Василий Панфилов
Хороший день для зомби-апокалипсиса
Сперва – одну, а потом полуподвал заполонила вся стайка, и все – гружёные. Переговариваясь пискляво, они летали под потолком причудливыми воздушными шариками.
– Вас как часовой пропустил? – поинтересовался я строго, но пикся не поняла вопроса (или что вернее – не захотела понимать), пожаловалась на плохой воздух и дурака-генерала.
– Воняет – фу! – высказалась она возмущённо то ли про генерала, то ли про знаменитый липецкий воздух, который иногда не то что видно, а пощупать можно, – И конфеты не дал! Жадный!
– А это что? – показываю на пакеты.
– Конфеты, – заулыбалась та довольно, – сами взяли!
– Не сказал, что друзья! – пояснила она возмущённо, пожимая пухлыми плечиками, – А у не друга можно брать. Добыча!
– Н-да… – озадаченно потираю переносицу, но спорить, вот честное слово, никакого желания! Объяснять пиксям, что такое армия и субординация… да в жопу такую радость!
– Взгреют, – философски заметил Слава, поглаживая попискивающее Чудо по спинке. Пикся млела и закатывала глазки, выгибая спинку под пальцем.
– Взгреют, – соглашаюсь с ним, но будущие неприятности не то чтобы не важны… Это тот случай, когда у начальника длинный список твоих действительных и мнимых грехов, и добавление ещё одного перестаёт пугать.
Угостив меня дешёвыми карамельками из пакета и одарив прощальным, очень слюнявым (и очень искренним) поцелуем в щёку, Прелесть выскользнула в окно, а за ней вся стайка. Странным образом, частая металлическая решётка свободно пропустила не только кавайных монстриков, но весьма объёмистые пакеты.
«А говорили, холодное железо преграда для нечисти…»
– В гости приходите! – пропищала Прелесть и все пикси согласно загалдели, обещая показать интересное, – Дружить!
– Даже… она замолчала, явно пересиливая себя, – даже без сладкого приходите! Просто так! Угостим!
Они замерцали и будто растворились в воздухе, отводя глаза.
– Вот такая вот фигня, – произнёс я задумчиво и повернулся к парням, – Ладно, что стоим, кого ждём?
* * *
«Сдриснуть, что ли? – упорная мысль снова пролезла в голову, – нужно было остаться на Опытной, когда предлагали! Да кто ж, сука, знал…»
– Всё, парни! – хлопаю в ладоши, – На сегодня с рукопашкой всё! Одеваем доспехи, разбираем посохи и по парам! Слава! Со мной! Базовая стойка, и…
– … стоп! – подойдя к компу, нашарил там скачанный кем-то из ведомства особиста обучающий ролик с Ютуба, и вывел на экран телевизора, висящий на стене. Ролик да-алеко не самый лучший, и сам бы я нашёл информацию покачественней, но увы… доступа к интернету мы лишены. Формально – потому что секретоносители, а на деле разница между нами и штрафниками невелика.
Живём фактически в изоляции, общение ограничено, и вся разница в том, что мы уёбываемся не на тяжёлых работах, а на тренировках три раза в день. А так да… элита!
Па́йка офицерская, кровати не в казарме, а в отдельных, наскоро отгороженных комнатушках в том же полуподвале, ну и прочая мелочёвка такого же рода. Впрочем, это мелочёвка для человека, привыкшего к нормальной жизни, а для срочника такие мелочи значат много.
После нескольких месяцев жизни в казарме, постоянно под прессингом коллектива, где ты круглые сутки должен быть таким же, как все, ценится даже такая херота, как возможность носить головной убор не прямо, а чуть набекрень. Ты уже чуть-чуть, но выделяешься, ты уже не такой, как это серая масса, одетая в «цифру»… ты не такой, как все, ты особенный!
