Татьяна Новикова
Будь моим… оборотнем
Глава 2. Тьма, что струится по венам
Король обнаружился в зале совещаний, пристально изучающий лист бумаги. Никого, кроме него, не было, и это вызывало определенные опасения. Что за заседание такое, на котором присутствуем мы вдвоем? Почему тогда король пригласил меня не в кабинет, а туда, где обсуждаются исключительно вопросы особой важности?
Что-то случилось?
– Можно? – уточнила нерешительно.
Харот невесело улыбнулся.
– Присядь, – он указал на место рядом с собой. – Почитай это. Я решил, что ты должна узнать первой.
Передо мной легло письмо на плотной бумаге желтого цвета. Я покрутила его в пальцах и с удивлением обнаружила расколотую печать Велиции.
– О чем они пишут?
– О том, что их советник предпочел традициям и убеждениям человеческую девушку, тем самым опозорив не только род своей предыдущей невесты, но и всю расу волков. Оборотни очень религиозны и верны своим догмам, а потому поступок Ричарда для каждого из них – личное оскорбление. – Харот окинул меня задумчивым взглядом, словно оценивая, стоила ли я таких жертв. – Грядет политический скандал, оборотни требуют разобраться во всем меня, иначе обещают припомнить годы тирании Орелии и объявить нам войну. Малой кровью мы не отделаемся, а государство сейчас ослаблено и не сможет дать полноценный отпор. Мы потеряем миллионы сограждан, если не решим проблему мирным путем.
Мне показалось, что ворот футболки сдавливает горло сильнее прежнего. Беда пришла оттуда, откуда её никто не ждал. Нет, мы догадывались, что письменный отказ от титула советника (Ричард не поехал в Велицию, а ограничился извинениями на бумаге) ранит самолюбие оборотней, но чтобы объявить нам войну?..
– В чем ты должен разобраться? – Я стиснула подрагивающие пальцы в замок.
– Во-первых, определить, имеются ли между вами отношения и если да, то какого рода. Во-вторых, при любом раскладе я должен отправить Ричарда в Велицию, где над ним состоится суд старейшин. Они бы предпочли судить вас обоих, но ты – подданная Кристани, и тебя я никому не отдам. Почитай сама.
Я покачала головой и не притронулась к письму, которое казалось мне совершенно гадким и неправильным. Пальцы задрожали ещё сильнее, и лицо окаменело, чтобы на нем не проявилось ни единой эмоции: страха, сожаления, непонимания.
– Но ведь оборотни в благодарность назначили Ричарда советником? Неужели они передумали?
– Видимо, да. Анна, в связи с вышеизложенными фактами, я вновь предлагаю замужество, но исключительно ради того, чтобы обелить тебя перед правителями Велиции.
Харот посмотрел мне в глаза со всей суровостью, и я выдержала этот взгляд.
– Нет, – ответила равнодушно. – Мне всё равно, что подумают обо мне оборотни.
– Зато мне не всё равно, – отрезал Харот, поднявшись со стула и подойдя к окну; голос его потяжелел. – От твоего ответа зависит благополучие страны. При всем моем уважении, я не позволю разразиться войне из-за двух самоуверенных влюбленных. Моё решение таково, и ты должна будешь принять его беспрекословно: даю тебе сутки на то, чтобы попрощаться с Ричардом, после чего охранные маги доставят его в Велицию. Ну а ты, Анна, станешь либо моей женой, либо женой любого другого знатного мужчины страны. Первая советница должна быть чиста перед законом и богами.
– Но…
– Я не намерен обсуждать с тобой что-либо. Свободна. Анна, – обернулся в мою сторону. – В твоих интересах выбрать меня, потому что ни один другой мужчина Кристани не станет считаться с женским безрассудством.
Он практически выставил меня за дверь, и я осталась в пустом коридоре. Злые слезы застилали глаза. Хотелось кричать до хрипоты. Запершись в своей спальне, я долго ходила взад-вперед, как загнанный в клетку тигр. Планировала. Обдумывала.
Куда бежать, если против нас настроены обе расы? Среди других людских королевств нам не дадут покоя, как и среди оборотней.
