Так я и стояла посреди дороги, неестественно растянув губы в подобии улыбки.
– И ты совсем не переживаешь? – Маделин нахмурилась, словно знала обо мне что-то, чего я никогда не рассказывала.
– Нет, о чем вы! – Улыбка стала еще шире – я практически слышала, как трещат губы.
– Милая девочка, даже мне столь поспешное известие показалось неправильным. Или тебя Ричард предупредил заранее?
– Он мне вообще ничего не рассказывал, – проблеяла я.
В глазах знахарки блеснула смешинка.
– И тебе не хочется их прибить?! – Маделин склонила набок голову, как будто заглядывая куда-то сквозь меня.
– За что?
– За то, что они так неожиданно всё решили.
– Не-е-ет. Вы что… – знахарка недоверчиво прищурила глаза. – Конечно, хочется!
Мне показалось, что Маделин облегченно вздохнула. Я принялась разглаживать невидимую складочку на лифе платья.
– Почему он скрывал от нас симпатию к этой девочке? Держи, почитай сама.
И она протянула мне конверт с оторванным верхом. Я постаралась утихомирить дрожь и взяла письмо в руки. Глаза долго отказывались фокусироваться на уверенном почерке, но вскоре и они сдались. Я никогда не видела почерка Ричарда и не знала, что он настолько ровный, четкий и правильный. Что за издевательство?! Почерк до безобразия напоминал человека.
«Бабушка!
На предыдущее твое письмо повторяю в тысячный раз: не беспокойся. Всё идет так, как должно. Я давным-давно не мальчик и способен расправиться с мелкими интригами и заговорами против себя. Не переживай!
У меня есть новость…
Я надумал жениться. Она – чудесная девушка из наших, и мне с ней спокойно. В ближайшее время я постараюсь объяснить тебе причины такой спешки.
Кроме того, у меня есть просьба. Расскажи Анне о моей свадьбе. Во-первых, от друга нельзя такое скрывать, во-вторых, она нужна мне для свадебного ритуала. Бабушка, ты ведь помнишь о нем?
Знаешь, лучше просто покажи письмо ей самой.
Анна, не злись за долгое отсутствие известий с моей стороны. Я уже выезжаю, скоро поговорим. Крепко обнимаю.
Бабушка, люблю тебя. До встречи".
Уже не Риша, теперь – Анна…
Какая прелесть, я нужна ему для ритуала. Меня собираются положить на жертвенный алтарь или забить для праздничного ужина? Зачем я понадобилась человеку, который постарался вычеркнуть из жизни всё, связанное со мной? Стоит ли радоваться тому, что из категории «никогда не писать» я вошла в касту «друзей».
И что за определение невесты такое: «мне с ней спокойно»? Не «я схожу от неё с ума», даже не «я влюбился по уши», а всего-то спокойно. Или я чего-то не понимаю в отношениях у оборотней?
Я вернула письмо обратно, и старушка грустно улыбнулась.
– Неужели Ричард не писал тебе? – Мне пришлось покачать головой. – Анна, не обижайся на него. Мой внук всегда был с чудинкой. Видимо, с переменами в жизни характер испортился только сильнее. Никогда бы не подумала, что он перестанет писать лучшему другу! Но радует уже то, что он скоро навестит нас.
Лучший друг – неужели это про меня? Мы больше не имеем права дружить.
Мне нечего было ответить, поэтому я просто кивала, не вслушиваясь в упреки Маделин, обращенные к Ричарду, и обдумывала смысл письма. С каким спокойствием он написал о свадьбе, которую никто не ждал. Ладно, моё незнание ситуации можно было объяснить резким похолоданием в наших отношениях, но почему этот нахал не предупредил родную бабушку? Что за срочность?! Или он рискует в скором времени стать отцом семейства?..
Вот к кому нужно было обращаться с просьбой помочь мне с зачатием ребенка.
– Да, хорошо, что Ричард навестит нас, – я кисло усмехнулась. – Заодно узнаем личность невесты. Когда пришло письмо?
– Вчерашним вечером. Думаю, наш мальчик и сам скоро заявится. Надо готовиться к его приезду, пирожков хоть напечь.
Ещё немного пообщавшись, мы распрощались, и счастливая Маделин ушла домой.
