Валери Санволи
Точка соприкосновения
27
На большом перерыве тренер и Саша утешают тех, кто побывал на площадке: «Ничего страшного!», «Догоним!», «И перегоним!», «Обязательно выиграем!», «Спасибо за вашу игру!», «Норм откатали, горжусь, что у меня такие партнёры!» Затем Саша присоединяется к нам, тем, кто ещё не играл. Мы немного разогреваемся, бросаем по кольцу, вспоминаем комбинации. И даже делаем ставки на разницу, с которой закончится матч. Вскоре звучит свисток судьи, призывающий команды через минуту готовиться к возобновлению игры. Василий Андреевич напутствует почти по-спартански:
– На щите доминируем! И вообще, доминируем, ребзя! Вперёд!
– И вообще, доминируй, властвуй, унижай! – добавляет Алина.
– Саш, это прежде всего тебе, – улыбается тренер. – Девчонки! – это он призвал всех игроков к девизу. Запасные обнимают нас, стартовую – ну или почти стартовую – пятёрку.
– Раз, два, три! Четвёртая! – громко кричим мы, встряхнув руками.
Становимся в защиту, так как владение у соперниц. Защиту зонную, как чаще всего привыкли играть с Сашей в составе.
– Саша, ниже, ниже! – кричит Василий Андреевич, поскольку она неожиданно поднимается даже за трёхочковую дугу.
– Спокойно, коуч, я успею, если что!
Тут происходит нечто неожиданное абсолютно для всех. Кроме Саши, естественно. Едва вбрасывающий игрок отдаёт мяч ближайшему своему партнёру, невероятная Челита, видимо, за долю мгновения до этого сорвавшаяся с места аки метеор, достаёт игровой снаряд буквально у самых кончиков пальцев соперницы. Достаёт, пробрасывая вперёд себе на ход, догоняет, ударяет в пол, шаги, мощный толчок – и она, проведя мяч под ногой, вколачивает его в чужую корзину сверху одной рукой. Все в оцепенении, довольная Саша, чуть кланяясь болельщикам, бежит в защиту. Несколько секунд тишина, и зал взрывается овацией! Многие болельщики с открытыми ртами, многие повскакивали со скамеек, все вовсю глазеют на Сашу Метелкину, нового игрока четвёртой школы, в течение пары секунд после выхода на площадку уже сумевшую показать себя необычайно эффектно. Но далеко не во всей красе, само собой разумеется.
Соперницы, не сразу сообразившие, что делать после такого момента, всё же доводят мяч до нашей половины. В «краску», чтобы занять позицию и получить мяч под кольцом, как это нередко бывало в первой половине, пробует сунуться Ярослава, габаритная большая. Но Саша лёгким – но это не точно – движением бедра оттесняет её так, что Славуня отлетает к трёхочковой линии. Потрясённая таким финалом сего упругого столкновения, Лера (их игрок) берёт мяч в руки и стоит с озадаченным видом. Тут же возле неё вырастает опять-таки Саша, вырывает мяч, я успеваю сообразить и бегу в отрыв за ней следом. Челита отправляет мяч в щит, и я в одном прыжке ловлю его и переправляю в кольцо. Как и некоторые другие заготовки, мы, стартовая пятёрка, на последних тренировках отрабатывали подобные красивые моменты.
Не спеша, тихонечко, бежим в защиту под аплодисменты и крики одобрения. Все наши болельщики одеты в одинаковые яркие футболки с надписью «Вперёд, четвёртая!» Перед игрой и вплоть до настоящего момента родители Саши, сами одетые в такие же, раздавали и раздают такие всем желающим, совершенно бесплатно.
Неожиданно Саша, машущая рукой и улыбающаяся маме и папе, мгновенно разворачивается, делает быстрый длиннющий шаг, едва не садясь на шпагат, и дотягивается левой рукой до мяча, который должен был от пола прилететь сопернице после вбрасывания из-за их лицевой. Увидевшая это раньше других Алина срывается на чужую половину. Саша, упавшая на пол, через голову, не глядя, навесом, отправляет мяч точнёхонько ей в руки. Алина с ходу бросает, но соперница, которая вбрасывала мяч, успевает нарушить на ней правила. Два штрафных.
