Татьяна Эрчер
Во всём виноват Хогвартс
– То есть Вы хотите сообщить мне, – терпеливо, словно с маленьким ребёнком, продолжил «бархатный незнакомец», – что Вы не выхо̀дите из дома после захода солнца?
– Вы правильно поняли.
– Как же Вы коротаете вечера, мисс? У Вас есть друзья среди ровесников?
– Когда наступает вечер, я задёргиваю шторы и… ложусь спать! А друзей у меня нет. У нас много работы в кондитерской, чтобы тратить драгоценное время на друзей!
– Не сочтите меня невежливым – что вам обычно снится?
– Это…, – девушка задохнулась от возмущения, – уже слишком! У нас покупатели – я пойду за прилавок, – обратилась она к отцу. – Всего Вам доброго.
– Дочка! Это невежливо! – устыдился кондитер.
Рыжебородый ничуть не обиделся, более того – он улыбнулся девушке:
– Хотите, я расскажу, что Вы видите каждую ночь? Вам снится, что Вы – кошка. И всё бы ничего (никому не запрещено видеть во сне кошек), вот только… Вы в это время не спите.
– Как…почему Вы так думаете?
– Это совсем просто, – развеселился господин, – когда Вы сердитесь – у Вас появляются кисточки на ушах.
Кондитерша испуганно прикрыла уши руками. Рыжебородый засмеялся. Смех у него был таким же бархатным, как и голос, но девушке он решительно не нравился. И сам этот господин ей не нравился, и перспектива покинуть отца и отправиться в какую-то школу в сопровождении этого неприятного господина ей тоже не нравилась. Мисс Вард вдруг почему-то вспомнила юношу, подарившего ей цветок… «Бархатный» господин улыбнулся:
– Вы могли бы взять с собой в школу провожатого…Да хотя бы того молодого человека, что вчера подарил Вам цветок. Мне он показался вполне надёжным …
Девушка вспыхнула. Кондитер встревоженно взглянул на дочь:
– Вот почему у тебя появилось желание быть как все!
– А что в этом преступного, отец?! А вот шпионить, – она гневно взглянула на гостя, – просто отвратительно. Это моя жизнь. И мне решать, как её прожить!
– Конечно, это Вам решать, – согласился «бархатный господин». – У Вас, мисс Вард, есть выбор: либо закончить свои дни в канаве, с пробитой камнем головой, либо поехать со мной в школу, где Вам помогут. А Вам, мистер Вард, хорошо бы поговорить с дочерью – расскажите ей, как погибла её мать.
Кондитер вздрогнул и опустил голову.
– Погибла? Ты же говорил, что она заболела и умерла…
– Заболела…тем же, чем и Вы больны, мисс. Времени осталось мало – Вам надо спешить.
Рыжебородый поднялся.
– Если решитесь, – обратился он к отцу девушки, – Вы знаете, где меня найти. И помните – любой испуг может сделать преображение необратимым.
Проводив взглядом неприятного гостя, кондитерша повернулась к отцу:
– О чём это он? Что за необратимые преображения? Ты что-то знаешь? Скажи!
Отец взглянул на свою юную красивую дочь, на отраду и надежду в старости:
– Если что-то тебя сильно напугает, ты можешь остаться кошкой навсегда… Тебе нельзя больше выходить из дома.
– Но кто станет разносить заказы по домам? – Растерялась дочь.
– Наймём мальчишку. У меня есть на примете.
***
К запрету отца необходимо прислушиваться, конечно, вот только когда ещё этот мальчишка приступит к работе. Пирожные ждать не будут. Да и я быстренько – только туда и обратно…
Помощник дворника на минуту отвлёкся от унылой однообразной работы и прислушался. Может, показалось? Но нет. Знакомый голос – снова сынок пекаря ищет приключений. Пусть ищет, сегодня не моя очередь мести тот конец улицы. Парень взялся было за ручку метлы, как вдруг заговорила девушка. Он снова остановился.
– Я не гуляю по ночам!
Этот голос он узнал бы даже в бреду. Тревога сквозила в каждом слове. Совсем не так разговаривают с приятным собеседником… Она в опасности! Юноша побежал на голос, туда, где шевелились на стене серые тени. Проклятый пекарев сынок оперся о стену мощной ручищей, преградив дорогу его любимой.