Солнечный день обжигал каждым новым лучом. Я стояла и разглядывала ладони, на тыльной стороне которых светлели шрамы полугодичной давности.
В парке при дворце всегда было по-особенному тихо, словно шумы города не прорывались сквозь кроны. В его глубине, у круглого озера, под тенью векового дуба, я и сидела, думая обо всем на свете, только не про одного конкретного оборотня. По центру озера чинно плавили утки, самые обычные, практически российские утки. В ладонь я набрала горсть камешков, которые бездумно кидала к берегу.
Поэтому когда на плечо легла чья-то тяжелая рука, я подпрыгнула от неожиданности. Резко поднялась и развернулась. Нет, ну я всё понимаю, меня знает весь город, все жаждут со мной дружить, но зачем подкрадываться и нарушать личное пространство?!
– Знаете что… – начала я и заткнулась, едва увидела нарушителя спокойствия.
К сожалению, этого гада я не смогла бы ударить даже в припадке бреда или истерики. Передо мной стоял и счастливо лыбился Ричард.
Он ничуть не изменился за время нашего расставания. Всё та же светлая пушистая челка, спадающая на один глаза, сверкающие зеленые глаза, довольная ухмылка и острый, чуть вздернутый подбородок. У меня перехватило дыхание.
– Сколько же мы не виделись… – сказал, прищурив глаза.
Боги, этот голос, от которого тело пронзает электрическим током. Негромкий, хрипловатый. Я и забыла, что говорить можно так.
– И вам не хворать. Ты что здесь делаешь? – я нахмурилась, думая о том, стоит ли обругать этого несносного оборотня или лучше попросту обидеться на него за всё, чего между нами не было.
– Ты не рада меня видеть?
Глаза посерели.
– Ещё как, – неоднозначно прошипела я, наклоняясь к земле и хватая камень размером с монету.
– Анна, как советник Велиции, я вынужден предупредить тебя: закидывание оборотня камнями будет считаться физическим надругательством над личностью. Тебя засудят! – поспешно выкрикнул Ричард, шуточно прикрывая безобразно красивое лицо.
– Да ты что-о?! Я могла бы задушить тебя собственноручно за все те письма из двух строчек, но выбью тебе пару зубов и успокоюсь.
Я прицелилась и кинула камешек, но Ричард ловко увернулся от снаряда и с напускной важностью отряхнул ворот куртки – особо отклоняться даже не пришлось, потому как я не обладала меткостью, и при всем желании камень попал бы разве что в колено. «Лучший друг» в два шага сократил расстояние между нами до минимального, обхватил меня за талию и крепко прижал к груди.
– Как же я по тебе скучал… – прошептал он.
И я зарыдала у него на плече, вдыхая такой знакомый запах трав и солнечного лета. Ричард долго сжимал меня в объятиях, склонив лицо и обжигая дыханием мою макушку. Когда поток слез наконец-то кончился, я отстранилась и хмуро спросила:
– Ну и что за свадьба у тебя такая?
Его глаза вмиг потеряли весь блеск, превращаясь в безжизненно серые. Ричард присел на траву, прислонившись спиной к излюбленному мною дереву, и расстегнул ворот походной черной куртки. Некоторое время мы провели в молчании, я нарезала круги вокруг дерева, а оборотень разглядывал безоблачное небо. Потом собрался с мыслями и коротко ответил:
– Так надо.
– Не знаю никаких «надо»! – В голосе звучало неподдельное возмущение. – Мы друзья или где?! Как зовут твою избранницу? Рассказывай всё.
– Ривалия. Да и рассказывать нечего. Только разве что про обряд.
– Слушаю.
Я присела напротив, по-турецки скрестила ноги, ничуть не заботясь о холодной весенней земле или платье. Ричард лукаво изогнул одну бровь, но смолчал и невесело начал:
– Итак, ты знаешь, что на родине я занимаю довольно высокий пост?
– Где-то слышала об этом. Явно не из твоих развернутых писем, – огрызнулась я.
– Не злись, – он помрачнел ещё сильнее, если такое вообще было возможно. – Не стану расписывать тебе все законы нашего мира, но, как и все советники, я являюсь последователем религиозного культа богини Велиции.