На подбор отправляются наш форвард Катя и, естественно, Саша, номинальный пятый номер, а на деле «универсальный номер», выдающий выдающиеся номера, едва выйдя на площадку. Мы с Диной страхуем отрыв в районе центрального круга. Первый бросок Алина попадает, несмотря на крики болельщиков «двадцатки» «Фу-у-у-у!» и «Мимо!». Второй мажет. Однако радость тех болельщиков недолгая. Так как отскок, несмотря на то, что ближе к нему были Катя и Ярослава, забирает шустрая, сильная Челита. «Сила, мощь!» кричит кто-то из пацанов. Челита же намерена отдать передачу Кате, так как соперницы бросили её одну, сосредоточившись на том, чтобы помешать Челите самой выполнить бросок. Даже наш тренер кричит «Точно, скидочку!» Два ближайших игрока соперника бросаются обратно, в сторону Кати, однако намерение Челиты оказывается обманом, показом, фэйком, и она, развернувшись на одной ноге, изящным крюком забивает мяч.
Соперницы, теперь куда аккуратнее и осторожнее, снова доводят мяч до нашей половины. После двух быстрых пасов дело даже доходит до броска. Однако выпрыгнувшая на мяч, как пума на добычу, Саша ставит эффектный блок-шот, то есть, накрывает этот бросок. Тут же сама забирает этот мяч и как заправский квотербек закидывает его мне в отрыв. Вижу, что, опережая соперниц, за мной бежит Алина. Немного не добегая до щита, отдаю ей пас от пола назад между ног. На этот раз Алине никто не успевает помешать, лэй-ап, два очка. Отбиваем друг другу пятюни. А когда возвращаемся на свои позиции, Саша снова похлопывает нас по попам, как и после первых забитых нами очков.
Тренер двадцатой вынужден взять тайм-аут. Наш же тренер просто говорит: «Молодцы! Сейчас осталось забить Кате и Дине. Здорово! Так держать! Не давайте им ни шанса!» И добавляет, как именно мы должны играть в атаке.
Но и после тайм-аута у соперниц не ладится игра. Когда они атакуют, мы более или менее грамотно и слаженно защищаемся, а Саша регулярно выдаёт то перехват, то блок-шот. В атаке же мы играем одну-единственную связку, простую «двоечку», другими словами, пик-н-ролл. Чаще всего, разумеется, с участием нашего лидера. Если, поставив заслон, в проход идём я, Алина, Дина или Катя, то мяч не всегда оказывается в чужой корзине, так, процентов шестьдесят реализации. Когда же после заслона в «краску» врывается Саша, а мы не «лажаем» с пасом, тогда шансов отзащищаться у соперниц просто нет. Она то продавит, то обманет финтом на ведении или шагах, то показом на передачу или бросок, то за счёт своей реактивной скорости… Только пять-шесть наших атак мы не доводили до пик-н-ролла. Это были либо быстрый отрыв, либо неожиданный бросок Челиты со средней дистанции: после резкой остановки мгновенный прыжок вверх, бросок в прыжке – и мяч «дома», то есть, в кольце соперниц. Надо отдать должное, «двадцатка» фолит мало. Василий Андреевич во время ещё одного взятого противником тайм-аута сказал, что их тренер «всё понял и не видит выхода в жёсткой игре, да и уважает столь сильного соперника и не хочет ни для кого лишних травм». Третья четверть заканчивается со счётом сорок – пятьдесят восемь. У соперниц всё же залетел один бросок.
