Вартуш Владовна Оганесян
Дары Матери
Древнеегипетское сказание о Дарах Матери
– Сегодня я расскажу тебе сказку, которую давным-давно, еще задолго до нашей эры, рассказывал один мудрец своим ученикам, а его ученики своим ученикам и так далее, пока сказка не дошла до нас. – Мужчина поправил одеяло малышу и сел на краешек кровати. – События в ней происходят со времен сотворения Земли Создателем…
«…С помощью Богов населил Создатель Землю разными существами, но главным творением стали люди. Поселились Боги среди созданий своих на Земле, делились знаниями и умениями с ними, обучали разным искусствам.
Покорны были создания, узрели Величие Богов, Силу Их и Власть над жизнью и смертью. Возвели Боги величайшие строения – священные Дома Божественной Искры, где люди могли поклоняться Им, подносить к алтарям приношения, а на жертвенные плиты возлияния, молить о милости и возрастать духовно в Местах Силы.
Тех, кто чист сердцем, открыт разумом, справедлив и честен, наделили Боги Знаниям о том, как управлять волей своей, как умилостивить природу и как обрести жизнь после смерти возле Создателя своего. И нарекли избранных Хранителями Знаний. Люди же называли их Верховными Жрецами или Посвященными.
Не было запретов для Богов на Земле кроме одного: не может Бог сочетаться брачным узами со смертным, поскольку не обладает тот первозданной Искрой Божественной, без которой не быть человеку богом никогда.
Но даже Бог не властен над чувствами. Полюбил Сын Создателя простолюдинку с земель Та-Кеми. Не мог более смотреть на других, лишь прекрасная жрица стала избранной Им. Ослушался Отца, объявил ее своей Богиней. Втайне от Создателя, когда день был равен ночи и звезды соединились, родились у них три сына.
Об этом стало известно Матери. Возрадовалась Она и против воли Создателя благословила Сына Своего и вдохнула Искру Божественную в жену его, чтобы стала она равной Ему, а новорожденных провозгласила Владыками земли всей Та-Мери. Велела Мать трем Богиням преподнести Дары от Нее каждому из троих детей и сотворить чудо для них.
И явилась первая Богиня. Возложила на голову первого дитя Венец и промолвила: «Наделяю тебя Силой Мысли. Ты будешь знать, если против тебя задумано зло, и в ту же минуту явлюсь Я для твоей защиты. Мой яд парализует врага твоего, мои когти разорвут его на части!».
И явилась другая Богиня. Даровала второму дитя Кольцо и промолвила: «Наделяю тебя Силой Истины. Ты будешь честен и справедлив. Тебе откроются множество вариантов будущего, и ты выберешь лучший из всех!».
И явилась третья Богиня. Даровала Она последнему дитя Ключ Жизни и промолвила: «Наделяю тебя Силой Исцеления. Ты не будешь знать усталости и болезней, а когда твоя смертная земная оболочка перестанет существовать, ты сможешь открыть Врата для перерождения и вернуться к новой Жизни!».
Но не заметил никто, что свидетелем рождения сыновей стало Око Создателя. Яркая Звезда взошла в лучах утренней зари и в тот же миг окрасилась в красный цвет.
Узнал Создатель о деянии Сына! Жгучая ярость охватила Его. Наслал Он семь подземных Демонов на людей, вселяющих в сердца их гордыню, зависть, алчность, гнев, похоть, чревоугодие и уныние, дабы наказать и истребить их.
Чудом спасла Мать новорожденных от кары Создателя, спрятав от Ока Его, но возлюбленные не спаслись.
Запретил Создатель Богам впредь помогать людям. И покинуло Око Его Землю навсегда!
Выросли сыновья и стали могущественными Владыками на своей земле.
Но хитры были Демоны. И тьма охватила сердце старшего сына. Тщеславие направило руку его с оружием на младшего брата. Поверил он Демонам, что нет могущественнее его и что лишь он один вправе обладать всеми Дарами Матери. Сопровождала могучая Богиня Владыку Своего в минуты страшной братской войны, рвала когтями и кусала врагов его, как и обещала.
