Татьяна Эрчер
Во всём виноват Хогвартс
– И как? Попали? – весело уточнил Джордж.
– Кэти разбудила меня…
– Теперь понятно, почему ты выглядишь такой грустной. Приготовиться стрелять в Снейпа и не выстрелить – всё равно, что не получить золотую медаль на твоих маггловских соревнованиях, – оба захохотали, – твой сон определённо украсил это утро! – и братья засмеялись ещё громче.
В гостиную выполз Нэвилл и скривился:
– Простите, – робко начал он, – вы не могли бы смеяться потише – ужасно болит голова.
– Ставлю галлеон, Лонгботтом, – подскочил к нему Фред, – что тебе снились кошмары.
Нэвил недоумённо уставился на одного из близнецов:
– Так это ваших рук дело?
– Нуууу, мы не настолько хорошие мастера, Нэвилл. Хотя… спасибо за идею. Она превосходна.
– Только представь, что тебе кто-то сильно насолил, и ты берёшь волшебный порошок, насыпаешь в конверт…
– За-пе-ча-ты-ва-ешь, – подхватил Джордж, – и отправляешь.
– Твой недруг получает конвертик, открывает и – рраз! – Фред взмахнул руками, изображая фонтан, – порошок просто разлетается, не причиняя вреда…
– …А ночью, – замогильным голосом завыл Джордж, – ему снятся кошмары! Кстати, – поменяв голос на обычный, уточнил он, – тебе-то что снилось?
Лонгботтом устало опустился в кресло:
– У меня пропал волшебный дар, и бабушка сдала меня в резервацию для сквибов. Мы всю ночь крутили огромное колесо, подающее воду в ванные Хогвартса…
Полная дама на картине, прикрывающей дверь в гостиную Дома Гриффиндор, выглядела ничем не лучше учеников, вяло спускающихся по ступеням. Колдуны на картинах щеголяли с перевязанными головами, одного даже пришлось уложить на лавку и перед ним суетились дамы, обмахивая его веерами. Один пожилой колдун недовольно бормотал, морщась от света:
– Что это за ночь? Просто издевательство! Сколько раз нужно было говорить, что мы не видели того, кто рассыпа́л Порошок Кошмаров? Мало нам было ужасных сновидений, ещё и этот мальчишка утомил допросами.
Спускаясь по лестнице, Тиана то и дело слышала негромкие восклицания учеников: судя по ним, прошедшую ночь все провели отвратительно. Когда в холле перед входом в Большой Зал гриффиндорцы встретили студентов Рэйвенкло и Хаффлпаффа, выглядевших так, словно их всю ночь терзали тролли, было выдвинуто уверенное предположение, что всё это – дело рук Слизерина.
– Только непонятно, почему они сделали это сейчас? Я бы ещё понял, если бы это было накануне матча со Слизерином, – произнёс кто-то за спиной Принц, и Тиана тотчас узнала голос Поттера.
– А вдруг бы зелье не сработало? Уверена, они решили испытать действие заранее!
А это Грейндер. Кто же ещё может так произнести слово «уверена!»
И слизеринский факультет можно с уверенностью сказать, был обречён, если бы… Если бы ученики вышеозначенного факультета не восседали сейчас за своим столом, выглядя ничуть не лучше вошедших…
Заметив Поттера, Малфой, отчаянно кривясь, подобрался к нему:
– Признавайся, Поттер, твои штучки? Что ещё ты притащил в школу на летающей машинке папаши Уизли? Надо написать отцу – пусть его ещё раз оштрафуют!
– Отстань, Малфой, – вяло отбивался Поттер, а оскорблённый Уизли вылез вперёд:
– Такое провернуть могут только тёмные колдуны! Может, нужен ещё один рейд в поместье твоего папочки?
Малфой, морщась, заскрипел зубами и поднял палочку, но подоспевшая профессор трансфигурации быстро разогнала ссорящихся по местам.