Я мгновенно представила Ричарда распевающим сектантские песни и танцующим вокруг костра.
– Вы приносите людские жертвы?
– С чего ты взяла?! – закашлялся Ричард. – Я не фанатик с окровавленным кинжалом. Но наш род чтит богиню Велицию, впрочем, и она к нам благосклонна.
– С каких пор ты поверил в богов?
– С тех самых, как увидел, на что они способны. Анна, наше государство затерялось от взора королевы Орелии на долгие годы. Ни один маг не способен на столь сильное заклятие без божественного вмешательства.
В общем, к жрецам, желающим скрепить себя узами брака, предъявляется всего три требования. Первое: невеста должна быть представителем нашей расы. Второе: у оборотней не существует церквей, и обряды проводятся самостоятельно, при помощи клятв, которые жених и невеста произносят в пещерах Ледяных гор, обращаясь к самой богине. И вместе с брачующимися к горам должны отправиться близкие им люди, в обязанность которых входит засвидетельствование женитьбы. Дороже тебя у меня никого нет – Маделин не в счет, – и я прошу оказать мне услугу – сопровождать меня и мою невесту в этом путешествии. Я больше никогда ни о чем не попрошу тебя и не попросил бы и сейчас, но таковы требования.
Как неприятно было слышать эти слова из уст Ричарда. Неужели я не заслужила малейшего доверия и за время наших приключений не доказала ему, что достойна быть другом? Я сорвала травинку и долго комкала ее, прежде чем задать следующие вопросы:
– А какое третье правило? И почему я? Разве мы друзья, если ты даже не писал мне? Я, помнится, расписывала письма на три листа, а в ответ получала скупое «Спасибо, у меня всё хорошо».
– Прошу, не злись, – повторил Ричард. – Возможно, позднее я расскажу тебе об всём, но то были причины. А третье… Тебе ни к чему его знать. Анна, честно, прости меня за всё. Я помню, как ты не хотела вновь отправляться в путешествия, но я…
– Да замолчи ты уже! – я скривилась, будто от зубной боли.
Слышать извинения и отправляться на неопределенное время в совместную поездку ради его женитьбы – не об этом я мечтала, вспоминая ночами его лицо.
– Ну а как мы найдем нужное для обряда место? Горы-то немаленькие.
Как же обидно осознавать, что я безоговорочно согласна на любую поездку, в любом направлении и с любыми последствиями. Только бы с ним. И хорошо, что Ричард не знает о моих переживаниях. Иначе бы он сотню раз подумал перед тем, как пригласить меня в новое путешествие, да ещё практически свадебное.
– О, поверь, скульптуру Велиции ты узнаешь сразу, – хмыкнул он.
– А где твоя любимая? Ты оставил её совсем одну?
– Почему? Она приехала со мной и сейчас знакомится с Маделин.
– Тогда давай поспешим, – и, навесив маску счастья, добавила: – Очень хочу увидеть женщину-оборотня.
– Она ничем не отличается от человека, но очень не любит обращаться, – улыбнулся Ричард, легко поднимаясь с земли и подавая мне руку.
***
В доме знахарки было тихо. А где же смех, где задушевные разговоры? Или они настолько задушевные, что произносятся шепотом?
Мы с Ричардом переглянулись и, одинаково пожав плечами, пошли искать Маделин. Нашли. Та сидела, опершись щекой о правую ладонь, нетерпеливо стучала ногтями левой по столу. Напротив нее восседала тонкокостная девушка, длинные волосы которой были заплетены в причудливую косу, и молодой человек таких габаритов, что мог бы задавить слона.
При виде нас Ривалия улыбнулась Ричарду и скользнула по мне злым взглядом. Я ответила ей ядовитой ухмылкой и присела рядом со знахаркой, а Ричард – около своей невесты. Стороны поделились. Мой друг заговорил первым, словно совершенно не замечая натянутой паузы между собеседниками.
– Анна, познакомься с моей невестой Ривалией и ее братом – Каррелом.
– Очень приятно, – безрадостно сказала я.
– Угу. И мне,– ответила девушка.
– И мне очень приятно, – заулыбался Каррел, поднимаясь из-за стола и целуя мою руку.