– Так ведь со мной безопасно, мисс Вард. Я, стало быть, защитник Ваш, – важно произнёс он, – не будет ничего дурного, коли мы пройдёмся разок-другой по улице.
– Мне НЕЛЬЗЯ ночью ходить по улице! – выкрикнула девушка, в её голосе слышалось отчаяние. И это отчаяние, словно игла, больно укололо сердце помощника дворника.
– Тебе же ясно сказали, дубина, не смей её преследовать!
Дэр обернулся, этого оказалось достаточно, чтобы прекрасная кондитерша выскользнула из ловушки и со всех ног бросилась к своему магазинчику.
– Ах ты, слизняк! – пекарь вложил в удар всю досаду и несбывшиеся ожидания.
«Нельзя! Нельзя, чтобы он догнал её», – почему-то осознал юноша и крепко вцепился в своего обидчика. Сын пекаря, пьянея от запаха крови, наносил удар за ударом, пока тощая фигурка не сползла на землю. Но и здесь, дворник упорно цеплялся за одежду, пачкая её кровью, наконец, запутался в ногах пекарева сынка и принял на себя рухнувшее тело.
***
Глава 22. «Человек не вернётся»
«…Котовник имеет приятный запах, напоминающий лимонный запах мелиссы. Запах котовника обладает волшебной способностью уравновешивать эмоции, вливать в исцеляемого новые силы, уверенность, благодушие, ясность ума, притягивает здоровье.
(Из «Энциклопедии магических растений»)
Опять этот несносный Дэр! Как и всегда, чем-то недоволен и приглашает всю улицу разделить с ним его горе.
– Доброго утречка, мисс Вард! – младший Тодд приветливо оскалился.
– И Вам того же, – кондитерша попыталась улизнуть от непрошеного собеседника, но не тут-то было – сынок мельника широко развёл руки, словно пытаясь поймать девушку и продолжил бубнить:
– Вот, полюбуйтесь – проклятая тварь опять погубила котовник! У моей матери мигрень! Вы бы видели, как она мучается, бедняга – сердце разрывается. Ей только эта травка помогает! Но нет – сто̀ит только, как следует вырасти, как приходит это адово отродье и всё вытаптывает! Отслежу – убью заразу! И откуда они только берутся здесь? Я ведь всех уничтожил. Одиннадцать лет назад последнюю убил.
– Одиннадцать?
– Ага, камнем по голове. Во дворе бросил – хотел чучело сделать – в назидание, но видно не добил – ночью тварь уползла куда-то. Что с Вами, мисс Вард? У Вас тоже мигрень начинается?
***
– Что случилось, дочка? – кондитер обеспокоенно смотрел на дочь, застывшую у входа.
Механически сделав два шага, девушка рухнула на стул:
– Теперь я знаю, как погибла мама… Из-за несчастной травы, которую можно купить у соседей. Да ведь есть лекарства от мигрени, наконец!!! – Она подняла мокрое от слёз лицо, – Отец, почему люди такие жестокие? Они не понимают, что кошки не нарочно… Зачем они сажают эту траву?!! Она сводит нас с ума!
Кондитер тяжело поднялся, подошёл к дочери, неловко прижал её голову к себе:
– Эх, дочка, нет смысла искать виноватых… Я и сам такой. Я очень любил маму, но когда в первый раз увидел… испугался… Она ушла гулять, а я в страхе метался по дому, не осознавая, что делаю. Сначала я, как и сынок мельника, хотел её убить (дочь вздрогнула), потом я решил сделать вид, что ничего не знаю… А утром она сама начала разговор. Я понял, что люблю её даже такой. Каждое утро она клялась, что это был последний раз…, и каждую ночь уходила снова. И я ждал… Ждал и боялся, что когда-нибудь она не вернётся… И дождался… Тогда я пошёл искать… Я сразу её узнал… Ты совсем крошка была… Похоронили в закрытом гробу…
***
– Мама хорошо разбиралась в травах. Дома у нас всегда сушились разные целебные травы и пахло так… сказочно, – юноша мечтательно прищурился.
– А я почти не помню маму. Мне пять лет было, когда она…ушла. Помню только, что от неё всегда пахло лимонной мятой…, – вот мы и пришли…, – начала девушка, как вдруг дверь кондитерской распахнулась, и на порог вылетел сынок мельника, одетый в праздничный костюм. Следом показался хозяин кондитерской, вооружённый лопаткой для торта.