А «тащь генерал», особист и прочие шакалы во всей этой хероте разбираются чётко, на «Ять». Разделяй и властвуй, мля…
Парни у меня неглупые, и все эти игры в психологию понимают, но… всё равно это говно работает!
Когда парни тренируются, а их сослуживцы занимаются в полуподвале ремонтом под присмотром офицера, подгоняемые матерком и живительными пиздюлями, то «элитарность» выпирает сама, как ты её не гони. А с другой стороны – зависть…
… особенно когда симпатичные девушки из офицерской столовой приносят нам поесть. В восемнадцать-двадцать лет такие вещи цепляют на раз.
«Сдриснуть надо, – опять полезла в голову настойчивая мысля́, – Но, сука, как?! Играть в ниндзя без сохранения нет никакого желания, а кендерская кровь, она хоть и даёт какие-то плюшки ко взлому и прочим воровским делам, но меня ж этому никто не учил!
Вскрыть замок или скажем, перепилить решётку на окошке полуподвала – дело не хитрое. Особых воровских навыков не нужно, хватит и слесарных.
А сигнализация? Я этой темой никогда не интересовался, не знаю даже, как подступиться.
Часовые? Не факт, что подберусь сзади, и тем более не факт, что „сниму“ бесшумно. И хотелось бы, если что, без крови… всё-таки есть разница, гоняются за тобой сугубо по приказу, или от души!
Наконец, оружие нам выдают только на стрельбы, а вскрывать оружейную комнату – тот ещё гемор. Бегать по ночному городу с куском арматуры… да ну нахер!
… хотя с другой стороны, всё чаще приходит в голову мысль, что лучше уж так, чем под руководством „тащ генерала“. Больше шансов уцелеть.»
– … да ты бля… – послышалось у дверей, – пшёл!
В спортзал влетел майор Парахин, зам военного коменданта гарнизона, здоровый туповатый громила с наклонностями так и не повзрослевшего школьного хулигана.
– Охуеть, бля! – вывалилось из его рта вместо приветствия, – Хули сидим, бля!? Тащ генерал боевую тревогу объявил, а вам, блять, он не указ? Встать, я кому сказал!
– Тащ майор, – я решил качнуть права, – мы вообще-то только тащ генералу подчиняемся, и ещё особисту.
– Не поэл… – он вылупился на меня маленькими, заплывшими жиром глазками, выворачивая нижнюю губы и обнажая гнилые зубы, – спорить?! Тебя, бля, боевая тревога не касается?!
Мясистая рука хлопнула по кобуре со «Стечкиным», а я моментально прокачал ситуацию…
«Крупный, но рыхлый и дохлый, хотя и считает себя крутым. Мидл по руке, чтоб кобуру не лапал, лоу по внутренней стороне бедра для болючести, и коленом с прыжка по челюсти!»
– Есть, тащ майор! – сказал я и повернулся к парням, – Слыхали?! Собираемся!
– Только, тащ майор, у нас оружие в оружейке, – я снова повернулся к Парахину, у которого от победы надо мной раздулись волосатые ноздри.
– Всё у вас, бля, не как у людей… давай бля, одеваемся! – от него даже запахло по-другому, мускусно и победительно. Напружинив грудную клетку с изрядно обвисшими сисяндрами, и сильно выпятив зачем-то нижнюю челюсть, он с трудом дождался, когда мы переоденемся, постукивая нетерпеливо ногой по полу.
«Альфа блякающая…»
– Сухпай берите, – негромко командую парням, показывая глазами на шкафчик, в котором у нас хранятся всякие деликатесные вкусности, – минимум на неделю! Всосали? Исполнять!
В глазах у срочников промелькнули искорки, а Илюха аж раздулся от желания высказаться… но смолчал, и слава Богу. Не тот случай, зарядил бы ему в «фанеру» просто при попытке открыть рот!
– Готовы? – сощурился Парахин, достав большую сигару из нагрудного кармана и закурив от огромной золотой зажигалки «цыганского» типа, – Пошли!
