Татьяна Игнатенко
Границы между нами
– Дэн, – тихо позвала Алиса. – Ты спишь?
Парень снова не подал ни малейшего признака жизни. Алиса наклонилась и прислушалась. Дышит. На душе стало легче. Она подняла покрывало, чтобы оглядеть его ногу. Раненная нога от щиколотки до колена была забинтована. Девушка оценила работу врача – сам бинт чистый, все выполнено аккуратно. Но запах, исходивший от раны, был жутко неприятным. Алиса накрыла ногу покрывалом обратно и огляделась.
В палате больше никого не было – ни других пациентов, ни самого врача – и это удивило Алису. Она вспомнила, выходящую из палаты Геруко. Что она здесь делала? Навещала больного чужака, о котором знала только по рассказу Алисы? Искала врача? Ждала Алису? Все выглядело очень странным. Ей еще во многом нужно будет разобраться, но пока она пришла навестить Дэна – и это было важнее всего. Алиса посмотрела на его лицо – спокойное и умиротворенное. Пусть отдохнет. Пусть хотя бы на какое-то время не будет думать о ней, о Яне, и обо всем, что произошло. Она хотела дотронуться до лица Дэна, провести рукой по щеке, отросшей щетине, поправить волосы, но боялась разбудить. Девушка сложила руки друг на друга прямо на кушетке и пристроила на них голову, продолжая рассматривать красивое лицо Дэна. В какой-то момент ее глаза закрылись и она уснула.
***
– Кхе-кхе, – раздалось совсем рядом.
Алиса вздрогнула и открыла глаза. Сон отпустил не сразу, и еще несколько секунд не позволял прийти в себя. Когда же сознание вернулось, Алиса увидела рядом с собой худенького молодого парня со стрижкой-ежиком на голове. На нем был расстегнутый белый халат с торчащей стойкой воротника. Уголки губ парня ехидно вздернулись в ухмылке.
– О, не бойся, – заметив выпученные глаза Алисы, парень тут же сменился в лице, успокаивающе выставил ладони вперед, и кажется, сам испугался, что застал девушку врасплох. Ухмылка тут же исчезла с его губ. – Я Тимурей, доктор. Занимаюсь твоим другом.
Алиса обернулась на Дэна. Он по-прежнему спал.
– Который час? Почему он до сих пор спит? – Алиса плохо соображала после сна.
– Он не спит. Твой друг…
– Его зовут Дэн, – перебила Алиса.
– Твой друг Дэн, он без сознания.
Алиса повернулась к Тимурею с застывшим вопросом на лице.
– Он пережил нехилый болевой шок, потерял много крови, чудом выжил. Ему нужно время на восстановление.
– То есть, он в… – Алиса едва не захлебнулась от ужаса осознания. – Это к…к-кома?
Тимурей присел рядом с Алисой – прямо на койку Дэна.
– Нет, просто бессознательное состояние. Другими словами – просто очень глубокий сон.
Тимурей приподнял покрывало и деловито осмотрел бинты на ноге Дэна. Алиса снова почувствовала омерзительную вонь.
– Что это за жуткий запах? – спросила Алиса.
– Это мазь из трав. Мой дед-знахарь с детства учил меня, что природа и человек неразрывно связаны. Любую рану можно вылечить с помощью трав и правильных смесей. Это семиродка с вытяжкой василистника. Запах у них действительно жуткий. Но это спасло твоего друга… то есть, Дэна от гангрены.
– Гангрены? Он ведь просто проткнул ногу.
– Если он просто проткнул ногу, то ее явно перед этим пожевал медведь. В этом месте была серьезная рваная рана. Не скажу, что старая, но и не совсем свежая. Возможно, недельной давности. Однако, сложно было представить худшего места для того, чтобы, как ты говоришь «просто проткнуть ногу». Даже представить невозможно, что он после этого еще сутки продержался на ногах.
