Тата Златова
Верни моего сына
Глава 6
– Жаль, не знал, что встретимся именно сегодня, так бы взял их с собой, – продолжил, выдержав паузу. Одетый во все черное и погруженный в полумрак, он словно был окутан ореолом загадочности, который каким-то непостижимым образом притягивал к себе. Хотелось рассмотреть Матвея как следует, не впопыхах, а внимательно и пристально, как он сейчас ее. Рассмотреть и прикоснуться. Провести кончиками пальцев по бровям, щекам, зарыться в волосы… Как когда-то… очень-очень давно…
– Что за бумаги? – спросила с беззаботным видом, хотя на самом деле грудную клетку раздирала тревога.
– Соглашение сторон о том, что ты не претендуешь на мою дачу.
Ничего не ответила. Только глаза сощурила, надеясь, что молчание заставит его продолжать.
– Молчишь? Другого я от тебя и не ожидал. Ты ловко все провернула, милая. Сначала уговорила купить меня этот чертовый загородный дом, а потом просто подала на развод и потребовала свою половину! Я долго терпел. Жалел тебя. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец!
Ага, значит, сестрица воюет с ним из-за дачи. Деньги из него трясет. Теперь понятно, почему он так на нее зол. Придется подыграть.
– Я ничего подписывать не буду, – не поворачивая головы, заявила категорично. – Ты купил дачу, будучи в браке, так? Это совместно нажитое имущество. Так какие ко мне претензии? Я требую то, что принадлежит мне по закону.
Матвей вдруг схватил ее за подбородок и медленно произнес, внимательно глядя в глаза:
– Ты играешь с огнем, Лия! – Пальцами сдавил скулы, приблизил к ней свое лицо, по которому прыгали блики света. Глаза его блестели в полумраке, как у хищника. – Не переступай черту, а то можешь пожалеть! Я предлагаю тебе договориться по-хорошему…
– А что, может быть по-плохому?
Думала, сейчас ударит. Даже замахнулся и руку вскинул, а Лера испуганно зажмурилась. Но он лишь стиснул пальцы в воздухе и зарычал.
– Я не знаю, кто и за что меня так проклял, но этот кто-то явно наточил на меня зуб, раз послал тебя, всадника моего персонального апокалипсиса. Сначала ты ловко прикидывалась той, которую я любил, дурачила меня, обманом заставила жениться… А потом исчезла для всех. Только не для меня, нет. Меня ты выкрутила, как тряпку, выжала все, что только можно, а то, что осталось, продолжаешь топтать. Все эти десять лет я живу в постоянном, непрекращающемся кошмаре… И если ты не пойдешь на мои условия… – Он замолчал, дойдя до пика своей ярости. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, насколько сильно он сейчас был близок к тому, чтобы задушить ее голыми руками. И словно в подтверждение ее мыслей он прошипел: – Я убью тебя, Лия.
Кривая усмешка судорогой пробежала по ее губам.
– Тогда вставай в очередь, Матвей, потому что я тоже хочу ее уничтожить! – спокойно перебила его пламенную речь и решительно вздернула подбородок. Да, план пришлось изменить, как только поняла, что Матвей не враг, а союзник.
Его брови медленно поползли вверх. Гримаса ярости сменилась удивлением.
– Странно, что ты не догадался. Я не Лия, я – Лера. И у меня к тебе деловое предложение.
Смотрела на него пристально и выжидающе, однако Матвей молчал. Лишь задумчиво крутил чашку с дымящимся чаем, который только что принес официант. Что, ничего не скажет? Вид такой, будто слышит подобные фразы каждый день. Лицо непроницаемое, спокойное, глаза слегка прищурены и пронзают так, будто сканируют душу. На губах – легкая улыбка. Сидит, вальяжно откинувшись на спинку кресла, молчит и будто чего-то ждет. И это спокойствие выбивает из колеи. Не такой реакции она ожидала.
– Не веришь? Все еще думаешь, что я так говорю, потому что хочу улизнуть?
– Нет.
– А что тогда?
