Вероника Абаринова
Танец смерти: контрабандисты и загадочные убийства. Часть 1
Глава 50. Тонкие нити заговора
"Истина всегда страннее вымысла, но это потому, что вымысел обязан быть вероятным."
Марк Твен
Данте ощущал в воздухе пронизывающий холод предательства, будто морозный туман окутывающий их. Его взгляд, устремлённый на разбросанные перед ним документы, был полон внимания и одновременно пронизан горечью. Каждая нестыковка в отчётах Кассандры и Райта, каждый умолчанный ею факт о Маркусе Деверексе свидетельствовали об обмане, словно тёмные пятна на чистом полотне их доверия.
– Как Кассандра могла… – выговорил он, словно ища ответы в гнетущей тишине.
Грэм, сидевший рядом, ощущал невидимые волны тревоги, исходящие от друга, нарушающие его обычное спокойствие. Он понимал, что такое отклонение от нормы не случайно.
– Может быть, мы что-то упустили? – начал он осторожно, стремясь разгадать загадку. – У Кассандры, возможно, были свои причины скрыть информацию?
Эйр Блэйз медленно поднял глаза, его лицо выражало глубокую концентрацию, будто он разгадывал запутанную головоломку.
– Действительно странно, – задумчиво проговорил он. – Она всегда была надежным агентом. Что же она скрывает и зачем? – Его голос звучал едва слышно.
Вспоминая один из прошлых диалогов с Кассандрой, Данте обратил внимание на её взгляд и манеру говорить, которые теперь казалось важным. "Возможно, она делает это не ради предательства, а для защиты… Но чего или кого?" – размышлял он.
Грэм молча смотрел на него, видя, как в взгляде эйр Блэйза рождается новая догадка, новое направление в этом запутанном лабиринте событий.
– Может, это связано с вашим прошлым? Ведь когда-то ты и Кассандра… – полковник выразил свои мысли осторожно, пристально изучая Данте, пытаясь проникнуть в его внутренний мир.
Эйр Блэйз медленно покачал головой, словно пытаясь отогнать далекие воспоминания.
– Я опнимаю о чём ты, – его голос звучал уверенно, но в глубине его взгляда застыла тень сомнения. – Да, мы были вместе, но это было давным-давно, и да, я разорвал наши с ней отношения. Не думаю, что Кассандра до сих пор живет этой обидой.
– Иногда люди долго хранят обиды годами, особенно когда они глубоко затронули чьи-то чувства, – мягко заметил Грэм, словно проливая свет на темные уголки сознания Данте.
– Я всегда считал, что Кассандра приняла наш разрыв и согласилась остаться друзьями. Она никогда не демонстрировала обиду, всегда действовала профессионально и сдержанно, – отозвался эйр Блэйз, но его слова звучали не слишком убедительно.
– Может быть, она просто маскировала свои чувства, – предположил Грэм, в его голосе слышались настойчивость и сочувствие.
– Возможно, – вздохнул Данте, глядя куда-то вдаль. – Но предать… Она ведь знала насколько важно это расследование. Тогда почему скрыла связь между Рейвеном Верминусом, Северином и Маркусом Деверексами и контрабандистами?
Грэм на мгновение замер в раздумьях, его взгляд был устремлен в даль.
– Возможно, она столкнулась с чем-то, что заставило её изменить поведение. Или кто-то оказывал на неё давление, – размышлял он вслух. – Или, быть может, она… влюбилась?
Данте на мгновение посмотрел на Грэма с сомнением. Он ненадолго замолчал, погружённый в свои раздумья. Его сердце было наполнено смесью чувств – обиды, предательства и, несмотря на всё, слабой надеждой на возможность раскрыть истину.
– В кого же? – через какое-то время, едва слышно с сарказмом в голосе спросил он, его слова разрезали тяжелую тишину, царящую в кабинете.
– В Маркуса Деверекса? – с ноткой сомнения предположил Грэм. – Возможно, она поддалась его харизме, что повлияло на её поступки.
– Ты сам в это веришь?– подняв взгляд, с иронией спросил Данте, в его тоне чувствовались сомнение и разочарование. – Кассандра всегда была умной и рациональной. Трудно представить, что она позволила бы личным чувствам повлиять на её профессиональные решения.
