Виктория Воронова
У Судьбы на поводке
34
Дима
Дверь открывает знакомый мне по фотографиям мужик – тот самый Андрей, разумеется. Его «портфолио» меня, само собой, снабдила служба безопасности «Ориона». Пожав руки, мы оценивающе смотрим друг на друга – без сомнений, передо мной достойный противник. Однако, сейчас не до выяснения отношений – в комнате меня ждет шестилетний сын, которому я задолжал кучу объяснений.
Я подхожу к дивану, на котором калачиком, лицом к стенке, свернулся Данька и усаживаюсь прямо на пол рядом с диваном.
– Даня, привет!
А в ответ тишина. Маленькое хрупкое тельце дрожит от едва сдерживаемых рыданий, а мне так больно и горько оттого, что я снова заставил страдать существо, которое полностью мне доверяет и зависит от меня.
– Данечка, давай поговорим. Я тебе все объясню. Ну посмотри же на меня.
Ноль реакции.
Катя выходит из комнаты, чтобы проводить Андрея. Они о чем-то негромко разговаривают в прихожей, в другое время я бы уже извелся оттого, что не могу услышать их разговор, но сейчас все что меня волнует – это малыш, которого я снова подвёл. В первый раз я его подвел, когда он еще не родился. А сейчас я подарил ему надежду, которую не смог оправдать.
Я поглаживаю хрупкие плечики, укрытые детским одеяльцем со смешными котятами, и не знаю, с чего начать. Наконец, решаюсь.
–Даня, для нас с тобой ничего не изменилось, я все так же тебя люблю. И буду любить всегда, несмотря ни на что.
Малыш, заикаясь, наконец, подает голос:
– В-вы меня обманули! Я д-думал, мы будем жить все в-в-месте – ты, я и мама. Но этого никогда не буде-е-е-т…
– Солнышко, я к тебе каждую неделю буду приезжать.
На самом деле, ввиду последних событий, у меня появилась надежда, что мы еще сможем быть одной нормальной семьей. Но пока я оставляю свои соображения при себе.
– У тебя будет другой сын, т-ты меня разлюбишь и п-п-перестанешь ко мне п-приезжать!
– Да ты что, Даня! Даже и не думай об этом! Как это я перестану к тебе приезжать, ты ведь мой сын! Я люблю тебя и маму. Знаешь, как я скучаю, когда вас нет рядом? Все время о вас думаю.
Сынишка поворачивается ко мне, и я вижу, что его глаза и щеки покраснели из-за слез.
– Правда?
– Конечно, правда.
– Тогда живи с нами. У меня в комнате есть место, можно поставить раскладушку – у тети Светы возьмем, у нее есть.
У меня душа разрывается на части – в серых глазах столько надежды, что я не представляю, как можно ему отказать.
– Даня, я останусь у вас на пару дней. А потом мы обязательно что-нибудь еще придумаем. В Москве у меня работа, ты же знаешь, что работу прогуливать нельзя?
– Да, знаю. Мама никогда не прогуливает.
– Вот и мне нельзя прогуливать. Но мы что-нибудь обязательно придумаем, слышишь?!
Я беру малыша на руки и начинаю его укачивать. Несмотря на то, что ему недавно исполнилось шесть лет, мне он кажется совсем маленьким.
Замечаю в дверях комнаты заплаканную Катю. Значит, соперника уже выдворили из квартиры. А я сегодня хрен отсюда уйду, у меня повод есть – я Даньке обещал, что останусь.
Утомленный слезами малыш, в конце концов, засыпает, и я укладываю его в постель. Затем выхожу из комнаты и, оставив дверь немного приоткрытой, иду в кухню. Время уже позднее, далеко за полночь. Катю я нахожу в кухне – она, сгорбившись, сидит за столом, подложив ногу под себя.
– Он уснул. А я отсюда никуда сегодня не уеду. Раскладушка есть?
Катя вскидывает голову и негромко восклицает:
– Вот что ты за человек такой? Почему от тебя одно горе?! Ну ладно я, сама виновата, идиотка. Ну а ребенку-то за что все это?
У Кати истерика и не мне ее в этом винить. Мне не остается ничего другого, только ждать, пока она выговорится.
