Василий Панфилов
Хороший день для зомби-апокалипсиса
– Да. Ружья с запасными деталями, лёгкие доспехи, если наличествуют – можно самодельные.
– У нас арбалеты есть, – сказал Войтек, – оружейный магазин обносили, нашли композитные, и судя по всему – контрабанда. Не сразу нашли, вчера только разобрали, там по накладным херня какая-то была, вот мы сразу и не проверили.
– На хуя контрабанда? – не понял Славка, – Я их в продаже видел, ещё когда в школе учился.
– Разница в натяжении, – пояснил парнишка, – свыше определённой мощности запрещено. Было.
– А-а…
– Нужны, обязательно тащи, – киваю я, пока не передумали, – и это… запчасти есть для них?
– Хуй знает, – озадачился Войтек, – смотреть надо. Сами они точно разбираются-собираются, а по запчастям не скажу. У нас как-то не было необходимости арбалеты раздавать, огнестрела за глаза хватает.
– Тащи, – повторяю я, – и… взрывчатка есть? Думаю, если самоделки гранатные налепим, какие попроще, то должны взрываться.
– Найдём, – кивнул Дядя Саша, – Ещё что?
– Лекарства разве что, – пожимаю плечами, – и быстро! Чем быстрее притащите, тем быстрее полезем. А дальше, уже не к спеху – станочный парк… нет, сложного не надо, уровень толковой гаражной мастерской, может чуть больше.
– Машину подлатать, оружие починить, – понимающе кивнул работяга, – сделаем! Не так, чтобы с избытком этого добра, но и не дефицит.
– Владимир! – окликнула меня Ольга Владиславовна, – мы на всё согласны, единственное – ваш друг. С ним… сложно.
– Обещаем! – быстро заговорила она, поймав мой тяжёлый взгляд, – Обещаем сделать всё возможное! Но к сожалению, нам достоверно известно, что он сидит в кандалах – буквально!
– Та-ак…
– Я Серёгу знаю, – Бугор положил мне руку на плечо, – он и мне приятель, так что… честное слово, Володя – сделаем всё, что только возможно, и немножечко больше.
Помедлив чуть, киваю. Не тот случай, чтобы в залупу лезть… а там видно будет.
– Ну… без обид, пацаны, – попрощался с нами Лёха, оставшийся обговаривать условия для своего отряда, – бывайте!
Барахло наше в здание Суда перевезли одним рейсом, и мы сразу занялись делом, не отвлекаясь на быт. Есть где спать, что жрать и куда срать… остальное решаемо!
Анвара с временно прикомандированным Русланом посадили монтировать ролик, а мы на заднем плане возились этакой своеобразной массовкой. Как только привезли оружие, кавказец начал отвлекаться на дорогие его волосатому сердцу игрушки. Пришлось объяснить, что речь Славки и все наши недавние рассуждения должны оказаться в интернете как можно быстрее, пока он вообще каким-то чудом ещё работает.
Есть у меня подозрения, что интернет будет работать и в Игре, но… а вдруг? Да и какие там будут ограничения с цензурой, та ещё загадка. А Славкина гипотеза, как по мне, штука важная хотя бы с точки зрения самоуважения. Не неписи мы, а оккупированные представители менее плотного слоя Голограммы, и точка! А игроки, соответственно, не боги, а немецко-фашистские захватчики и вообще пидорасы.
В итоге, ролик монтировали все вместе, попутно возясь с оружием, делая убогое подобие гранат из брусков со взрывчаткой, и комментируя ситуацию.
– Может, не будем слишком сильно резать? – предложил Руслан, – сейчас тоже интересно было!
– Давай две версии запустим, – пожал плечами Анвар, – Длинную и короткую! Делов на пять минут… сейчас…
– Ну, всё! – встав, он потянулся и тут же зарылся в оружие, едва не облизывая каждый ствол.
– Был бы калибр побольше, ты бы сейчас оргию устроил, – поиграл бровями Илья, на что кавказец только осклабился, ничуточки не обижаясь.
В дверь постучали, и не тут же, не дожидаясь ответа, в помещение суда ввалился Дядя Саша с баулом.
– Доспехи, – просипел он, сбрасывая баул на пол и разгибаясь, – ох, ёпта… всё время забываю, что уже не мальчик!