Отдохнув на перерыве и пару минут в начале четвёртой четверти, снова выходим на площадку. Болельщики соперниц, вдохновившись тем, что наш второй состав пропустил шесть очков, забив лишь четыре, пробуют было скандировать «Двадцатая, двадцатая!» Но их крики тут же заглушаются мощным «Четвёртая, четвёртая!» Ибо в стане поддерживающих нашу школу заметно прибавилось – у кого-то закончились уроки, а кто-то просто сбежал с последнего. Тем более, наша школа, наряду с компьютерной, ближайшая к СОКу. В четвёртой четверти мы уже сознательно играем на красоту, для них, для болельщиков. И в собственное удовольствие, конечно же. Не особо напрягаясь в защите, в нападении стараемся отдавать передачи из-за спины, не глядя, между ног и так далее. Но более всего в эффектной игре преуспевает, естественно, Саша. Помимо многих точнейших пасов no look, не глядя, она показывает следующее. Прежде всего, радует болельщиков потрясающими бросками сверху с навесов Алины, Дины, Дашули, Эвиты и моих. В проходе отдаёт скидки из-за своего уха и из-за спины соперниц. На последних секундах в отрыве забивает лэй-ап в прыжке с разворотом на пятьсот сорок градусов.
Итоговый счёт пятьдесят девять – девяносто три. Кричим «За сыгранный матч команде двадцатой школы физкульт– ура-ура-ура!» Под овацию болельщиков жмём руки всем судьям, тренеру двадцатой, соперницам, с которыми ещё и обнимаемся. Весёлые, как никогда довольные победой, идём на первый этаж, мыться и переодеваться. В раздевалке Челита каждую из нас по очереди поднимает на руки и подбрасывает под потолок. Шлёпает полотенцем по попе. Снова и снова обнимает и целует в щёчки и в губки. Энергии её нет конца. Кажется, она ни капли не устала. В душе также всем достаётся шлепков, лёгких объятий, а ещё обливаний из большущих, литров на тридцать, вёдер, которые она специально для этого и привезла. Когда она окатывает меня, убеждаюсь, что в вёдрах не вода. Это игристое вино! «Я вас искупала в шампанском!» После душа Челита предлагает всем желающим шампанское выпить, дорогое, настоящее. Тем, кто не соглашается, грозит пальчиком и показывает взглядом на свои вёдра с водой. Так что к шампанскому прикладывается вся наша команда, хотя бы по глоточку. Сама озорница выпивает целую бутылку.
Три девчонки собрались было по домам. Однако Саша настаивает, чтобы они отпросились у родителей и отсрочили своё возвращение домой. При необходимости берёт трубку и мило и с шутками, но решительно, беря на себя ответственность, уговаривает мам отпустить-таки девчонок допоздна. Прежде всего, нам всем желательно посмотреть на игру соперниц, и прежде всего, претенденток на чемпионство, команд БКШ (компьютерной) и восьмой школы. Посмотреть на их игру в боевой обстановке, а не в товарищеской встрече. Едва выходим из раздевалки, как меня хватают в объятия, кружат над полом и говорят на ушко:
– Молодчинка! Красавица моя! Великолепно играла, мне уже всё рассказали! Жаль, я не смог посмотреть! Извини! Ты просто супер, моя милая Полиночка!
Обнимаю любимого, таю и ловлю мгновения счастья… Я даже решаюсь завести Лоренса под лестницу. Там объятия дополняются поцелуями… Так что мы приходим в зал минут на пять позже остальной нашей команды. А может, на десять или двадцать – счастливые часов не наблюдают!
На площадке встречаются девушки из частной школы, БКШ, и семнадцатой гимназии. В таком порядке нам и предстоит играть с ними в ближайшие дни – в четверг, послезавтра, и в субботу. Девчонки из семнадцатой явно уступают команде компьютерной. В перерыве между играми Саша и Лоренс угощают всю нашу команду небольшими, но домашними и вкусными бутербродами и соком. Каждый игровой день предусматривает три матча. Так что следующий, между командами школ номер двадцать один и номер восемь, заключительный на сегодня.
