– А что потом?
– Я так испугался, что уже собирался бежать вызволять тебя. Не от чувства заботы или дружбы, нет. Просто страшно было осознавать, как я собственноручно отправил ни в чем неповинную девочку, спасшую мою шкуру, на верную смерть. Кстати, как ты выбралась?
– Выпрыгнула со второго этажа и дала деру, – хмыкнула я, вспоминая об ушибе, крикливых торговцах и молодых людях, выведших меня из села.
Я в последний раз шмыгнула носом и пересела на другой край бревна. Обнимания нехорошо затягивались, поэтому стоило их прекратить. Ричард широко раскрыл глаза и склонил голову, неприлично долго и с интересом рассматривая меня.
– Ты лучше продолжай о своем спектакле рассказывать! – насупилась, поднимая лицо к чистому небу.
– У меня история не столь увлекательная. – Он откровенно смеялся. – Побродил по лесу, не зная, как помочь тебе выбраться из передряги. Но ночью совершенно случайно наткнулся на твои стенания.
– Так ты все слышал?!
Вот стыдоба-то.
– Ты радуйся, что я все слышал. Тогда-то и решил обратиться в волка и тихонько, аккуратненько помочь тебе в пути. Правда, я-то ожидал, что придется заслужить доверие или ловить тебя по лесу, ну, не каждый же день видишь волков, а ты…
Слов для «а ты…» он не подобрал. Ну да, а я начала сюсюкаться и чесать за ушком.
Кошмар, стыдоба-то какая.
– А ты даже дала мне имя, – все-таки окончил Ричард. – Польщен. Не злись, я шучу. Всё, больше ничего важного я не скрыл. К ведьме – я слышал о ней когда-то давно – вел тебя с самого первого дня. А после того, как ты едва не сломала себе шею, решил немного подбодрить.
– А сколько я… бредила?
– Дня четыре, – улыбнулся он, перебирая челку. – Но это было мне на руку. Я смог приготовить разные укрепляющие отвары. Кстати, хороший у тебя котелок был.
– Ричард, – вместо благодарности начала допытываться я, – а откуда ты знаешь, как варятся эти самые отвары?
– Моя бабка – знахарка. Никакой магией не обладает, а вот с травами возилась всю свою жизнь. Ну и меня обучила по малости. Вот и всё. Твоя очередь делиться новостями…
Я помассировала виски.
– Подожди, это твой вой я слышала той ночью, когда свалилась в яму?
Ричард нахмурил брови и сощурил глаза.
– Нет, в этом нет моей заслуги, – слишком быстро, не задумываясь, ответил он. – Теперь слушаю тебя.
Я долго ковыряла застежку на сумке и отмахивалась от назойливого жука, пикирующего мне в ухо.
– Просто решила вернуться.
– И всё?
– Ну, во-первых, мы толком не попрощались, во-вторых, дома не так хорошо, как казалось, а, в-третьих, я бы все равно не смогла позабыть эту историю.
– Глупее ничего в жизни не слышал. Не попрощались! А ты подумала, как будешь жить?! Где прятаться? Нет? А о том, что теперь я могу с чистой совестью послать тебя на все четыре стороны? О том, что у нас нет никакого пристанища, а провести всю свою жизнь в бегах – так себе занятие? Не подумала?
Ричард поднялся на ноги и, сложив руки на груди, начал медленно ходить по поляне. Взад-вперед. Туда-сюда. Он выглядел расстроенным и злым, а меня охватил самый настоящий стыд, поэтому я уставилась на свои ботинки. Боялась посмотреть на Ричарда и увидеть в серых глазах ненависть или обиду. Ведь он прав. Прав в сотый раз. Я запаслась провизией и бытовыми мелочами, но ничем более. Я слишком замечталась о сказочности этого мира и позабыла про его жестокость.
– Но ведь можно убежать в… – подала голос, – в другую страну. Необходимо лишь пересечь границу.
– А как ты думаешь, почему я до сих пор этого не сделал? Может потому, что это не-во-зм-ож-но? – выплюнул Ричард. – Иностранцев пускают в наше государство, хотя они и сами не особо рвутся сюда, ну а собственным гражданам выхода нет. Тем более оборотням! Оборотням и девицам, которых разыскивает королевский охотник.
Меня окутало отчаяние. Хотелось привести некий довод, полностью оправдывающий меня и дающий надежду на чудо, но на ум ничего не приходило.
– Анна, дам тебе совет. Если вдруг мы каким-то образом выберемся, в чем я сильно сомневаюсь, научись принимать решения обдуманно. Головой!