– Разбирайте, пацаны! – предложил он, присаживаясь на корточки и закуривая что-то ядовито-дешёвое. Я предложил ему своих, но дядька отмахнулся.
– На хуй! Тридцать лет это говно курю, привык уже.
– Ни хуя себе! – воскликнул Илья, раскладывая доспехи, – Эклектика!
– Что есть, – пожал плечами Дядя Саша, благодушно выпустив дым, – но вроде как дельное.
– Вроде так, – с сомнением сказал Анвар, примеряя на голень пластиковые щитки.
– Это точно весчь! – выделил голосом мужик, тыкая сигаретой ему в ноги, – Битой не враз перешибёшь!
– Пожалуй, – согласился Анвар полминуты спустя, постучав ногой в защите о дверной косяк. Остальная защита того же рода – пластик вперемешку с металлом, для головы – кроссовые мотоциклетные шлемы.
Особо грузиться не стал, отобрав себе приглянувшийся шлем, щитки на голень, наколенники с налокотниками, и пластиковую кирасу, закрывающую грудь и живот. По уверениям Дядя Саши – из запасов какого не выжившего типа́, увлекавшегося истфехом и заебавшего всех знакомых рассказами о крутой покупке.
К сожалению, остальных частей купленного доспеха среди притащенного не было. На прямой вопрос представитель Опытной только плечами пожал.
– Срочность, ёпта! Если искать начнём, то когда ещё найдём, хуй его маму знает!
С час потратили на примерку доспехов, пристрелку арбалетов и ружей прямо из окна Суда, и разумеется – их сборку-разборку. Дядя Саша не торопил нас ни словом, ни жестом, но ухитрялся курить так, что мы все ощущали себя под жёстким прессингом.
– Всё, – сказал я заветное слово, и Дядя Саша ревматично перешёл в стоячее положение.
– Машина подана, ёпта, – с облегчением сказал он, бычкуя папиросу о мозолистую ладонь и пряча окурок в мятую пачку.
К крыльцу подали автобус ПАЗик, попёрдывающий двигателем. С нами в салон забрался Дядя Саша и ещё парочка членов Совета. Одна, пожилая очкастая женщина из НИИ Рапса, ехала молча, делая какие-то пометки в планшете, а второй, немолодой упитанный живчик, всё время орал.
– … разведка, парни! Разведка! Нам как воздух… – он начал рубить себя по горлу, – как воздух данные нужны! Любой ценой!
– Горлопан, бля, – буркнул Илья, не понижая голос, вываливаясь из автобуса у ЗАГСа, – агитатор-надомник!
– Вот здесь! – суетились местные, встречавшие нас у входа.
– … почему так долго!? – завела было какая-то скандалистка, но её быстро заткнули и увели.
– Я издали покажу, пацаны! – местный работник курит не переставая, а руки-то дрожат… – Без обид, ладно? По мозгам, сука, лупит! Сперва, бля – думал, ёбнулся! Я эти подвалы, ёпта, как свои три пальца знаю, а тут полез, а они, сука, бесконечные! Километр! А потом, бля…
Стряхнув пепел, он неловким движением сломал сигарету и заматерился так, что цензурными в его речи остались только предлоги, да и то отчасти. Заново закурив, он рассказал о своём анабазисе по подвалам, попытке сунуться на разведку в портал, а так же обиде на сук-коллег, которые предположили у него белочку и нанесли тем самым тяжкую душевную травму.
– Людя́м не верить, – сокрушённо качал он головой, обдавая нас парами старого перегара и свежего спиритуса, – людя́м…
– Попрыгали, – говорю не столько парням, сколько на публику, и мы попрыгали, а потом попрыгали ещё раз. Краем уха слышу шепотки из тех, что слышны метров за несколько.
– … напрочь ёбнутый… – и на меня чуть не пальцами тычут, а потом я услышал напрочь перевратую историю о том, как мы вдвоём с Пирогом зачищали (!) Городское кладбище.
– … кровищи с говнищем вокруг – ебать… а этим похуй!
Собеседник не слишком верил, но рассказчик сослался на какие-то давние подвиги Серёги, и под давлением этих неопровержимых фактов народ согласился, что да – этот мог! Мог, то бишь, Серёга, а я – в пристяжку, как бы…
«Два ебаната нашли друг друга» – мелькнула мысля, а потом я в очередной раз напомнил себе как-нибудь разговорить Серёгу о всех его подвигах и похождениях. Он из той редкой породы людей, которые не любят рассказывать о себе. Политика и религия? Бизнес? Металлургия? Путешествия? Интересно, аргументировано, ярко… А, ну да, ещё о бабах!
