Тата Златова
Ты пойдешь со мной!
Глава 11
Я боялась открыть глаза. Платье залило чем-то теплым, сразу поняла, что это кровь. Из горла вырвался всхлип, но я продолжала стоять в оцепенении. Уже триста раз пожалела, что вцепилась в этот кейс. Надо было просто сбежать. Толстяк бы и пальцем не пошевелил, чтобы меня найти. Таких как я у него пачки, он бы и напрягаться не стал. Но нет же, схватила кейс, попыталась сбежать… Теперь неизвестно, что будет…
– Мертв…
Не поверила своим ушам, когда услышала голос Макса. Открыла сначала один глаз, чтобы убедиться, что не сплю, потом, увидев Ворона, открыла второй. Он сидел на корточках и щупал пульс. Я опустила взгляд ниже и заметила, что на земле лежит его телохранитель. А где же другой?
Завертела головой и наконец заметила в траве мужчину, который только что стрелял. Он как-то неестественно поджал под себя ногу и сейчас больше напоминал бесформенный мешок. Значит, мертв… Ничего не понимаю…
– Ч-что случилось? – запинаясь, спросила я.
– Вадик меня закрыл.
– Вадик?
– Мой телохранитель.
– Он же знал, что это верная смерть… – вырвалось у меня. – Зачем бросился на защиту?
– Я подбираю только проверенных людей, Алина, – поднявшись, пояснил Ворон. – Тех, кто готов отдать свою жизнь ради «семьи».
– Группировки? – поняла я.
– Да.
Поежившись, я приблизилась к Ворону. Он приобнял меня за плечи, и мы направились в противоположную сторону. Правда, долго я идти не смогла, тогда он взял меня на руки и понес к машине. Мне хотелось прислониться щекой к его крепкой груди и закрыть глаза, но чувство страха меня не отпускало. Я смотрела по сторонам, думала, что сейчас из-за деревьев покажется толстяк, и тогда нас точно никто не спасет. Но, к счастью, к машине мы добрались без приключений. Макс усадил меня на заднее сиденье и прикрыл какой-то курткой. Кажется, она принадлежала его телохранителю. При мысли о нем по коже пробежали мурашки.
– А что ты будешь делать с Вадиком? – задала волнующий вопрос.
– Сейчас позвоню ребятам, его заберут.
– Понятно.
Макс завел мотор и двинулся вперед по неосвещенной трассе. А я смотрела в окно и не могла поверить, что я снова сижу в его машине, целая и невредимая, а через какое-то время опять окажусь в своей комнате, к которой уже успела привыкнуть. Или… Или меня ждет наказание? Ведь я провалила задание…
Нервно стиснув руки, все-таки решилась и спросила:
– Максим, скажи прямо, ты меня накажешь?
– За что?
– Ну как же… Я же все испортила. Тебя подставила, телохранителя убили…
Макс хитро подмигнул мне в зеркале заднего вида:
– Если хочешь, накажу. Очень нежно.
Я прикусила губу, почувствовав, как щеки обдало жаром.
– А если серьезно?
– Ты сделала то, что от тебя требовалось, ведь кейс у нас.
– Да, но…
– Вопрос – как ты это сделала. Но это уже, как говорится, побочный эффект.
Побочный эффект. Мило. Я чуть не умерла из-за этого треклятого кейса, замерзла, как собака, исцарапала все тело. До сих пор всю трясет и зубы отстукивают чечетку. Помассировала и согрела пальцы, а потом укрыла ноги курткой. Стало чуть теплее. Закрыла глаза, а в сознании опять лицо толстяка всплыло, не давая ни на секунду расслабиться.
– А клиент? Он мертв? Вы его убили? – не успокаивалась я.
– Клиент сбежал, так что за него можешь не волноваться.
– Еще чего! Не за него я, а за тебя волнуюсь… Если он узнает, кто меня нанял…
– Он не будет копать. Если засветится, все узнают, что он получил взятку.
