Валери Санволи
Точка соприкосновения
41
Новая неделя в школе началась с того, что, как выразилась Челита, «уже пару недель как пора было сделать». В столовой за обедом она усадила Дашульку за свой стол, Лоренс же сел к нам с Викой и Кариной. Вика была без настроения целый день, и после уроков, до начала репетиции, Дашулька и я прежде всего садимся с ней поговорить.
– Полли, Дашка! О Боже и квантовый спин! Как я вам завидую! Без обид! И дело даже не столько в том, с кем именно вы встречаетесь! Какие они красивые и милые! Хотя отчасти и в этом! Но больше всего как же обидно, что я одна! Раньше, когда у вас никого не было, ещё более или менее терпимо было! А теперь у двух лучших подруг отношения, да какие! А я всё одна! Во время КЭСа, конечно, было несколько предложений от пацанов… Но кто бабник, кто, честно говоря, страшненький, кто бухает и по криминалу… Кстати, было одно не такое, как все… Ну типа знакомство или попытка знакомства. Ничего из вышеперечисленного, всё норм, только одно но.
– Какое же, Викусь?
– Это была девушка!
– Вот, переходи в наши ряды!
– Уж извини, но правда, не тянет!
– Ты тян – тянуть должно! – говорю Викусе и подмигиваю Дашульке, она отвечает.
– Точняк! Тян и тян тянуться друг к дружке должны!
– Да всё наладится! Появится и у тебя классный парень!
– Когда, Полли? На пенсии? Видно, судьба у меня такая! Всё одна, одна!..
– Викуся, родненькая, вот смотри! Сколько у меня никого не было! И тут такой явился! Тоже ведь горевала! Да помнишь, мы с тобой, да и с Дашкой, беседовали на эту тему! Что у всяких Хлыновых и им подобных от парней отбоя нет, а мы парням неинтересны. Но всё меняется! Сначала Лоренс, потом Саша…
– Значит, скоро и у тебя появится кто-нибудь!
– Да какой там! – у Викуси даже немножко течёт тушь.
– Вот будет у тебя парень, вот тогда и вспомнишь этот наш разговор! И улыбнёшься! Всё к лучшему!
– Стопудово, систер!
– Полли, Дашуль! Вот честно! Иногда смотрю во дворе у себя, на улице! Так даже алкаши, алкашки, по пятьдесят лет – и то что-то мутят между собой. То чувство, когда у пятидесятилетних алкашей личная жизнь насыщеннее, богаче… да просто есть, в отличие от моей!
Обнимаем подругу и утешаем как можем.
– Оппа! – кричит Дашулька так, что мы с Викусей вздрагиваем.
– Ты чего орёшь?
– Ненормальная совсем?
– Вспомнила! Викуська! Твоя идея! Сейчас, подожди! – достаёт телефон, что-то в нём ищет. Вике приходит сообщение в директ. – «Не грусти! Выше нос! Всё будет хорошо!»
Заглядываю в Викин смартфон и вижу её же рисунки. Она придумала рисовать небольшие открытки, похожие на валентинки. Только называются антигрустинки. Весёлых расцветок, со смайликами и улыбками и тому подобным, с надписями вроде тех, что процитировала Дашуля. Идея в следующем: когда ты увидишь человека явно не в настроении, дарить ему такую открытку.
– О! Спасибо, Дашка! Кстати, я подумала, что будь таких открыток много, их можно раздавать просто на улице. А если очень много, то и раскладывать по почтовым ящикам. Согласитесь, найти такую вместо очередной дурацкой газеты будет неплохо?
– О! Это будет превосходно!
– Разумеется! А то так надоели уже эти мошенники со своими «чудо-настоями»!
Вроде бы Викуся отвлеклась от столь опечалившей её сегодня темы, и мы идём на репетицию, а после на тренировку. Где нас ждёт сюрприз. Родители Саши приобрели для школьной команды разминочную форму, для команды девушек. Юношеской то же самое преподнесли в дар родители Лоренса. Наш тренер любезно согласился дать померить новую форму прямо сейчас. Многие девчонки с удовольствием в ней фотографировались.