– Я ждал этого момента, – подмигнул и с самым заговорщическим видом пододвинул к ней вторую чашку.
– Какого момента?! – глупо переспросила Лера, чувствуя себя полной идиоткой.
– Когда ты сама признаешься, что не Лия.
В горле моментально пересохло. Нервно закинула ногу на ногу и сделала глоток ароматного чая. Пора признать, что, несмотря на все старания, она с треском провалила эту роль. Оказывается, Матвей давно обо всем догадался и просто ей подыграл. Поэтому и не одернул тогда, в парке, свою ладонь. Нужно было сразу это понять! Если мужчина ненавидит женщину, он не будет держать ее за руку. Так что Оскар за лучшую роль получает сегодня бывший супруг Лии.
– Почему сразу не сказал, что знаешь об обмане? – спросила в лоб, не скрывая разочарования.
– Хотел понять, чего ты хочешь, прикидываясь сестрой.
– И как? Понял?
– Понял.
– И? – нетерпеливо поторопила, а его улыбка стала еще шире. Подпер подбородок кулаком и продолжил свою пытку: внимательный взгляд проник под кожу и вызвал рой ледяных мурашек. Хочет пробраться в ее сознание и понять, о чем она думает? Что ж, как оказалось, это не так уж и сложно. Перед ним она вся как на ладони.
– Мы с тобой не враги, а союзники, – ответил наконец, а по сути, озвучил ее мысли. Что ж, радует, что они смотрят в одном направлении. Оба хотят отомстить Лие. Надо этим шансом воспользоваться. Именно это и предложила Лера, но Матвей цокнул языком:
– Сначала расскажи, что между вами случилось. В первый раз вижу, чтобы сестры-близнецы так ненавидели друг друга. Должна быть причина. Серьезная причина. Я хочу ее услышать.
Нужно все рассказать… Снова прокрутить через себя весь этот кошмар, вновь окунуться в беспросветный омут отчаяния и прочувствовать каждый острый камушек на дне. От волнения перехватило дыхание, а сердце заколотилось где-то в горле. Перед глазами замелькали лица, в ушах зазвенели слова… Невольно вспомнила, как прижимала к груди сынишку, этот маленький комочек счастья, а в солнечное сплетение словно раскаленный штырь вставили и крутят, крутят… Пальцы задрожали, чашка чуть не выскользнула из рук, но чай все равно пролился на скатерть.
– Тебе плохо? – почувствовала прикосновение горячей руки и вдруг подумала, как хорошо было бы переложить весь груз на сильные плечи этого мужчины. Но согласится ли он нести такую ношу? «Идиотка! – тут же себя одернула. – Это мое горе, моя беда, ни на кого сейчас нельзя рассчитывать!»
Господи, она ни в коем случае не должна терять контроль, нужно выдавить из себя эти слова, выплеснуть ядовитое отчаяние! Иначе Матвей не поймет и не поможет. Подсознательно ей все же хотелось, чтобы помог…
– Уже лучше, – пролепетала онемевшими губами и залпом выпила из многострадальной чашки остатки напитка.
– Слушай, я тебя не тороплю. Если тебе трудно рассказывать – не рассказывай, потом это сделаешь, когда легче станет.
– Легче не станет, – жестко возразила Лера и вцепилась в подлокотники, – пока у Амелии мой сын! – последние слова уже выкрикнула. Надрывно, отчаянно, будто это не слова были, а кусочек стекла, который перекатывала на языке до крови и наконец выплюнула. Закусила губу и попыталась сдержать прихлынувшие к глазам слезы. Перевела взгляд на Матвея и заметила в нем перемену: маска спокойствия слетела с его лица, теперь на нем читалось неподдельное удивление пополам с ужасом. Похоже, такого финта от бывшей жены он никак не ожидал. Выпрямился, положил руки на стол и стиснул кулаки. Голову чуть наклонил и челюсти сильно сжал. В глазах уже не лед искрился, там бесновалась целая стихия, готовая снести на своем пути все, что только можно.