… За завтраком в Общем Зале было необыкновенно тихо, словно за столами никто не сидел. Ровно до того момента, когда наступило время доставки почты. Хотя совы летали совершенно бесшумно, из разных концов зала то и дело раздавался чей-то стон, когда на стол падал очередной свёрток. Даже учителя выглядели утомлёнными. Профессора Снейпа за учительским столом вообще не было. «Интересно, что же такое снилось ему, что он не смог даже выползти к завтраку», – подумала Тиана …И увидела зельевара. Он шагал по проходу. Он был очень бледен, однако глаза его светились так же, как и в вечер распределения по факультетам. Профессор подошёл к Дамблдору и что-то зашептал ему на ухо. Директор отстранился и удивлённо взглянул на декана Слизерина. Снейп утвердительно кивнул. Директор подозвал мадам Помфри и тихо сказал ей что-то такое, отчего мадам ахнула, испуганно приложив ладонь ко рту, молча кивнула и удалилась, сопровождаемая Снейпом.
– Смотри! Снейп куда-то потащил мадам Помфри! В чём это она провинилась? Может, это из-за неё у всех выдалась кошмарная ночь? –обратилась Тиана к Джорджу, который в этот момент пытался как-то подбодрить свою внезапно побледневшую сестру.
Так как Джордж не ответил, Принц поинтересовалась у младшей Уизли:
– А какой кошмар снился сегодня тебе?
Джинни побледнела ещё сильнее, и, запинаясь, ответила:
– Мне? Яяяяя… не помню…
Тиана хотела возразить, что кошмары помнятся всегда. На то они и кошмары, чтобы ещё долго вспоминаться наяву и мучить обладателя, но в этот момент профессор Дамблдор поднялся из-за стола и громко произнёс:
– В связи с произошедшими ночными событиями я вынужден попросить всех, кто привёз в школу цветущую жимолость, – (ученицы Слизерина при этом горестно опустили головы, а девочки остальных факультетов облегчённо выдохнули), – а также, – продолжил Дамблдор после небольшой паузы, – всех, кто приобрёл её магическим путём, – (настал черёд остальных огорчиться, а Слизеринок торжествующе заулыбаться), – сдать цветы мистеру Аргусу Филчу немедленно.
Словно по команде в дверном проёме появился Филч, на плече у него разместилась миссис Норрис, казалось, она не имеет сил передвигаться самостоятельно. Филч продвигался по проходам, толкая перед собой огромную тележку, куда чрезвычайно огорчённые девушки опускали сильно пахнущие букетики.
– Сейчас, – продолжал директор, – перед каждым из вас появится кубок с нейтрализующим зельем, которое вы должны выпить, чтобы остановить действие отравления.
Вкуса у нейтрализующего зелья не было, но вот последствия… Испугавшись, что её вырвет прямо в коридоре, Принц забежала в наиближайший туалет, встретившийся ей по пути. Склонившись над расколотым умывальником, она услышала за спиной знакомый голос:
– Привет, Тиана, тебя давно не было…
– Угу, – угрюмо отозвалась Принц, на бо̀льшее сил не хватало.
– Зелье, нейтрализующее кошмары, – утвердительно произнесла Миртл.
– Аааа…ты что-то об этом знаешь? – насторожилась девочка.
– Знаешь, перед тем, как я умерла, ну в тот учебный год, студентов также мучили кошмары, – задумчиво произнесла Миртл, а ведь тогда никто не привозил в школу жимолость и не присылал…
– Ты уверена? – напряглась Тиана.
– Совершенно! Ты можешь расспросить портреты на стенах Гриффиндорской башни. Они-то точно что-то видели…
– Спасибо, Миртл, – прошептала Принц и побрела в сторону гостиной.
Ещё издали девочка услышала, как персонажи на картинах громко обмениваются впечатлениями:
– Какая ужасная ночь!
– Я совершенно измучена… Ещё и этот допрос.
– Нахальный мальчишка!
– Надо пожаловаться директору!
Колдун преклонных лет заметил Принц:
– Чего тебе, дитя?
– Простите, о каком мальчишке вы только что говорили?
– О нём, конечно же, – раздражённо отвечал колдун, – это очевидно. Вечно он разнюхивает какие-то тайны, заговоры… Воображает себя сыщиком…
– Вот и ночью, он пожаловал с расспросами…
– Как будто нам мало было этих ужасных видений…
– А вы тоже видите сны? – поразилась девочка.
– Это были не сны, я уже сказал…, – раздражённо проскрипел колдун в ночном колпаке.