Алиса не знала что и думать. Она вспомнила рану, которую действительно видела на ноге Дэна, в лесу. Но почему Дэн ничего не говорил? К тому же, если рана была недавняя и настолько серьезная, то почему Алиса не заметила в поведении Дэна, его движениях никаких изменений? Хотя… он ведь… Алиса хотела хлопнуть себя по лбу, но постеснялась использовать подобный жест при Тимурее. Вот же идиотка! Дэн все это время хромал! Да-да, точно! Она ведь все это видела. Видела, как он постоянно что-то поправлял на ноге под брюками, постоянно держался за ногу и прихрамывал. Алиса все это замечала, но просто не находила времени, чтобы придать этому значение. Ее слишком сильно занимали собственные чувства, чтобы обратить внимание на Дэна и проявить заботу. Вот же дура. Как стыдно…
«Дэн, милый Дэн. Очнись. Нам так много нужно обсудить…»
***
Алисе нужно было переодеться. Она уже и не помнила сколько дней носила на себе грязное худи с оторванным рукавом и дырявые от лесных зарослей штаны. Майя отвела ее в небольшую темную и холодную комнатку, которую Хранители использовали как склад. В одном углу стоял стеллаж с разными крупами, овощами и копченой птицей. В другом углу на таком же сколоченном из дерева стеллаже аккуратными стопками лежали вещи. Майя предложила Алисе выбрать, хотя и настаивала на белой рубашке и длинной юбке в пол.
– Тебе обязательно пойдет, ты только примерь! – восхищенно предлагала Майя.
Алиса вежливо отказалась и порылась в вещах. Здесь не было таких же красивых комбинезонов, как у Геруко (еще бы!), лишь потрепанное и заштопанное тряпье, которое носили явно не первый год. Но все было заботливо выстирано и даже не вызывало отвращения, хотя Алиса никогда в жизни и не носила ничего с чужого плеча. Она выбрала холщовые брюки с множеством карманов и темно-зеленую футболку. Скорее всего это была одежда для мужчин – Алиса видела в чем-то похожем парней на поляне – и на них это смотрелось более выгодно. На исхудавшей девушке брюки повисли мешковато, но все же в них она чувствовала себя намного комфортнее, чем могла бы чувствовать себя в женской юбке. Она поблагодарила Майю, которая проводила ее недоуменным взглядом и вышла на улицу, чтобы отправиться в лес.
Ветки хрустели под ногами. Исцарапанные до самых плечей руки несли связку хвороста для вечернего костра. Сегодня собирались жарить уток, которых наловили утром охотники, и Алиса предложила свою помощь в организации вечерних посиделок. Это был ее шестой… хотя нет, кажется, уже седьмой по счету вечер здесь, среди Хранителей. Проводить время в темной пыльной комнатушке с узким окном, которую выделили Алисе, ей не нравилось. Поэтому туда она приходила лишь перед самым сном, а рано утром спешила выбраться на улицу, лишь бы только надышаться этим свежим воздухом – леса и свободы. Чтобы не казаться невежливой, да и просто занять время, Алиса часто вызывалась в помощники. К серьезным заданиям типа готовки или тем более охоте ее не допускали, но элементарные задачи вроде уборки, мойки посуды или сбора хвороста доверяли. Мистер Маутнер развлекал себя чисткой автоматов, рубкой бревен и обновлением факелов внутри лаборатории. Быт постепенно налаживался, но Алиса чувствовала себя странно. Не то чтобы не в своей тарелке… тарелка, может быть, и своя. Вот только кашу в ней заварили сомнительного качества. Будь они здесь, в лаборатории, одни, вероятно, все было бы не так просто. Да и что уж говорить – было бы одиноко, страшно и непонятно. Сейчас тоже было непонятно – непонятно, что дальше. Но присутствие людей, которые живут и, самое главное, выживают здесь не первый год – облегчало жизнь. У них была крыша, еда, компания – это уже немало. С другой стороны Хранители настораживали Алису. Многие из них были неплохими ребятами. Даже Геруко, суровая на первый взгляд, была хоть и холодным, но весьма исполнительным лидером, у которой слова не расходились с действиями. Она часто беспокоилась о настроении Алисы и ее отца, требовала от других, чтобы им помогали и относились на равных. И все же эта самая тарелка, в которой здесь оказалась Алиса, была явно ей не по размеру. Девушка скидывала весь испытываемый дискомфорт на свои переживания из-за Дэна – будь он здоров и находись с ней, ей было бы гораздо спокойнее. В конце концов, за последние дни она привыкла, что многие проблемы решал именно он. Но он так и не приходил в сознание. После знакомства с Тимуреем, Алиса еще пару раз общалась с ним. Он был совсем молод – такой же, как и большинство ребят здесь – и, честно говоря, не особо внушал доверия, как доктор. Все эти выварки из трав, неприятно пахнущие мази, отсутствие настоящих лекарств и Дэн, который вот уже неделю не приходил в себя – все это настораживало. Но Алису убедила уверенность движений Тимурея, с которыми он ловко ставил уколы, менял капельницы и перебинтовывал рану Дэна. Она, хотя и была по-прежнему в ужасном состоянии, но все же медленно затягивалась.