А она хорошенькая, а главное – молоденькая. Ну, правильно, в здешних краях двадцать два года – это уже старость, а этой красоте лет восемнадцать от силы. Вся такая ранимая, нежная, губки пухлые, щечки розовые, кожа фарфоровая, усыпанная веснушками, а волосы – ослепительно-рыжие. Сказка. И одета она с иголочки, пусть и в костюм для верховой езды.
Брату на вид было лет двадцать. Он напоминал сестру разве что рыжиной, а так: бородат, мускулист, взгляд добрый как у большого ребенка. Но ещё больше мне нравилось его благодушное отношение к моей персоне.
– Ну как тебе, бабуль, моя избранница? – уточнил Ричард.
– Очень приятная девочка… – прошипела Маделин, все так же нервно постукивая пальцами. – Что же вас свело?
– Сама судьба.
– Эк она затейница.
Невеста Ричарда сморщила носик. Меня больше поражал Ричард, совершенно не замечающий сквозящее от Маделин недовольство. Или он настолько влюблен, или просто сошел с ума.
Знахарка вышла за чаем, но принесла всего две кружки: мне и себе. Запахло травами. На молчаливый вопрос Ричарда Маделин покачала головой.
– Вали уже рассказала тебе о грядущем путешествии? – чтобы сменить тему, произнес Ричард.
– Да, внучок. Собирайтесь скорее, – интересно, мне только послышалось, или она чуть слышно добавила: – И валите с Вали куда хотите.
Разговор не задался. Посидев ещё немного над пустым столом, гости раскланялись и ушли на базар за нужными вещами для путешествия. Мы с Ричардом договорились встретиться у городских ворот в три часа по полудню.
Маделин остановила меня у самой входной двери.
– Анна, поверь старухе, Ричард глупый запутавшийся мальчишка, раз он выбрал не тебя.
– Не переживайте, я справлюсь.
Вдох полной грудью.
– Ты уверена, что хочешь сопровождать его?
Глубокий выдох.
– Он – мой друг, и ради него я пойду на всё.
– Я знаю. – Маделин вручила мне запечатанную пробкой склянку с прозрачным содержимым. – Держи. Это укрепляющее средство для долгих дорог и от… нервов.
Я залпом выпила содержимое бутылочки и закашлялась от отвратительного острого вкуса. Маделин развела руками.
– Анна… – Она приобняла меня за плечи. – У меня к тебе просьба.
– Да?
– Если появится возможность – столкни Ривалию с лошади. Таких противных девок я давно не встречала.
– С удовольствием! – усмехнулась я, находя в бабушке Ричарда достойную компаньонку. – До свидания!
– Всего хорошего, родная.
***
Времени было навалом на любые сборы, и всё-таки я спешила. Ещё как-нибудь бы пересечься с королем да сказать, что уезжаю. Он всегда так занят, что не хочется отвлекать по пустякам.
Не отвлекла. Харот спускался по лестнице, когда я вбегала вверх.
– У меня есть новость, – отведя глаза, пробормотала я.
– Ты решилась?!
Такая мальчишеская ненормальная радость.
– Нет. Мне нужно уехать. В месяц управлюсь.
– И куда же ты едешь?
Он скрестил руки на могучей груди.
– К Ледяным горам. Провести обряд для своего друга.
– Друга-оборотня? Подозреваю, что Ричарда, внука нашей придворной знахарки?
– Да, – только не смотреть в глаза. Только не смотреть.
– Он женится?
Кивок получилось несколько резким, зато болезненно утвердительным. Мне на секунду показалось, будто мраморно-холодное лицо правителя озарило подобие улыбки. Но после губы вновь превратились в прямую линию, и Харот, вместо напутствия, напомнил мне:
– Я жду твоего согласия через месяц. Надеюсь, ты не заставишь меня ждать больше оговоренного срока. Хорошей дороги.
Так и сказал: согласия. Не решения, не ответа – он уже распланировал, что именно я скажу.
– Не заставлю.
Мы разошлись.
До Ледяных гор, если мои знания географии не врут, недели полторы пути или даже меньше. Не зря их шпили видны из окон дворца, такие холодные, манящие. Успею.