Остается одно место, где нас никто не достанет.
Россия.
Если придется, Ричард освоит мобильные телефоны и супермаркеты, поймет мою культуру. Его не испугают перемены.
Но как ему сделать документы?..
Как нам закрыть порталы между мирами, чтобы однажды кто-нибудь не приперся грязными ногами в нашу спальню, чтобы отнять нас друг у друга?
Черт!
Во мне кипело слишком много всего, и сама чернота рвалась с глубин сердца. Магия всколыхнулась, змеей поползла наружу. Взмах руками, и предметы – парфюм и косметика, зеркала и книги, одежда и обувь – полетели со своих мест.
Я вырвалась из комнаты и спустилась на первый этаж, где пересеклась с мамой. У самого выхода, в двух минутах от свободы. Она увидела меня и схватила за рукав, заставив остановиться.
– Что? – рыкнула я, не желая размениваться на пустословие.
– До меня дошли неприятные слухи, Аня. Ты вообще думала головой, когда ночевала со своим оборотнем? Пожалуйста, скажи мне, что всё обошлось задушевными разговорами?
Я отмахнулась и перешла на быстрый шаг, лавируя между нерасторопными слугами, которые – разумеется! – подслушивали наш разговор, разинув рты.
– Позже.
– Он тебя обесчестил? – возмутилась мама, едва поспевая за мной.
– Позже! – пророкотала я, и глаза заволокло темной пеленой.
По кончикам пальцев прокатился заряд электрического тока, и мама отшатнулась от меня как от чумной. Сейчас я была готова разнести дворец по кирпичику, заколдовать любого, кто встанет на моем пути. Даже собственную мать, если она не позволит мне жить собственной жизнью.
– Куда ты идешь? – спросила мама осторожнее.
– Защищать то, что мне дорого.
Но я опоздала.
***
Маделин стояла у ворот своего дома и держалась пальцами за забор, руки её тряслись, седые волосы были растрепаны. Кажется, стояла она так довольно давно и отреагировала исключительно тогда, когда я положила ладонь ей на сухонькое плечо.
– Где Ричард?
– Его только что забрал придворный маг, – Маделин всхлипнула. – Мне не объяснили… что-то связанное с судом…
Да что такое-то?! Мне обещали, что дадут проститься! В этот миг я люто возненавидела Харота и все дворцовые интриги вместе взятые. Вернуться бы сейчас в замок да высказать королю всё, что думаю про него, причем высказать не словами, а грубой физической силой. Но нельзя. Время стоит слишком много, чтобы растрачивать его на скандалы.
– Клянусь, никто не причинит ему вреда. Маделин, возможно, Ричард в своих письмах рассказывал про какие-нибудь какие-нибудь места Велиции? Мне нужно точное описание, чтобы открыть портал между странами.
Вообще-то порталами до сегодняшнего дня я занималась только в теории, и Дардана не собиралась меня обучать их тонкостям, ибо «разрывы в пространстве должны открывать исключительно контролирующие себя маги с многолетним багажом знаний». Проблема в том, что мне было плевать на то, что колдовство моё неподвластно контролю, а багаж насчитывает два месяца с небольшим.
Бабушка Ричарда покачала головой.
– Деточка, успокойся. Я уверена, что оборотни не обидят моего внука, просто всё получилось так… внезапно. Он сам согласился уйти, даже не дождался тебя. Доверься его решениям, иначе тебя накажут за вторжение в чужую страну.
Он ещё и ушел добровольно! Да что ж такое! Почему не обсудил всё со мной? В этом мире хоть кого-то волнует мое мнение?!
– Пускай наказывают, – оборвала я. – Нас собирались судить вдвоем, так пусть судят. Ради меня он оставил высокий пост и невесту, и я обязана присутствовать на суде.
– Либо же, напротив, твое присутствие всё испортит. Впрочем, я ценю то, как ты готова бороться за моего внука. Картина! – воскликнула Маделин и потянула меня за собой в дом. – Он привез её из Велиции, рассказывал, что на этот сад выходят окна дома, где его поселили. Мол, специально заказал полотно у местного художника, чтобы я могла представить, будто нахожусь рядом с ним.