С другой стороны, должен был произойти и неприятный сюрприз. Многие наши игроки рассчитывают на той неделе поехать в соседний город, в Учалы, на следующий, так называемый зональный, этап соревнований «КЭС-Баскет». Так вот Лоренса и Сашу родители не отпускают на этот выезд.
Посему Саша отправляется к Василию Андреевичу, чтобы сообщить о своём отказе участвовать в дальнейших этапах. Однако на удивление быстро возвращается в зал. Через несколько минут, когда мы строимся, чтобы тренер мог начать тренировку, он делает такое объявление.
Оказывается, у школы и у отдела образования городской администрации нет денег, чтобы отправлять школьную команду на следующие этапы «КЭС-Баскета». Нисколько не удивляюсь, и в ходе бесед во время тренировки девчонки, хотя крайне разочарованы, все со мной соглашаются. Во-первых, это четвёртая школа. Где учителя вынуждены всё покупать сами, вплоть до мела и тряпок! А родителей заставляют на многое сдавать деньги. Во-вторых, это Россия. Где на топовые спортивные клубы тратят бюджетные миллиарды рублей (причём половина из них разворовывается), а на массовый, в частности, на детский спорт, выделяются гроши.
Разумеется, родители Лоренса и Саши с лёгкостью оплатили бы все расходы школьной команды. Если бы имели возможность отпустить детей. Без сомнения, с ними команда нашей школы выиграла бы зональный, затем региональный финал, а после и все оставшиеся матчи школьной лиги. Однако уж слишком много внимания привлекла бы их игра. К тому же, отпускать детей так далеко от себя, а точнее от портала, Перегины и Метелкины не собирались, ведь они сохраняют надежду, что «точка соприкосновения» может открыться. А тогда нужно всем быть вместе, всем быть рядом, не мешкая ни миг.
Пока мы с Лоренсом катаемся после тренировки на его машине, он объясняет мне некоторые детали их жизни здесь, в Белорецке. На мой вопрос, откуда они берут столько денег, он отвечает следующим образом.
– Это легче лёгкого! Нанороботы! Как ты не поймёшь, прелестная моя?! Они могли и бы и ваши деньги воспроизвести так, что комар носа не подточит! Ксения и предлагала такой вариант. Раз уж мы застряли здесь. Но формально это было бы фальшивомонетничеством. А мы ведь стремимся как можно меньше нарушать местные нормы, и правовые, естественно, не исключение! Решили сделать проще. Драгоценные металлы и камни! У нас их можно наделать хоть целую планету… В общем, материальное у нас уже давно вообще не ценность. А у вас тут те же палладий, платина или золото, рубины или алмазы настолько ценные! Несколько десятков килограмм золота в виде слитков – и вот у нас неплохое состояние, чтобы можно было жить в вашем мире.
Далее он рассказывает вот что.
– Можно было, конечно, купить или снять одну-две квартиры, однако, как уже говорил, нам надо находиться рядом с порталом. И вот летом мы развернули ускоренное – по вашим меркам – строительство. Под видом рабочих из Средней Азии трудились андроиды. В облачную, дождливую погоду, чтобы вдруг сверху никто не увидел, работали специальные строительные роботы… В общем, недели за три дом был возведён, ещё через неделю всё окончательно отделано. Бассейн, тренажёрный зал, передержка – это уже мы добавили потом, когда заселились. С ближайшими соседями общаемся мало. Самые ближние, Проксиньины, были чаще всех – пять раз. И один из «разов» был второго сентября. Кстати, первого сентября на «участке соприкосновения» на тысячную долю секунды произошли некоторые колебания, мы очень обрадовались, ждали продолжения, и никто никуда не отъезжал.
– Поэтому, любимый, вы и пропустили линейку на день знаний.
– Точно, милая Полли! Родители тоже хотели присутствовать, но по только что названной мною причине мы никуда не выбирались, буквально сидели на чемоданах в лесу у «точки».
– На рюкзаках тогда можно сказать, – улыбаюсь, но тут же моя улыбка пропадает. – Лори, само собой, я очень вам сочувствую и переживаю. И надеюсь, что рано или поздно, лучше рано, вам удастся попасть домой!
– Спасибо! – любимый нежно меня целует.
– А вам… А мне нельзя с вами?
