Валери Санволи
Точка соприкосновения
XVII
« – Калли, Эви, мы ищем таинственный замок Стрэдбридж. Но либо никто не знает, либо не хотят говорить, как туда добраться.
– А зачем вам туда, милая Релла?
– Он же таинственный! Мне очень, очень интересно узнать его тайны!
– А я провожаю Реллу. К тому же считаю, что мы можем найти приключения. Чего не будет, если сидеть целыми днями в замке.
– Но это может быть опасно. Насколько я знаю, из Стрэдбриджа никто не возвращался. Все путники, что туда заходили, там и остались. Никто не вернулся. Или почти никто. К примеру, мы с сестрой там бывали. Но наш случай – особый. Мы всё таки богини, – обе водные девы хитро улыбаются. – Так что трижды, десятижды подумайте, прежде чем туда отправляться!
– О боги! О богини! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Калли, Эви! Скажите, как туда добраться! – умоляюще просит моя сестра.
– Что, Эви, подскажем? – снова в улыбке Каллиропы проглядывает лукавство. Хотя я смотрю на её чарующее личико против солнца, едва прошедшего зенит, к тому же отражающегося в сотнях бликов от воды – и мне может показаться.
– Надо подумать…
– Прекрасные богини, вы ведь наши подруги! Прошу вас!
– Подсказать или нет? Подсказать или…
– Ну конечно, Релла! – смеётся Каллиропа, а за ней и Эвместра. – И подскажем, и покажем! Вы собрались? Прекрасно! Вперёд, друзья! – с этими словами водные девы изящно прыгают в реку, в очередной раз вызывая фонтан радужных брызг.
Уже из воды Каллиропа продолжает:
– И что вы застыли, Релла, Фло?
– Но мы уже купались. И вещи наши только что просохли… Мы думали, вы хотите показать путь к Стрэдбриджу.
– Кажется, они не хотят попасть в таинственный замок, – поворачивается Эвместра к своей сестре.
– Подождите! Так мы туда должны добираться вплавь? А по суше никак?
– Если ты готов, Фло, отмерить по своей суше двести вёрст по горам и долам, по болотам и чащам, сквозь Высокие буреломы, Гиблые луга и прочие «весёлые» местечки…
– Не слушай его, Эви, он младше меня! Конечно же, мы хотим с вами! Я уже иду! – с этими словами Релла прыгает в воду вместе с узелком.
Не оставлять же мне её одну, без присмотра. Прыгаю следом. Водные девы надевают нам прозрачные маски, они будто из тёплого льда – и мы можем дышать под водой. Каллиропа берёт за руку Реллу, Эвместра меня, и тащат нас ко дну. Ладошками указывают на донные водоросли. Не сразу понимаю, что именно они хотят показать. Неужели?! На протяжении нескольких футов водоросли, не встречая видимого препятствия, будто огибают прозрачную трубу диаметром футов пять. Подплыв вплотную к этой «трубе», водные девы пальчиками будто раздвигают прозрачную оболочку и заталкивают нас внутрь. И вот мы в особой струе!
От обычного течения реки нас отделяет загадочная прозрачная будто бы плёнка. Если бы лёд мог быть тёплым и вязким, то, наверное, это он и есть. Или это словно оболочка мыльного пузыря, только довольно прочная. Когда мы проникали в особую струю, я почувствовал, будто преодолеваю некую плёнку… Эти водные девы, наши новые друзья, очень здорово устроили свои секретные подводные водные пути.
Сверху видно ярко-синее небо, кругом плавают рыбы и земноводные, радостно закружившиеся при виде речных богинь. Медленное течение реки Каллиропы прямо сейчас проносит по поверхности большую кувшинку. Но внутри особой струи скорость потока совсем другая – он очень быстрый. Если бы водные девы не держали нас, мы с Реллой унеслись бы со скоростью сорок футов в секунду! Это потрясающе!
Каллиропа и Эвместра показывают нам, как лучше расположиться – полусидя, как будто в кресле – сами размещаются впереди и позади нас, немножко придерживая. Вот они прекращают сопротивление быстрому потоку, и он подхватывает всех нас четверых. Мы мчимся под водой то у самого дна, то на середине глубины, то едва не у самой поверхности. Причудливые повороты в стороны и вверх и вниз то и дело бросают нас с Реллой туда-сюда. Сначала она много визжит, но потом привыкает. Каллиропа и Эвместра направляют нас, где это нужно, из одной особой струи в другую. Очередной визг моей сестры раздаётся, когда мы вплываем под землю. Тьма здесь не полная, ибо с нами плывёт стайка рыбок-светлячков. Иногда над нами мелькают то ли прозрачные лужи, то ли местечки, где бьют ключи.