О себе? Не… а что там интересного? Потом только всплывает, в случайном разговоре – да такое подчас, что пил бы чай – поперхнулся!
«Р – репутация!» – вздохнул я мысленно, сохраняя вид бравого спецназовца.
– Потопали, – приказал я парням, и мы потопали вниз, в подвалы ЗАГСа.
– Всё, – остановился сопровождающий через пару сотен метров поворотов и разворотов в подвальной сырости, пахнущей плесенью и бумагой, – дальше сами! Видите? Во-он там граница начинается!
Он ткнул рукой в стену, которая самую чуточку отличалась от остальных, окрашенных шелушащейся краской цвета «насрали под ёлкой».
– Дальше сами!
… и мы пошли сами.
– Сука-а… – протянул Илья минуту спустя, поправляя рюкзак. Нагружены мы как ослики. Помимо традиционного Калаша и запасов еды-воды-боеприпасов, у каждого ещё по ружью, арбалету и какому-нибудь острому пырялу, а у меня аж целых два! Не сколько даже тяжело, столько развесовка неудобная, ещё и из-за необходимости иметь возможность в считанные секунды поменять Калаш на арбалет. Потом, понятное дело, приноровимся… ну или лишнее уберём, чем бы оно ни было, а пока так.
– Уже устал? – поинтересовался Анвар, явно приготовив какую-то шуточку с подъёбочкой.
– Устал? Нет. Так разве… морально подзаебался, – отозвался парень, – Просто прикинул ситуацию с подвалами, и она мне ни хуя не нравится!
– Слушаем! – подал голос Славка, не забывающий делать фотки всевозможных ориентиров на тот случай, если начнём блудить.
– А чего слушать? – мрачно отозвался Илья, – Данж этот всратый помните? Как там подвалы разбухли, а? Здесь такая же хуйня.
– Ну… – начал было кавказец.
– Гну! – перебил Илья, – Не сбивай! А ты прикинь, если такая хуйня будет не только в данжах и локациях? В погреб зашёл, а он, сука, раз в двадцать больше стал, и квест с крысами появился! А многоэтажки? Прикинь? Обычная хрущоба, а там подземелья на пять ярусов – по количеству этажей! А?
– Бля… – Анвар чуть не споткнулся, – По нынешней хуйне даже логично звучит!
– Не дай Бог, – безнадёжно отозвался Славка. А я… а что я? Молчу и слушаю, пялясь на всё более чужеродные стены подвала и пытаясь уловить закономерности. А есть ли они… чёрт его знает!
Сходство с «Водопроводным» подземельем если и есть, то слабенькое пока. Достаточно широкий коридор, освещённый лампами дневного света, и множество дверей по обе стороны.
Подвал как подвал, каких полно в любом учреждении, будь то НИИ, школа или контора строительной организации. Разве что стены пошире, потолки повыше, и эта пугающая бесконечность поворотов, странного вида дверей и рисунков на стенах.
Пока эти рисунки мало чем отличаются от пиктограмм гопников с Тракторного, но рупь за сто даю, через несколько месяцев или недель они эволюционируют во что-то более интересное. Я уже сейчас вижу некие закономерности в пиктограммах с хуями, сердечками и именами местных «лохов» и «блядей», или (что даже более вероятно) внушил себе это, но…
… месяцев через несколько надписи типа «Серый – лох» и «Машка сосёт за сотку», при должной расшифровке будут оборачиваться заданиями и полноценными квестами. А за каждой дверью будет скрываться если не полноценная Тайна, то по крайней мере часть пазла. Но это потом, а сейчас идёт отладка, и соваться туда…
– Стоять, бля! – в последний момент дёргаю Анвара за шкирдон, – на хуя ты двери проверять начал?
– Ну надо же знать, что там? – резонно ответил тот, и явно слегка обидевшись на беспардонное обращение.
– Уверен? – щурюсь я, – Вот так откроешь, а тебе – квест с крысами без возможности отказаться. Н-надо?
– Ха… а если нет? Вдруг что серьёзное? – не уступает кавказец.