– Зачем ты вообще приехал сюда? Жили мы без тебя и горя не знали. Подумаешь, отца нет! Да и хрен бы с этим! Десятки тысяч детей растут без отцов и ничего. И мы бы справились как-нибудь. И зачем я дура, тебя да Светку послушала? Не послушала бы, ничего бы этого сегодня не было.
– Катя, послушай…
– Хватит, наслушалась уже! Я не шестилетний ребенок, нечего мне тут лапшу на уши вешать.
– Я останусь на пару дней, а там видно будет…
– Бедный Данька! Я даже представить не могу, что он почувствовал, когда узнал! Интересно, что там за сука, прости Господи, такая болтливая оказалась? Узнаю, вырву гадине длинный язык и повешу на нём!
Катерина Витальевна в гневе страшна. Впрочем, я бы и сам той гадине вырвал язык. Хоть убей, не пойму, зачем ребенку такие вещи говорить? С какой целью? Почесать языком и потешить свое маленькое гнилое эго, наслаждаясь чужой болью?
– Он не сказал, откуда узнал?
– Нет, он домой пришел необычайно задумчивый сегодня. Ты же знаешь, обычно он трещит без умолку обо всем, что случилось за день. Мы сели ужинать, и тогда он меня спросил, правда ли, что папа никогда не заберет его к себе, потому что у него скоро будет другой сын. Я не знала, что ответить. Тогда Данька заявил, что мы обманщики, и он нас обоих ненавидит, а потом убежал в туалет и закрылся там. Я так испугалась за него, так испугалась…
Катя опять начала всхлипывать.
– Ну все, все, успокойся! Все закончилось. Все будет хорошо, вот увидишь!
Я прижимаю Катькину голову к своей груди, пытаясь ее утешить. Но, кажется, мои слова возымели обратный эффект.
– Дурак ты, Ланге! Все только началось! Или ты думаешь, что завтра он проснется и ничего не вспомнит? Мне кажется, окружающие несколько переоценивают твои умственные способности.
– Не буду спорить, может и переоценивают. Только такой идиот, как я, мог потерять вас. Кать, пойдем спать? Поздно уже. Как говорится, утро вечера мудренее.
– Я могу тебе на полу постелить.
– Да хоть на коврике в прихожей. Мне уже все равно.
Я не прочь и на коврике переночевать. Тут главное территорию застолбить, а дальше дело останется за малым – не пустить сюда чужака. Он может и нормальный мужик, но нечего ему тут делать, все занято.
Катя
Нынешняя суббота не такая, как обычно. Я тихонько заглядываю в Данькину комнату и сначала пугаюсь – сына в кроватке нет. Но прежде чем успеваю броситься на поиски, я обнаруживаю его мирно сопящим под боком у Димки на матрасе, что лежит на полу. Не могу удержаться от улыбки, ведь они даже спят одинаково – головы у обоих закутаны в одеяла, а голые ноги по колено торчат наружу.
Мда, с генетикой не поспоришь. Моя коллега как-то рассказывала мне, что с мужем развелась давным-давно, когда сыну было всего три месяца. Отца ребенок никогда не видел, даже не знал, как тот выглядит – обозленная женщина выбросила в помойку все фотографии, на которых был изображен бывший муж. Тем более удивительным было то, что Артем, так зовут ее сына, когда подрос, стал напоминать отца не только внешностью, но и привычками. Он тем же движением поддергивал штаны, издавал те же самые фыркающие звуки при умывании, точно так же держал в руках ложку, и также ожесточенно теребил мочки ушей, когда требовалось приступить к особо напряженной интеллектуальной деятельности. Поначалу это ее неимоверно раздражало, но потом она смирилась. Ибо против природы не попрешь.
Завожу тесто на блинчики – Данька их любит. К блинчикам у нас найдется варенье и сметана. Я так люблю эти утра выходного дня, когда мы вдвоем с сыном никуда не торопимся, можем спокойно наслаждаться завтраком, строить планы на день, смотреть мультики. Обычно мультики смотрит Данька, а я хлопочу по хозяйству – что поделать, в будни свободного времени почти нет, приходится домашними делами заниматься исключительно в субботу.
Первым в кухне появляется Дима – судя по всему, его разбудил аромат свежеиспеченных блинов. На нем надеты лишь джинсы, и я смущенно отворачиваюсь к плите, чтобы не видеть его обнаженный торс. Что он о себе возомнил? Он вообще-то в гостях, а в гостях неприлично ходить полураздетым!