Когда мы вернулись домой, Макс вызвался обработать мои раны. Согретая его заботой и вниманием, я почти не ощущала боли. В голове возникла мысль, что сейчас он открыт как никогда, а значит, есть шанс услышать от него правду. И я решилась спросить:
– Макс, когда мы ехали на задание, ты был таким безразличным и холодным ко мне, будто тебе было наплевать, что со мной будет… А потом спас, забрал с собой. Зачем? Ты же сказал, что я для тебя ничего не значу…
Его взгляд из-под густых бровей пронзил насквозь и заставил покрыться мурашками.
– Глупая, да? Я этого старикашку разорвать был готов, когда он прикоснулся к тебе! Задание рискованное, я не был уверен, что ты справишься, поэтому и вел себя так. Чтобы ты рассчитывала только на собственные силы. Но когда я услышал выстрелы в лесу и представил, что тебя нет, мне впервые в этой гребаной никчемной жизни стало страшно. – Он подался вперед так, что наши лица оказались в сантиметре друг от друга. – Если бы с тобой что-то случилось – я бы себе не простил. Не станет тебя – и меня не станет. Будет кто-то другой, но… уже не я.
Это что, признание в любви? Но Ворон не стал продолжать. Закрылся и не произнес больше ни слова. Снова принялся обрабатывать мои раны. А я улыбнулась, осознав, что он ревновал и переживал. Несмотря ни на что, в этот момент я чувствовала себя невероятно счастливой.
Остаток вечера я помню плохо. Навалилась такая усталость, что в голове стоял туман. Кое-как доковыляла до душа, потом упала на кровать и крепко уснула. Правда, мысленно успела поблагодарить высшие силы за то, что осталась жива. За то, что такую идиотку спасли, не забыли.
Мне ничего не снилось. Но проснулась я с тяжелой головой. Открыв глаза, не сразу осознала, что нахожусь в спальне. В своей собственной спальне. Ну ладно, в особняке Ворона. У меня-то своего дома нет, так что мысленно я окрестила эту комнату «своей спальней». Пошевелилась и сразу почувствовала боль. Царапины саднили, а ноги так гудели, словно я трое суток танцевала без остановки. Ох, даже вставать страшно! Так и лежала с открытыми глазами, бесцельно уставившись в потолок.
М-да, если бы раньше мне кто-нибудь сказал, что я буду счастлива просыпаться в доме бандита, я бы никогда не поверила. Но сейчас я чувствовала именно радость, радость оттого, что тот кошмар закончился, что я лежу в теплой постели и мне некуда торопиться.
Немного понежившись в кровати, я наконец набросила халат и проскользнула в ванную комнату. К счастью, там нашлась аптечка, и мне удалось обработать раны. Потом перекусила, посидела в комнате. Вроде немного полегчало. Однако вскоре это ничегонеделанье начало мне надоедать. Стало тоскливо, грустно, одиноко. Гулять по особняку я не решалась, как и выходить во двор. Только меряла шагами комнату и без конца подходила к окну, чтобы смотреть на ворота, которые изучила уже вдоль и поперек. Я постоянно спрашивала себя, как долго будет длится мое затворничество. До следующего задания? До тех пор, пока меня не пристрелят или не посадят в тюрьму? В любом случае о той свободе, которая у меня была, я могу навсегда забыть. И хоть Макса я не боюсь, как раньше, зато до ужаса пугают его задания. Слишком они опасные и рискованные. Они заставляют меня забыть о своих моральных принципах. Например, я никогда в жизни не брала чужого, а сейчас украла кучу денег… А если в следующий раз Макс скажет, чтобы я кого-нибудь убила? От этой мысли у меня потемнело в глазах. Схватилась за стенку, чтобы удержать равновесие и постаралась успокоиться, не нагнетать обстановку.
В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату вошел Макс. Гладко выбритый, одетый в стильный темный костюм, с волосами, немного зачесанными назад, он не был похож на главаря бандитской группировки. Разве что татуировки на руках разбавляли идеальный образ. А ссадина на щеке напоминала о событиях вчерашнего вечера. Да, хорош, поганец! Взгляда не могла отвести, смотрела на него как завороженная. Снова попала под его чары, но ничего не могла с собой сделать.