Пейзаж был скромен и лишен ярких красок. Светлая зелень травы, цветущие яблони и кусочек озера с правого края. Но чувствовалось в этом что-то настоящее, будто художник не нарисовал картину, а впечатал внутрь полотна саму природу. Я коснулась её кончиками пальцев, позволяя магии заклубиться внизу живота, рвануть беспорядочным потоком выше.
– Только, Анна, ты ведь не можешь перенестись… – охнула Маделин, о чем-то вспомнив.
Но я уже выплетала рябь портала и не слышала никого и ничего, кроме биения собственного сердца.
***
Итак, заявляю официально: перед вами не лучший исследователь пространства, ибо рухнуть носом в траву – так себе приземление. Зато портал вышвырнул меня ровнехонько к озеру из картины (хорошо хоть не в воду). Я выплюнула землю, отряхнулась и с самым невозмутимым видом двинулась к оживленным улицам.
Где и была отловлена доблестной стражей, которая взяла меня в кольцо и недружелюбно выставила мечи остриями ко мне.
– Сложите оружие! – прикрикнул мужчина в годах, облаченный в кольчугу. – Руки! Мы должны видеть ваши ладони!
Я с сомнением исполнила требуемое, обдумывая, как бы оправдаться, чтобы не лишиться головы.
– За проникновение на территорию Велиции вы приговорены к… – заговорил второй стражник, но был прерван суровым басом:
– Что здесь происходит? Доложить обстановку!
Видимо, этот был главным среди стражников, потому что те сразу приосанились и отчитались о том, как поймали опасную преступницу, которая вломилась в столицу и пыталась свершить какие-то злодейские деяния, о которых они пока меня не допросили. Я подслеповато сощурилась, пытаясь понять, кто передо мной. Уж больно знакомый голос.
– Каррел! – обрадовалась, будто бы наше знакомство не закончилось ранением его сестры и отказом Ричарда от свадьбы.
– Э-э, Анна? – задумался рыжеволосый оборотень, переводя взгляд с меня на блюстителей порядка. – Ты чего тут делаешь?
Я развела руками. В двух словах не объяснишь.
– Свободны, – обратился Каррел к стражникам. – Дальше с нарушительницей порядка я разберусь лично. Анна, я правильно понимаю, что ты вломилась в столицу? – уточнил он, осматривая меня с подозрением. – О чем ты вообще думала?
О том, что будь у меня точные координаты зала старейшин, я бы перенеслась прямо туда, ни секунды не колеблясь.
Пришлось коротко объясниться, что злого умысла нет, да и вламываться я никуда не планировала, просто не подумала о том, что перемещаться между странами можно только с письменного разрешения. Совсем вылетело из головы. Может быть, это и пыталась сказать мне Маделин перед тем, как я рванула покорять пространственные дыры?
– Анна, если бы я чудом не проходил мимо, тебя бы уже вели на виселицу, – Каррел почесал макушку. – Причем вполне заслуженно.
– Спасибо огромное, честно-честно. Ты – начальник стражи?
– Угу, – смутился оборотень. – Отец выбил местечко.
– Как Ривалия?
За неё я переживала вполне искренне, потому что даже врагу не пожелаешь пережить то, что навалилось на бедную девушку. Опасное ранение, срыв свадьбы, уход возлюбленного к другой в тот самый момент, когда он был ей нужен. Пусть мы с Ричардом и обрели друг друга в той передряге, но на месте Ривалии я бы затаила такую обиду, что отравила бы предателей при первой же возможности.
– Она… держится. Так понимаю, ты приехала не о нашем здоровье справляться?
Он ещё раз оглядел меня, словно сканируя изнутри. Я поежилась под внимательным взглядом, с трудом подобрала нужные слова.
– Я должна быть рядом с Ричардом. Ты поможешь мне пройти к старейшинам? Я хочу объясниться перед ними, показать, что не желаю никому зла.