«В ударе майор Серёга!» – усмешливо констатирую я, жестом приказав парням заткнуться и следовать за мной.
– … давай, бля! – с сигарой во рту бушевал Парахин, лапая кобуру и как нельзя более похожий на цыганского наркобарона. Все эти сигары, золотые зажигалки и часы «Лонжин» удивительным образом не идут ему, делая каким-то дурным опереточным персонажем, – Тревога, бля!
Дежурный открыл оружейку, и я забрал не только положенный по штату автомат и пистолет, но и ружьё, на что никто не обратил внимания, или что вернее – не придал особого значения. Не я один таскаюсь с холодняком и несколькими стволами, как карикатурный пират.
Для перестрелок с бандами конкурентов лучше «Калаша» у нас ничего нет, а мертвяков желательно встречать картечью или принимать на рогатину.
Картинка полностью обмундированного солдата получается порой тем ещё сюром, но… а куда деваться? Благо, передвигается народ всё больше на авто, а не на своих двоих, так что терпимо.
– … хули вы ползаете?! – не унимается Парахин, перекидывая сигару из одного угла слюнявого рта в другой, – Быстрее, бля! Сам тащ генерал на операцию выехал, а вы, бля, жопами в асфальт вросли!
– Страшнее дурака только дурак с инициативой, – глядя на Парахина, пробормотал Славка, поправляя увесистый рюкзак, а потом и обрез ружья пистолетного типа, висящий справа в самодельной кобуре.
– Н-да… – качаю головой, глядя на Парахина, собирающего всех нестроевых.
– Тащ Генерал приказал! – орал он, раззевая рот так широко, что в моём циничном мозгу мелькнуло «Ну и пасть, сто хуёв покласть!», – Всех, мля! Ты что, сука, хочешь по законам военного времени?!
Вскоре у ворот собралась большая толпа вооружённых «сук» из нестроевых, гомонящая и ни соображающая толком, а что же им, собственно, делать?! Оказалось, мы должны прочёсывать окрестности в поисках диверсантов от НЛМК…
– … ну и нахуя?! – выразил общую мысль пожилой капитан из мобилизованных преподавателей Политеха, выпхнутый за ворота с «коротышом» в руках, – Мы-то здесь при какой, извините, манде?! Мы для профи, извиняюсь, дичь!
– … ах вот с какого хуя, – пробормотал стоящий рядом пожилой прапор, выслуживший пенсию ещё при Эльцине, – сам тащ генерал в операции участвует… тогда конечно.
В голосе его даже человек пристрастный не нашёл бы и толики сарказма. Для человека служивого действительно всё понятно и не нуждается в объяснениях.
– А мне вот непонятно нихуя… – шёпотом сказал Илья, – а вам, тащ прапорщик.
– В… – вздыхаю я, – логика!
– А почему «В»? – не понял Илья, часто заморгав.
– Потому что военная, – ответил за меня Славка, – так, тащ прапорщик?
– Угу.
Нас тем временем начали разбивать по отрядам, распределяя задачи, и я весь обратился в слух.
– … по Зегеля пойдёте дворами, по правой стороне! У банка России соединитесь…
– … от авиацентра Чкалова до Шестой поликлиники, потом по Игнатьева…
Сердце бухает в груди африканским барабаном, норовя выскочить из горла. Илья что-то спрашивает у меня, но Славка, моло́дчик, заткнул друга.
– Я по Гагарина…
– Тащ майор! – махнув рукой своим, начинаю пробиваться к особисту, собравшемуся ехать по Гагарина.
– Евгенов, бля, – неприятно удивляется тот, – ты-то с какого хуя?! Я тебе что говорил? Ты подчиняешься только мне и товарищу генералу!
– С такого же, как и все остальные, тащ майор, – говорю на грани дерзости, но сейчас тот момент, когда можно, – зам военного коменданта с оружием в руках согнал!