– Не было такого прецедента! Подобное даже никто никогда не рассматривал… Ой, прости! Хочешь, пусть все мои вернутся, а я останусь с тобой? Хотя не думаю, что наше руководство может допустить подобное. Тем более что «точка» проявила невиданную нестабильность.
Как мне ни трудно это сказать, и даже думать об этом, решаюсь произнести:
– Лори, если портал откроется, то… уходи со всеми… Вам наверняка нельзя здесь оставаться!
– Если бы не ты, любимая, вопрос бы отпал. Насилие, убийства, преступления, истребление живого! Этот мир опасен, ужасен, отвратителен. Он стал для нас клеткой, тюрьмой, мы заперты здесь! Есть много прекрасного: например, ты, искусство, прогрессивные идеи и люди и прочее – но это как ложка мёда в бочке дёгтя. Столько, столько ужасного!..
– Давай не будем об этом! Ты говорил про второе сентября и соседей. Расскажи, пожалуйста, и поподробнее! – надеюсь, что он отвлечётся от страшных мыслей.
– Хорошо. Так вот, в то утро камеры сообщили о приближении соседей. Распознав их, отпугиватели отключились, и соседи постучали в наши ворота. Мы как раз едва вышли из дома в садик, мама говорила, как отлично принялись гибискусы и клематисы. Саша и я любовались ими вместе с ней. Открыли им центральные ворота, пригласили в сад, пригласили также насладиться видом этих цветов. Гостей было четверо: двое детей с мамой и бабушкой. До этого только мальчик к нам забегал, и мы не виделись ни с кем из остальных. Мы познакомились, они коротко восхитились домом и садиком и перешли к своей просьбе. Отец уехал на работу и разъезжает по делам, второй их автомобиль не заводится, а таксопарки не присылают машин. А в школу нужно не только детям – тоже в четвёртую, в пятый класс мальчику и в шестой девочке – но и маме с бабушкой. В родительском комитете обсудить предстоящую осеннюю ярмарку. Мы собирались ехать на маминой. Видишь ли, у нас есть такая обязанность – «дежурный водитель». И у каждого свой автомобиль. Чтобы, даже если другие авто заняты, дежурный мог быстро добраться куда надо. И в тот день дежурным водителем была мама на своей «Тесле Экс». Следовательно, не пришлось ничего менять, так как сидений хватало на всех. Уступив переднее кресло и средний ряд гостям, мы с Сашей сели на третьем ряду. Их бабушка разместилась рядом с водительским сиденьем, а дети с матерью – на втором ряду. Бабушке лет шестьдесят, а её дочери тридцать семь – тридцать девять. Кстати, это Саша мне подсказала сейчас подробности размещения и возраста.
– Саша нас сейчас слышит?
– Напоминаю, у нас не принято скрывать мысли.
Из динамиков машины раздаётся Сашин звонкий голос:
– Полинка! Я тоже сейчас смотрю те моменты. А ты, бро, строго не суди! Полли ведь трудно привыкнуть к нашим штучкам.
– Мама включила на экране трейлеры к предстоящим к прокату осенью кинолентам. Соседский мальчик с интересом стал смотреть.
– И только он и уставился! – смеётся Челита. – Ведь девочка вовсю глазела на тебя, Лори!
– Ты преувеличиваешь!
– А вот и нет! Сам смотри!
– Саша показывает мне запись со своего чипа. Действительно, много она на меня смотрела. Просто сам я больше глядел в окно.
– Да что там девочка! – продолжает Челита. – Её матушка и бабушка, пусть не так откровенно, но большую часть дороги только и делали, что глазели на Лори!
– Аглори, ты часто смотришь про тот день.
– Как и ты, братишка!
– Саша, а ты почему?
– Полинка, только Дашке ни слова!
– Хорошо!
– Потому что именно тогда в вашем мире я в первый раз увидела много симпатичных девчонок в одном месте. Естественно, не все они показались привлекательными, но всё же!
– В первые же дни сразу трое вроде бы симпатичных девочек тебе как-то внезапно разонравились, верно?
– Ещё бы, бро! Как только ты мне показал, что произошло на переменке с Кариной, как только показал случайно увиденную эсэмэску Полине от Хлыновой! Они меня несколько разозлили! И в то же время я радовалась за тебя, мой славный Лори!
– Может, не надо? Полина здесь!