– Доброе утро! Ну что, тебе получше? – заботливо поинтересовался он.
– Получше.
– Отлично. Я принес тебе аптечку, – продемонстрировал мне небольшой пластиковый футляр и поставил его на тумбочку.
– Спасибо, я уже обработала раны. Ты в город?
Ворон кивнул и поправил воротник пиджака. А у меня мелькнула мысль, что из него получился бы отличный бизнесмен. А что? Занимался бы спокойно своими делами, без всей этой шайки преступников, без всех этих разборок и разных махинаций. Только вряд ли Макс когда-нибудь оставит преступный мир. Из него, наверное, так легко не выходят…
– А ты что-то хотела? – прервал он мои мысли.
Я нервно стиснула пальцы.
– Можно поехать с тобой?
– Зачем?
– Понимаешь, на меня так давят эти стены… – честно призналась. – Хочется выбраться куда-нибудь, как-то развеяться…
– Тебе не хватило приключений? – озорно приподнял одну бровь.
– Нет, но… Я так перенервничала… Хочется как-то отвлечься, а здесь я не могу думать ни о чем другом, кроме как о вчерашнем кошмаре.
Он усмехнулся, но ничего не ответил. Быстро направился к выходу, а я с тоской провожала взглядом его широкую спину. Идиотка. И на что только надеялась? Думала, если сказал пару теплых слов, то теперь все будет так, как хочу? Я по-прежнему ничего для него не значу. Факт остается фактом. Он меня здесь держит как зверушку. Вот я и должна сидеть в клетке и помалкивать.
На глазах выступили слезы, и я зло смахнула их тыльной стороной ладони. На пороге Макс обернулся и небрежно бросил:
– Ну, чего застыла? У тебя пять минут. Жду в машине.
И хлопнул дверью, гад.
Да он и представить не мог, как я себя накрутила, пока он размеренной походкой шел к выходу! Выдохнув, я начала собираться. Надела платье, мазнула тушью ресницы и нанесла на губы помаду цвета фуксии. Быстро замазала тональником царапины на лице и удовлетворенно кивнула головой. Хотелось нравиться Максу еще больше.
На самом деле, желание выделяться из серой массы возникло у меня довольно давно. Возможно, оно уходит корнями в детство. В детдоме все были одинаковыми. Несчастными, беспризорными детьми. Жестокими, сильными, умеющими выживать. Это страшно – когда за спиной ничего нет. И никого. Ты один как перст, никому не сдался, и это ужасно действует на психику. Многие ребята из детдома пошли по кривой дорожке. Один сел в тюрьму за воровство, вторая стала проституткой, третий наложил на себя руки, многие спились… Я же цеплялась. Цеплялась за эту жизнь, за любые возможности, чтобы выплыть из болота и встать на почву двумя ногами. Жизнь меня била, сначала по одной щеке, потом по другой, бывало, и по двум одновременно, но я терпела. Стискивала зубы, сжимала кулаки и шла дальше. Благодаря Антону я поняла, что даже у таких, как я, может наступить белая полоса. Что, оказывается, есть счастье, нежность, любовь, забота. Я чувствовала себя слепым котенком, который впервые познавал мир и собственные ощущения. Антон научил меня красиво одеваться, вселил уверенность, что я особенная, что не хуже других…
«А потом отдал, как вещь», – ехидно добавил внутренний голос.
Интересно, как он сейчас? Жив еще или уже нет? Вспомнила, как вели его, избитого, на цепи в подвал, и всю прямо передернуло. Поправив волосы и прихватив пальто, я поспешила на улицу.
