Тата Златова
Верни моего сына
Глава 4
Душу выворачивало от отчаяния. Можно было бы побороться с посторонним человеком, который предал, но с родной сестрой, да еще и близнецом, – это равносильно сражаться с самой собой. Не докажешь, кто есть кто. Их можно различить лишь по отпечаткам пальцев и форме пупка, только это никак не поможет. Амелия это прекрасно знала, раз решилась на такой рискованный шаг.
В голове не укладывалось, зачем Лия так жестоко с ней обошлась? Если ей был нужен ребенок, почему не родила сама? Или не усыновила? Зачем устроила спектакль в доме Ильи, а не объяснила все по-человечески? Хотя какую человечность она ждет от той, которая украла у нее сына?
Не глядя, раскидывала вещи по сумкам, глаза застилала пелена слез. Удивительно, как еще не заорала от боли, не согнулась пополам и не начала кататься по полу. Подхватила баулы и на негнущихся ногах вернулась в коридор. Новый собственник стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль. Когда захлопнула дверь и подняла голову, заметила его внимательный взгляд.
– Вам помочь?
– Можно еще раз взглянуть на свидетельство о собственности?
– Пожалуйста, – легко согласился мужчина и протянул ей документ. Вцепившись пальцами в гладкую бумагу, сделала фото на телефон. На случай, если мать не поверит ее словам.
– Спасибо, – бросила тихо и, вернув свидетельство, засеменила к выходу. Даже не оглянулась, чтобы окинуть прощальным взглядом единственное место, где когда-то чувствовала себя спокойно, куда всегда могла прийти, зная, что никто не будет капать на мозги и попрекать куском хлеба. Из комнаты выглянула соседка и, кажется, что-то сказала, но Лера не остановилась. Не было сил объяснять, отвечать на вопросы, прощаться. Снова навалилась апатия. Хотя, надо признать, этот удар она приняла легче, все равно ведь сестра больнее не сделает. Самое страшное уже произошло, а остальное – лишь следствие.
Не заметила, как оказалась в знакомом районе, где прошли детство и юность. Влезла в автобус и, поставив сумки, забилась в самый конец, стараясь не замечать любопытных взглядов людей. А когда нашла нужный дом и скользнула взглядом по окнам, почувствовала, как защемило сердце. Когда-то зареклась сюда возвращаться. Пообещала себе, что ноги ее не будет в родительской квартире. А, может, и вправду лучше не заходить? Вряд ли легче станет, когда увидит мать. Но все же она имеет право знать, что Лия объявилась. И быть в курсе того, что натворила ее любимая дочь!
Тяжело вздохнув, Лера набрала код и вошла в подъезд. Нажала на кнопку звонка и почувствовала, как темнеет в глазах, а стук сердца ускоряется. В голове стоял сумбур, мысли не желали собираться в кучу и складываться в слова.
Уловила чуть слышные шаги, которые замерли у двери. Наверняка в глазок сейчас смотрит, не может понять, кто пришел: Лия или Лера. Матери есть, чему удивиться, ведь ни одна из дочерей не переступала порог этой квартиры как минимум несколько лет. Если быть точной, Лера – два с половиной, а Лия около десяти…
Услышав звук поворачивающегося в замке ключа, почувствовала, как подкосились ноги от волнения. Дверь распахнулась. Мать вышла и молча обняла ее. Даже не успела рассмотреть ее как следует. Увидела эти глаза, подернутые грустью, и сердце будто остановилось. «Какой бы мама ни была, нельзя ее забывать, – мысленно себя пристыдила. – Зря обиду таила. Не стоило это того, чтобы не видеться несколько лет…»
– Здравствуй, – виновато произнесла, не решаясь поднять на нее взгляд. – Я вернулась…
– Лия?! – мать смотрела на нее во все глаза.
– Лера, – ответила, поморщившись. Ее здесь явно не ждали. – Можно пройти?
