Тата Златова
Верни моего сына
Глава 1
Лера с трудом разлепила глаза и не сразу поняла, где находится. Бледный потолок, стены, аккуратно выкрашенные в бежевый цвет, специфический запах медикаментов. Больничная палата… Приподнялась на локтях и застонала от боли, пронзившей низ живота. В голове стоял туман, но память быстро вернулась.
Болезненные схватки. Клиника. Родительное кресло. Много крови. Укол в вену. А дальше… Дальше память обрывалась, но интуиция подсказывала: что-то случилось.
– Где мой ребенок? – хотела закричать, но из пересохших губ вырвался лишь тихий стон.
Завертела головой, пытаясь понять, где малыш, но палата оказалась пустой. И вокруг стояла тишина. Такая мертвенная, пугающая, будто осязаемая… Странно.
Что-то здесь не так!
– Кто-нибудь слышит? – хрипло прокричала, собрав остатки сил. Никто не отзывался. – Эй! Вы меня слышите?!
Пронзительный крик превратился в истерический вопль. Должен же кто-то отреагировать, черт возьми! В конце концов, это клиника, а не морг! Кто-нибудь рано или поздно пройдет по коридору!
Все тело словно судорогой свело, невозможно было пошевелиться. Где ребенок? Где этот маленький комочек, это солнышко, эта радость, которую она так долго ждала? Вопрос так и скручивал душу, выворачивал наизнанку, царапал ее ржавым гвоздем.
Услышала вдалеке чьи-то шаги и вновь закричала:
– Эй! Подойдите, пожалуйста!
Шаги приближались. Кажется, ее наконец-то услышали! Сердце забилось сильнее, появилась надежда, что все не так плохо, что она вот-вот увидит своего ребенка и успокоится.
– Тише!
В палату вошла медсестра приятной внешности, светловолосая, длинноногая, улыбчивая. Только улыбка эта была словно приклеенная, ненатуральная. Кажется, она эту девушку уже где-то видела… Сколько времени прошло? Сутки? Двое? Ничего не помнит…
– Где мой сын? – задала ей вопрос в лоб.
Выражение лица медсестры не изменилось.
– Успокойтесь. Вам надо полежать.
– Нет! Можете объяснить, что происходит?
– Фамилию свою назовите, – равнодушно бросила она и принялась лениво рассматривать свои ногти, пока Лера судорожно вспоминала. Организм был измучен, голова гудела, и трудно было собрать мысли в кучу.
– Фролова, – выдавила с трудом. А потом уже более уверенно: – Фролова Валерия.
– Валерия Викторовна Фролова?! – Девушка моментально изменилась в лице. Тоненькие брови на миг поползли вверх, рот приоткрылся, а сама она напряглась, как струна. Смотрела на нее и хмурилась, словно что-то припоминая. – Фролова…
– Да, да! – подтвердила, не понимая, почему медсестра так удивилась. В затуманенном сознании появлялись лишь какие-то обрывки воспоминаний: вот приходит в себя и просит показать малыша, а врач отвечает, что сын под наблюдением… А потом снова пелена. Сколько же времени прошло? Час? Полдня? Сутки?
Расспросы продолжались:
– А отца ребенка зовут Фролов Илья Михайлович, правильно?
– Ну да… Это мой муж.
Лицо девицы вытянулось, а рот открылся еще шире.
– Не может быть! Вы что-то напутали, девушка. Фроловы полчаса назад забрали новорожденного…
– Что-о?!
В груди так больно стало, что дышать не смогла.
– Что вы говорите? Как это – забрали? Что за бред? Принесите мне сына!
– Не кричите, и так голова раскалывается, – устало поморщилась медсестра и надула пухлые губки. – Я говорю то, что знаю. Валерия Викторовна Фролова выписалась через сутки после родов. И вместе с мужем забрала ребенка.
– Ничего не понимаю… – На миг Лере показалось, что она не в роддоме, а в психушке, потому что эта особа несла откровенную ерунду. Она – это не она, Илья – не муж, ребенка забрали… Может, что-то неправильно поняла?
Но еще минуту назад делано улыбавшаяся медсестра сейчас смотрела так, что сомнений не оставалось: все именно так, как она говорит.