Но вот мы снова оказываемся в какой-то реке. Вода уже не столь прозрачная, как была в Каллиропе, но всё равно видно многое. Скорость потока в особой струе здесь не такая высокая, как ранее, зато мы плывём в ней против течения! Вот над нами проплывает лодка, мы отчётливо видим завихрения пузырьков от вёсел и смазанные дёгтем доски днища. Однако тут нас ждёт другой поворот, в приток этой реки, затем тут же уходим под землю. Скорость резко возрастает, затем падает, пока мы проплываем у дна нескольких подряд небольших озёр. Здесь есть на что полюбоваться, ибо в каждом озере яркий цвет водорослей свой: то синий, то фиолетовый, затем оранжевый и так далее. Насколько можно увидеть из-под воды, цвет плавающих по поверхности цветов на широких листьях в форме сердечек тоже не остаётся постоянным и меняется от озера к озеру…
Наконец течение особой струи окончательно замедляется, а потом, после продолжительного участка под землёй и между скалами, в подводных пещерах, струя останавливается вовсе. Из подводного грота, сквозь застоявшуюся мутноватую воду, мы выплываем к поверхности старого пруда. Её покрывает множество кувшинок. Клонящееся к горизонту светило посылает свои лучи над макушками гор, сквозь верхушки высоких деревьев заброшенного парка вокруг пруда. Мы все выбираемся на берег. Сквозь узкий просвет заросшей аллеи видна стена и башенка древнего замка.
– Это он, Стрэдбридж, тот самый?
– Нет, Релла, Стрэдбридж здесь неподалеку. А это соседний, совсем заброшенный. Впрочем, как и многие в округе.
– И куда нам идти, Каллиропа? Мы успеем до темноты?
– Разумеется, Фло, сейчас всё покажу. Итак, прямо от ворот этого замка начинается дорога. Вот в ту сторону, – водная дева махнула рукой в нужном направлении. – Впрочем, она единственная, не ошибётесь. На первой развилке свернёте налево. Дорога тяжёлая, с продолжительными подъёмами. Замок стоит в огромном ущелье Стрэдж, мимо не пройдёте. До темноты, может, и сможете попасть в Стрэдбридж, если будете очень торопиться. Но я вам не советую. Лучше завтра с утра. А переночевать сможете в бывшем Бабьем хуторке, увидите пять разваливающихся домиков у дороги. Удачи, друзья! Возвращайтесь!
Мы благодарим наших бесподобных провожатых за указанную дорогу и за необыкновенное подводное путешествие. Тепло обнимаемся на прощание. Отходя, машем друг дружке руками.
– Ой! Калли! – восклицает Эвместра, и кричит нам. – Релла! Фло! Вернётесь к этому пруду, похлопаете по воде ладошками, скажете рыбкам, чтобы позвали нас.
– Хорошо! Спасибо! – громко отвечаем мы с сестрой.
Обогнув покрытые мхом крепостные стены, мы выходим на дорогу. Местами сохранившую следы мощения. Но по большей части она вся заросла травой, а кое-где и молодыми деревцами. Через пару часов пути, повернув где надо, мы доходим до бывшего хутора. Пять полуразвалившихся домиков встречают нас тишиной, нарушаемой лишь стрёкотом кузнечиков да редкими вскриками ночной птицы. Солнце уже скрылось, и мы ищем, где бы устроиться на ночлег. В одном из дворов у маленького сарая сохранилась не только крыша, но и что-то вроде полатей. Стоило Релле и мне едва-едва прилечь, как сон тут же нас одолевает.
Просыпаемся, когда уже светло. Дождя нет, но тучи не оставляют на небе ни единого просвета. В низинах стоит плотный туман. Позавтракав, двигаемся дальше по дороге. Не проходит и получаса, как, взобравшись по длинному и довольно крутому подъёму, мы видим замок.
Стрэдбридж расположен крайне живописно, а архитектура его удивительно прекрасна. Хотя, видимо, и строился он с целью укрепить горный перевал, и науку фортификации зодчий знал гораздо лучше, нежели эстетику.