– Убирайся вон! – закричал мистер Вард, – вон, я сказал. Никогда моя дочь не станет твоей женой.
Круглое лицо Дэра перекосилось от злости и обиды:
– Мечтаете выдать её за того франта в бархатном костюме? Зазнались? Да только не нужна этому богатею Ваша дочурка. Её теперь никто порядочный замуж не возьмёт – якшается вон с оборванцами…
Парень с размаха захлопнул дверь кондитерской и обнаружил подошедшую пару.
– Эй, принцесса, – Дэр грубо ухватил девушку за запястье, – Чем этот оборванец лучше меня?
– Отстань от неё, ты!!! Помощник дворника всю свою ненависть вложил в это «ты».
– А то что? Что будет, если я не отстану? ТЫ примешься её защищать? Принц грязной подворотни и принцесса-замарашка! А это вам свадебный подарок.
Ком грязи больно ударил в грудь, испачкал платье. Сын мельника, резко размахивая руками, зашагал по улице, грязно и выразительно ругаясь.
Что я ему сделала? Я даже слова не сказала. От обиды на глаза навернулись слёзы. Помощник дворника истолковал их по-своему:
– Не плачьте из-за платья – я подарю Вам самое красивое платье на свете, какое только смогу найти. Я обязательно найду хорошую работу, мисс, вот увидите. Надо только уехать отсюда!
– Куда же нам уехать? – девушка горько усмехнулась, – везде одно и то же.
– Помните, тот богатый странный господин…обещал помочь, если Вы согласитесь?
– Может быть… когда-нибудь потом…
***
– Долго же я тебя выслеживал, мохнатая гадина! Дождался, наконец. Теперь не уйдёшь. Будет у меня чучело!
Юноша успел в самый последний миг. Он принял булыжник, предназначенный кошке, и рухнул на мокрую мостовую. Прямо напротив лица он увидел полные страха янтарные глаза… Помощник дворника неловко поднялся.
– Ах ты тварь! Кошачий защитник! – взревел Дэр.
Второй булыжник полетел следом и угодил в ветхую дверь, от которой в разные стороны полетели щепки. Юноша подхватил мокрое тельце и вместе с прижатой к груди ношей скрылся за разбитой дверью своего жилища. Он укутал дрожащую кошку в попавшую под руку тряпку, не чувствуя тоненьких струек крови на скулах и бормотал успокаивающе:
– Сейчас, сейчас он уйдет, и я отнесу Вас домой…
Глаза заволокло розовым туманом. Кошка обеспокоенно наблюдала за своим спасителем, осторожно покусывая его за палец, чтобы привести в чувство.
… Пошатываясь, юноша передвигался по улице: шаг, ещё шаг… и ещё…
– Сейчас, – говорил он, подбадривая скорее себя, чем успокаивая свёрток, прижатый к груди, – сейчас. Осталось совсем чуть-чуть… Теперь порог одолеть…
Осторожно постучал в стекло:
– Мистер Вард! Откройте! Откройте, пожалуйста, скорее!
В проёме приоткрывшейся двери показалось встревоженное лицо кондитера:
– Кто ты? Чего тебе нужно?
– Я…нашёл её…
Юноша протянул кондитеру грязный свёрток. Вард брезгливо отпрянул:
– Что это у тебя там?
Дворник, осторожно оглянувшись, прошептал:
– Это она…
Кондитер распахнул дверь:
– Быстро внутрь. Тебя кто-нибудь заметил?
– Сомневаюсь. Да если и заметил, то ничего не понял. Но ей теперь опасно выходить на улицу – сын пекаря видел, как я защищаю кошку (кондитер поморщился), он решил, что это моя кошка – он обязательно отомстит.
Вард закутал дрожащую кошку в тёплое махровое полотенце и суматошно заметался по гостиной, отыскивая бинты и одновременно хлопая ладонью по звонку на прилавке. Откуда-то вылез заспанный мальчишка.
– Срочно приведи господина, который был у нас в гостях!
Мальчишка кивнул и исчез. Почти сразу появился рыжебородый. Кондитер бросился к нему:
– Умоляю Вас! Помогите моей дочери!
– Боюсь, что это невозможно, мистер Вард, – нахмурился ночной гость, – время потеряно.