И все же Тимурей ничего не обещал, поэтому состояние Дэна тревожило Алису все больше каждый день. По утрам она приходила в надежде услышать хорошие новости, увидеть живые глаза Дэна, но он не приходил в себя ни на минуту. Иногда он, правда, открывал глаза, но смотрел ими словно внутрь себя. Тимурей объяснил, что Дэн находится под действием дурманящих лекарств, которые действуют восстановительно на ногу и на нервную систему в целом. Он постепенно сокращал их дозу, так как резкая отмена была опасна для жизни Дэна, и обещал, что совсем скоро друг Алисы должен прийти в себя. Поэтому девушка старалась как можно чаще находиться рядом, чтобы не пропустить этот момент. К тому же она знала (видела сама и пару раз пробалтывался Тимурей), что здесь почему-то по-прежнему часто бывает Геруко. Поэтому Алиса ревниво, старалась находиться поближе к Дэну в течение дня – во время ее посещений, Геруко не приходила.
Алиса вытряхнула из волос труху от веток и смятые мысли. Она собрала уже достаточно хвороста и собиралась вернуться в лагерь, когда что-то мелькнуло между деревьев. Словно небольшая синяя молния. Она подняла глаза на небо, но оно было голубым и безоблачным – на грозу непохоже. Девушка скинула неудобную охапку хвороста на землю и осторожно пошла в ту сторону, где только что видела молнию. Блик – еще одна, но уже поменьше. Алиса огляделась, вокруг никого не было. Охваченная любопытством, она сделала еще несколько шагов и тут же шарахнулась за дерево от неожиданности, когда увидела спину человека. Он был одет, как и все Хранители, а его затылок с густыми смольными волосами показался ей знакомым. Кажется, она уже видела этого парня на поляне. Неосторожный хруст ветки под ногами выдал ее, и вот Хранитель уже обернулся к ней.
– Привет, – Алисе стало неловко. Она подняла ладонь и неловко махнула.
Парень отвернулся, сделал какое-то движение руками на земле, словно, что-то присыпал, а затем встал на ноги и снова повернулся к Алисе.
– Ты, кажется, Элли?
– Алиса, – поправила его она. – А ты…
– Шева. Не бойся, я из Хранителей. Собирал хворост, просто…
– Что ты тут делаешь? Я видела… что-то вроде молнии. И просто пошла в ее сторону.
Парень запустил крепкую ладонь в свои черные, как ночь, волосы, и обвел глазами лес. На его лице словно застыло какое-то сомнение.
– Ты тоже видел эту молнию? Что это было? – продолжала допытываться Алиса.
– Ну-у-у… Слушай, Элли, ты умеешь хранить секреты?
«Это по вашей части. Вы же тут Хранители», – язвительно подумалось Алисе, но вслух она сказала:
– Думаю, что умею. И я Алиса.
– Точно, прости. А впрочем, можно я буду звать тебя Элли? Так звали мою кошку. Ну, до всего этого. У вас очень созвучные имена. Алиса-Элли. И мне так будет проще.
Ну-ну, очень «мило». Ее будут называть, как кошку. Алиса поборола желание вскинуть брови.
– Зови меня, как хочешь, – хихикнула она. – Подожди, ты сказал, что у тебя была кошка «до всего этого». Неужели ты… Но ты выглядишь слишком молодо, чтобы застать времена, когда… – Алиса пыталась подобрать слова, но так и не нашла их.
– Мне было шесть, – кивнул Шева, выручая Алису из неловкости с игрой слов. – Хотел бы я это забыть, но от прошлого не убежишь. Да, я пережил зачистку. А до этого у меня была кошка. Кстати, похожа на тебя.
