Василий Панфилов
Хороший день для зомби-апокалипсиса
– Еба-ать… – выдал Илья, – это ж какое раздолье для интернет-троллей настало!
– Угадал, – невесело засмеялся Бугор, – бычкуя сигарету в консервной банке, – а нам с такими работать, прикинь?
– У меня до Апокалипсиса семнадцать тысяч подписчиков было, – говорю не без гордости.
– Липецкие? – поинтересовался Бугор, – Или в масштабах страны?
– А мира не хочешь? – своим каналом на Ютубе я искренне горжусь, – У меня даже в Штатах подписчики были!
– Тоже дело, – одобрительно кивнул тёзка, – Считай, почтовый хаб, не последняя вещь в наших условиях. Если б ещё можно было бы тебе в подписчики добавляться – вообще бы цены не было!
– Почему это нельзя? – удивился я, – На меня в Ютубе после заливки видосиков из Локации ещё тысяч семь подписались.
– Да ладно, – удивился Малой, – серьёзно?
– Ну… – покосившись на пикси, вытащил телефон и разблокировал, повернув экраном к Малому и Бугру, – вот моя страница, можешь статистику посмотреть.
– Сам давай листай, – мотанул головой тёзка, – в чужих руках в лучшем случае с замедлением работает.
– Интересно… – напряжённым голосом сказал Малой, – а ну-ка, набери «Мы – пикся!» Это же не ты заливал?
– Не… – мотаю головой, вбивая нужные буковки в поисковую строку, – кто-то из окружения Педералиссимуса снимал, а какими путями оно на Ютуб попало, только гадать можно. Несколько дней с момента съёмок прошло, и кто там у кого стырил, даже гадать не возьмусь.
– Два миллиона просмотров, – задумчиво сказал Бугор, закуривая очередную сигарету, – а подписчиков как было полторы сотни, так ни одного нового не добавилось! Не могут добавляться, я так понимаю.
– Интересно, – протянул Слава, откидываясь назад.
– Ты губу-то сильно не раскатывай, – усмехнулся тёзка, – аккаунт у Товарища Вовы прокачанный, ну и техника непростая.
– Из запчастей по факту собирал, – кивнул скромный я.
– Вот, – кивнул Бугор, выдыхая в сторону табачный дым, – результат налицо. Руки из плеч, да при светлой голове, они всегда на пользу, а после Апокалипсиса и десятикратно! В общем, непростая техника, но ситуация не все уж уникальная.
– Человек семьдесят на Опытной с нормальной связью остались, – солидно подтвердил подросток, – плюс-минус как раньше. Единственное – ни у кого прокачанного аккаунта нет, ну или по крайней мере, мы об этом ничего не знаем.
– Надо будет уточнить, – с хрипотцей сказал Бугор.
– Надо, – согласился Малой, и они переглянулись как-то очень многозначительно, – А вообще – тема! При минимальном желании на этом можно будет подрабатывать, если мозго́й пошевелить хоть чуть-чуть.
– Звонки за денюжку? – заинтересовался Илюха, вытаскивая свой телефон, – дело!
– Много этим не заработаешь, точнее – долго зарабатывать не выйдет, – осадил его Малой.
– Не факт, – усмехнулся Слава, и он поведал о моих изменениях в росте (не всех!) одежде и возвращении «сухого пайка» из Натахиной молодожёнки.
– Это… – Бугор подвис, – обнадёживает. Если у нас сохранится хотя бы часть техники, ситуация уже не выглядит столь безнадёжно. Восстанавливается, значит?
– Еба-ать… – протянул Малой, – это что же? Весь этот двадцатилетний автохлам с проржавевшими «Ласточками» будет ездить по нашим дорогам, а иномарки и нормальная техника сгниют?!
– Радуйся, что хоть такая техника будет! – осадил его тёзка, – Нам, на Опытной, в таком контексте будет получше, чем центровым мажорам! Надо будет, х-хе… свою Ласточку навестить!
Резкий хлопок ударил по ушам…
«Взрыв!» – успеваю сообразить, стягивая на пол Илью и сбивая плечом Славу.
… настежь распахнутые фрамуги качнулись, ударившись о стены и едва не вывернувшись с мясом, и воздушное цунами прокатилось по помещению, сметая всё на своём пути.
