Татьяна Новикова
Будь моим… оборотнем
Глава 8. Слишком поздно
Ветер запутывал во всклоченных волосах опавшую листву. Я держалась дороги, но не шла по ней – мало ли что. День давно сменился ночью, небо украсилось звездным ожерельем. Меня не интересовала еда, питье, даже дышала я скорее по привычке.
За дорогой раскинулись поля, которые подпирали высоченные горы. Их черные шпили протыкали облака.
Почему-то впервые я не боялась смерти, более того – шла к ней с упорством человека, потерявшего абсолютно всё. Впрочем, так и было. Мой мир, страна, город оказались запечатаны для меня магией, мои родные люди остались за границей Вселенных, а единственный друг, товарищ находился в смертельной опасности.
Непонятно, почему охотник забрал его, а не меня? И почему решил, будто я не сбегу подальше? Какое мне, по сути, дело до какого-то там оборотня?
Я словно заклятье повторяла в полголоса: «Я дойду».
Изнеможение стальным обручем сдавило виски. Веки горели и чесались. Дорога и не думала кончаться. Я бессильно уселась прямо на траву, обхватив руками голову.
Почему в романах герои выписаны столь изящно, лишенными единого, самого незначительного, изъяна? Почему они не устают и не умирают от голода? В них хочется верить. Они смело шагают по начертанному маршруту, не страшась сбитых ног и саднящих от палящего солнца ран, умеют обращаться с оружием, владеют магией и необъяснимой силой.
А может ли быть счастлив простой человек, закинутый неясной шутницей, творящей судьбы, в безвыходное положение? У обыкновенного человека нет никаких особенностей, он имеет тело, способное чувствовать боль, душу, умеющую страдать, боится одиночества, и он точно знает, что на последней странице его жизни не найдется места для счастливого конца. Вся его история закончится банальной точкой.
Я свернулась клубком. Сумка лежала на расстоянии вытянутой руки, но я не смогла достать до нее. Так и уснула, да только сон был беспокоен и недолог.
С рассветом вскочила на ноги и, пошатываясь от слабости, отправилась дальше.
Оказалось, Столица совсем рядом. Необязательно идти целых три дня, случайно попавшийся крестьянин обнадежил:
– К вечеру дойдешь.
А куда я денусь?
К полудню силы покинули истощенное тело. Носом потекла кровь, в ушах зазвенело противным жужжанием, чем-то напоминающим комариное. Всё, конец.
Нет! Нет и нет! Я наглоталась обезболивающих, выпила воды и пошла.
Когда становилось совсем невыносимо, ложилась на мокрую от росы траву, дремала, а потом вскакивала рывком, боясь проспать и опоздать. И шла. Шла.
У меня не осталось даже желания жалеть себя.
Поэтому когда впереди показались очертания каменных стен и высоких башен, я решила, что сошла с ума. Не может быть.
А Столица сияла на солнце белым мрамором. Дорога, выложенная аккуратной мозаикой, напоминала сказочную, по бокам от нее цвели алыми бутонами кустарники. Здесь пахло счастьем и корицей.
К воротам я уже не шла, а ползла. Наконец-то появился страх, дикий, до слез и трясущихся пальцев. Я умру. Ещё не поздно сбежать…
Нет, поздно!
У ворот путь преградил стражник с длинным прямоугольным подбородком и совершенно глупыми маслянистыми глазами. Он, взглянув на меня с презрением, рявкнул:
– Куда?!
– Вы не поверите, но в Королевский дворец, – без ехидства, абсолютно серьезно.
– А что, из своего дворца выгнали? – заржал он и напомнил лошадь. – Королева запретила пускать оборванок в город, проси милостыню в другом месте!
– Мне надо во дворец, – отчеканила я.
Вокруг нас уже скапливались зеваки. Откуда их столько на входе в город?! Повсюду слышались комментарии на тему того, зачем мне в замок. Я не рассматривала этих людей.
– И на кой?
– Меня пригласила туда… сама королева.
Зеваки зашлись ровным и практически одинаковым смехом. Таким неестественным и однообразным, словно меня окружали не люди, а однотипные фигуры.
Я глубоко вздохнула:
– Туда силой привели моего друга. И поэтому я иду… к нему. Чем это не приглашение самой королевы?