Увидев меня, Ворон вышел из салона, галантно открыл переднюю дверцу и так нагло скользнул по мне взглядом, словно платье было прозрачным. Щеки мгновенно вспыхнули. Вспомнила, что он недавно вытворял со мной, и по телу прокатился жар. Прежде чем опустить взгляд, успела заметить линии татуировки, выглядывающие из-под рубашки, расстегнутой на верхние пуговицы. Снова его мужская энергетика подчиняла, лишала воли. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, пытаясь справиться с наваждением. Ни к кому и никогда я ничего подобного не испытывала. Вот это ощущение мужской силы, опасности и в то же время надежности нереально заводило. Как будто ходишь по грани и только от него зависит – столкнет в пропасть или спасет от падения. И адреналин просто зашкаливает.
Макс сел за руль и вдруг положил горячую ладонь на мою коленку. Я вздрогнула и распахнула глаза.
– Нельзя быть такой сексуальной, – сказал приглушенно и цокнул языком.
Выражение его лица стало невероятно наглым. Наши взгляды схлестнулись, как две волны, готовые превратиться в мощнейшее цунами.
– А пусть все завидуют, что такая сексуальная принадлежит только тебе, – хитро подмигнула я и положила ладонь поверх его руки.
– Ты меня сразу зацепила, – помолчав, признался он и завел мотор. – Красивая и сообразительная. Такая и вправду должна быть только моей. А Антоша твой мудак, тянул пять лет, еще и все профукал. Ты не представляешь, что я ему устроил в том подвале. Он за все ответил.
От этих слов тело мгновенно пронзила дрожь. Страх холодной волной прошел по позвоночнику, заставляя сильнее вжаться в спинку сиденья. Ворон состоит из одних контрастов. Я не могу до конца понять, какой он. Забота и сострадание граничат у него с жесткостью и черствостью. Он одновременно и притягивает к себе и отталкивает. А может, это я еще в розовых очках. Хочу верить, что не все для него потеряно, что на самом деле он не такой уж и плохой, только напрочь забываю, что он бандит! Главарь целой преступной группировки! Наверняка и убивает, и грабит, и разрушает чужие судьбы… И как бы ни пыталась я его оправдать, он преступник! Страшно подумать, что он сделал с Антоном… Хоть я и затаила обиду на бывшего жениха, все равно было его жалко. Такого и врагу не пожелаешь. За то, что отдал меня бандиту, он уже ответил по полной. Жизнь его уже наказала. Но всему же есть предел…
Осторожно убрала свою руку от ладони Ворона и уставилась в окно. Когда выехали со двора на проселочную дорогу, направились к трассе. Я ждала. Ждала подходящего момента, когда смогу наконец-то спросить…
Глава 12
– Скажи, а что с Антоном сейчас? – голос дрогнул, выдавая страх. Мы с Максом были близки физически, но не духовно. По крайней мере, не настолько, чтобы хотелось откровенничать и делиться планами. Вряд ли он скажет правду, но я все же надеялась.
– Тебе не все равно? – бросил безразлично, глядя вперед, на дорогу.
Ну вот, что я говорила!
– Нет. Несмотря ни на что, этот человек много для меня сделал. Понимаешь, до него я была никем. Правда, я и сейчас никто, но зато я увидела, нет, я вкусила ту самую красивую сытую жизнь, о которой так сильно мечтала в детдоме. Так и представляла, как буду ходить в красивых платьях, есть деликатесы и ездить на крутой машине. Что однажды найду своих родителей и покажу, что без них я не пропала. Они бросили меня, обрекли на страдания и жизнь без любви, но я выжила. Было только одно желание: доказать, что я и без них справилась. Как бы им не хотелось, я стала счастливой. И вот Антон, он… Он наполовину реализовал мою мечту.
– Он отдал тебя преступникам, как вещь, разве нет? – жестко оборвал Ворон.
Вот умеет он бить по самому больному. Сжала зубы, словно получила пощечину. Потом, справившись с эмоциями, продолжила:
– Да. Но это не значит, что его надо за это убить или заставить страдать.
– Он должен нам кучу бабок. Почему мы должны его жалеть?