– Что все это значит? Я ничего не понимаю! Это я – Фролова Валерия Викторовна и я родила здесь ребенка, понимаете? А вы мне говорите, что я – это не я… Позовите главврача, пусть объяснит, что происходит, если вы не можете!
Блондинка шумно вздохнула и закатила глаза:
– Странная вы какая-то! Ладно, я позову его, пусть сам все объяснит.
Она удалилась, а Лера прикрыла тяжелые веки. В голове не укладывался весь тот бред, который нагородила медсестра. У Ильи есть только одна супруга – и это она! Уже почти год как счастливо женаты. Ну не приснилось же, в самом деле! Может, та женщина, которую приняли за жену, – обычная нянечка? Помнится, муж собирался такую найти несмотря на то, что Лера отказывалась. Хотя нет, зачем нянечке сюда приходить? Ладно, нужно успокоиться и подождать. Придет главврач и все разъяснит. Наверняка медсестра что-то напутала. Разберутся, извинятся и принесут сынишку. Ох, поскорее бы!..
Боже, как же она ошибалась! Ни через минуту, ни через час ребенка ей так и не принесли. Более того, вместо документов отдали вещи и сказали поскорее убираться.
– Вы не имеете права выгонять меня, не отдав ребенка! – истерически кричала, тщетно пытаясь достучаться до медиков.
– Тот ребенок, о котором вы говорите, сейчас находится у законных родителей! – доказывал главврач и смотрел на нее как на душевнобольную. – Если вы мне не верите, вот копии документов, которые нам оставили. Взгляните и убедитесь сами.
Лера дрожащими пальцами перебрала бумаги и почувствовала, как темнеет в глазах. Врач говорил правду. Ее ребенка действительно забрал Илья и… она сама.
– Теперь до вас наконец дошло, что мы вас не обманываем?
– Вы что, подделали документы? – яростно напустилась на него. Плевать на этикет, плевать на все правила! У нее отняли ребенка и при этом пытаются убедить, что она не та, кем является! Сумасшедший дом какой-то!
– Что вы себе позволяете! – одернул ее доктор. – Вы понимаете, в чем обвиняете нашу клинику?! Лучше сами покажите свой паспорт. А то устроили здесь балаган, грозитесь судами… Вы вообще вменяемая?
– Это я у вас должна спросить, вменяемые вы или нет! Пытаетесь доказать, что я не Валерия Фролова, но я и есть Фролова Валерия Викторовна! – вскочила с места, с трудом удерживая себя от желания вцепиться наглому докторишке в горло. Правда, запал прошел быстро. Ноги подкосились, и она рухнула обратно на кушетку. Боль иголками прошла по телу.
– Да угомонитесь уже и послушайте меня! Очень внимательно послушайте, не перебивая, ладно? Не нужно поднимать шумиху, так будет лучше и для вас и для ребенка. Малыша забрали законные родители, вы ничего не сможете доказать. И лучше вам вообще не лезть в это дело, понятно? Я знаю Илью Михайловича много лет и, поверьте, лучше вам не вставать на его пути…
Врач говорил ровно и монотонно, как обычно разговаривают с психически больными людьми. Однако каждое слово резало Леру по живому, причиняло такую невыносимую боль, что боль физическая теперь казалась чем-то незначительным. Ее так старательно и настойчиво убеждали в том, что она не та, кем себя считает, что на какой-то короткий момент Лере и самой начало казаться, что она совсем другой человек. Битый час все вокруг втолковывают, что нужно смириться и забыть, но что происходит на самом деле, никто так и не объяснил! Господи, еще немного, и она действительно сойдет с ума!
– Мой вам совет: уходите, уходите прямо сейчас, без скандала, истерик, и я обещаю – никто не узнает, о том, что вы здесь устроили…
– Я ничего не устраивала, это вы отдали моего ребенка непонятно кому! – зло перебила Лера. – И еще пытаетесь убедить в том, что я ему не мать! И вообще, что значит «уходите»? Вы меня выписываете? Так и скажите. А то ваши слова звучат как угроза.