Завладев Ключом Жизни, явился он к среднему брату. К удивлению, не встретил его брат с оружием, а принял в доме как дорогого гостя. Честен и справедлив был средний брат, и выбрал тот путь, где не смогли Демоны проникнуть в дом его вместе со старшим братом, а были вынуждены покинуть его и вернуться во тьму.
Освободившись от бремени, увидел старший брат совершенное преступление и пал на колени перед средним братом, прося о прощении за смерть младшего и моля об избавлении мрака в его душе.
Сотни путей будущего в потоке времени видел средний брат, но лишь истинный избрал он.
Чтобы не было впредь соблазна и не вернулась тьма в их сердца, решили они избавиться от Даров Матери. Божественная Сила, таящаяся в Дарах, не позволила уничтожить их. Обратились тогда они к самому верному Хранителю, наказали спрятать Дары, чтоб никто не мог отыскать их. И нарекли хранить эту тайну вечно!
Принял Дары Хранитель и покинул их навсегда…
Шли годы, не стало Владык от Бога, не стало Богов, но деяния их и учения сохранились в памяти наследников Владык и народа Та-Кемет. Продолжали Посвященные служить в Домах Искры, использовать Места Силы и Знания, но уже по своему разумению и по своей воле. Демоны отравляли души некоторых из них. Грешны они стали, уверовали в силу и власть свою. Стали управлять Посвященные волей своих Владык, убеждая их в том, что не покинула Искра Божья возведенные Дома для Них, что продолжают направлять Владыку через верного слугу – Жреца.
Был среди Посвященных самый хитрый и коварный. Помнил он о Дарах Матери. Ослепленный завистью, не желал более служить ни Богам, ни Владыке. Сам хотел стать Владыкой. И Богом! Но не имел Жрец той силы и власти, что имел Владыка, и решил его руками исполнить свой злой замысел. Рассказал Владыке о видении, о найденных некогда сокрытых Дарах, которые принадлежат Владыке по праву рождения, и что другой отыскал их, и теперь нет могущественнее врага. Верен был его промысел, и помогли ему в этом Демоны. Направляемый алчностью Жреца, захотел Владыка обладать Дарами! Собрал он войско и отправился войной на любого, кого указывал ему Жрец, не разбирая, враг тот или друг.
Много войн и распрей прошло меж Владык земель Та-Кемет, много крови и жизней было положено, но тщетны были их попытки завладеть Дарами. Никто не владел ими и никто не знал, где они.
Зато добился желаемого Жрец, стал однажды Владыкой, принесшим много горя и страданий своему народу. И не оставлял он желания своего стать Богом до самого последнего вдоха. Заклинал перед смертью детей своих найти Дары, чтобы смогли они с помощью Ключа открыть ему Врата для обретения новой Жизни…
Исполнил Хранитель волю Владык, как было велено. Спрятал Дары и не вернулся более домой. Очень долгую жизнь прожил он и до самой старости бродил странником по землям Тауи. Много чудес сотворил, помогая несчастным на пути своем, потому как был чист сердцем и сильным духом, не было в нем ни зависти, ни злости, ни корысти. Все Знания, дарованные Богами, применял лишь во благо. Слава о чудесах, сотворенных им, распространилась по всей земле. Но никто не знал, как найти его и никто не мог назвать его истинного имени. А состарившись, не знал Хранитель, куда ему идти дальше, остался доживать свои дни вдалеке от всех на землях Дешрет, в небольшой пещере, которую сотворил для последнего пристанища своей человеческой оболочки (тела). Все дни проводил он в молитвах своей Богини. Верил, что Она слышит его и укажет путь.