– Не должны, – попыталась я сгладить ситуацию. Ворон сильно сжимал руль, значит, сердился. А мне не хотелось дразнить льва, с которым я нахожусь в одной клетке. – Я просто хотела узнать, есть ли у него шанс остаться в живых…
– Если деньги вернет, может, и останется жив. Насчет остального я не ручаюсь.
Я в который раз похолодела от его слов. Да, действительно было страшно представить, что они сделали с Антоном. Опять вспомнился его несчастный вид и распухшее лицо, как он гремел цепью и едва переставлял ноги… Почему-то мелькнула мысль, что пока рука Ворона на моем колене, мне ничего не угрожает. Но как только найдется другая женщина, скорее всего, я окажусь на месте Антона. И тогда никто не поможет…
– Кстати, ты так и не сказала, какую награду хочешь? – Макс так резко сменил тему, что я не сразу поняла, о какой награде он говорит. Наконец осознав, о чем речь, я искренне удивилась:
– Награду? После такого провала?
– Ну кейс же у нас. Значит, ты справилась.
Я задумалась. Интересно, если попрошу квартиру, у меня ее потом отберут? Я мысленно поправила свои розовые очки и усмехнулась. Как будто меня кто-то отпустит. Сказано же, что никто не выходит из группировки. Нечего и мечтать.
– На твое усмотрение, – буркнула я, уставившись на нервно сцепленные руки. Попрошу – а потом должна буду. Нет уж. Сам пусть решает.
– Алина, я умею не только наказывать, но и благодарить, – снова его рука на моем колене. Прикусила губу, строго-настрого запрещая себе поддаваться его чарам.
– Вот и отблагодари, как считаешь нужным.
Краем глаза заметила, что уголки его губ дрогнули в нахальной улыбке. Мои щеки зарделись, когда подумала, как именно он может это сделать… Ну блин, в его присутствии невозможно думать о чем-то приличном. В голову так и лезут непристойные мысли и я, хоть и пытаюсь, никак не могу их отогнать.
Мы ехали около часа. Все это время почти не разговаривали. Так, перебрасывались короткими фразами, но это был какой-то бестолковый диалог, который быстро выветрился из памяти. Я смотрела на многоэтажные дома, красивые витрины, дорогие машины и невольно улыбалась. Вспоминала то время, когда жила беззаботно и легко, не думая о завтрашнем дне. Теперь же каждая минута была на счету, я словно на пороховой бочке, в любой момент все может рухнуть.
– Успели, – донесся до меня облегченный выдох Ворона.
Я окинула взглядом здание, у которого припарковались. С удивлением поняла, что это больница. Странно, зачем мы сюда приехали? Неужели Макс чем-то болен? Повернула голову: он встревоженно смотрел на стрелки часов. Хм, никогда его таким не видела. Как будто на миг с его лица слетела маска небрежности. Я вдруг увидела в его глазах боль и отчаяние, в жестах – нервозность. Он сказал:
– Пойдем.
И я почувствовала, что сейчас узнаю что-то важное.
При входе в больницу в нос ударил запах медикаментов. Молча надев бахилы, я последовала за Максом, удивленно осматриваясь. Было интересно, в какой области специализируется клиника. То, что она частная и безумно дорогая, не вызывало никаких сомнений, достаточно лишь взглянуть на окружающую обстановку. Зашли в лифт и поехали вверх, не нарушая молчания. Я чувствовала, что Ворон опять от меня отгородился. Видимо, его снова что-то сильно тревожило, поэтому спрятался в свой панцирь, скрывая эмоции.
Наконец лифт остановился на третьем этаже. Вышли в просторный холл и направились в одну из палат… Меня охватил ужас, когда поняла, что эта клиника для онкобольных. Я всегда искренне скорбела, если от этой болезни умирал кто-то из знакомых. Было страшно от самого понимания, что заболевание не щадит никого, человек может умереть в самом расцвете лет, причем за считанные недели. И вот сейчас, оказавшись в этой клинике, я почувствовала, что задыхаюсь от паники. Согнулась пополам, как от удара, шумно вдыхая воздух, схватилась за стенку, чтобы не упасть. Макс схватил меня за локоть и обеспокоено спросил:
– Что с тобой?
