Валери Санволи
Точка соприкосновения
Виктории, восхитительному другу
«И станете как боги».
1
О! Это слишком невероятно, чтобы быть правдой! Но так оно и есть! Вот как сейчас я сначала напечатала «сеть» вместо «есть», настолько же верна и моя история. Хочу поделиться ей, чтобы вы знали. Вы, живущие в этом земном мире. Фантазии могут привести вас туда, куда стремитесь. Нужно только…
Жила-была девочка. Жила-была. Бла-бла-бла. Нет, не «жила-была». Просто была. Нельзя назвать жизнью… Хорошо, начну иначе.
Конечно, это всего лишь должен быть очередной день в обычной школе небольшого городка. Таких дней уже было больше тысячи, или больше двух тысяч, или сколько там. Всё равно, я надеялась на что-то необычное. Скажем, что не будет первого урока и по совместительству урока номер один по занудству – истории. Или хотя бы в столовой озорники устроят какое-нибудь маленькое шоу. Вчера ничем не удивило. Может, сегодня порадует. Почему нет?.. Хотя, о чём это я? Дождь, тучи, влекущие с собой фантики и подсолнечную шелуху ручейки по асфальту. Второй день осени, а она как будто уже пару месяцев длится. Ну откуда, откуда тут возьмётся необычное, непривычное, и тем более необычайное?..
Впрочем, вот оно. Как оказалось… Но обо всём по порядку.
I
«Скоро сумерки. Я возвращаюсь в свой замок с небольшой свитой. Точнее говоря, замок, конечно же, принадлежит моему отцу. И он недавно наказал шута за неприличную выходку месячным заточением в подвале Сиреневой башни. Поэтому главным развлечением для нашей компании является болтовня Антиппы. И, разумеется, воспоминания о выдавшейся нескучной поездке.
Ранним утром третьего дня мы отправились к нашей соседке, вдове де Розан, выразить наше сочувствие. В связи с очередной годовщиной её утраты. Из-за длинного языка всё того же Антиппы пропустили нужный поворот не только передовые стражники, но и весь наш отряд. Разумеется, его хорошо подвешенный язык, хотя и произносит двести звуков в секунду, в буквальном смысле не такой уж длинный. Короче его хвоста и лап. Разве что с усами сравнить и ушами. Впрочем, я отвлекаюсь, и снова всё из-за этого презабавнейшего кота.
Так вот, несколько заплутав, мы вместо двух дней поездки – туда день и обратно день – вынуждены были провести в дороге три дня. А кроме того, в стороне от большой дороги, оказывается, встречается немало любопытного.
Первым делом, заехав далеко в густой лес, в совершенно глухую чащу, набрели на маленькую деревушку. Аккуратненькие каменные домики ютились в тени исполинских елей. Узкие и редкие окна были плотно закрыты ставнями, невзирая на теплый день. Вдобавок многие здания были соединены переходами под навесами. Мне показалось это крайне интересным. Кто же так не любит солнце?
– Известно, кто! Кровопийцы проклятые! Лучше давайте драпать отсюда, Ваше высочество! Да поживее!
– Погоди, Антиппа! Как так кровопийцы? Прямо кровь пьют?! Чью кровь?
– Известно, чью! Человеческую особенно предпочитают! А уж всяких-разных светлостей, высочеств да величеств просто обожают! Сматываемся, милорд!
– Что ты опять мелешь, блохастый?! – начал было возражать ему мой паж. – Разве пристало благородным дворянам…
Но тут двери сразу трёх домиков резко распахнулись, и показались закутанные в чёрные кожаные одежды обитатели. Прекрасные лицами, с торчащими желтоватыми клыками, с кроваво-красными ртищами, бледные-пребледные. Признаться, резко побледнели и я, и вся моя свита, и многие мужи из охраны. Только один стражник, фон Уольтор, сын чародея, не растерялся и скомандовал всем скакать к ближайшей солнечной поляне, скакать что есть мочи. Сам же этот храбрец схватил вычищенный до блеска щит и стал направлять отражение солнца на бросавшихся на него вампиров. Прикрыв таким образом наш отход, смелый фон Уольтор догнал отряд на огромной поляне.