– В роддоме мне не принесли ребенка. Сказали, что я его уже с мужем забрала… – продолжала рассказывать, хотя каждое слово причиняло невыносимую боль. – Я не сразу поняла, в чем дело. Как оказалось, Лия просто выдала себя за меня. Отняла мужа и сына. Для меня это стало настоящим шоком! Она пропала около десяти лет назад, я даже не знала, жива она или нет, и вдруг такая новость. Я пришла к ним разбираться, но они ясно дали понять, что сына мне не вернут. Ты слышишь? МОЕГО сына они МНЕ не вернут! Родной матери! Я разорвала бы их всех на куски прямо на месте, но у меня не было сил…
Замолчала, увидев, как он тяжело задышал и пальцами сгреб край скатерти. Резко мотнул головой, и несколько прядей упало ему на лоб. Непроизвольно протянула руку, чтобы их убрать. А когда прикоснулась к его лицу, почувствовала, как по спине змейкой пробежала судорога.
– Юрист сказал, что доказать, что Лешка – мой сын, невозможно, – продолжила с трудом. – У нас с сестрой одинаковый набор генов. Я не знаю, что делать, как его вернуть! Мой муж очень влиятельный человек, у него повсюду связи. А Лия даже не вернула документы, так и живет под моим именем. Я прикинулась ею только для того, чтобы узнать, что она натворила. Надеялась найти хоть какой-нибудь компромат…
Матвей накрыл ладонью ее руку и уверенно сказал:
– Я помогу тебе, Лера. Можешь на меня рассчитывать.
***
Впервые за долгое время чувствовала себя такой окрыленной. Еще не все потеряно! Есть надежда, есть шанс. Теперь их двое, готовых остановить Амелию. Матвей обещал найти адвоката, хоть дело это и нелегкое. Не все горели желанием связываться с Ильей Фроловым. К тому же один из самых дорогих адвокатов страны готов был защищать его интересы. Об этом Лера прекрасно помнила – как-то муженек обмолвился, что доверяет этому человеку все судебные дела, – поэтому понимала, что борьба ожидается непростой.
Постелила свежее белье на кровати и опустилась на нее. Скользнула взглядом по комнате, а в голове всплыли воспоминания. Когда-то даже подумать не могла, что Лия так предаст. Помнится, не раз устраивали здесь «подушечные» бои, смеялись, а по ночам частенько делились своими мыслями.
Если бы кто-то сказал тогда, что собственная сестра отнимет у нее ребенка, она бы ни за что не поверила и рассмеялась этому человеку в лицо. Да, были обиды и недоразумения, но все как-то быстро забывалось, не оставалось надолго в памяти. Амелия находила тысячу оправданий, на нее невозможно было долго обижаться… Почему же она стала такой?
Лера знала, что родители всегда хотели одного ребенка. Мать постоянно об этом напоминала, словно нарочно укрепляя мысль в ее мозгу: «ты лишняя». Рассказывала, как они трепетно придумывали имя, скрупулезно планировали бюджет, с волнением скупали детские книги и вещи. А потом им сказали, что детей будет двое. И все пошло наперекосяк. Мать как-то оговорилась, что дело доходило до скандалов, не знали, что делать, потому что денег не хватало. Родилась Амелия и… Валерия. Имя ей придумали прямо в роддоме, подобрали наиболее созвучное. Родители честно старались любить обеих, но отец, уставший с работы, успевал провести время только с одной дочерью, да и маму на двоих не хватало. По рассказам, Лера росла спокойной, всегда могла себя чем-то занять, а Лия, наоборот, часто капризничала, плакала, требовала внимания. И получала его.