– Н-ничего… – выдохнула я и постаралась взять себя в руки. Окружающая обстановка давила. Невероятным усилием воли поборов панику, я вошла в палату.
– Максик! – сухонькая женщина вымученно улыбнулась Ворону, а тот осторожно сжал ее руку. – Что-то ты совсем исхудал…
– Много работаю, мам. Расскажи лучше, как ты? Как прошел твой день?
Я остолбенела. Это его мать? Значит, она болеет… Наверное, лечение здесь стоит баснословных денег. А они, как правило, не достаются честным трудом… Я была шокирована. Только что я увидела другую сторону жизни Макса. Не криминальную, где сплошные погони, убийства, наезды и шантажи. А настоящую. Он как будто обнажил жгучую рану, которая до этого была тщательно перебинтована толстым слоем и спрятана ото всех. Кроме меня. Кроме обычной девки, которую могут в любой момент выбросить на улицу.
Но почему-то мелькнула мысль, что, наверное, я все-таки значу для него больше, чем думаю. Иначе он не стал бы подпускать к себе настолько близко, душу свою открывать. Почему-то уверена, никто из братков не в курсе, что его мать болеет и он ездит ее навещать, что оплачивает дорогое лечение. Ну, может, только Аллигатор, так как он его правая рука. Мне было одновременно и радостно и больно. Радостно оттого, что Ворон наконец-то стал мне доверять, а больно, потому что такое случилось с его родным человеком.
Они разговаривали, а я стояла в стороне и молча наблюдала за ними. Рядом с матерью Макс преобразился. Из лица исчезла жесткость и настороженность, мышцы расслабились, в голосе появились теплые нотки. Никогда еще таким его не видела. И смотрела, затаив дыхание, запоминая каждую черточку и жест. Будто боялась, что больше никогда его таким – настоящим – не увижу.
– А это что за девушка? – его мама внезапно обратила на меня внимание. – Она с тобой?
Макс обернулся, бросил на меня мимолетный взгляд.
– Да.
– Как тебя зовут, милочка?
Она протянула ко мне ослабленную руку, и я подошла.
– Алина.
– Красивое имя! И сама ты красавица. Видно, что скромная и неглупая. Макс, я за тебя рада, – женщина весело ему подмигнула, а у меня запылали щеки от смущения. Хорошо, что она не знает, кем я ему прихожусь на самом деле.
– Мам, мы просто… – Ворон запнулся.
– А надо не просто, а жениться! – она щелкнула его по носу, как мальчишку. Удивительно, как хорошо она держалась для больной. Бесконечный позитив и невероятное жизнелюбие. Лично меня всегда восхищали такие сильные люди. Я училась у них этой стойкости, силе духа, училась не отчаиваться даже тогда, когда находилась в шаге от пропасти. – Я не смогу спокойно умереть, зная, что ты останешься в полном одиночестве.
– Вот и не надо умирать, что за глупости!
– Максик, ты прекрасно знаешь, что у всего есть свой срок, даже у жизни. Мне кажется, я и так живу в долг… благодаря тебе. Поверь моему материнскому сердцу, оно подсказывает, что с Алиной ты будешь счастлив.
– Ты слишком сентиментальна…
– Нет, дорогой, все дело в том, что я хорошо разбираюсь в людях! – улыбнулась она и подмигнула мне.
– А еще ты преувеличиваешь. Ну какое одиночество? А как же Ульяна?
Женщина фыркнула.
– Не смеши мои седины! Все, что ее интересует – это что сейчас в моде и сколько стоит платье с витрины. А вот на тебя ей наплевать с высокой колокольни. Запомни это. Эх, родная сестра, а как будто соседка из квартиры напротив! Она и меня-то ни разу не навестила за все время.