– Это и есть угроза, – сдвинул брови мужчина, заставив ее поежиться. – Если вы сейчас же не уберетесь, я вызову полицию, так как вижу вас в первый раз в жизни. Не знаю, кто вы, как вас зовут, и что вообще вам нужно. Валерия Фролова действительно родила в нашей клинике ребенка, но сегодня вместе с мужем забрала его домой. Этот факт подтверждают все документы. А вы пришли неизвестно откуда и пытаетесь выдать себя за другую женщину, угрожаете, обвиняете нас в мошенничестве…
– Как это «неизвестно откуда»? Из родзала, где появился на свет мой малыш! Еще скажите, что Илью не знаете! Он лично с вами договаривался, все оплачивал, суетился… И меня вы видите уже не в первый раз, хватит врать! – продолжала настаивать, но, похоже, безрезультатно, потому что врач грубо перебил:
– У вас нет никаких доказательств.
– Акушерка, которая принимала у меня роды, сможет это подтвердить!
Врач ухмыльнулся. Затем поднялся и жестом указал на дверь.
– Вы в этом так уверены? Нет у вас никаких доказательств, – повторил, как для нерадивой школьницы. А у Леры слезы выступили на глазах. Сердце не просто билось… Оно орало внутри, дергалось как сумасшедшее, обжигало болью, словно на него положили раскаленные угли. Родила ребенка и что же – не сможет это доказать?! Ну точно из ума выжил! Есть свидетели, есть экспертиза ДНК в конце концов, что за бред!
Сжала кулаки от злости, твердо решив поговорить с Ильей. Немного успокаивала мысль, что сыночек дома, рядом с мужем. Вернется домой и забудет все это как страшный сон. Наверняка выяснится, что врачи что-то напутали, что никого с ним не было, Илья сам забрал сына… Хотя это тоже странно: не сказав ни слова, не позвонив, не предупредив, просто приехал и забрал его. Еще и на звонки не отвечает! Тут у любой женщины начнется паника!
С трудом доковыляла до двери и вышла, не попрощавшись. Больше не собирается терять ни минуты. Чем скорее приедет домой, тем быстрее выяснит, что за спектакль устроил Илья и, главное, зачем!
***
С тоской смотрела на роддом из окна автобуса. В душе сплелись растерянность, испуг и тревога. Напрягало, что Илья никак не дает о себе знать и продолжает ее игнорировать. Ну не мог же он забыть, что она в роддоме, просто абсурд!
Накрапывал дождь, на улице было сыро и серо, хотелось поскорее приехать домой, увидеть сыночка. Поцеловать его в крохотное ушко и убедиться, что все в порядке. Но на самом деле лучше не ждать ничего хорошего. Скорее всего, будет скандал, одними шутками муж не отвертится!
И опасения подтвердились, когда оказалась на пороге дома и увидела на ступеньках чемоданы.
– Что это? – прошептала обреченно, а внутри все похолодело от жуткой догадки. Схватилась за ручку двери, как за соломинку, и вошла в полутемный коридор.
– Илья! Что происходит?
Даже разуваться не стала. Прямиком направилась в спальню, надеясь, застать там мужа. Застыла на пороге, вслушиваясь в тревожное тиканье часов. Заметив кроватку в углу комнаты, бросилась к ребенку, с трудом сдерживая рыдания.
– Лешенька, сыночек мой!
Он лежал, укутанный в пеленку, крошечный, красивый, самый дорогой на свете. Измученное сердце радостно забилось, Лера чуть не задохнулась от счастья.
– Спишь, маленький мой…
Хотела было присесть рядом на стул, но холодный, как сталь, голос мужа заставил замереть на месте.
– Отойди от него.
Медленно повернулась, не веря собственным ушам.
Однако позади действительно стоял Илья. Только не тот, которого знала, а совсем другой. Чужой, незнакомый. Голубые глаза смотрели холодно и с неприязнью.
– Ты что? – ошеломленно спросила, и он повторил:
– Отойди от него.
А голос все такой же равнодушный, бесстрастный. По телу мурашки побежали. Беспомощно схватилась за перила кроватки, чувствуя, как подкосились ноги. Илью будто подменили… Смотрит волком, кажется, еще чуть-чуть – и вцепится в горло. У нее к нему десятки вопросов, но язык словно задеревенел. Отказывался слушаться.