– Надо-надо! Саша, говори! – настаиваю я.
– Про замок на обложке мы упоминали. А дальше Лоренс быстро понял, что там, где этого и не ждал, увидел девушку, которую мечтал встретить всю жизнь, – при этих и дальнейших словах сестры любимый смущается и краснеет; признаться, то же происходит и со мной. – Настоящую, природной красоты, стройную, очень милую. Со славной родинкой над прекрасной губкой. Смелую, так как заступилась за слабого. Уважающую жизнь, насколько это возможно в вашем мире, интуитивно даже чуть больше – ты ведь говорила не только о приюте, но и о сорняках в саду. Скромную. С отсутствием этого просто зомбического залипания в телефонах. Потрясающе при-…
– Довольно, Саша! Тебе там «Вконтакте» сообщение опять, займись им!
Пару минут мы неловко молчим.
– Лори, ты сказал, что в случае чего всем нужно как можно быстрее собраться дома. Как понимаю, ваши средства передвижения вызвали бы нездоровый интерес, – любимый кивает. – А почему бы вам не воспользоваться вертолётами?
– Слишком вызывающе! Опять-таки они привлекли бы чрезмерное внимание!
– А ваши машины как будто бы не привлекают.
– Ты права, но тут перевесили другие соображение. Прежде всего, мы выбирали самые безопасные. Разумеется, мы доработали соответствующие системы. Нет, разумеется, дабы не использовать варварские по отношению к природе двигатели внутреннего сгорания, мы выбрали электродвигатель как источник движения. Мамы предпочли не мудрствовать, приобретя готовые электромобили. А вот папам хотелось повозиться с техникой, и они поменяли бензиновые двигатели на электрические в своих машинах и в наших с Сашей. Возвращаясь к безопасности. Если мы выбирали по рейтингу безопасности, то сестра пошла другим путём. Посчитав, что чем больше масса, тем меньше будет в случае аварии урон. А поскольку частному лицу постоянно разъезжать на каком-нибудь КрАЗе у вас не принято, выбрала средний между грузовым и легковым. Пожалуй, даже куда ближе к первому. И её автомобиль наиболее экзотичен. В целом, для нас ваши автомашины столь же экзотичны, как для вас… Пожалуй, как ездить на паровозе, нет, даже в экипажах, запряжённых лошадьми или другими тягловыми животными! – я смеюсь. – Именно так, моя прекраснейшая! Далее, понятно, важна была скорость автомобиля, его динамика.
– Вы, наверное, могли бы легко переделать какую-нибудь «Калину» или «Весту» в гоночный болид. По факту болид, а снаружи «Ладу».
– И снова ты права. И вновь сыграли роль другие факторы. Согласись, как подозрительно смотрелась бы «Калина», набирающая скорость в сто километров в час менее чем за четыре секунды. Ещё повлиял престиж марок. Подобный «Тесле» или вот этому «Ауди» автомобиль далеко не каждый сотрудник ГИБДД решится остановить для проверки. Какие-нибудь хулиганы или мелкие преступники тоже лишний раз не сунутся. Со стороны других участников дорожного движения гораздо меньше желания подрезать или иным образом нарушить правила, – Лоренс помолчал какое-то время. – И наконец, можешь не бояться никакой аварии. Вместо подушек безопасности здесь оборудованы «коконы» безопасности. Очень мягкий материал внутри, обшивка выдерживает довольно сильные внешние воздействия, в том числе термические. Но это вряд ли может пригодиться – активная безопасность на уровне, не сомневайся!
– И не сомневаюсь, родной! Что меня всегда беспокоило, так это то, что тебе семнадцать, и, получается, прав у тебя нет.
– Во-первых, есть запас красненьких купюр. Во-вторых, есть излучатель, который поможет сотруднику полиции принять нужное решение… Но довольно поздно, скоро придёт твоя мама…
– Хорошо, вижу, – мы подъезжаем к моему дому.
Попрощавшись в машине, мы, как обычно, ещё какое-то время беседовали «Вконтакте».
42
На следующий день в конце второго урока, геометрии, мне приходит сообщение от Саши: «Пожалуйста, приходите с Дашкой в костюмерную! Сразу после звонка!» И Дашульке аналогичное.