Женщина молча посторонилась, пропуская ее в квартиру. Еще в коридоре уловила запах жареных пирожков, а в памяти мелькнула картинка, как смотрят с Лией по телевизору музыкальное шоу и горячо обсуждают участников, жуя эти самые пирожки.
Как ни пытайся, а вытравить эти воспоминания не получится.
– Лия, кстати, тоже вернулась, – сказала, как бы невзначай, а мать всю передернуло от ее слов.
Не хотела огорошить ее так скоро, прямо с порога, но с языка как-то само сорвалось. Видимо, застарелая обида, пустившая корни еще в детстве, напомнила о себе. Лия же всегда и во всем первая. Самая лучшая. Самая любимая. Ее здесь ждут, обожают, из кожи вон лезут, чтобы угодить. А Лера всего лишь бледная копия, неуклюжая, неудачливая, незаметная. Пусть теперь знает, как ее любимая Амелия торопится к мамочке спустя долгие годы молчания!
Но через секунду уже пожалела о сказанном. Мать с лица сошла и даже за стенку схватилась, теряя равновесие. Подбежала к ней и схватила за локоть, помогла пройти в комнату, усадила в кресло.
– Как – вернулась? Когда?
– На днях, – призналась нехотя.
– Как ты узнала? Она что, связалась с тобой?
– Еще как! Лучше бы она вообще не возвращалась!
Мама охнула, а Лера бросилась вон из комнаты. Держать эмоции под контролем не получалось. А надо ли? Почему она должна скрывать свое горе? Она несчастна, разбита, опустошена, загнана в угол! И все из-за сестры!
Умылась прохладной водой и посмотрела на свое отражение. Из зеркала на нее смотрела… Лия. Только когда помотала головой, ощущение исчезло. Это измученное, осунувшееся лицо, конечно же, не может быть лицом Амелии. Волосы висят кое-как, в воспаленных глазах застыло отчаяние. Нет, сестра никогда не выглядела так ужасно! И, тем не менее, они похожи как две капли воды. Природа словно посмеялась, когда создала таких идентичных внешне, но абсолютно разных по внутреннему содержанию сестер. Наверное, ее образ будет преследовать Леру всю оставшуюся жизнь. Вместо своего отражения всегда будет видеть ее! И вспоминать весь кошмар, который она устроила. Снова и снова переживать эту боль, умирать от нее, а потом возрождаться, чтобы вернуться в самый первый круг ада и начать все сначала…
Минут через пять вернулась в спальню. Галина Ивановна – так звали маму – сидела, не шевелясь, откинувшись на спинку кресла, и о чем-то напряженно думала.
– Мам, я к вам надолго, – решила не тянуть, – у меня проблемы с жильем. Ты не против?
– Оставайся, – последовал равнодушный ответ.
Повернулась было к двери, но остановилась. Тяжело не тяжело, а надо рассказать.
– Амелия выставила меня на улицу. Я теперь бомж. Слышишь?
Женщина подняла голову.
– Но сначала она забрала у меня мужа и ребенка. Прямо из роддома сына увезла. Представилась моим именем. Как тебе ее затея? Блестяще, да?
Вопрос прозвучал с иронией. Со злой такой иронией. На самом деле ею двигало отчаяние. Родители всегда так верили в Амелию, считали, что она многого добьется в жизни… Вот и добилась. Живет теперь в особняке, считается женой крупного бизнесмена, и вдобавок ко всему родила супругу долгожданного наследника…
– Ну зачем ты так? – вернул ее на землю голос матери.
– Как? Я всего лишь сказала правду. Амелия отняла у меня все!