В три года они слегли с гриппом. Лера перенесла болезнь довольно легко и быстро выздоровела, а у Лии начались осложнения, врачи говорили, что все может плохо кончится. Потом были долгие месяцы борьбы, выхаживания и, наконец, – победа. Сестра выкарабкалась, и жизнь вошла в привычное русло. Ну как, привычное… С тех пор родители носились с ней, как с хрустальной, и делали все, чего бы ни попросила. Бывало, отдавали последнее, но покупали то, что хотела дочь. На Леру уже не хватало. Поэтому она донашивала за сестрой…
Наверное, они слишком ее избаловали. Амелия решила, что весь мир крутится вокруг нее, что всегда будет так, как она захочет. Топнет ножкой – и получит понравившееся платье, пустит слезу – и все сразу кинутся выполнять любую просьбу, сделает невинные глазки – и муж купит загородный дом…
В дрожь бросило, когда мысли вернулись к Матвею. К этому жгучему брюнету с пронзительными глазами, окутанному ореолом загадочности. Ох и долго она по нему рыдала по ночам! Кусала уголок подушки и ненавидела за то, что променял ее на Лию. Хм… А почему он это сделал? Почему не объяснил, что так мол и так, любовь зла, я влюблен в твою сестру, поэтому забудь… Он просто тогда сделал вид, будто ее, Леры, не существует. Резко сменил номер телефона, говорил сухое «здрасте» при встрече и всячески избегал любого с ней контакта. Даже домой перестал приходить. Наверное, боялся в глаза посмотреть. Совесть замучила. А Лия сияла от счастья и собирала вещи. «Я переезжаю к нему! Он нашел нам отдельное гнездышко, мы будем только вдвоем!» – не таясь, говорила она. Плевать, что увела у сестры. Плевать, что делает ей больно, демонстрируя свое счастье. Ни капли сожаления, только злорадство. Да, пожалуй, она уже тогда была такой – подлой и бездушной.
Матвей так и не признался, что между ними произошло тогда. Почему развелись, почему она столько лет морочила ему голову и требовала свою долю за дачу. И все ли это ее проделки или он что-то не договаривает? Все ее жалкие попытки что-либо разузнать об их совместном прошлом разбивались о стену угрюмого молчания. В конце концов, перестала тратить на это силы. Разговор был чисто деловым. Лера предложила одно, Матвей – другое. Быстро обсудили детали и разъехались.
– Я позвоню, – всплыла в памяти его оброненная вскользь фраза. И при этом так взглядом обжег, что в жар бросило. Даже сейчас, сидя на кровати в спальне, почти физически ощутила его прикосновение. Провела пальцами по тыльной стороне ладони – кожа еще хранила его тепло, его запах, чуть-чуть горьковатый, с легким цитрусовым оттенком. Внезапно поняла, что хочет снова увидеть его. Но сразу же себя обругала. Сейчас не до любви, нужно сначала разобраться с Амелией и вернуть ребенка! Сердце обливалось кровью.
Посмотрела на мобильный в глупой надежде, что позвонит Илья и скажет, что одумался.
И телефон зазвонил. Правда, на экране высветилось совсем другое имя.
Кира Андреевна.
Глава 7
Лера не сразу смогла ответить. Пальцы дрожали, телефон чуть не выскользнул из рук. Точно она? Да, свекровь, это не галлюцинация. В горле ком застрял, а во рту моментально пересохло. Нажала на сенсорную кнопку, а слух уловил лишь бешеный стук собственного сердца.
– Да? – Не узнала собственный голос, таким он стал хриплым, дрожащим, безжизненным.
– Лерочка, здравствуй, – защебетали на том конце провода. – Это Кира Андреевна.
И замолчала. Чего ждет? Неужели радости? Или случилось что-то страшное, а у нее просто не хватает духу рассказать?
– Слушаю, – все также сипло отозвалась, сжимая телефон.
– Как ты там, деточка? Илья не звонил тебе?
Поморщилась от ее слов, словно от зубной боли. Это ее «деточка» больно резануло по нервам, вызвало злость. И, не сдержавшись, Лера выпалила:
– А как я, по-вашему, могу себя чувствовать, когда мой ребенок находится сейчас неизвестно с кем?!
– Ну, Илюшенька все-таки отец, не чужой человек…
– Где же были его отцовские чувства, когда он сына разлучил с матерью!