И вот однажды во сне ему привиделось чудо…
…Гуляет он по волшебному саду в оазисе пустыни. Идет по тропинке, которая приводит его к величайшему Дому Божественной Искры из всех, какие он когда-либо видел. Два обелиска исполинских размеров, вершины которых были увенчаны золотыми пирамидами, возвышаются по обе стороны монументальных врат. Стражи под стать обелискам с головами шакалов и с копьями стоят прямо на входе, преграждая путь, скрестив копья. Все настолько прекрасно, что глаз не может оторвать, каждая песчинка отражает свет солнца золотым переливом. Вдруг стража убирает копья, освобождая ему путь к лестнице с округлыми перилами. Он поднимается по ней, заходит внутрь и попадает в большой открытый двор, окруженный колоннадой. Посреди двора стоят две гигантские статуи. Одна статуя могучего мужчины в набедренной повязке и клафт на голове, другая статуя прекрасной женщины в калазарисе. Он узнает Великого Сына и Его любимую жену, прекрасную жрицу Беннэнефру. Кланяется им в низком поклоне, выражая свое почтение и чувствуя благоговение пред ними. А когда поднимает голову, видит, что находится уже внутри Дома, окруженный колоннадой из гигантских статуй Богов с обеих сторон. Глаза Богов закрыты и не смотрят более на Землю. Нужно торопиться! Почти бегом бросается по длинному коридору с массивными каменными стенами. Здесь по обе стороны возвышаются монументальные лотосообразные колонны, подпирающие своды потолка. Все стены и колонны этого гипостильного зала расписаны золотыми фресками с изображениями богов и божественных писаний, и только посвященный может постичь сакральный смысл этих текстов. Солнечные лучи, падающие через потолочные просветы, освещают изображения ритуальных сцен в честь Госпожи Небес и Властительницы загробного мира, передающие Высший Закон Истины. Все светится неким внеземным сиянием. Ничего восхитительнее он не видел! Вот Она, его Богиня! Он машинально хватается за золотой круглый амулет у себя на шее, на которой был выгравирован символ пера. Хочется остаться в зале, чтобы удержать с Ней эту энергетическую связь, но что-то вновь подгоняет его двигаться дальше. Не мешкая более ни секунды, пересекает зал, перешагивает через грандиозный портал и попадает под затемненный свод Великого Места Силы. В многочисленных нишах каменных стен лампады излучают яркий магический свет, неугасаемый веками. Но его больше всего интересует небольшая золотая пирамида, которая находится в центре зала на каменном алтаре. Пирамида начинает светиться изнутри. Свечение становится все ярче и ярче и становится настолько сильным, что весь зал наполняется этим ослепительно-ярким светом. Пришлось крепко зажмуриться и даже закрыться руками, дабы защититься от этого свечения. Внезапно свет тускнеет и совсем пропадает. Опасливо опускает руки и открывает глаза. В нескольких шагах от него стоит прекраснейшая из всех женщин. Он узнает в ней образ той статуи на входе. Беннэнефра! Не может отвести взгляд от ее голубых глаз, обрамленных черной каймой, которые смотрят на него из-под густых ресниц. Длинные черные прямые волосы блестели, словно в них пролегают серебряные нити. Она улыбается ему. Он торопливо опускается пред ней на колено и склоняется в низком поклоне. Но тут же чувствует легкое прикосновение на своем плече и поднимает глаза. Она стоит совсем рядом и протягивает ему… Кольцо! Он резко поднимается, и испуганно смотри на нее. Откуда Кольцо? Неужели чары сокрытия, наложенные им, так ненадежны и все Дары найдены? Она понимает его смятение и успокаивающе качает головой, затем берет его кисть и кладет Кольцо ему в ладонь. Он прячет Кольцо в кулаке. Жрица довольно кивает, запрокидывает голову назад и внезапно начинает светиться. Резко взмахивает руками будто крыльями. И теперь пред ним не женщина, а птица! Чудо Птица! Столь же прекрасная, с теми же голубыми глазами. Длинные перья ее искрятся золотом, излучая сияние звезд. Она взмывает вверх, размахивая могучими крыльями, длинный хвост тянется шлейфом за ней, затем стремительно летит вниз прямо на него! Он пятится назад, зажмуривается, ожидая столкновения…
Проснулся Хранитель, крепко сжимая в кулаке Кольцо. Беннэнефра желала, чтобы он надел его, но Хранитель никак не решался, потому что не имел права обладать им. Всматривался в изгибы электрума в виде пера, и с каждым мгновением Кольцо притягивало и завораживало. И он с осторожностью все же надел.
В тот же миг поток видений вихрем обрушились на него. В этих видениях Дары попали в алчные руки! И множество зловещих, мрачных вариантов будущего обрели реальность на его глазах. Смех переходит в жуткие рыдания, счастье обращается в горе. Войны, убийства, море крови следуют за тем, кто жаждет обладать Дарами.