Мы стоим высоко на горе, а внизу простирается обширное и глубокое ущелье, по дну бежит горная речка. Шум перекатов и маленьких водопадов слышен нам, несмотря на довольно большое расстояние. На склонах ущелья и окружающих гор крутые и часто отвесные скалы перемежаются смешанным лесом, а порою цепляющимися за клочки земли одинокими деревьями. Изогнутыми, но сильными, противостоящими всем ветрам. Посреди ущелья, ниже, чем окружающие горы, но всё же очень высоко, взгромоздилась огромная скалистая глыба, почти гора, с чрезвычайно крутыми склонами. Она служит основанием большого замка.
С дальней для нас стороны ущелье хотя и не столь глубоко, но обширно настолько, что не потребовало устройства ни рва, ни эспланады. От Стрэдбриджа к дальним склонам ущелья там построен длинный деревянный мост, находящийся не в лучшем состоянии. Слева от нас, футах в ста от основной огромной скалы высится похожая по форме и крутизне каменная глыба поменьше. На ней возведён маленький замок с пятью одинаковыми башенками по углам. С главным он соединён крытым переходом на столбах. Эта мини-крепость, переход и столбы, на которые он опирается, выполнены из отличающихся от других, голубоватых камней.
Прямо напротив нас, между склоном с нашей стороны и замком, взгромоздилась отвесная, высокая, узкая скала, служащая как бы центральной опорой внушительного арочного каменного моста. Над ней и, соответственно, над мостом, вознеслась квадратная в плане башня-арка.
Таков ландшафт, подпирающий и окружающий цель нашего путешествия, таинственный Стрэдбридж. Материалом для всех зданий, стен, сооружений, кроме упоминавшейся маленькой крепости на отдельной скале, служит гладко отёсанный, массивный серый камень, размером от полутора до трёх футов. Отдельные камни искусно подогнаны друг к другу так, что местами, кажется, и пару пальцев было бы трудно просунуть между ними. Масштаб и тщательность постройки весьма впечатляют! Я даже замечаю вслух, что ради одного только вида Стрэдбриджа стоило сюда попасть. Релла возражает: «Ты намекаешь, что нам лучше идти обратно? И не соваться в сам замок? Ни! За! Что! Хотя вид, признаю, кажется необыкновенным не только тем, что красивый, но и правда чем-то зловещий!»
С этими словами из верхних, узких, как и все остальные, окон самой высокой башни Стрэдбриджа, его донжона, вылетает и начинает кружиться над замком и ущельем, стая чёрных птиц. Одна из них пикирует к речушке, пытается что-то схватить в воде, но поднимается обратно ни с чем. Слева от моста, примерно посередине между ним и переходом к маленькой крепости, в том месте, где в главной скале протянулась снизу вверх большая расщелина, сооружена массивная, основательная стена-подпорка. Как бы затыкая собою щель, она выступает футов на двадцать от скалы, перпендикулярно крепостной стене. Точнее, являясь как бы её ответвлением вовне. Ведь на её вершине так же есть зубцы и бойницы. Мощное основание этой подпорки омывается стремительным потоком речки. На высоте футов сто двадцать – сто пятьдесят от воды располагаются нижние камни крепостной стены. Внешней стены, ибо замок окружён двойным кольцом. Высота этой внешней стены примерно сорок футов. Через каждые футов сто стена переходит в квадратные башни с прямоугольными, как и по всем остальным стенам, зубцами, только зубцы эти выше и шире. Какие-то башни просторнее, какие-то ниже других, на некоторых выступают эркеры. Так же эркеры устроены и на самой стене, посередине её участков между башнями.
Почти все они, эркеры внешней стены и её башен, одинаковы. Вероятно, уже трём стрелкам там, внутри эркера, не хватало пространства. Пять бойниц мрачными узкими проёмами на пространство за стенами смотрят будто бы нахмурившись, враждебно. Одним своим видом внешняя стена была способна, мне кажется, отпугнуть вражеские войска. Если в Стрэдбридже стоял полный гарнизон защитников, то сколько же должно было быть в штурмующем войске? Чтобы преодолеть труднопроходимое ущелье, подобраться к скале, вскарабкаться к стенам и на них – и всё это под огнём стрел из луков и арбалетов, под градом камней из пращей и рук, под ливнем кипящих воды и масла…
За внешней стеной пустое пространство крутого склона, заросшее высокой травой там, где между скалой и мощёными участками встречается земля. И уже через тридцать пять – сорок футов по горизонтали начинается вторая, внутренняя стена, она же крепостная стена собственно главного замка. Её основание по высоте ненамного ниже уровня зубцов внешней стены, а местами вровень с ними и даже выше. Высота внутренней футов на пять меньше, но толщина примерно такая же – наверху может беспрепятственно проехать всадник, да ещё и спокойно разойтись с пешим рыцарем. Кроме того, башни второй стены и самого замка шестиугольные. На башнях же вместо эркеров маленькие башенки, будто прилепившиеся по бокам. А так же, как и на стене, выступы-помосты вроде балконов, только вытянутые вперёд и часто без зубцов ограды. В трёх-четырёх местах от тех башен внешнего кольца, что выше остальных, ведут наклонные переходы к верху внутренней стены, точнее, к её башням на уровне верха стены.