– Это были видения…, – прозвучал хрустальный голос издалека, где на картине была изображена молоденькая ведьмочка, чрезвычайно хорошенькая. Настолько, что даже почтенные колдуны замолчали, предоставляя ей слово, – то, чего вы более всего опасаетесь, например… или тайно мечтаете…так тайно, что даже себе никогда не признаетесь, что хотели бы этого…А Порошок кошмаров находит ваши тайны и представляет их совсем не так, как вы бы хотели…
– Это очень тонкая тёмная сторона заклинаний, мисс Принц, – раздался прямо над ухом знакомый голос, – она Вам вряд ли интересна. Вы ведь куда-то шли?
И когда он успел подкрасться? На самом интересном месте! Тиана только хотела расспросить про тайную сторону своего кошмара, как вот он, вездесущий профессор!
– Но профессор! Они что-то знают. Вот только что говорили о каком-то мальчишке…, – пыталась объясниться девочка, но зельевар, ухватив её за предплечье, упрямо потащил прочь от сведущих картин.
– Да-да, расспросите его, дитя, хе-хе, – скрипел престарелый колдун, в то время как обитатели остальных картин призывали его к благоразумию.
***
Приближался Хэллоуин, а Филч ещё не дал ответа. «А чего ты хотела, чтобы он на следующий же день примчался вприпрыжку, радостный, как ребёнок за погремушкой?» успокаивала себя Тиана, вспоминая самое последнее предостережение Энджи Лонгботтома. Это была их последняя беседа в саду перед отъездом Нэвилла и Тианы в Хогвартс.
– Проблема заключается в том, что мой племянник был на тот момент ребёнком. А Вы пытаетесь поделиться с человеком в годах. Даже прямо сказать, пожилым. Велика вероятность, что он воспротивится такому подарку и Ваша жертва окажется напрасной. Я бы советовал прежде поговорить с ним. Также есть ещё одна тонкость, – он надолго замолчал, и Тиана даже испугалась, что он заснул, – когда долго чего-то желаешь, начинаешь облагораживать желаемое, присваивать ему положительные характеристики, даже там, где их не может быть в принципе, особенно там. Но вот наступает момент, когда желаемое осуществляется. И вдруг ожидающего настигает горькое и отчаянное разочарование – поскольку вожделенное не оправдало его чаяний. Если Ваш друг не получит того, о чем мечтал так долго? Или присутствие магии в его жизни ему совсем не понравится? Ведь он столько времени обходился без неё. А может, он не сумеет справиться с магической силой, дарованной ему, поскольку ваши характеры, образ жизни, темперамент, да просто пол, наконец, не совпадают? И Ваш нечаянный подарок принесёт только страдания? Тот, кто вмешивается в чужую жизнь, должен как-то ответить за это.
Однако, взглянув на девочку, огорошенную свалившимся на неё откровением, дедушка Энджи улыбнулся:
– Всё же, милая леди, я восхищаюсь Вами. Ещё никогда мне не приходилось встречать подобный поступок, а я много повидал, путешествуя по миру. Когда все выяснится – дайте знать.
***
Глава 44. Праздник
Праздник удался на славу: огромные тыквы украшали Большой Зал, отполированные до блеска рыцарские доспехи сияли в свете факелов, исполняя волшебную музыку; стайки летучих мышей, вспархивали с одной балки под потолком и перемещались на другую с лёгким шелестом крылышек… Наконец-то Тиана смогла отвлечься от затруднительного положения, в котором оказалась по своей же воле. Поблизости торжественно восседали близнецы. Они размахивали вилками и вдохновенно подпевали доспехам, на ходу сочиняя какую-то белиберду. Анджелина и Кэти то и дело фыркали от смеха, прослушав очередной куплет. Принц прислушалась:
– … Набрав драконьего помёта…
– Спешу я на пустырь.
– На магглов там ведёт охоту
– Пакостный упырь…
Как всегда…Не понять, о чём в следующий момент могут вспомнить близнецы, а потому Принц решила не прислушиваться, а попробовать лучше пастуший пирог с мясом. Они лежали на блюде большой горкой, окружённые картофельным пюре, соблазнительно хвастаясь румяными боками и – это чудо – ни один из них ни капельки не подгорел. Фред между тем покосился на жующую Тиану, подмигнул брату …
– В темноте костёр пылаааает, – взвыл Фред.
– И трещат дроваааа, – в тон ему продолжил Джордж.