– Иногда даже самые рассудительные личности могут потерять голову под влиянием чувств, – мягко заметил Грэм, в его голосе сквозило понимание и сочувствие. – Может быть, её связь с Маркусом стала причиной внутреннего конфликта, с которым она не смогла справиться.
Данте задумчиво откинулся в кресле, погрузившись в воспоминания. Он вернулся на пару лет назад в то время, когда они с Кассандрой, строили общие планы на будущее, разрушенные его решением. Теперь она предстала перед ним не только как возможный предатель, но и как женщина с разбитым сердцем, действия которой могли быть вызваны давними обидами.
– Конфликт интересов… – задумчиво повторил он. – Я никогда не мог представить, что Кассандра могла скрывать свои истинные чувства.
Грэм, подойдя к окну, смотрел вдаль. Ночной город казался спокойным, но его улицы хранили тайны, подобные тем, что сейчас тревожили их обоих.
– Порой человеку нужна новая цель, новый смысл, – задумчиво произнёс он. – Возможно, Кассандра нашла это в Маркусе.
Данте серьезно посмотрел на Грэма. Размышления о Кассандре и Маркусе вызывали в его сердце вихрь чувств, где личное противостояло профессионализму.
– Маркус… – проговорил он, словно растягивая это имя, пробуя на вкус каждую букву. – Если она действительно перешла на его сторону, ситуация становится ещё более опасной. Мы должны быть особенно осторожны.
В комнате повисла напряженная тишина, лишь изредка нарушаемая еле уловимым шумом городской ночи за окном. Оба мужчины были поглощены мыслями, размышляя над своими догадками и предположениями.
Телефонный звонок внезапно нарушил затаенное молчание. Грэм, слегка встрепенувшись, вытащил из кармана МагФон. Его лицо, освещенное светом экрана, выражало сосредоточенность. После короткого, но интенсивного разговора он повернулся к Данте.
– Это Райт. Он сказал включить телевизор. В ток-шоу 'Голос Времени' сейчас обсуждают дело Рейвена, – произнес полковник с волнением в голосе.
Данте быстро подошел к телевизору в углу кабинета и включил его. Экран ожил, показывая студию популярного ток-шоу, где ведущая общалась с экспертами и зрителями в зале. Дело Рейвена привлекло общественное внимание, и каждое слово высказанное в прямом эфире казалось значимым.
В напряжённом ожидании Грэм и Данте следили за развивающимися перед их взором событиями. Данте ощущал, как сердце учащенно бьется.
– Смотри, как он манипулирует общественным мнением, – тихо сказал Данте, сузив глаза, вглядываясь в экран. – Маркус искусно использует всеобщее возмущение, чтобы отвести от себя подозрения.
– Он умело управляет этим хаосом, – отозвался Грэм, его слова переплетались с ощущением опасности, царившей в воздухе. – Мы должны разоблачить его, иначе…
– Мы не можем позволить ему выиграть эту игру, —перебил его Данте, его взгляд был непреклонен. – Его интриги должны быть раскрыты. Я не позволю ему выиграть.
– Какой будет наш следующий шаг? – спросил Грэм, обращая свой взгляд полный ожидания.
– Нам нужно действовать быстро, но осторожно, – ответил Данте, его пальцы крепко сжали пульт, прежде чем он выключил телевизор. – Сначала найдем нового информатора, затем разработаем стратегию противодействия Маркусу. Используем все имеющиеся у нас данные, чтобы раскрыть этот заговор.
Оба мужчины почувствовали, как на их плечи легла тяжесть ответственности, их решения и действия могли изменить ход событий. В этот момент они были не просто коллегами, а соратниками в борьбе за истину, готовыми столкнуться с любыми препятствиями на пути к разгадке этой запутанной истории.