– А если да? – не отвожу глаз, продавливая свою правоту, – Ты что, в игры не играл? Логику прохождения подземелий не помнишь? Нам ведь нужно не квест пройти красиво, собрав все ништяки, а узнать, что там за ёбаная локация открылась!
– А-а… ладно, – согласился тот, – здесь ты прав, командыр.
– Командыр, – ещё раз повторил Анвар и поморщился, проведя языком по зубам.
– Почти два километра прошли, – подытожил Слава, глядя на шагомер, и добавил педантично, – если прибор не врёт.
– Если, – киваю, глядя на едва заметно марево портала, с превеликим облегчением читая над ним «Локация Дружественных Пикси».
– Ф-фу… – шумно выдохнул Илья, вытирая лоб и пихая меня в бок, – всё легче, Товарищ Вова!
– Гы-ы… – простонал Анвар, скаля зубы. Хмыкнул и Славка. А я что… мы больше не в армии, и «пресекать ненадлежащее поведение» не вижу никакой необходимости.
– … вот же пиздюк! – ругаюсь, скрывая улыбку, – Запомнил ведь, а?!
– Запомнил, командир, – заулыбался боец.
– Ну ладно, тимуровцы, готовимся!
– И-эст, командыр! – с невесть откуда взявшимся акцентом ответил Анвар, скидывая рюкзак и перехватывая его перед собой на манер щита в левой руке, плотно прижав к телу. В правой, поверх рюкзака – ружьё-полуавтомат десятого калибра, заряженное картечью. Аналогично поступаем и мы, разве что у меня в левой помимо рюкзака ещё и совна, а у Ильи вместо ружья арбалет.
– Прямо-влево-вправо, – напоминая парням, – Илюха последним. Ну!
Пригнувшись и выставив перед собой рюкзак, первым в марево проёма ныряет Анвар, затем, с отставанием в полсекунды, влево уходит Славка, а вправо – я. Вдох…
… и я стою на одном колене, выставив перед собой рюкзак и с колотящимся сердцем сканируя окрестности. По правую руку от меня кусты ежевики, разросшейся среди трещиноватых валунов. Впереди на полусотню метров – травянистый, кочковатый берег речушки, а сразу за ней буковая роща, в которой возится стадо кабанов. Слева…
… просто стена пещеры и ничего больше. Дальше, метрах в ста, стена широко трескается и очень может быть, идёт большим ущельем – с рощами, ручейками и зверьём разной степени пуганности.
Локация Дружественных Пикси достаточно сложна географически, и лично мне напоминает след от камня на ветровом стекле автомобиля. Неглубокая вмятинка озера и центральной долины, и многочисленные извивистые трещинки, протянувшиеся через половину лобового стекла.
– Ф-фу… – еле слышно выдохнул Слава, стравливая напряжение. Жестом показываю ему в направлении ежевичных кустов, и он, оставив рюкзак на месте и выставив перед собой арбалет, змеиным движением заскользил к валунам. В кроссовом мотоциклетном шлеме он здорово походит на какого рептилоида… не к ночи будь помянут!
– К Анвару, – одними губами шепчу Илье. Стадо кабанов навскидку голов с полсотни, а зверушки эти очень агрессивные и опасные, взрывающиеся на раз. Закивав, Илюха ме-едленно пристроился в паре метров от кавказца, положив перед собой сперва арбалет, потом ружьё, а потом уже Калаш.
Положив рюкзак, иду вслед за Славкой, стараясь не потревожить ни единой веточки. Я не то чтобы Чингачгук и Великий Охотник, но мама, даром что учительница русского и литературы, большая любительница народной медицины, травок и сопутствующих ягод с грибами, брала меня в лес лет с пяти. Не то чтобы воспитывала… просто оставить было не с кем.
В общем, Лес я понимаю и люблю, притом не без взаимности, но сейчас… чес-слово, будто вся моя хоббитянская кровушка разом пробудилась! А… ну да, и кендеровская тоже. Тихо-тихо иду… а Славка вообще призраком скользит. Наследие пробудилось? И если да, то какое? Интересно…
Любопытство становится жгучим, едва ли не осязаемым, и вот он – первый негатив от кендерской крови! Сейчас уже могу понять, что ведомый этим чувством лезть буду во все щели! Надо, не надо… интересно!