Гул нарастал, сценка у ворот начинала походить на дьявольскую пытку. Стражник выставил вперед копье. Вместо удара острием он огрел меня по плечу древком. Я упала, опершись изодранными в кровь ладонями.
– Пожалуйста, пустите. – Голос сорвался.
Стражник хохотнул и собирался было ударить повторно, но тут послышалось суровое:
– Пропустите её. Считайте, что она ко мне.
И, расталкивая толпу, к нам пробралась сухонькая старуха в темно-коричневом платье. Она осмотрела меня пронзительным взглядом ярко-голубых глаз и схватила за рукав. Пришлось подняться.
– Идем, девочка!
Её голос поражал. Высокий, поставленный, без хрипотцы и надлома.
Я покорно плелась за ней по извилистым большим и маленьким тропкам, бегло рассматривая великолепные, будто ненастоящие, расписные домики. Всё в Столице было таким – кукольным, красивым, изящным, но вполне вероятно, гнилым. Вдалеке виднелся дворец, его было невозможно не узнать. Таким высоким и изящным может быть только дворец.
Старуха, седые волосы которой были заплетены в тугую косу, нависла надо мной и без особых прелюдий спросила:
– Твой друг – тот светловолосый парень, которого притащили силой день назад?
– Да.
– Ты понимаешь, что во дворце тебя не ждет ничего хорошего?
– Да.
– Бедная девочка. – Голос потеплел на градус. – Иди. Давай сюда свои вещи, тебе они уже не пригодятся.
Что ж, не жалко, даже если она решила помародерствовать на самоубийце.
Старушка погладила меня по спутанным волосам и сказала:
– Иди, неразумная. Никто из жителей города не посмеет остановить тебя.
И она подтолкнула меня в спину. Я уже ничего не соображала и даже не смогла решить: благодарить мне эту старуху или ненавидеть?
Осталось совсем чуть-чуть. Полчаса ходьбы, не больше. Повезло, что дворец находился не на другом конце города.
Удивительно, но во дворец меня пустили безоговорочно. Стража расступилась, ворота открылись. Я вошла, гордо задрав нос. А что мне еще оставалось на пороге смерти?
В глазах пестрело от золота и хрусталя. Белоснежную лестницу укрывала ковровая дорожка, прямо как в музеях. С картин на меня смотрели короли, полководцы, чьи-то мужья и жены. Не хватало только подписи снизу, чтобы дополнить антураж музейного зала.
Интересно, куда мне? Сомневаюсь, что меня ожидают в тронном зале. Но не успела я определиться, куда идти, как словно из неоткуда появился невысокий охотник, такой знакомый мне. Он подошел с ухмылкой, не говоря ни слова, с силой сжал мое правое плечо, от чего из глаз брызнули слезы, и повел куда-то в сторону от главной лестницы, в один из коридоров.
Он не сменил своей темной одежды и всё так же зло, как и раньше, кривил тонкие губы.
– Как добралась? – с деланным сочувствием спросил он.
Я смолчала. Он остановился, а потом отвесил мне щедрую пощечину, от которой я повалилась на пол.
– Когда тебя спрашивают, отвечай.
Я слизывала с губ капли крови, смешавшиеся со злыми слезами.
Три пролета вверх по винтовой лестнице, совсем не освещенной. От камня веяло холодом и сыростью. Длинный коридор, и мы остановились у двери, одной из многих на этаже. Клеверий распахнул дверь настежь, втолкнул меня внутрь и, заперев дверь на два оборота, ушел.
Какая разница, где умирать? В этой полупустой комнатенке, где нет даже зеркал, лишь узкая кровать и пустой туалетный столик. Выглянула в единственное окно: этажей пять высоты, а внизу – парк. Не лучший способ спасаться…
Зато я дошла. Можно считать это персональным достижением. Хоть будет, что вспомнить перед смертью. Зачем же я здесь? Что от меня хотят?
Но самое главное: как там Ричард? Надеюсь, он жив.
На остальные вопросы я даже не хочу знать ответа.