Здесь безоговорочно лидируют девчонки из маленькой школы Октябрьского посёлка, восьмой. Их лидер, Аня, которая реально «тащит» свою команду, по словам Эвиты и Вики Батарейки, летом буквально каждый вечер проводила на баскетбольной площадке. Там, на площадке двадцать первой школы, летом собираются желающие поиграть на одно или два кольца со всего города. Я и сама иногда туда наведывалась прошедшим летом. Атмосфера там летним вечером просто замечательная! На соседней площадке играют в волейбол, рядом, на поле, бегают со своим мячом футболисты. Теперь припоминаю, что действительно, каждый раз, когда я приходила туда побросать мяч и немножко поиграть, каждый раз видела там и Аню. Она, в отличие от меня, не стеснялась играть с любыми соперниками, будь то маленькие дети или её ровесники. Но предпочтение отдавала игре со взрослыми, с мужчинами. «И прогресс, знаете ли, на лицо!», «Она здорово, очень здорово прибавила с того сезона!», «Вот что значит всё лето пропадать на уличной площадке!» – такими словами обменивались между собой и игроки, и болельщики…
После игр на такси и на Сашином «барашке» едем в кафе «Своя волна». Челита опять-таки не дала никому разойтись по домам. Мало того, она пригласила ещё и желающих из числа сегодняшних наших соперниц. Отозвались Лера и ещё пара девчонок.
В «Своей волне» не подают спиртного. Однако Челита разговаривает с девушками, барменом и официанткой, затем по телефону с администратором, что-то суёт из своего бумажника в карман официантке – и вуаля! В парочке коробок из-под сока на столах оказывается текила. Веселье в честь первой победы продолжается. Вскоре последний кроме нас посетитель покидает кафе, и оно закрывается, так как закончилось время работы. Но закрывается для всех, кроме нашей компании – опять таки благодаря «нехитрому приёму вуаля» от Челиты, как я его окрестила.
Лера (наша), перед тем, как родители забирают её в травмпункт, приносит извинения Дашуле. Мол, «погорячилась, ты совсем не виновата в том моменте!». Далее, среди смеха, шуток, болтовни, обсуждений игр, я несколько раз слышу, что во время первой игры у многих игроков и болельщиков телефоны поразил какой-то странный вирус. Видео, которое они записывали, не сохранялось в памяти, владельцы смартфонов не могли вести прямую трансляцию в соцсетях. Странное дело!
Челита снова и снова, теперь уже с помощью пары захмелевших девчонок, спутниц Леры, подливает всем текилы:
– Веселитесь, отмечайте мою первую победу в баскете! Ура! А кроме того, тут кое-какая секретная и дорогущая добавка, в моей текиле, – с этими словами она достаёт очередную «коробку сока», – что вы не только не будете болеть на утро, но и сейчас никто не почувствует от вас никакого запаха!
Некоторые девчонки тут же принюхиваются друг к дружке и восклицают «Реально!», «Ё.. твою…, так и есть!», «Ох..еть! Е..ать, ты продуманная, Челита!», «Б..дь, где ты раньше была?!» К застолью, по приглашению Челиты, присоединяются бармен и официантка. Вскоре, уже заметно нетрезвая, слово берёт Дашуля.
– Так, девчонки!.. Девчонки, тихо! Слушайте сюда! Челита, ты реально сегодня хайпанула! Хайп просто недетский! Я тебя обожаю и люблю! И вот что я вам всем скажу!.. Так, щас вспомню! А, вот! Это говорили про Сергея Белова и ЛеБрона, но я скажу про Сашу, нашу любимую Сашу! Про игру нашей команды! Если не знаете, что делать, просто отдайте мяч Саше!
Звон стаканов, тосты, весёлый шум, объятия и поцелуи – всё это продолжалось ещё около полутора-двух часов после «закрытия». Лоренс пил совсем мало, и мне не давал «наклюкаться». Какой всё-таки молодец! Он же попросил сестру закончить застолье, вызвал несколько такси для всех, кому это было нужно, даже хотел рассчитаться по счёту. Саша увидела это и, надув губки, со словами «Ты что это тут удумал?! Мой праздник!», сама расплатилась по счёту, оставив и щедрые чаевые. Хотя она была порядком навеселе, и даже немножко заплетался язычок, но её ни разу не покачнуло. Более того, она села за руль, и Лоренс, что меня крайне удивило, ей не помешал.
