Татьяна Новикова
Будь моим… оборотнем
– Дети! – Маделин ворвалась к нам без стука. – Вас вызывает на аудиенцию король!
Глава 11. Прощай
Из напольного зеркала, обрамленного в кованую раму, громадными глазами на меня смотрела девушка. Отдаленно она напоминала меня саму, но ею не могла быть я. Откуда во мне, вечной пацанке, эта утонченность и шарм?
Длинные волосы долго укладывали (сначала их не менее долго мыли) в замысловатую прическу. Получилось классно, хоть и слишком пафосно. С роду не терплю кудрей.
Платье подобрали сиреневого цвета (якобы под мои глаза, хотя они карие). Я пыталась сосчитать, сколько юбок на мне надето, но потерпела поражение. Ещё час ушел на обучение ходьбы в этом безобразии (так и не научилась). Грудь затянули расшитым драгоценными камнями корсетом – теперь дышала я через раз. Вот что за напасть?! Голодные недели почти не отразились на моей талии.
Лицо посвежело и зарумянилось благодаря косметике (да, у них есть косметика, и она получше нашей). Некоторые раны, например, тонкий шрам на виске, никогда не стереть, но ведь не только мужчин красят боевые отметины? Тем более я отныне возведена в ранг спасителей страны от тирании. Офигеть!
Амулет Прейи я не снимала, часто теребила его, и он придавал мне уверенность. Вещь на удачу, подаренная щедрой ведьмой.
В общем, девушка из отражения оказалась совершенно очаровательной. Она с удивлением таращилась на меня, а я, в ответ, не менее шокировано рассматривала ее.
В дверь постучались и учтиво предложили присоединиться к гостям, которые уже собрались и ждали исключительно меня. Я с тяжелым вздохом выползла, с трудом передвигая ноги, отвыкшие от высоких каблуков. Эта комната официально числилась за мной и пока пустовала, но король, с которым я уже успела дружелюбно пообщаться, пообещал сразу же после церемонии наполнить помещение всеми теми вещами, каких пожелает сама спасительница.
На парадном балконе, обращенному к центральной площади Столицы, собрались новые министры и сам король Харот Первый в этом имени. Разряженные в пестрящие наряды слуги поклонились и распахнули передо мной дверь, и я ступила наружу. Надеюсь, меня никто не заметит…
Да конечно! Только распахнулись тяжелые дубовые двери, как на меня обрушился шквал оглушительных аплодисментов и радостных криков. Даже король склонился в поклоне. А я застыла, забыв всё на свете. Кажется, я должна что-то сказать?
Вся церемония была спланирована так, чтобы вначале собрался весь высший свет страны, и лишь потом появилась я. Дескать, женщина должна заставить народ потомиться.
Король напоминал античное божество. Вьющиеся черные волосы, теплая улыбка, идеальные пропорции, невероятная осанка. А какой у него голос!
– Приветствую вас, Анна.
Он поклонился мне и подал руку, усадил на обитый бархатом стул рядом с Ричардом. Я едва не свалилась с этого стула, но уселась, ругаясь под нос, подобрала все юбки. Ричард прошептал на ухо:
– Боги, ты прекрасна.
– Спасибо… – искренне засмущалась я, не ожидая услышать от своего ехидного друга такой искренности.
Да он и сам очень даже. Правда, одет по-обычному, будто отправлялся в дорогу.
Король говорил заученные слова, и речь его усилила магия, чтобы слышал каждый без исключения. Красивые слова сплетались в витиеватые предложения, поэтому я быстро забылась, не улавливая весь высокопарный смысл сказанных фраз. А люди внимали. Сколько же их собралось? Несколько тысяч, не меньше. Дети, женщины, мужчины, старики.
Церемония затягивалась. Наконец, очередь дошла до меня.
– Анна, вам слово, – Харот склонился в полупоклоне.
Я от ужаса приоткрыла рот и округлила глаза, оборачиваясь к ехидно улыбающемуся Ричарду. Подошла к краю балкона и чуть не растолкала всех вокруг огромной юбкой. Ричард галантно подал руку, помогая дойти.