Едва заканчивается урок, спешим туда. Саша, без привычной улыбки, поприветствовав меня объятием, запирает за нами дверь.
– Располагайтесь! Спасибо, что пришли!
– Что-то случилось? – интересуюсь, пока подруги обнимаются и целуются. – Ты какая-то сама не своя, – прекрасные глаза Челиты чуть покраснели, а под ними чуть припухли кружочки.
– Ты садись, садись, Полли! Хочешь, тоже ко мне? – улыбается, как мне кажется, через силу Челита. – Мои коленки выдержат каждая по две таких, как вы, – Дашулька уже сидит на коленях возлюбленной, та же расположилась в старом кресле. – Или хотя бы идём поближе.
Присаживаюсь на стул рядом с ними.
– В общем, мои дорогие, любимые девочки! Очень прошу вас, побудьте со мной рядом! Мне плохо, очень плохо!
– Ты давно вообще здесь, Сашка? Что такое? – гладит Дашуля волосы любимой.
– Нет. Физику я отсидела, кое-как. Ничего вообще не помню. Тупо лежала на парте. А на English не пошла.
– У нас сейчас инглиш как раз. Хочешь, скажу, что ты приболела?
– У вас не English. У вас я.
– Так! Саша! – двигаю стул поближе к ней и беру её за свободное колено. – Рассказывай!
– Ща. Только выпью сначала, – она достаёт из-за кресла большую бутылку колы. – Тут виски с колой. Колы много. Давайте вы сначала.
– Не, нам же на уроки ещё, а потом дом-…
– Заткнись! – Челита целует Дашулю.
– «Заткнись и целуй меня!» Это надо снимать как клип! – вижу, что дело, должно быть, непростое. Ведь до этого, когда Саша бывала в подобном состоянии, её было просто не узнать. А сейчас, похоже, всё ещё серьёзнее. – Давай сюда! – делаю пару глотков прямо из бутылки.
– Вот это по-нашему! – одобряет красивейшая девушка школы, города и как минимум страны. Она передаёт бутылку Дашуле, та тоже ограничивается парой глоточков. Сама же Челита после неё пьёт куда как больше. Кажется, даже шмыгает пару раз, едва не плача в открытую. – В-общем, так. Перед школой надо было заскочить кое-куда в районе двадцать первой. Еду оттуда от «Полтинника» вверх по Косоротова. Впереди мальчишка перебегает дорогу, притормаживаю, и вдруг замечаю кое-что с другой стороны дороги, на повороте во двор у бордюра. Сворачиваю туда, останавливаюсь, вылезаю, смотрю…
Саша замолкает, вытирает набежавшую слезу, выпивает ещё. Предлагает нам, мы снова делаем по паре глотков.
– Смотрю, а там мёртвый котёнок. Серенький. Ему по голове проехали! Сука, уроды! Ненавижу!.. Я их там видела пару раз. Его маму и пару её котят. Под кустом обычно лежали, бегали рядом. Там в подвальчике магазин, продавщицы подкармливают нескольких кошек… Мне стало не по себе, да ещё как! Очнулась, меня прохожий держит за плечо: «Девушка, вам плохо?» А я, оказывается, просто сижу на снегу, держусь за голову руками. «Мне отвратительно! – говорю. – Но спасибо вам! Идите. Благодарю!» Думаю, где же взять лопату, ничего не придумала, не соображала. Просто руками раскапываю и снег, и землю, хороню бедняжку, сама реву, – Дашулька берёт ладошку любимой, и действительно, под ногтями черно, она гладит её и целует пальчики. – Сажусь за руль, приезжаю в школу… А нет, в «КБ» там взяла сначала…
– Ты моя бедняжка! Бедненький тот котёночек! – Дашуля кладёт голову на плечо Саши. А я просто сижу удручённая, представив картину.
– Ведь он вот только что, может, бегал с братиком или сестричкой! – даже всхлипывает Саша. – Буквально только что, наверное, его мамуля вылизывала и согревала своим теплом!.. А какая-то тварь!.. Найду урода и голову оторву! Точнее, так же перееду ему, как он котёночку!..
– Саша, Саша, успокойся, пожалуйста!
– Полли! Ты что, не понимаешь? Ты?!
– Всё понимаю! Но что ж теперь поделаешь?