– Ага, и поэтому ты решила эффектно ввалиться в наше государство. – Каррел тягостно вздохнул. – Тебе повезло. Ричард дал нам с сестрой возможность уйти, хотя мог бы пожертвовать нами ради собственной шкуры. Я перед ним в долгу, пусть он и бросил Ривалию у алтаря. Идем за мной. – Он поманил меня рукой и двинулся по центральной улице, мощенной булыжником, к белокаменному зданию. – Эта девушка со мной, не было никакого несанкционированного вмешательства, она просто не рассчитала координаты, – объявил отирающемуся рядом стражнику.
Нас беспрепятственно пропустили в зал старейшин, весь пронизанный мудростью и невероятной магией, что окутала стены будто бы паутиной. Стук моих шагов отдавался в висках, и непонятный страх холодил лопатки. Каррел довел меня до закрытых дверей, потоптался на месте, не решаясь войти внутрь.
– Дальше сама. Удачи, Анна, – подмигнул мне. – Только учти, один неверный шаг – и тебе не уйти от правосудия.
– Спасибо, – кисло улыбнулась я и дернула двери на себя.
Зал был почти пуст, если не считать восьмерых старейшин, восседающих за длинным столом, и одинокого светловолосого оборотня напротив них. Моё сердце пропустило удар, а злость вновь поднялась из глубин живота, клубом заворочалась меж ребер, молниями пронизывая нервные окончания. Нечто неконтролируемое взяло верх над телом, завладело эмоциями. Всё разумное отошло на задний план, стало неважным и незначительным.
– Потому я считаю… – говорил Ричард, но обернулся на звук и встретился со мной взглядами. – Аня… – простонал обреченно.
– Стража! – воскликнула седовласая женщина, что сидела по центру, одетая в зашнурованное под горло платье янтарного цвета.
Оборотни появились словно из пустоты, попытались окружить меня. Но были сметены волной энергии. Не шелохнулись занавески, ни единого листа не слетело со стола старейшин, зато стражники валялись на полу и мотали головами, пытаясь прийти в себя.
Я раскинула руки в стороны в приглашающем жесте и гордо задрала подбородок.
– Хотите судить нас обоих? Валяйте.
Старейшины возмущенно переглянулись, а Ричард покачал головой. Великие оборотни зашептали что-то друг другу, посмотрели на меня, пошептались ещё немного.
– В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, заседание переносится на полдень, – сказал бритоголовый старейшина с толстыми, бульдожьими щеками. – Анна, в ваших интересах не сопротивляться и пройти под стражу.
– Если, конечно, не хотите, чтобы вас заставили силой, – добавил низкорослый мужчина, сидящий с краю.
Если честно, я и сама поняла, что натворила нечто непростительное. Нужно срочно обучаться самоконтролю и не позволять тьме владеть телом, иначе я рискую не дожить до обеда из-за собственной наглости.
Дардана объясняла, что светлой магии не существует, и колдуны ежедневно борются с собой, чтобы зло не взяло над ними верх и не затянуло в пучину разрушения. Но до сегодняшнего дня я не подозревала, что тьма может быть настолько сильной.
Почему меня не обезглавили на месте? Почему перенесли суд?..
– Я тебя убью, – прошептал Ричард, когда нас вели под конвоем в маленькую комнатушку, в которой блокировались любые заклинания.
– Разрешаю, – согласилась испуганно.
***
В комнате ожидания было неуютно. Меня не оставляла мысль о чьем-то незримом присутствии. Клянусь, не знала бы, что в этом мире нет техники, решила бы, что за нами поставили прослушку или видеонаблюдение. Я, рухнув на жесткий диван, задумчиво уставилась на Ричарда, который отошел к окну и долго смотрел на улицу. Молчание нехорошо затягивалось.
– Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, – взмолилась, не в силах больше изучать его прямую спину. – Ругайся на меня, кричи, обзови дурой набитой или чокнутой истеричкой. Только не молчи, прошу тебя.
Он обернулся ко мне с тяжелым вздохом.
– Почему ты здесь?
– А где я должна быть, если они попытались нас разлучить? – резко ответила я, опустив взгляд в пол. – Я не хочу опять потерять тебя и буду защищать наше с тобой право на счастье любыми способами.