Из того, другого мира, я просила немногое, разве что – одежду да лекарства. Никто больше во дворце не соглашался пить подозрительные пилюли, да я и не заставляла. А вот сама предпочитала чудодейственным зельям обычные таблетки. Ну и вещи: джинсы, в которых мне так и не удалось походить (увы, здешний люд не поймет), свитера, кофты. Всё это я закинула в наплечный рюкзак (тоже из того мира), придирчиво осмотрела себя в зеркале. И поняла, что я в подметки не гожусь Ривалии.
Низкая, взгляд затравленный, под глазами синяки, нос острый и излишне длинный. Провела пальцем по шраму на виске – некрасивая, неаристократичная. Ненужная.
Он достоин большего…
Приближающееся путешествие меня ничуть не пугало: отдохну от дворцового быта, подумаю насчет собственной свадьбы…
***
У ворот было по обыкновению оживленно. Выезжали и въезжали повозки, телеги, одинокие всадники, поэтому я не сразу увидела свою будущую компанию. Каррел держал за вожжи двух гнедых лошадок, на удивление покорных. На давно волнующий меня вопрос – почему просто не переместиться на портале? – Ричард ответил, что Велиция – Богиня своенравная, поэтому считается, что если влюбленная пара не соизволит оказать ей честь долгой дорогой, то не видать им одобрения. Интересно, а состоится ли свадьба, если свидетельница со стороны жениха мечтает окунуть в грязь его невесту? Ну, это мы скоро узнаем.
После недолгих математических подсчетов я определилась, что на четырех человек двух лошадей будет маловато. Интересно, место рядом с кем определили мне жадные брачующиеся? Надеюсь, около возлюбленной Ричарда, потому как в таком случае я исполню обещание, данное Маделин, гораздо быстрее предполагаемых сроков.
Заметив мой подслеповатый прищур, друг приветливо помахал и сказал:
– Насколько я помню, верховой езде ты так и не обучилась, поэтому придется составить компанию Каррелу.
– А он сам не против?
Пожалуйста, скажи, что против! Я лучше пешком, чем за чьей-то спиной.
– С удовольствием прокачу столь милую особу! Ты где предпочитаешь сидеть: спереди или сзади?
– Спереди! – вставил Ричард. – Сомневаюсь, что она и сидеть-то ровно умеет. Еще упадет по дороге, а мы и не заметим. Так ты хотя бы поддержишь.
– Эй! Я могу и уйти.
Ривалия возвела к небесам синеву глаз и, цокнув язычком, вздохнула:
– Как будто тебя здесь кто-то держит.
Слова застряли в горле. Ох, как мне хотелось вцепиться в рыжую косу. Как хотелось закатить масштабную истерику. Но я промолчала. И то, только потому, что Ричард сказал, заглядывая мне в глаза:
– Пожалуйста, не ругайся. Я за тебя беспокоюсь.
После этого взгляда было невозможно продолжать пререкания, поэтому я спокойно – то есть с пятой попытки – уселась на несчастное животное, которое, как оказалось, звали Миледи.
Ричард помог подняться в седло своей любимой, сел сам, после осмотрел нас и с хитрой улыбкой поскакал вперед.
Я проклинала весь белый свет, а в особенности себя за согласие на очередную авантюру. Но говорить: «Тпру, я передумала, останавливаемся» было как-то поздно, да и глупо. К тому же изумрудно-серебряные глаза полностью засосали меня в свои глубины – посмотреть бы на них ещё разок. И ещё. Хотя бы недельку.
Повезло же Ривалии.
Впрочем, и мне повезет. Совсем скоро. Только этому везению я совершенно не рада.
Всю дорогу я планировала тихо страдать, такая несчастная и ущемленная. Да вот мой «возница» не замолкал ни на минуту. Каррела интересовало абсолютно всё, связанное с моей жизнью. И как бы я не убеждала, что мне выдалась ничем непримечательная судьбинушка, он продолжал напирать, а на отказы надувался как маленький.
Ричард ехал впереди, и я постоянно натыкалась взглядом на изящную спину его невесты. По сравнению с её костюмом мои дранные, старые джинсы смотрелись нищенским тряпьем, да и сама я явно проигрывала.