– Понимаю, Лерочка, ты сейчас сходишь с ума от горя. Но я хочу, чтобы ты знала: я всеми силами пытаюсь вправить мозги этому оболтусу, только он ничего не хочет слышать! Даже угрожала, а он, представь себе, ясно дал понять, что лучше мне не лезть… Вот так, понимаешь? Его словно подменили!
– А от меня вы что хотите? – как ни старалась, но успокоиться не получалось. Слышала ее голос, а перед глазами как в замедленной съемке стоял тот жуткий момент, когда по щелчку пальцев Ильи ее схватили охранники и не пустили к малышу…
Лешенька, сыночек мой, ты чего плачешь? – тяжелым молотом ударило по перепонкам.
И вновь в сознании всплыло самодовольное лицо мужа и торжествующая улыбка Лии…
– Я пока ничем не могу помочь, – прервала ее безрадостные мысли свекровь, – разве что… – и запнулась.
– Разве что…? Что?
– Могу устроить тебе встречу с сыном.
Леру словно подбросили. Сначала стало легко-легко, так тепло, словно все счастье мира затопило душу. А потом тряхнули, и сердце странно замерло, будто отказал какой-то механизм.
Здесь явно есть подвох. Наверняка проделки сестры.
Пауза затянулась, нужно было что-то ответить. Лере показалось, будто прошла вечность, пока она смогла разлепить пересохшие губы и спросить:
– И какая вам выгода от этого?
– Просто хочу помочь. Я сама мать, поэтому могу себе представить, что ты чувствуешь в такой ситуации. И все, что в моих силах сделать сейчас, это помочь тебе встретиться с сыном. Только ни Илья, ни хамелеон Лия не должны об этом знать. Иначе у меня будут большие неприятности.
Кира Андреевна назвала Лию хамелеоном. Это может говорить лишь об одном – она явно недолюбливает новую «невестку». Что не может ни радовать.
Ну вот как, как можно было отказаться? Холодный разум убеждал, что не нужно соглашаться, в этом явно есть какой-то злой умысел, а сердце отчаянно рвалось из грудной клетки. Рвалось к самому дорогу человечку на земле, к самому любимому и единственному. К сыну.
В голове внезапно созрел план. Слишком рискованный, но разве в ее положении можно не рисковать? Опять же, все получится, если удача будет на ее стороне. Так что нельзя упускать такую возможность…
И Лера решилась:
– Когда можно приехать?
Очень надеялась, что Амелия сейчас не сидит рядом со свекровью и не растягивает губы в ехидно-насмешливой улыбке, радуясь, что сестрица угодила в капкан. Мысленно представила, как отхлестала ее по щекам, и на душе немного полегчало. Господи, неужели она увидит Лешку? Сможет обнять его, поцеловать? Все тело задрожало от нетерпения.
Кира Андреевна попросила прийти завтра, только как пережить это ожидание? Все мысли крутились вокруг завтрашней встречи. Ходила из угла в угол и в конце концов не выдержала, вышла на кухню попить воды. И замерла на пороге, заметив мать, сидящую за столом, понурив голову.
– Мам… – позвала ее, но не получила реакции. Она даже не шелохнулась. Лера сделала несколько шагов и присела на корточки. Взяла ее за локоть, привлекая внимание.
– Что с тобой?
Галина Ивановна медленно подняла голову и посмотрела на нее в упор. Глаза печальные и пустые. В них – ни капли надежды. Этот взгляд заворачивает в кокон беспросветной тоски, хочется бежать подальше, поскорее укрыться в безопасном месте…
– Лия не звонила? – и голос такой же опустошенный, без каких-либо эмоций.
Лера резко одернула руку и отвернулась.
– А зачем ей звонить? Все, что хотела, она получила. На блюдечке с голубой каемочкой.
– Она совсем забыла обо мне, – пробормотала мать, не отреагировав на ее слова. – Ни разу не дала о себе знать за столько времени. И даже не поинтересовалась моей жизнью. Может, меня уже и нет в живых?