На «барашке» мы подбросили до дома сначала Дашулю. Саша едва не перелезла к нам на заднее сиденье, обнимая и целуя её на прощание. Когда Дашуля выбралась таки из «Доджа», я заметила, что музыка, оравшая едва не на всю громкость, автоматически убавлялась, если открывалось окно или дверь. Затем добрались до моего подъезда. Тут уже получилось без «почти». Челита с водительского перелезла на заднее кресло, вклинилась между мной и Лоренсом и, нисколько его не стесняясь, обнимала и целовала меня, наверное, целую минуту. Я просто не смогла отказать ей в этом! После такой яркой игры, после такой радостной для всех нас победы. Затем объятия на мгновение разомкнулись, чтобы сомкнуться вновь, но более нежно, малиновый вкус сменился вкусом дыни. Это Саша быстренько перебралась обратно за руль, и уже её кузен задержал меня в объятиях… Оставалось только догадываться, сколько прощальных ласк Челиты пришлось на долю сидевшей в пассажирском кресле Лизы.
Уже в подъезде я прочитала «Вконтакте» восторженное сообщение от Дашули. Конечно же, она восхищалась прощальным лобзанием с Сашей.
Маму я предупредила, что буду поздно, ещё в СОКе, вдобавок её убедил отпустить меня Лоренс. Так что она, хотя и проснулась, сказала только «Спокойной ночи, Полин!»
Стоит отметить, что Дашуле написали семь пацанов, бывших на играх, с желанием познакомиться. Она сказала, что если бы не любила Сашу, можно было бы выбрать одного-двух, дабы попробовать замутить. Викусе пришли сообщения от двух мальчишек, каждый после приветствия хвалил её игру на КЭСе. Однако один был младше, а другой писал ну уж очень коряво, с матом, и она отправила его в ЧС.
В завершение мы с полчасика переписывались с любимым. Он попросил прощения за «излишне нежное прощание Саши – не смог, не захотел испортить ей праздник». А затем просто осыпал меня комплиментами и нежностями. Счастливая, я так и заснула с телефоном в руках.
XXVII
«Мы играем в палочки на пустыре возле старой мукомольни. Вот один из пацанов, замахнувшись битой, легонько задевает другого, сбивая с того кепку. Второй, вместо того, чтобы поднять свой видавший виды головной убор, толкает первого во время метания биты, и тот, оступившись, падает на сухую землю. Под дружный смех всей нашей ватаги они борются, пачкая свои одежды, ладони и лица.
Наш город находится вдалеке от линии фронта, поэтому мы с товарищами сильно удивляемся сигналу воздушной тревоги. «Может, учебная?» – предполагает кто-то, но возражением служит отдалённый гул авиамоторов. «Вот чёрт! Зениток-то у нас раз-два, и обчёлся!» «Точняк! И как только до нас долетели?!» «У нас даже почти никто не знает, кто и где должен тушить зажигательные и пожары!» «Хватит болтать! Бежим в бомбоубежище!» «Кто куда, а я в убежище в нашем доме!» «И я!» – и ещё несколько ребят решают добежать до убежищ в соседних с нашими дворами домах. А это несколько кварталов. «Поцики, погнали резче!» «Ни черта себе! Сколько же их!»
Все задирают головы и видят такую картину. Будто собирающиеся на юг птицы, собирающиеся в огромные стаи, под монотонный гул двигателей и пропеллеров, небо покрывают своими тёмными силуэтами много десятков, а, может, и сотни самолётов. «Клийены!» «Ага! И «Йаксилы» – это модели вражеских бомбардировщиков. «Тикаем резче!»
«Флакки, ты со мной?» «Нет, – возражаю, – я в ближайшее убежище!» «Ты чего?! В нашем стопудово Лириа будет! Погнали! Или сдрейфил? Смотри, так и скажу ей!» И я быстро шагаю в сторону центра за своим другом.
На вечерних улицах много людей, в основном вышедших подышать воздухом, прогуляться самим и погулять с детьми. Они также быстро расходятся в сторону своих домов либо убежищ.
«Какого лешего?! Кто тут всё запер? Идиоты! Это же надо додуматься! Запереть бомбоубежище!» «У кого ключи?.. А где теперь его сыщешь?» «Где нам тогда прятаться?» «Соседнее слишком тесное, сейчас туда куча народу набьётся!» – такие разговоры слышны от ступенек, ведущих в цокольный этаж большого углового дома.