– Я не выдержу!
– Мы рядом! – звенит звонок. – Мы не пойдём на урок. Мы с тобой!
– Точно?!
– Точно! Стопудово! – подтверждаем мы с Дашкой.
– Тогда по стаканчику! – Челита достаёт из своего рюкзачка три пластиковых стаканчика и наливает их «с горкой».
– Не, не, ты что? Не надо столько!
– И я столько не буду, – мотает головой Дашулька.
– И как это понимать? Только что сказали, что вы со мной! – мы молчим. – Ах так! Оставлю вас на неделю без интернета!.. Так, типа вам фиолетово. ОК! Тогда весь город! Да что там, всю эту сраную страну!
– Дашуль, она серьёзно, она может!
– Может, она решительная!… Не знай, давай по последнему…
– За жизнь! – произносит тост расстроенная и заплаканная подруга.
Мы выпиваем по стаканчику, Челита добавляет себе остатки из старой бутылки, опрокидывает. И разводит новую бутылку коктейля, добавив на два литра колы около трёхсот пятидесяти грамм «Теннесси».
– Нет, конечно, голову я переезжать этому подонку не буду! Просто ему каждую ночь будет сниться кошмар с этим котёнком! Вот точно говорю!
– Да, Саш, так, разумеется лучше!
– Дашуля! Какая ты хорошая! – Саша обнимает её и продолжительно целует. Оторвавшись таки, говорит. – Ваши новости лучше не включать! Блин, сейчас не буду об этом, и так мне нехорошо. Давайте о хорошем! Да! Я ведь хотела фокус показать забавный сегодня! Поспорить, чтобы привить немножко физкультуры в массы! Впрочем, завтра, всё завтра! А сейчас, красавицы мои, давайте ещё по одному! – и разливает коктейль по стаканчикам. – Стоп! Вот этого не надо, Полли! – я достала телефон и начала набирать. – Не фиг Лори беспокоить! Дай сюда! – она забирает у меня аппарат. – Впрочем, держи! – отдаёт обратно, но выключив. – Итак, пьём.
– Не…
– Полли. Ты послушай. А ты закрой-ка пока ушки, – Челита сама подносит Дашкины ладошки к её ушам. – Да покрепче. Если что услышишь, огорчусь на тебя.
– Тогда я лучше в туалет! – Даша выходит из костюмерной.
– Послушай, Полли! У мамы котёнка горе, у всей жизни на вашей Земле горе… И без котёнка не представляешь, каково ощущать эту тяжесть! Когда всё живое в такой опасности!.. Я тут что, одна должна всё это переносить?!
– Саш, нельзя нам. Мы сейчас напьёмся так, нас спалят, могут из школы выгнать… В общем… Мы хотим тебе помочь, хотим облегчить, но…
– Полли! – впервые вижу у Саши такие пьяные глаза. – Ты не поняла. Если я сейчас напьюсь одна… Ай, ты не хочешь понять! Тогда так. Раз вы тут все такие равнодушные, все люди вообще, раз уж всё равно, похоже, всю жизнь истребите… Знаешь, что такое «миддл-аннигилятор»? Впрочем, откуда? Это такая штука, которую раз, включил, и планете звездец! Так вот. Сейчас я домой, соберу его, поставлю таймер. Сами мы подальше, к Марсу куда-нибудь. А сработает аннигилятор, и всё! Нет вашей планеты. Не злите меня лучше! Стало быть, сейчас вы выпьете и эту бутылку, если надо, и сбегаете в магазин за следующей, и ещё раз!..
Так что, когда возвращается Дашулька, я уже не думаю отказываться. А она и мне верит, что лучше сделать так, как говорит Челита. И сногсшибательный поцелуй с объятием любимой – Даша аж стала задыхаться и постанывать – убеждает её. До конца урока мы успеваем выпить ещё по два стаканчика. Между ними Саша проплакалась, да так, что пригодились и Дашулькин, и мой платочки.
После звонка Саша встаёт, пошатывается, шагает к двери и впускает Лори.
– Саша, родненькая! Там мой папа приехал, идём, провожу.
– Не хочу домой!
– Я же обещал тебе!
– А, про то…
– Да, именно!