– Скажи хоть что-нибудь, – щекоча ухо, прошептал он. – Скажи, что ты рада присутствовать на этой церемонии.
– Я очень рада присутствовать на церемонии, – проблеяла я.
– Для тебя великая честь принимать поздравления из уст короля.
– Это великая честь – принимать поздравления от самого короля Харота Первого.
– И ты рада, что всё закончилось, – продолжил Ричард, всё ещё не отпускающий меня от себя. – Риша, не шатайся, пожалуйста. Я тебя не удержу, если ты сиганешь с балкона.
– Я рада… Ой, извини. Я, кажется, отдавила тебе ногу.
В итоге прихрамывающий Ричард усадил меня обратно, повернулся к толпе и прекрасно поставленным, очаровательно хрипловатым голосом восхвалял Кристань, меня, короля. Он говорил как дышал – правильно и ровно. И ему, я чувствовала, верили.
Вскоре церемония переросла в пышное застолье. Простым гражданам выдали по рюмке настойки за здоровье спасителей и нескольку монет. В итоге все были счастливы. Кроме меня. Я устала от внимания и сбежала, пока Харот отвлекся на разговор с кем-то без сомнения важным.
Осень украсила деревья гирляндами из разноцветных листьев. Ранняя, но подступающая, она стелилась туманами по земле и капала с неба дождем. Я сидела в парке, вороша носком туфельки опавшую листву. Обнаженные руки и ноги замерзли, но я не двигалась – слишком нравилось уединение. Набирала в руку желтый листьев, смешивала их с бордовыми и салатовыми, крутила букет. Неожиданно плечи укрыла теплая после чьего-то тела куртка. Ричард присел на край скамейки.
– Тебя потеряли, спасительница.
– Не глумись, спаситель. Как тебе церемония?
– Много изречений, лишенных всякого смысла. Непривычно, – Ричард скорчил недовольную мину.
– Но зато теперь мы можем спокойно зажить в этом городе. Никаких больше дорог и непогоды! Представляешь? – Я мечтательно улыбнулась.
– К тому же тучами налетят женихи. Только успевай отбиваться от них.
– С чего ты взял?
Он поднялся и дошел до ближайшего дерева, совершенно неизвестного мне вида, с ветви которого сорвал золотистый лист. Вручил тот мне в букет. И только тогда ответил:
– Харот наградил тебя столь притягательными комплиментами, что за счастье быть супругом спасительницы станут бороться лучшие. Будь уверена. Я рад лишь тому, что не увижу этих боев. А то ещё задавят ненароком, – он фыркнул.
– Почему не увидишь?
В груди кольнуло.
– Анна, я не останусь здесь. Моя родная страна вновь открыта, и я хочу воссоединиться с сородичами. Им нужно восстанавливаться, они потеряли много ресурсов, как людских, так и иных.
– Ты навсегда уедешь, – без эмоций подытожила я. – А как же Маделин?
– Они жила без меня столько лет, переживет и теперь. Захочет – приедет в гости.
– Возьмешь меня с собой? – пролепетала в тщетной надежде на чудо.
– Нет. Живи спокойно. Без долгих дорог и непогоды, – передразнил он, но не посмотрел на меня.
– И мы больше никогда не увидимся?
– Почему? Я буду тебе писать и как-нибудь навещу или ты приедешь ко мне, но попозже. Мы ведь останемся друзьями?
– Да… Мы друзья, – тихо прошептала я.
А потом он просто взял и ушел. Листья из букета пали к ногам. Их мгновенно разнес ветер. Куртка, пахнущая Ричардом, до сих пор укрывала мои плечи, но не могла спасти от холода внутри. Я долго сидела на скамейке и когда окончательно замерла, направилась к себе в комнату.
***
Пасмурным днем, в котором осень граничила с подступившей зимой, мы с Маделин провожали Ричарда. Старушка рыдала, утирая слезы шалью, а я хмуро смотрела сквозь Ричарда, не представляя, каким образом проживу без него. Я слишком привыкла к язвительности, насмешкам и чертовски красивым глазам. Без Ричарда жизнь потускнеет. Но я обещала себе пережить расставание. Главное – не разреветься.