Головой я прекрасно понимала Ричарда. Если выбирать между неземной красотой и потрепанной девицей двадцати трех лет – по здешним меркам старая дева, – то всё очевидно. Да кто я такая, чтобы грезить обо мне ночами? Это он – герой сказки, невероятный человек и мужчина, ради которого можно и умереть. А кто такая я? Приживалка в королевском замке, ничем не примечательная, обычная, унылая.
Головой я всё понимала, но боль, ненормальная, резкая, скреблась внизу живота. Мне хотелось рыдать, хотелось задохнуться, хотелось испариться, только бы не быть третьей лишней на этой свадьбе. Я не могла представить, что Ричард по ночам прижимает к себе другую женщину. Что его пальцы оглаживают его тело, и именно ей он шепчет слова любви. Что она станет его женой, она родит ему наследника…
Что она для него – всё, а я – эпизод из жизни.
Да ещё Каррел с такой радостью рассказывал об их знакомстве, что я всерьез задумалась над тем, как бы свалиться с Миледи и переломать себе ноги.
– А встретились они совсем недавно! Моя сестренка это… гуляла по базару, а тут навстречу ей Ричард. И закрутилось всё. Это… свадьба!
Бред какой-то. Встреча на базаре? Что Ривалия там забыла? Неужели втихаря приторговывала персиками? Или бывшими женихами?
Аня, успокойся.
За первые часы путешествия я узнала жизнь Каррела лет до двенадцати. Он с упоением, хоть и однообразно, рассказывал о детстве в семье одного из советников, о доброй матушке, о младшей сестрице. Он говорил, что всегда хотел стать воином, да не сложилось. А я бездумно кивала.
На привал мы остановились ближе к закату. Спина затекла от неудобной позы, а пониже спины, в костлявой пятой точке, саднило. Поэтому я с удовольствием спрыгнула с Миледи и расставила руки в сторону, разминая спину.
Мужчины отправились «найти кого-нибудь для ужина», и уже одно только «кого-нибудь» пугало. Не собираются ли оборотни зажарить нерасторопного селянина? Меня с Ривалией оставили на ролях хозяюшек: разводить кашу в котелке. В воздухе повисло настолько мрачное молчание, что потяжелел воздух.
Ривалия несколько раз пыталась начать светскую беседу, которая обещала плавно перетечь в не менее светскую перепалку с битьем друг друга котелком по голове. Я отмалчивалась, изображая из себя не то глухонемую, не то просто идиотку.
– Что Ричард вообще в тебе нашел? – вдруг процедила Ривалия, в идеальном голосе зазвенело стекло.
Предположу, что человечность. Я отвернулась от вынужденной собеседницы, чтобы не вступать в перебранку.
– Нет, мне его не понять. Выбрать в свидетели столь сомнительный вариант. Он же пережил с тобой столько неприятностей, что должен был забыть о тебе, а он всё равно считает вас друзьями. Это же самый настоящий удар по моей самооценке!
– Ты заткнешься? – миролюбиво уточнила я. – Или нет? Я еду засвидетельствовать вашу женитьбу, пусть и считаю, что у Ричарда дурной вкус. Ни подружками, ни заклятыми врагами мы с тобой не станем. Замолкни, пожалуйста. Не тебе судить, кого стоит забыть, а кого запомнить.
Ривалия открыла было рот, но тут из-за деревьев показались Ричард с Каррелом.
– Солнышко, какой ты у меня умница. Такого кролика поймал! – в восхищении затараторила Ривалия, переключаясь с меня на возлюбленного.
На мой взгляд, кролик выглядел вполне обыкновенным. Маленький, серый, уже, к сожалению, мертвый. А скоро будет ещё и поджаренным. Но невестушка никак не унималась в своих сладких речах, описывая героизм и бесстрашие любимого человека. Появилось стойкое ощущение, будто Ричард не кролика поймал, а целого динозавра.
Когда на землю опустилось ночное покрывало, стало гораздо хуже. Влюбленные устроились у пылающего костра. Ривалия прижалась к плечу Ричарда головой – вроде и целомудренно, но территорию пометила. Тот молчал, уставив отрешенный взгляд на извивающиеся всполохи огня. Челка спадала на глаза, но Ричард не поправлял непослушные волосы. В отблесках костра и без того резко очерченные черты лица превратились в такие острые, что ими можно было бы порезаться.
