полная версия

Валерия Дмитриевна Лагутина
Лабиринты времени

Полная версия

Глава 10

В тот момент, когда Йорка покинула его жилище, Ратибор, словно почувствовав что – то, открыл глаза и осмотрелся.

На его груди тихо спала Кайра.

Огонь почти погас.

Йорка…

Мужчина посмотрел на неубранную пустую постель в дальнем углу и тут же сон как рукой сняло с него.

«Йорка?»

Грубо скинув с себя руки Кайры, Ратибор подскочил и бросился к холодному ложе.

Никого.

За его спиной раздался тихий шорох и мужчина обернулся.

Вставшая с постели Кайра ласково обняла его за плечи и коснулась губами шеи:

–Её нет. Она ушла. Я отпустила её. Теперь никто не может помешать нашей любви.

И, прикрыв газа, девушка всем своим телом потянулась к Ратибору, но сильная пощёчина едва не сбила её с ног и, пошатнувшись, но устояв, женщина прокричала своему обидчику прямо в лицо:.

–Зачем она тебе? Если есть я? Ведь ты же хочешь меня? Я знаю это …

Ещё один удар в самые губы не дал ей договорить. Тонкая струйка крови алым ручейком потекла по загорелому лицу.

–Дура, – тихо ответил Ратибор и, быстро надев штаны и куртку, взял в руки лук, колчан и вышел на улицу.

Бывалому охотнику ничего не стоило отыскать следы беглянки, и вскоре он увидел её, окружённую на поляне стаей кровожадных зверей.

Несколько метких выстрелов – и враг трусливо отступил в скрывшие его кусты.

Но ждёт ли награда победителя?

Нет, он не думал о ней, расстреливая клыкастые морды.

Не думал о награде, разрывая свирепую пасть.

Не думал…

И когда нёс её на руках домой, бережно отводя ветки от её лица, другие мысли заботили его.

Мысли.

О чём же он думал?

О том, что хочет видеть её глаза, волосы, руки, сердито сжатые губки. Что просто хочет видеть её, измотавшую его душу красавицу. И всё. Больше ничего. Просто видеть и быть рядом. Без всяких обязательств и намерений. Ну, конечно, если она сама не захочет чего – то большего.

А она?

Какие мысли терзают её милую головку?

Почему он спас её? Так унизившую его перед всем племенем?

Мог бы и не идти, а оставаться с той дикой красавицей.

Неужели?..

Может быть, его чувства действительно так сильны, а он сам и не такой уж и плохой парень?

Да.

Наверное, нужно его отблагодарить.

Но как?

Фу, глупая.

Разве ты не знаешь, чего он хочет больше всего?

–Не делай так больше, – тихо попросил Ратибор девушку, бережно укладывая на постель и, неожиданно чувствуя нежное прикосновение её руки на своей щеке, тут же отстранился, понимает причину такого поведени:

–Если ты… Если … Я не хочу благодарности от тебя, – изнывая от желания, отошёл он от неё в сторону и отвернулся, всеми силами сдерживая естественные порывы своего тела.

–Я знаю, – улыбнулась Йорка и, подойдя ближе, обняла его шею рукой.

Как и тогда, увидев его, растерзанного медведем в лесу, она снова почувствовала то непреодолимое желание узнать его. Тянущая теплота у её лона приятной волной растеклась по всему животу. Ей вдруг захотелось почувствовать его сильные руки, ласкающие её тело, его жаркое дыхание, обжигающее её лицо, его…

Покраснев от вдруг посетивших её мыслей, девушка опустила глаза.

Но он, нежно приподняв её за подбородок, поймал взгляд её безумно красивых глаз и почувствовал своё бешено колотящееся, готовое вырваться из груди наружу, сердце.

–Я не хочу благодарности, – отпустил он её лицо. – Я хочу любви, – страстно зашептал мужчина, обдавая её лицо горячим дыханием, и, отвернувшись, отошёл в сторону.

Еле слышное шуршание падающей одежды…

Тихие шаги…

И Ратибор почувствовал нежное прикосновение девичьих рук, снимающих с него куртку, лёгкое, почти воздушное касание губ на своей спине и закрыл глаза от в миг накрывшего его блаженства.

–Покажи мне свою страсть, – услышал он ласковый голос и, повернувшись к Йорке, тут же замер, увидев стоящую перед ним девушку во всей её природной наготе.