Глава 9. Последний рывок
Время текло липкой жижей сквозь пальцы. Я смотрела в окно, не в силах перевести взгляд на дверь, когда вошла она. Не женщина – богиня! Красивая и статная настолько, что даже находиться рядом с ней казалось кощунственным. Платье голубыми волнами струилось по стройному телу. Светлые волосы будто бы небрежно лежали на плечах, хотя в этой небрежности ощущалось искусство. Вся она была прекрасна. И только глаза цвета льда источали презрение и ненависть, и от её колкого взгляда было невозможно укрыться.
Так вот она какая – королева.
– Здравствуй, – не сказала, пропела она, присаживаясь на краешек кровати. – Не хочется стеснять гостью, но иначе ты натворишь глупостей.
Несколько пасов руками, и я ощутила, как мои конечности стягивает невидимая леска.
– Гостей обычно не связывают.
– Гости обычно не избегают приглашения, – надменно подчеркнула королева. – Ты выставила дураком моего лучшего охотника, а ведь могла прийти по доброй воле и никому не причинив вреда. Вздорное дитя этого мира, вскормленное в другом. Тебе интересно, зачем мне нужна именно ты?
– Нет, – отрезала я, вызывающе смотря в глаза её величеству.
Алых губ коснулась усмешка.
– Строптивая. Тебе просто не повезло. Ты не аристократических кровей и не дите с клеймом призвания, просто ты была перенесена своими родителями из нашего мира и, повзрослев в иномирье, стала проводником. Вас таких много, кто сумел позорно сбежать, но нашлась одна ты. В тебе есть сила тех земель и этих. Ты способна сделать любого колдуна сильнейшим одной каплей своей крови. Как тебе такое?
Я пожала плечами. Непонятно. Как я могла быть рождена в этом мире, если в том у меня родители и даже бабушка с дедушкой? А на родителей я похожа как две капли воды, так что в сказки про подкидыша как-то не верится!
– Одна капля крови, – королева поднялась, и кровать под ней даже не скрипнула. – А в тебе несколько литров чистейшей магии двух миров. Твой отец, если не ошибаюсь, из того мира, а мать – беглянка из этого.
Засосало под ложечкой. Да, у меня есть бабушка с дедушкой, но по отцовской линии! Мама о своих рассказывала мало, и я даже не знала, где именно они похоронены. Неужели слова королевы – правда?..
Она подошла к распахнутому окну и выглянула наружу, высовываясь по пояс точно задорная девчонка. А когда обернулась – в её взгляде появилось удовольствие и плохо скрытая жажда.
– А недавно один из моих поисковиков ощутил в том мире тебя. Я послала человека, который договорился бы с тобой, но… – она поморщилась, – он сбежал. Воспользовался шансом и сам скрылся. Предатель! А ты попала сюда, но так как не представила конкретного места, вылетела в первое попавшееся. И начала петлять по стране. Клеверий почти поймал тебя, но ты будто испарилась.
Я вспомнила темную яму, лодыжка отозвалась ноющей болью. Если бы не тот туннель, пахнущий затхлостью, никогда мне не сбежать от охотника.
– Ты испарилась, но подала мне хорошую мысль. Схватить тебя и затащить в замок я бы смогла, но как заставить добровольно лечь на жертвенный алтарь? Ты должна хотеть отдать силу двух миров мне. Поверь, тебе она ни к чему, в тебе нет магии. И вот ты здесь.
– Что с Ричардом? – только и спросила я.
– Он жив, я исполнила своё обещание. Я даже отпущу его на свободу, но только после твоей жертвы. Согласна?
Власть, дите из иного мира, сила. Ничего из этого просто не могло относиться ко мне. И всё-таки могло быть правдой. Неужели мое путешествие – это не каша из несвязанных событий, а цепь, в которой каждое звено первоначально имело какой-либо смысл?
– Могу я его увидеть? – прошептала, облизывая сухие кровоточащие губы.
– Разумеется. Мальчишку сейчас приведут. У вас будет время попрощаться, пока я лично проверяю, все ли готово к ритуалу. Помни о моей доброте, не забывай её ни на миг.
Королева развернулась и выплыла из комнаты, а я прикрыла веки.