Ежевика крупная, будто селекционная, и вкусна-ая…
– Зар-раза… как же не вовремя наследие крови проснулось, – шепчу одними губами, сплёвывая сладкую, тягучую слюну, окрашенную соком.
«Ручки, блять, шаловливые!»
Иду сквозь кусты, стараясь не потревожить ветвей и не наступить на многочисленных змей. Они греются на камнях, скользят в расщелинах и даже висят на ежевичных плетях. В основном безобидные ужики, но встречаются и гадюки, и…
… в голове будто подсветка, подсказывающая степень опасности. Интересно… а потом в голове будто взрывается информационный пакет, и я с большим трудом абстрагируюсь от «известной с детства каждому кендеру и хоббиту» информации.
– … сейчас, сейчас… – слышу Славкин голос, – на камни затащу…
Он пыхтит слегка, но в общем-то, тащит меня относительно легко, поддерживая справа под руку.
– Всё… отошёл мал-мала, – отстраняюсь я, уже почти самостоятельно добираясь до относительно ровной площадки у самого верха и затаскивая туда свою тушку.
– Глянь… – мотаю головой и подсаживаясь, прислонившись спиной к нагретому камню.
«Вот тоже херь, – вяло ворочаются мысли, – солнца в пещере не может быть по определению, а и вообще – чуть ли не сумерки стоят, а камни будто солнцем нагреты. Свет, тень… откуда что берётся?»
– Чисто, командир, – доложил вернувшийся Славка, – там за камнями что-то типа галечного пляжа, а дальше типа прерии, незаметно с той стороны никто не подберётся. Ну а в лесу кабаны, тоже мимо никак – ни мы, ни враги потенциальные. Лес отсюда хорошо видно.
– Зови остальных, – приказываю, с трудом собирая опять разбежавшиеся мысли.
– А ты… – он вопросительно смотрит на меня.
– Походу, наследие проснулось, – улыбаюсь кривовато, – Ну, иди! Чтоб два раза не объяснять!
– Ага!
Я провалился в странноватое забытие, вспоминая разом два своих детства – человеческое, и бытие кендера-полукровки с четвертушкой хоббитянской крови, и с капелькой крови тёмных эльфов.
– … ты как, командир? – склонился надо мной Слава.
– Жить буду, – улыбаюсь криво, – наверное. Наследие, сцука, проснулось! В данже ещё по мозгам лупануло.
– А-а… – дошло наконец до Ильи, – вот откуда эти заморочки со зрением! И кто ты?
– Кендер-полукровка…
Славка присвистнул.
– … на четверть хоббит и совсем капельку – тёмный эльф.
– Эк тебя распидорасило, товарищ Вова! – ухмыльнулся Илюха, – и каково оно?
– Бля… я сам пока не понял! Но точно – любопытство у меня, это пиздец какой-то! Во вред!
– А ещё? – не унимается он.
– Ещё… вот прикинь – каково это, два детства разом вспоминать!
– Ёбу даш! – прикинул Илья.
– Вот я и… нет-нет! – подымаю руки, – Физически я в норме! Более-менее. Новым-старым знаниям в башке отлежаться надо. Слав!
– Да?
– За старшего, если вдруг что. Всем ясно!?
Удивляться или качать альфу никто не стал, что меня только порадовало.
– А почему раньше не… – начал было Анвар, надуваясь обидой на меня, и тут же замолчал, – а-а! Понял. Ызвыни, командир! Прослушка, проглядка, то-сё!
– А по секрету? – для порядку поинтересовался Илья.
– Тебе? – ухмыльнулся кавказец.
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, – перебил его Анвар, – что на твоей рязанской физиономии сразу крупным кеглем выступает – я знаю страшно интересный секрет!
– А… это да, – согласился Илья, – есть у мине такой тухес.
– Мне сны снились, – продолжил Анвар, – что я волк. Думал, от родных привет… Я оборотэн, да?
– Точно, – согласился Илья, озорно заблестев глазами, – и тебя покусал братуха-борцуха жи эсть! Будешь теперь в полнолуние обувать красные мокасины и садиться в заниженную приору с наглухо затонированными стёклами!
– Бля… – Анвар аж головой мотанул, – тебя, братуха, какой-то поэт по ходу покусал! Хреновый!