– Наконец-то у тебя открываются глаза! – очень хотела сдержаться и не делать ей больно, но слова вырвались сами собой. – Если что-то случится, о тебе смогу позаботиться только я. Твоя Лия палец о палец не ударит, если вам с отцом понадобится помощь. Пора бы уже это понять и перестать с ней носиться, как с писаной торбой!
Поднялась, налила воды из фильтра и сделала несколько жадных глотков. Нужно успокоиться. Да, сердце разрывается от боли, но срываться на других – последнее дело.
– Ты всегда была такой, – вдруг выдала мать, следя за ней глазами.
– Какой? – не поняла Лера.
– Сильной и стойкой. С самого детства. Ты всегда находила, чем себя занять, все схватывала на лету. Никогда не просила нас о помощи. И когда повзрослела, ничуть не изменилась. Именно поэтому я тебя и не опекала: знала, что ты и без меня справишься. А Лия нет. Лия была и остается слабой. Не силой воли, не упорством и умом она своего добивается, а хитростью. А там, где хитрость, там и подлость. Всего один шаг. Я всегда старалась уследить за тем, чтобы она не пересекла эту черту. Но она все-таки сделала это и… пропала. Поэтому мне плохо оттого, что не могу ей помочь.
Лера всполоснула чашку под краном и поставила на место. Сильная, значит. Стойкая. А Лия жертва, бедная и несчастная. Как же хотелось сказать колкость, но прикусила себе язык. Вряд ли слова сейчас что-то изменят. Только время зря тратить на споры, оно ей надо? Сейчас каждая минута дорога.
Окинула мать грустным взглядом и направилась к двери. Но с языка все равно сорвалось:
– Ей уже ничем не поможешь. К сожалению, подлость не лечится.
– Я хочу с ней поговорить! – заявила Галина Ивановна.
– Так в чем проблема? Дать тебе адрес Ильи? Надеюсь, она не выгонит тебя так же, как вышвырнула меня!
– Вот и посмотрим. А адрес все-таки дай.
Лера кивнула. Пусть делает, что хочет. А ей надо привести мысли в порядок и приготовиться к завтрашней встрече. Хотя бы попытаться. Мысленно обняла сына и прошептала: «Скоро увидимся, счастье мое».
***
По телу дрожь прошла, когда заметила вдали ребристую крышу особняка Фроловых. Что бы ни случилось в жизни его обитателей, этот дом будет стоять – и ничего не изменится. Стены не рухнут, кирпич не рассыплется в пыль… Сколько раз наблюдала картину: хозяин умер, а дом стоит. Даже цветы на клумбе цветут. Вот и сейчас: в этих стенах произошло преступление, но ничто снаружи об этом не говорит. И было странно видеть такую спокойную обстановку, когда внутри бушевала настоящая буря.
Замерла на мгновение, не в силах оторвать взгляда. А потом попятилась, чувствуя, как постепенно возрастает ощущение тревоги. Но пересилила себя и все-таки шагнула к особняку.
Пока подходила, пыталась отогнать неприятные воспоминания, но они все роились и роились в голове, как пчелы, и беспощадно жалили. По слогам разбирала последний разговор с Амелией, каждое слово и жест, а горло раздирал крик. Может, не стоило соглашаться на эту пытку? Ведь обнимет малыша, опять рыдать будет. Раны еще сильнее сковырнет. Но как могла отказаться? Все готова отдать, лишь бы увидеть и обнять сынишку! Того, которого родила, кого выстрадала. И мысли о Лешке придали сил. Теперь ничто и никто не сможет помешать этой встрече. Даже если у ворот будет ждать сотня демонов из преисподней и вонзать в нее острые копья, она все равно прорвется к малышу!
Подошла к калитке и увидела Киру Андреевну. Она ходила по дорожке возле клумбы, засаженной цветами, и явно не находила покоя. Заметив Леру, сразу бросилась открывать, от былой степенности не осталось и следа. Волосы женщины, обычно уложенные в аккуратную прическу, сейчас в беспорядке лежали на плечах, на лице – ни намека на макияж. На ней были обычные штаны и невзрачная кофта. Сейчас ей определенно не до салонов красоты и модных бутиков. Интересно, почему? Неужели так сильно переживает из-за этой ситуации? Или дело в чем-то другом?