Его буквально втащили внутрь и бросили кулем на пол. Он выглядел ужасно. Под рваной рубашкой виднелся покрытый кровоподтеками живот. Волосы слиплись от крови. Лицо было разбито, а потрескавшиеся губы мучительно сжаты. Его левая рука была неестественно вывернута.
Я подползла к Ричарду, жалея о том, что руки до сих пор связаны магическими путами. Хотелось выть в голос. Так нельзя! Сколько же он вытерпел?! За что?!
Наверное, он без сознания. Что ж, это к лучшему.
Но я ошибалась. Ричард приоткрыл опухшие глаза, сощурил их, будто пытаясь понять, кто перед ним, а потом… улыбнулся. Каждое слово давалось ему с трудом, голос осип и был едва различим из-за хрипов.
– Живая… – с трудом прошептал он и закашлялся кровью.– Зачем ты… здесь? Что с твоим… лицом? Тебя… били?
– Молчи. Никто меня не бил, я пришла сама, как должна была. Ты спасешься, слышишь? Тебя отпустят!
Он приподнял голову и опустил её мне на колени. Я вся дрожала, боясь нечаянно дернуться и причинить Ричарду боль. Но мою напряженную позу друг воспринял по-своему. Он попытался отдернуться, но бессильно упал обратно на колени.
– Извини, что я… еще и кровь… Тебе противно?
– Глупости! – Голос потонул во всхлипе. – Я боялась не успеть, не дойти… Потерять тебя…
– Не потеряла – нашла. Не плачь. Мы… ведь выживем?
Ричард, скорее всего, не ждал утвердительного ответа, да и что я могла ответить? Что он, возможно, останется жив, а я – точно нет? Как бы я сказала это, смотря в ярко-зеленые глаза измученного человека?
– Конечно, – заверила после секундного раздумья. – Есть у меня одна идея. Ты можешь ходить?
– Знаешь, на один шаг… меня ещё хватило бы. А так… я бесполезен.
– Прекрати такое говорить! – Я чуть не вывернула руки, пытаясь резким движением стянуть магические путы. – Мы спасемся! Ты мне веришь?
– Риша, ты единственная… кому я верю… – Ричард закрыл глаза и попытался вздохнуть полной грудью, но кашель и хрип, идущий из горла, никак не оставляли его в покое.
Я дрогнула. Эта «Риша» прозвучало так нежно и тепло, что в груди заскребло сотней острых когтей. Можно ли обманывать кого-то после такого обращения, теплых слов, откровенного признания?
Можно.
– У меня есть одна идея, – повторила я, стараясь звучать убедительно и даже весело. – Но пока тебе ни к чему подробности. Все узнаешь позднее, ладно?
Слабый кивок стал мне ответом. Большего и не требовалось, пускай Ричард отдохнет и наберется сил, потому как больше нет смысла разговаривать. Я никогда уже не сумею рассказать ему, как волновалась за него, боялась не успеть, стирала в кровь ноги, только бы дойти и в последний раз увидеть это лицо. А сейчас он совсем рядом. И слова ни к чему. Избитый, но живой. Ничего важнее в этом мире у меня не было. Да и, как оказывается, не только в этом.
Он смотрел на меня, прищурив покрасневшие глаза и напрягшись всем телом, а я поддалась какому-то мимолетному порыву, наклонилась и прикоснулась к его соленым от крови губам своими. Секунды будто остановились, сердце замерло. Ничего не существовало, кроме быстрого размазанного поцелуя, в который мы вложили, кажется, все переживания и чувства. Это касание губ я запомню, на том самом алтаре буду думать только о нем.
Двое изможденных людей в крохотной комнатке с пустым письменным столом, простой кроватью, застеленной запыленным покрывалом, открытым окном, из которого доносятся почти неуловимые звуки голоса. И тишина, и взгляд глаза в глаза. Чем не конец для нашей истории? Жаль, но будет продолжение.
А когда дверь вновь открылась, мне казалось, что не прошло даже пары минут. Но я осознавала, что нам отдано куда больше.
Королева скривилась при виде нас.
– Как можно спокойно сидеть рядом с… этим существом? Впрочем, дело твое. Осталось совсем немного штрихов, и начнем.
– Каких штрихов? – испуганно спросила я, не в силах перестать смотреть на некогда светлые волосы Ричарда. Он тоже прислушался, напрягся сильнее прежнего.