Глава 51. Маски Правды
"Правда стоит на грани того, что мы видим и того, что мы не желаем знать." – Уильям Блейк
Таинственный зал суда, для магических преступников, величественно возвышался над остальным миром, скрытый в облаках мистического города Эйсентар. Стены, высеченные из темного камня и украшенные вековыми рунами, мягко светились, окутывая зал загадочным сиянием. В помещении царила гнетущая атмосфера, иногда нарушаемая едва уловимым шепотом представителей разных рас и магических кланов.
В эпицентре зала на парящей платформе стоял Рейвен Верминус, профессор искусства зельеварения. Его взгляд, полный вызова и несгибаемой воли, горел решимостью. Судьба его казалась висела на волоске.
Судейские кресла, украшенные изысканными узорами, заняли представители старейших магических династий. Их непроницаемые лица, создавали впечатление незыблемости и вечности. Взгляд каждого из них был полон осознания серьезности предстоящего решения.
– Рейвен Верминус, – громко произнес Верховный Судья, его голос гулко отразился от стен. – Вы обвиняетесь в непреднамеренном убийстве Эммы Бартон, нарушении общественного порядка и злоупотреблении служебными полномочиями. Каков будет ваш ответ на эти обвинения?
– Я признаю, что мои действия могли быть ошибочными, – ответил обвиняемый, его голос был уверенным и четким. – Однако я отвергаю обвинение в убийстве. Я не несу ответственности за смерть Эммы Бартон.
Его слова вызвали едва слышный перешёпот среди собравшихся. Взгляды обвинителей стали острее, но выражения лиц судей остались непроницаемыми, хотя в их глазах читался интерес к словам подсудимого.
– Как тогда вы объясните присутствие яда из вашей лаборатории в организме умершей студентки, что было доказано следствием? – встал обвинитель, магистр Горацкий, его голос, наполненный силой и уверенностью, эхом отражался от стен.
Рейвен смотрел на него твёрдо и спокойно.
– Яд действительно принадлежал мне, но был украден из моей лаборатории. Эмма Бартон ассистировала мне в исследованиях. Она страдала от редкого недуга, и я работал над антидотом, который мог бы ей помочь. Но всё пошло не так, как я планировал.
– Ваши слова звучат убедительно, но они не несут в себе доказательной силы, – строго произнёс Горацкий, его взгляд прошёлся по залу. – Почему вы не сообщили об этом на следствии? Где доказательства того, что яд был украден?
– Я понимаю ваше недоверие, но я сам был шокирован случившимся. Не мог представить, что Эмма могла допустить такую роковую ошибку. Возможно, она перепутала флакончики, – предположил Рейвен. – Один из них содержал уникальные ингредиенты для антидота, другой – яд.
В зале повисла напряженная тишина. Лица судей отражали смесь сомнения и сочувствия.
– Эмма была одержима идеей найти лекарство. – продолжил Рейвен. – Ее болезнь, толкала её на необдуманные действия, но я не мог предвидеть такого развития событий.
– Ваша версия не подтверждена доказательствами, – скептически отметил Горацкий.
В этот момент в зал вошли два новых свидетеля: Таргор Чернорог, завхоз университета, и Амброзий Филидориус Калебрат, коллега Рейвена.
Таргор, нервно почёсывая рог, начал свидетельствовать:
– Я видел, как Эмма Бартон не раз покидала лабораторию профессора Верминуса поздно вечером, весьма озабоченной.
Амброзий Филидориус Калебрат подтвердил его слова:
– Эмма действительно казалась поглощенной своими исследованиями. Она отказывалась от помощи и была замкнута в последнее время.
Адвокат Рейвена вступил в разговор:
– Эти свидетельства только подтверждают, что Эмма самостоятельно проводила эксперименты. Разве это не может указывать на то, что она случайно отравилась, пытаясь собственнолично найти лекарство?
Горацкий, не теряя бдительности, возразил:
– Ваша аргументация заслуживает внимания, однако она не снимает ответственности с Рейвена Верминуса. Он должен был контролировать доступ к опасным веществам в своей лаборатории.
Зал суда наполнился многоголосым шепотом, отражая смешанные чувства собравшихся: сомнение, сочувствие и требование справедливости. Судьи, наблюдая за происходящим, казались безмолвными статуями, осмысливающими каждое слово.