– Я думал… Я надеялся, что её минует эта участь!
– Я могу предложить выход, который устроит всех.
Кондитер с надеждой поднял голову. «Бархатный господин» посмотрел на юношу, устало опустившегося на пол возле стены:
– Назовите Ваше имя, мистер.
Юноша горько усмехнулся:
– Какой там «мистер», так, оборванец… Меня зовут Аргус. Аргус Филч.
– Вы ведь сирота? Позвольте узнать, сколько Вам исполнилось, когда Вы осиротели?
– Восемь лет…
– И Вы ни разу не попытались хотя бы увидеться с родственниками? Род Филчей достаточно богат и многочисленен…
Мистер Вард недоумённо переводил взгляд с одного на другого участника диалога, ощущая себя объектом глупого несвоевременного розыгрыша. О каком богатстве может идти речь, если этот нищий мальчишка вырос у него на глазах. Никто ни разу не навестил его в приюте – откуда тогда взялись многочисленные родственники? Однако парня нисколько не удивил вопрос незнакомца. Некрасивая гримаса перечеркнула его улыбку, а в глазах заплескалась боль:
– Вы ведь знаете – сквиб – позор для чистокровной семьи…
– Ах вот оно что… Тогда… я предлагаю и Вам единственно возможный выход: работу и кров. Соглашайтесь – времени мало.
– А кем я буду работать? Я же ничего не умею, кроме…
– Об этом поговорим позже.
– Тогда…, – юноша поднялся с пола и повернулся к кондитеру:
– Мистер Вард, я прошу руки Вашей дочери.
Кондитер всхлипнул:
– Но она же…
Аргус повторил снова:
– Я прошу руки Вашей дочери!
– У неё будет муж, который сможет обеспечить ей надёжный кров и пожизненное содержание, – поддержал Аргуса «бархатный господин», – соглашайтесь, мистер Вард.
Безутешный отец дрожащей рукой коснулся грязной мокрой шёрстки:
– Не так я мечтал выдать тебя замуж, дочка… Вверяю её Вам!
– Будьте спокойны – она ни в чём не будет нуждаться… моя миссис Норрис.
Кондитер зачем-то подозвал Аргуса к шкафу. Распахнул створки и снова всхлипнул:
– Это её платья…
– Соберите всё, что есть, сложите в саквояж, мы заберём, – посоветовал рыжебородый, – это избавит Вас от неудобных вопросов – уехала и вещи забрала. Водитель подтвердит, я позабочусь.
***
К грузовичку подошли высокий господин в дорогом бархатном костюме с большим дорожным саквояжем и очень худой юноша с перевязанной головой, в одежде с чужого плеча и корзинкой для провизии в руке. Большой дорожный саквояж рыжебородого поместили в кузове грузовичка. Рядом на лавку присел и юноша. Корзинку, накрытую белоснежной вышитой салфеткой, он разместил у себя на коленях. Грузовичок покатил навстречу ночному Лондону…
***
Глава 23. «Это наш дом» …
Хогвартс произвёл на Аргуса впечатление. Он, конечно, слышал об этой магической школе и даже собирался в ней учиться…, пока ему не исполнилось восемь лет…. Мама рыдала и просила подождать ещё немного, совсем чуть-чуть – всего каких-то два года. Ведь случается, что дар волшебника открывается именно в десять лет. Но отец был неумолим: мало того, что в родне жены обнаружились магглорождённые, так ещё и родной сын бросает тень на великий чистокровный род Филчей. И мальчика отдали в приют. Теперь-то перед ним открылись двери Хогвартса, но какой ценой. Чувство детского восторга смешалось с горечью юношеского разочарования. Но это всё же много лучше, чем быть презираемым и всеми помыкаемым помощником дворника. Давно забытое ощущение волшебства снова вернуло его в детство, где он был счастлив в кругу семьи и его мечты ещё не разбились вдребезги о реальность. Но самое главное – здесь помогут его любимой – его миссис Норрис.
Рыжебородый господин передал приезжих под покровительство смотрителя школы, а сам, собираясь удалиться, подробно объяснил, где его можно будет найти после ужина.
– Сэр! – Аргус успел в самый последний момент, – позвольте спросить – как я могу называть Вас?
Рыжебородый на секунду задержался у лестничного пролёта:
– Профессор Дамблдор. Альбус Дамблдор.