– Ты что, не поняла? Убирайся!
Не сказал – приказал. Да так, что ее всю холодом обдало.
– Что случилось? – спросила дрожащим голосом, не в силах побороть оцепенение.
– Пока ничего. Но непременно случится, если ты не уберешься отсюда прямо сейчас.
В глазах Ильи сверкала ярость, ноздри раздувались от злобы. Желваки ходили ходуном. Лера смотрела на него и не узнавала. Разве можно так измениться за несколько дней?! Еще пару дней назад он трепетно держал ее за руку и говорил, что любит, дождаться не мог, пока родит, а сейчас перед ней совершенно посторонний человек! Не заботливый муж, а лютый враг, не знающий пощады.
– Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь…
Не успела договорить. Он внезапно схватил за руку и чуть ли не выволок ее из спальни. И так резко отпустил, что она буквально отлетела к входной двери и чудом не ударилась головой.
– Ты что, с ума сошел? Ты что себе позволяешь? – возмутилась, несмотря на боль.
– Повторяю как для глухих: проваливай отсюда, иначе я за себя не ручаюсь!
– Да что с тобой такое?! Почему ты выгоняешь меня? Почему хочешь разлучить с ребенком?
– Потому что я уже давно так решил! – выпалил этот жестокий незнакомец. Леру дрожь пронзила, когда взглянула на лицо, искаженное злостью, и в потемневшие глаза, обещающие ей все муки ада. – Послушай, не трать ни свое, ни мое время. Сына я тебе не отдам. Уходи.
– Давно решил? То есть все это время ты просто ждал, пока я рожу, чтобы потом вышвырнуть меня вон?
– Я все сказал!
Лера поднялась и в ужасе схватилась за голову. Нет, нет, это не может происходить в реальности! С кем угодно, только не с ней!
– Ты не имеешь права забирать Лешу, я его мама!
– Уже нет!
– Не мели ерунды. Я твоя жена, в конце концов!
– Не жена ты мне и никогда ей не была.
Леру ослепило на мгновение, на какую-то долю секунды. Мир померк, а душу скрутила тревога. С трудом удержала себя, чтобы не закричать и не вцепиться ему в лицо. Холеное, непроницаемое, все еще искаженное злой ухмылкой.
– Что ты несешь!
– Ну да, фактически я женат на Валерии Фроловой, но только на бумаге. На самом деле я всегда любил лишь одну женщину, ради нее я готов на все. И собственно, то, что хотел, я уже получил. Ты свою роль выполнила – теперь уходи. Видеть тебя не хочу.
Безжалостно полоснул словами, как скальпелем, холодным лезвием всю душу вывернул и оставил одни ошметки. Значит, всего лишь выполнила роль… Вот так жестоко предал, растоптал и оставил корчиться в мучительной агонии, надеясь, что она опустит руки и в конце концов смирится… Однако одного не учел: она не отдаст своего ребенка. Никогда. Ни за какие деньги. Жизни без сына нет, и она будет бороться за эту жизнь до конца!
– Закон на моей стороне! – отчаянно выкрикнула. – Я – мать, ребенка оставят со мной!
– Докажи это, – бросил равнодушно, словно она несла ерунду, недостойную внимания. И именно это равнодушие взбесило сильнее всего.
– Как это «докажи»? Тут и доказывать нечего! Любой документ подтвердит мои слова!
– Это уже не твои документы, Лера, – тем же тоном, ровно и спокойно, сказал Илья. – Ничего твоего в этом доме нет. А, может, никогда и не было? Даже имя тебе больше не принадлежит. Так что уходи по-хорошему.
Смутная догадка мелькнула в сознании и сковырнула старые раны. Илья действовал не один? Нет, этого просто не может быть… Спустя столько лет вот так появиться и подставить… Нет, нет. Только ни этот человек… Хуже ничего не придумаешь! Отказывалась верить.
– Я не отдам тебе Лешку! – прошептала обреченно, слова будто застряли в горле.
– А кто тебя будет спрашивать?