Прикрывая одной рукой округлые полушария груди, а другую положив на золотистый холмик чуть ниже живота, девушка тяжело дышала, приоткрыв коралловые губы и томно прикрывая глаза. Золотой россыпью длинные локоны покрывали её плечи, спину и полуприкрытую руками грудь, опускаясь к тонкой талии и словно выточенным из кости округлым бёдрам.

И столько милой застенчивой сексуальности было во всей её позе, что уже не в силах контролировать себя, Ратибор, одной рукой обхватив её за талию, прижал к себе так сильно, что почувствовал своими мышцами биение её сердца и вопросительно заглянул в её глаза.

–Покажи мне свою страсть, – тихо повторила девушка, взмахнув мохнатыми ресницами, и опустила свой затылок к спине.

Не веря своим ушам, иирк осторожно обнял её второй рукой, провёл широкой ладонью по шёлковой спине и услышал лёгкий стон, ставший немым ответом на его молчаливый вопрос.

–Научи меня нежности, – наклоняясь к её лицу, ответил мужчина и их губы слились в долгожданном поцелуе.

…Окружённые отрядом вооружённых тургарийцев, мимо юрт, озираясь по сторонам, шли четверо послов северо-западных земель. Это представители племени иссидов наконец-то добрались до конечной точки своего пути.

Проходя мимо оглядывающихся на них тургар, каждый из послов внимательно осматривал каждую мелочь, стараясь как можно лучше запомнить всё увиденное, что бы рассказать затем вождям.

«Хороши мечи,– отметил угрюмый Улушай, покосившись на висящие на его бедре пустые ножны. – Такой, если звезданёт, то наши в прах рассыпятся».

«Конница – это плохо, – подсчитывал Ратимир стоящих парами у каждого шатра лошадей. – У нас все пешие. Если наберём конных, то сотен пять- шесть, не больше. Но вот если в леса заманить…,» – рассуждал он, сверкая нарисованным на лбу третьим глазом.

«Интересно, а кормить – то будут?»– слыша урчание в пустом желудке сладко подумал Зигфульд, почувствовав запах кипящего в огромных котлах мясного бульона.

Неожиданно в лоб иирка прилетел большой снежный комок и он моментально встал в боевую стойку, злобно сверкая глазами.

–Смотрите, смотрите, дикарей ведут!– закричал маленький мальчик, целясь снежком в послов, но один из воинов угрожающе направил на него длинное копьё и он, бросив ком снега на землю, спрятался за шатом, строя смешные рожицы:

–Не поймаешь, не поймаешь!

На его голос из большой юрты, окружённой воинами, вышла невысокая крепкая женщина с потухшими чёрными глазами в длинной собольей шубе и, пройдя мимо послов, подозвала мальчугана к себе. Наклонившись к ребёнку, она тихо прошептала ему что-то на ухо и, взяв за руку, повела прочь. Насупившийся мальчик дерзко отдёрнулся от пытающейся взять его женщины и, опустив голову, бросил исподлобья не по-детски угрюмый взгляд на подошедших послов, а затем, воинственно размахивая руками, послушно засеменил за матерью в сторону богато украшеной юрты.

«А ничего так баба, – провожая Хайну глазами, сглотнул Улушай, – я б такой вдул!»

…Над зеркальной гладью широкой реки с криком проносятся белобокие чайки, усаживаясь на высокие реи плывущих кораблей, от одного из которых отплывает лодка. Сидящие в ней Койву и Белояр приветливо машут морякам и стремительно гребут к каменистому берегу.

–О боги мои, зачем я вплёлся в эту авантюру, – тихо причитает, боязливо зажмурив глаза, Белояр, – сидел бы у себя в хате у тёплой печи, жевал мягкие пироги.

–Не боись, – успокаивает его друг, налегая на вёсла, – что тут такого? Вода, как вода, только больно много.

–В кустах запрячь!– кричит с судна вахтенный, – да закрепить не забудь! На обратном пути захватим!

–Сделаю! Как надо! – Машет ему молодой человек и, спрыгнув в воду по колено, вытаскивает лодку на берег.

Белояр, тяжко вздохнув, следует за другом и хватается руками о деревянный борт.

Затащив лодку в густые ивовые кусты, друзья закрепляют её узлом за крепкий ствол и, ласково похлопав её бок, Койву благодарит:

–Спасибо, старушка, выручила. А теперь отдохни, тебя не забудут. Ну, – кивает он Белояру, – пошли, что ли? Путь не близкий.