– Вот долбоёб… – процедил особист сквозь зубы, – ладно, держись за мной!
– Есть, тащ майор!
– А обвешался-то… – поморщился тот, и очень ловко подбил носком берца щит, висящий сзади на моём рюкзаке, – на хуя всю оружейку на себя нацепил?!
– Виноват! Заместитель военного коменданта велел брать всё, не объяснив задачи!
– Долбоёб, – повторил особист, нервно крутанув разом побагровевшей шеей, – Ладно… давайте на броню!
– Есть, тащ майор! – лихо козырнул я, – Слыхали, орлы?
Мы лихо (насколько это вообще возможно с рюкзаками килограмм по пятьдесят каждый) порысили к БТР, забравшись в десантное отделение и устроились с каким-никаким, но удобством.
– Бля, чуть спину не сорвал, – пожаловался Славка, поводя освобождёнными от груза плечами, – тяжеловато мне пока что с рюкзаком бегать!
– Хули вы сюда залезли? – удивился порученец особиста, заглянув к нам, – Вы товарище майора чем слушали? Жопой? Бараны ебаные… На броню! Нехуй вам тут делать, пошли вон!
Я отмолчался, подхватив рюкзак и подавая солдатам пример.
– Гондон… – одними губами сказал Илья, с натугой закидывая рюкзак на броню. Молча показываю кулак, и он понятливо заткнулся.
– Ездили на броне? – поинтересовался подошедший командир экипажа, среднего роста сержант-контрактник чуть за тридцать.
– Не довелось.
– Ясно… – кивнул тот и показал, как правильно держаться и прочие хитрости.
– Гнать не собираюсь, – сказал он, доставая сигареты, – но как придётся, так что если вдруг что – без обид.
– Понимаю, не маленький, – киваю солидно, тоже доставая курево, – сигариллы, по случаю хапнул. Будешь?
– А давай…
Сделали по несколько затяжек, молча поглядывая по сторонам.
– Значит, говоришь, при штабе… – сказал он, будто продолжая разговор.
– Угу.
– Лёха, – сержант протянул жёсткую ладонь.
– Володя, – пожали друг другу руки без долбоёбской игры в эспандер.
– Правильно сделали, что с Асламовым связываться не стали, – кивнул он в сторону порученца, – гондон патентованный.
– С первого взгляда видно, – киваю согласно.
– Давай! – коротко приказал особист, забираясь в десантный отсек, – Двинули!
– Есть двинули, тащ майор! – козырнул контрактник, ловко запрыгивая в машину и заводя двигатель. Короткий рывок, разворот направо, и мы выехали на Гагарина через площадь Авиаторов.
Ехали в составе колонны из БТРа, Камаза с бойцами и двух легковушек, прижимаясь то к одной, то к другой стороне улицы. Иногда колонна заезжала во дворы, после чего следовал приказ, и мы, пригнувшись, бегали по подъездам, мало понимая в происходящем.
– … классика, – пыхтел Анвар, переодеваясь в доспехи и продевая левую руку в ремни щита, склеенного из нескольких слоёв фанеры, – танкую, да?!
– Осталось только хилера и мага найти, – бурчал негромко Илья, переодеваясь в аналогичный доспех, пропахший потом, – вор у нас собственный уже есть.
– Разговорчики! – осаживаю порядка для, ибо вести подобные разговоры рядом с нашим особистом – напрашиваться на неприятности. Он падла, провокации устраивать любит – то с разговорчиками кого подошлёт, то ещё чего в таком же духе. И это не тот случай, когда работа такая… это призвание и характер!
«Средневековье! Тараны уже вовсю используем, скоро до аркбаллист и требушетов докатимся!»
Стреляли редко, мертвяки нынче не такие тупари, как в первые дни, подобие соображалки появилось. На отряды не лезут, осторожничают. Иногда, впрочем, сталкиваемся, и доспехи со щитами в таких случаях – первейшее дело! Жарко… жара так и не спадает, но деваться некуда, очень хочется жить, притом не в виде альтернативной формы жизни или НЕ жизни, не суть.