Смотритель отвёл Аргуса в Большой Зал:
– Ваше место будет вот здесь – рядом со мной, – пояснил он, указывая на стул с высокой спинкой, – свою спутницу можешь посадить на стол, рядом с собой. Что она будет есть?
– О, не беспокойтесь, она неприхотлива, – Филч на секунду задумался, – пожалуй, на десерт эклеров, если можно, – засмущался юноша. Смотритель, напротив, даже не улыбнулся и совсем не удивился, словно это и вправду было совершенно нормально, что КОШКА ест эклеры на десерт.
– Молоко или тыквенный сок? – уточнил он.
– Нам, как и всем, – растерялся Аргус.
Смотритель поклонился… кошке и куда-то исчез. Впрочем, ненадолго – вернувшись, он занял стул рядом с юношей. Было странно, что никто не выносил еду и напитки – тарелки оставались пустыми. Студенты, не торопясь занимали места за длинными столами. Те, кто пришёл раньше, что-то громко обсуждали, ни в малейшей степени не обращая внимания на новеньких, словно это совершенно обычное дело, что за столом – кошка. И даже не за столом, а на столе. Норрис испуганно жалась к юноше, тот гладил её по голове дрожащими пальцами, стараясь успокоить. И вдруг…увидел другую кошку, которая с важным видом занимала спинку стула. Кошка осмотрелась, спрыгнула на пол… и оказалась стройной женщиной средних лет в очках и забранными в пучок волосами. Норрис испуганно уставилась на неё своими янтарными глазами.
– Кто это? – спросил Аргус у смотрителя.
– Профессор МакГоннагал, декан дома Гриффиндор.
Декан заняла свой стул. Тарелки на столе наполнились разнообразной едой так внезапно, что юноша даже не успел заметить, когда это произошло. В кувшинах плескался тыквенный сок. Никогда ещё Филч не видел такого пиршества, но оказалось, что это просто обычный ужин, а вот когда будет праздник… Наевшись до отвала, Филч с миссис Норрис на руках отправился искать кабинет профессора Дамблдора. Тот оказался на третьем этаже и блуждать бы им по коридорам замка, если бы не Толстый Монах – привидение Пуффендуя, как он сам представился. Привидение проводило новых жильцов Хогвартса к кабинету профессора Дамблдора и растаяло за портьерой.
Юноша тихонько постучался и робко приоткрыл дверь. Профессор, казалось, не заметил гостей – он заводил какие-то странные металлические приборчики и внимательно всматривался в каждый. Затем протянул руку, и с полки у потолка слетела толстая сильно потрёпанная книга в черном кожаном переплёте. Дамблдор углубился в чтение, жестом пригласив гостей присесть, затем внимательно посмотрел на обоих:
– Я обещал вам помощь. Но должен огорчить: вернуть миссис Норрис человеческий облик не удастся – за всю историю магии было совершено две таких попытки и обе они закончились смертью.
– Но…профессор, как мне объяснить это ей?
– Она всё понимает. Ведь так, миссис Норрис?
Кошка грустно кивнула, из её глаз выкатились слезинки.
– Но я видел сегодня другую женщину-кошку, там, за столом…
– Профессор МакГоннагал анимаг, это разные вещи. Фит-а-Фелис – про́клятая женщина, обречённая однажды остаться в теле кошки. Проклятие крови, которое передаётся дочери от матери. «Рersona non revertetur» – «человек не вернётся»…
Юноша обречённо опустил голову.
– Хогвартс теперь ваш дом. Вы, Аргус, станете помогать смотрителю Аполлиону Принглу – он уже немолод, а миссис Норрис будет помогать Вам. Спускайтесь вниз, мистер Прингл покажет вам вашу комнату.
Филч не смог заснуть этой ночью. Всё, на что он так надеялся, отправляясь в магический Хогвартс рассыпалось. Разлетелось, словно щепки двери от удара булыжника недалёкого Тодда. Он взволнованно прислушивался к чуть слышному дыханию кошки, аккуратно касался ладонью тёплого мохнатого бока и плакал.
Только в наивных сказках говорится, что утро приносит облегчение. В данном случае утро принесло этой необычной паре осознание неизбежности произошедшего. Что ж, если такова судьба, придётся её принять… Кошка потёрлась мордочкой о его щёку.