– Доброе утро! Я там новую зубную щетку нашел в шкафчике, воспользовался. Правда, она детская была…
Я молчу, стиснув зубы. Каков нахал! Сначала остается переночевать, затем светит обнаженным торсом, а в придачу берет без разрешения зубные щетки!
Внезапно со спины меня обнимают горячие мужские руки, Димка притягивает меня к своей груди, упирается подбородком мне в макушку и, как ни в чем не бывало, интересуется:
– Котенок, ты рассердилась из-за щетки? Я десять новых куплю, не переживай.
– Нет, не из-за щетки.
– А из-за чего? Кстати, с чем блинчики?
– Из-за Даньки. Ты подумал, что будешь делать дальше?
Выворачиваюсь из его объятий, хоть мне этого и не хочется, и выключаю плиту – я уже напекла довольно высокую стопку аппетитных блинов. Для завтрака должно хватить.
Поворачиваюсь и обнаруживаю, что мой бывший расселся за кухонным столом как король на именинах и уплетает блины.
– Эй! Полегче! Это не тебе одному!
– Вкушно! – с набитым ртом отвечает Димка. – А варенье ешть?
– На! – ставлю перед ним розетку с клубничным вареньем. – Имей в виду, Данька скоро проснется, так что готовь ответы заранее.
– Спокойно! Я как раз работаю над этим.
– Ну-ну…
Взбудораженный Данька залетает в кухню бешеной мухой.
– Папа, ты не ушел?!! Ты останешься у нас?
Многозначительно смотрю на папашу своего ребенка – если ответ не устроит отпрыска, я Диме клубничное варенье на голову вылью. И скажу, что так и было.
– Останусь на выходные, Даня. А в понедельник мне надо будет возвращаться на работу. Если я не приеду, то подведу очень много людей.
Кажется, ответ сынишку пока что устраивает. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что это временно.
Целый день мы строим из себя обычную семью. Для Даньки. Но я не могу избавиться от мысли, что так мы погружаемся в пучину лжи еще глубже, оставляем ребенку надежду, которой суждено снова обратиться в прах. Мы не решили проблему, мы лишь отсрочили приговор. Но и выгнать Димку, заявив сыну, что его отец никогда не будет жить с ним вместе, жестоко. Я на это неспособна.
Мы выбираемся в супермаркет, закупаем продукты на неделю. Мужчины, видимо, решили скупить все, на что падает взгляд – в продуктовую тележку летят йогурты, мороженое, конфеты, колбаса, сгущенка, и даже торт. На мое робкое замечание о том, что торт здесь явно лишний, сын авторитетно заявляет, что торт лишним не бывает. Особенно, в выходной день. Я злобно зыркаю глазами на Димку, но тот делает вид, что ничего не замечает.
Понимая, что спорить с ними бессмысленно, по крайней мере, сегодня, я выхожу на улицу и вызываю такси, ибо тащить несколько пакетов с провиантом на себе нет никакого желания.
Дома, пока я занята приготовлением ужина, Данька с отцом играют в приставку – практически семейная идиллия.
Вдруг я вспоминаю, что забыла позвонить Андрею, а ведь я обещала вчера. Со всеми этими недосемейными разборками обещание совсем вылетело у меня из головы. Андрей отвечает сразу же, как будто ждал моего звонка.
– Привет, я уж думал, ты забыла про меня.
Вообще-то так оно и есть, но мне ужасно стыдно в этом признаваться. Особенно Андрею, который ничего плохого мне не сделал, а совсем наоборот – постоянно помогает. Вот и вчера тоже…
– Нет, что ты! Дело в том, что после вчерашних событий только-только все немного пришли в норму.
– Ясно. Ну как там Данька? Все еще переживает?
Голос в трубке мне кажется совсем невеселым. Может быть, у Андрея какие-то проблемы? А я, бессовестная, даже не поинтересовалась вчера.
– Сегодня вроде бы получше, пока истерик не было. Андрей, а у тебя все в порядке? У тебя голос странный сегодня.
– Все хорошо, Катюша, не волнуйся за меня. Дима с вами?
– Да, он здесь. Сказал, что останется на выходные.
– Ну хорошо, тогда увидимся на следующей неделе. Если что-то будет нужно, звони обязательно.
– Да, увидимся. Хорошо, спасибо тебе еще раз! Не знаю, что бы я вчера делала, если бы не ты.