– Не могу не отметить, что обстоятельства этого случая действительно поражают своей двусмысленностью, – вмешался один из адвокатов Рейвена, его голос был спокойным и взвешенным. – Много уважаемый суд должен рассмотреть все аспекты, прежде чем вынести окончательное решение.
Верминус, стоящий на возвышающейся платформе, смотрел на судей с надеждой.
– Ваша Честь, – возразил Горацкий, – мы должны быть осторожны, чтобы не упустить из виду ясные улики в пользу неподтвержденных домыслов. Хоть обвинения и тяжелы, но факты говорят сами за себя. Яд из лаборатории профессора Верминуса был найден в организме Эммы Бартон. Он имел доступ к этому яду и знал, как его использовать. Мы имеем свидетельства, подтверждающие, что Эмма проводила много времени в его лаборатории. Не указывает ли это на определенные выводы?
Второй адвокат Верминуса поднялся из своего кресла:
– Я призываю суд учесть возможность ошибки или недоразумения. Мы не можем игнорировать, что профессор Верминус был наставником и другом для Эммы. Неужели он мог нарушить это доверие таким трагическим образом?
– Другом? – с ироние спросил Горацкий, – Возможно, Вы ошиблись в терминологии? Нам всем известно, что они были любовниками.
Ехидный шепот наполнил зал, присутствующие обменивались взглядами, полными ужаса и недоверия. После паузы Горацкий продолжил:
– Профессор Верминус – хладнокровный манипулятор, использующий своё положение и знания для сокрытия незаконных исследований за счет жизни молодой девушки.
Адвокаты Рейвена тут же вмешались:
– Это лишь теория без прямых доказательств связи Верминуса с смертью Эммы. У вас есть только предположения и догадки.
– Предположения основаны на вещественных уликах, – возразил Горацкий, указывая на флаконы и записи из лаборатории Верминуса. – Как иначе объяснить наличие яда у Эммы? Кто мог подготовить и предоставить ей такое смертоносное вещество, кроме профессора Верминуса?
Атмосфера в зале становилась всё более напряжённой. Судьи, казалось, с каждой минутой всё сильнее склонялись к стороне обвинения. Бремя доказательства невиновности лежало на Рейвене, и оно становилось всё более неподъёмным.
Горацкий, окинув взглядом возвышающуюся платформу, медленно подошёл к ней и, устремив взгляд на Рейвена, тихо спросил:
– Стоит ли мне сегодня упомянуть о ваших связях с контрабандистами профессор, или мы завершим этот театр трагикомедии немедленно?
Рейвен, глубоко вздохнув, отрицательно покачал головой и молча кивнул одному из адвокатов. Тот встал и произнёс:
– Мы осознаём серьёзность обвинений, – начал он. – Но просим суд учесть нашу просьбу. Преданность профессора Верминуса науке и его студентам. Его добросовестную службу на благо родине и то что это преступление было совершено непреднамеренно.
Слова адвоката повисли в воздухе, заставляя каждого в зале задуматься о весомости очевидных доказательств и важности понимания личности обвиняемого.
– Рейвен Верминус, – сурово произнёс Верховный Судья. – Последний раз спрашиваю, признаёте ли вы предъявленные обвинения?
В глазах Рейвена появилось осознание, что избежать наказания не получиться. Он сделал глубокий вдох, словно готовясь к решающему шагу.
– Я признаю свою вину в смерти Эммы Бартон, – медленно произнёс он, его ответ был отягощён грузом сожаления. – Я соглашаюсь с тем, что несу ответственность за её гибель.
Зал наполнился тишиной. Судьи переглянулись, после чего Верховный возвестил:
– Учитывая ваше признание, суд приговаривает вас к минимальному сроку заключения.
Рейвен склонил голову, чувствуя смешанные эмоции облегчения и горечи. Он был рад, что его участие в более обширном заговоре осталось скрытым, но печаль от осознания, что он не смог доказать свою невиновность в смерти Эммы, всё еще висела над ним.
Снаружи суда общественность и пресса встретили приговор взрывом негодования: – Слишком мягко! – кричали они, призывая к более строгому наказанию.