Бумаги, пепельница, картины со стен, опрокинутые стулья… и мы на полу – живые, но контуженные. Бугор вцепился руками в уши, из которых сочится кровь, Малой держится за рассечённый лоб, Анвар…
… перекинулся и выскочил в окно, и только после этого я услышал надрывное:
– Тревога!
… и почти тут же:
– Да здравствует Первый Консул! Во славу Империи!
– Портал! Они порта… – крик сменился булькающим хрипом и торжествующим смехом маньяка. Затем я услышал рычанье Анвара и…
… в следующую секунду, не думая долго, метнул из окна лежащую на полу совну, и не промахнулся!
Пробив латный доспех со спины, совна вонзилась по самую крестовину в позвоночник седого эльфа с полуторником.
– Сдохни, тварь! – выкатился из-за угла Дядя Саша с автоматом в руках, и раскорячившись по всем правилам на раскалённом асфальте, нажал на спусковой крючок… В следующее мгновение он уже уворачивался от удара молотом.
Успеваю глазами зацепить трёх мечников с круглыми щитами, уверенно теснящими Анвара к стене. Миг… и они скрылись из виду, а у меня в голове бьётся единственная мысль – успеть! И глухая досада на кавказца, который взял за привычку встречать опасность в зверином обличии!
В ушах у меня зазвенел отчаянный крик Ильи:
– Огнестрел не работает!
… к сожалению, предупреждение это оказалось несколько запоздалым, и я уже перемахнул через подоконник, держа автомат прижатым к груди. Прокатившись по асфальту, уворачиваюсь от выпада копейщика и движением из брейк-данса подбиваю его ноги.
Приклад к плечу… осечка, осечка, осечка… Парирую бесполезным оружием удар короткого лёгкого меча и вбиваю босую ступню в колено игроку. Хруст и дикий вопль, в побелевших глазах шок.
«Полное погружение, – мелькает в голове невнятная мысль, – ощущения на сто процентов выставил!»
Забрав меч, коротким колющим ударом в горло добиваю игрока и ухожу в перекат под ноги копейщику. Укол в пах, возвратным движением режу по бедру с внутренней стороны.
Меч в левую руку, правой выхватываю нож из ножен на бедре и…
… я не промахиваюсь, во мне кровь хоббитов и эльфов! Один из мечников, теснящих Анвара, ранен и отвлёкся на один миг… кавказцу хватило. Прыгнув на раненого, он молниеносным укусом сломал тому горло, и тут же ушёл от удара щитом.
Прыжок на стену кавказского волка был неожиданным даже для меня, хотя паркуром он занимается в обоих обличьях. На стену… и оттолкнувшись, изворачиваясь в прыжке, он дотянулся до второго противника, сбивая его с ног. Лежачего добил я, подхватив копьё и сделав длинный выпад из арсенала ушу.
Миг, и из дверей Фактории, тараня расплёскивающиеся двери огромной головой, вылетел Слава, пребывающий в змеином облике. Морда окровавлена, рассечена, на туловище следы рубящих ударов, на которых кое-где проступила кровь.
Отдав меч Анвару, обернувшемуся наконец-то человеком, выдёргиваю из эльфийского трупа свою совну. Короткая, буквально в полсекунды, передышка… и я отбиваю стрелу из арбалета.
– Сука! – выругался арбалетчик, выдёргивая из ножен меч, – Ну иди сюда, падла!
Я не спешу… и помедлив чуть, боец кинулся на меня, выдохнув:
– Во славу Империи!
Несколько секунд судорожного танца, сопровождаемого жестяным, совсем не киношным, лязгом сталкивающихся клинков, и я отскочил назад приставным боксёрским шагом, а мой противник осел на асфальт. Царапая его окровавленными ногтями, он пополз в мою сторону, улыбаясь совершенно безумно.
Успеваю подумать, что я, кажется, где-то видел эту рожу…
Сзади раздался глухой удар, и я обернулся, отскакивая в сторону.
– Вову не трожь! – воинственно пропищала Прелесть, оглушившая нападающего цветочным горшком. Почти тут же пикся будто размазалась в воздухе, оставив в глазнице уже мёртвого врага перьевую авторучку из запасов былых хозяев ЗАГСа.