Пока мы плутали по бесконечному лесу, дневное светило клонилось к горизонту. Живописные чащи, журчащие среди камней и сосен ручейки, пёстрые и яркие цветочные поляны манили разбить лагерь. Однако я решил, что ночевать в этих глухих местах довольно опасно. Что и подтвердила вампирская деревушка. Антиппа был полностью со мной согласен в этом вопросе. К тому же он нередко напоминал о данном мною обещании отцу быть осторожнее. Впрочем, на одной из полян, под сенью раскидистых дубов, у прозрачного холодного ключика, мы всё же остановились пообедать и дать отдых и корм лошадям. Вечером моя любящая пиры свита предложила устроить такой же привал для ужина. Но вскоре рыцарь авангарда доложил, что мы всё же вышли на большую дорогу.
А там нас ждала таверна «Седой туман».
2
Шелуха и обрывки упаковок на тротуаре и обочине, тучи и падающая влага в небесах, в воздухе, «Sum 41» – «Pieces» в моих наушниках. Думаю, ничто не может лучше соответствовать настроению утра второго сентября по дороге в школу. Где хоть какой-нибудь проблеск?..
Вхожу в ворота школы, и что же? Недалеко от крыльца паркуется ярко-жёлтого цвета новенькая, явно не дешёвая машина. Я не видела её раньше у школы, только летом пару раз на улицах. И тогда она – как и сейчас – привлекла моё внимание прежде всего цветом. Теперь же многие ученики поражены тем, как у неё открываются задние двери – вверх, «крылья чайки». Таких у нас в городе точно больше нет!
Под моросящий дождик из неё выходят двое школьников со взрослыми женщинами. Их лица всем знакомы, это богатенькие зазнайки, что дети, что взрослые из школьного родительского комитета. Не останавливаюсь и подхожу к крыльцу.
Но тут стоящие на нижних ступеньках девятиклассницы замолкают и буквально замирают, глядя в сторону солнечного авто. Их одноклассники рядом тоже прекращают громкое обсуждение «Теслы модели X», лишь один по инерции ещё что-то произносит. И это что-то стихает в восхищённое «Ни х..я себе!»
Замедлив шаг, поднимаюсь и оглядываюсь. Возможно, не только у несчастного идиота из 9-го «А» не хватает слов. Вероятно, их не хватит в нашем языке вообще. Чтобы кратко и ёмко выразить то, что испытываешь, созерцая подобное.
В дополнение к яркому цвету машины в двух чудесных букетах преобладают жёлтые лилии. Но не прекрасные цветы являются предметом столь пристального внимания наших учеников. Из багажника эти букеты достаёт красивейшая женщина-водитель лет тридцати и передаёт их двум своим юным пассажирам. Она одета с одной стороны элегантно, с другой, фигура, что на зависть любой фитоняшке, подчёркнута до самой крайней степени. Длинные рыжие волосы вьются так, словно над ними только что трудился профессиональный стилист.
Едва не споткнувшись о последнюю ступеньку, лишь подойдя к дверям школы, замечаю, что не только она теперь центр внимания. Те, кому красавица с напоминанием вручает букеты, как минимум не уступают ей. Однако чтобы не выглядеть столь же забавно, как те девятиклассницы, я захожу в школу. Но сразу же спешу к окошку.
Лицом к дверям стоит высокая, вровень с женщиной, девушка с короткой стрижкой. Волосы платиновые, но яркие, несмотря на пасмурное утро. Несмотря на буднее утро, её лицо таково – как и у взрослой её спутницы – таково, что они обе будто бы едва-едва вышли из салона красоты, какого не может быть в нашем городке. Элитного салона красоты для супер-моделей. Если такие салоны вообще где-нибудь есть. Чтобы женщина утром смотрелась лучше, чем при вечернем макияже.
На девушке чёрный – в нашей школе администрация требует тёмный цвет формы – брючный костюм, белая рубашка и узкий тёмно-серый галстук. Костюм из великолепной ткани явно сшит на заказ, так как вряд ли готовые столь изящно будут сидеть и смотреться на высокой, с узкой талией и заметно немалой грудью фигуре.
Тихо офигевая – другое слово подбирать некогда – стою, уставившись на это чудо. Женщина обнимает детей с букетами и провожает их, тронувшихся к крыльцу, взглядом. Девушка уверенно и широко шагает и на секунду берёт за руку стоявшего ко мне спиной юношу в аналогичном костюме. Разворачивая его лицом к моему окошку. Необычайно прекрасным лицом…
Разумеется, я не слышу ничего, что происходит вокруг, и в частности, в вестибюле. Иначе услышала бы каблучки Даши, своей подруги. Оказывается, она уже подбежала ко мне вплотную. Взяв за руки, она разворачивает меня со словами «На что ты там уставилась? Ну-ка быстро со мной!» Не думая не то, что сопротивляться, а не в силах думать вообще ни о чём, бегу за Дашей, влекомая её рукой.