Ричард бегло попрощался со мной, прижав напоследок к груди, поцеловал Маделин в щеку, запрыгнул на вороного мускулистого коня, отданного самим Харотом из королевских конюшен, и поскакал. Я заворожено смотрела вслед удаляющейся фигуре. Он обучен верховой езде. Он, черт возьми, умеет всё на свете!
– Не переживайте, Ричард просто спешит к себе домой, – попыталась я утешить Маделин, которая громко всхлипнула.
– Нет. Он бежит от чего-то, что осталось здесь.
Она махнула рукой и, попрощавшись со мной, ушла. Обычная сгорбленная старушка с дикой печалью во взгляде, вновь потерявшая внука.
А я долго всматривалась в горизонт.
Он просто сбежал. Мы столько общались, мы обсудили всё. Кроме единственного касания губ в тот жуткий час, когда не оставалось надежды на чудо. Да только соображали ли мы на пороге смерти о значении какого-то поцелуя? Он был просто потому, что должен был быть. И неудивительно, что для Ричарда то мгновение не значило ровным счетом ничего. А для меня?
Я выдохнула. У меня есть многие часы одиночества для размышлений над прошлым, настоящим и будущим.
Почему мне так спокойно в этом мире, почему я так запросто сбежала из того? Ведь в этом тоже есть особый смысл. Или нет?
Многое уже никогда не станет прежним, с некоторыми вещами придется свыкнуться, что-то другое – навсегда забыть, а кого-то – потерять. Окончание в последней главе моей истории было поставлено, но то не было точкой. Скорее многоточие, неопределенное, неизвестное, тягучее. Моё…
Конец первой части.
Часть 2. Будь моей тенью
Пролог
Каждую неделю я пишу маме и с папой, но не отправила ещё ни одного письма. Увы, нет почты меж мирами. Конечно, можно попросить здешнего колдуна отправиться в Россию на денек-другой, но как-то не хочется. Будет сложно объясниться в том, мне известно про Кристань и про то, что я являюсь ребенком двух миров.
В голове до сих пор не укладывается, и никто, кроме меня, не знает о моем происхождении.
Да, тут нет техники, автомобилей и компьютеров. Меня как-то попросили воссоздать какую-нибудь технологию, но я потерпела фиаско, потому как мои знания в физике заканчивались на главе: «Земное притяжение», а в химии – «Определение валентности». На этом и разошлись. Что с меня взять? Я бывшая студентка, а не ученый с мировым именем.
Все двести четырнадцать дней, проведенных в статусе спасительницы (указом короля я была наречена именно ей), я привыкала к здешней жизни. К размеренности и монотонности, магиям и настойкам, милому говору базарных торговок и высокопарным речам министров.
Месяца тут называются иначе. А вот числа такие же, да и язык у них наш. Ах да, здесь он называется «межрасовым». Так-то, господа из штатов, русский язык межрасовый!
Ох, как я измучилась в процессе обучения. Вновь ощутила себя глупой школьницей. Самые лучшие преподаватели Столицы вдалбливали в мою голову знания. Чему-то я научилась, но большинство забылось спустя дни и недели.
Две расы поделили эти земли. Люди и оборотни.
У каждой расы в подчинении несколько стран, например, людям принадлежит семнадцать государств разной степени богатства и величия. Король Харот – не единственный правитель, но один из самых почитаемых, ибо Кристань – крупнейшее человеческое государство.
Кстати, теоретически я освоила ратное дело. Теоретически, потому что меч я до сих пор поднимаю со слезами и стонами, а ножом едва не проткнула себе ладонь. Но в теории мне известно, как распределять удар и выставлять защиту.
Мне совершенно не подвластна магия. Я и не ожидала чего-то иного, но здешние колдуны решили обучить спасительницу всему скопом. Первая же практика доказала мою полную несостоятельность. У меня не получалось вызвать даже небольшой магический огонек, что и стало концом всего «обучения».
В общем, Дардана – лучшая волшебница королевского двора – признала поражение.