– Братец, братик, братишка! Ведь ты же всё видел! – виснет на шее вошедшего Саша. – Как ты можешь так спокойно?..
– Поверь, я не «спокойно»! Но всё, родненькая, вслух не говори пока, идём до машины, – повернувшись к нам, наставляет. – Полина, Даша, а вы подождите здесь, пожалуйста!
Пока Лоренса нет, проверяем дыхание друг у дружки: вроде не пахнет. Но опьянение, конечно, чувствуется. Через минут семь он заходит обратно в костюмерную:
– Так, ключи вот, вижу. Саша уехала домой. Официально ей стало нехорошо. Кстати, неофициально оно тоже так и есть. Даша! Сейчас Людмиле Владимировне позвонят, скажут, что тебе нужно подойти в поликлинику для уточнения данных, срочно. Так что можешь идти домой.
– Квантовый спин! Супер! Спасибочки! – она даже вскакивает и обнимает Лоренса. – Ладненько! Я тогда побежала! Пока-пока! – перед выходом она мне подмигивает.
– Полина! Старайся больше молчать на оставшихся уроках и переменах. А я буду всё время рядом. Если куда идём, держись за руку.
– О! По школе под ручку! Отлично! – встаю и обнимаю любимого, хочу поцеловать. Он кладёт свой палец на мои губки. – М-м-м! Что такое?
– Аккуратнее. На уроках так не делай, ладно?
– Хорошо-хорошо! – снова тянусь губами к его чудесному рту. На этот раз Лоренс не сопротивляется. За пару минут до звонка покидаем гостеприимную костюмерную. Благополучно добираемся до физики.
Там я интересуюсь, что же такого он обещал буйной Саше, дабы угомонить её и заставить поехать домой. Оказывается, полетать и выпросить у Ксении и Дианы ещё пятнадцать мест на «передержке». «А? Что, прости? Полетать? – недоумеваю. – Это как?» «Потом, Полли!»
Затем на переменах, немножко на уроках, а большей частью после школы, он мне объясняет следующее.
– Полли, моя милая, ты как-то раз изволила заметить, что у вас «тоже цивилизация». Взять хотя бы вчерашнюю новость, которую мы не могли не заметить. В вашей стране, в Якутии, какие-то подонки ехали на больших грузовых машинах, на «Уралах». Увидели рядом с дорогой медведя. Тому по снегу тяжело было убегать. А эти мрази ради развлечения принялись его давить. Гнать, догонять и давить. Давили и радовались! И задавили… О какой, о какой цивилизации может идти речь?!
Если не о вашей стране, то в целом в мире, даже в ваших развитых странах, разрешена охота. Во многих зоопарки и дельфинарии, в том числе передвижные, где условия вообще ужасные. Животные и так страдают в неволе, а в передвижных значительную часть времени проводят в страшно ограниченном пространстве. Особенно морские животные.
Так ведь ещё и люди страдают примерно так же! Рабство, подумать только! При таких относительно развитых технологиях сохраняется рабство! Это вообще уму непостижимо! Нет, если исходить из того, что алчность играет решающую роль, рабовладельцы… Но нет, даже не хочу рассуждать об этом!
Далее. Пытки! В демократических странах их мало, разумеется. А вот в вашей стране! Причём пытки там, где человека должны защищать! В правоохранительных органах! Они должны охранять права человека, эту одну из святынь! Вместо того попирается фундаментальное право на неприкосновенность!
Недавно ты сама говорила и соглашалась с Аглори, какими жестокими, бессердечными надо быть, чтобы выкидывать кошек, котят на улицу. Сегодняшний случай тому очередное подтверждение. Какими недалёкими надо быть, чтобы элементарно не сделать стерилизацию. Жестокость, бессердечность, глупость. И большая часть населения у вас такая.
Домашнее насилие! Для многих это вообще в порядке вещей! Как такое может быть вообще?! Просто дикость! Самая настоящая дикость! Так ещё и власть этому способствует в вашей стране! Декриминализация побоев в семье! Варварство!