Алиса подавила в себе смех. Ладно, зовите и сравнивайте хоть с сапожком резиновым – ей без разницы. Парень казался вполне добрым и безобидным. К тому же очень симпатичным. Такому можно простить, что угодно, если ты влюблена в него по уши. А влюбиться можно было бы по щечку пальцев, если бы только сердце Алисы не было занято.
– Прости, мне очень жаль, – хотелось расспросить у него как можно больше о том времени, что он помнит, но Алиса чувствовала, что лучше сменить тему. – Так что у тебя за секрет?
– Если честно, я никому не рассказывал. И не уверен, что могу довериться сейчас. Но у меня тут кое-что случилось, и мне хочется поделиться хоть с одной живой душой. Наверное, даже хорошо, что тут оказалась именно ты – вряд ли другие Хранители меня поймут.
Шева выставил руки вперед ладонями вверх. Пальцы были широко расставлены и словно держали большие невидимые шары. Вдруг на подушечках пальцев заиграли синие огоньки. Алиса испугалась и сделала шаг назад. Ее ладонь инстинктивно дернулась вверх, защищая лицо.
– Не бойся, – тихо сказал Шева и улыбнулся.
– Я не боюсь, но тебе разве не больно?
– Совершенно нет. Смотри, как еще могу, – Шева быстро провел взглядом слева направо и огоньки превратились в синюю нить, которая проскакала с пальца на палец, словно маленькая молния.
– Молния! – воскликнула Алиса. – Так вот, что я видела!
– Не совсем. Такую маленькую молнию ты бы вряд ли заметила. Если уж Хранители не заметили за столько лет.
– Так это с тобой случилось давно?
– Да. Думаю, это последствия экспериментов. Тех самых, что проводили здесь, в этой лаборатории. Не помню после какой по счету Процедуры это началось, но до зачистки таких способностей у меня не было. Впрочем, это абсолютно бесполезное умение. Но сегодня у меня получилось выпустить настоящую молнию. Вот ее-то ты и видела. Смотри.
Шева снова наклонился к земле и только теперь Алиса увидела, что он сидел около кучи хвороста, которую, видимо, сам же и собрал. Парень встряхнул ладонью, словно желал скинуть с нее что-то, и из нее… выскочила молния! Самая настоящая: синяя, толщиной с палец. Она ударилась о землю и взлетела вверх, но не выше, чем на полтора метра и тут же растворилась в воздухе. Листва под ногами Шевы задымилась. Все произошло настолько быстро, что когда все закончилось, пораженная Алиса все еще продолжала пялиться на руку Шевы.
– Что это было?
– Сам не знаю, – пожал плечами парень. – Сегодня это впервые случилось со мной. Я решил, что смогу попробовать зажечь костер с помощью этой штуки, но пока ничего не получилось. Молния просто ударяется об землю, отлетает и растворяется.
– Никогда такого не видела, – голос Алисы прозвучал неестественно, от изумления он даже провис где-то на середине фразы.
– Я тоже. Не думаю, что кто-то из Хранителей еще так умеет. Поэтому пообещай, что никому не расскажешь. Не знаю, как к этому отнесется Геруко. Она довольно непредсказуемая.
– Я заметила, – кивнула Алиса. – А что ты еще умеешь?
– Это все. Говорю же, бесполезная умелка. Так, разве что только темноту освещать.
Шева снова присел и продолжил свои попытки поджечь хворост, чтобы развести костер. Алиса села напротив него и стала с интересом наблюдать за ним.
– Я много времени провела в больнице, но ни разу не видела, чтобы после Процедур с людьми случалось что-то подобное.
– Это сейчас Процедуры изучены и поставлены на конвейер. В моем детстве их только открыли и испытывали единственным методом, который знали. Знаешь, что такое гамбит в шахматах? Жертва малым может привести к большой победе. Наши жизни оказались для Центра именно тем самым малым, чем они решили пожертвовать.
Алиса сочувственно положила ладонь на руку Шевы. Он наклонил голову к плечу и с игривым прищуром посмотрел на Алису.