Некогда было размышлять. Лера кинулась ей навстречу, и только когда оказалась во дворе, позволила себе выдохнуть. Охранники бросили в ее сторону равнодушный взгляд. Приняли за Лию? Сейчас она, конечно, выглядит гораздо лучше, чем в прошлый раз. Надела свой лучший костюм лилового цвета и туфли в тон, немного подкрасила глаза и губы, чтобы замаскировать бессонные ночи.
Да, она заставила взять себя в руки. Потому что если раскиснет – не сможет бороться, а для войны нужен холодный ум и минимум эмоций. Как у Лии. Наверное поэтому она всегда побеждает. Только не в этот раз…
– А где счастливые супруги? – не удержалась и все-таки задала мучивший вопрос.
– Илюша на работе, а Амелия уехала на шопинг с какими-то подругами. По крайней мере, она так сказала, – ответила свекровь, пропуская ее в дом. – Я поняла, это надолго. Так что момент подходящий для нашей с тобой встречи.
– А с сыном кто?
– Леночка, наша нянечка. Я ее отпустила сегодня. Зачем нам лишние свидетели? Только мешать будет.
Значит, Лешей сестра не занимается. А как высокопарно говорила: «я его мать», «мы его вырастим и воспитаем»! А на деле чужие воспитывают. Только ребеночку сейчас как никогда нужно мамино тепло, посторонние тети подарить его не смогут. И Лия тоже не сможет, даже если бы захотела.
Уже через несколько минут сидела на кровати в спальне и качала сына на руках. Тихонько напевала колыбельную, а малыш улыбался. Господи, какой маленький, какой беззащитный! Пальчики крохотные, а взгляд такой беспомощный, как у котенка. Смотрела в его голубые глаза и понимала: вот она, любовь. Самая настоящая, безумная, светлая, бескрайняя и огромная, как целая вселенная. Весь мир перевернет, умрет за эту любовь, только бы глаза сына всегда были рядом и так смотрели…
– Может, покормишь? – неуверенно спросила Кира Андреевна.
– Нет у меня молока, – сказала как отрезала. – На нервной почве пропало.
– Жаль…
Ей жаль! Лучше бы себя пожалела, что сын таким козлом оказался. Хотя нет, это слишком мягко для него. Даже животные на такое не способны. Они за своих детей глотку врагу перегрызут, в бой бросятся, даже если силы неравны. А Илья о себе думал, когда сыну мать подменил. Думал, как свое счастье устроить, а не Лешкино. Его даже животным не назовешь.
– Лера, – свекровь присела рядом на кровать и потерла ладони одну о другую, – расскажи мне, как все было. У меня в голове не укладывается.
– А разве Лия вам не рассказала свою версию событий?
– Рассказала. Только не верю я ей. Не рожала она. А ты – рожала, это видно.
– А Илья как объяснил?
– От него невозможно чего-то добиться. Только отмахивается и говорит, что работы много. Еще и угрожает, чтобы не лезла во все это.
Лера не могла заставить себя начать рассказ. Просто наслаждалась моментом, пока сын рядом. Он уснул на руках, а она все не решалась положить его в кроватку. Не хотела отпускать. Как же мало ей нужно для счастья!
Кира Андреевна терпеливо ждала ответа. Нужно это сделать. Только в этот раз не пропускать каждое слово через себя, иначе сердце не выдержит. А попытаться отстраниться и представить, будто речь не о ней, а о другой женщине. Так будет легче.
И она, таки положив малыша в кровать, начала рассказывать.
Свекровь слушала молча, не перебивая. Однако с каждым разом все больше бледнела. Под конец даже выругалась, чего раньше никогда себе не позволяла.
– Идиот! – это еще самое невинное оскорбление, которым она наградила своего великовозрастного сыночка. – Ну каков, а! Слов нет! Ну ничего, я с ним еще разберусь!