– Во время ритуала у алтаря не должно быть никого, кроме тебя и меня. Никого живого. Слуги оповещены и выведены, остался только он.
И улыбнулась уголками губ.
– Вы меня обманули.
– Ему не будет больно, обещаю, – сквозь зубы процедила она. – Разве это не дар для такого, как он?
Ричард молчал. Я бросила быстрый взгляд на его лицо: морщины разгладились, глаза были прикрыты – он будто спал.
– Если вы его убьете, то… я не пойду добровольно.
– И не придется. Достаточно того, что ты была не против ещё каких-то пять минут назад. Магия – интересная вещь, поверь мне. – Королева прошествовала к окну.
– А алтарь? Вам придется тащить меня до него, – упрямо сопротивлялась я, натирая запястья до крови, но пытаясь высвободить из пут руки.
– Милая, это образное выражение. Алтарем послужит эта кровать, – королева безразлично ткнула изящным пальчиком в сторону постели и вновь высунулась в окно. – Какой прекрасный вид. Жаль, что тебе уже никогда не увидать этих просторов.
Королева на секунду ослабила магическую связь между мной и собой, и путы самую малость ослабли. Но недостаточно для того, чтобы развязать их. Слезы вновь текли по щекам, и Ричард посмотрел на моё лицо и почему-то улыбнулся.
Он едва различимым шепотом попросил меня наклониться и сказал всего одно слово:
– Прости.
А дальше я даже не успела осознать, за что извинялся мой друг. Секунда – и он на ногах. Вторая – и в один невероятно сильный для измученного тела прыжок Ричард достигает окна, толкает собой королеву.
И они полетели вниз.
Глава 10. Ставки сделаны, ставок больше нет
В эти секунды исчезли звуки, стерлись краски. Сердце забилось в груди, намереваясь выпорхнуть из тугой клетки ребер, предметы потонули в сплошном тумане. Я ощутила, как магические веревки растворяются, и поднялась на ватных ногах с холодного пола. Я, окаменев, не могла двинуться с места – так и рассматривала потемневшее к вечеру небо. То оседало тучами на верхушках гор, укутывало крыши домов, стелило тьму по полям.
А снизу донесся крик.
Я высунулась наружу. Всё так же далеко внизу выстроились линией подстриженные кусты. Людей на дорожке парка было немного, но остальные сбегались сквозь незапертые ворота. Стража куда-то исчезла.
Два тела распластались по камням как куклы, раскинув в стороны руки и ноги.
На негнущихся ногах прошла к двери – не заперто.
«На один шаг меня еще хватило бы», – пронеслось в голове. Нет, не могла эта фраза оказаться пророческой. Не мог этот шаг разделять от окна и до… смерти.
Не вспомнить, как я бежала по парадной лестнице, спотыкаясь о ковер, как выскочила из дверей, растолкала гомонящих людей и подбежала к телу моего друга. Друга. Настоящего, преданного, родного. Друга, что не страшился смерти. Человека, который не знал обо мне ровным счетом ничего, но жалел и оберегал с первых минут нашей встречи.
Перед глазами встала картинка из прошлого. Пыльные серые штаны, обозленный взгляд, сжатые губы. И суровый палач, заносящий плеть. Тогда Ричард лежал на деревянном помосте, но сохранял гордость. Сейчас изломанные очертания тела и повернутая набок голова выглядели не страшно, а скорее… пристыжено, неправильно, глупо.
В длинной светлой челке запеклась кровь, она капала с разбитой головы на выложенную мозаичными камнями дорожку. Теперь я знаю, как пахнет смерть: солью и железом.
Странно, никто не спешил подбежать к королеве. Я глянула в её сторону…
Она была жива. Тихий клокочущий от крови голос выплюнул:
– Меня невозможно убить, пока в теле течет магия. Она возродит меня.
Кровь бежала струйками изо рта и носа. Королева растратила всё своё могущество, взгляд заплыл, покрылся пленкой, но она цеплялась за жизни. Пыталась приподняться на сломанных руках и шипела:
– Подданные, помогите… Я … ваша королева… Видение… правдой… Смерть от рук оборотня… Нужно было… Истребить их сразу… Всех…
У вывернутых ног королевы лежал причудливый кинжал, рукоятка которого была инкрустирована рубинами, с желобком для крови. Я совершенно не отдавала себе отчета, когда сжала оружие и всадила его по рукоятку в грудь королевы.