Не в силах удержаться от нахлынувших образов, он покачнулся и упал на колени, хватаясь за голову. Тысячи нитей всевозможных событий переплетались у него в голове. Видения накладывались одно на другое, образуя сотни витков событий и множество тропинок, ведущие в наиболее вероятные варианты будущего.
Он тихо зашептал заклинание, борясь с потоком, пытаясь приостановить его и совладать с ним. Его речитатив становился все увереннее, а голос тверже. И видения замедлились. Он увидел в них себя, и свой страдающий народ, и новых Владык, сражающихся за корону и власть. Хранитель увидел, как меняется будущее, вмешайся он даже в мельчайшую деталь в настоящем, и увидел разные варианты этих изменений.
Но вот перед ним образовалась временная нить события, которое было ближайшим его будущим, и ухватился за него. Там он торопливо что-то пишет, склонившись над свитком, подгоняемый временем. Прекрасная жрица в образе Чудесной Птицы беспокойно летает над ним. Хранитель чувствует, что для нее этот свиток очень важен.
И он узрел Истинный путь!
Теперь Хранитель знал, что нужно делать…»
Мужчина задумался, прервав свой рассказ.
– Что же было дальше? – нетерпеливо спросил малыш.
– Вот этого никто не знает, мой мальчик. На этом сказание обрывается. Но говорят, Чудесная Птица до сих пор обитает в Доме Божественной Искры своего любимого, и лишь изредка покидает его высокие стены. Те, кто ее видел, хотели проследить за ней, чтобы найти ее Дом, думают, что там можно найти много богатства. Но, конечно же, никому этого не удалось.
– Почему? – спросил малыш.
– Потому что путь к своему Дому она откроет только тому, кто не золото ищет и драгоценности, а Знания, вот истинное сокровище человека!
– А если я ее встречу, она мне покажет? Там очень красиво! Я хотел бы посмотреть, – мечтательно проговорил малыш.
Мужчина улыбнулся.
– Тебе она обязательно покажет, потому что ты самый добрый и честный из всех, кого я встречал! А еще умный, смелый. И… не боишься щекотки! – Заявил он уверенным тоном. Его руки ловко забрались под одеяло, и пальцы забегали по ребрам мальчика.
Мальчик весело рассмеялся. Елозя и извиваясь, он пытался отделаться от приставучих рук.
– Хватит. Хватит! Щекотки я боюсь! Перестань!
– Ладно, тогда ты просто умный и смелый, – стараясь выглядеть разочарованным, заключил мужчина. Снова поправил одеяло, поцеловал малыша в лоб и нежно прошептал. – Сладких снов тебе!
– Еще добрый и честный! – добавил мальчик и широко зевнул. – И тебе!
Мужчина выключил свет и вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь.
Глава 1
Египет, Дэйр эль-Бахри.
1998 год.
Крутая лестница, по которой спускались два человека, вела в длинный узкий коридор, уходящий глубоко под землю. Мерцающий свет от их фонарей откидывал длинные тени, сливаясь с темнотой впереди. Проход был настолько низким, что приходилось идти в полусогнутом положении, а порой почти ползти. Чем дальше они продвигались, тем меньше кислорода поступало в легкие, и больше чувствовался затхлый запах погребальной камеры. С потолка на их головы сыпались мелкие камни и песок. Но вот, наконец, тусклый свет осветил погребальную камеру в конце шахты, и они вошли внутрь.
– Филипп, можно у тебя спросить? – поинтересовался невысокого роста мужчина с маленькой черной бородкой на арабском языке.
– Конечно, Ахмед! – ответил другой с небольшим французским акцентом.
– Зачем мы здесь? – Ахмед осмотрел маленькое пустое помещение квадратной формы.
– Нужно кое-что найти, – коротко ответил Филипп. Он подошел к наскальной стене и провел рукой по влажной поверхности.
– Но здесь же ничего нет! – недоумевал араб.
– Должно быть, – уверенно проговорил француз. Он медленно шел вдоль стены, подсвечивая фонариком и внимательно осматриваясь по сторонам.
Араб замер на месте, пораженный своей внезапной догадкой.