Нажав «отбой», замечаю, что в кухне, кроме меня, находятся Дима с Данькой. Первый смотрит на меня странным нечитаемым взглядом, то сжимая, то разжимая кулаки. А второй без всякой задней мысли заявляет:
– Мам, если ты не сможешь вдруг на папе жениться, то женись на дяде Андрее. Он мне нравится. К тому же у него собака есть, мне Серый рассказывал.
35
– Сын?!!! У тебя???
Петька в полной прострации уставился на меня, не забывая теребить «счастливый» галстук, который он сегодня надел на переговоры.
– А что, у меня, по-твоему, не может быть сына? – усмехаясь, спрашиваю я.
– Ну почему же, может. Но откуда он взялся?
– Оттуда же, откуда и все. Тебе что, родители в детстве не сказали, откуда дети берутся?
– Оттуда маленькие берутся, максимум пять килограмм, я узнавал, хотя до сих пор не понимаю, как ОТТУДА может появиться что-то пятикилограммовое. А у тебя сразу шестилетка. Это что за новости гинекологии?
– Петр, хватит придуриваться! Я только недавно узнал, что шесть лет назад у меня родился сын.
– Тебе сообщение почтой России передавали, что ли?
Петька ржет как конь. Смешно ему, шутник, блин.
А мне не до шуток – сын себе на полном серьезе нового папку подыскивает. Приоритет у претендентов с собаками. А у меня собаки нет. У меня даже долбаного таракана в квартире нет, как-то не сложилось у меня в жизни с животными. И с семьей не сложилось, как выясняется. Да и вообще…
Горестно вздыхаю.
– Петя, а у тебя собака есть?
– У меня теперь не только собака есть, но и пара морских свинок. Правда, временно – сестрица отдала на передержку, пока сама по египтам разъезжает.
– Ясно, – вздыхаю я.
– Ну а Юлька-то как отреагировала? Или ты ей не говорил еще?
Рассказывать о том, что супруга мне наставила рога, язык не поворачивается. Странно – рога наставляла она, а стыдно почему-то мне.
– Сказал. Ну там сложно всё…
Петр понимающе кивает. Эх, знал бы он в подробностях, НАСКОЛЬКО все сложно…
Выторговав себе отпуск, правда, отсроченный на две недели и с условием, что затем в отпуск отправится партнер, я покидаю офис и направляюсь в подземный гараж. Что бы там ни было между мной и Юлей, я не хочу, чтобы она возвращалась домой одна так поздно. Уже восемь вечера и я знаю, что она до сих пор торчит в офисе.
– Юль, я буду ждать тебя на парковке.
– Хорошо, я уже почти закончила. Минут через десять-пятнадцать буду.
Иду к своему внедорожнику по проходу между машинами. Кто бы мог подумать, что в Москве столько трудоголиков – свободных мест на парковке совсем немного. Открываю дверь своей тачки и краем глаза замечаю, что ко мне кто-то приближается. Думая, что это Юлька, я поворачиваюсь:
– Быстро ты…
Закончить не успеваю. Удар кулаком в челюсть сваливает меня на пол, а затем я слышу басовитый голос какого-то мужика:
– Ну ты и сволочь! Пока ты по бля…м таскаешься, жена беременная тебя дома ждет! Удобно ты, чувак, устроился. Да у тебя, наверное, в каждом городе страны по любовнице?
Мне удается встать. Полы и рукава пальто в грязи, я чувствую, как из разбитой губы на рубашку капает кровь. Что за херня здесь только что произошла? И кто этот неадекватный тип? Может, меня с кем-то перепутали?
– Ты охренел, что ли? Ты кто такой, вообще?
Приглядевшись как следует, я узнаю рыжего верзилу из больничного сквера. Паззл в голове складывается моментально: рыжий-гинекология-нападение-жена.
– Ах ты, бл..дь, долбаный рыцарь-математик!
Дальше начинается невообразимое – после того, как мне удается повалить его на пол, я успеваю огрести еще пару довольно ощутимых плюх, затем мы наносим друг другу еще несколько ударов и катаемся по полу между машинами как два безумных кенгуру.
Кажется, я слышу, как кричит какая-то женщина.
Наконец, мне удается подмять противника и практически обездвижить его. Тот, однако, сдаваться не собирается, и мы еще какое время барахтаемся на полу. Мне, честно говоря, уже надоел этот цирк, но клоун успокаиваться никак не желает.