Говорят, что вроде как бы есть случаи, когда подранные не стали зомби. Научники постарались или иммунитет каким-то чудом выработался, здесь мнения расходятся. Но я лучше доспехи одену, особенно когда вот так приходится, по подъездам и подвалам шататься.
Вообще, мертвяки чем дальше, тем больше напоминают поведением высших хищников, встраиваясь в городскую экосистему. Даже внешне – хищники. Клыки, когти, шипастые хвосты… До дележа охотничьих угодий и разборок уже дошло, и я очень надеюсь, что не дойдёт до дележа самок и размножения альтернативных форм не-жизни.
С другой стороны – мутации продолжаются, и некоторые зомби по степени опасности уже не условные гиены, а росомахи или скажем – нильские крокодилы из особо крупных. И то ли ещё будет…
Слухи ходят разные, и отличить правду от вымысла достаточно сложно. Слушаю иногда, и кажется – бред… ну бред же! А потом данж вспоминается, и ага…
Сам я по возвращении в зачистках не участвовал, да и круг общения достаточно ограниченный, в изоляции живём. Поэтому и составить своё мнение не могу, а анализировать по косвенным данным эту инфернальную хрень… мозги поломать можно.
Иногда в окнах виднеются человеческие лица и колышутся занавески, но на улицах ни души. Понятно, что тревога и всё такое… но домовые комитеты не спешат принимать участие в облаве, что как по мне – вполне логично.
– … что за люди, бля!? – стоя у БТРа с сигаретой, лицемерно возмущался Асламов недеянием обывателей, – Помочь не хотят своим защитникам! Бараны ебаные! Стадо!
– Значит, такие защитники, – усмехнувшись саркастично, сказал Анвар одними губами.
– Правильно! На хуй им эти феодальные разборки, – так же тихо ответил Славка, – Война была равна, сражались два говна!
Илья подхихикнул нервно и сказал что-то своё, не услышанное мной из-за взрыкивания движка у БТРа.
– … Сокол, Сокол, я Орёл, как слышите! – забубнила рация на поясе майора.
– Я Сокол, слышу вас, Орёл! – отозвался Марченко, не обращая на нас внимания. Короткие переговоры, и одна из машина сопровождения, тентованный Камаз с бойцами, уехал в сторону Второй областной больницы.
Ещё через несколько минут в сторону сорок четвёртого лицея отправилась «Ауди» с тремя бойцами, а особист ощутимо расслабился, помягчев лицом. Снова забубнила рация:
– Сокол, Сокол, я Орёл, как слышите!
– Я Сокол, слышу вас, Орёл!
Прозвучало какое-то кодовое слово, и особист, покосившись на нас, отошёл в сторонку. Я обратился в слух…
… но ничего не понял. Майор, коротко переговорив с доверенными бойцами из «БМВ», отправил их куда-то. Проводив взглядом скрывшуюся за поворотом легковушку, я выдохнул, и старательно не глядя на особиста, достал сигарету и закурил. Выдохнув дым с полуприкрытыми глазами, опёрся на совну, всем своим видом показывая пребывание в нирване. Ещё одна затяжка… стряхнуть пепел, чуть сменить позу…
«Сейчас! Иначе никогда не решусь!» – сердце колотится так, как никогда в жизни, пульс под двести, я мигом взмок так, будто зашёл в парную во всей своей амуниции. Добавляют адреналина и невидимые наблюдатели, притаившиеся за шторами…
Развернув совну, делаю классический выпад, и подток с лёгким хрустом вошёл в висок особиста.
«Мёртв» – мелькнула мысль, а я, отпустив совну, уже делаю шаг навстречу открывшему рот Асламову, выдёргивая нож из ножен на правом бедре. Удар-удар-удар-удар!