– Она не могла…
– Смогла! Еще как смогла, мам. Открой глаза! Мне нет смысла врать! Несмотря на то, что мы с тобой много лет не виделись, ты прекрасно знаешь, что я тебе иногда звонила. И в последний раз это было, когда сообщила тебе о свадьбе с Ильей. Ты пожелала мне счастья и положила трубку… Так вот, знай: Амелия присвоила себе мое имя. Оказывается, они с муженьком давно любят друг друга и просто ждали момента, когда я рожу ребенка, чтобы потом его отобрать. Но и этого ей оказалось мало. Она еще и мою комнату в коммуналке продала. Добить решила. Соседи не поверили, когда меня увидели. Еще и в таком состоянии. Их Лера осталась в элитном загородном поселке, счастливая и довольная. А это кто-то другой, – криво усмехнулась, вспоминая. – Одна соседка припомнила, что я как-то обмолвилась про сестру-близнеца. И мне пришлось соврать. Представиться ее именем. Так что я теперь Амелия. Прошу любить и жаловать!
Даже издевательский поклон отвесила, а Галина Ивановна вскочила и остановилась напротив.
– Ты что? Ты сейчас правду говоришь?
– Ты прекрасно знаешь ответ, мам. Я никогда не умела врать.
Она продолжала неотрывно смотреть Лере в глаза, словно пытаясь разгадать ее мысли. Разве материнское сердце можно обмануть? Женщина снова опустилась в кресло и уставилась невидящим взглядом в пол.
– Лия не могла, она…
– Да смогла, сколько можно повторять! Смогла и сделала!
– Она не такая! – продолжала настаивать та. – Я вас родила, вырастила, я знаю, на что вы способны, а на что – нет. Амелия, конечно, умеет быть наглой и всегда добивается своего, но… Она не могла так подло поступить, я уверена. Скорее всего, дело в Илье. Он тебя подставил, а Лия просто попала под влияние.
– Как бы ни наоборот!
– Нет, она не могла…
– Я устала тебе доказывать! – вспылила Лера. – Ты упорно не желаешь замечать очевидные вещи! Продолжай верить и дальше, что у Лии нимб над головой! Честно говоря, я и не особо рассчитывала на твою поддержку. Ничего, как-нибудь сама справлюсь! Спасибо, что хоть на улице не оставила! Может, папа мне поверит? Где он?
– Витя еще в рейсе… – растерянно пробормотала Галина Ивановна. Отец у них дальнобойщик.
– Понятно. Ладно, пойду, прогуляюсь, может, немного отпустит.
Набросила куртку и вышла из квартиры, оставив мать в полной растерянности. На дворе стоял апрель, только погода все никак не могла войти в нужное русло. Казалось, будто сейчас осень, а не весна. То на улице светило солнышко, то безобразничал ветер, то спускался ледяной дождь… Лера вышла из подъезда как раз в тот момент, когда апрель вспомнил, что он апрель. Солнце заливало улицу и отогревало мокрый асфальт. Шла, куда глаза глядят, понурив голову. Даже не хватало сил разглядеть, где находится, что ее окружает, куда идет. С трудом волочила ноги и молила Бога только об одном: чтобы Он помог ей вернуть сына.
– Лия! – донесся до нее мужской голос и заставил обернуться. Сквозь пелену слез увидела размытый мужской силуэт. Опомниться не успела, как он приблизился. Почувствовала тяжелые руки на своих плечах и услышала:
– Наконец-то я тебя нашел!
Этот голос она узнала бы из тысячи. Он мог принадлежать лишь одному человеку… Нет, не может быть. Вспомнила эти глаза, руки, поцелуи, объятия, и под ребрами заболело. А сердце не билось, а дергалось: то болезненно сжималось, то опасно замирало. Тук-тук. Каждый удар отдавался в ушах.
– Мы… Мы знакомы? – вопрос сорвался с губ, хотя уже знала ответ.
Зажмурилась, прогоняя слезы, и вновь посмотрела на «незнакомца», в его бездонные черные глаза. Мир словно замер на секунду. Время застыло там, где солнце клонилось к горизонту и отбрасывало блики на влажный асфальт. Да, это были те самые глаза, больше напоминающие темные омуты, в которых она однажды утонула…
– Еще как! – усмехнулся мужчина. Улыбка оживила черты его лица, еще минуту назад такого хмурого и задумчивого. Присел рядом на скамейку и бесцеремонно накрыл ее руку своей ладонью. От этого прикосновения по телу пронеслись колючие мурашки. Хотела было одернуть руку, но… не смогла.