Полгода я обитаю в королевском дворце, окруженная всевозможными почестями. Я бы выкупила себе дом где-нибудь на окраине города, да вот загвоздка – деньгами спасительницу не наградили. Просто не подумали. Одежду шьют лично по моим заказам, кормят на убой, возят на представления в городской театр, но денег не дают. А просить мне стыдно.
Надеюсь, когда-нибудь до короля дойдет, что от меня можно избавиться. Тогда я перееду, найду работу и заживу по-человечески, а не по-королевски.
В общем, жизнь кипит. Огорчает всего одно обстоятельство – отсутствие связи с Ричардом. Он уехал той осенью, и теперь я получаю совершенно неприличные по своей краткости весточки раз в месяц. Эти ничего незначащие слова непростительно малы, они ранят меня безразличием. После того, как оборотни узнали, кто поспособствовал гибели королевы Орелии, в Велиции Ричарду предложили должность одного из тридцати советников при короле. И он согласился. Поэтому теперь ему некогда общаться – это по официальной версии.
По неофициальной, думаю, кое-кто просто забыл о подруге из прошлого.
Новости из его жизни я узнаю от Маделин, с которой у нас сложились теплые отношения. Можно сказать, она – единственный человек во всем мире, с кем я могу поговорить. Знахарка не подозревает о том, как ранит меня молчание Ричарда, поэтому запросто обсуждает его жизнь. Мне остается только слушать. И в эти минуты сердце будто протыкают штырем.
Мне он не пишет ничего такого. Ни слова. Будто меня не существует. Будто я – досадное воспоминание…
Вот и всё. Я никуда не вляпалась, ничего не натворила и вообще живу до безобразия скучно.
Да только сердце чувствует – что-то должно произойти.
Глава 1. От свадьбы до самоубийства один шаг
Я поставила на листе бумаги дату, вздохнула и спрятала письмо в ящик стола, в котором лежало уже без малого сотня неотправленных родителям весточек. В моменты особой душевной грусти я садилась за очередное письмо и развернуто описывала всё-всё-всё. Я рассказывала родителям о знакомствах, впечатлениях, делилась новостями. Но не отправляла, хранила у себя.
Колдуны предлагали помочь. Они собиралась открыть портал в мой мир и найти человека, способного донести письма до родителей. Мама с папой бы поняли и порадовались, что у их дочери всё в порядке. Может, даже приехали бы сюда…
Почему-то я страшилась их приезда.
И почему-то мне было хорошо тут, где нет ни родственников, ни друзей, ни знакомых, ни даже привычных благ цивилизации. Будто я вернулась… домой. Не в плане места, но по ощущениям. Я там, где должна быть.
В дверь постучали, и от неожиданности я дернулась, будто воришка. Не люблю ночных визитеров.
– Кто там?
– Госпожа Анна, его величество приглашает вас для беседы в Белый кабинет, – послышался голос одного из придворных, которых я, к своему стыду, не различала. Сначала ещё пыталась запомнить их имена и внешность, но после поняла – бесполезно.
– Спасибо, я подойду.
Пришлось переодеться в простое платье (в корсажное без посторонней помощи не влезть, да и не любила я слепое подчинение правилам).
Слуги в коридоре уже не было. Интересно, зачем я понадобилась королю в столь поздний час? Неужели Харот наконец-то решил выгнать из замка набившую оскомину девчонку?
Или что-то случилось? На секунду стало очень страшно, будто он непременно скажет мне какую-нибудь дурную новость.
Итак, вот и кабинет. Я неуверенно постучалась.
– Войдите.
– Привет, это я. Звал? – заглянула внутрь. Харот сам просил называть его по имени.
– Прости, если разбудил. Анна, присядь, пожалуйста. У меня к тебе несколько странный, но очень важный разговор.
Белый кабинет был не просто белым, он ослеплял белизной. Белый мрамор в стенах, белоснежная мебель из редчайших пород дерева. И только желтое пламя свечей смягчало краски.
Я уселась в мягкое кресло напротив правителя. В голову лезли нехорошие мысли, и я отогнала их от себя.