– А на светофоре ты будешь выходить, – вдохновенно продолжил Илья, не обращая внимания на критику, – и танцевать лезгинку под «Чёрные глаза»!
Анвар зафыркал, давя смешок, и отмахнулся рукой.
– Да ну тебя!
Посмеялись, но Славка отмалчивался, хотя ему точно хотелось что-то сказать…
– Пока не забыл, Слав. С домом… ну с Судом этим, куда нас поселили, нечисто. Не знаю, какие они там мутки мутят, но что прослушка есть – на все сто уверен! Это как минимум.
– Аналогично, – кивнул тот, – я навскидку ещё пару причин могу назвать – от желания устроить ловушку диверсантам Педералиссимуса, до попытки держать наш отряд под контролем. От Совета вообще не факт, но от отдельных его членов – сто пудово.
– Да! Поэтому обсуждать что-то серьёзно там не стоит, – киваю я, и поворачиваю голову…
– Илюх! Чтоб не было недопонимания – я видел, какую ты рожу скорчил, когда мы на Опытной найм взяли.
– Ну… – замялся тот, присаживаясь на рюкзак, – есть чутка! Как-то некрасиво это всё.
– А… понял тебя. Нет, Илюх. Не в жадности дело, а в самоуважении и инстинкте самосохранения. Даровое не цениться, понимаешь? Мы не местные, и стали бы ими в лучшем случае через несколько месяцев, пройдя через десятки совместных приключений. Совместных с ними, Илюх! Только вот именно потому, что не местные – не факт, что именно мы дожили бы. Понимаешь?
– Н-не очень, – дёрнул плечом Илья, не забывая поглядывать на лесок с кабанами.
– Снабжение по остаточному принципу, в пекло первыми, – меланхолично дополнил Славка, – Не потому даже, что они козлы, а потому что мы – чужие! Если у человека будет выбор – отдать какой-то ништяк человеку чужому, пусть этот ништяк ему и полезней, или своему близкому, которому этот ништяк в общем-то не нужен… Угадай, кому отдаст?
– Ясно, – вздохнул Илья, – своему.
– Верно, – кивнул Славка, – и подсознание сюда добавь. Даже если человек пытается быть справедливым, то хоть по мелочи, он сто пудово будет своим подыгрывать. А если так везде, от начальников всех рангов, до кладовщиков и поварих, то вот оно и будет – в пекло нас первыми, а к кормушке – последними.
– Да и не факт, что сработаемся, – добавил Анвар, на этот раз без акцента, – Не-не! Я не говорю, что они плохие! Просто… много там начальства получается, брат. И у каждого свой отряд, свои люди, своя родня. Нам если отдельно держаться, то мы ничьи, а значит – расходный материал, ресурс. А к кому-то прилепиться, так тоже не факт, что нормально прилепимся! Тут ещё сторону выбрать правильно нужно, понимаешь?
– И человека правильного, – кивнул Илья, кусая губы и вздыхая, – понял, понял… Но всё равно, скверно это как-то.
– Это жизнь, – пожал плечами Анвар, – не в городе Солнца живём, а в городе Липецк. Притом, сука, в постапокалиптическом! Мы в этом сценарии очень даже человечными выходим!
– Это да, – усмехнулся Илья кривовато.
– А потом, – решил я добавить свои пять копеек, – если ты лично или мы все решим перейти в ряды бойцов Опытной, то лучше будет переходить не с репутацией «ну возьмите нас к себе, дяденьки», а репутацией дорогих и потому – ценных бойцов!
– Ф-фу… – пробую привстать, – оклемался малость, вроде начало в голове укладываться.
– Кабаны с места снялись, – доложил Анвар, вглядываясь в лесок, и кажется даже – принюхиваясь. А нет… не кажется! Заметив мой интерес, он смутился мимолётно, но почти тут же пожал плечами и улыбнулся.
«Газоанализатор ходячий, – мелькает озорное, – будет теперь по пуку состояние здоровья определять!» Давлю неуместный смешок и желание сказать это вслух.
– Ок! Ждём минут несколько, и идём по краю леса, – командую и встаю на ноги, тестируя организм.
– Вроде нормально, – пожимаю плечами на вопросительные взгляды ребят, – а дальше видно будет.