Собственно замок в плане представляет прямоугольник, но со значительными квадратными выступами либо стены, либо массивных башен. По краям расположены огромные, футов на пятьдесят возвышающиеся над стенами, угловые башни с пирамидальными крышами. У дальней же стены, несколько левее центра, возносится над замком и ущельем донжон – главная башня замка высотой футов сто тридцать, не меньше. Пятиугольная, с огромными зубцами на крыше, с десятью «стандартными» для Стрэдбриджа эркерами, расположенными как бы по спирали, вероятно, со входом с лестницы.
Тишина утра будто сгущается на подступах к Стрэдбриджу. Птицы не кричат, никаких звуков, лишь шум воды далеко внизу. В горах за замком и в ущелье за ним стелется туман, скрывая части деревянного моста. Создаётся впечатление, что он расступается перед Стрэдбриджем, не решается заглянуть туда. С нашей же стороны тумана нет вовсе, и большой поразительный мост перед нами виден весь.
Он опирается на пять, если центральной считать столпообразную скалу, каменных опор с арочными дугами наверху. Высота опор от ста пятидесяти до ста восьмидесяти футов. Это сплошь голый строительный камень, лишь очень редко в расщелинах можно увидеть зацепившиеся за клочок земли розетки горных цветов. На склоне ущелья, к которому от нас вниз ведёт извилистая дорога, по сторонам от неё, стоят две башни, соединённые наверху аркой-переходом. От этого перехода в сторону срединной башни моста торчит выступ-«балкон» шириной десять и длиной футов пятнадцать. Зубцы ограды начинаются от самого пола, а с торца торчат полусгнившие обломки деревянных балок. Точно такой же «балкон» смотрит ему навстречу на самой срединной мостовой башне, и с противоположной её стороны, на замок, тоже. Соответственно, и на стене замка над главными воротами, будто бы козырьком прикрывает их такой же выступ. По бокам от которого выдаются вперёд две башенки с дюжиной направленных на него бойниц. Вход в замок с этого выступа преграждён железной кованой дверью, по всей видимости, очень тяжёлой и толстой. Она, в отличие от ворот, закрыта. Створки ворот, очень толстые, массивные, обитые местами проржавевшими железными листами толщиной в дюйм, распахнуты на мост. Герса, то есть, решётка, загораживающая арку ворот, поднята футов на семь над камнями покрытия.
Последними штрихами к «портрету» таинственного Стрэдбриджа являются, пожалуй, два десятка статуй. На башнях и на мосту, на выступах и эркерах, разбросанные будто бы хаотично, но расположенные каждая вполне уместно. Издалека скульптуры смотрятся изваянными довольно мастерски, хотя и в разные, скорее всего, века. Чаще всего это мраморные рыцари в латах. Шлемы либо в руке, либо с открытым забралом на голове. Некоторые статуи конные. Несколько изваяний на внутренней стене изображают женщин…
Постояв минут десять, мы с Реллой обмениваемся восторженными впечатлениями от вида Стрэдбриджа. Затем предполагаем, что главный мост к нему был двойным. Внизу каменный, капитальный, который и сейчас выглядит так, словно простоит ещё не одну тысячу лет. А в тридцати пяти футах над ним, думаем мы, когда-то был деревянный, соединявший четыре каменных выступа: первый на стене над главными воротами, второй и третий на срединной мостовой башне и четвёртый на переходе между двумя башнями в начале моста.
Вскоре тишина замка чуточку нарушена нашими шагами по каменному мосту. В арке мостовой башни я хочу крикнуть, чтобы проверить, есть ли здесь эхо. Говорю об этом Релле, но она просит меня не шуметь. Первые ворота, то есть оставшийся от них проём в наружной стене, мы минуем довольно решительно. Однако перед герсой останавливаемся. И даже берёмся за руки. Стоим так с полминуты, не отваживаясь ступить внутрь Стрэдбриджа.