Вскарабкавшись на крутой склон, они оказываются на широкой равнине, источающей тысячи самых разных запахов. Это и цветущие ромашки, и горькая полынь, и земляничный аромат и много ещё чего, знакомого и неизвестного укутывает путников ароматным облаком. А далеко впереди виднеются утопающие в облаках вершины заснеженных гор.

–Спасибо, друг, что не оставил меня, – хлопает Койву по плечу молодого человека.– Там, – указывает он в сторону гор, – начинаются леса ирков.

–И как же мы туда пройдём? Говорил же, через болота идти надо. Через пару- тройку дней на месте бы были. Ты же, другой, другой путь есть. Более безопасный. Этот что ли безопасный? И где проход то? Да и есть ли он? – ворчит Белояр и плотнее запахивается от начинающего холодать ветра в меховую куртку.

–Через горы пойдём, – отвечает Койву и, обогнав друга, умеренно шагает в их сторону.

–Чего?– останавливается путник, – совсем сдурел? Мы и гор – то никогда не видели, тем более не лазили по ним.

–Что-то всегда приходится делать в первый раз. Ты что, – поворачивается к другу славличанин, – струхнул?

–А если и так? Не хочется, знаешь ли, подбитых птиц изображать.

Койву поворачивается к другу и хлопает его по плечу:

–Ну, чего ты? Не раскисай! Где наша не пропадала?

–Где, где, – отдёргивается тот, – говорил же, через болота идти. Давно бы на месте были. А всё ты…

–Болота –места гиблые, – перебивает его Койву, – дорогу через них только посвящённые знают. Вот ты, скажи мне, посвящённый?

В ответ Белояр лишь отрицательно качает головой.

–Вот то-то. И я, как ты понимаешь, тоже. Поэтому путь нам один- через горы.

Глава 11

В ярко освещённой пылающими огнём чашами юрте, на высоком золотом троне, отделанном резьбой и драгоценными камнями сидит Каюм- баши. Две головы драконов с глазами – рубинами вместо подлокотников украшают бока трона. Перед ним на сверкающих подносах стоят кушания и вина в длинноносых кувшинах.

Рядом, с правой стороны, чуть в глубине сидит красивая женщина в полосатой шёлковой рубахе. Отблески огня бросают блики на её перемешанные пряди рыжевато – чёрных волос, придавая им неповторимый блеск и жизненную силу. Причудливое колье с единственным крупным солнечным камнем по центру, подаренное совсем недавно гостившими у них фригийскими купцами, украшает её точёную загорелую шею.

У ног- тот самый шаловливый мальчуган с улицы, тянущий с подносов фрукты и успешно уминающий их и дремлющая большая вислоухая собака, спрятавшая свой нос в длинной шерсти лап.

Тут же, полукругом сидят особо приближённые подданные каюм- баши и, воспевая мудрость и силу великого правителя, угощаются жирным мясом и сладким вином.

Красные шёлковые полотна мягкими волнами спускаются по стенам юрты, делая её кроваво-красной. А отблески огня, играющие на их разрисованных фрагментами казней и боёв поверхностях, словно оживляют её, придавая ещё более устрашающий вид.

Вошедший к повелителю, Курдулай присел на одно колено и, вытянув в его сторону руку с поднятой ладонью, затем коснулся ею своего лба, а потом и груди:

–Повелитель! Позволь представить тебе послов северных земель!

С этими словами полог юрты приоткрылся, и в юрту горделиво вошли послы. Однако, получив удары древками копий по подколенному сгибу ног, они падают на колени, тут же забывают про свою неуместную спесь и, так и не вставая с напольного ковра, выползают в центр юрты.

–Я принял дары ваших племён, – отбросив кость сразу же подхватившему её псу, просто сказал Теймур, – чего же вы просите?

–Мира, великий правитель, мира,– громко попросил Зигфульд, приподняв голову.

И тут же на одной из стен открылись чёрные глаза и вопросительно посмотрели в сторону послов. Затем стена словно ожила, и из неё появились лысая голова, руки, а затем и тело, скрытое в кроваво-красный плащ.