Король Кристани не источал ни одним движением тревоги или волнения. Его правильное смуглое лицо, выписанное поистине мастерской рукой, не излучало никаких эмоций, а взгляд карих глаз был спокоен.
– Что-то случилось?
– Анна, – Харот движением указательного пальца приказал молчать, – выслушай меня и не спеши давать ответ. Итак, я предлагаю тебе стать моей женой, дабы разделить престол.
До сегодняшнего дня мне казалось, будто я привыкла к любым просьбам. Зря казалось. Бровь дернулась. Харот приложил палец к своим губам и покачал головой.
– Не отвечай. Выслушай меня. Данный союз я собираюсь заключить с целью помощи возрождающемуся государству. Ты и сама знаешь, сколько лет после правления Орелии нам придется восстанавливать экономику и налаживать отношения с народом Кристани. И хоть граждане вначале жаждали изменений и помощи, сейчас они начинают бунтовать. Крестьяне, составляющие большую часть страны, боятся перемен. Они уже привыкли к плохому, но стабильному правлению, и отказываются встречать новое, сомневаясь в моих деяниях, с недоверием относясь к реформам. Они верят только тебе, ибо ты – спасительница. Ты на глазах горожан ворвалась в город, ты воткнула кинжал в королеву без единого сомнения. Теперь представь, какую реакцию создаст свадьба спасительницы и короля? – Харот пригладил рукой вьющиеся черные волосы. – И если ты не откажешь мне в чести стать твоим супругом, то общество поймет, что королю можно доверять. Ибо ты не можешь выбрать кого-то недостойного.
– Но…
– Пожалуйста, слушай, – в очередной раз перебил король, – я прекрасно понимаю, что ты молода. Да, в нашем мире принято выдавать девиц моложе, но в вашем, насколько я осведомлен, ты считаешься совсем юной. Ты красива, ты желанна. Для меня настоящая честь – стать твоим супругой.
У меня нервно задергался левый глаз. Такие красивые фразы, комплименты, предложения – всё это могло сразить наповал даже самую холодную даму Кристани. Но я-то не из этих краев и как-то не привыкла к подобным «деловым союзам». Мне и в голову не приходило, что жениться можно по расчету.
– От тебя требуется лишь родить нам наследника и хранить верность, – он помолчал, – хотя бы прилюдно. Согласись, мое предложение не лишено смысла. Я анализировал будущее и обдумывал его с первого дня вхождения на трон. Не стану отрицать того, что ты интересна мне как женщина, но это совсем не важно. Меня волнует судьба страны. Теперь хорошенько обдумай мои слова и дай ответ.
Правитель склонил голову. В ушах звучало «требуется родить нам наследника». Если честно, такого я не ожидала. Да, Харот был просто изумительным. Красавец с обложек журналов. Его голос растоплял лед. Стать его женой – честь для любой.
Но не для меня.
С другой стороны, он прав – государство надо поднимать из руин. Возможно, таким образом я бы смогла оказать посильную помощь. Да и нет мне смысла цепляться за свою свободу. Не Харот, так какой-нибудь лорд, коих здесь – бесчисленное множество.
– Разреши мне подумать над этой просьбой, – я попыталась улыбнуться, но не смогла.
– Но это не просьба, – не согласился правитель. – Это исключительно выгодное предложение, от которого глупо отказываться.
Появилось в его взгляде что-то такое, из-за чего я поняла – Харот не примет отказа. Он привык завоевывать, и я – следующее его завоевание.
– И всё же…
– Хорошо, Анна. Если тебе так хочется. Но не больше месяца. Согласна?
Кивнула.
– Я могу идти?
– Спокойной ночи. Поверь, ты полюбишь меня.
Я выползла из кабинета на ватных ногах. У меня есть один месяц, но как за тридцать дней я сумею найти достойную причину для отказа? Уж не забеременеть ли мне от кого-нибудь другого? Ну да, подойти к первому встречному и предложить ему стать отцом. «Не хотите ли спасти девушку от брака с королем?». Интересно, как на меня посмотрит предполагаемая жертва? Да и что за глупые принципы? Родить ребенка от неизвестного мужчины лишь потому, что самый шикарный жених всей Кристани (да и не только её) предложил мне стать его женой?