Смотрела на него глазами, полными ужаса, не в силах пошевелиться. Ноги приросли к полу, кажется, она даже дышать перестала. Не дождавшись реакции, Илья бесцеремонно вытолкал ее на улицу и закрыл дверь. А вместе с этим звуком оборвалась последняя надежда на то, что останется рядом с сыном. Но она не может так просто уйти! Не может бросить Лешку! Отчаяние захлестнуло, и Лера дернула ручку. Закрыто. Тогда, не помня себя, влезла в комнату через открытое окно и бросилась к малютке. У нее не было никакого плана, действовала на каком-то инстинкте, поддавшись эмоциям. В голове стучала только одна мысль: «Я никому его не отдам!» Хотела было взять сынишку на руки, но не успела. Илья больно схватил за плечи и так сильно их сжал, что показалось, хрустнули кости.
– Я же сказал тебе убраться! – злобно прошипел он и так сильно схватил за волосы, что искры из глаз посыпались. А потом, словно мусорный мешок, потащил ее к выходу. Вырывалась из последних сил, захлебывалась горючими слезами, все рвалась и рвалась к своему мальчику, но слишком быстро обмякла. Илья буквально швырнул ее в грязь, как собачонку, и ни один мускул на его лице не дрогнул от жалости.
– Не заставляй меня идти на крайние меры! – сурово предупредил. А когда попыталась встать, пригрозил пальцем: – Лучше не подходи!
И она не решилась. Не решилась, а потом пожалела. Хотя, по сути, что могла тогда сделать? Снова забежать в дом и опять оказаться выброшенной на улицу? Или позвать охранников? Да они бы и слушать не стали! Господи… она ничего не могла сделать. Только комкать пальцами грязь, как обезумевшая. Шел бешеный ливень, холодные тяжелые капли били по лицу, скользили по одежде, а она ничего не видела, ничего не чувствовала. Сидела на мокрой земле и с ненавистью смотрела на человека, которого когда-то любила, который в один миг отнял у нее самое дорогое на свете. Ее ребенка. Ее мальчика. Ее кровинушку. В один момент перечеркнул все, что имела. И сделал это так изощренно, так мастерски, что она сама до сих пор до конца не понимает, что произошло.
– Ты не представляешь, как я счастлив оттого, что у меня родится сын! – Илья сияет от счастья. Обнимает еще крепче и опускает руку на ее огромный живот. Прикосновение успокаивает, на минуту снимает боль. Первые роды всегда пугают, все равно немножко нервничаешь, переживаешь. Но рядом с мужем так легко и спокойно, что все плохие мысли сразу исчезают.
– Я тоже счастлива, – кладет голову ему на плечо и улыбается. Так не бывает! Столько счастья не бывает! Разве могла она представить еще год назад, что станет хозяйкой огромного дома в элитном поселке, женой самого прекрасного мужчины на свете, а через пару часов – самой счастливой мамой?
Она ехала в роддом с легким сердцем, наивно думая, что у нее есть все, что только можно пожелать. Улыбка не сходила с лица, сердце билось в предвкушении важной встречи – с долгожданным, любимым ребенком…
А сейчас это казалось прекрасным сном, который внезапно оборвался и исчез без следа. Реальность мало напоминала те яркие мгновения. Эта несчастная женщина, измазанная в грязи и промокшая до нитки, не имела ничего общего с той счастливой молодой мамочкой, которая ехала в машине в родильный дом.
– Верни моего сына! – кричала во все горло, до хрипоты, так сильно, что чуть не оглохла. – Верни моего сына!!!
Но Илья захлопнул дверь.
Глава 2
– Девушка, что вы от меня хотите?! – блондинка недовольно одернула руку, в которую вцепилась Лера, и шагнула вперед.
– Пожалуйста, подождите! Выслушайте меня!
В нос ударил запах медикаментов, и сердце болезненно сжалось, когда вспомнила непроницаемое лицо главврача и его слова: «Вы ничего не сможете доказать». Память беспощадно воскрешала кадры из прошлого: вот Лера заходит в начищенный до блеска холл клиники, сияющая от счастья. А вот лежит на кушетке, одинокая и растерянная. Потом сидит в кабинете, сжимая в онемевших пальцах копии документов, перечеркнувшие всю жизнь…
Держать себя в руках. Держать изо всех сил, как можно дольше. Должна постараться, иначе просто потеряет сознание и ничего не выяснит.