Учитель плавно, словно летя по воздуху, подошёл к иссиду и ткнул пальцем в его третий глаз. Его пронзительный немигающий взгляд, сверля посла чёрными глубокими зрачками, словно хотел достать мужчину до самой глубины сознаня. И столько непонятной мощи было в этом взгляде, что с сердце иссида словно камень упал, когда Шаман отвернулся и отошёл ( или отлетел?) от него в сторону и он, не в силах говорить, молча протянул свёрнутый в трубочку свиток правителю.

Курдулай взял его, сломал печать и развернул.

–Повелитель!– торжественно начал он читать, – Владыка южных степей и бескрайних равнин! Мы, вожди северных морей склоняем колени перед ликом твоим! Просим милости и…

–Короче, – нетерпеливо перебил его Теймур, беря с подноса большой яркий апельсин и Курдулай, пробежав глазами несколько строк, продолжил:

–Просим милости и… Готовы преклонить колени и платить любую дань, назначенную тобой. Взамен же просим не разрушать городов наших, не жечь полей и лесов, не убивать жён и детей… так…ее идёт просьба в том же духе. Мне продолжать?

Чтец неожиданно замолк, перевернул свиток и посмотрел на каюма.

–Это всё?– Удивился Теймур.

–Похоже, да, – пожал плечами Курдулай и повернулся к послу, – это всё?

–Если великий каюм позволит, -опустив взгляд, ответил Зигфульд и, увидев утвердительный кивок, достал из-за пазухи тонко выделанный кусок шкуры, свёрнутый в длинную трубочку и развернул его.

–Это карта, повелитель, – мельком взглянув на неё, пояснил Курдулай.

–И ты нам всё покажешь?– обратилтся к послу Теймур.

–Да, если позволишь, – иссид попытался встать, но тут же был прикован приставленным к спине копьём и, раболепно ползая по разосланной на полу карте, начал водить по ней пальцем:

–Вдоль всего северного моря раскинулись земли северян. Здесь, на берегу, балты – рыбаки и купцы, добывают солнечный камень. Дальше, на равнине поселились славличи. Их дело земледелие. А в лесах живут иирки-ловкие охотники и воины…

–Ловкие?-удивился Теймур.– Воины? Я не ослышался? – посмотрел он на подданных и те согласно закивали головами. – Никто не может быть лучше моих воинов!

И его раскатистый бас начал дрожать глубоко в груди, вырываясь эмоциональным всплеском. Смех у него был звучный, громкий, как раскаты грома, пробирающий до самых костей.

Не зная, как реагировать, послы, переглядываясь, начали тихо хихикать:

–Ну, конечно, великий, как мы могли. Твои воины гораздо ловчее и сильнее.

И к их раболепному смеху присоединился одобрительный хохот окружающих их тургар:

–Ловкие! Как эти дикари могут быть ловкими! Смелые! Если такие, как эти, то пусть уползают в пещеры и прячутся там!

И только Хайна, грустно опустив глаза, не наслаждается всеобщим весельем. Ей по – человечески жаль этих ничтожных, судя по их поведению, людей, рассчитывающих на милость повелителя. Нет, не нужны ему верные подданные. Тем более – такие. Ему нужны послушные рабы. И если они ожидают дружбы с каюмом, то глубоко ошибаются. Ему не нужны друзья. Ему нужны воины.

Подойдя к Теймуру, Шаман что-то быстро зашептал ему на ухо и тот, переставая смеяться, жестом показал гостям подняться с пола:

–Я подумаю, какую дань назначить твоему народу. А теперь… Курдулай! Покажи нашим гостям, насколько милостивым я могу быть!

…Просидев в засаде пару суток, Тусуркай решил сменить место и осторожно перебрался к самым дальним, западным сторожевым башням. Конечно, сам коган отсюда практически не просматривался, но зато отдалённость часовых давала надежду на какие-то возможные изменения.

И иирк приготовился ждать.

Его ноздри уловили манящий запах свежеприготовленной баранины и , глотая слюни, он голодными глазами посмотрел в сторону двух освещённых воткнутыми в землю факелами воинов-тургарийцев, мирно дожёвывающих сочную баранью ляжку.

–Хороша, – облизываясь, подытожил один, – был бы царём, каждый день бы такую кушал.

–Скажешь тоже! Царям пища царская. А нам – и такая в радость.

–А ты будто знаешь, что цари едят.

–Наш – то точно только человечину и жрёт. Вот ты бы смог?