Аргус поднялся, через силу улыбнулся кошке:
– Вот и наш новый дом. И новая жизнь вдали от знакомых, соседей и недоброжелателей. Всё, как Вы и хотели, мисс…миссис Норрис.
***
Глава 24. Таинственные запреты
«Не торопитесь делать выводы. Прежде внимательно изучите факты».
(Из «Советов к «Истории магии»)
Слушая рассказ Аргуса, плакала и Тиана, крепко обняв миссис Норрис. А ночью ей снилась всякая чепуха: профессор МакГоннагал в образе кошки танцевала фокстрот. Профессор Снейп плеснул на неё каким-то зельем из рубинового флакона, кошка обернулась высокой рыжеволосой красавицей и наколдовала целую толпу инферий. Инферии бесновались в коридоре, пока Филч, вооружившись шваброй, не выгнал их за двери Хогвартса.
«Дурацкий сон!» – сама себе сказала Тиана утром, собираясь умываться. Впрочем, через час она уже не вспоминала его, с нетерпением готовясь к встрече с друзьями. Время тянулось немыслимо долго, пока, к невероятному облегчению девочки, не наступил вечер. Уже слышен был шорох гравия под колёсами повозок, которые привезли студентов. Мальчики и девочки заполняли коридоры школы, оживлённо беседуя. Школа понемногу оживала.
Гриффиндорка встретила друзей перед входом в Большой Зал.
– Принц, мы тебя везде искали. В каком вагоне ты ехала? – выкрикнул Фред.
– Я вчера приехала, – ответила Тиана и добавила, – МакГоннагал прислала сову. Там ещё говорилось, что с нами будет проведена какая-то беседа…
– Если бы нас хотели выгнать из школы, – встревоженно начал Джордж, – об этом сообщили бы в конце прошлого учебного года…
– Тогда что? – Мрачно уточнил Фред, – нам запретят передвигаться по школе или не пустят в Хогсмид?
– Вот побеседуем и узнаем. Идёмте за стол.
Северус бросил осторожный взгляд на студентов за столом Гриффиндора, отыскал Принц. Девочка бледной тенью разместилась между Анджелиной и Ли Джорданом. Напротив присели близнецы, они с тревогой всматривались в лицо подруги по шалостям:
– Как ты? – заботливо начал Ли, – летом опять работала?
– Пришлось, – загрустила Тиана.
– Наверное, заработок был слишком мал? – заинтересовался Джордж и уточнил: – обновок не видно.
От его слов Тиане стало совсем печально.
– Проклятый Квиррелл! – зарычала девочка, стиснув зубы так сильно, что, казалось, они сейчас раскрошатся. Друзья словно по команде вздрогнули.
– Мама рассказывала нам про оборотней, – осторожно начал Фред, – у тебя полная луна какие чувства вызывает?
– А мяса сырого не хочется? – поддержал его Джордан, заглядывая девочке в рот, видимо надеясь обнаружить там клыки.
Принц гневно оттолкнула Ли:
– Да что вы, в самом деле! С ума посходили? Интересно, все разом или по очереди? И вообще, схождение с ума это заразно? Может, мне пересесть лучше?!
Глаза гриффиндорки наполнились влагой и две капельки, которым не хватило места, предательски пересекли границу и побежали по щекам…
– Не обижайся, мы просто так, на всякий случай…
– Джордан, клыки у вампиров, – шёпотом уточнил Фред.
Тиана вскочила с лавки, резко повернулась в сторону учительского стола, словно отыскивая кого-то, и неожиданно встретилась со знакомым взглядом. И было в этом взгляде что-то такое, отчего гриффиндорка вдруг успокоилась и вернулась на своё место.
– Неужели нет более интересной темы для разговора, – поддержала Анджелина подругу, – у вас, между прочим, брат в этом году в школу поступает… Вы хоть чуточку волнуетесь?
– Пусть о Ронюшке Перси волнуется – это его обязанность.
– Да ничего с ним не случится – пройдёт распределение, как и все… вот только Фред его немного припугнул, – вмешался Джордж.
– Что ты такое сказал малышу, мало было пауков? – возмутилась Принц.
– Я поделился, что распределение – это ужасно больно, – смутился Фред.
– Больше ничего не забыл ему сообщить? Главное?