Женщина широко распахнула синие глаза, охнула и затихла. Алый цвет проступил на шелке платья.
В висках пульсировало: я убила человека. Я так просто убила… человека. Меня поймают и казнят.
Но нет… Меня никто не увел на плаху, и я стояла, будто ничего не произошло. Было лишь одно реальное в этом мире. Безжизненное мужское тело.
Медленными шагами я пересекла расстояние, разделяющее нас, присела на корточки около его лица и положила дрожащую руку на острые, выступающие лопатки. Не нужно быть светилом медицины, чтобы с невероятной точностью увериться в его окончательной смерти.
Слез не осталось. Только пустота и давящее осознание того, что Ричард в сотый раз спас меня от гибели. Но в этот раз цена оказалась слишком велика.
Я заглядывала в чьи-то глаза, и их обладатели хмурились и отворачивались. Никто не подходил ко мне, не скручивал меня. Сбоку послышалось тихое:
– Отпусти его. – Этот некогда сильный, но уже потухший голос принадлежал той самой старушке, с помощью которой я смогла войти в Столицу.
Я бессильно моргала. Старушка попыталась взять меня под локоть, но я вырвалась и вновь упала перед Ричардом. Кадры воспоминаний мешались в голове, сливались в теплые улыбки, а потом вдруг появилось кое-что другое, никак не относящееся к нему и мне.
Булавка колола шею под воротником. Я выхватила её и, примерившись к указательному пальцу, без жалости и раздумий ткнула. Капля крови выступила на коже. Затем ещё и ещё. Рука онемела, сотни раскаленных игл пронзили тело. Несколько секунд казались вечностью, а потом божества смилостивились и подарили мне забытье.
***
Солнечные лучи ослепляли. Я натянула одеяло до лба и попыталась вернуться ко сну. Одеяло пахло травами.
Осознание пришло много позже, вырвало из меня клещами воспоминания. Итак, я мертва? Но палец болел – значит, жива. Просьба не сработала? Жертва оказалась недостаточной? И Ричард мертв?..
В этой комнатушке было больше жизни, чем во всем замке королевы. Добротные шкаф и стол, резной стул, прикроватный столик, заваленный склянками. Всё деревянное и простое, но настоящее.
Так и не сумев подняться, я обессиленно упала обратно на льняные простыни. Глянула на палец – перебинтован. Где я и что происходит?
– Эй! – крикнула, прочистив горло. – Кто-нибудь!
– Иду-иду! – донеслось заполошное.
Старушка на ходу вытирала ладони о юбку. Увидев меня, она заулыбалась так по-доброму, что я даже смутилась.
– Наконец-то ты проснулась! – всплеснула руками. – Я уж и не чаяла, одним богам молилась. Вроде ни ран, ни царапин – один укол, а в бреду ты металась восемь суток кряду.
И всё-таки нам суждено познакомиться.
– Анна, – чуть кивнула.
– Маделин.
В её лучистых, совсем не старческих глазах плясали огоньки.
– Меня казнят? – не стала медлить я.
Кровавое пятно на великолепном платье и мертвые глаза королевы. Что ж, я уже была мертва – второй раз гибнуть не страшно.
– У нашей королевы нашлось куда больше врагов, нежели приспешников. – Маделин покачала головой. – Враждебно настроенные группы быстро вырвали трон из рук ничего не понимающей стражи и тройки советников. Правление по праву перешло наследнику королевского рода, он, насколько ходят слухи, уже выдвинулся в путь к Столице. Анна, тебя готовы носить на руках, сюда целые паломничества ходят, – она неодобрительно цокнула, – дабы чтобы высказать слова благодарности. Жить спокойно не дают.
Маделин смочила кусок тряпицы в желтоватом вязком настое, который стоял в миске тут же, на другом конце стола. Схватила меня за руку и принялась развязывать палец. Из незаживающей раны тонкой струйкой потекла кровь. Маделин прикоснулась тряпицей к следу укола, и тот обожгло спасительным холодом.