Тем временем, скрываясь в тени здания суда, Маркус наблюдал за авансценой, его губы едва заметно приподнялись в холодной улыбке.
Глава 52. Переплетение судеб
"Любовь – это как война: легко начать, но очень трудно прекратить." Эрих Мария Ремарк
Ласковый ветерок игриво проникал в спальню Елизаветы, раздвигая занавески и принося с собой утреннюю свежесть. Она задумчиво смотрела на экран своего МагФона, размышляя о неожиданном сообщении от Роберта Ланкастера.
– Обед сегодня? Любопытно… – пробормотала Лиза, и её сердце наполнилось противоречивыми чувствами.
Последняя встреча с Робертом оставила в душе Елизаветы ощущение незавершенности, словно прочитанная книга вдруг оборвалась на самом интересном месте. Новость о стажировке её брата в компании Ланкастера лишь добавила непредсказуемости.
– Алекс, как же ты умудрился… – прошептала она, едва уловимая улыбка коснулась её губ, но волнение не позволяло ей полностью порадоваться за брата.
Воспоминания о прошлом внезапно накрыли её, как шторм, оставляя в душе бурю эмоций. Интрига предложения Ланкастера о совместном обеде боролась с осторожностью, взращенной прошлым опытом. Сердце Елизаветы билось учащенно, терзаемое смесью волнения.
Она не хотела конфликта с братом, но была готова защитить его. С тяжелым сердцем Лиза приняла решение согласиться на встречу.
«Встретимся в кафе 'Восточная феерия' в час», – набрала она, её пальцы слегка дрожали от наплыва эмоций. Елизавета понимала, что предстоящий обед станет не просто встречей, а возможностью разобраться в её чувствах, осветить тени прошлого и, возможно, найти путь к закрытию этой главы их отношений.
Часы медленно отсчитывали время, наполняя её душу ожиданием и возрастающим волнением.
Когда она вошла в "Восточную феерию", то погрузилась в атмосферу уюта и тепла. Елизавета мгновенно узнала Ланкастера, сидевшего у окна, обращенного к свету. Его улыбка, как всегда, была доброжелательной.
– Элизабет, как радостно видеть тебя снова, – тепло поприветствовал её Роберт, когда она уселась напротив него.
– Давай перейдем сразу к сути, Ланкастер. Мне интересен только один вопрос – почему ты выбрал Алекса? Ведь вокруг немало молодых и талантливых людей. Не говоря уже о последних событиях с Эммой Бартон, оставивших пятно на его репутации, несмотря на то, что его оправдали. Ты всегда отличался критичным отношением и требовательностью. Что изменилось?
Роберт, сохраняя хладнокровие, аккуратно налил вино в их бокалы.
– Люди меняются, Элизабет. И ты тоже изменилась, ты всегда была честной и прямолинейной, а стала ещё прекраснее и и привлекательнее. Давай не будем ворошить прошлое. Уверяю тебя, мои намерения по отношению к Алексу искренни. Он действительно талантлив.
– Я тоже ценю способности моего брата, но не могу не беспокоиться о твоих истинных мотивах. Ты всегда был искусным тактиком, Роберт, – с иронией заметила она. – Поэтому я хочу быть уверена, что он не станет пешкой в твоей игре.
– Я обещаю, что работа в моей компании откроет твоему брату великолепные перспективы. В конце концов, он – лорд, и должен соответствовать своему статусу. – уверенно сказал он, пытаясь успокоить её, но его попытка коснуться её руки встретила отторжение.
Елизавета быстро отдернула её, ощутив неловкость от его прикосновения. Она на мгновение погрузилась в воспоминания о прошлом, но тут же вновь выставила между ними барьер. В его взгляде появилась нечто новое – уважение, которое он ранее не проявлял по отношению к ней.
– Титул? Но разве ты не всегда был противником аристократии, утверждая, что она вредит интересам простых людей? Что противповлияло на твоё мнение? – спросила Лиза, чувствуя, как в её душе нарастает волна сомнений.
Роберт, медленно поворачивая вилку в руках, задумался на мгновение, прежде чем ответить.