И постучал указательным пальцем себе по виску.
– Не злись, пожалуйста, – по-детски попросила я.
– Да я и не злюсь, я немного взбешен, а так всё в порядке. Что ж у тебя там за мир, из которого ты бежишь на верную смерть? Сколько тебе лет?
– Двадцать два года.
– Совсем молодая, – покачал головой. – Жалко.
Наступила гнетущая тишина. Воздух наполнился вечерней свежестью, а небо заволокло тучами.
Ричард долго стоял, склонив голову и прикрыв глаза, а потом расправил плечи, сделав и без того ровную спину идеальной, и вздохнул:
– И когда ты поняла, что хочешь вернуться?
– Я не уверена… Просто пришла в пустой дом и осознала: как раньше уже не будет. Забыть нельзя, а скрывать правду от самой себя невозможно. Что мне оставалось делать?
Он покачал головой то ли в осуждение, то ли из жалости.
– Ричард?
– Что?
– А как долго ты прячешься от охотников?
– Как и все оборотни: около десяти лет. Плюс-минус месяц.
– Сколько?!
– С тех самых пор, как на трон вошла Орелия, – невесело уточнил мой спутник. – И предугадывая дальнейшие вопросы: да, всегда по лесам, да, в вечной опасности за свою шкуру. Да только раньше как-то полегче было.
– Где твои родители? – я поерзала на бревне, которое стало жутко неудобным.
– А кто их знает. Меня подобрала бабушка у порога своего дома. Детей ей боги не дали, поэтому она принялась за мое взращивание. Её не испугало, что я другой расы: раньше оборотни с людьми ладили. А так как в Столице бабкины снадобья пользовались успехом, я не знал отказа ни в чем. Меня учили одни из лучших учителей города. Но в мои четырнадцать лет власть узурпировала новая королева… – он замолчал.
– И что случилось потом?
– Приказ был лаконичен: истребить всех. Бабушка дала мне еды, пару склянок с готовыми зельями, несколько исписанных листов по приготовлению настоев… И отвела в лес. Вот и всё.
– И ты десять лет находился в бегах?
– Нет, конечно, нет. У Охотников чутье на волков, но они не шатаются по чащобам, а вылавливают нас там, где людно. Поэтому я перебирался с насиженного места пару раз в полгода, находил новые пещеры, и еще долгое время жил абсолютно спокойно. Иногда ходил в небольшие деревеньки. – Ричард закусил губу от неприятных воспоминаний. – Подзарабатывал, покупал одежду или пищу по мелочам. Но в этот раз мне не повезло. Меня поймали, а дальше ты и сама всё знаешь.
– Но к чему такая… театральность? Зачем казнить так показушно?
Другого слова подобрать я не сумела. А как иначе назвать то, что я видела на той площади?
– Держать в страхе нужно всех: и оборотней, и своих собственных поданных. Я другого не могу понять: почему охотники взбесились настолько, что гнались за нами по всей стране. И ладно бы, если только за мной, но ты-то при чем?
– Тот человек… Он сказал, вот я какая. Мне показалось, он искал меня неспроста, не из-за тебя…
Ричард уставился на меня, сжав кулаки. Лицо выражало целую смесь чувств от злобы до бессилия.
– Это правда?! Черт, скажи, что тебе показалось.
– Я не могу быть уверена, но он был удивлен, когда увидел тебя. Значит, гнался не за тобой.
– Тогда я переоценил наши шансы. Если за нами гонится не простой охотник, а некто, чующий именно тебя, не пройдет и недели, как нас поймают.
– И что делать? – В сердце екнуло.
– Ждать, – голосом, лишенным всяких эмоций, ответил Ричард.
А потом у нас кончились слова. Ричард думал, стиснув зубы и прикрыв глаза. Даже когда он, наконец, очнулся от размышлений и приказал готовиться ко сну, я чувствовала его нерешительность и смятение. Я совсем не знала его, но не ожидала увидеть таким. Полностью разбитым и не понимающим, что делать дальше. И, кажется, всему виной была я. Впрочем, как обычно.
***
Дворец её королевского высочества пребывал в нерушимой тишине. Королева не терпела шума, не терпела голосов и даже перешептывания заставляли её болезненно морщиться. Она, высокая и худая, бледная, словно сотворенная из благородного мрамора, не умела улыбаться.
Клеверий запаздывал. Любимец королевы, её фаворит, человек, способный на всё ради достижения своей цели. Он не мог ошибиться. Королева покорно ждала его, отвлекшись от государственных дел. На душе было неспокойно, и перед глазами стоял кровавый туман.