– Так что? Идём, Релла? – спрашиваю я отчего-то шёпотом.
– Что? – видно, она была со своими мыслями.
– Идём, говорю?
– Да, Фло! Спасибо, что провожаешь меня!.. Идём, конечно, идём! – подбадривает она меня и, наверное, себя тоже, но также шёпотом. – Только тихо, очень тихо! Ладно?
И мы проходим под остриями решётки главных ворот таинственного замка. Как выяснилось, не только весьма загадочного, но и очень красивого и оригинального».
18
На страничке Саши «Вконтакте» прежде всего было написано следующее. «Кто не вступил в эту группу и не сделал оттуда хотя бы пары репостов – можете даже не думать присылать заявки в друзья. Прошла по ссылке в это сообщество. Оказалось, это Сашина группа, созданная, чтобы пристраивать кошек и собак, находить им дом и заботливых хозяев. Насколько я поняла, у Саши дома передержка для найденных бездомных животных, причём передержка немаленькая. Где кошечки и собачки получают неплохой уход, в том числе и ветеринарный. Само собой, я тут же вступила в этот паблик, репостнула несколько записей об ищущих дом котятах…
Спустя пару недель после появления Саши и Лоренса в нашей школе на их страничках в «Инстаграме» и «Вконтакте» не побывали, наверное, только те, у кого нет аккаунтов в этих социальных сетях. Несмотря на Сашино заявление в столовой, на то, что в информации на страничке было написано примерно то же самое, в немногочисленных друзьях и в сотнях подписчиков можно было увидеть едва ли не всех мальчиков нашей школы, начиная класса с седьмого. Я как-то спросила у Виталика из «А» класса, почему он тоже среди друзей Саши, на что рассчитывает. Ответ был таков: «А вдруг она это просто так сказала, Полин? Может, просто таким способом она отшивает поклонников? И на самом деле ей нравятся мальчики, а не девочки. Может, просто надоели ей многочисленные попытки познакомиться? И она пошла на такие вот крайние меры».
На аватарке у Саши стояла фотография с одной из кошечек с котятами из её передержки. То есть, они были на переднем плане, и только на заднем, несколько расплывчато, была видна сама хозяйка странички. Тем не менее, число лайков приближалось к восьмистам. Найти ученика или ученицу популярнее Саши Метелкиной из одиннадцатого класса нашей школы было бы весьма трудно.
Похожая ситуация была, конечно же, и на страничке Лоренса. Каждый день я не могла удержаться и заглядывала туда не по одному разу. Тут уже отметились заявками и лайками едва ли не все девочки из нашей школы, и немало из других учебных заведений. Из нашей школы так вообще процентов восемьдесят девчонок, начиная с пятиклассниц. Квантовый спин, эти-то что хотят?
После таких посещений, когда я в очередной раз видела его фотографию, кстати, довольно удачную… Да-да, мне мало было видеть его каждый день по несколько уроков, и я любовалась его совершенством ещё и в соцсети. Так вот, после таких посещений, да и просто после любой мысли о нём, о том, что, скорее всего, нам не суждено быть вместе, я нередко заедала тоску сладким. Шоколадкой, конфетами, печеньем, зефиром, халвой, рулетиком… Я вообще люблю сладкое, наверное, это у меня от мамы – она тоже сладкоежка. Но раньше я сдерживалась и почти не позволяла себе побаловаться подобными десертами. Теперь же считала, что сдерживаться незачем. Ну и что, что потолстею? Всё равно ему я не нужна, хоть даже буду стройная, как образцовая фитоняшка. Ну и что, что сладкое вредно? Подумаешь, умру раньше лет на двадцать-тридцать. Пф-ф-ф! Зачем мне долгая жизнь без него?.. А так, хоть немного развеиваются печаль и грусть, хоть какая-то маленькая радость есть в жизни.
Как уже говорила, приободрить меня по мере сил старались так же и подруги. Порою у них действительно получалось меня немножечко развеселить. Среди прочего вспоминали такие приколы.
Как-то в седьмом классе одна девочка ради забавы принесла в школу куклу Барби. Была перемена, она сидела за своей партой и играла с ней на потеху окружающим. Вошёл учитель, а она возьми и скажи ему: «Виктор Иванович, хотите, грудь покажу?» Секунду спустя смеялись все, кто был в классе, в том числе и Виктор Иванович. Разумеется, она имела в виду грудь куклы, но получилось так, как получилось.