– Хуй вам! – слышу торжествующий, звонкий крики Ильи. Голос, несмотря на матерное исполнение, полон тожественности смертника, который ценой своей жизни остановил врага и успел понять, что он – победил… – Не взорвётся!
Холодея от ужаса, оббегаю здание, и вижу окровавленного Илью, глаза которого уже остывают, но он всё ещё стоит и держит полупрозрачный щит перед десятком противников в камуфляже под доспехами. Прыгаю, и подтоком одному из вражин – под сердце, а лезвием совны с размаху, перехватив её под самый конец – поперёк лица другому!
– Во славу… – укол в наполненные безумием глаза, видеть которые нет никаких сил.
– Вову… – на асфальт упал один из противников с копьём пикси в виске, – не трожь!
… второй умер не сразу, и схватившись за острую щепку в глазу, успел выдернуть её и сделать несколько шагов в мою сторону. А потом в толпу камуфлированных латников вломился Дядя Саша с боевым молотом и Слава в обличии нага, весьма ловко управляясь с чужой алебардой.
Враги быстро кончились, но…
– … живи брат! – орёт окровавленный Анвар, стоя перед Ильёй на коленях, – Живи!
Тот дышит, но еле-еле… а вокруг трупы, трупы, трупы… и в основном – наши.
Из охранников остался в живых только Дядя Саша, хотя близился пересменок и часть сменщиков подтянулась, как это обычно и бывает, пораньше. Больше двадцати обывателей и… Малой, он же Войтек, отрубленная голова которого весело щерится на убитых врагов, стаскиваемых в кучу.
– Порталы, сука… порталы! – взвыл Бугор, не выпуская прижатую к груди отрубленную голову молодого друга, – Спелись! Педералиссимус и игроки… суки, суки, суки!
– Вова, – он шагнул ко мне, ухватив окровавленной рукой за плечо, – снимай, Вова! Снимай и на Ютуб!
– А я… – он только сейчас заметил, что держит в руках голову, – собираю Совет!
– Новости нерадостные, – мрачно говорил Бугор, стоя перед собравшимися членами Совета и приравненными к ним, – Достоверно установлено, что Педералиссимус спелся с игроками, и скорее всего уже давно.
– Вот и получило объяснение зомбирование солдат, – с каким-то странным удовлетворением сказал Член в Жилетке. Я неприязненно покосился на него, но смолчал – тип это неприятный, но ни в коем случае не плохой. Бывают такие люди, у которых пессимизма, как в переполненном детском горшке, и крышку своего мнения они придерживать то ли не хотят, то ли чаще – не умеют. При этом дельные, работящие…
… но, сцука, всё равно неприятные!
– Игроки и люди в одном отряде, – качнул головой один из членов Совета, – это хреновая новость, и дай бог, чтобы она больше не повторялась!
– Захват пленных мало что дал, – продолжил Бугор, – кроме понимания, что как правильно сказал Игорь Юрьевич – это именно что зомбирование. Товарищ Вова предложил привлечь гоблинских специалистов, но экспертиза вряд ли будет быстрой. Единственное, в чём можно быть точно уверенным – в плен им попадать нельзя ни в коем случае!
– Верно, – подал голос Лёха, сидящий на Совете на правах эксперта по Военному Городку, – Это уже не просто нехорошие звоночки, а полный пиздец!
– Я… – он потёр лицо, – не хочу сказать что военные прям таки няшки, но есть определённые правила игры. Меняющиеся в зависимости от ситуации, да! Но если кто прослужил достаточно долго, алгоритмы этих правил не то чтобы вычисляются, скорее понимаются интуитивно.
– Захват власти в Военном Городке в рамках правил? – поинтересовался Ольга Владиславовна.
– Ну… почти, – кивнул бывший контрактник, – Немного за гранью, но в общем – можно просчитать и при желании – встроиться в систему. А зомбирование и игроки, да ещё в открытую, с попыткой теракта и уничтожением прохода в жизненно важную для нас Локацию…
– Ясно, – бесцеремонно прервал его Бугор, – общий посыл вашей речи мы все поняли, частностями будем заниматься позже.
– Володя! – повернулся он ко мне, – Что там с Ютубом?