Меня накрыло теплой волной, когда поняла, что Макс не обманул. Где-то в глубине души еще грызло сомнение, что он мог наврать насчет сестры или ляпнул это, чтобы я отстала. А, оказывается, Ульяна и вправду ему не жена. Я внутренне возликовала, но голос разума быстро вернул меня на землю. Так радуюсь, словно имею на него какие-то права. Не Ульяна, так кто-то другой. Рано или поздно он перестанет быть моим. Он и сейчас не мой.
Минут через пять они начали прощаться. Макс вышел из палаты первым, а мне пришлось задержаться: мать Ворона тронула меня за локоть слабой рукой.
– Береги его, девочка, – попросила она. А мне почему-то показалось, что это ее предсмертная просьба, отчего сразу стало не по себе. – Я же вижу, что ты в него влюблена. Пусть твоя любовь его оберегает.
У меня голос пропал от волнения. Только и смогла кивнуть. Пока догоняла Ворона, размышляла над ее словами. Как она поняла, что я в него влюблена, если даже самой себе я запрещаю так думать? Его мать на редкость проницательна… Интересно, воспринял ли Макс ее слова о женитьбе всерьез? Я застонала и прикусила губу, мысленно обозвав себя дурой. Этого никогда не будет. Никогда. Я. Не. Буду. Его. Женой. Лучше понять это сейчас, чтобы потом не было так больно. Я должна смириться со своим положением и молиться, чтобы его страсть ко мне длилась как можно дольше. А о том, что будет после, лучше не думать. Вряд ли что-то хорошее. Наверняка очередной удар судьбы. И я должна быть готова.
Когда мы вернулись в машину, Ворон внезапно сказал:
– Сейчас поедем в квартиру твоего ненаглядного.
– К Антону?! – я даже подпрыгнула на месте от неожиданности.
– Вернее, в его бывшую квартиру, он нам ее продал.
– Зачем?
– Я решил подарить ее тебе.
Автомобиль тронулся с места, а я даже не заметила. Сидела в каком-то оцепенении и не могла поверить его словам. Он подарит мне квартиру Антона?! Просто невероятно… Но радости я не чувствовала. Бывший жених, можно сказать, выстрадал ее. Очень долго копил, много работал, не хотел брать ипотеку. Эта квартира стоила баснословных денег! В самом сердце столицы, большая, нет, нереально огромная, светлая, с великолепным видом из окна. Представляю, чего ему стоило продать квартиру бандитам. А теперь ее так легко подарят мне… И наверняка так же легко отберут, если что-то пойдет не так.
– Почему именно ее? – тихо спросила я.
– Ты там пять лет жила. Это, можно сказать, твой дом. Разве нет?
Ворон повернулся и посмотрел на меня. Каждой клеточкой я чувствовала его жгучий взгляд, но так и не могла решиться посмотреть ему в глаза.
– Это как-то неправильно… Это квартира Антона, он очень много работал, чтобы купить ее.
– Может хватит уже об этом ничтожестве? – грубо оборвал меня Макс, и я поежилась. Почему он так разозлился?
– Ладно, – не стала ему перечить.
– И запомни, Алина: ты теперь крутишься в криминальном мире. Здесь все неправильно. Привыкай. И лучше не отказывайся от моих подарков.
Да я ему больше слова не скажу! Завелся с пол-оборота. Демонстративно отвернулась к окну, ясно давая понять, что не хочу с ним разговаривать. Наверное, надо радоваться такому шикарному подарку, и все же на душе кошки скребли. Я расценивала это как предательство со своей стороны. Дура, знаю, Антоша ведь сам меня отдал преступникам, имею право предать его точно так же. Но… Какая-то часть меня все еще сомневалась, мучилась угрызениями совести. Если он узнает, что квартира досталась мне, его хватит удар. А он узнает. Аллигатор точно скажет. Так преподнесет, что Антон меня всю жизнь будет считать развратной сукой. Наверное, я такая и есть. Так чего тогда переживать?
Действительно. Я распрямила плечи и уже с интересом посмотрела в окно, за которым замелькали знакомые места. Будто ничего и не произошло. Словно выйду сейчас из салона, поднимусь в квартиру и до позднего вечера буду ждать Антона. Кто бы мог подумать, что я окажусь в родном районе в сопровождении бандита!