– Я не нуждаюсь в жалости, – его слова не звучали резко. Наоборот, они были полны смирения и принятия. – Я пережил и отпустил из памяти все, что было в моем детстве. Среди нас есть те, кто так и не справился с прошлым. Я вижу их муки, гнев, ненависть, и не хочу быть как они – разрывать себя каждый день от злости. Я считаю, что жизнь – единственное, что имеет значение. Поэтому просто живу и радуюсь, что у меня получилось выжить.
Алиса убрала ладонь от плеча Шевы. Он и правда не похож на Хранителей – он не замкнутый. Скорее, как ребенок – открыт, улыбчив и добр ко всему, что его окружает.
– Геруко говорила, что вы желаете отомстить за все, что вам причинили.
– Но не я. Если тот опыт, который Центр получил благодаря экспериментам над моим телом, спас хоть одного человека, я готов простить их. Да и в целом уже давно простил. У меня есть две руки, две ноги и одна голова. Вполне приятный комплект для жизни.
Шева подмигнул Алисе и запустил еще одну молнию в хворост. Ветки пошевелились, плюнули струйкой дыма, но все же даже не попытались загореться.
– Может, эта штука вообще не способна ничего зажечь, не знаю. Сегодня у меня впервые получилось запустить такую большую молнию.
– Значит, твоя способность развивается, – предположила Алиса.
– В таком случае, странное у нее развитие. Много лет она не была способна ни на что, кроме как просто зажигать искры на моих пальцах. А тут вдруг решила удивить.
Шева снова поднял ладонь и искры заиграли на его кончиках пальцев. Алиса протянула руку, и заглянула парню в глаза, словно спрашивая разрешения. Он пожал плечами, но кивнул. Алиса осторожно дотронулась до искр. Они не обжигали, но Алиса ощутила легкое покалывание, словно коснулась низкоразрядного электричества. По пальцам пробежало тепло. Шева игриво схватил ее ладонь, притянул к себе, поцеловал кисть с тыльной стороны и тут же отпустил. Левый уголок его губ косо поднялся вверх, от чего его улыбка стала неприлично обаятельной.
– Только давай сохраним мою маленькую тайну в секрете. Ты ведь не выдашь меня никому, милая Элли?
***
Черная дыра, откуда веет осенней сыростью и подвальным холодом – что там? Алису давно интересовали ступени вниз. Куда вела лестница второго этажа, она уже знала, но вниз ни разу не спускалась. Впрочем, она не видела, чтобы туда спускался и кто-то из Хранителей. Спроси кто-нибудь ее еще месяц назад, и она бы ответила, что ни за что не пошла бы в подобное место по доброй воле, тем более без разрешения. Но слишком много произошло с ней за эти недели. Словно кто-то перещелкнул какой-то тумблер у нее в голове. Это была больше не та воздушная Алиса из прошлой жизни. В ней появилось нездоровое любопытство к незнакомым вещам и храбрость, чтобы разобраться в них. Внутри бурлили силы и желание что-то делать, и обычных ежедневных обязанностей на поляне ей не хватало, чтобы выплеснуть всю эту накапливающуюся энергию. Поэтому она решилась спуститься вниз.
Алиса подгадала день и время, когда в лаборатории было мало людей, чтобы совершить свою недозволенную вылазку. В подвале оказалось сыро и абсолютно темно, поэтому сделав всего несколько шагов вниз, ей пришлось вернуться за факелом. Когда она преодолела последний пролет, ноги погрузились в противную грязь в перемешку с водой и в ботинках тут же захлюпало. Насколько позволял разглядеть свет от факела, помещений здесь не было – только поддерживающие колонны разделяли большое пустое подвальное помещение. Было жутковато и мерзко. И пусто. Совершенно пусто – теперь-то понятно, почему сюда никто не спускался – тут попросту нечего делать. Спуститься вниз было глупой затеей, еще и ботинки придется отмывать от этой неприятной склизской грязи. Алиса не провела внизу и пяти минут, а уже успела надышаться подвальным затхлым воздухом, в носу все чесалось. Нужно было подниматься наверх. Она уже хотела было вернуться к лестнице, не найдя ничего интересного, когда что-то впереди блеснуло. Осторожными шагами, так, чтобы не поскользнуться, она направилась в сторону непонятного отблеска. То, что она увидела, когда приблизилась, напомнило ей свалку. Штативы капельниц, компьютеры и какие-то аппараты. Несмотря на то, что Алиса не была специалистом в медицинском оборудовании, она сразу узнала приспособления, которые обычно используются для триттерства. Эти были старыми, местами ржавыми, грязными и очевидно давно не использовались. Они не были точно такими, какие она привыкла видеть в больнице Города, скорее, это была их предыдущая версия. Но это определенно было то, о чем подумала Алиса. Скорее всего все это осталось от старой лаборатории. Вполне понятно, почему эти аппараты брошены здесь и не используются – Хранители ненавидят все, что связано с триттерством. Но если бы только у Дородо получилось их проверить и восстановить, это бы помогло быстрее вылечить Дэна – Алиса вполне могла бы стать триттером для него. Ведь необязательно передавать всю рану, но часть боли Алиса вполне смогла бы разделить с ним – вместе они быстрее восстановятся. Хотя если нужно, Алиса готова забрать все. Она уже даже представила гневные огоньки в зрачках Геруко из-за того, что Алиса решила воспользоваться технологиями Центра. Представила, как будет ругаться Дэн, когда придет в себя, за то, что она стала для него донором. Но Алисе было плевать – главное, что Дэн уже совсем скоро сможет вернуться к ней.