Были бы у меня деньги – я бы сбежала. Но не могу. Я – пленница золотой клетки. У меня есть всё, но нет свободы. Не золотые ложки же воровать из королевской столовой…
Видимо, у меня никогда не получится жить спокойной жизнью. То в опале, то на троне.
Впрочем, меня тяготило нечто другое. Не страх замужества и не желание сбежать. Уже полгода я никак не могла разобраться с собственными чувствами по отношению к одному мужчине.
Как быть, если я уже была влюблена?
И тот, кого я вспоминаю ночами, пишет мне раз в месяц отвратительно короткие письма, необходимые лишь ради отписки, не делится ничем и на мои вопросы отвечает крайне скупо.
С другой стороны, как можно утверждать, люблю я или нет, если я не видела его уже полгода? Вполне возможно, что образ нарисовала по памяти, а чувства, оставшиеся после отъезда Ричарда, – преданность другу.
Возможно, свадьба стала бы идеальным решением всех проблем. Никаких мучений, никаких «а если бы…». У меня появится муж, которого я постараюсь полюбить, а Ричард перестанет икать после каждого моего воспоминания о нем. Так может согласиться прямо сейчас?
– Нет уж. У меня есть свободный месяц, и я проживу его в своё удовольствие, – пробормотала я, подытоживая ночную беседу.
***
У моих окон щебетали птицы. Каждое утро они прилетали сюда, чтобы вдоволь наговориться. Солнечные лучи ползли по стенам, касались моих волос, приглашая проснуться. Я с хрустом потянулась.
В огромной столовой замка никого не было, поэтому я прошмыгнула мимо накрытого стола и вошла на кухню.
– Госпожа, – поклонился мне королевский повар, – завтрак давно подан, если вы соизволите подождать, я добавлю к нему ароматных булочек с корицей.
– Нет, спасибо, – я отмахнулась. – Положите чего-нибудь, чего не жалко, и я уйду.
– Что вы желаете? – В глазах повара появилась обида.
– На ваш вкус.
Не люблю я эти реверансы. Дал бы что-нибудь, я бы это съела – и дело с концом. Но нет, нужно трижды спрашивать, трижды отвечать, уточнять и не соглашаться с моим выбором, ибо гостье дворца не положено есть что попало.
Повар покачал головой и налил щедрую порцию каши с неведомыми мне фруктами и травами. Я расправилась с ней прямо на кухне и убежала на улицу, по пути сотню раз поздоровавшись с обслугой замка.
Денек выдался настолько чудесным, что на улицы выползли все от мала до велика. Мне с десяток раз предложили составить компанию люди разного статуса и степени знакомства со мной, но я вежливо отказывалась, ссылаясь на неотложные дела. Не люблю внимания, вот не люблю, и всё тут!
От очередного зажиточного торговца, приглашающего меня на ужин в кругу его семьи, отвлекла Маделин.
– Деточка, доброе утро! – воскликнула она, подбегая, подобрав полы юбки. – Я тебя искала!
Я не уставала поражаться этой женщине. В ее довольно-таки преклонном возрасте знахарку никак не получалось назвать «старой». Яркие глаза, быстрая походка, моложавый голос. Нет, она совсем не старуха!
– Доброе.
Непривычная задумчивость, глубокая морщинка меж бровями и взволнованный тон заставили меня занервничать. Было непонятно, произошло ли что-то плохое или, наоборот, всё идет слишком уж хорошо.
– Что-то случилось? – тревожным голосом во второй раз за несколько часов повторила я.
– Анна, я должна тебе кое-что сказать.
Она закусила губу. Я молчала, боясь спугнуть что-то важное. По спине побежали мурашки.
– Девочка… – знахарка мучительно долго комкала кончик шали. – Только что пришло письмо. Ричард женится!
И она печально улыбнулась, доставая из складок вязанной кофты надорванный сверху конверт.
Сердце рухнуло вниз и разбилось где-то в районе живота. Стало невыносимо тяжело дышать.
– Это же прекрасно… – прошептала я, расплываясь в лживой улыбке.