– Снял и выложил, – достав планшет, включаю его и захожу на свой аккаунт, – Ого… есть реакция! Летуны написали…
… и почти тут же они позвонили.
Настроив видеосвязь, обсудили ситуацию и решили не отсиживаться в обороне. Всплыла и тема Ютуба.
– … да не ебать мозги, а подписаться на аккаунт Товарища Вовы! – предложил один из охранников, не лишённый креативности, – Какая-никакая, а связь!
– Один вопрос решён, – принуждённо засмеялся на экране планшета глава Военного Аэродрома, крепкий подполковник с полуседой головой, – осталось решить вопрос с наведением на цели. У нас…
Он замолк, но ухнул, как в ледяную воду.
– … есть сложности технического характера.
– Ожидаемо, – пробормотал Шелдон, закусывая губу.
– Сколько самолётов сможете поднять в воздух? – подался вперёд Бугор, сидящий перед планшетом по-турецки.
– Поднять все… – лётчик усмехнулся кривовато, – вот с посадкой могут быть проблемы! И с вооружением…
– Ладно, – подполковник оглянулся куда-то назад, – это наши проблемы! Есть, кажется, пути их решения, но к сожалению, не быстрые. Но ситуация и правда скверная, так что обещаем сделать всё возможное. Многого от нас не ждите… но что сможем.
– Совсем всё плохо? – негромко поинтересовался Игорь Юрьевич.
– Плохо? – повторил подполковник, – Нет, не слишком… проблема здесь прежде всего в возможностях игроков. Самозваный генерал не может не знать об авиации, и значит, надеется на своих союзников… или хозяев, тоже очень может быть.
– Что требуется от нас? – спрашиваю у подполковника.
– От вас? Наведение. Количество боеприпасов у нас ограниченно, да и фактор игроков нужно принимать во внимание. Нам… – он усмехнулся кривовато, – не привыкать летать по навигатору на телефоне, так что если ваши корректировщики сумеют хотя подобраться поближе к Военному Городку…
Взгляды, и… как же не хочется! Потёр лицо, выигрывая время на раздумья, а потом вспомнил скалящуюся голову Войтека и Прелесть, с такой лёгкостью убивающую сильных врагов.
– Я… предложу им, – выдавливаю из себя, – хотя результата обещать не могу. И… не знаю, как преодолеть проблему привязки телефона к хозяину.
– Привязка? – удивился летун, – Это как раз очень просто! Вы сказки читали? Каплю крови хозяина на телефон, и пока она не высохла…
– Ну элементарно же… – простонал Шелдон, отбив себе фэйспалмом лицо, – и как я… Да, продолжайте!
– Да собственно, нечего продолжать, – пожал плечами пилот, – есть незначительные детали, но это уже скорее для учёных интересно. А практика, она примитивна – кровь на телефон или на любую технику, и пока не высохнет – будет работать в чужих руках.
«На позициях, – пишу двумя часами позже, – жду!»
– Всё, – порядку ради сообщаю парням, – ждём отмашки!
Слава угукает и сворачивается в кольцо, зевая во всю свою змеиную пасть. Рядышком, на тёплой траве развалился Анвар подставив солнцу мохнатые бока и часто дыша с высунутым языком.
В зверином обличии парни быстрее восстанавливаются и (в этом они не признаются) меньше нервничают. Наш марш-бросок в обход Военного Городка по территориям, занятым противником, высосал из нас не столько силы, сколько нервы.
Сокол, Верхний Парк, Каменный Лог, и всё – одновременно спешно и с отводом глаз. Гоблины… те ещё союзнички, но всё же пришли на помощь!
Правда, как по мне, бо́льшую роль сыграло не благородство, а нежелание терять столь выгодного торгового партнёра, как Опытная. Ну и во вторую очередь – лицо.
Вот уж кого-кого, а гоблов облагораживать не спешу! Благородство там если и наличествует, то сугубо племенное, для своих. Но…
… союзники, какие ни есть. Лучшие воины и следопыты Союза Племён. Полсотни рыл, от одного вида которых может хватить инфаркт, инсульт и болезнь Паркинсона с эпилепсией. Рожи! С нами.