Блондинка остановилась и выжидающе посмотрела на нее, с трудом скрывая неприязнь. Та самая медсестра, которая пришла в палату и первой сообщила о подлости Ильи.
– Хорошо. У вас пять минут.
Лера сжала кулаки, собираясь с силами.
– Пожалуйста, скажите, как выглядела та женщина, которая выдала себя за меня?
– О боже, вы опять за свое!
– Да поймите же вы, я и есть Валерия Фролова! Именно я родила у вас ребенка, которого забрали! Чем угодно могу поклясться!
– Ладно, – вздохнула девушка. – Только вряд ли я чем-то смогу вам помочь…
– Я вспомнила, что вы подходили ко мне во время схваток. И потом, когда я очнулась, именно вы вошли в палату. То есть я всегда была в поле вашего зрения…
– И?
– Теперь вы понимаете, что я все время находилась в отделении? И никак не могла вместе с мужем забрать ребенка? Но как так получилось, что сына отдали без моего ведома?!
Медсестра развела руками:
– Понятия не имею. Я видела эту женщину мельком, когда она разговаривала с главврачом. Ваш муж обнимал ее за талию.
– Она очень похожа на меня? – спросила, а в сознании снова мелькнула догадка, в которую не хотелось верить. С напряженным ожиданием ждала ответа, он мог многое прояснить. Но услышанное только подтвердило опасения.
– Похожа? Вы шутите? Эта женщина – копия вы! Может у вас есть сестра-близнец?
Лера охнула, как от удара. Ноги подкосились, и она обессилено опустилась на мягкий диванчик.
Интуиция не обманула. Только один человек мог все так ловко провернуть и без опаски представиться ее именем. У Леры действительно есть сестра-близнец. Правда, Амелия пропала много лет назад, ее считают погибшей. Только родители все еще надеются ее разыскать. Верят, что однажды она постучится в их дверь…
Похоже, сестрица и вправду объявилась. Но зачем ей ребенок Леры? И ее муж?
Мысль об Илье обожгла, как кипяток. «Я люблю только одну женщину…» – застучали в висках его жестокие слова. Неужели он говорил про Амелию? И ради нее сговорился с персоналом клиники?
Вспомнила, как главврач подчеркнул, что знает Илью много лет. Муж тоже как-то вскользь сказал, что ежегодно проходит обследование именно в этой клинике, что хорошо знает персонал и общается здесь со всеми исключительно на «ты».
– Я доверяю только Вадиму Александровичу, – уверял он, имея в виду как раз таки главврача этого заведения. Видимо, они все договорились. Амелия присвоила себе ее имя, зная, что Лера ничего не сможет доказать… А Илья и этот Вадим Александрович помогли ей провернуть аферу с ребенком. Как же хитро и подло все подстроили!
Голова разрывалась на части от размышлений, больше всего на свете сейчас хотелось умереть… В ушах стоял гул, который усиливался с каждой секундой и просто сводил с ума. Обхватила колени руками и стала раскачиваться, как маятник, туда-сюда, туда-сюда, а перед глазами – лицо сына: маленькое, беззащитное. Ему сейчас как никогда нужно мамино тепло, любовь и забота… Только рядом с ним чужая женщина, пусть и Амелия, но сути это не меняет. Вряд ли она захочет возиться с неродным ребенком. Наверняка он ее раздражает и злит, она кричит на него или вообще игнорирует, а мальчик плачет и зовет маму… Так сильно прикусила губу, что почувствовала во рту солоноватый привкус крови.
Кто-то сунул ей в ладонь стакан с водой и буквально заставил очнуться. Подняла голову и увидела знакомую медсестру.
– Пей! – приказала она. – Легче станет.
Послушно сделала пару глотков и впрямь почувствовала облегчение. Пусть и небольшое. По крайней мере, желание умереть исчезло.
– Послушай, – девушка присела рядом и положила руку на ее плечо. – Еще не все потеряно. Сделай тест ДНК, докажи, что ребенок – твой! Что это за дела такие? Никто не имеет права отбирать у матери дитя! Если нужно, я выступлю свидетелем.