А где ещё в мире, кроме каких-то совсем неадекватных режимов – впрочем, у вас примерно такой же – где ещё встретишь подобный обскурантизм?! Публичные личности отрицают технологии! Это надо же докатиться до такого мракобесия! Понимаю, скорее всего, это лицемерие. Как какой-нибудь очередной ворюга-чиновник ругает ту же Америку и в то же время живёт там больше половины года ради грин-карты, покупает там дома для детей и так далее. Но тем не менее! Ужасающее мракобесие! Вдобавок в школах насаждение религии. Помнишь, Полли, ты сама негодовала, что вместо «основ православия» или чего-то в этом роде лучше бы русский язык дополнительно давали?
Кстати, немного неудобно об этом говорить. Но ведь нам выпала уникальная возможность наблюдать тиранию вживую, изнутри. Самую что ни на есть настоящую, не игрушечную. Вот так материал для наших историков и социологов! Имею в виду, возможно, они получат этот уникальный материал.
Мы можем переехать, разумеется. В нормальную, благополучную страну. Но мы здесь должны оставаться как учёные, ради того самого материала. А вот с твоими согражданами всё не так однозначно. С одной стороны, можно понять. Свободы у вас очень мало, возможностей тоже. Те же учёные не могут найти применение своим способностям. Органы правоохранительные часто выступают как правохоронительные. И так далее, и тому подобное. Но. Самые умные, образованные, талантливые бросают свою родину на растерзание подлецам, и там становится ещё хуже. Активные потенциальные борцы (с режимом), можно сказать, лучшие умы покидают, усугубляя отрицательную селекцию. Оставляют родственников, обрекают будущие поколения на выживание в тоталитарном государстве!..
Ты, любимая, для меня теперь тоже как дилемма. Хотя мы и говорили уже об этом, но всё же. Если «точка» всё же откроется, я не смогу тебя забрать. Но как мне тебя оставлять здесь? В этой ужасной стране, в этом мире… Может, хотя бы уедешь, в ту же Швецию, к примеру?
– Ты только что сам сказал, что эмиграция – это не очень хорошо.
– Да, да, разумеется! Противоречу сам себе. Это от того, что сильно переживаю за тебя!
– Не переживай, я справлюсь. Если что… – снова мне трудно это сказать. – Уходите… Уходи без меня, любимый. Не оставайся в этой опасной «тюрьме». Которой для вас является наш мир.
– Всё так. Но ведь ты мне стала родной!..
– Ничего. Если что, я справлюсь. Ведь жила как-то до тебя, – а самой даже страшно представить жизнь без него, постоянно гоню от себя подобные мысли. – Просто надеюсь, что сможешь как-то присылать весточки. Может, даже как-то обмениваться ими.
– Не знаю, родная! Это зависит от поведения точки, от разрешения наших учёных. Им бы вообще, конечно, лучше не знать о том, что мы… что я с кем-то настолько сблизился. И что мы не подчистили память этому кому-то.
– А так положено?
– Кажется, да.
– И вы так и сделаете? Сотрёте мне воспоминания о вас? Хотя, может, это будет и к лучшему. Но я уже говорила. Можете мне верить. Ни единому человеку не скажу вашу тайну. Абсолютно никому не скажу!
– Давай не будем заранее расстраиваться, милая моя Полли! По крайней мере, по этому поводу. Но мне всё же надо высказаться про ваш мир и вашу страну, закончить мысль.
– Конечно, любимый.
– Осталось немного. Главного, конечно. И это медицина прежде всего. Для нас она на том уровне, какой для вас был в Средние века. Не думаю, что кто-либо из современных людей захотел бы попасть к средневековому врачу! У вас в стране отставание ой какое усугублённое! Беда ещё и в том, что мы здесь не можем создать себе новые тела. Это означает, что…
– Не надо, Лори, молчи! – затыкаю ему рот ладошкой.
– И это подводит нас к самому главному! Все те ужасы, что мною перечислены… В общем, Жизнь у вас нисколько не ценится, поругана, и в вашем мире люди умирают. Для нас это невообразимо! – он немного помолчал. – И поэтому я вполне понимаю Сашу. К сожалению, она не может всё это спокойно переносить. Всем нам тяжело, разумеется. Но она всегда была очень впечатлительной, сочувствующей, переживающей. И хотя наши средства убирают не только запах алкоголя, но и сводят к минимуму все его негативные последствия для организма… Однако, надо признать, без этой анестезии Аглори… Наверное, сошла бы с ума… Ну или была бы недалеко от этого…