– Главное? – Задумался Джордж и вдруг хлопнул себя по лбу и ударил Фреда по плечу.
Близнецы повернулись лицом друг к другу, а потом резко развернулись к друзьям:
– Мы же главное не успели сказать – мы ВИДЕЛИ ГАРРИ ПОТТЕРА!!! И даже помогли ему чемодан в поезд погрузить! – торжественно и благоговейно произнесли Джордж и Фред одновременно.
– Ну и какой он? А кто такой Гарри Поттер? – также одновременно воскликнули Анджелина, Джордан и Тиана.
– Сейчас увидите – он в этом году поступает.
И отдельно, для Принц:
– Это Мальчик, который победил Того-Кого-Нельзя-Называть!
– Надо полагать в неподъёмном чемодане победитель привёз весь свой арсенал борьбы с тёмными силами? На всякий случай? – ехидно поинтересовалась девочка.
Ждать пришлось долго – Поттера вызвали почти последним. Тиана с интересом разглядывала тощего лохматого очкарика, недоумевая, как в таком теле поместилась огромная колдовская сила. Известие о распределении мальчишки в Гриффиндор вызвало бурю восторга за их столом. Тиана даже порадовалась, что не села рядом с близнецами – от переполнявших их эмоций они подпрыгивали, размахивали руками и сшибли несколько шляп с однокурсников, а кому-то, кажется, чуть не зарядили в глаз. Распределению же их младшего брата, обрадовался только тот самый очкастый Поттер. Близнецы не уделили малышу ни секунды внимания, предполагая, очевидно, что забота о младших Уизли – целиком проблема Перси.
Пока Гриффиндор праздновал пополнение рядов, внимание девочки привлёк такой же тощий и бледный, как Поттер, только беловолосый малыш, распределённый в Слизерин. Почему? Да просто он после объявления шляпой факультета, как и Тиана когда-то, обернулся к преподавателям и, найдя взглядом профессора Снейпа, улыбнулся ему. И декан Слизерина покровительственно кивнул головой в ответ.
– Что это за мальчишка? – бесцеремонно прервала Тиана радостные восклицания Фреда.
– А, это наследник рода Малфоев.
– А с чего бы ему Снейпу улыбаться? – недовольно поинтересовалась гриффиндорка.
– Что, Принц, чувствуешь конкурента? – захихикал Джордж.
– Бросай Снейпа, я – лучше, – горделиво выпятив грудь, заулыбался Джордан.
– Ходят слухи – Снейп – его крёстный, – тихо сообщил Фред, – но это не точно.
Крёстный. Вот значит, как… А что мешало надменному декану Слизерина вот так же кивнуть головой, когда магглорождённая девочка доверчиво улыбнулась ему? Тиана почувствовала, как обида шевельнулась где-то внутри, словно маленькая гадкая змея…
Если бы девочка узнала, кто ещё одновременно с ней испытывает похожие чувства, она бы очень удивилась. Северус наблюдал, как Джордан заботливо подкладывает в тарелку Принц лучшие куски, дотягивается до самых красивых пирожных… и тринадцатилетнего мальчишку-слизеринца злило, что он не мог вот так же сидеть за одним столом с Лили, чтобы достать ей лучшее пирожное… А ещё – Джордана совершенно не беспокоит то обстоятельство, что Принц – магглорождённая. Кажется, ещё меньше это тревожит саму девчонку – она с таким удовольствием называет себя «грязнокровкой», словно это королевский титул… А вот Лили обиделась тогда… Как многое могло бы быть иным, если бы Эванс была немного Принц…
Когда студенты закончили с десертами, директор Дамблдор традиционно сделал несколько уже знакомых третьекурсникам объявлений. О запрете посещения Леса (говоря это, профессор Дамблдор очень выразительно взглянул на близнецов Уизли), напоминание смотрителя Филча о нежелательности использовать магию в перерывах между занятиями, об отборе в квиддичные команды и тренировках, которые состоятся уже на второй неделе семестра. Всё, как и обычно, вот только последнее объявление было не просто необычным, но непонятным, странным и даже жутким: всех, кто набрался бы храбрости посетить правый коридор на третьем этаже, ожидала, по словам директора, крайне мучительная смерть.