– Ты что, наконец, расшифровал свиток? – Его глаза изумленно округлились.
Филипп посмотрел на Ахмеда. Рано или поздно этот вопрос бы прозвучал. Но сейчас ответа ждет его друг, а завтра – остальные члены Совета. И вот только глаза у них будут гореть не жаждой новых открытий, а человеческой алчностью. От этой мысли его лицо искривилось досадой. Завтра он должен будет представить полный отчет о проделанной изыскательной работе над свитком, раскрыть им правду, и умолчать уже не получится. Слишком долго он тянул с разъяснениями. После этого их одержимость уже не остановить. Он это знал!
– Еще нет, но думаю, очень близок. Не готов пока делиться своими предположениями. Мне нужно убедиться, что я на верном пути. Давай продолжим поиски, – твердо ответил Филипп.
Ахмед тяжело вздохнул, понимая, что сейчас нет смысла настаивать, и тоже начал обследовать стены.
– Напомни мне, кто написал эти замечательные строки, – спросил француз, не отрываясь от дела:
«Ненасытная жадность, проникшая в души,
Их мертвит и сжигает, калечит и сушит.
Жадный чахнет, желтеет и сохнет от муки,
Он не спит, домогаясь богатства и власти,
К недоступному тянет дрожащие руки…»
– Но разумный не станет рабом этой страсти! – закончил араб и снова посмотрел на друга, понимая скрытый намек. – Абу-аль-Атахия, – ответил он.
Филипп бросил на него быстрый взгляд через плечо, и его губ коснулась легкая улыбка.
Шаг за шагом они ощупывали каждый сантиметр гробницы, но все было тщетно. Время тянулось бесконечно долго. Из-за наступающей духоты стало казаться, что полутемное пространство гробницы начинает давить, сужаясь и уменьшаясь в размерах. Ахмед потряс головой, отбрасывая жуткое ощущение. Посмотрел на француза, который стоял совсем рядом и как ни в чем небывало продолжал свою работу:
– Может, на сегодня закончим? Дышать уже нечем, – пробормотал он, утирая рукавом галабеи потеющий лоб. – Давай завтра продолжим.
– Нет, – покачал головой Филипп. – Ты же знаешь, завтра уже собрание. Им нужны ответы, им нужны доказательства. Иначе не дадут закончить. Слишком я затянул с этим делом, видите ли. – Он раздраженно повел плечами. – Признаюсь, я и сам уже начал думать, что столько времени потратил впустую… Но появилась одна зацепка и нужно ее проверить. – «Снова», добавил про себя археолог. Ахмеду не нужно знать, что он уже осматривал эту гробницу тысячу раз. Но сегодня у него с собой есть Знания и свидетелем применения этих Знаний будет его друг. Конечно, ему и об этом знать незачем. Главное, чтобы завтра на собрании подтвердил Совету подлинность их находки, иначе могут обвинить в подлоге и обмане. Ему нужен был свидетель. Надежный, которому можно доверять! – Честное слово, – продолжил Филипп и повернулся к арабу, открыто глядя ему в глаза, – не знаю, что мы с тобой ищем, но обязательно найдем! Ты со мной?
– Что за вопрос? Конечно! Ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня! – Ахмед улыбнулся и по-дружески хлопнул Филиппа по спине.
– Отлично! Тогда не будем терять время, – довольный ответом, Филипп вновь приступил к осмотру.
Ахмед тоже вернулся к обследованию стен, краем уха слушая непонятное бормотание Филиппа. Теперь это походило на какой-то речитатив. Араб часто замечал за другом привычку, когда тот был чем-то увлечен, напевал себе под нос мотив какой-нибудь песни или начинал цитировать какого-нибудь поэта. Сейчас Ахмед не мог разобрать слов, поэтому просто не обращал внимания.
Он закончил осматривать стену и осветил фонариком потолок. Тут, прямо на глазах, потолок начал сходиться неглубокими трещинами в одном месте, откуда посыпался мелкий щебень, образуя небольшое отверстие. Ахмед настороженно нахмурился, направляя туда луч фонарика. Не хватало еще, чтобы потолок обрушился! Но свет преломился, мерцнув ярким голубоватым блеском. Вытянулся во весь рост, чтобы присмотреться поближе.