Он ворвался в дверь залы хмурый что грозовое облако. Пал на колени перед королевой, опустив взгляд.
– Я оплошал, моя королева, но…
– Я ждала тебя слишком долго не для того, чтобы слушать оправдания. Твоя промашка стоит смерти, но я надеюсь, что ты заставишь меня передумать.
И она махнула ручкой, унизанной перстнями, разрешая продолжить.
– Я нашел девчонку и почти поймал ее, но к ней на помощь пришел молодой оборотень.
– Мой лучший солдат побоялся какой-то шавки?!
– Нет, ваше высочество. Он помешал мне, и девчонка успела сбежать. Я поспешил за ней, но она… – Клеверий с неописуемым страхом взглянул в ледяные синие глаза. – Словно сквозь землю провалилась. Я перестал слышать её запах. Ей просто повезло, вскоре я нагнал её вновь, но она вновь улизнула. Дайте мне последний шанс, и я принесу её вам!
Королева поправила идеально лежащий локон, стряхнула невидимую пылинку с платья, струящегося серебряным шелком по нежной коже, и на секунду задумалась.
– Что за оборотень помог нашей беглянке? – Она облизала сухие от волнения губы.
– Какой-то мальчишка, – прорычал Клеверий, так и не решившись подняться на ноги. – Клянусь, им повезло!
– Итак, девчонка сбежала… А что с оборотнем?
– Он жив. Я не успел добить эту тварь.
– И скорее всего, он опять где-то рядом с ней. Тебе повезло. Этот щенок, если он дорог этой девчонке, может сыграть нам на руку.
– Но как, ваше величество?
Он не понимал. Смешно! Глупец, которому неизвестна любовь и преданность, не знал, что люди готовы жертвовать собой ради кого-то близкого им.
– Девчонка должна лечь на жертвенный алтарь добровольно. И если какой-то пес так стремится защитить её, то, возможно, ради него она падет на смертное ложе. Твоя задача меняется, Клеверий. Девчонка мне больше не нужна.
И королева заулыбалась, осознавая всю сладость столь неприятных новостей.
Воздух напитался сладкой ночной прохладой, и сон не шел. Разлапистые еловые ветки, выложенные в качестве лежанки, кололи спину. Ричард спал, а я украдкой посматривала на него. Он смешно свернулся калачиком и казался тонким и слабым.
Десять лет скитаний в вечном страхе быть пойманным! Почти без общения, без друзей, без близких людей (или нелюдей). С кем он делился радостью и горем? Ребенок, а после подросток, лишенный всего. Его душа, должно быть, выжжена дотла, и не причиню ли ему новую боль? Вдруг он увидел во мне поддержку, смогу ли я оправдать его ожидания?
Вчера я предлагала ему свой свитер, но он отказался и сейчас, наверное, дико мерз. Или привык? Ричард не подходил на роль защитника. Как он сумеет оторваться от погони? Сможет ли обдумать наши действия на много ходов вперед? В память намертво врезались серьезные серые глаза. Мой спутник слишком взросл и мудр для своих лет.
А я слишком глупа и эгоистична. Он рискует своей жизнью ради моего спокойствия, а что я могу предложить взамен? Мыло и пачку таблеток? Если бы я хоть немножко думала наперед, то могла бы предложить Ричарду остаться в моем мире. С документами бы разобрались, техникой бы научила пользоваться. Почему не додумалась раньше?
Да потому что думала только о себе!
Было ещё кое-что странное. Зачем королеве из этого мира понадобилась какая-то девчонка из России? Кстати, а кто позвонил тогда в мою дверь, заставив сорваться за ним и залезть в портал? А охотник, он вернется или не найдет нас, потому как мы за сотню километров от него?
Как же страшно!
Но отныне никаких слез. Я сама выбрала свой путь и пройду по нему до конца. Ричард прав – слова ни к чему. Нужно действовать.
Утром небо затянуло пепельной шалью, и холод лапал кожу. Я поежилась.
– Скоро осень, – словно прочитал мои мысли Ричард (когда он успел проснуться?!) – Жить станет тяжелее. Если мы, конечно, доживем.
– И тебе доброе утро, – выдавила улыбку.
– Мне нравится твое настроение! – Он поднялся на ноги, хрустнул позвонками. – Так, ты ведь до сих пор не продемонстрировала содержимое своей сумки. Там что-то полезное?
– Даже очень!
Пока Ричард мастерил уже знакомый мне вертел и изучал кастрюльку известного бренда, я перебирала вещицы.