Справа что-то зашевелилось. Алиса испуганно отскочила и инстинктивно выставила вперед факел. В крысиных глазах-пуговках блеснули отражения пламени. Хозяйка подвала махнула длинным лысым хвостом и отправилась восвояси. Алиса облегченно выдохнула и усмехнулась, что после всего пережитого могла испугаться обычной крысы. Она еще раз обернулась взглянуть на кучу старого инвентаря, чтобы убедиться, что та ей не померещилась. Но вдруг взгляд уперся в чью-то грудь. Человек! Высокий, широкоплечий, и большим плоским и неприятным лицом. Уголки его губ были перекошены влево, а глаза навыкате так и наровили выскочить из орбит. От увиденного у Алисы закончился воздух.
– Она убила, – произнес он, глядя словно сквозь Алису. Вылетая из перекошеного рта парня, слова тянулись медленно, по слогам, словно пожеванная жвачка. Голос был похож на мычание коровы.
Алиса вздрогнула от неожиданности. Ноги онемели, надо было уйти, убежать, но она не могла.
– Она убила, она убила. Это ты убила. Убийца. Папа-а-а, – голос большого человека сорвался на хныканье, словно перед Алисой стоял ребенок. – Зачем ты это сделала?
Алиса осторожно, без резких движений отступила назад. Человек протянул руки, словно пытаясь ухватиться за нее и шагнул к ней. Девушка сорвалась с места, чтобы убежать, но в следующую секунду звук другого, уже знакомого голоса, ее остановил.
– Все хорошо, все хорошо, Макс. Все хорошо.
Алиса обернулась. Дородо. Он говорил это так спокойно и уверенно, что даже Алисе стало спокойно. Она вытянула шею, которую до этого успела вжать в плечи, и обернулась проследить, что будет делать Дородо. Он обнял коренастого парня и успокаивающе похлопал его по спине. Со стороны выглядело это забавно – словно котенок успокаивает бульдога.
– Вот ты где, Макс. А я тебя потерял. Все хорошо. Все хорошо, – повторял Дородо с такой интонацией, с какой обычно обращаются к малышам. Алисе было хорошо знаком этот тон – так она сама обычно разговаривала на работе с детьми, которые долго ждали своих родителей и начинали переживать, что про них забыли. – Это Алиса. Ты уже видел Алису? Она недавно пришла к нам. Ну брось, все хорошо, парень. Все хорошо.
Человек зарыдал, захлебываясь в нервном подергивании. Он ревел и, не сдерживая себя, хрюкая от всхлипов. Дородо, придерживая его за плечи, до которых с трудом дотягивался, повел к выходу. Каждый шаг по лестнице давался рыдающему парню тяжело. Он не хромал, но подтягивал каждую ногу через силу, словно они были парализованы. Алиса шла рядом, освещая факелом дорогу. Когда все трое выбрались на свет, девушка попыталась о чем-то спросить Дородо, но тот только отмахнулся и повел рыдающего человека куда-то на улицу. Алиса вышла за ними, пару минут смотрела вслед, пытаясь разобраться, что же это такое сейчас было, пока воспоминание о том, что она увидела в подвале, не пронзило ее острой иглой. Аппараты! Девушка поспешила в лазарет, ей нужно было срочно увидеть Тимурея, рассказать, что она готова стать триттером. Лишь бы только он не отказал ей! Ведь вполне может быть, что местный доктор, ученик деда-травника даже не умеет пользоваться этими приспособлениями. Нет, прочь, эти мысли. Главное, скорее оказаться в лазарете. Тимурей, хоть бы он был на месте!