Лера повела бровью.
– У вас могут быть неприятности из-за меня…
– Ты о себе думай сейчас! О своем ребенке. А обо мне не волнуйся. Если я вижу несправедливость – я молчать не могу. Характер такой.
Посмотрела на медсестру уже другими глазами: теперь во всем ее облике не было ни намека на неприязнь. Наоборот, в каждом движении чувствовалась готовность помочь. И это придавало сил.
– Я знаю, тяжело, но ты должна взять себя в руки, – настаивала собеседница. – И, главное, сходи к юристу, он скажет, куда обращаться.
– ДНК вряд ли что-то прояснит… Но способ найти надо. Я не хочу потерять своего ребенка, – повторяла как заведенная, – я не хочу потерять…
– Вот и борись! – Блондинка слегка тряхнула ее за плечи, возвращая к реальности. – Но сначала возьми себя в руки, слышишь? В таком состоянии ты ничего не добьешься!
Кивала, как китайский болванчик, а перед глазами все еще стояло искаженное злостью лицо мужа. Вернее, ненастоящего мужа, как оказалось. Да, формально они женаты. Но имя-то у нее тоже отобрали! Жена у него на бумаге одна, а на деле – другая. И никто об этом не знает! Медсестра права: если не возьмет себя в руки, ничего не сможет доказать. После родов еще не окрепла, а о психологическом состоянии вообще говорить нечего! Амелия знала, когда лучше всего ударить. И сделала она это исподтишка. Что вполне в ее стиле.
Сомнений не осталось: предал не только муж, но и сестра. И что теперь делать? Что делать? Что же делать?..
***
В эту угрюмую, беззвездную ночь так и не смогла уснуть. Крутилась в постели, как на раскаленной сковородке, и смотрела в потолок невидящим взглядом. Слезы лились без конца. А на пальцах, наверное, уже мозоли появились – так часто набирала номер Ильи. Безрезультатно. Полный игнор. За стенкой слышался смех и музыка – соседи отмечали день рождения. Не было ни сил, ни желания постучать в их дверь и попросить сделать тише. Да и был бы толк? Захотела уснуть – уснула бы, несмотря на шум. Уже извела себя мыслями о сыне. Как он там? Сильно плачет? Илья хоть подходит к нему? Или переложил все заботы на плечи нянечки? Последнее более вероятно, учитывая, какой у мужа плотный рабочий график. А может, все изменилось? Может, он больше не торопится на работу, как раньше, а проводит больше времени с «семьей»? Зубы сжала, когда представила, как Илья обнимает сестру за талию, а она счастливо улыбается и прижимает к груди малыша. Ее малыша. Ее кровиночку. Закусила край одеяла, пытаясь сдержать крик. Никогда им этого не простит! Никогда вторую щеку для удара не подставит. Скорее, сама надает им пощечин!
До утра вспоминала детство, как росли с Амелией. В голове, как вспышки, мелькали воспоминания, а сердце сжималось от боли.
Вот первые разбитые коленки, первая ссора из-за игрушки, вот впервые идут в первый класс. Сжимает руку сестрички и счастливо улыбается. Улыбается, потому что думает о том, что впереди ждет большое и светлое будущее. Какой же глупой была…
А вот и первая ссора. У Амелии еще с пеленок вспыльчивый характер, она всегда стремилась везде и во всем быть первой, командовать, управлять. Иногда получалось, иногда – нет. Как-то сестра даже пожаловалась в сердцах, что родители слишком носятся с ней. Если куда-то уходила Лера – они почти никогда не интересовались, куда и зачем. Но стоило уйти Лии – уже через пять минут поднимались на уши все соседи, родственники, папа хватался за телефон, мама – за сердце. После очередного такого «розыска» Лия в ярости кричала, что когда-нибудь уйдет и больше не вернется.
Никто тогда не придал ее словам большого значения.
Не забылась и первая ссора из-за молодого человека. Сейчас даже имени его не вспомнит, а тогда они чуть не подрались.
– Он мой! – шипела Лия. – Отвяжись от него!
– Еще чего! – не хотела уступать. – Из нас двоих он выбрал меня. Меня, а не тебя!