– Она моя! Ты ее недостоин, урод! И ребенка она от меня ждет, понял?
В коротких перерывах между нанесением друг другу тяжких (или не очень тяжких, это уж как повезет) телесных повреждений, замечаю кутающуюся в шубу Юльку – она стоит, оперевшись о стену неподалеку, закрыв рукой рот и глядя на нас с ужасом.
Я чувствую, как какая-то сила растаскивает нас в стороны. Двое здоровенных амбалов из охраны комплекса довольно скалятся – пищи для сплетен у них хватит дня на три. Еще бы, такое нечасто бывает – руководство на глазах у почтенной публики бьет морду какому-то типу и само получает по морде, причем, как обычно, все из-за бабы. Шерше ля фам, как говорится.
Тут же к нам подскакивает жена, до сего момента не решавшаяся приближаться ближе, чем на двадцать метров.
– Костик, ты совсем идиот? Ты что здесь делаешь?
Рыжий верзила счищает с рукавов куртки грязь, которая никак не желает исчезать. Предполагаю, что у меня вид ничем не лучше. Борец за права беременных жен, ничуть не сомневаясь в собственной правоте, заявляет:
– Ты лучше муженька своего спроси, что он обычно делает в командировках. Ты знала, что у него в другом городе любовница?
Все мои благие намерения замять дело, чтобы не смешить толпу и разобраться цивилизованно, идут прахом.
Прежде чем охрана успевает опомниться, я вырываюсь и успеваю еще разок врезать придурку.
– Не любовница, а мать моего сына, идиота кусок!
– Хватит уже! – Юлькин пронзительный крик отрезвляет нас обоих. Она подходит к своему Ромео и, ткнув ему пальцем в грудь, заявляет:
– Не умеешь себя вести – пошёл вон! И ты еще хочешь, чтобы я за тебя замуж вышла? Да после сегодняшнего представления и думать об этом забудь!
Костик мигом приобретает вид провинившегося сенбернара, которому хозяин угрожает надрать меховой зад тапком.
– Юленька, прости! Я хотел как лучше. Думал, что он к любовнице туда таскается. Впрочем, то, что это мать его ребенка, еще не доказывает того, что он с ней не спит.
– Слушай, ты! – Я уже с трудом держусь в русле цивилизованного общения, очень хочется треснуть чем-то по голове этого типа. – Ничего, что ты переспал с чужой женой, порядочный ты наш?
Рыжий Ромео мигом заткнулся, не найдя достойного ответа. Охрана с любопытством продолжает глазеть на бесплатное представление, с которым не сравнится ни одна мыльная опера на свете. Еще бы – тут-то все вживую и никаких актеров! Юлька спряталась в машину и, кажется, плачет.
***
В салоне автомобиля царит гнетущая тишина, еле слышное урчание мотора не способно заглушить Юлькины всхлипы. Я включаю радио, но жена протягивает руку и снова отключает его.
– Дима, прости. Я не думала, что он способен на такое. Это же надо придумать – припереться к нам на работу и закатить скандал! Завтра все местные кумушки во главе с охранниками будут перемывать нам кости. Хоть на работу не ходи, честное слово.
Честно говоря, меня мало волнуют сотрудники бизнес-центра со скудной личной жизнью. Если все, что их заботит – это чужое грязное белье, то это их проблема, а не моя. Наверное, для Юльки все иначе, ведь женщины более чувствительны к общественному мнению. Но кто в этом виноват?
– Юля, я принял решение.
Жена шумно сморкается в откуда-то взявшийся платок и вопросительно смотрит на меня.
– Какое?
– Я думаю развод – это наилучший выход в данной ситуации. Ты не любишь меня, я не люблю тебя. Все, что нас связывает – это брак-дружба и ребенок, который, возможно, не мой. На другой чаше весов женщина, которую я люблю и всегда любил, а также мой сын.
Принятое решение как будто освободило меня от тяжелой ноши. Один мудрый человек мне когда-то сказал, что правильное решение делает душу свободной и парящей. Именно это я сейчас и ощущаю – у меня будто выросли крылья, с души упал камень, я освободился, и теперь перед моим внутренним взором далеко за горизонт пролегла широкая дорога, по которой мне предстоит идти.
– А как же я, Дим? А ребенок?