– У нас есть вода, – достала бутылку. – Это называется бутылкой.
– Да ты что?! – неподдельно восхитился Ричард. – А я-то думал…
– Не иронизируй, вдруг ты таких не видел.
– Не видел, но суть одна и та же, – он отвинтил крышку и залил дно кастрюльки водой.
– А это спички, – протянула коробок на ладони.
Ричард любопытно осматривал их, а затем кивнул.
– У нас примерно такие же. Что ещё?
Он спрашивал с настолько детским интересом, что я не смогла скрыть улыбки. Приятно быть волшебницей, пусть ничего сверхъестественного в моих вещах нет.
– Лекарства, – продолжила, вынимая пакетик, полный разноцветных упаковок. – Эти таблетки в синей коробке – от боли. Ну, зуб или голова разболелись. Это йод. Обеззараживает царапины. Мазь от ушибов. Пастилки от кашля. Капли для носа. Я понятно объясняю?
– Как для идиота, но ничего страшного. Продолжай.
– Это мыло. У вас ведь есть мыло?
– Оно не розового цвета и не пахнет чем-то приторным, но есть.
– Ну и, наверное, самое интересное. Зажигалка. Нажимаешь сюда, появляется огонь. Правда, бензина внутри не так уж и много, поэтому пока спички не кончились, будем пользоваться ими. Ну а тут всякие продукты по мелочам. Вот и всё.
Ричард вертел в пальцах обертки, вчитывался в надписи.
– Неплохо, – ответил с наигранным безразличием.
Было видно, что игрушки ему понравились.
– Ах да, забыла самое главное: ножик. Отдаю тебе, потому как в моих руках от него все равно не будет особого толка.
Он взял нож, примерился к ручке, пощупал гладкое стальное лезвие подушечкой пальца. И улыбнулся, чем окончательно напомнил ребенка. Мальчишка, немногим старше меня! Первый нелегкий шаг к сближению сделан. Дальше будет проще.
Каша пахла невероятно вкусно. Пока Ричард помешивал её в котелке, я изведала окрестности на наличие ближайших кустиков, а вернулась совершенно несчастная, стряхивая с волос паутину.
Мы перекусили и быстро, по-солдатски, собрались.
Ветер лез под свитер, небо не спешило проясняться. Да, осень близка. И пусть листва всё тех же невероятно зеленых оттенков, но я уверена, скоро она опадет ярким лоскутным одеялом на землю. И что мы тогда будем делать? Впрочем, у нас и сейчас нет особых планов. Придумаем…
Долгое молчание сменилось разговором. Сначала скромным, не затрагивающим никаких серьезных тем: мой мир, его уклад, особенности. Но затем мы перешли на личное, и тогда я попросила Ричарда рассказать о детстве.
***
Он слез с взмыленной лошади и, пнув носом сапога неприметный камешек, принюхался. Здесь он потерял след девчонки и пса, но неспроста. Их отвела магия. А в ближайшем селе есть ведьма, что ж, карты складываются как нельзя кстати. Он заставит ведьму рассказать, где беглецы.
Клеверий направился к её дому. Собачья вонь заглушала звуки и запахи. Лучший охотник королевского двора не зря имел столь высокое звание: преступник не ни малейшего шанса на спасение, если на поиски выходил Клеверий. Он любил расправляться с ними нарочито медленно, позволив смерти касаться потных лбов и израненных тел. Касаться, но не забирать, чтобы псина прочувствовала каждый укол, каждый удар, каждый ожог.
А эта девчонка сбежала… Не имея покровителей или способностей к магии, просто ушла, испарилась. И помогла ей какая-то шавка, которую разумной-то не назвать. Эта ошибка стоила Клеверию доверия королевы.
Он оставит щенка себе, сделает своей личной псиной. Он научит мальчишку чтить охотников.
Клеверий с размаху ворвался в дом, но ведьма его уже ждала.
– Здравствуй, – сказала она тихо, – я знаю, зачем ты пришел.
***
Бабушка любила внука как родного, не отказывала ему ни в чем. А он, белокурый и светлоглазый, умело пользовался своей внешностью – его обожали как ангелочка. К тринадцати годам он получил прекрасное образование, а сам король (ныне покойный) пообещал бабке подобрать её внуку достойную невесту. Просто король мучился мигренью, и не было снадобья лучше, чем то, что готовила бабка.
Ричард был самым обычным мальчишкой и оставался бы им, если бы не смена власти.