– Филипп, – неуверенно пробормотал араб, – кажется, здесь что-то есть. – Француз вмиг оказался рядом с ним. – Вон, видишь? – Ахмед продолжал светить в образовавшуюся щель.
Снова мерцнуло.
– Вижу. Надо аккуратно достать. – Филипп вытащил из брезентовой сумки, перекинутой через плечо, ромбовидную лопатку и начал осторожно выскребать известняк, расширяя отверстие. Он старался работать аккуратно, но известняк сыпался прямо в глаза и руки начали неметь. Ахмед заменил его. Когда и он устал, к работе вернулся Филипп. И вот предмет, наконец, оказался у него в руках. Бережно удерживая находку, археолог вытащил из сумки кисточку и, стряхнув остатки извести, восторженно охнул. – Это же Маат!
– Точно, – согласно кивнул араб, разглядывая фаянсовую статуэтку сидящей женщины с пером на голове голубого цвета.
– Admirablement!1
– Но почему она оказалась замурована в потолке? Разве это не странно?
– В другой ситуации я бы сказал, что странно, но не в этот раз, – довольно проговорил француз. Бережно завернул статуэтку в ткань и убрал в сумку.
– А еще странно, что трещины пошли ниоткуда и камни осыпались сами по себе, – продолжал араб, ожидая услышать разъяснения.
Филипп встретил его взгляд спокойно.
– Завтра на собрании я скажу то, что вызовет у многих болезнь опаснее, чем чума, – алчность! – И направился к выходу.
– Я не понимаю, что же такого особенного можно найти в свитке иерограмматея, которого даже не удосужились похоронить как следует. Насколько помню, даже имени у этого писаря нет.
– В этом же и вся прелесть: не знают имени – не получат полную власть над тобой, потому что просто напросто не существуешь ни для кого. Вот бы и мне так, – усмехнулся француз, двигаясь по узкому коридору уже в обратном направлении.
– Имя – неотъемлемая часть сущности всего живого! – парировал араб. – Ты же говорил, что этот свиток очередное собрание загробных песнопений.
– Нет, я ошибся, – спокойно ответил Филипп.
– Ты никогда не ошибаешься, – серьезно проговорил Ахмед, – но вот скрывать и хранить тайны можешь. Так что ты скрываешь на этот раз? Что в свитке?
– Дары Матери, – сообщил француз так, как будто это незначительная, не стоящая хоть какого-либо внимания, информация.
Араб застыл на месте, ошеломленный известием.
– Ты шутишь? – недоверчиво переспросил он. Но Филипп ничего не ответил, продолжал идти вперед. Ахмед догнал его и схватил за плечо, заставляя остановиться и повернуться к нему. – Ты шутишь?! – настойчивее спросил он, глядя в глаза другу.
Тот встретил его взгляд уверенно и непоколебимо.
– Нет, не шучу. В свитке информация о том, где спрятаны Дары.
– Но, – растерянно пробормотал араб, опуская руку, сжимающую плечо француза, – я думал это все старые сказки.
– Это не сказки.
– И ты знаешь, где Их искать? – Ахмед продолжал смотреть на него с недоверием.
Филипп всматривался в глаза друга, пытаясь понять, какое именно чувство вызвало в нем это открытие. Но тот еще не осознал услышанное и поэтому кроме растерянности в глазах ничего не увидел.
– Нет, – покачал он головой и снова направился к выходу.
– А статуэтка? – Француз почувствовал прожигающий взгляд араба сквозь футболку.
«Ну вот, уже потихоньку начинает соображать, что к чему», – усмехнулся про себя Филипп.
– Статуэтка – не один из Даров, – поспешил уточнить он, пока воображение друга не начало играть с ним злую шутку. – Я вообще не думал, что мы здесь что-то найдем. В свитке писец сделал особую пометку, и я решил проверить, значит ли она что-либо.
– Ну, как видишь, значит. Что же дальше? – Ахмед полез вслед за Филиппом по металлической лестнице, ведущей наверх из шахты.
– А вот дальше нужно еще разбираться. Если мне позволят, конечно. Завтра будет видно.
***
Франция. Париж.
Неделю спустя.