Бетонный проем без двери, ведущий внутрь старой лаборатории, два хорошо знакомых лестничных пролета, по двенадцать невысоких ступеней каждый, короткий путь по коридору, и вот она – дверь с красным крестом. Алиса спешно привычным движением нажала на ручку и толкнула рассохшуюся дверь бедром.
Все произошло очень быстро. Но Алиса успела увидеть то, что очевидно, видеть не должна была. Геруко резко отдернула ладонь от щеки Дэна. Две девушки встретились глазами. Все воодушевление, с которым летела в лазарет Алиса, тут же растеклось невидимой лужей по полу больничной палаты. Что это было? Сейчас Геруко, сидящая на краю постели Дэна, не была похожа на ту сильную, иногда нахальную в своем поведении, атаманшу Хранителей, какой ее привыкла видеть Алиса. Она была растерянной и даже напуганной. Но все это продлилось не дольше пары секунд. Тем не менее Алисе хватило и их, чтобы впервые рядом с Геруко ощутить себя человеком, владеющим ситуацией.
– Что здесь происходит? – голос Алисы прозвучал неожиданно властно и с нескрываемой претензией.
Геруко некрасиво скривила губы, потерла ладони, явно оттягивая время, чтобы подобрать слова, и уже было собиралась что-то ответить, как вдруг Дэн застонал и повернул голову.
– Дэн! – воскликнула Алиса, тут же забыв обо всем, и бросилась к нему.
Она упала на колени возле кушетки и дотронулась до его плеча. Дэн приоткрыл сначала один глаз, затем второй. Моргнул. Узнал Алису и улыбнулся. Слабым движением он приподнял плечо и прижал ее ладонь к своей щеке. Слеза стекла по лицу Алисы.
– Ты… – почти шепотом с хрипотцой выдавил из себя Дэн.
– Да, это я, – смеялась Алиса сквозь слезы. – И я так рада, что ты пришел в себя. Ты меня здорово напугал, не делай так больше.
Алиса не заметила, как ушла Геруко, лишь слышала как за ней с громким ударом захлопнулась дверь.
***
Хотя лето и близилось к своему логическому завершению, в лесу все же темнело быстрее, чем в Городе. Не так давно спала дневная жара, а высокий костер посреди сумрачной поляны уже вовсю разгорался, а хворост трещал так громко, словно отыгрывал последнюю симфонию своей жизни. Алиса подумала, что она как одна из этих веток в костре – тоже горела и кричала, но сейчас выпала из огня и потухла. Однако стоит подуть ветру, и пламя судьбы захлестнет ее обратно в свое беспощадное пламя.
Хранители кучками сбивались вокруг костра. Некоторые расселись на толстых бревнах вокруг, другие устроились прямо на земле и, вооружившись длинными палками, жарили хлеб. Кто-то негромко пел песни. Алиса нашла отца среди Хранителей и села рядом с ним. На соседнем бревне она заметила Шеву. Он в шутку боролся с другим парнем, а заметив Алису подмигнул ей, и она в ответ махнула ему рукой. Обстановка вокруг напомнила ей детство, когда-то она также с одноклассниками собиралась в парке возле дома – они жгли костры, играли на гитаре, гадали, кем станут, когда вырастут. Тогда Алиса мечтала стать ветеринаром. Лечение людей, которое беспросветно погрязло в триттерстве, ей было не по душе. Но животных по-прежнему лечили классическими методами, а ей так хотелось приносить пользу хоть кому-то. Тогда, после переезда Дэна, она чувствовала себя одинокой, брошенной и ненужной, поэтому ощущала острую нужду быть необходимой хоть кому-то.