– Эта женщина держала в страхе всю страну. Мы разорвали связи с иными государствами из-за её вечного страха быть пойманной. Закрыли границы, ограничили поставки. Люди издыхали от голода, а она была счастлива. Но боги услышали наши мольбы!
– И кто теперь будет править? – В горле застрял предательский колючий комок, и я с трудом проглотила его, пытаясь смотреть в глаза женщины со спокойствием.
– Очень далекий, но единственный родственник королевской семьи. Честно скажу, крови от наших королей в нем практически нет, но больше у нас никого не имеется. Думаю, когда он доберется, непременно подпишет указ о твоей награде.
Да сдалась она мне. У меня украли прошлое и лишили будущего, вся моя жизнь оказалась фальшивкой.
Мы помолчали. Маделин дышала тяжело, по-старушечьи, но её глаза были ясны. Молодая женщина в теле старухи. Наконец, она, помяв край одеяла, спросила:
– Откуда ты взяла ту иглу?
– Мне её отдали… – я кратко, не вдаваясь в подробности, рассказала Маделин про Прейю.
– Такие подарки не дарятся простыми людьми. Это вещь, от которой исходила темная магия. Даже я, необученная бабка, почувствовала гнилую вонь. Ты могла умереть…
– Пускай.
– Но ты выстояла. И тот, за кого ты боролась, тоже ожил.
– Ричард жив?! – хрипло воскликнула я.
– Да… И за его жизнь я поблагодарю тебя лично. Я его бабушка, – улыбка озарила морщинистое лицо. – Вряд ли он вспоминал обо мне.
Пришлось уверить, что не только вспоминал, но и поделился всем со мной. И что бабушку свою, несмотря ни на что, он любил.
В животе растекалась горячая жидкость. Она разливалась по венам, текла к кончикам пальцев. Во мне вновь зарождалась жизнь. Сердце выстукивало в одном ритме: «Он жив!»
– И вот, миновало десять лет разлуки, и я увидела своего мальчика связанным. Тот охотник провел его через площадь как какую-то дворнягу на привязи… – Она сморщилась. – Я никак не могла ему помочь. Смотрела ему вслед и плакала. – Маделин протерла сухие глаза рукавом вязаной кофты. – А потом появилась ты. Не менее изнуренная, грязная, ослабшая. Анна, я запомнила твой взгляд. Я прочитала в твоих глазах всё.
В этом слове был особенным смысл. Всё? Весь страх или что-то другое, гораздо глубже запрятанное?
Маделин все-таки заплакала. Одинокая слеза прочертила путь до подбородка.
– Я тебя отпустила. Должна была запереть дома и не выпускать, потому что знала – ты погибнешь. И он уже обречен. А я отпустила… Ну а дальше ты сама знаешь… Благо, мой дом стоит у самого дворца. Когда ты уколола палец, сердце Ричарда забилось – я прислонилась к его груди и слышала всё лично. Вас срочно доставили ко мне. Сейчас мой мальчик очень слаб, но он выкарабкается. Благодаря тебе. Спасибо тебе, милая Анна… – и она разрыдалась, опрокинув лицо в ладони.
Мне не хватало слов. Игла приняла жертву, Ричард остался жив, он находится где-то рядом со мной. И он, наконец-то, сможет повидать бабушку, а той не придется горевать по потере внука. И больше мне ничего не надо в этом мире.
– А куда делась игла?
– Затерялась где-то среди камней и людей. Уверена, она отыщет нового хозяина. Боги, да на тебе лица нет! – Она всплеснула руками. – Извини, что потревожила своими разговорами. Отдыхай.
– Спасибо вам, – с блаженной улыбкой на губах шепнула я.
Маделин аккуратно прикрыла за собой дверь.
Я лежала, уставившись в потолок, а по глазам текли слезы счастья.
***
Три дня я безвылазно провела в постели. Ходить не могла, двигаться – тоже. Тошнота не отступала, и каждый шаг давался с таким трудом, будто из меня высосали все соки (возможно, и высосали), но я упрямо ползла по стенке от окна к двери, тренировала ноги, делала зарядку.