– Валерия приедет примерно через час. Давай поднимемся пока.
– Кто такая Валерия? – полюбопытствовала я, выйдя из машины.
– Нотариус.
Его твердый и уверенный тон не оставлял никаких сомнений. Он сделает то, что сказал. А мне все еще не верилось, что эта квартира теперь будет моя. Когда поднялись на нужный этаж, заметила, что врезали новые замки. Наверное, бандиты перевернули там все вверх дном, а может, вообще оставили одни голые стены. Ведь каждая вещь в квартире стоила целое состояние. Но, вопреки ожиданиям, все осталось так, как и было до отъезда в загс.
Я как завороженная ходила по комнатам, открывала шкафы, раздвигала шторы. Зачем-то вытащила свои платья и шубы, украшения. Макс сидел в кресле в углу комнаты и следил за мной со снисходительной усмешкой. Наверное, сейчас я напоминала ему маленького ребенка, который нашел свои любимые игрушки, но мне было плевать. Здесь, в этой квартире, осталась вся моя жизнь. Счастливая, беззаботная, яркая. И все это так хотелось вернуть, удержать. А Ворон словно знал, о чем я думаю, иначе почему решил подарить именно эту квартиру?
– Ты как маленькая, – сыронизировал он, закуривая. – Если бы я знал, что ты любишь все эти безделушки, я бы тебя ими задарил.
– Это не безделушки, это – мое прошлое. Прекрасное прошлое.
Увидев, как он сощурил глаза, поспешила добавить:
– Я не про Антона сейчас! Совсем не про него. Понимаешь, мне кажется, я жила как в сказке. После тяжелого детства и сложной юности для меня это действительно было чем-то нереально прекрасным.
– Отлично. Значит, я дарю тебе сказку. Наслаждайся.
Не успела опомниться, как на письменном столе уже лежала дарственная на мое имя. Пока Ворон провожал до двери Валерию, я сидела, подперев голову руками, и сверлила бумажку взглядом. Как все быстро может измениться! Еще вчера я была бомжом, а сегодня – хозяйка шикарной квартиры в самом центре Москвы! До сих пор не верится, что все это происходит в реальности. Меня мучила мысль, что кто-то горбатится всю жизнь, чтобы купить хотя бы жалкую комнатушку, а кто-то, приставив пистолет к виску, получает все…
Услышав шаги за спиной, я, не оборачиваясь, спросила:
– Где я теперь буду жить?
– У меня, – прозвучало твердо и безапелляционно. – Сюда будешь приезжать, когда надоест сидеть взаперти.
Он приблизился и положил руки на мои плечи. Начал слегка массировать их, вызывая приятное тепло.
– Помни, Алина. Ты не просто со мной, ты состоишь в моей группировке. Я обязан, как главарь, обеспечивать тебе безопасность. Здесь ты будешь как на ладони. А у меня тебе ничего не угрожает.
– Угу, – буркнула я. – Только братки.
– Они к тебе и пальцем не прикоснутся! – в его тоне послышались стальные нотки. Впрочем, через пару секунд на его губах заиграла хитрая улыбка: – Пока я не разрешу.
Я напряглась, но его нежные пальцы, массирующие шею, быстро принесли расслабленность. Закрыла глаза и рвано выдохнула, пытаясь не показывать, как мне приятно. Внезапно он прекратил и резко развернул к себе кресло, в котором я сидела. Наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне.
– Ну что, теперь ты довольна? – обжег дыханием и взглядом пронзил так, что меня мгновенно обдало жаром.
– Рядом с тобой я всегда довольна, – осторожно ответила.
Его руки скользнули вниз и очертили мою талию, губы жадно впились в мои, не давая возможности вдохнуть… Мы упали на кровать… И уже через минуту мир перестал существовать для меня. Подумать только, совсем недавно я лежала на этих простынях со своим женихом, а сейчас извиваюсь на них, задыхаясь от страсти, с другим мужчиной. И меня совсем не мучает совесть…