– Ведьма травы собирает, а рецепты плохо знает…, – Фред сощурясь, взглянул на подругу.
– Ох! Не та трава: помогите-КВА! – видимо Джорджу ничего не приходило в голову.
Подруги деликатно пытались сдержаться, но у них плохо получалось. Тиана отвернулась.
– По болоту кое-как…
– Бродит вредный тёмный маг…
– Зелья наварил кадушку…
– Чтоб влюбить в себя…лягушку!
Анджелина старательно делала вид, что она совершенно ни при чём. Вот только чем старательнее она это делала, тем понятнее становилось, что очень даже причём и вездесущий Фред, конечно же, дознался про лист котовника. А сложить два и два для него никогда не составляло труда, впрочем, когда это не касалось его самого. Тиана молча показала Анджелине кулак.
….
– Он совсем не плох
– Бойко ловит блох
– Громко воет на луну…
– Нарушая тишину, – продолжали веселиться братья.
Даже великолепный профессор ЗОТИ, которого близнецы «окрестили» Красавчиком, не портил ощущения восторга от происходящего.
Когда пиршество закончилось, ученики не торопясь, потянулись из Большого Зала. Тиана с подругами присоединилась к выходящим. Кто-то, осоловев от сытости, лишь покорно шмыгал подошвами по каменным плитам пола. Других же, в их числе Фреда и Джорджа, веселье праздника наоборот только взбодрило. Весело переговариваясь и посмеиваясь над новой придуманной шуткой, они поднялись на второй этаж. Внезапно всё стихло. Те, кто шёл во главе остановились. Ученики за их плечами вытягивали шеи с намерением разглядеть причину вынужденной остановки. Наконец все увидели:
В простенке между окнами светилась зловещая надпись: «Тайная комната открыта. Враги наследника, берегитесь».
Рядом с надписью обнаружилась тройка друзей-второклассников: Поттер, его друг Уизли и неизменная Грейнджер. Испуганные и ошарашенные произошедшим, они с ужасом жались друг к другу, не пытаясь произнести ни слова в своё оправдание. Самое же кошмарное заключалось в том, что с факельного рожка свисала, словно окаменевшая Миссис Норрис.
Увидев кошку, Филч закричал так страшно, что Принц сама застыла на месте подобно кошке. Да и не она одна. Молчали даже близнецы, на которых надпись и окаменевшая кошка так же произвели сильное впечатление. Стайка летучих мышей, вырвавшаяся из Большого зала, добавляла ощущения пугающей нереальности происходящего. Один Малфой вдруг оживился. Прочитав надпись на стене, он обрадовался так, словно Дамблдор освободил его от годовых экзаменов:
– Трепещите, грязнокровки! – взвыл он.
Принц захотелось его чем-нибудь стукнуть. Впрочем, появившиеся директор и деканы Домов немедленно прогнали учеников в гостиные, задержав только злополучную тройку друзей-второклашек. Фред с Джорджем подхватили под руки Джинни, лицо которой было белее мела, Анджелина и Кэти Белл ухватили за локти потрясённую Тиану и вся кавалькада немедленно двинулась к выходу. Позади плёлся Нэвилл и непрерывно бормотал:
– Это конец! ОН точно пришёл за мной!
– Кто ОН, Лонгботтом? – с досадой поинтересовался Дин Томас.
– Ну, этот КТО-ТО. Кто рассыпа̀л в башнях Порошок кошмаров, кто убил кошку Филча…
– Успокойся, – раздражённо продолжил Дин, – слышал, как Малфой надрывался, чтобы боялись грязнокровки, а ты – чистокровный.
– Тебе легко говорить – ты сильный колдун, – не сдавался Нэвиллл, – а я почти что сквиб…
– Мне? – взбесился Томас, – это Я – грязнокровка. Это Я должен сейчас трястись, а ты меня успокаивать, понял?