Майя и Лия разносили кружки с теплым напитком и раздавали всем, кто собрался у костра. Отец с удовольствием выпил свой чай почти залпом, но Алиса лишь крутила чашку в руках, разглядывая как жидкость внутри совершает красивые движения по кругу. Несмотря на общую добродушную и дружественную обстановку, настроения не было. Хотелось лишь одного – чтобы это все поскорее закончилось, и можно было снова вернуться в лазарет к Дэну. Но он сейчас спал, и Тимурей не разрешил ей мешать Дэну набираться сил. К тому же, прийти на костер велели всем, кто жил на поляне, и Алисе, хоть и против своей воли, все же приходилось находиться здесь.
Голоса и песни вдруг смолкли и в играющем пятне света от костра появилась Геруко. С того дня как Дэн пришел в себя, она так и не попадалась глаза Алисе. Была ли та занята чем-то, или же просто избегала Алису, оставалось загадкой, но девушка все еще ощущала тот горький привкус во рту, который накатил тогда в лазарете, при виде ладони Геруко на щеке Дэна. Она пообещала себе, что обязательно поговорит об этом с местной амазонкой с глазу на глаз позже, но пока все внимание Алисы было занято Дэном. Практически все время они проводили вместе – много разговаривали, делали зарядку, насколько это было доступно Дэну сейчас. Это было нужно, чтобы размять залежавшиеся мышцы Дэна. Алиса приносила ему теплую еду, кормила, помогала пробовать вставать. Выглядел он сейчас очень помятым и ей было непривычно видеть его таким. На щеках отросла щетина, но Дэн не разрешил сбрить ее. Кожа на его лице шелушилась, а руки дрожали. Ему не нравилось чувствовать себя беспомощным, и Алисе было забавно, когда он злился и пытался сделать все сам. Но еще больше ей нравилось, что с того дня Геруко ни разу не появлялась в лазарете. Алиса успела рассказать Дэну все, что узнала о старой лаборатории, о Хранителях, Дородо, Майе, Лие и даже о Геруко, но пока умолчала о своих подозрениях на ее счет. Она знала, что когда-нибудь им все равно предстоит встретиться с глазу на глаз, но почему-то боялась этого дня и надеялась, что он наступит как можно позже.
Стоявшая у костра Геруко, как всегда выглядела поразительно – длинные пепельно-белые дреды не были затянуты в хвост, как обычно, а рассыпались по спине, плечам и груди. Они выглядели небрежно, но при этом очень ухоженно и аккуратно – по крайней мере точно не торчали в стороны, как это вечно происходило с волосами Алисы. Геруко была в том самом костюме, в котором Алиса увидела ее в их первую встречу. Стройная фигура амазонки и ее волевые уверенные движения притягивали взгляд. Когда она появилась в облаке света, поляна стихла. Издалека лишь доносились приглушенные звуки леса и слышался теплый треск от костра. По левую руку от Геруко стоял Дородо. Тихо – так, чтобы никто не слышал, они перебросились парой фраз между собой – оба выглядели озадаченными, но Геруко одобрительно кивнула несколько раз, после чего Дородо растворился в толпе других Хранителей. Геруко подняла голову, оглядела всех, легкими покровительственными жестами поприветствовала некоторых из присутствующих и наконец заговорила.
– Хранители, – в ее голосе как обычно слышался одновременно и ледяной пацифизм, и гарь от пистолета, из которого только что выпустили пулю. – Я рада приветствовать всех вас на очередном собрании. На сегодня у нас с вами есть несколько повесток, которые необходимо обсудить. Во-первых, от лица всех хочу поблагодарить наших разведчиков, которые добыли важную информацию о нынешней ситуации в Городе. Несколько дней назад произошла диверсия в сердце Центра. В Лаборатории была отключена система подачи питания. Многие базы обновились, были стерты ключевые данные. Сейчас Центр борется за их восстановление, в том числе за выживание системы, которая значительно пошатнулась. Но пока процесс идет медленно, и информационная база до конца не восстановлена. Насколько мне стало известно, к этой диверсии в некотором роде причастны наши гости, – Геруко перевела взгляд на Алису и многозначительно взглянула на нее. – Это подарило нам понимание, что все, что мы делали – было не зря. Центр не так стабилен, как всегда себя преподносил. А значит, наша задача и наши цели осуществимы и пора переходить к активным действиям.