Снова окинула его взглядом, будто пытаясь убедиться в том, что это не мираж. Нет, не мираж, не галлюцинация. Перед ней действительно Матвей Ершов, ее бывший парень. Помнится, ей было семнадцать, когда они начали встречаться. Ну как, встречаться. Пару раз походили за ручку, пару раз поцеловались, а потом… Потом он предпочел Лию. Проревев в подушку несколько ночей, Лера все-таки решила отпустить его и смириться. До сих пор помнит, как Амелия сияла от счастья и носилась по всей квартире со словами: «Как же я его люблю!» И словно нарочно заводила разговоры о нем при Лере. Рассказывала, как им вместе хорошо, как трепетно и нежно он ее обнимает… А ей хотелось уснуть и уже никогда не проснуться.
Это к нему сестрица переехала и устраивала там посиделки. Мать говорила, что Матвей после учебы ездил на работу, а она в его отсутствие приглашала друзей. Знал он об этом или не знал – осталось за кадром.
А потом Лия исчезла. Он звонил тогда и мама с ним встречалась. Матвей и сам не знал, где искать жену. С тех пор родители не поддерживали с ним связь. Знакомые знакомых говорили, что он уехал из Москвы. А правда или нет – один Бог знает.
– Матвей Ершов? – растерянно пробормотала, наморщив лоб.
– А ты… не Лия?
Сжал ее пальцы и поднялся. А руку не отпустил. Ей тоже пришлось встать. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, не зная, что сказать, как реагировать на эту встречу.
– Не Лия? – повторил он вопрос.
Лера молчала. Все вокруг принимали ее за сестру. А вернуть свою личность пока не было возможности. Так какой правильный ответ?
– Опять притворяешься! – взвился он и отпустил ее руку. Улыбка, так преображавшая лицо, сползла с его губ. Между бровей залегла глубокая складка, во взгляде появилось недовольство. – Что, мало крови моей попила? Еще какие-то козни затеваешь? Надеешься, что я тебя не узнаю и опять сможешь скрыться?
Лера застыла, удивившись его реакции. Только сейчас дошло, что он принял ее за сестру. Как поменялось его настроение, как только подумал, что она Лия! Интересно, почему он так зол на нее спустя столько лет? Или ей не все о них известно?
– Я не пытаюсь… – принялась оправдываться, но мужчина перебил:
– На этот раз тебе придется все объяснить! Даже не думай улизнуть, иначе задушу тебя вот этими руками!
В его голосе сквозила ярость, глаза метали искры, пальцы сжались в кулак прямо перед ее лицом. Хоть и пытался припугнуть, а Лера все равно не поверила. Не способен он причинить вреда. Даже такой змее, как Амелия.
– Я уже сыт по горло твоими выходками! – продолжал он бушевать. – В последний раз предлагаю поговорить спокойно, без истерик и проклятий.
Значит, по-прежнему не узнает в ней свою бывшую. Это не удивительно, учитывая, что расстались они около десяти лет назад. Тем более, они с Лией так похожи, что любой может перепутать. Хм… Почему бы не рискнуть и не подыграть немного? Прикинуться сестрой. Тогда, возможно, удастся что-то выяснить. В мозгу, словно вспышка, вдруг мелькнула мысль: она ничего не знает об Амелии: как жила все эти годы, чем занималась, есть ли у нее слабые места… И как тогда собирается бороться? Невозможно сражаться со своим врагом вслепую, это изначально проигрышная схватка!
Перед глазами мелькнуло искаженное злобой лицо Ильи, вспомнилось, как он чуть ли не силой вырвал из ее рук сынишку. Как выгонял из дома, а она впивалась пальцами в перила, ломала ногти и сдирала кожу в кровь. Как колотила кулаками в дверь и разбивала костяшки… И сейчас готова на все, чтобы поскорее обнять Лешку и больше никогда с ним не расставаться.