Тиана механически передвигала деревянными ногами. Филч продолжал кричать, но Тиана не разбирала слов. В голове билась, обнимая мозг одна лишь мысль: её подружка, усатая волшебница умерла! Миссис Норрис. Мудрая ласковая старушка с янтарными глазами. Больше никогда я не услышу ласкового «муррр». Это не укладывалось в понимание, ведь их школа – самое безопасное место в мире. Так все говорят… Что же происходит? Магическая война давно закончилась… А мистер Филч? Как же он теперь?! Это же навсегда… навсегда! Горло сдавил спазм, как когда-то на перроне девять и три четверти, когда Принц обнаружила, что никто из родных не пришёл её проводить… Перед глазами плыли разноцветные круги, в каждом сияли янтарные кошачьи глаза… Очертания идущих впереди учеников расплылись тёмными пятнами. Стало так тихо…Уши словно заложили ватой. И где-то далеко, сквозь эту вату с трудом различались голоса:
– Помоги, Нэвилл, подныривай под руку…
– И ты, Дин, тоже…
– Тиана, ты меня слышишь?..
Я умираю тоже. Мы все умрём, наверное… Этот Порошок кошмаров отравил всех. Миссис Норрис самая слабая – она стала первой…
– Мы все умрём… – Принц не поняла, что произнесла это вслух…
– Никто не умрёт, всё в порядке уже…
– Всё хорошо, – наперебой уговаривали девочку Анджелина и Кэти, усаживая в удобное кресло.
Тиана открыла глаза. Вокруг столпились испуганные гриффиндорцы, взволнованно таращась на неё. Появившаяся в гостиной профессор МакГоннагал даже не скрывала, насколько расстроена:
– Я вынуждена просить вас не покидать башню до утра. На завтрак все отправятся под моим руководством, а потом за каждым классом придёт учитель…
Что-то мешало ей, путаясь тонкой ниточкой между незначительными воспоминаниями, изредка вспыхивая крохотной искоркой и снова, ускользая, погаснув. «Вспомнить! Скорее! Это очень важно!» кричал чей-то голос внутри гриффиндорки, так отчаянно, что она даже обхватила голову руками. Подруги поняли этот жест по-своему и наперебой водили ей перед носом флаконом с бодрящим зельем. Девочка, равнодушно принимая их заботу, с беспокойством озиралась по сторонам, словно ища подсказку. Анджелина и Кэти испугавшись, убрали флакон. Вдруг та самая главная мысль пронзила, словно молния: «Зелье! У меня же есть зелье!» Она вскочила, развернувшейся пружиной и бросилась в спальню. Найдя флакон с заветным зельем, Принц почти кувырком сверзлась с лестницы, рискуя сломать шею и, не останавливаясь, метнулась к выходу из гостиной.
– Принц! Стой! Остановись немедленно! Ты нарушаешь… – нёсся вслед за ней голос Перси, да и он сам мгновение спустя составил компанию своему голосу.
– Она сейчас вернётся! Это очень важно! – повисли на нём Анджелина и Кэти. Кажется, они догадались…
Тиана мчалась по коридору, не слушая предостерегающих выкриков обитателей картин, не обращая внимания на Пивза, метнувшего в неё чернильную бомбочку. Ничто и никто не в силах её остановить… Кроме Снейпа. Встретив его, Тиана даже обрадовалась:
– Мне нужна Ваша помощь! Её можно спасти, – говорила она словно безумная, вперив в зельевара горящий взгляд, уверенная, что он поймёт и поможет. Он ведь всегда помогал ей…
Декан Слизерина помогать, однако, не торопился. Более того – он ВООБЩЕ никуда не торопился. А самое главное – он не пускал Тиану.
– Я призываю Вас успокоиться, мисс Принц и внятно высказать, чем я могу Вам помочь, – невозмутимо произнёс зельевар.
– Миссис Норрис… она умерла, но её можно оживить, – Принц потрясла кулаком с зажатым в нём флаконом перед носом Снейпа, – у меня есть нужное зелье!
Вопреки всему, зельевар не казался удивлённым:
– Вы полны сюрпризов, мисс, однако Ваше зелье не потребуется. Я прошу Вас вернуться в башню.
– Вввы, наверное, не поняли, профессор? – с трудом сдерживалась девочка, – Миссис Норрис…
– Она не умерла. Это другое… Её сейчас осматривает директор, – холодно пояснил Снейп, – если уж такой мастер уделил своё драгоценное время КОШКЕ (Снейп усмехнулся), поверьте, нам там нечего делать. Спокойной ночи.
Снейп усмехнулся, и это обидело и разъярило девочку.