Отборные мастера засад, художественной резьбы по горлу и подлейших уловок, доступных полудиким племенам. Отравленное оружие, когда одна царапинка – судороги с дикими мученьями и смерть. Да… проверили на крысах, так честное слово – жалко было хвостатых! Но…
… а куда деваться? Ждём…
Сообщение от летунов сбросило сонливость, как и не было. Пишу ответное сообщение и…
– Вова, ты включил? – услышали подписчики.
– Включил, включил, – послышался тихий голос.
– Ага… мы – пикся! – важно заявил кавайный монстрик, – И мы – ужас… Вов, где мы ужас? А… Мы ужас на крыльях дня и ночи!
– И мы несём возмездие во имя луны! – влез в кадр другой зубастый монстрик, – Они меня видят, да?
В камеру влезла мордашка, пытаясь разглядеть спрятавшихся зрителей.
– Бе-бе-бе! – язык оказался длинным, а оттянутые веки сделали дразнилку особенно обидной – по её, пикси, мнению!
– Ильи! Илью ранило, возмездие во имя Ильи несём! – возмутилась третья, выпихнув языкатую подругу подальше от камеры, и добрых полминуты они пискляво ругались в прямом эфире.
– Во имя Ильи, – согласилась наконец лунная воительница, обзаведшаяся подбитым глазом, – Но и луны тоже!
– Мы – пикся! – грозно повторила первая воительница, – Вова, ну скажи им!
– Вы – пикся, – повторил оператор.
– Вот! – повернулась та к подругам, – Грозные! Всё, надоело! Полетели нести возмездие!
– Ух-х! – она воинственно погрозила в камеру кулачком, и уже другим голосом сказала:
– Ну всё, капай… А потом ТикТок, да? Ты обещал!
Камера взлетела…
… и вместе с ней взлетели МиГи.
Десятая глава
«Мама…» – я плотнее вжался в каменистую замусоренную землю, и кажется даже, попытался зарыться в неё, ломая ногти о мелкий щебень и полуистлевший строительный мусор, перемешанный с почвой. Взрывы, взрывы, взрывы… по спине больно застучали комья земли, бетонное крошево и бог весть, что ещё за дрянь.
«А я ещё хотел понаблюдать… – мелькнула и пропала единственная осмысленная мысль за последнюю минуту, – наблюдатель херов!»
С какого момента всё пошло не так? Наверное, с того самого, как я сам (!) предложил координировать наведение авиации… Или с того момента, когда прибывшие гоблины сказали, что они пойдут под руку Младшего Походного Вождя в этой битве, то есть меня.
Когда, и главное – как я успел стать Младшим Походным Вождём, и каким это образом синхронизировалось со званием Почётного Старейшины, вопрос не ко мне! Не уверен, что в этом есть какая-то юридическая логика.
Очень может быть, даже вернее всего, гоблины решили присоединиться к нам, на предмет ограбить «жирного» противника. А я так… социально приемлемый повод сделать это без дополнительных договоров и всяческой казуистики. Гоблы вроде как и с нами, но отдельно, и могут заниматься своими делами, не слишком отвлекаясь на союзнические обязательства и прочие ненужности.
Но это всё из серии «Хорошая мысля́ приходит опосля́». А тогда, в спешке, не понял не только я, но и, подозреваю, не все члены Совета. Мы горели Местью и Жаждой Крови, и прибытие союзных гоблов воспринято было как нечто, само собой разумеющееся – вроде как закон жанра.
Как-то так всё завертелось, по-дурацки… Опаска прослыть ссыклом, недопонимание, давление обстоятельств и нехитрая, но действенная риторика членов Совета. А сейчас…
«Мама…» – преодолевая страх, приподнимаю голову и пытаюсь увидеть, все ли живы? Все… то есть Анвар со Славой живы, а гоблины… как-то не успел я проникнуться к ним тёплыми чувствами, и по отношению к зеленомордым в башке мелькает циничное «приемлемые потери».
У Анвара верх взял его внутренний зверь, и сейчас из земли торчит только мохнатая жопа с поджатым под самое брюхо хвостом, а из под задних лап бешено летят комья земли. Окапывается, значит… что ж, всё верно делает.
Слава залёг в какой-то вонючей канаве и старательно притворяется шлангом, спрятав голову в какую-то трубу… как бы даже не канализационную! Судя по извивам тела, он пытается пропихнуться дальше, но тушка у него массивная, и оказывается, это не всегда в плюс.