В тот роковой день он вернулся под вечер – загулялся с друзьями. Тихонько вошел в дом, чтобы не потревожить чуткий сон бабушки. Но та сидела за кухонным столом и нарезала какие-то травы. В глазах стояли слезы.
Она говорила медленно и очень спокойно. В стране сменился король, и новая королева первым же приказом объявила истребление оборотней. Во дворе нашлись добрые люди, которые предупредили бабку Ричарда об этом, потому как завтра за ним придут.
Бабушка собрала его в путь и попрощалась, даже не обняв напоследок. Сначала он злился и порывался вернуться в Столицу. Что ему, молодому оборотню, чьи-то приказы. Но вскоре увидел, что творится…
Он рассказывал обо всем с улыбкой, изредка пересыпая воспоминания веселыми подробностями, да только во взгляде плавился металл.
Кажется, мы сдружились, потому что невозможно не стать близким для кого-то, кто открыл тебе душу.
– Покажи мне, как превращаться в волка, – обнаглела я после.
– Ну… – мой спутник глубоко задумался. – Показать вряд ли смогу, все-таки это очень интимная вещь; а вот побегать перед тобой минуту-другую – почему бы и нет.
Он попросил меня подождать и скрылся за деревьями. Я стояла и вслушивалась в звуки чащи, в щебетание, в шелест листвы. За деревьями царила полнейшая тишина, но через пару минут оттуда выбежал такой знакомый мне кремовый волк с пронзительно черными глазами.
Пускай потом мне будет стыдно за свой поступок, но я присела на корточки и погладила зверя по мягкой шерсти. В его глазах зажглась человеческая смешинка и, принимая моя игру, зверь облизал мое лицо шершавым языком. Я засмеялась. Перестала существовать опасность близкой смерти, трагичность недавней беседы, холод приближающейся осени. Только я и волк во всем сказочном мире.
Потом он ушел и, как в сказке, вернулся Ричард, на ходу заправляя рубаху в брюки.
– Ты просто шикарен! – широко улыбнулась я.
– Ты первая, кто так считает. Спасибо, приятно слышать. Главное – иногда от волчьей сущности есть толк. Как, например, с тем охотником.
– Скажи, что нам делать? – Я схватилась за рукав, почти касаясь ладони, и лишь стыд помешал мне обхватить своими пальцами его, ища в холоде рук какое-то выдуманное спасение.
– Я уже говорил, ждать и… – Ричард замолчал, прислушиваясь к звукам вокруг, а потом неожиданно отпихнул меня и зашипел: – Убегай. Срочно!
– Но…
– Беги!
Нет, бросить Ричарда я бы не смогла. Если королеве нужна я, пусть она оставит его в покое.
Он с ревом вцепился в меня и отпихнул к кустам.
– Беги! – повторил с яростью.
Его перебил злой голос:
– Так вот какое у тебя лицо, волчонок. Девочка, можешь не убегать. Ты мне ни к чему.
– Ты её не получишь, – тон Ричарда окрасился льдом.
– У, какой храбрый, щенок. Собрался защищать малышку до конца? Не переживай, мне она больше не нужна. Эй, детка, я чувствую твой сладкий аромат! Но ты можешь жить. Пока. А твоего друга я заберу, он пригодится мне в качестве верного дружка.
Их схватка была короткой. В человеческом обличье Ричард был просто уставшим и худым парнем, он не отразил удар. Грубый смех прозвучал что удар плетью. Охотник схватил Ричарда за шкирку.
– Лапочка, если ты хочешь, чтобы у него появилась возможность немного подышать своим песьим носом, то советую тебе немедля выйти на запад к дороге, и добровольно… – неприятный смешок, – проследовать в Столицу, прямиком в замок ее высочества королевы Орелии. У тебя три дня, крошка.
– Нет! Нет! Я готова на всё! – закричала я, захлебываясь воздухом, но послышался чуть слышимый хлопок, и на месте, где недавно стояли охотник и Ричард, было пусто.
А дальше я сжимала баночку, в которой плескались капли янтарного зелья.
Всё смешалось и размылось.
Получается, это конец? Они забрали моего единственного друга. Мне нужно идти. На запад. И по дороге дойти до Столицы. Я должна. Главное – не стоять. Три дня. Успею ли? Успею, иначе нет никакого смысла оставаться живой. Пусть меня убьют, но хотя бы освободят его.
В голове трепыхалась совсем простая мысль: его не освободят. Это шантаж, но я обязана согласиться с их условиями, дать Ричарду крохотный шанс. Ради меня он готов был умереть, а я не просто готова ради него – я умру.
Время бесценно, и его совсем не осталось.