Из больших окон кабинета была видна достопримечательность всей Франции – Эйфелева Башня. Она величаво возвышалась над всем городом, привлекая к своему подножию огромное количество туристов, приезжающих со всех стран, чтобы посмотреть на это чудо света.
В кабинете происходила очень важная встреча. Филипп нервно расхаживал по паркету, а молодой худощавый человек спокойно сидел на старинном диване и устало наблюдал за ним.
– Послушайте, – прогремел сердитый голос хозяина кабинета. Он нахмурил густые брови, предававшие его умному взгляду некую грозность, – вы хотите запретить мне закончить дело, которому я посвятил почти пять лет! Не такого глупого решения я ожидал целую неделю!
– Поймите, пожалуйста, месье де`Рамьен, – проговорил Худощавый, прервав речь рассерженного собеседника. Он устало провел рукой по бледному худощавому лицу и обратил, наконец, свой тусклый, полный безразличия взор на Филиппа. – Я всего лишь курьер, уполномоченный уведомить вас об отказе. Совет считает, что артефакт, который вам удалось обнаружить, не является в достаточной мере доказательством какого-либо предстоящего грандиозного открытия. И не намерены спонсировать ваши исследования впредь.
Филипп с прищуром посмотрел на курьера. Это шутка такая? Неделю назад на собрании археолог предоставил все разъяснения и доказательства своей правоты. Он видел горящие глаза некоторых членов Совета, их жажду. Кто-то, конечно же, со скептизмом отнесся к его словам, но те, кто способен был мыслить глубже, сразу уцепились за невероятную возможность. Что же они задумали? Какую игру затеяли играть с ним?
– Какое к черту спонсирование?! Пусть подавятся своими деньгами! Можешь им так и передать! – Филипп нарочито перешел на «ты», чтобы в полной мере обозначить свой гнев. – Единственное, что мне нужно, так это чтобы они не мешали и дали закончить дело! А не их спонсирование! Идиоты!
– Ваши «доказательства», – Худощавый растянул последнее слово, сделав на нем акцент, – их не убедили. Пять лет тишина, а тут, за день до решения Совета, вдруг такая находка – статуэтка, замурованная в потолке гробницы. Чудеса прям! – Он отвратительно скривил губы в усмешке.
– Умный такой, да?! – сощурился Филипп, желая испепелить этого мерзкого типа своим взглядом. – Текст на свитке мало просто прочесть, нужно еще растолковать содержание и познать сакральный смысл! Если бы ты хоть малую толику знал из того, что знает даже мой шестилетний племянник, то рот бы сейчас не посмел открывать!
– Так что ж вы не обратились к вашему племяннику за помощью, раз он такой умный, может и времени бы ушло меньше на толкование и познание? – ядовито огрызнулся Худощавый.
– А знаешь, я, пожалуй, так и сделаю! – Филипп, казалось, действительно всерьез задумался над этим предложением.
– Ну, вот и отлично, – безразлично пожал плечами Худощавый. – Только, боюсь, в другой раз. Я должен вручить вам вот это письмо. – Он лениво поднялся с дивана, подошел к Филиппу и протянул ему белый конверт. – Здесь подробно расписано о причине их отказа. И, кстати, артефакты необходимо вернуть Совету. Вы должны сейчас же передать их мне.
Месье де`Рамьен выхватил конверт и тут же бросил в горящий рядом камин.
– Убирайся! – процедил он сквозь зубы, крепко сжимая кулаки, сдерживая из последних усилий свою ярость.
Худощавый задумчиво смотрел, как огненные языки пламени в мгновение око превратили белый конверт в пепел, поднимая тонкую струйку черного дыма вверх. Резкий незнакомый запах рассеялся по комнате и ударил в нос. Было видно, что курьера это сильно встревожило: он крепко зажал нос и прогнусавил, торопливо удаляясь из кабинета:
– Ну что ж… Значит, они были правы. Вы свой выбор сделали. Прощайте! – Дверь за ним с грохотом захлопнулась.
И можно сказать вовремя, потому что Филипп больше не сдерживался. Он схватил хрустальную пепельницу со стола и запустил ее прямо вслед курьеру. Пепельница разлетелась вдребезги, ударившись уже о закрытую дверь.