Сердце болезненно дернулось. Она должна это сделать. Должна стать Лией и ударить ее же оружием. Другим способом сына уже не вернуть.
Глава 5
Стряхнула с себя растерянность и выдавила подобие улыбки.
– Ладно, сделаем, как скажешь.
Мужчина бросил на нее настороженный взгляд. В какой-то момент даже показалось, что он ее раскусил. Но нет. Промолчал. Пальцы сильнее сдавил и повел за собой, на выход из парка. То, что она забрела именно в парк, поняла только, когда поплелась следом за Матвеем и начала озираться по сторонам. Как много бы сейчас отдала, чтобы смотреть на это свинцовое небо вместе с сыном, чтобы перепрыгивать мутные лужи, подталкивая коляску, чтобы тихонько напевать колыбельную… Почему-то представила кроху, укрытого одеялом с принтом кота. Именно такое видела на витрине одного детского магазина накануне родов… Мысли о ребенке словно шурупом вкручивались в грудь, причиняя невыносимую боль. Не заметила, как застонала и скорчилась. В глазах потемнело, почувствовала, что теряет равновесие… Но в последний момент подхватили чьи-то руки.
– Лия… Ты в порядке?
И снова видит эти глаза, полные боли и какой-то беспросветной печали, которые завораживают и заманивают в свою темную глубину. Хотела ответить, но губы онемели, и Лера промолчала.
– Ты очень неважно выглядишь. Сейчас я отвезу тебя домой и…
– Не надо, – сделав усилие, выдавила из себя. – К маме…
– Что?
– Отведи меня к маме. Она живет тут, недалеко.
Пальцем указала на серый многоэтажный дом, и мужчина без возражений и вопросов помог ей к нему добраться. Не хотелось ни с кем говорить, не было сил прикидываться Лией, но какая-то неведомая сила заставила ее разлепить губы и предложить:
– Поднимешься со мной?
Тот молча кивнул. Такой суровый и сосредоточенный, что невольно ежишься. Совсем не напоминает того парня, которого знала раньше. Но раздражение его немного поутихло, это было заметно по тому, как разгладились складки на лбу, а уголки губ слегка приподнялись. Интересно, от каких именно выходок сестрицы он устал? Получается, что они поддерживали общение все эти годы… А родителям ни слова, ни полслова. Как вообще он ее нашел?
Поймала себя на мысли, что ненавидит Амелию всей душой. И вряд ли когда-нибудь сможет простить. Несмотря на то, что делили с ней одну утробу. Несмотря на то, что сестры-близнецы. Лии не было в ее жизни много лет, это отдалило их друг от друга. И лучше бы никогда не возвращалась, потому что, сделав подлость, она заставила себя возненавидеть!
Дрожащей рукой нажала на кнопку звонка и замерла в ожидании. Сейчас многое зависит от матери. Хорошо, если подыграет, тогда, возможно, удастся что-то узнать о прошлом сестры. Но если Матвей поймет, что она притворяется, решится ли открыть им всю правду? Ведь за все это время он ни разу не вышел на связь. Ни разу не сообщил, что Лия объявилась. Глупо надеяться, что расскажет сейчас.
Мать не заставила себя долго ждать. Открыла почти сразу, будто все это время ждала Леру у двери. Взглянула на ее спутника и округлила глаза. Растерянно посторонилась, пропуская их в квартиру и так же молча ответила на скупое приветствие мужчины.
Только сейчас стало чуть легче. Тяжесть, сдавливающая сердце, исчезла, в голове немного прояснилось. Избавившись от обуви, прошла в комнату и рухнула в кресло. Главное, не растерять те силы, которые еще остались. Надо держаться. Нельзя упускать шанс найти какую-нибудь зацепку…
– Лера, ты мне не хочешь объяснить… – начала было Галина Ивановна, но она ее перебила:
– Лия, мама. Я – Лия. Когда ты уже перестанешь нас путать?