Речушка прозрачная, с галечным дном из бликующих на солнце красивых цветных камушков и не слишком сильным течением. С ног, по крайней мере, не сбивает. По обоим берегам местами камыши и рогоз, берега не топкие, пологие. Всё очень живописно, так и просится на картину кого-нибудь из Великих.
В голове даже проскользнуло сожаление, что забросил в своё время живопись, а ведь преподаватели не то чтобы хвалили, но и бездарностью не называли. Увы… в юности я безапелляционно решил, что если мне не суждено быть Великим Художником, то лучше сделать карьеру в бизнесе. Не сложилось в итоге ни с живописью, ни с карьерой…
Без особого труда нашли брод и переправились, сохранив оружие и рюкзаки сухими, ценой мокрых жоп и поджавшихся от ледяной воды гениталий. На другом берегу снова оделись, подождали прикрывающего нас Славку и потопали по краю леса, который даже вот так, с краю, внушал опасливое уважение.
Здесь он не фентэзийный, как ближе к озеру, а почти земной, разве что размеры несколько пугающие. Столь величественная природа прекрасно смотрится на холсте, ну или из окна собственного замка. А когда ты вот с этой природой нос к носу, и понимаешь собственную букашечность…
… а заодно и далёких предков, которые вырубали нахер такие леса!
Даже на краю леса попадаются деревья, обхватить которые не смогли бы мы вчетвером, но по сравнению с некоторыми великанами, кроны которых высятся над лесом, это так… молодая поросль.
А трава местами не то что по пояс – с головой скроет, причём несколько раз! Но мы в эти джунгли не лезем, на фиг…
«А какие здесь могут водиться насекомые!» – подбрасывает паранойя, и прежде, чем я выбросил из головы пугающие мысли о пауках размером с собаку, альтер-эго услужливо, едва ли не виляя хвостиком, подбросило картинки из сказочно-виртуального детства кендера-полукровки.
Оказалось что – да, водятся… и ещё какие! Одна часть меня начала паниковать, а вторая не видела ничего особенного в существовании муравьёв размером с хомяка и пауков, на которых ходят с арбалетами и рогатинами. Ну да, есть такие зверушки… ничего особенного.
Резко, одуряюще пахнет прелой листвой, травой, цветущими растениями, гниющими плодами и следами жизнедеятельности кабана. Кучи, равно как и запахи от них, под стать следам, а следы… я прикинул то и другое, и честно слово – поплохело! Свинки за три центнера, и это, сука, не рекорд! Норма!
– … сдаётся мне, здесь и зверушки соответствующих габаритов, – вторил моим мыслям Анвар, и я симпатией покосился на кавказца. Приятно знать, что кто-то разделяет твои фобии!
– Что?! – он возмущённо уставился на хихикнувшего Илью, – Да, боюсь! Умирать вообще неохота, а окончить жизнь в желудке свиньи, это что, достойное окончание жизненного пути?!
Несколько раз нам по пути попадалось такое зверьё, что у Анвара вновь прорезались клыки и кавказский акцент. Страх смерти у него уже прошёл, и как я понял, это был именно страх «свинской» смерти.
– Вот это трофэй… – вздыхал он, провожая взглядом охотника-маньяка саблезубую рысь килограмм этак в пятьдесят весом. Рысь, в свою очередь, проводила взглядом нас, и сморщив пренебрежительно нос, скрылась в зарослях лещины, отряхнув напоследок огромные лапищи.
– Нет, ты видел?! – повернулся ко мне возмущённый Анвар, – Лапами в нашу сторону, как говно в лотке закопала… падла саблезубая!
Он ещё несколько минут кипел, возмущаясь поступком рыси.
– Тебя так волнует, что думает о нас кошка? – ехидно поинтересовался Илья у друга, выбросив наконец майского жука размером с предплечье, которого тащил последние минут пять. Парень, оказывается, в детстве жуков собирал, и сейчас у него не вовремя проснулся энтомолог-пятиклашка, решивший было начать новую коллекцию.
– Да! То есть нет… – поправился Анвар, осторожно (и вовсе он не трусит!) переступая через колонну рыжих муравьёв, деловито тащащих в муравейник дохлого барсука почти обычных размеров, – а чего она?!