В ту же минуту жгучая боль в грудной клетке исказила строгие черты смуглого лица Филиппа. Из носа тонкой струйкой потекла кровь. Прижал левую руку к груди, а правой оперся на стол, пытаясь сохранить устойчивость, но ноги, против железной воли, подкосились, и он без чувств рухнул на паркет.
Пришел в себя уже в больничной палате. Запах фенола и лекарств резко ударил в нос. Этот запах даже здорового человека заставлял чувствовать всю бренность жизни. Он болезненно поморщился и попытался присесть, но многочисленные провода, прикрепленные к его груди и рукам, не позволили ему это сделать. От действий пациента встрепенулся маленький мальчик, который тихо посапывал, сидя рядом на стуле и сложив головку на ручки, опираясь о краешек кровати. Мальчик внимательно посмотрел на больного, и его личико озарилось радостной улыбкой.
– Мама! – крикнул радостно, подскочив со стула. – Он открыл глаза! Посмотри!
Филипп заметил молодую женщину и пожилого мужчину в белом халате, которые тихо переговаривались возле двери.
Женщина бросилась к ним, увлекая за собой врача.
– О, Филипп! – запричитала она. – Как же ты напугал нас!
– Как себя чувствуешь, друг мой? – поинтересовался врач.
– Отлично, Генрих, – вяло ответил Филипп, криво усмехнувшись.
– Ты же знаешь, что при твоей ишемии нужно беречь себя как следует, – поучительно проворчал врач. – Еще один такой инфаркт и…
– Док, ты это говорил уже тысячу раз, – отмахнулся Филипп.
Археолог и сам действительно чувствовал необычайную слабость, боль в груди не проходила, а наоборот периодами усиливалась, голова кружилась, немела рука.
– На этот раз все намного серьезнее! Достаточно посмотреть на мониторы приборов и сразу страшно становится, – взволнованно проговорила женщина. Она часто заморгала, пытаясь удержать поток слез, блестевших в глазах.
– Елена права, Филипп, – поддержал ее Генрих. – Все гораздо серьезнее. И ты сам это прекрасно понимаешь, я же вижу. – В глазах доктора читалось глубокое сожаление и сочувствие. – У тебя произошел спазм коронарных артерий. Мы уже сделали все необходимые анализы, но… результаты неутешительные.
– Куда делся мой мальчик? – резко перевел разговор пациент, не желая более слушать заключение врача.
– Я здесь! – с готовностью отозвался ребенок, выглядывая из-за мамы.
– Хватит прятаться за мамину юбку, Жорж, – нежно улыбнулся Филипп. – Ты уже большой. Подойди ко мне скорее, я хочу кое-что рассказать тебе. Но это только между нами, – закончил он шепотом, приложив указательный палец к губам и заговорщически подмигнув.
Жорж радостно бросился к нему, предвкушая очередную интересную игру с разгадыванием ребусов и поисками сокровищ, в которые они любили играть вместе. Настоящими сокровищами для малыша в таких играх были найденные сладости и обязательно какой-нибудь древний артефакт!
Он подошел так близко, что можно было рассмотреть крошечные веснушки на его маленьком детском носике. Но Филипп приманил его к себе ещё ближе и, когда малыш наклонился к нему, подставляя ухо, тихо-тихо зашептал:
– Помнишь, как открыть потайной ящик в моем столе? – Мальчик с готовностью кивнул. – Отлично! – удовлетворившись ответом, продолжал шептать археолог. – Забери артефакты, которые там лежат, и спрячь у себя! Никому не рассказывай, и не показывай! Это очень важно! Артефакты таят в себе интересную загадку. Древнюю тайну! Настолько древнюю, как сказка, которую я тебе вчера рассказал. Помнишь? – Малыш снова кивнул. – Обещай мне, что приложишь все усилия, чтобы разгадать эту тайну и ни за что не сдашься! – Филипп серьезно посмотрел в большие зеленые глаза ребенка. – Сейчас ты еще слишком мал, но потом, когда придет время, у тебя обязательно получится. Главное, продолжай хорошо учиться, оставайся таким же смелым, добрым и честным! Обещаешь? – Он погладил мальчика по белокурой головке.