Как бы мне хотелось заглянуть в его мысли! Только бы понять, почему счастливый человек выглядит настолько разбитым. Возможно, я просто ничего не знала о настоящем, неподдельном счастье.
– Замерзла? – улыбающийся Каррел плюхнулся рядом и протянул свою куртку.
– Нет, спасибо… – прохрипела я.
– Почему? – Голос звучал обиженно. Появилось чувство, будто я отказываю большому ребенку в конфетке.
– А вообще, да, мне холодно. Спасибо.
Я потонула в куртке, размеров на пять больше меня самой.
– Вот и славно, – улыбнулся Каррел в ответ и… обнял меня.
Нужно было что-то ответить и убрать его руку. Но разве не я обещала себе отдыхать целый месяц? Мужчина моей мечты нежится с невестой, мой будущий муж не вызывает у меня никаких чувств. Почему бы не успокоиться хоть в чьих-то сильных руках?
Ричард посмотрел в нашу сторону и подмигнул мне.
Так я и уснула. Прижатая к теплой груди, полностью обездвиженная благодаря мощному захвату.
***
Он разбудил меня на рассвете, когда багряный рассвет только-только охватил собой небосклон. Приложив палец ко рту, поманил за собой. Я брела, не разбирая дороги под ногами, а он шел впереди, не оборачиваясь. В полнейшем молчании. Лес превратился в непроглядную чащу, деревья сплелись ветвями за нашими спинами.
– Что мы тут делаем? – спросила я шепотом.
Всё происходящее было каким-то неестественным, зыбким. От утреннего тумана черты Ричарда плыли.
– Иди сюда, – требовательно сказал он, сокращая расстояние между нами в один шаг.
Его губы нашли мои, тонкие пальцы запутались в моих волосах. Дыхание потяжелело, и взгляд стал темен как беззвездное небо. Я забыла, как дышать. Понимала всю неправильность ситуации, но не могла ничего поделать со своим телом. Оно трепетало в сильных руках Ричарда. Его запах – костра, северных ветров и можжевельника – въедался под кожу. Он целовал меня жадно, безысходно, как целуются в последний раз. Руками обводил талию, вжимал в себя, шептал одному ему известные слова.
Жар во мне разгорался с неистовой силой, и ничто не могло потушить его, кроме мужчины напротив.
– Я люблю тебя, – бормотала я онемевшими губами. – Слышишь, люблю? Пожалуйста, уйди от Ривалии, сбеги со мной. Давай будем вместе? Я не могу без тебя существовать.
– Я тебя тоже люблю, – ответил он серьезно, и…
Я проснулась.
– Твою ж мать, – простонала, утыкаясь носом в свернутую валиком куртку.
Догорали поленья вчерашнего костра. Ричард обнимал Ривалию во сне…
***
Он сидел у затухающего очага, наблюдая за предсмертной пляской пламени. В доме стоял невыносимый холод, и от порывов ветра шатались хлипкие стены. Эта покинутая всеми лачуга стала ему верным другом и надежным убежищем. Они вместе доживали последние деньки: он – некогда не последний человек при дворе и дом, в котором когда-то теплился уют.
И пускай он силен и хитер, но один против всех – ничтожен. Он ждал, скрипя от злости зубами. Ждал подходящего случая. Ждал подарка судьбы.
Он жил ради одного – мести. У него отняли все, и он отнимет всё у кого-то другого. Совсем скоро.
***
Я никогда не просыпалась от дружелюбного толчка в бок. Что ж, всё бывает впервые. Тыкал Кар, с садистским удовольствием наблюдая за моей реакцией. Вместо какой-либо реакции я уткнулась носом себе в рукав. Тогда Каррел поступил самым нахальным образом: он схватил меня за талию, поднял над головой, встряхнул и опустил в вертикальное положение.
– Ты так добр! – возмутилась я.
– Для тебя – всё, что угодно! Доброе утро.
И, судя по всему, раннее. А раннее утро по определению не может быть добрым. Небо едва окрасилось в рассветные цвета, розово-красные, но ещё совсем тусклые, блеклые. В воздухе пахло ночной свежестью.