–Не а,– качает головой воин, отбрасывая обглоданную кость далеко в степь.

–А ты бы?– кричит тургарин сидящему высоко на башне постовому.

–Чего?– спрашивает тот, свесив вниз голову.

–Человечину жрать смог бы?

–Если прикажут, сожру, а так – и не проси. Вы чего там, бараном потчуетесь?

–На тебя то же хватит. Давай-ка, сменимся на недолго.

За ближайшим холмом мелькнула волчья шкура и злобный оскал серой морды вытянулся в сторону людей и Тусуркай увидел, как часовой на башне вскинул лук.

Ещё мгновение и острая стрела звонко просвистела и, разрезав ночной воздух, спряталась где-то между холмов. Протяжный вой, раздавшийся со стороны утопающей во мраке степи, стал подтверждением того, что цель настигла свою жертву и постовые, отложив еду, посмотрели друг на друга:

–Волки, что ли?

–Эй, внизу!– свесил голову постовой.– Пойди, глянь! Кажись, подстрелил.

Тургарин, медленно вытирая жирные пальцы о полу куртки, нехотя встал, выдернул из земли факел и, вынув из ножен кинжал, направился к холмам.

–Есть!– крикнул он, подойдя к распластавшемуся на земле зверю со стрелой в морде.

–Давай его! Тащи сюда! – ответили со стороны вышки и мужчина наклонился ниже, что бы поднять тяжёлую тушу волка.

Однако, к его удивлению, приготовившаяся к тяжести рука легко подняла казалось бы тяжёлый груз.

–Что за?.. – смотря на пустую, выделанную шкуру пробормотал воин и, не договорив, упал рядом.

–Эй! Ты чего там возишься?– прокричал постовой с вышки и свесился к сидящему внизу воину:

–Поди, глянь. Чего он там?

–Ага, сейчас, – встал тургарин и тут же упал от меткого броска сразившего его в шею кинжала.

Тусуркай не знал того, что случилось между холмов, но видел, что часовой на вышке быстро отскочил от края, оглядываясь по сторонам, и уже занёс руку для удара по железному диску, висящему тут же, рядом за его спиной, но просвистевшая в воздухе стрела насквозь пробила его череп и он упал с высоты в низ с широко открытыми, словно удивлёнными, глазами.

А затем из-за холма осторожно вышел человек в полностью скрывающих его фигуру одеждах и, наклонившись над упавшим около шкуры тургаром, начал его раздевать.

…Такой ласковый и приятный на равнине, а в горах порывистый и холодный ветер пробирал насквозь карабкающихся по склону горы людей. Маленькими юркими червячками казались они на скалистой громадине, уходящей снежной вершиной за самые облака. Тонкая, еле заметная тропа между камней, замеченная зорким глазом Белояра, виляя и извиваясь среди редких кустарников и валунов, скрывалась из виду высоко-высоко, в сверкающих от солнечного света снегах и замёрзших пластах льда. По ней-то и шли, осторожно ступая по скрипящему насту, наши путники. Остались далеко внизу зеленеющие равнины и дурманящий запах полевых цветов, стройные берёзки и колючие заросли шиповника. Даже редкие кустарники со скрюченными ветками почти не попадаются на пути. Только редкие заплатки мхов да разноцветные наросты лишайников на выступах остроконечных камней напоминали об уснувшей до следующего лета жизни.

Ещё немного, и был покорён последний выступ.

Койву, тяжело пыхтя, заполз на широкую ровную вершину, покрытую хрустящим настом, и встал на ноги.

Красота!

На многие мили в стороны от него раскинулся, словно древний спящий дракон, каменный хребёт, уходящий далеко за горизонт. Пушистые шапки белоснежных облаков накрывали вершины самых дальних гор, а крупинки осколков льда, переливающихся под лучами заходящего солнца, окрашивали их мерцающим разноцветным блеском.

Койву оглянулся назад.

Редкие берёзовые рощи, знакомые равнины и извилистая полоска полноводной реки.

Впереди, почти сразу у пуска с гор, многокилометровые заросли дикого кустарника перерастали в тёмный лес, растянувшийся далеко-далеко на запад. Мохнатые ветки так тесно переплетались между собой, что, казались одним сплошным полотном, сотканным из такой тёмно- зелёной шерсти, что издалека она казалась совсем чёрной.