Студенты встретили последнюю новость по-разному: кто-то хихикнул, как тот самый Поттер, решив, наверное, что это забавная шутка директора. Кто-то задумался, ведь их директор на самом деле не шутник. А кто-то пропустил объявление мимо ушей, как Тиана, например, ведь у них с близнецами есть чудесная карта. С её помощью они за два года облазили все уголки Хогвартса. Ну, или почти все…
Первокурсники Гриффиндора построились и потянулись к выходу из Большого Зала, тревожно оглядываясь, словно крайне мучительная смерть переместилась из коридора третьего этажа прямо за дверь Большого Зала. Впереди выступал Перси, важно задрав нос.
– Ну и что скажете, – заинтересованно произнёс Фред.
– О чём? Что нельзя ходить в Запретный лес или посещать правый коридор на третьем этаже? – уточнила Принц, – тебя это когда-нибудь останавливало?
– Я имею в виду Гарри Поттера! – воскликнул Уизли.
– Я плохо разбираюсь в ваших волшебных делах, поэтому я совсем не в курсе кто такой этот ваш «Тот-Кого-Нельзя-Называть» – раз, и почему он такой грозный и всемогущий, если его смог победить какой-то одиннадцатилетний очкарик – два.
– Во-первых, когда он победил Того-Кого-Нельзя-Называть, ему был всего-то год, – разочарованно произнёс Джордж, понимая, что сенсации не произошло.
– Ребята, – терпеливо начала девочка, – я верю, что в магическом мире может произойти что угодно, но только не заставляйте меня поклоняться «Великому Гарри Поттеру» – я вроде бы тоже немного волшебница, но брат рассказывал, что в годовалом возрасте я только агукала, пускала пузыри… ну и ещё там… Не уверена, что этим можно убить Того-Кого-Нельзя-Называть.
– Если бы ты лучше учила историю, – огорчённо встрял Ли Джордан, ты бы так не говорила.
– История здесь ни при чём. Вот вы все – жители магического мира, с детства, заметьте. А ещё – и это главное – мои друзья и уже давно могли бы рассказать мне эти ужасающие легенды, чтобы я не выглядела бестолковым неучем.
– Хорошо! Сбор в гостиной в одиннадцать, – подытожил Фред, – а сейчас, – он нетерпеливо потёр ладони, – надо проверить, как там поживают наши подземные ходы!
– Жалуются, что соскучились, – хихикнул Джордж.
– Мы сейчас присоединимся! – В один голос отозвались Анджелина и Ли Джордан.
– А я пойду разбирать вещи, – денег у меня всё равно нет, – грустно сообщила Принц.
– Не горюй – мы смогли немного заработать: наши изобретения вышли на новый уровень! Это всё благодаря твоему прошлогоднему вложению денег, – ободрил девочку Фред.
– И мы захватим ирисэля для тебя! – пообещал Джордж.
Тиана поёжилась:
– Как вспомню, как меня захватил Снейп, когда я собиралась выпить ирисэля – мурашки по коже…
– Забудь – это было так давно, – Ли Джордан покровительственно обнял гриффиндорку за плечи…Но сразу поёжился и резко оглянулся – на него смотрел декан Слизерина. Кажется, вместо глаз у Снейпа была пара пылающих углей…
***
Глава 25. Новый профессор ЗОТИ
«Не все уроки одинаково полезны».
(Из высказываний студентов Хогвартса.)
Впервые урок ЗОТИ не был похож на предыдущие. Бывший стажёр, а с этого учебного года профессор Квиррелл сменил старичка Гамбринуса, нудного, но безобидного. Увенчанный нелепой фиолетовой чалмой, Квиринус не спеша шёл по проходу между рядами, распространяя омерзительно тошнотворный запах чеснока, смешанный с чем-то ещё более гадким и вонючим. Добравшись, наконец, до преподавательского места, он с достоинством разместился за трибуной, цепко и торжествующе оглядел учеников и набрал в лёгкие побольше воздуха:
– И-и-и так! – выкрикнул Квиринус, – я буду учить вас о-о-сновным приёмам и с-с-п-п-особам за-а-щиты от тёмных искусств.
– Сказал нам волшебник, которого эти тёмные искусства напугали до заикания, – прошептал Ли Джордан Анджелине.
– А кто научит нас защите от Квиррелла? – едва слышно произнёс Фред.
– Снейп, – так же тихо ответил ему Джордж, – по крайней мере, в прошлый раз он неплохо справился.