II
«Любоваться разноцветным закатом на фоне Русалочьей Горы и Птичьего Холма можно было ещё довольно долго. Однако Антиппа, взывая к нашему благоразумию и нашим желудкам, уговорил нас скорее укрыться в стенах таверны. Стояла она на большой дороге, был поздний вечер, и посему в её трапезной зале, под старыми массивными брёвнами перекрытия, было немало путников. В основном немытые заросшие крестьяне и чуть более чистые и с расчёсанными крупным гребнем бородами мелкие купцы.
Моя свита договорилась с хозяином «Седого тумана» о том, чтобы переночевать в самых чистых комнатах, слуги занялись лошадьми и прочими делами. Вскоре мы сидели в трапезной и за сытным тёплым ужином из индейки, хлеба и бобов слушали некого подвыпившего купца.
– Так я вам говорю! Обитал он раньше за сотни вёрст, за месяц-полтора пути от наших краёв. Был молодым и почти не злым…
– Это он о ком? – спрашиваю Антиппу.
– Это он о ком? – переспрашивает тот крестьянина за соседним столом.
– О Дриллоге, ваше… э-э-э… ваше котородие!
– Что за Дриллог?
– Дракон такой, говорит.
– Но потом прилетела его сестрица, и вот они с ней не поладили. Сестрица-то, Дралламорда, жуть как крута норовом, и не ужились они совсем, вот. Истинную правду говорю. Так после недолгих странствий, Дриллог-то, выбирал он, выбирал, да и выбрал теперь наши края. Но уже злой стал, ни за что деревню может спалить. За то, например, что пальцем на него показывали мальчишки. Люди говорят, не раз видели его в окрестностях…
– Брехня! – уверенно говорит его сосед.
– Никакая тебе не брехня! – горячо возражает путник из неосвещённого угла. – Сам я из Рыбьей волости, так вот намедни, перед тем, как отправится к замку её светлости, госпожи де Розан, ездил я на Коровий кордон. На кобылке на своей верхом. И тут гляжу на небо, дождичка, думаю, не пойдёт ли, и тут глядь! Батюшки святы! Летит он вдалеке, дракон летит! Ну я в кусты сразу! Жалко лошадёнку-то! Не дай бог сожрёт, да и меня в придачу! И у неё жеребёнок, и у меня детёнок!..
Какое-то время ужинавшие ещё спорили, а мы со свитой потешались над их говором и оборотами. Затем спор перешёл в область качества местного конопляного масла. Приезжий купец взялся утверждать, будто качество это «паршивое». Что, разумеется, вызвало возмущение со стороны местных крестьян. Жёлтый эль добавил много жара в этот спор, и вот в ход пошли кулаки, тумаки, лавки, балыки, окорока и всё, что под горячие руки попадалось.
Разумеется, мы предпочитали наблюдать, а не участвовать, хотя за качество масла нашего королевства можно было бы и вступиться, что в шутку предлагал сделать паж. Ему с улыбкой возражал фон Уольтор, что в заварушке и без нашего вмешательства стороны неравны.
Самым ранним утром, затемно, мы тронулись в путь. Яркая луна сходила с небосклона, гасли звёзды, на востоке небо становилось всё светлее. Едва отъехав от таверны, не более чем на пару сотен шагов, в придорожной чаще мы услышали топот десятков то ли ног, то ли лап, то ли копыт. Через пару мгновений на дорогу выскочило полдюжины огромных кабанов. Они странно встали в одну линию, перегородив дорогу. Стража, свита, я – все обнажили оружие. Фон Уольтор крикнул:
– Луки, арбалеты в первую очередь! Стрелы с титановыми наконечниками! Это…
Под эти слова кабаны, отбрасывая шерсть и выпрямляясь, превратились в людей-громил с большими, торчащими вверх изо рта клыками.
– Оборотни! – закончил фон Уольтор.
– Мы превращенцы! – молвил самый большой, семифутовый оборотень. – Прошу не путать! Мы требуем платы за проезд! Пять солидов с каждого путника.
– А какая разница, – спросил я, – между «превращенцами» и оборотнями, позвольте полюбопытствовать?
– Нам не нужна полная луна – нам хватает желания. Нам не нужно человеческое мясо, то есть, не так уж сильно нужно. Нам нужны человеческие деньги… Чтобы покупать человеческих женщин, чтобы их…
– Замолчи, нечисть! – кричу я. – Стража, стреляй!