Дело в том, что с первого дня в этом мире мне не давали выбора. Меня притащили по приказу королевы, заставили остаться из чувства долга, даже надавили на любовь к родителям, которые были перенесены сюда, только бы я не уехала из Кристани. Меня поставили перед фактом о должности первой советницы, попытались женить на себе ради "всеобщего благополучия". Единственное, что я выбрала сама – любить этого человека. Не для того мы с Ричардом пережили столько передряг, чтобы сейчас между нами встали люди или оборотни.
Я буду с ним, чего бы мне это ни стоило…
Ричард подошел ко мне быстрым шагом, поднял мой подбородок ласковым касанием. От взгляда невероятно зеленых, почти изумрудных глаз я плавилась, была готова растечься лужицей по полу.
– Меня никто у тебя не отнимет. Я переместился сюда сам, потому что иначе было нельзя. Проблема в том, что старейшины выдвигают, кроме прочих, ещё и обвинения в похищении важных государственных сведений и передачи их людям. Они считают, что наши с тобой отношения – фикция. – На его губах заиграла грустная улыбка. – Но, как ты сама понимаешь, если бы я хотел передавать информацию, то не затеял бы… всего того, что затеял.
Он сел рядом со мной, и я опустила голову ему на колени. Тонкие пальцы перебирали мои волосы, и мне хотелось, чтобы в миллионе вселенных не было ничего, кроме этих пальцев и того мужчины, кому они принадлежали.
– Может быть, у тебя изначально имелся хитрый план, – прыснула я, уткнувшись носом ему в живот. – Влюбить в себя женщину, чуть не погибнуть ради нее, уехать и вернуться, периодически влипая в неприятности. А всё ради того, чтобы приблизиться ко дворцу.
Ричард рассмеялся.
– Разумеется, так я всё и распланировал. – Его голос похолодел, когда он продолжил: – Это не все причины, почему я был вынужден вернуться. Меня давно тревожит мысль о том, что за нами кто-то следит. Полгода я получал письма с угрозами, но после нашего возвращения из Ледяных гор всё затихло.
Я помрачнела сильнее прежнего. Нет, это точно не могло быть простым совпадением. Ричарда пытаются очернить всеми возможными способами. Кто-то достаточно сильный, чтобы выкрасть информацию у оборотней, чтобы отслеживать нас обоих и иметь представление обо всем, чем мы занимаемся. Но зачем?
Кажется, мы столкнулись с новым врагом, и он не собирается уничтожить нас физической силой – как Орелия – или магией – как Прейя. Нет, он владеет знаниями и выстраивает свою шахматную партию, в которой мы вынуждены стать беззащитными пешками.
Это даже страшнее, чем знать, что кто-то пытается тебя убить.
– Почему ты не рассказал мне раньше?
– Не видел смысла. Не злись, я просто хотел разобраться во всем сам. – Ричард коснулся моего лба поцелуем. – Теперь понимаешь, почему я переместился сюда немедля? Риша, наш спор со старейшинами решится мирным путем, но пока дело касается не только меня – в моих интересах найти виновного. А ты поступила неосмотрительно. Я не представляю, как ты умудрилась переместиться в другое государство! Здесь должна стоять такая защита от вторжений, то на десяток километров не подберешься. Нас с королевским магом пропустили не сразу, а у него было разрешение.
Я потупилась, чем вызвала у Ричарда короткий смешок. Мол, нашла время для смущения, великая колдунья. На самом деле, всё просто. Дардана рассказывала, что магия во многом зависит от внутренних барьеров. Самую сильную защиту можно надломить, если не знать о ней или не принимать её всерьез. А я была слишком зла для того, чтобы думать о том, что перемещения между странами запрещены. Попросту не задумалась над последствиями.
– Я случайно.
Ричард усадил меня, посмотрел так вдумчиво, будто собирался рассказать лекцию на тему того, как нехорошо вламываться к оборотням. Но вместо этого он задорно улыбнулся, становясь похожим на мальчишку.
– Не сомневаюсь. Я почти оправдался, когда появилась ты во всей красе, пробила все магические блоки, расшвыряла стражу как слепых котят. Случайно, ничего не скажешь.