«Куда?! Можем не успеть! Куда ты, дорогая?! Стой же! Какие ещё документы?! Нельзя сейчас домой!» – кричит мужчина женщине, держа её за руку.
«Бежим! Наш сыночек! Он дома один!» – тащит уже другая молодая женщина своего мужа.
«А-а-а! Прячься кто куда! Началось!» «Не-е-е-ет!» «Летят!» «Падают!» На миг взглянув вверх, вижу град бомб, выпущенных из своих отсеков сеять море бед. Бомбардировщики избавляются от «нагрузки». Так пилоты называют смертоносный груз. «Работать по целям» – так говорят экипажи. Фугасные, осколочные, зажигательные и другие бомбы из «нагрузки» их машин падают на город сплошным дождём кошмара.
На улице начинается паника. У входов в убежища толкотня.
И вот сплошной грохот мощных взрывов раздаётся с восточных окраин, там, откуда на город пришла несущая разрушение чёрная туча. Его волна катится в нашу сторону. Не соображая, мы с другом так и бежим в сторону нашего убежища. И тут, оглушая, взрываются бомбы уже прямо вокруг нас, мы падаем, и нас сверху накрывает комьями земли, кусками мостовой и бог знает чем ещё. Поднимаемся, отряхиваемся, друг держится за ногу: «Как сильно долбануло булыжником!.. Нет-нет, идти могу!». На самом деле я спросил его «Ну что, куда дальше?»
Едва ли не каждый четвёртый дом, независимо от числа этажей, разрушен или полностью, или наполовину и больше. Немало из них и из уцелевших охвачены огнём. Люди либо лежат неподвижно, либо пытаются подняться, последнее получается у кого как. Неподвижных тормошат, но многие из них никак не реагируют – ведь это погибшие. Поблизости из-под балки, или это был козырёк над входом в лавку, которую мы пробежали за миг до взрывов, торчат чьи-то ноги. Там и сям кирпичи и их блоки, плиты и их части и другие элементы стен и перекрытий либо убили, либо придавили кучу людей. Справа маленькая рыжая собачка крутится вокруг лежащего мужчины, лижет его лицо, встаёт лапами на грудь. Но хозяин не отвечает ей и не ответит уже никогда.
Громкие стоны, крики, плач и рыдания вдруг раздаются со всех сторон – это ко мне вернулся слух. Гул пламени и постепенно удаляющийся грохот разрывов бомб дополняют звуковую картину.
Друг хромает, мы медленно идём дальше. Стенания, причитания матерей и жён над погибшими детьми и мужьями. Немой и вслух плач отцов и супругов над чадами и жёнами. Кто-то тащит раненых в больницы или к уцелевшим автомобилям. Крики пострадавших, ужасный ор заживо горящего человека. Оторванные конечности и выпотрошенные внутренности на клумбах и мостовых. И такое повсюду, куда ни обратятся взор и слух, на всём пути, на всех улицах и во всех домах и дворах.
Всё это принесли разверзшиеся пасти бомболюков в этот страшный вечер.
Но не успели мы добрести до нашего двора, как гул моторов вернулся, а вслед за ним, едва мы заскочили в наше убежище, повторился и грохочущий шквал бомбардировки. Бомбы взрывались и падали с теми же частотой и густотой, что и в первый раз.
Едва люди выходили на улицы, точнее, на то, что от них оставалось, как вскоре апокалипсический гром возвращался. Всего в тот вечер большой город пережил шесть волн налётов. Точнее, не пережил.
Во время последней бомбардировки, от второго прямого попадания в здание, половину нашего убежища завалило плитами перекрытий всех пяти этажей. Мы, находившиеся в уцелевшей половине, вынуждены были выскочить наружу, чтобы не задохнуться в облаках пыли и копоти. Пламя, дым, разрушение, страдания и смерть бушевали повсюду. Ни домов, ни деревьев, никаких строений не осталось в их прежнем виде – города не стало совсем. Как не осталось живым или без сильного ранения и каждых четверых из пяти горожан. А так как все больницы и госпитали, как и подавляющая часть их персонала, были уничтожены, то многие раненые погибли до прибытия помощи из соседних городов. Как это случилось на моих руках с девушкой по имени Лириа…»