И вот, на четвертый день я смогла добрести до другой комнаты, той, где лежал Ричард. Маделин как-то обмолвилась, что он тоже слаб и постоянно спит. Артефакт вернул ему жизнь, но не исцелил раны. Но меня совершенно не интересовало, может ли мой друг общаться. Я мечтала увидеть его.
Это была комната его детства. Уютная и простая, удобная как сам Ричард. В ней дышалось легче. Я присела на краешек кровати, всматриваясь в бледное худое лицо с четкими серыми кругами под закрытыми глазами. Сейчас он больше всего походил на свою вторую ипостась. Несносная челка спадала на один глаз, острые черты лица разгладились. Он спокойно спал.
Я пожелала Ричарду самых теплых снов и быстрым движением, похожим на то, которым это делал он сам, убрала с его глаз челку. Длинные ресницы вздрогнули, но мой друг не проснулся. Его волосы оказались невесомыми, словно пух, и мягкими, легкими. Да, раньше Ричард казался мне взрослым мужчиной, теперь же я видела совсем юнца, мальчишку всего на пару лет старше меня. И таким он нравился мне даже больше.
– Знаешь, я ведь не соврала. Мы спаслись, – заговорила я, касаясь ледяного лба.
Мне просто хотелось выговориться, поделиться всеми переживаниями с ним, вспомнить прошлое и порадоваться будущему. Мне не требовались ответы или внимательный взгляд.
– Ты поступил просто мерзко, слышишь? Знаешь, как я испугалась, решив, что ты мертв? Чтобы я делала, выжив, но не имея возможности спасти себя? Как бы я жила?
– Точно так же, как я без тебя, – услышала я едва различимый голос, в котором витала такая знакомая усмешка.
– Ты… Так ты не спал?! Ты опять все слышал?! – Я отдернула от лица руку.
Ричард по-кошачьи приоткрыл один глаз, гаденько улыбнулся и накрыл своей ладонью мою руку, крепко сжимая ее. Я долго сидела, зажмурившись, а после все-таки взглянула, как и мечтала долгое время, в изумрудные глаза. В них плясали чертенята.
– Риша, прекращай смущаться. Ты, между прочим, тоже поступила так себе, когда едва не умерла…
– Зато ты жив! – Казалось, мир просветлел и наполнился новыми красками, звуками, эмоциями. – И вообще, оба хороши. Согласен?
– Еще как, – он подмигнул мне. – Никогда бы не подумал, что жизнь может быть настолько прекрасной.
– Кстати, а как переводится «Риша»? Это какой-то особый язык? Надеюсь, это не оскорбление?
– Когда-нибудь я тебе объясню…
Я сидела и кивала, не в силах оторваться от горячих пальцев, крепко сжимающих мою ладонь. Указательный палец аккуратно провел по следу от укола иглы, и в глазах Ричарда на секунду возродилась печаль. Но только на мгновение, потому что я не удержалась и показала ему язык.
***
Примерно месяц потребовался для окончательного выздоровления. Всё это время мы ходили друг к другу и часами разговаривали. Легко общаться с человеком из иной реальности – тебе незнаком его мир, а он жаждет разузнать всё про твой. Порою я засыпала на груди Ричарда, и в такие моменты спалось особенно крепко.
Вместе нам было хорошо и молчать, и общаться.
Тяжелее всего давалось одиночество. Осознание того, что произошло и что могло бы произойти, если бы не случай.
Неужели всё в этой истории было предрешено заранее? Если Орелия уничтожала род оборотней лишь потому, что знала о смерти от руки одного из них, то, возможно, и наша встреча с Ричардом оказалась совсем даже не неприятной случайностью. Простым расчетом, в котором нет ни капли неожиданности.
Мне всё чаще снились сны. Невероятно реалистичные, словно и не сны вовсе, а видения. Маделин назвала это побочным эффектом. Я ведь дитя двух миров, а значит мне подвластно что-то за гранью.
Впрочем, оставалась в одиночестве я только ночами и старалась не дремать, а разглядывать рыжий диск луны, ничем не отличающийся от той, которая освещала Землю.
Время неумолимо текло, стирая один день за другим. И подошел тот час, когда мы с Ричардом окончательно оклемались.