Я же… да всё то же самое, ничем не отличаюсь от ребят! Разве что канализационной трубы нет, а так бы… По крайней мере, нотка зависти по поводу столь качественного укрытия в голове промелькнула, так что…
Не без нотки гордости замечаю, что штаны у нас… у меня сухие, и в кои-то веки завидую второй личине друзей. Удобно, ёпта! Штаны не запачкаешь. Серьёзно – завидно! По крайней мере, в эти минуты, когда под обстрелом в голову лезут мысли о том, как это круто.
Даже если обосрался по какой-то причине, то стоит тебе перекинуться в звериную форму, и всё дерьмо снаружи, а ты чистенький и пушистый… Ну или НЕ пушистый, не суть.
Взрывы, взрывы… какая только хрень не лезет в голову в эти минуты, когда не можешь сделать ни-че-го! Чувство беспомощности – абсолютное, и наверное, потому-то в голову лезет совершенно шизоидная ересь. Подсознание пытается подменить ужас происходящего любой ерундой, лишь бы не сойти с ума.
«Ёбаные летуны! Вечно у них через…» – я снова вжался в землю, истово молясь, чтобы это всё прекратилось. Нет, не Богу… маме почему-то.
Где-то в глубине меня мелькает даже «Прекратилось любой ценой, даже ценой вечного покоя», потому как этот чёртов авиа-налёт для человека неподготовленного (а подозреваю, и подготовленного) – жуть инфернальная! Словами не передать хтонический ужас от взрывов, воя истребителей и вздрагивающей земли, когда тело подбрасывает близкими разрывами и рядом с тобой, как подросток под экстази, танцует Смерть.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»
В голове – мысли о смерти, о маме и том, чтобы всё это побыстрее кончилось, неважно даже – как именно… Когда разрывы чуть затихают, проникают матерные мысли о летунах и их «снайперской» меткости. Я истово их ненавижу… до зубовного скрежета, до трескающейся эмали! Их самих и всю их ёбаную до седьмого колена родню!
Может быть, летают они как боги, но вот стрельбу, бомбардировку и ракетные атаки… такое впечатление – не отрабатывали после училища вообще. Ни разу!
… а потом землю тряхнуло вовсе уж жёстко и всё разом прекратилось. Не веря в окончание налёта, приподнимаю голову… нет, всё верно, МиГи, сделав разворот, уходят восвояси.
«Надо…» – заставляю себя подняться, и недавние мысли о пилотах кажутся глупыми и стыдными. До следующего раза…
«Мама…» – шепчет внутри меня кто-то очень маленький и слабый.
– За мной парни! – подрагивающим голосом кричу я и делаю несколько шагов вперёд. Земля качается под ногами и приходится прилагать усилия, чтобы нормально держаться на ногах, – Вперёд, или вы думаете жить вечно?!
Первой отозвалась мохнатая жопа… несколько мгновений, и оборотень вылез из свежеоткопанной норы. Пригибаясь к земле и идя противолодочным зигзагом, он рванул вперёд, к пролому в стенах Военного Городка.
За ним, скользя чешуйчатым телом по перепаханной снарядами земле, заскользил Слава, и только потом встали гоблы и потрусили вперёд. Мельком отмечаю, что набедренные повязки у некоторых из них того… потяжелели.
«У большинства» – насмешливо вякнуло подсознание, не желающее вспоминать недавнюю зависть к Славкиной канализационной трубе и отсутствию штанов. Не обосрался же! Герой!
Не обосравшийся герой, как и положено командиру, бежит позади в почти сухих штанах, руководя и направляя.
«Откуда во мне этот пафос?!» – за недавние слова стыдно до невероятия, хотя кому какая разница… А вот стыдно, и всё тут!
За пренебрежительные мысли в адрес гоблов, к слову, ни стыдно ни капельки. Скорее наоборот, в моей полукровной душе бамбуковым лесом прорастает шовинистическое свинство к «понаехавшим» союзникам.
– Вова! – ко мне на голову упала Прелесть, пахнущая порохом и огнём.
«Запах гвардейской ленты» – подсовывает странноватую ассоциацию подсознание.
– Ты видел? Нет, ты видел? Мы – ух-х!