– Готов… – выдыхаю одними губами и придерживая оседающее тело.
– Бля… – Славка смотрит на меня, дёргая кадыком.
– Вы как? Остаётесь? – спрашиваю их одними губами, присев около трупа и вытирая руки об одежду убитого.
– На хуй! – ответил за всех Илья, – Вот так вот всё!
Он хлопнул себя ребром ладони по горлу, и Анвар согласно кивнул, мягко запрыгивая на броню. Я следом…
– Лёх! – кричу в люк, – Покурим?!
– Давай! Курево с тебя! – подтянувшись, сержант сел на броню и мигом оценил расстановку сил, – Оп-па… интересное кино!
– С нами, или пешком пойдёшь? – вопрос задаю так, чтобы исключить сам намёк на убийство.
– Я… – по его лицу пробежала судорога, – присягу давал служить России, а законной властью в нашей стране является народ, а не охуевший полкан! Какие планы?
– Опытная, – пожимаю плечами.
– А… – сержант завис на несколько секунд, – федеративная республика? С вами.
– Не то чтобы мы тебе не доверяем, – усмехнулся я, и контрактник понимающе отзеркалил усмешку, – но для нашего и твоего спокойствия давай договоримся заранее, чтоб потом обидок не было. Внутри остаётся только водитель, люки открыты.
Демонстрирую РГДшку, до сих пор стоящую… стоявшую на вооружении российской армии, и продолжаю:
– Доезжаем до Опытной, а дальше уже решите, куда вам податься. Может, у вас на Военном Аэродроме интересы, или на Тракторный податься решите.
– Хм…
– Там, – качаю гранату в руке, – могу даже отдать. Вира за нервы, так сказать.
– Не откажусь, – усмехается сержант, и повернувшись к нам спиной, крикнул в люк:
– Давай на улицу, парни!
– Еба… – сказал долговязый ефрейтор, выпрыгнувший наружу и едва не наступивший на Марченко. Сглотнув, он особое внимание уделил моей совне, флагштоком торчащей из виска особиста.
– Бля… – выдохнул веснушчатый рядовой, с укором глядя на командира.
– Аргумент, – ответил тот, показывая глазами на гранату в моей ладони.
– Тоже верно, – сглотнув, согласился рядовой, – и… что теперь?
Повторили для них про Опытную, и парни явно расслабились, ожидая худшего.
– С вами, – переглянувшись, сказали они вразнобой.
– Не то чтобы лично мне в Военном городке было совсем херово, – добавил ефрейтор в порыве откровенности, – но после этого случая путь мне один – в штрафники!
– В лучшем случае, – согласился рядовой.
Преодолевая невесть откуда взявшуюся брезгливость, обыскали тела и…
– Пока не забыл, – выдернув совну, отрубил Асламову голову, – и на всякий случай…
… особисту.
– Это такая тварь, что ему ещё кол в сердце не помешал бы! – объяснил я свои действия. Никто, впрочем, и не возмутился. Привыкли.
– Давай я полиэтилен постелю, – деловито предложил Лёха, – в десантный отсек закинем, а выкинем по дороге, чтоб запутать следствие.
– Ага…
Закинули тела, замели следы крови на земле – как могли…
«Очень надеюсь, что наблюдатели не ринутся в объятия офицеров Особого Отдела, разыскивающих начальство.»
… и не думая долго, двинули через Шкатова в сторону Опытной. Остановившись ненадолго у ДК Сокол, выкинули в кусты голые тела, а головы я решил забрать с собой, причём сам не знаю – толи для некоего отчёта перед руководством Опытной, то ли в качестве охотничьих трофеев, которые займут место над камином.
Станционная, Полевая, Железнякова, Боевой проезд… на душе отлегло, и я уже почти расслабился, когда БТР сбил…
… и переехал кого-то, тут же остановившись так резко, что я чуть не слетел с брони, удержавшись каким-то чудом и ценой вывихнутого запястья.