– Ты же говорила, что вы с твоим Ромео любите друг друга?
– Да, но…
– Юля, обстоятельства таковы, что жить друг с другом мы больше не сможем, во всяком случае, я уж точно. Тебе остается или строить отношения с ним, либо воспитывать ребенка одной, если это его ребенок. Если ребенок мой, то, разумеется, я вас не оставлю без поддержки. Квартира останется тебе, алименты и совместную опеку оформим.
– Ты женишься на ней?
– На Кате? Я хотел бы этого, но не уверен, что она согласится. Я сильно обидел её. И Даньку обидел. Даже если у нас с Катей не получится, я буду рядом с сыном.
Жена напряженно молчит какое-то время. Я вижу, что ей сложно, но кажется, судьба решила за нас.
– Я хотела бы, чтобы это был ребенок Кости. Но если он не его…
Я вздыхаю. Это будет сложно – разорваться между двумя своими детьми. Кто-то из них все равно будет обижен тем, что приходится делить отца, никто не может гарантировать, что мне удастся разделить между ними поровну внимание и заботу. Быть отцом – это не только приезжать по субботам в гости как на праздник, быть отцом означает каждодневный труд, я осознал эту простую истину, пока два дня жил у Кати. Я наблюдал, как она готовит еду, прибирает квартиру, отвечает на Данькины вопросы, готовит с ним незамысловатые детсадовские домашние задания, заставляет мыться и чистить зубы и много чего еще. Тот родитель, который живет вместе с ребенком, берет на себя львиную долю ответственности и забот. Разумеется, Даньке достанется больше моего внимания, с этим ничего не поделаешь.
– Мы сможем заказать экспертизу, когда малыш родится.
– Да, конечно. Я слышала, что это опасно делать, когда ребенок в утробе.
– Вот поэтому мы дождемся родов и затем спокойно и безопасно для ребенка все сделаем.
Дома мы расходимся по разным комнатам, как чужие люди. Впрочем, мы и есть чужие – все эти годы мы оба занимались самообманом, пытаясь за жизнерадостным фасадом спрятать глубокие душевные раны. Играли в семью, взяв за образец семейные пары из идиотских рекламных роликов, которые обычно показывают по телевизору.
Надев удобный домашний костюм, я устраиваюсь в комнате для гостей с ноутбуком – мне удалось выудить у Даньки информацию, под каким ником Катя зарегистрирована в соцсети. Меня посещает шальная мысль – а не зарегистрировать ли мне левый аккаунт и не напроситься к бывшей в друзья? Возможно, анонимное общение как-то поможет мне ее лучше понять? Мысль интересная, но это небезопасно. Если Катька узнает, не сносить мне головы. Тогда еще больше все запутается.
В дверь осторожно скребется Юлька.
– Дим, а когда будем заявление на развод подавать?
Я удивленно смотрю на нее. Действительно, а об этом-то я не подумал.
– Я думаю, это пока преждевременно. Дождемся родов, сделаем экспертизу, потом развод. К тому же, если ребенок не мой, это при разводе послужит дополнительным аргументом для суда. Если подадим заявление сейчас, то нас неизвестно, сколько промурыжат, учитывая твое положение. В итоге по времени то на то и выйдет.
– Но тогда ты будешь юридически считаться отцом.
– Я в любом случае буду им считаться, разведись мы сейчас или потом. Правило трехсот дней никто не отменял – если ребенок рождается в течение трехсот дней после развода, отцом автоматически становится бывший муж, если судом не установлено иное. Для суда как раз и потребуется экспертное заключение. Если экспертиза покажет, что ребенок не мой, то вы с Костей через суд сможете лишить меня права отцовства и закрепить это право за твоим математиком.
– Да, я помню, что-то такое Костя говорил. Я пойду позвоню, узнаю, как он там.
Я не могу сдержать усмешки.
– Иди-иди, звони. Слушай, я все-таки сомневаюсь, что твой математик вменяем.
Юлька краснеет, видимо, ей стыдно за своего Ромео.
– Он всегда такой категоричный, за свои принципы на амбразуру готов кинуться.
– Что-то эти принципы не помешали ему трахнуть чужую жену.
Супруга слегка морщится от моей грубости.
– Вообще-то он не знал. Я ему не сказала тогда…
Я удивленно присвистываю.
– Да вы полны сюрпризов, Юлия Батьковна.