Сплясав на голове подобие ритуального танца, сопровождаемого фразами наподобие «Мы – вж-ж, а они ка-ак – бух! А потом – яма! А я… нет, ты видел?!», Прелесть сильным толчком подкинула себя в воздух и полетела вперёд, уже под отводом глаз.
Где-то там, со стороны Быханова сада, слышатся звуки боя, и очень серьёзного. Выстрелы из пушек и крупнокалиберных пулемётов, разрывы мин и гранат, автоматная стрельба и прочие признаки близкой войны. Ветер приносит маслянистые, едкие запахи пожара, сгорающего пороха и прочей военной химии. Разыгравшаяся фантазия услужливо подкидывает, что в этом дыму могут быть частицы сгоревшей человечины, отчего хочется блевать. Ёбаная психосоматика!
Бой продолжается, и Прелесть с Лапочкой в самой его гуще…
От этого болит сердце и ощущение собственного скотства давит, гнетёт и всячески довлеет. Приходится напоминать себе, что они взрослые пикси, существа ни разу не травоядные… помогает слабо.
Пробежав полсотни метров, падаю, держа в одной руке автомат, а в другой планшет, закрывая его своим телом и молясь, чтобы неизвестная, но очень меткая падла, стреляла не в меня.
– В гоблов стреляй, сука! – шепчу неистово, вжимаясь в землю, – Их много, не жалко! Одним меньше… не в меня! Не в меня!
Прижавшись к земле, пережидаю обстрел, пока Слава не влетел в пролом стены, тараня огромной башкой некстати взявшегося стрелка. Несколько секунд смертельного танца рептилоида, и путь чист.
– Вперёд! – снова показываю пример, стараясь не обращать внимания на боль в ушибленном колене. Два или три гобла остались лежать, остальные просачиваются в Военный Городок, разделяясь на три группы.
Десяток гоблов со мной в качестве прикрытия, остальные поровну делятся между Славой и Анваром. За исключением погибших, разумеется…
Остро не хватает нормальных бойцов, но увы – тот случай, когда в жизнь вмешалась политота. Мы – вольный отряд, и часть Совета полезла в залупу, не желая отдавать чужакам своих бойцов под начало.
Наверно… да даже скорее всего, можно было договориться, но в залупу полезли уже мы, все трое. Ну да, и так на нервах, а тут ещё политику вздумали прокачивать местные активисты! Нашли, блять, время!
Как по мне, обе стороны зря так поступили, но Раскол между нами и Опытной прошёл. Теперь мы окончательно Вольный отряд, и значит, действовать будем, исходя из собственных интересов.
– Блядь… – выплёвываю слова вместе с землёй и пылью, поднимаясь с земли после очередного паденья, – какая только херь в голову не лезет!
Сплюнув ещё несколько раз, свистом привлекаю внимание гоблов и жестами показываю порядок действий. Не сразу, но соображают, обтекая стоящие на обочине дороги автомобили, один из которых догорает, весело чадя чёрным, вонючим пластмассовым дымом.
В Военном Городке зеленошкурые выглядят настолько чужеродно, насколько это вообще возможно. Даже шаманский отвод глаз помогает слабо, будто сам Дух Военщины восстал против диверсантов в грязных набедренных повязках. Ни тебе ублажающих начальственное сердце подвортничков, ни начищенных берцев, и вообще – не в ногу, мать их, крадутся!
– Володя? – выглянула из открытого окна первого этажа смутно знакомая полноватая женщина, пахнущая духами, потом и краской для принтера, – А ты что здесь…
Один из гоблов мгновенно ударил её копьём в горло и тут же присел, а двое его товарищей, оттолкнувшись от ссутуленной спины, влетели в помещение. Несколько секунд…
… и в оконном проёме показалась оскалившаяся рожа гоблина.
– Вот так и живём, – бормочу вслух, подтягиваясь и переваливаясь через подоконник. Какое-то офисное помещение… не важно! Пытаясь не обращать внимания на угрызения совести и трупы вольнонаёмных, располагаюсь с относительными удобствами.