– Кошку?!! – Воскликнула Тиана, – Вам, должно быть не известно – это жена мистера Филча! Они любили друг друга, пока она не стала кошкой. И даже сейчас… А Вы – жестокий, чёрствый, надменный. Можете ли Вы понять чувства человека, потерявшего любимую?
– Да как Вы смеете…, – задохнулся зельевар, – девчонка! Не в моей власти отправить Вас домой… Но я буду молиться, чтобы следующей жертвой стали Вы! И замолчали, наконец! Не Вам, мисс Принц, рассказывать мне о любви!
– А что ВЫ понимаете в ней? Вы даже не захотели вернуть того, кто был Вам дорог!
Зельевар взмахнул палочкой, и Тиана не смогла больше произнести ни слова. Она испуганно открывала и закрывала рот, словно огромная рыба, на глаза навернулись слёзы. Снейп наклонился к её лицу. Чёрные глаза, казалось, прожигали насквозь:
– Вы безосновательно решили, что Вам многое позволено. Отныне я запрещаю не только разговаривать, но и приближаться ко мне за пределами класса. И не смейте соваться с Вашими проблемами, если таковые будут. А они точно будут – зная Вас, я в этом не сомневаюсь.
Он взмахнул палочкой, и способность говорить вернулась к девочке. Но только лишь она открыла рот, как Северус угрожающе направил ей палочку в лицо:
– Молчите ради всего святого, во что Вы верите! Иначе я превращу Вас в летучую мышь!
Развернувшись на каблуках, профессор стремительно удалился. Чем дальше по коридору он уходил, тем тяжелее становилось на сердце у девочки. Ей даже показалось, что где-то внутри зазвенела и оборвалась туго натянутая струна. Тиана залилась слезами. Словно нарочно, к досаде гриффиндорки появился Джордан:
– Тебя кто-то обидел? Только скажи!
– Снейп! – зло выплюнула девочка, – ну что же ты? Догони и дай ему пинка!
Она побежала прочь и от ошарашенного Ли, и от этого ненавидимого теперь ею места, где состоялось отвратительное объяснение, и от себя самой, так глупо разрушившей дружбу с удивительным взрослым, её единственным защитником и проводником в магическом мире.
Закрывшись в кабинке неработающего туалета, Тиана дала волю слезам. Но неожиданно обнаружила, что она не одна – с края кабинки на неё внимательно смотрела Плакса Миртл. Она тихо участливо поинтересовалась:
– Ты потеряла друга?
Принц поняла, что только с Миртл она может быть откровенной – привидение не выдаст секрета, не побежит сплетничать с подружками.
– Да, – также тихо ответила девочка, и словно что-то тёплое и большое вырвалось из её груди и улетело, растворилось в воздухе, а внутри осталась лишь пустота… Слёзы лились и лились, заполняя эту пустоту.
– Когда-нибудь это пройдёт, – задумчиво пояснила Миртл, – не сразу… потом. Придётся потерпеть. Если терпеть будет невозможно – приходи сюда снова – здесь никого не бывает, кроме меня.
– Спасибо, Миртл…
– Всё ещё можно исправить – вы ведь пока живы.
***
Глава 45. Приоритеты у каждого свои.
Тиана вернулась в гостиную и, не произнеся ни слова, отправилась в спальню. Никто не остановил её. Только подруги, догадавшиеся, зачем она бегала, взглянув в её расстроенное, опухшее от слёз лицо, сделали вывод, что зелье не смогло помочь. Упав на кровать лицом в подушку, Принц лежала плашмя, словно придавленная тяжеленной мраморной плитой. А за окном проливается бесконечный дождь. Его струи, словно длинные нити, начинаясь в облаках, очищают воздух своим прикосновением и уносят грязь глубоко под землю. Девочке очень хочется раствориться в этих струях дождя. Чтобы боль и огорчение также растворились и исчезли…
…На открытой площадке Астрономической башни стоит человек в тёмных одеждах. Не уклоняясь от дождя, не облачившись в дорожный плащ. Всё говорит о том, что неизвестный пришёл сюда случайно, повинуясь какому-то призыву или побуждаемый раздумьями. Можно было решить, что он за кем-то следит. Но за кем следить снаружи, если всё самое опасное происходило внутри замка? Вцепившись побелевшими пальцами в ограждение, он не замечает, как дождевые капли, ударяясь о каменные перила, брызгами отлетают в лицо. И дождя, намочившего его волосы и одежду, он тоже не замечает. Он напряжённо вглядывается… назад. Четырнадцатилетний подросток молчит, заново переживая первую серьёзную ссору, ставшую началом длинной череды других. А взрослый, сегодняшний Снейп в который уже раз разговаривает с единственным собеседником:
«Жена… Мерлин! Что же должен чувствовать человек, когда каждый день перед ним…нет, она не умерла, как Лили, оставив светлое воспоминание. Она жива, она дышит. Внимательно слушает тебя, но она – кошка, Мерлина борода!!!