По глазам видела, что догадалась о ее маленьком обмане, но не решилась разоблачить дочь. Неужели наконец дошло, что Амелия не святая? С тех пор, как сестра чуть не умерла в детстве, пылинки с нее сдувают, любую шалость оправдывают, едва ли не боготворят. Поэтому ожидала от матери любой реакции – отрицания, скандала, укоров, – но никак не поддержки. Но та даже бровью не повела, только пробормотала:
– Прости, дорогая, просто Лера только-только ушла, я подумала, что она вернулась… А вы… – не договорила, запнулась, посмотрев на мужчину. Лера тоже взглянула на него, и невольно задержала дыхание. Кажется, уже говорилось, что Амелии доставалось по жизни все самое лучшее. Так вот, Матвей – не исключение. Еще тогда он казался идеальным, слишком хорошим, а с годами, оказывается, только похорошел. Такой как нельзя кстати подходит сестре. Но никак не Лере.
– Надеюсь, вы меня помните, – сказал твердо и уверенно, пронзая взглядом. – Матвей Ершов. Муж вашей дочери.
– Что?! – Лера не поверила своим ушам.
– Вернее, бывший муж, – поправил он. – Мы в разводе.
И снова увидела знакомую складку между бровями. Даже кулаки сжал и быстро спрятал в карманы, но она все равно успела заметить этот жест. Сердит, ничего не скажешь. Видно, что зол на Лию. Что же она натворила? Почему сначала сбежала от него, а потом появилась и начала трепать ему нервы? А это слово все никак не выходило из головы:
Муж.
Пусть и бывший, но муж.
Значит, они успели пожениться. И мать прекрасно знала о браке, раз не удивилась его словам. Глаза только прятала, словно извиняясь. Молчали все эти годы – и она и отец, ничего не говорили. Неужели не хотели сделать больнее? Хочется в это верить…
– Здравствуй, Матвей. Конечно, помню, – отозвалась родительница.
– Лия, собирайся. У тебя пять минут, – послышался голос, в котором звенел металл, а в глазах так и плескался требовательный и бескомпромиссный океан. Да-а, с таким шутки плохи. Лучше подчиниться, все равно не отстанет. Вон как играет желваками! Удивительно, как терпел рядом с собой Амелию, еще и на ней женился. Видимо, она просто умело притворялась, не показывала свой истинный характер. А в город, значит, вернулась давно, раз успела развестись. Только связаться с родителями почему-то не спешила. Зато провернула другие дела.
Глаза защипало от непролитых слез. Лера прикусила губу, пытаясь сдержать эмоции.
– Куда собираться?
– Поговорить надо. На нейтральной территории.
– А-а… Ладно, только я собиралась…
– На этот раз ты не уйдешь от разговора, Лия! – бесцеремонно прервал он. – Повторяю, у тебя ровно пять минут и не секундой больше. Давай не будем друг друга злить!
Голос опасно приглушен, на лице – ни намека на улыбку. Взгляд колючий, губы превратились в тонкую линию. Куда он собирается ее везти? Господи, какой разгневанный! Кажется, она ошиблась, когда думала, что Матвей не причинит вреда. Да он готов сейчас стену проломить одной ладонью, что ему стоит обидеть маленькую, хрупкую женщину! Хорошо же его сестрица разозлила!
– Хорошо. Я сейчас.
Не знала, как смогла произнести эти слова. Вернее, выдохнуть. В груди так больно стало, что глотнула воздух открытым ртом и глаза широко распахнула, столкнувшись с его взглядом.
Едва заметно кивнул, выражение лица не изменилось. Непонятно, что за мысли у него бродят в голове. Может, вообще задумал что-то нехорошее! А она сейчас добровольно идет в клетку ко льву. Но выбора нет. Война, значит, война. И все средства сейчас хороши. Терять-то больше нечего! Без сына жизни не будет, так чего за нее цепляться?