Мы прыснули, представив эту картинку. Зато у старейшин не останется ни единого сомнения на тему натуральности наших отношений. Где ещё можно встретить настолько полоумную девушку, которая рванет к озлобленным волкам, чтобы вытащить своего возлюбленного? Которого, между прочим, никто даже не обижал. А я ворвалась, наорала, повела себя как настоящая идиотка.
Кошмар!
– Что дальше? – спросила, борясь с глупой улыбкой.
– Будем ждать, – умиротворенно ответил Ричард, откидываясь на спинку дивана. – Знаешь, у меня хорошее предчувствие. Никого ведь не вздернули сразу после твоей выходки. Возможно, нас даже не казнят.
Возможно?!
Я нервно закашлялась, и Ричард с трудом скрыл улыбку под серьезным выражением лица.
Глава 3. Короли и пешки
Спустя недолгое ожидание – я даже не успела заволноваться по-настоящему – в дверь постучались. Мы переглянулись. К опасным преступникам стучаться как-то непринято. Неужели оборотни столь деликатны?
– Господин Ричард, старейшины вызывают вас к себе, – веснушчатое лицо мальчишки-помощника робко всунулось между дверью и стеной. – Госпожа Анна, вас проведут до жилища. От лица старейшин прошу вас соблюдать порядки, установленные в Велиции, дабы ваше пребывание в столице не было омрачено…
– В смысле проведут до жилища? – перебила я, посмотрев на Ричарда в полном непонимании, но тот выглядел ничуть не удивленным. – Постой. Ты знал, что нас отпустят?
– Догадывался, – кивнул он и жестом показал на выход. – Встретимся чуть позже. Пообещай никуда не перемещаться и никого не угробить по чистой случайности.
Я пихнула его локтем в бок, но после поклялась, что, так и быть, побуду сегодня хорошей девочкой. Мы с Ричардом разошлись по разветвлениям коридоров, и он скрылся за массивными дверями судебного зала, а мы с помощником вышли на улицу, которая сейчас казалась абсолютно иной. Запахи резче, и голоса звонче, и птичьи трели такие заливистые, что можно оглохнуть. Я столько представляла, как нас будут судить, что не могла поверить в свободу.
То есть никакого прилюдного порицания? Поразительно.
Одноэтажный домишко располагался в конце улицы, простой, какой-то несимпатичный. Словно казенный. Без украшенного двора, расписанных стен или узорчатого забора. Серый и однообразный, откровенно унылый. Помощник пропустил меня на крытую веранду, темную и почти пустую, а я поежилась.
– Что это за место?
– Дом, в котором жил советник Ричард, – мальчишка запнулся, – в то время, когда он ещё был советником. Госпожа, я должен уйти. Располагайтесь.
– Спасибо, – ответила я, бездумно перебирая какие-то склянки с разноцветными зельями.
Неужели за те полгода, что Ричард провел здесь, он ни разу не задумался об уюте? Невозможно же существовать в четырех голых стенах, от одного вида которых хочется вздернуться. В той комнатенке постоялого двора, где мы провели вчерашнюю ночь, и то было приятнее находиться.
Всё-таки в убранстве читался почерк Ричарда. Когда он уезжал отсюда, то не планировал оставаться в людской столице, а потому не убрал вещи по своим местам, оставил на видном месте какие-то напоминания, не вывез одежду. Я осмотрела скромную кухоньку, перебралась в спальню, бесстыдно покопалась по ящикам комода. Выглянула в окно. За ним расстилался тот самый пейзаж с картины. Красиво! Художник изобразил всё настолько реалистично, что и не придраться: вот и зелень, и деревья, и вода. Если бы во время моего приземления Ричард находился здесь, он бы увидел, как я приземляюсь ровнехонько к озеру и отплевываю траву.
За спальней располагался кабинет, скромный, но хоть как-то обжитый. Матушки, сколько же здесь было бумаг! Ведомости и отчеты, предложения и решения, исписанные мелким почерком. Я копалась в них, надеясь обнаружить что-то любопытное, но потерпела полный крах. Нет, понадобилась бы вечность, чтобы разгрести всё это.