Разрываюсь между необходимостью хоть как-то координировать боевые действия, и собственной безопасностью. По-хорошему, сейчас нужно провести зачистку здания или хотя бы этажа, но…
… сидим. Гоблы нарисовали кровью убитой женщины какие-то кракозябры на двери и дверном косяке, и поймав мой взгляд, кивают успокаивающе. Дескать – не дрейфь, Товарищ Вова! Морды у них спокойные, так что стараюсь держать морду лица невозмутимой.
… а в голове раз за разом встаёт «Володя? А ты что здесь…» Потом… потом буду есть себя поедом и просыпаться от кошмаров, а пока – некогда! Сука-война…
Едва я успел ухватить ситуацию на планшете, донеслись звуки миномётного обстрела со стороны «Малибу», а потом глухо ахнул чудовищной силы взрыв, качнулась земля под ногами, и заправка «Лукойл» на Терешковой прекратила своё существование.
«Война – ни разу не романтично, – мелькает в голове непрошенная мысль, – вот совсем!»
Успеваю смотреть в телефон, координируя пиксей по прямой связи.
– Сестрёнка, вокруг Анвара кругами полетай! – кричу в телефон, и несколько секунд бешено пялюсь в экран – верно ли она меня поняла?!
«Двойка с минусом за такое планирование… Всем» – грызу себя поедом, видя всё новые и новые косяки в планировании операции.
Сестрёнка поняла верно, и через несколько секунд я смог увидеть волка, пробирающегося к шестой поликлинике по всем правилам разведки. По-пластунски, зигзагами, прижимаясь к стенами домов и прячась в воронках. За ним приданный отряд гоблов под отводом глаз, грабить.
Аптечные склады, медицинское оборудование, а по возможности – выкрасть медиков. Любых! В наших условиях человек, способный грамотно сделать перевязку и вколоть укол в вену, а не только в жопу – на вес пусть не золота, но жизненно необходим. Буквально.
А человек, который прошёл какое-никакое обучение, и может не просто делать сам, но и (что важнее всего!) учить других – ценность стратегическая. Объяснить, почему именно так, а не иначе, поделиться опытом, накопленным на сотнях и тысячах пациентов, а не только на ком-то из домашних десять лет назад.
Медики, биологи-зоологи, ветеринары (вот уже где кладезь талантов!), химики… любые! Берут спившихся, сторчавшихся, с поганым характером, с нетрадиционной ориентацией…
Пару раз корректирую движение Анвара, успевая заметить через телефон отряды противника и…
… стискиваю зубы, видя устроенную гоблами засаду на военных. Два десятка зеленошкурых, разом мечущих отравленные дротики из невидимости, это очень, очень серьёзно… С расстояния в двадцать пять метров гоблы не умеют промахиваться.
– Как-то всё это не правильно, – шепчут мои помертвевшие губы, а совесть не вовремя напоминает, что погибшие – свои, и что они под воздействием психотропных препаратов и ментальных техник, но…
… а куда деваться? Если здесь и сейчас мы не остановим новоявленного Наполеона с усиками, будет гораздо хуже. Не мы начали первыми, а игроки много поганей гоблов… но эта мантра помогает слабо.
Особенно когда вспоминаются глаза зеленошкурых, озирающих Военный Городок. Для них это Эльдорадо, да не мифическое, как для конкистадоров, а самое настоящее. Вот, осколки стекла, шторы, полосы металла, пластиковые фигурки из киндер-сюпризов… сокровища! Они вернутся, они непременно вернутся…
А с другой стороны – игроки, для которых мы все – неписи. Бета-тестеры, ломающие нашу реальность под игровые нужды.
В короткой стычке умирают не только военные, но и гоблы. Кто-то из убитых военных успевает нажать на спусковой крючок вслепую, кто-то уже стал обладателем магических способностей и увидел пусть не самих гоблинов, но какое-то странное марево, спрятавшееся за грузовиком. Размен…
Разрешение на камере телефона неважное, видны только крохотные фигурки убитых, которых гоблы деловито раздевают догола. Поговорка «Что с бою взято, то свято», читанная в каких-то книгах до Апокалипсиса, приобретает новый смысл…
… так – неправильно! Правильно, это когда грабим мы, а когда нас – это подлое мародёрство!
– Мы – пикся! – деловито сообщает Прелесть зрителям прямого эфира писклявым голоском, – Мы – репортаж! Это всё мы, мы, мы! Мы – ужас! Да, Вова?