Прошмыгнула в комнату, ощущая, как взгляд Матвея прожигает спину. Нужно подумать, что говорить, как осторожно и не вызывая подозрений выведать все подробности. Он так пристально и внимательно наблюдает, следит за каждым движением, что от волнения сковывает все тело. Хоть бы не выдать себя! Хоть бы успеть разузнать все, что нужно! Села прямо на неразобранную сумку и обхватила голову руками. В этот момент в спальню вошла мама.
– Что происходит, Лера? Что ты задумала? – полушепотом спросила она.
– Я больше не Лера.
– Как это?
– Я устала повторять, что сестрица живет моей жизнью. По всем документам теперь она – Валерия Фролова. У нее есть муж и сын. А мне она оставила свое имя. Мило, правда? Я решила воспользоваться такой привилегией.
– Ну что за глупости ты говоришь! Хотя в таком состоянии и не такое в голову взбредет. Тебе нужно отдохнуть, силы восстановить, в себя прийти…
– Значит, не веришь? – достала из сумки документ и всучила ей в руки. – Вот, посмотри. Справка о рождении ребенка. Еще повезло, что номер полиса на сайте сохранился, смогла записаться к врачу. Хотя, думаю, ты и сама видишь, что я недавно родила.
Мать пробежалась глазами по строчкам и закрыла лицо рукой.
– Теперь-то ты мне веришь? Вот, еще посмотри.
Вынула из кармана телефон и показала ей фотографию свидетельства о собственности.
– Это настоящий документ. Сфотографировала на месте. Как видишь, сестра от моего имени продала комнату. Сама подумай, если бы это была я, зачем бы мне понадобилось продавать единственное жилье? Чтобы вернуться сюда? Ты же прекрасно знаешь, что я сама рвалась поскорее от вас уехать.
Слова давались с трудом. Мысленно удивлялась, как еще говорит, как еще дышит, если мир давно разбился на части. И его уже не склеить и не собрать. Перед глазами по-прежнему стояла детская кроватка с лежащим в ней запеленутым малышом, а в ушах набатом стучали слова Амелии: «Лешенька, сыночек мой…» До сих пор всю колотит и в висках шумит. Скручивает, выворачивает наизнанку от боли…
Галина Ивановна молча вернула справку и телефон. Лера заметила, что она побледнела, в глазах появился влажный блеск. Конечно, трудно принять такую правду. И неприятно, наверное, осознавать, что любимая доченька оказалась такой подлой. Но что есть, то есть…
– Это плохая идея – прикинуться Амелией, – помолчав с минуту, вдруг выдала она.
– А Амелии прикинуться мной – прекрасная, да?
– Не цепляйся к словам! Я имела в виду, что Матвей быстро тебя разоблачит.
– Если разоблачит, то это даже к лучшему, потому что на Амелию он очень зол. А на меня у него нет причин злиться.
– И все-таки будь осторожна! Ты не знаешь, что между ними произошло. Мало ли, что он задумал…
Лера усмехнулась в ответ. Было странно слышать такое предостережение от матери, но, видимо, именно сейчас что-то в ее сердце шелохнулось. Вдруг обняла ее и прошептала:
– Лучше не ввязывайся во все это.
Лера робко обняла ее в ответ, удивившись такой перемене. Судя по всему, мать поверила, приняла это, пусть и не сразу, пусть не до конца, но приняла. И, кажется, впервые в жизни проявила искреннюю заботу. Неужели есть надежда на примирение? Как только этот кошмар закончится, обязательно нужно будет поговорить с ней по душам.
– Я все равно буду идти до конца. Чего бы мне это ни стоило!
С этими словами резко поднялась. Нужно идти, пока чувствует прилив сил, иначе потом не сможет. Да и мужа сестры не хочется лишний раз нервировать. Прежде, чем закрыть за собой дверь, оглянулась: мать стояла у окна и прижимала руки к груди. Ее взгляд был отрешенным, по щекам катились слезы. Ужасная картина… Амелия разбила сердце не только ей, но и матери. Почему-то именно сейчас, в этот самый момент, почувствовала резкую боль в грудной клетке. И осознала: это порвалась последняя нить, связывающая ее с сестрой. Сейчас в душе осталась только пустота. А еще – злость, которая не позволяла опустить руки.