А под залежами документов обнаружилось нечто из другого мира. Из мира, где не было дворцовых сплетен и ответственных мероприятий. На листе бумаги карандашными штрихами был обозначен девичий портрет, набросанный второпях. Линии рваные, нечеткие, но очертания узнаваемые.
Мои.
Я сложила рисунок вчетверо и убрала в карман. Обязательно сохраню его на память о времени, когда мы ещё не принадлежали друг другу.
Во входную дверь забарабанили в тот самый момент, когда я вознамерилась покопаться в письменном столе на предмет тех самых записок от шантажиста-оборотня. Я выглянула в окно. На пороге, нетерпеливо постукивая ногой, высилась Ривалия. Хорошенькая до невозможности, рыжие волосы её струились по плечам, веснушки пылали, а кожа казалась такой белоснежной, почти фарфоровой. Она недовольно поджала губы, но, увидев мою физиономию (прямо скажу, ошеломленную), заулыбалась.
– Пустишь?
Первое, что мне пришло на ум: «Нет». Сначала нужно отказать. А потом забаррикадироваться, закрыться на замки, на тысячу щеколд и на всякий случай не выходить на улицу до скончания веков. Потому что нет хуже врага, чем обманутая женщина. Чем преданная возлюбленная, которую променяли на другую – более удачливую – соперницу. Такая и загрызть заживо может.
А Ричард запретил мне ввязываться в передряги.
На самом деле, мне было бесконечно жаль её. Не могу представить, что приключилось бы со мной, если бы Ричард променял меня на кого-то за несколько часов до свадьбы.
Я открыла, и Ривалия вошла внутрь, поколебалась мгновение, а затем… обняла меня так крепко, что я ойкнула и обмякла в её руках.
– Ты собираешься меня придушить? – спросила одними губами.
Ривалия отодвинулась и рассмеялась чистым смехом, похожим на перезвон колокольчиков.
– Боги! Анна, как тебе такое в голову пришло?! Нет, я искренне рада тебя видеть!
– Слабо верится.
– Мне надоело быть стервой. Знаешь, дыра в животе заставляет переоценить приоритеты.
Я прекрасно помнила её надменный взгляд и поджатые губы, то, с каким отвращением она отзывалась о нашей с Ричардом дружбе. И вот, Ривалия стоит передо мной, одетая в роскошное платье, вся такая прекрасная. Совсем как раньше. Но она не собирается испепелять меня. Не собирается мстить за предательство.
Мы прошли в кухню, не обронив ни слова. Я достала две чашки, покопалась в ящичках, с трудом отыскав травы для отвара. Ривалия разожгла в печи пламя, на которое мы поставили котелок с водой.
– За кого ты меня принимаешь? – вопросила обиженно. – За чудовище?
Хм, как она догадалась?
– Анна, клянусь, я не испытываю к тебе неприязни. Подумай сама, была бы я счастлива, поженись мы с Ричардом? – Я покачала головой, и девушка прикусила губу, вспоминая о чем-то. – Всё то время, что мы провели вместе, он сходил без тебя с ума. Разумеется, во мне полыхала ревность. Я не говорю, будто окончательно переболела Ричардом, но больше незачем пытаться его удержать. Будьте счастливы, если так угодно судьбе. Я не пытаюсь подружиться с тобой, но, честное слово, восхищена тем, что ты перешагнула все запреты ради него. Это невероятно!
– Видимо, о моем маленьком приключении всем известно? – простонала я, разливая воду по чашкам и наблюдая, как набухают засушенные травы.
Ривалия очень показательно фыркнула.
– Велиция – маленькая страна, а мой брат – начальник стражи. Так что, дорогуша, смирись с нежданной славой.
Мне осталось только кивнуть. Мы коротко обсудили какие-то незначительные мелочи, и обстановка разрядилась. Я уже не чувствовала враждебности со стороны этой великолепной девушки, а она подкалывала меня вполне по-товарищески. А когда я обмолвилась о таинственных письмах Ричарду, в её глазах появилось опасение.
– И он молчал?! – Она возмущенно цокнула. – Ненормальный! С этим нужно что-то срочно делать. Это проблема не двух людей, а целых государств. Кошмар! Нет, ну как так можно! Предпочел разобраться самостоятельно! Конечно, он во всем такой, упертый баран. Говоришь, письма сохранились?