Годом ранее произошёл такой случай. Работал тогда в школе учитель информатики по фамилии Инкин. Его фамилию «склоняли» и так, и эдак. И вот однажды, когда урок только начался, в класс заглядывает старшеклассник и спрашивает: «Кто у вас сейчас урок ведёт?» Один мальчишка возьми и ответь: «Инкин – Свинкин – Поросёнкин!» И тут оказалось, что как раз в этот момент вслед за старшеклассником заглянул сам Инкин.
Тот же мальчишка, Юрка, ещё на пару лет раньше, решил показать «фокус», когда из полного ведра не проливается вода, даже если оно будет вверх дном. То есть, попросту раскрутив его на вытянутой руке. Всё было хорошо до того момента, пока ведро не задело парту. Парта сломалась, а в радиусе трёх метров всё и вся оказалось в воде. Хорошо ещё, чистая была, без мела или грязи.
Классе в седьмом или восьмом мальчишки, словно в начальной школе, увлеклись стрельбой из рогаток. Основным снарядом была туго свёрнутая маленькая полоска тетрадного листа. На одном уроке мальчик по имени Каюм с задней парты обстреливал всех и вся. Одна бумажка полетела по столь хитрой траектории, что обогнув свою цель – голову девчонки на второй парте – она попала учительнице в очки. Каюм пригнулся на своей задней парте, будто вовсе ни при чём. И всё же получил хороший подзатыльник от учительницы.
Этот случай его ничему не научил, и следующий эпизод с другой, молоденькой, работавшей лишь пару месяцев, учительницей произошёл уже через неделю. Снова случайно попав в учительницу, Каюм быстро спрятал рогатку в карман брюк. Сие движение не ускользнуло от глаз пострадавшей. Она подошла и потребовала достать орудие преступления. Провинившийся отказывался. Тогда она полезла к нему в карман. А тот оказался сплошь дырявым, и несчастная преподавательница схватила вместо рогатки совсем другое «орудие»! Тут же налилась краской, крайне смутилась и быстро выбежала из класса. А он смеялся.
Правда, в этот же день, как говорится, карма дала о себе знать. На биологии Каюм сидел и качался на стуле. В один прекрасный момент потерял равновесие и упал назад, на растения. Оказался весь в земле. Под дружный продолжительный смех всего класса.
В том же кабинете, в день, когда Вика напомнила случаи с Каюмом, в конце сентября у нас проходил очередной классный час. Кто-то из одноклассниц, не помню кто, может, Лена из Ломовки, может, не она, в общем, кто-то из девчонок…
Я была занята своими мыслями, естественно, связанными с соседом по парте, и мало обращала внимание на происходящее. Всё-таки не урок по предмету, хотя и на уроке я нередко могла задуматься о Лоренсе… Впрочем, я не об этом. Людмила Владимировна, кажется, в очередной раз призывала сконцентрироваться на учёбе. На это кто-то из девчонок возразил: «Да зачем нужны ваши знания? Сейчас главное быть успешной, обеспеченной, чтобы жизнь была красивой. А это от знаний не зависит! Попасть в чиновники или что-то вроде этого, и всё!» Наша классная руководительница была заметно расстроена. Помолчав, она ответила так.
– Значит, знания и образование не нужны? Мне очень жаль, что некоторые из вас так считают. Что ж. Давайте немного поразмышляем. Ну и что будет, девочки, если вы по блату станете чиновниками или по везению женами чиновников? И будете материально обеспечены хорошо? Это всё оболочка! Где в вас будет человек? Вы стремитесь к вещам, а где за вещами душа, разум, духовный мир? То, что отличает человека от других тел?.. Даже не знаю. Всё равно, что какой-нибудь второклассник склеит картонную коробочку, покрасит чёрным и напишет на ней «Айфон». И что, за этой оболочкой будет та великолепная начинка, за которую ценят её настоящие поклонники брэнда?.. Поймите! Каждый человек может и должен быть уникальной вселенной, а вы хотите быть одинаковыми чёрными дырами, засасывающими в себя всё подряд: деньги, вещи, шмотки, чтобы быть «как все и не хуже других»… Уникальная вселенная или тупо чёрная дыра? Вам выбирать…
Не знаю, насколько эти слова способны повлиять на некоторых девушек и молодых людей, но мне они очень понравились.
Но кое-что в школе мне не нравилось больше всего. И это не жиденький компот в столовой по вторникам и четвергам.