Какой великой души должен быть человек, оставаясь верным своей любви на многие годы. Не надеясь на счастливый исход!
Это ты сейчас о себе, Северус? Да нет. Ты умер. Умер тогда, одиннадцать лет назад в Годриковой Впадине. И оставался мёртвым все эти годы, пока вот та девчонка не заставила тебя… она тормошила, задиралась, досаждала, вынуждая гневаться, неистовствовать в своей злобе, огорчаться, удивляться, смеяться, наконец. Словно огненный вихрь она ворвалась в твою пустую жизнь. Пусть без спроса, но наполнив её смыслом… А ты так неблагодарно отшвырнул её от себя. Признайся, что ты без неё всего лишь бездушный ледяной столб, безукоризненно изготавливающий зелья и демонстрирующий заклинания».
… По опустевшим закоулкам коридора, где была обнаружена миссис Норрис, бродит школьный смотритель. С трудом переставляя ноги, обшаривая каждый дюйм, помогая себе немилосердно чадящим факелом.
– Я найду тебя, – яростно бормочет он под нос и вновь и вновь вглядывается воспалёнными глазами в самую крошечную трещину в стенах. Всю ночь напролёт он будет патрулировать коридор и никто, даже сам директор не сможет уговорить его отдохнуть. А когда стеклянную мозаику в оконных рамах подсветит первый солнечный лучик, Аргус отправится в больничное крыло. Туда, где за ширмой на кушетке, покрытой белоснежной, хрустящей от крахмала простынёй лежит его Норрис. Придёт, чтобы убедиться, не нужно ли ей чего? Да и вообще – вдруг она откроет глаза, а его не окажется рядом… Она будет волноваться…
…Останавливаясь и прислушиваясь после каждого шага, почти прислоняясь к сырой стене, по подземелью осторожно крадётся юноша. Слабый свет от волшебной палочки изредка падает на него, рождая в волосах рыжие искры и ненадолго освещая тускло поблёскивающий значок префекта. Он должен прекратить ЭТО… В конце концов, ответственность за сестру целиком лежит на нём, ведь никто и не подумает спросить за её самочувствие с этих безбашенных оболтусов. Как только ЭТО появилось, она стала похожа на тень… Он найдёт. Он обязательно найдёт! Он обязан…
… «Здравствуй, Том. Вот и закончился этот длинный день. Гарри совершенно не обращает на меня внимания, хотя мы сидим за столом почти рядом…»
…
Что-то шуршит по коридору, словно кто-то огромный и неуклюжий проползает по полу замка…
***
Целая неделя прошла с того ужасного события, а Принц никак не могла прийти в себя. Не было желания разговаривать с кем-либо из друзей. Пойти навестить миссис Норрис или Филча она тоже не могла: она не находила слов, чтобы подбодрить Аргуса – всё, что приходило в голову казалось глупым, банальным и ненужным. Видеть же недвижимое тельце своей мохнатой подружки было невыносимо до ломоты в груди.
Но самым тяжёлым оказались уроки зельеварения.
Разрываясь между угрызениями совести с сопутствующим им стремлением разместить некий знак-послание на «их месте», чтобы поддержать девочку и, словно подросток, не желая забыть обиду, Снейп исподволь наблюдал за девочкой: более похожая на свою тень, нежели на живого человека, она вяло шевелилась у кипящего котла. Принц не старалась сварить зелье лучше всех или быстрее всех. Она просто работала. Но Северус мог бы поклясться: если бы душа могла покинуть оболочку, эта оболочка своим поведением сейчас напоминала бы Принц.
Закончив работу, гриффиндорка тщательно убрала рабочее место, развернулась к двери и, словно сомнамбула двинулась к выходу.