Осторожно закрыла дверь и решительно направилась к Матвею.
Что ж, война только начинается. Теперь ход за ней.
***
Ехали молча. Каждый думал о своем. «Тойота» Матвея неслась быстро и плавно по столичным улицам. Лера не решалась заговорить первой, боялась сболтнуть лишнее, да и суровый вид спутника отбивал всякое желание откровенничать. Язык так и жгли вопросы, но она приказала себе молчать. До поры до времени. Сначала нужно выяснить, в чем именно Лия должна объясниться.
– Кстати, все хотел спросить… Ты что, беременна?
Медленно повернулась и успела заметить быстрый взгляд, направленный на ее живот, еще не пришедший в форму после родов. Вопрос прозвучал неожиданно, вспорол тишину и натянул нервы. Опасный вопрос. Как теперь выкрутиться?
Затеребила кончик светлой косы, которую наспех заплела минуту назад. Напряженно думала, что же ему ответить… Слова вырвались сами собой:
– Уже нет.
– Уже?
– Родила.
«Ну все, сейчас все раскроется, – пронеслась мысль, от которой внутри все сжалось от паники. – Если он встречался с Амелией недавно, значит, видел ее фигуру и знал, что она не беременна…»
Но, на удивление, Матвей произнес:
– Как интересно! А ты, я смотрю, времени зря не теряла. Кто хоть родился: мальчик, девочка?
– Мальчик.
Если бы он только знал, как тяжело ей говорить об этом, думать об этом, вспоминать своего потерянного малыша! Пока они едут и разговаривают впустую, время уходит. Безжалостно истлевает с каждой секундой. А сердце рвется из груди, истерично там бьется и наполняется жгучей злостью. Эта злость подстегивает, дает силы идти дальше, хватает за руки и поднимает с колен…
– Мальчик, – зачем-то повторила, опустив глаза.
– Замечательно. Вот, значит, для чего тебе столько денег.
Вскинула на него удивленный взгляд. А это уже интересно. Напряглась в ожидании продолжения, но Матвей, как назло, замолчал. Смотрела на то, как он выворачивает руль и чувствовала, что в любой момент может сорваться. Только начала, а уже устала от вранья! Но ничего не поделаешь, пока придется терпеть. Но сколько это «пока» продлится, неизвестно.
– Не понимаю, о чем ты, – сделала невинный вид, пытаясь вывести его на откровенность.
– Все ты прекрасно понимаешь! – выдавил он и зубами скрипнул. Не решилась продолжать этот разговор. Видно же, что до сих пор злится. Сжал пальцами руль так сильно, что костяшки побелели, и резко затормозил на светофоре.
– А сын где? – продолжал допытываться, а Лера щеку укусила изнутри, чтобы не закричать.
– Сын с родителями пока.
Теперь она скрипнула зубами и, вцепившись в подлокотник, отвернулась к окну. Минут через десять припарковались возле небольшого кафе на окраине города. Выбралась из машины и засеменила за Матвеем. Не получалось быть такой, как Амелия. Не было ее уверенности и надменности, наоборот, ноги подкашивались от страха, а неизвестность пугала. Плохая из нее актриса. Он раскусит ее в три счета!
Медленно выдохнула, прежде чем переступить порог кафе. Полутемный зал и спокойная тихая музыка располагали к откровенной беседе. Матвей выбрал столик в самом конце и быстро спровадил официанта, заказав чай.
– Давай сразу приступим к делу, – не выдержав, предложила Лера и нервно заправила за ухо выбившуюся прядь.
– Действительно. Я приготовил бумаги, тебе нужно только подписать, – бросил он и его глаза сверкнули, как два лезвия. Затем откинулся на спинку кресла и принялся ее рассматривать. Лера встретилась с ним взглядом, и ей стало нечем дышать. В темных океанах – стылый лед, сразу почувствовала, как немеют конечности. Такого нелегко обвести вокруг пальца. Но она попытается.