–И что дальше? Я не выдержу ещё одного такого подъёма, – устало простонал Белояр, прервав любование природой.

–Надо найти какое-нибудь укрытие, – оглянулся Койву. – Отдохнуть и продолжить путь.

–Ну конечно, -обречённо вздохнул его друг. – другого я и не ожидал.

Оглядевшись ещё раз по сторонам, Койву вытянул руку вперёд.

–Смотри, – указал он, – видишь?

Далеко на западе, между гор виднелось широкое ущелье, покрытое яркой зеленью, смешанной с первыми разноцветными красками наступающей осени. Мерцающая струя водопада, падающая с покрытой сверкающей снегом вершины, скрывалась где-то внизу, между деревьев. А совсем недалеко от них на одной из заснеженных гор зияло тёмное пятно.

–Ты видел что-нибудь подобное?– завороженно спросил Койву.

–Нет, – отряхиваясь от снега, ответил его друг, – и ещё бы сто лет не видел.

–А там, вон, левее, пятно, тёмное, – указал славлич в сторону горы, – наверняка это пещера или что-то вроде того. Если двинемся сейчас, до темноты должны как раз добраться.

–Вверх-вниз, вниз-вверх, – взмахнул руками Белояр, – так скоро мы в горных баранов превратимся, – и тоскливо побрёл за уверенно спускающимся другом.

Горы позади.

Горы впереди.

Горы со всех сторон…

Скрипучий скользкий снег.

–Да чтоб!..

Неожиданно Белояр подскользнулся и, оставляя широкий след, быстро съехал на спине вниз и, уперевшись ногами в каменный выступ, остановился.

–Жив?– закричал ему сверху Койву.

–Да жив я, что б его,– почёсывая зад, попытался встать Белояр.

–Подожди, я сейчас.

Койву осторожно пошёл к другу, но ослеплённый его блеском, остановился и, глубоко вдохнув холодный горный воздух, закрыл глаза:

–Хорошо-то как!

И, сложив ладони трубочкой у рта и, ощущая эту величественную красоту всеми клеточками своего тела, призывно закричал:

–Э-гэ-гээээээээээээй!

–Э-гээээээээй! – Со всех сторон повторило за ним горное эхо.

–Ты слышал это?– воскликнул койву, обращаясь к ждущему его чуть ниже другу.

–Спускайся ты уже!– недовольно кричит тот, наконец – то поднявшись на ноги.

–Э-ге-геееей!– снова повторяет славлич.

–Э-ге-геееей!– вторит ему глухим голосом эхо.

–Ты слышал?– снова обращается к Белояру молодой человек. – Горы, они умеют разговаривать! Как это…

Но внезапный толчок не даёт ему договорить.Удержавшись на неожиданно качнувшейся под его ногами замли, Койву удивлённо смотрит себе под ноги и видит, как всколыхнулась, а потом плавно опустилась снежная корка.

–Что это?-закричал почувствовавший толчок Белояр.

–Не знаю, – пожал плечами Койву и огляделся.

Вдруг наступившая тишина озадачила и напугала его.

«Что бы это могло быть?» – подумал он, пристально глядя на вершины гор и оглянулся на прервавшего его мысли вскрикнувшего друга.

–Да что б тебя, – зло выругался снова упавший, но теперь уже на живот, Белояр и увидел, как наст снега, до этого уверенно державшийся на горе, медленно пополз вниз вместе с ним, – Койву!– завопил он, пытаясь удержать ползущую поверхность руками.

Далеко наверху раздался глухой мощный гул, породивший ещё один толчок.

Гул приближался и, подняв голову, Койву увидел несущееся на них с вершины горы огромное белое клубящееся облако.

–Беги!– отчаянно завопил Белояр другу и кубарем покатился вниз.

Потерявший равновесие славлич упал на спину и, смешиваясь с кусками заледеневшего наста, полетел вслед за другом.

Камень! Ой-ей!

Сук. И откуда он тут взялся?!

Ещё камень! Бля, прямо по лбу!

Ещё.

Ещё!

Да сколько же их тут!

А, ну да, это же горы!

Что это?

Почему всё стало белым?

Всей своей многотонной мощью лавина накрыла путников и потащила вниз.

Взмах руки.

Нога.

Другая.

Тёмные части тел то и дело мелькали среди белой, стремительно движущейся массы, пока, наконец, не скрылись совсем в белоснежном плену.