***
Самое уютное место в Гриффиндорской гостиной – кресло у камина. С недавних пор его облюбовала Принц и никто не оспаривал её право. Стёкла в рамах потрескивали, словно таинственный великан швырял в них горсти рисовых зёрен – это порывы ветра и дождь создавали подобную картину и в этой монотонности слышалось что-то тревожное, не успокаивающее, а совсем напротив – недоброе и неведомое, словно таинственный опасный гость прильнул к стеклу, и жадно оглядывает комнату в надежде поживиться.
К Тиане подсел раздосадованный Томас:
– Что ты наболтала Нэвиллу? Только я его успокоил, а теперь он опять трясётся от страха. Нельзя быть настолько жестокой, Принц!
– Это не жестокость, Дин. Я вот о чём подумала: мы не знаем точно, кого собирается уничтожить этот таинственный КТО-ТО. И почему недалёкий Малфой решил, что это обязательно должны быть магглорождённые? Если бы он хотел уничтожить их, то так бы и написал: «Опасайтесь грязнокровки и полукровки»…
– Ага, хмыкнул Дин, – а лучше целым списком, пофамильно:
«Колдун-грязнокровка такой-то;
его жена, недостойная предательница крови;
их дети, грязнокровые выродки;
их птички-хомячки-кошки, осмелившиеся жить у грязнокровых предателей… – заметив, что при слове «кошки» на глаза собеседницы навернулись слёзы, он поспешно закончил, – наследник Салазара Слизерина должен быть могущественным колдуном, как его предок, а, значит, и враги у него могущественные, всесильные, из древних родов. Зачем ему записывать во враги… хомячков?
– Вот примерно так и я сказала Нэвиллу. Теперь понимаю – зря.
– А миссис Норрис тогда за что? Зачем этот КТО-ТО решил насолить Филчу?
– У Филча в подземельях есть комната с цепями в стенах. Может, он там охранял какого-нибудь свихнувшегося колдуна? А теперь тот вырвался и первым делом отомстил охраннику?
– Убив его кошку? А потом с чувством выполненного долга поплёлся расписывать стены, вспомнив НАСЛЕДНИКА СЛИЗЕРИНА?
– Профессор Биннс на «Истории магии» рассказывал, что старикашка Салазар и сам был с причудами – чем-то ему полукровки не угодили, – вклинился в диалог Фред, – вот он и бесновался: построил какой-то тайный закут, поселил в нём чудну̀ю злобную зверюшку и ну науськивать её на магглорождённых и прочих полукровок…
В гостиную вошёл Нэвилл, прижимая к животу кучу то и дело норовящих рассыпаться предметов. Беседующие сразу заинтересовались его поведением, так как незадачливый начинающий колдун старался спрятать свою ношу. А подобная манера вести себя всегда вызывает подозрение.
– Эй, Лонгботтом, – настолько ласково начал Джордж, что несчастный мальчишка сразу напрягся, – что это ты там прячешь?
– Прикупил пилюли храбрости и не желаешь поделиться с друзьями? – подключился Фред, – думаешь, тебе одному не по себе?
Нэвилл покраснел и жалобно замямлил:
– Это амулеты…от чудовища, – и продемонстрировал свою добычу.
Фред с огромным и плохо скрываемым отвращением осмотрел огромную зелёную луковицу, источающую омерзительную вонь, чем-то напомнившую ему зловещего профессора Квиррелла.
– Квирреллу это не помогло, – проговорил он вполголоса, – у него на башке поселился целый Воландеморт.
Нэвилл испуганно икнул и протянул ему остроконечный сиреневый кристалл и гниющий хвост тритона, который по интенсивности и омерзительности «аромата» выигрывал у луковицы десять к пяти.
– Я вот что тебе скажу, Лонгботтом, – подытожил Джордж, – старик Слизерин был тот ещё затейник и одинаково ненавидел всех вокруг: и магглорождённых, и сквибов, и чистокровными не брезговал, так что тебе в любом варианте…
– Нужно записываться в дуэльный клуб и тренироваться, – выразительно взглянув на Джорджа перебил его Дин Томас. – Наверное, для магглов так проще – умереть внезапно и в неведении,… но не для волшебника. Он стремиться должен противостоять злу и самосовершенствоваться, хоть ради чего-то.