Титановые наконечники быстро сделали своё дело, и мы спокойно продолжили путь».
3
Оказалось, Дашуля только что узнала, что третью нашу подругу, Вику, зачислили в другой класс: в «А», а не в «Б». Просто она пол-лета думала, что Викуся останется с нами в одном классе. Поэтому мы и бежим в сторону того кабинета, где у «ашек» сейчас будет урок, на ходу обмениваясь «привет-привет!» со всеми знакомыми. В рекреации второго этажа левого крыла у зеркала видим Вику рядом с её одноклассником.
– Так вот зачем ты пошла к «ашкам»! – восклицает Даша, едва мы к ним подошли. – Из-за этого вот пацана! – и уже обращаясь ко мне. – Вот как решительно надо действовать, Полина! А то и правда будешь старой девой долго-долго!
В зеркале отражение таково. Среднего роста худощавый парнишка. Кажется, Виталик. Чуть полноватая высокая, вровень со многими мальчишками-ровесниками, девушка с двумя косами в отутюженном прошлогоднем костюме – Вика. Смеющаяся маленькая худышка в узком чёрном галстуке и новой обтягивающей юбке значительно выше колен – Даша.
Выше Даши, но ниже Виталика, несколько стройнее Вики, но явно не модель, с обычным хвостом чёрных крашеных волос. В купленной пару недель назад в палатке на рынке обычной школьной форме. С грустными глазами на овальном лице, с дурацкой большой родинкой рядом с правым уголком дурацки маленьких полных губ. Конечно, это я, Полина Cухова, ученица 10-го «Б» четвёртой школы города Белорецка.
Явно у Даши настроение сегодня лучше моего. Вика с мальчиком отшучиваются от Дашиного предположения. Я же вспоминаю нередкие подколы одноклассников и особенно одноклассниц в отношении меня.
Якобы, ожидая «принца на белом коне», останусь старой девой, тридцать кошек в сорок лет, всё такое. Что таких не бывает, какого я жду. А всё дело в том, что, действительно, я не готова встречаться с большинством современных парней. Мне нужен красивый, умный, любящий, заботливый – вероятно, в какой-то степени, идеальный молодой человек. Да, можно сказать, жду принца. Ребёнком и даже подростком, грезила о настоящем принце, или даже короле. Скажем, в изгнании. Да что там говорить, и сейчас бы не прочь встретить такого. Ну не мечтательница ли?..
– Полли! Полин! Сухова! – снова берёт меня за руку Даша. – Пошли, пошли уже! Скоро звонок!
На лестнице она отвлекается, и я иду одна в класс истории на третьем этаже. Половина мест свободна, и я сажусь за привычную для себя с седьмого класса четвёртую парту в третьем ряду.
И вот минуты за полторы до звонка среди других в класс входит тот самый молодой человек из жёлтой «Теслы»! Он говорит «Всем привет!» и по очереди кратко и вежливо знакомится с нашими пацанами. Многие переспрашивают его имя не по одному разу. Я тоже не разбираю, отвлечённая, как и все одноклассницы, его внешностью. Великолепный костюм с изящным зелёным галстуком. Сам стройный, с узкой талией и широкими плечами, высокий, сантиметров сто девяносто. Голос бархатистый, как и длинные пышные ресницы.
А лицо вообще! Ох, это лицо! Как только четверть часа назад Даша смогла увести меня от окошка?! Оно, это прекрасное лицо, легко могло бы принадлежать симпатичной девушке. Если бы не короткая стрижка и спортивная, атлетическая фигура – ах, ведь я только что говорила о его мужественном силуэте – если бы не это, можно было бы подумать, что перед тобой привлекательная девчонка. Тонкий прямой нос, пухленькие губки, чёрные красивые брови… Идеальные черты и пропорции, а вдобавок совершенная кожа!.. Никогда в реальной жизни не видела ничего и ни у кого мало-мальски похожего!.. А ещё изумрудные глаза, густые каштановые волосы…
Тем временем почти все места оказываются уже занятыми, а новенький – стоящим у моей парты со стороны стены.
– Сударыня, простите, можно сесть рядом с вами? – оказывается, он говорит это мне, быть может, не в первый раз обратившись. Ничего не сообразив, просто киваю. Едва слышу звонок и тут чувствую, что кто-то толкает мой левый локоть. Оказывается, Даше пришлось сесть через проход от меня, а не на своё законное место, занятое незнакомцем.