Понаблюдав за жалкими попытками размяться, Каррел протянул мне бутерброд с вяленым мясом. Я расправилась с тем быстро, запила водой из фляги.
Ричард складывал вещи в сумки, прикрепленные по бокам седла. Его конь, Верный, стоял совершенно спокойно, не дрыгаясь и не фырча. А невеста (Ричарда, а не коня, хотя я была бы не против) сидела на пеньке и расчесывала медные волосы длиной до пояса, похожая на русалку. И напевала под нос мелодию. Она пела чудесно. Нежный голосок разливался журчащим ручейком. И если бы я не знала, как эта девица умеет шипеть, никогда бы не уличила ее ни в чём подобном. Идеальная невеста для идеального жениха.
Так почему король Харот из всего ассортимента невест выбрал ту единственную, у которой неизменно кислый вид и ничем не примечательная внешность?
Каррел пинком помог мне забраться на Миледи. Я в шутку поздоровалась с лошадкой, на что та ответила кивком, на секунду оторвавшись от травушки. Этого приветственного жеста я искренне испугалась. Очень надеюсь, что лошади в тут не такие разумные, как волки. А то моя прошлая дружба с животными закончилась исключительно неприятностями и душевными терзаниями. А если я еще и в коня влюблюсь.
Тьфу, что я несу…
Рыжеволосый оборотень без особого труда запрыгнул в седло, поправил меня впереди себя и сказал:
– Кто же так сидит?! Упадешь, глупенькая. Горе ты моё, – и поцеловал меня в макушку. Припечатал, так сказать.
Эта фраза заставила меня закашляться прерванным зевком. Да что нашло на всех обитателей этой Вселенной? Еще недавно на спасительницу покушались исключительно богатые, но не очень интересные дядечки, ибо по меркам здешних краев я тухлый товар, а тут просто всемирное помешательство. Причем первый «жених» хотя бы оповестил меня о целях нашего брака. Каррел же просто возомнил себя моим партнером. Или двойные свадьбы – третий пункт правил оборотней?
Самое обидное, что мне даром не сдались эти свадьбы. Мне нужен был тот единственный, который даже не поздоровался со мной – только кивнул и поскакал вперед.
Щеки загорелись стыдом от воспоминания о ночных поцелуях и жадных губах, исследующих мою шею.
***
Мы ехали куда-то вдаль. Беспрерывный монолог Карела, изящная спина Ривалии, ветер в ушах, полное отсутствие здравых мыслей. Где-то я уже видела эту картинку, но никак не могла понять, где.
Поля сменились густыми лесами, и объезженная дорога прервалась. Скакать пришлось по тропкам, пусть и протоптанным до нас. Деревья окружали со всех сторон, и где-то внутри меня поселился лютый страх. Когда-то давным-давно, будто в другой жизни, мне приходилось пробираться сквозь чащу, путаясь в старых корнях, царапая кожу ветками. И бояться быть пойманной.
Каррел почувствовал мое напряжение. Он долго сверлил взглядом мою шею, а потом рискнул спросить:
– Что-то не так?
– Неприятные воспоминания, – я сглотнула комок в горле.
– Может, поделишься? Всё лучше, чем одной страдать.
Спокойный голос Ричарда помешал мне ответить.
– Не думал, что после нашей прогулки тебя ещё могут пугать леса, – заявил он, не оборачиваясь.
– После неё они и пугают.
– А, это та, в которой ты, любимый, защищал Анну ценой своего здоровья?! Забыл бы ты о ней, вычеркнул из памяти эту дрянь, – вспыхнула невеста, задыхаясь от злобы.
Интересно, забыть что? Прогулку или меня? Звучит одинаково логично.
Никогда бы не подумала, что смогу так сильно ненавидеть собственниц. Как ей не понять, что жениться Ричард едет на ней, а я взята как свидетельница и не более.
Каррел прошептал мне на ухо:
– Не обижайся на мою сестренку. Она очень ревнива.
– Я заметила.
В душу воротилась грусть, запрятанная куда подальше с начала нашей поездки.
А может, хорошо, что мне не суждено быть с Ричардом? Это означает, что и потерять его я не сумею. И после всего пережитого лучшее решение – остаться друзьями по переписке?