– Мир не стоит на месте, Элизабет, и вместе с ним изменяемся мы. Да, я критиковал аристократию, но жизненные обстоятельства заставили меня переосмыслить свои убеждения. Алекс, несмотря на недавние неприятности, все же остается лордом. Именно его статус в сочетании с талантом делает его ценным активом для моей компании.
Елизавета скептически нахмурилась, не удовлетворенная этим ответом.
– Я ценю твой интерес к Алексу, Роберт, но мне важно убедиться, что ты не втягиваешь его в свои интриги. Моя забота о брате превыше твоих амбиций или стратегий, – сказала она, её голос звучал твёрдо и решительно.
Роберт, словно чувствуя напряжение, взглянул на неё с уважением и, отложив вилку, пристально посмотрел ей в глаза.
– Элизабет, я понимаю твои переживания. Наша история действительно сложна, – начал он, его взгляд был омрачён сожалением. – Но я хочу, чтобы ты знала: прошлое не повлияет на моё отношение к твоему брату. Он для меня – это возможность проявить профессионализм, а не инструмент воздействия на тебя.
Елизавета, внимательно вглядываясь в его лицо, ощутила, как старые раны вновь напомнили о себе.
– Мне не нужно напоминать об этом, Роберт, – тихо сказала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Я хорошо помню твоё равнодушие, когда ты посчитал меня недостаточно интересной и перспективной. Теперь, когда ты видишь меня в новом свете, это не означает, что я забуду прошлое. Я здесь только ради Алекса, чтобы защитить его от твоих потенциальных игр.
Роберт кивнул, его взгляд был серьёзен и сосредоточен.
– Я не хочу, чтобы ты забывала прошлое, Элизабет. Я прошу тебя верить мне. Да, я ошибался, был молод и неразумен, но мои чувства к Алексу искренни. Я действительно хочу помочь ему, независимо от нашего прошлого. Я понимаю твои опасения, но твой брат для меня больше, чем просто пешка. Я вижу в нём настоящий потенциал, который может принести пользу и ему, и моей компании.
Елизавета молча кивнула, принимая его слова , чувствуя внутреннее напряжение. Она не могла позволить прошлому помешать будущему брата, но в то же время пообещала себе быть настороже. Ведь сердце, однажды преданное, не так-то просто снова открывается доверию.
– Хорошо, Ланкастер, – произнесла она, вставая из-за стола с неожиданной решимостью в голосе. – Я надеюсь, ты сдержишь своё слово.
Покидая ресторан, Елизавета чувствовала, как груз сомнений и неразрешенных вопросов тяготил её. Ей предложили погрузиться в игру, правила которой она не знала.
Задумавшись шагая по улице, она вдруг ощутила вибрацию МагФона в сумочке. На экране появилось лицо Анабель.
– Элизабет, где ты? – встревоженно спросила подруга. – Данте ранен!
Елизавета остановилась, затаив дыхание.
– Что произошло? – выдавила она из себя, чувствуя, как реальность вокруг начинает расплываться.
– Не паникуй, ранение не критичное. Взрывная волна сбила его с ног, но амулеты его защитили. У Данте перелом руки. Врач уже осмотрел его, сейчас он в безопасности дома, – быстро произнесла Анабель, пытаясь успокоить её.
– Слава богам… Я сейчас приеду, – Лиза ощутила, как смесь облегчения и новой тревоги заполняет её. Каждый шаг к такси-флаеру казался ей вечностью.
– Поторопись. И будь осторожна, – предупредила Анабель, и перед тем как разорвать связь, добавила: – В последнее время вокруг тебя происходит много странного.
В машине, Елизавета задумалась о словах подруги. Её мысли вертелись вокруг Данте и непростого прошлого с Робертом. Она осознала, что её страхи и сомнения относительно эйр Блэйза, возможно, были лишь отголосками её неудавшегося романа с Ланкастером. Она замкнула себя после их разрыва, что исказило её взгляд на новые отношения. Но теперь, когда Данте нуждался в ней, она решила отпустить свои сомнения и страхи. Перед ней открывалась возможность начать новую главу в их отношениях, главу, наполненную доверием и открытостью, главу, в которой она могла бы снова найти счастье.