– … начнём сегодняшний урок, – слышу обрывок фразы преподавателя. На автомате я успеваю и поздороваться, и встать, и присесть обратно, и снова пропустить пару минут реальности. – Хотя нет, не начнём. Вижу в классе новые лица. Вот вы, откуда к нам перешли? – обращается учитель к новенькой через парту от себя.
– Виктор Иваныч, да нас вчера и с ней, и с другой, Людмила Владимировна познакомила, – отвечает вместо новенькой бойкая и языкастая Хлынова с последней парты у окна. – Вы лучше спросите, кто такой и откуда, вон у него, мы в первый раз его щас видим! – и показывает взглядом на моего соседа.
Тут же все головы поворачиваются в сторону моей парты.
– Действительно, молодой … кхм… человек, представь.. – тесь, только недолго. Урок всё-таки!
– Лучше долго!.. – возражает кто-то из ребят.
III
«К полудню мы преодолели перевал между Русалочьей Горой и Птичьим Холмом. День был солнечным и довольно душным. Выяснилось, что в «Седом Тумане» один из слуг позабыл наполнить фляжки водой. «Хоть бы вином тогда залил», заметил Антиппа. Посему несколько человек были отправлены по уходившей влево тропинке за водой из горных ручьёв. Мы же расположились отдохнуть недалеко от обочины под сенью больших тисов. Однако посланные не возвращались.
Мой паж приказал двум стражникам быстро скакать и выяснить, в чём дело. Но и те не возвращались. Тогда мы поделились на два отряда, чтобы один был впереди, а второй аккуратно и тихо, идя в стороне и чуть сзади, наблюдал за первым. Добравшись таким образом в составе второго отряда до ближайшего источника, наблюдали следующую картину.
Бурный ручей, бегущий по склону среди камней и цветущих кустиков, на время успокаивался на небольшой красивой ягодной поляне. Углубление среди больших камней образовывало мелкий прудик. Далее один поток столь же бурно, как раньше, устремлялся вниз по склону. Другой же впадал в узкий вход увитого хмелем и плющом грота.
В чистейшей воде прудика плавали лишь мелкие-мелкие песчинки и не самые мелкие, обычного размера русалки. Некоторые красавицы сидели на камнях, свесив хвост в воду. Из моих спутников кто-то просто уставился на изумительные по красоте тела ундин, а кто-то мило ворковал с ними. Вот к полудюжине русалок присоединилась ещё одна, изящно выплыв из грота. Чарующим чистым голосом запела она песню о том, как же здесь одиноко девушкам, как они скучают без молодых людей, как жаждут объятий и поцелуев, и как они сами способны утолить эту жажду у тех, кто придёт к ним жить в уютный милый грот.
И вот уже те, что прибыли сюда первыми, спешивались и раздевались, чтобы нырнуть в прудик. Те, кто стоял со мной за деревьями, выходили на поляну за тем же самым. Я же, восьмилетний ребёнок, стоял и не понимал, как можно бросить своего принца и всё забыть. Клятву верности и долг, рыцарскую честь и жажду славы. И ради чего? Песен и объятий каких-то полурыб? Может, они ещё и пахнут так же? Тем временем кто-то уже окунался в воду…
Тут я спохватился, понял, что всё дело в русалочьих чарах и стал в волнении искать в карманах и сумках фон Уольтора – а он тоже спешил в объятия к ундинам – книжечку с заклинаниями. Наконец отыскал её, а в ней нужную страницу, вышел на поляну и громко прочёл необходимые слова. Четыре остававшиеся в прудике русалки громко завизжали и быстро увильнули в свой грот. К сожалению, как мы ни звали, три наших товарища так и не откликнулись. Видно, так и сгинули в том гроте добычей русалок…
Отправившись далее по большой дороге, без стоящих упоминаний происшествий, уже рано вечером мы были в замке вдовы де Розан. Обменявшись кучей любезностей и подарков, мы отдали дань уважения её покойному супругу, храброму и верному рыцарю. Надо сказать, в ходе поминального обеда, постепенно перетёкшего в ужин, постепенно настроение перешло от светлой грусти и «светлой памяти» к светлому веселью и местами весёлому беспамятству. Моя свита, местные и окрестные рыцари орали и грустные, и разудалые песни, плясали, прыгая как попало под нестройную музыку бывшего в подпитии оркестра. «Вечер удался», молвил напоследок Антиппа – и уснул на лавке».