– А-а… – он наконец въехал в ситуацию и ругнулся на своём, выдохнул несколько раз и пробурчал:
– Ладно, понял…
У меня свои проблемы, и тоже с башкой. Воспоминания альтер-эго о его житие в смешанной деревушке хоббитов и человеков ещё не распаковались, а были скорее давно читанной книгой, притом читанной по диагонали. А знания, ЧТО может обитать в таком лесу – уже плотно сидели в голове, и это чес-слово – страшно!
Гигантские пауки…
«Да какие они гигантские?! – возмутилось альтер-эго, – Обычные!»
… и муравьи размером с суслика, это так – мелочь. Есть гадость похуже, вроде Камуфляжного Хищнеца, который, падел такой, не только очень ловко маскируется, но и переваривает свою добычу заживо, причём безо всякой анестезии и долго-долго…
Тварюшек-подлюшек подобного рода в окрестностях хоббитянско-человеческой деревушки хватало, и это притом, что леса вокруг считались условно-безопасными и регулярно зачищались ополчением деревни. Встречались и залётные виверны, и…
Сознание альтер-эго принялось подкидывать мне список гадостей из окрестностей родной деревушки, и куда как более внушительный – из гадостей, которые могут водиться в здешнем лесу. Список всё рос и рос, разматываясь рулоном туалетной бумаги и устремляясь куда-то в мультяшную бесконечность.
А мне…
… надо иметь в виду не только возможный пиздец с живностью и необходимостью провести парней по этому минному полю, но не допустить возникновения паники.
«Подождать бы деньков несколько, пока информация не распакуется…» – выкидываю нахер пораженческие мысли, и снова взрыв сомнений… А какие мысли – действительно мои?!
– Дымом пахнет… – повёл носом Анвар, – и кровью!
– Бля… – выдыхаю, – а ведь придётся! Разведка, ёпта! Ну, потопали!
Шли мы сторожко, а точнее – ещё более сторожко, чем раньше, опасаясь всего на свете и чувствуя себя (лично я) скорее отважным и больным на всю голову космонавтом, высадившимся на новой планете. Пытаюсь использовать кендерско-хоббитянское чутьё, но получается криво.
Если удаётся сосредоточиться хоть на несколько секунд, в башке откладывается полная картина происходящего, вплоть до последнего жука-бронзовки в пяти метрах от меня. Потом откат к обычному состоянию и понимание, что голова от такой стробоскопии будет бо-бо… но потом!
– Скоро, – выдохнул Анвар, останавливаясь и скидывая рюкзак.
– Не лезем, – предупреждаю ребят, – мы разведка, помним!
– Мы помним, – отозвался Слава, – а они, походу, нет!
… и я только сейчас сообразил, что можно было идти не на запах дыма и крови, а на крик птиц, устроивших форменное безумие на краю леса. По спине пробежал холодок… не факт, что мы сумели бы прокрасться так, чтобы не потревожить птиц! Благо, крылатые сейчас в таком переполохе и раздрае, что по краю леса может промаршировать полк урук-хаев в полной броне, а не осторожные мы.
– Наблюдаем, – повторяю ещё раз, выглядывая сквозь ветки и старательно щурясь.
– Стойбище… – сдавленно шепнул Славка, озвучивая очевидное, – индейцы натуральные!
– Гоблины, – поправил Анвар, не отрываясь от наблюдения.
– Они что… геноцидят их?! – прошипел Илья.
– Это гоблины, – наставительно сказал Славка, но в его голосе я заметил неуверенные нотки. В этот самый миг зрение подыграло мне, и я увидел происходящее так отчётливо, будто пришёл экскурсантом к Севастопольской панораме.
Здешние гоблины не выглядят мутантами, пережившими ядерную зиму. Если не вглядываться в детали, то один в один – потомственные пролетарии откуда-нибудь из рабочего гетто.
Невысокие, с короткими кривыми ногами и длинными руками, но в пределах человеческой нормы. Если, конечно, не обращать внимание на зеленоватую кожу и острые ухи-лопухи…
А дети, так вообще…
– С одного удара! Видел?! – донёсся до меня возбуждённый голос, а проклятое зрение во всех подробностях показало, как летит по воздуху голова гоблинёнка… Со всеми венами, жилками, сохраняя на зеленоватой мордашке неверящее выражение и… боль.
Сморгнув в последний раз, голова прокатилась по земле, вздымая облачка пыли и пятная эту пыль своей кровью. Мёртвые глаза ребёнка безучастно смотрят в нашу сторону…