– Думаю, они где-то здесь.
Так почему мы чаевничаем? За дело!
Ривалия вскочила с места и закатала широкие рукава платья. Я одобрительно хмыкнула. Возможно, когда-нибудь мы подружимся.
Вдвоем перебирать бумаги стало как-то веселее. Если не задумываться о том, что скажет Ричард, когда обнаружит в своем кабинете двух девушек своей жизни, которые радостно копошатся в вещах и изредка переговариваются о какой-то ерунде. Боюсь, от благовоспитанного оборотня ничего не останется.
Не убьет же он нас?
Скорее всего убьет, но, надеюсь, безболезненно – в память о былой любви.
Спустя час поисков дом стал гораздо более живой и настоящий, чем раньше, а если точнее – перевернутый вверх дном. Мы умудрились излазить чердак, отодрать сомнительные половицы и разобрать по кускам кровать (правда, собрали обратно). Ривалия копалась с особой мстительностью. С другой стороны, пусть она хоть по дощечкам раскурочит этот дом – мне не жалко, а ей полегчает.
Я устала и уже не надеялась на чудо, когда зацепилась взглядом за массивную статуэтку воина из бронзы, стоящего на полуметровом постаменте в углу кабинета. Она была совершенно нелепая, громоздкая и никак не вписывалась в аскетичное жилище Ричарда. Для чего ему это чудовищное нечто, которое больше похоже на надгробный памятник, чем на деталь интерьера? Я потрогала воина за кольчугу, провела пальцами по лезвию выставленного вперед меча.
– Сомневаюсь, что Ричард запихал письма в кусок металла, – фыркнула Ривалия.
В эту самую секунду я надавила на забрало шлема, внутри воина что-то щелкнуло, и камень разъехался на две идеально ровные части.
– Два месяца я гадала, что он нашел в тебе такого особенного… – обескураженно произнесла рыжеволосая, – а теперь понимаю. Да вы чувствуете друг друга без слов! Мне бы и в голову не пришло лапать статуэтку!
Я лишь развела руками и достала наружу несколько листов бумаги, перевязанных веревкой. Мы вчитались в содержимое, и от каждого нового письма я холодела всё сильнее. Некто в подробностях описывал, чем я питаюсь по вечерам, каких цветов мои платья, полный распорядок моего дня. Ему было известно, куда я сбегала в минуты одиночества. Он с легкостью рассказывал о местах, посещаемых Ричардом. Некто угрожал нашим жизням, обещая перерезать глотку мне – если Ричард попытается вывезти меня из Кристани; или ему – если я вздумаю появиться в Велиции.
– Пахнет оборотнем, – произнесла Ривалия, принюхиваясь к письму. – Но больше ничего почувствовать не могу. Можно воздействовать на бумагу магией, но сомневаюсь, что сумею уловить такую старую связь.
– А если попробую я?
– Хорошая мысль, твой резерв гораздо больше моего, – обрадовалась Ривалия и уставилась на меня с интересом.
Я посмотрела на письмо, затем – на рыжеволосую, сосредоточенно почесала затылок и стыдливо призналась:
– Я не умею.
– В смысле? То есть ты можешь шастать между государствами как у себя дома, но не способна отследить врага?
– Я случайно, – смутилась пуще прежнего.
Ривалия покачала головой и подняла ладони над бумагой.
– Деточка, учись, пока я жива, – сказала нравоучительно. – Улови оборотня через буквы, через слова и попытайся выстроить между текстом и его владельцем тончайшую нить.
Её пальцы провели над листом, я повторила движение, но ничего не произошло. Вообще ноль. Ни единого магического выброса.
– Это несложно, просто сконцентрируйся. Не думай ни о чем. Нет ни меня, ни Ричарда, ни этого дома. Нет даже тебя, Анна… – Голос обволакивал, кружил голову, засасывал в бескрайнюю темноту. – Только чистый лист и оборотень, который выводил по ней буквы. Увидь, как пляшут его пальцы над бумагой, как рождается за словом слово… Молодец!