– Ты всего лишь вешалась ему на шею, вот и выбрал! Ничего, скоро ему надоест, и он поймет, что я самая лучшая!
Чем старше становились, тем больше находилось поводов для ссор. Они ругались всегда и повсюду, сильно, дерзко и со вкусом. Это стало не только привычкой, но и неотъемлемой частью их жизни. Светлых и радостных моментов почти не осталось в памяти. Лера не знала, почему они так ненавидели друг друга. Сестры-близнецы, красавицы, умницы… Возможно, вся проблема была в том, что родители Амелию любили больше. Тогда, по идее, обижаться должна была Лера, а выходило наоборот.
Что бы ни случилось, они постоянно принимали ее сторону. Отдавали ей все самое лучшее. У Лии всегда была куча дорогой одежды, фирменной косметики, модных побрякушек. А Лера либо донашивала после нее, либо надевала вещи, купленные на рынке. Детская обида залегла в сердце так глубоко, что до сих пор трудно вспоминать то время спокойно.
– Разве я виновата, что они все покупают мне? – вопрошала сестра. – Они говорят, что им не хватает на тебя денег. Но я же всегда делюсь с тобой, Лера, какие ко мне претензии? Поговори с ними сама!
А как она могла поговорить, если у матери на уме была только Лия. Всегда. На первом месте. Второй дочери как будто не существовало. Она оставалась бледным отражением сестры – вроде бы существует, но никто не воспринимает всерьез. «Мама, но я же тоже твоя дочь! Я ничем не хуже Лии. Внешне мы одинаковы, так почему же ты любишь ее больше?» – терзали душу вопросы. Но стоило лишь подойти к матери и открыть рот, чтобы их задать, как в горле застревал соленый ком, а голос прерывался, мешая говорить. А отцу некогда было разговоры вести: все время работал, постоянно в рейсе, редко появлялся дома. Так что Лера держала все обиды в себе. Пожалуй, слишком много осталось недосказанности…
В свои неполные семнадцать лет Амелия связалась с плохой компанией и испортилась окончательно. Если до этого просто дерзила и считала себя выше других, то потом стала совсем неуправляемой. В восемнадцать переехала к бойфренду, где, по рассказам знакомых, устраивала посиделки и просаживала все деньги, которые давали родители. Мать с отцом так и не смогли убедить ее взяться за ум и вернуться домой.
А потом Лия исчезла. Многие считали, что она попала в автокатастрофу. Сотрудники ГАИ нашли на трассе ее автомобиль, разбитый в пух и прах, только сама Лия как в воду канула. Поговаривали, что ее давно уже нет в живых. Но родители ничего не хотели слышать. Отказывались верить в то, что дочь погибла. Тело ведь так и не нашли! Они надеялись, что Амелия уехала заграницу или специально подстроила аварию, чтобы начать жизнь с чистого листа. К тому же, подобное было в ее стиле. Они простили бы ей все, что угодно, только не смерть.
А ведь однажды уже было что-то похожее: сестра сбежала из дома на несколько дней и остановилась у случайной подруги, с которой познакомилась так же случайно. Еле нашли ее тогда. Ох, сколько же нервов она родителям потрепала! Правда, это уже другая история… Лера тоже чувствовала: сестра жива. Хоть и ненавидела ее, а все равно родственная связь никуда не пропала. Однако подсознательно надеялась, что Лия больше никогда не вернется. Верила, что родители вспомнят, в конце концов, что у них есть еще одна дочь…
Но, вопреки всем ожиданиям, отношения с ними окончательно испортились. Отец перестал интересоваться делами Леры, полностью отстранился, а мама продолжала называть непутевой и почему-то во всем ее винила. Сколько раз пыталась им доказать, что чего-то стоит, что так же, как и Лия, заслуживает любви. Бесполезно. С каждым днем существовать с ними под одной крышей становилось все невыносимей. Пришлось перебираться в комнату, которая досталась ей после смерти тетушки. Да, в коммуналке, конечно, жить не сахар, соседи раздражают и вся жизнь на виду, но все же лучше, чем находиться под постоянным гнетом и слышать бесконечные упреки и обвинения…