– Да ёбаный рот! – начал я эмоционально.
– Бля буду, тащ прапорщик! – водитель тут же высунулся из люка, испуганно косясь на гранату в моей руке, – Не было его на дороге!
– … да что за нахуй… – из БТРа вывалился Анвар с автоматом наизготовку, весьма ловко (и бессмысленно) перекатившись по асфальту, взяв на прицел придорожные кусты.
– Мертвяк какой-нибудь! – выпалил водитель, – Точно! Кто же ещё-то?
– Будем надеяться… – я поглядел на видимую с дороги четырнадцатую школу, изо всех сил желая, что это не кто-то из местных решил дуриком спрямить дорогу, а действительно – какой-нибудь зомбак.
– В доспехах? – вложив в вопрос весь доступный мне сарказм, прыгаю с брони, не слушая водителя.
– … ну а чё? Если в доспехах укусили… – он спрыгнул вслед за мной и пошёл, бубня нелепые оправдания.
Подойдя к телу, хотел было повернуть размозжённую голову носком берца, но вовремя вспомнил, что экипаж БТРа мне не подчинённые и не кореша, а непочтительность к покойнику может дорого мне обойтись, если это покойник из местных. Водитель, в отличие от меня, не страдал ни пиететом к покойникам, ни предусмотрительностью, и выполнил грязную работу за меня.
– Это что за покемон! – вырвалось у меня невольно. На миг показалось, что я снова в данже… но нет, вокруг привычная картина липецких окраин, мало изменившаяся после начала апокалипсиса.
– Что там, тащ прапорщик? – поинтересовался Славка.
– Я же говорил – не местный! – выдохнул с облегчением водитель, – Гля!
Вытащив из ножен на тесак, он привычным движением отсёк голову и поднял её за волосы, демонстрируя нам без всякой брезгливости.
– Ухи, а?! – с восторгом сказал рядовой, сияя радостью двойного чуда – он всё-таки сбил не местного и… – Эльф, бля буду!
– Еба-ать… – отозвался Илья, а я смолчал, но мысли у меня вертелись аналогичные, обсценно-лаконичные. Часть черепа отсутствует, морда сильно стёсана асфальтом, но – эльф! Настоящий, сука, эльф!
– Это что… – начал Славка, – по всему миру теперь так? Игра? Данжи, квесты, пати… так?
– Эльфы, сука! – сиял радостью имбецила рядовой, любуясь отрубленной головой, – Бля буду, я первым такую хрень затрофеил! Ща на Ютубчик выложу…
– А мы, получается, игроки? – продолжал Славка на своей волне и замолчал, глядя на портал, появившийся в полуметре над потрескавшимся асфальтом.
– Вы! – шагнувший из него эльф был в ярости и набедренной повязке, – Неписи!
Он повернулся к водителю, всё ещё державшему в руках отрезанную бошку.
– Ещё и голову мне отрезали… – змеюкой прошипел он, оскаливая кипенно-белые зубы, навевающие мысли, что среди его предков явно были хищники.
Мои руки сами выдернули чеку у гранаты…
… и эльф ловко, каким-то змеиным движением перехватил её у самого лица, усмехнувшись презрительно и поднеся кулак к голове. Взрыв…
… и дорога оросилась каплями крови, а безголовое тело, постояв секунду, завалилось на асфальт.
– Вот же блядство, – сказал Лёха без тени эмоций на лице, в эти секунды по выразительности могущее посоперничать с кирпичом, – Вот даже, да? Неписи?
Почти тут же зазвонил телефон, звонила мама и сделал отмашку парням, чтоб помолчали. Неписи, писи… всё потом.
– Да, мам, привет!
– Привет, Вов, ты как?
Оглядываюсь на безголовое тело и всё ещё мерцающий портал над асфальтом…
– Всё хорошо, мама… всё хорошо!