– Вряд ли это поможет, – Лера быстро охладила ее пыл. – Здесь нужны не слова, а действия.
– Он, конечно, очень виноват перед тобой, – признала женщина, – и я не отрицаю. Но ты же прекрасно понимаешь, что все это явно затеяла твоя сестра… А он просто попал под влияние…
Лера вздохнула. Видимо, все матери такие: независимо от обстоятельств, всегда будут оправдывать своих детей. Материнская любовь часто бывает слепа. И ее мать и Кира Андреевна лишнее тому подтверждение.
– Попал он или не попал, уже не важно, – заметила холодно. – Главное то, что он сделал – отобрал моего ребенка! И сделал это сознательно.
– Подожди чуть-чуть, может, он еще остынет и…
– Я не остыну, – перебила ее. – Слишком глубокую рану мне сделал ваш сын. Можете оправдывать его сколько угодно, но что есть, то есть. Леша растет без матери. И, хотите того или нет, это травма. Никакой доктор ее не вылечит.
Отвернулась и стала раскачивать кроватку. Вовремя замолчала, иначе бы наговорила кучу гадостей. А нажить еще одного врага Лере не хотелось.
– Я тебя понимаю, – растерянно пробормотала свекровь. – Побудь пока с Лешенькой в тишине. Успокойся. А я пока пойду, переговорю с рабочими, посмотрю, как продвигается работа.
Похлопав ее по плечу, Кира Андреевна вышла из комнаты. Только сейчас вспомнила, что Фроловы строят новый гараж. Нужно воспользоваться паузой и поискать документы. Вдруг удастся их забрать? Тогда можно будет пойти по другому пути.
Выглянула в окно и убедилась, что свекровь действительно направилась к рабочим. Вот он – нужный момент. И Лера начала поиски.
Но уже через десять минут пала духом. Нужные документы найти не получалось. Там, где они обычно хранились, теперь лежали другие вещи. Проверила и старые тайники – никакого результата. Все бумаги надежно перепрятали. Лия как будто знала, что кто-то их хватится! От бессилия пнула коробку из-под обуви, которую вытащила впопыхах из шкафа и не придала значения. Крышка слетела, открыв взгляду стопку каких-то документов.
У Леры задрожали руки и в глазах потемнело, когда поняла, что держит паспорт сестры. Она не может упустить такую возможность. Раз Амелия так «любезно» подарила ей свое имя, она им воспользуется. Быстро спрятала находку в сумочку и схватила еще несколько бумаг, которые лежали в коробке. Рассматривать их не было времени. Потом вернула коробку на место и перевела дыхание. Не успела сесть у кроватки, как в комнату вошла Кира Андреевна.
– Пока не погоняешь, ничего не сделают, лентяи! – сокрушенно вздохнула она, а Лера разволновалась при мысли: догадается свекровь, что она искала здесь документы или нет. Вроде бы все вещи оставила так, как они и лежали. Ничего не должно ее выдать.
Солнце клонилось к горизонту и заливало комнату ровным оранжево-розовым светом. Лера бросила взгляд на часы и охнула. Ей казалось, что прошло от силы полчаса, а оказывается, уже вечер! Увидела в руках женщины бутылочку с молоком и сердце болезненно сжалось. «Потерпи, мальчик мой, – мысленно обратилась к сыну, гладя его по голове, – скоро этот кошмар закончится».
– Кира Андреевна, я собираюсь подавать в суд на Амелию с Ильей, – заявила прямо и решительно, больше не собираясь тратить время на пустые разговоры. – Хочу сразу понять: на чьей стороне вы выступите?
Свекровь всю прямо перекосило. Отступила на шаг и схватилась за горло, будто это не слова были, а веревка, затянувшаяся вокруг ее шеи.
– Я не пойду против сына… – задыхаясь, произнесла она.
А какой, собственно, реакции можно было ожидать? Что как ни в чем не бывало улыбнется и скажет: «Конечно, на твоей»? Каким бы ни был ее сынок, она ни за что на свете не станет его «топить». Даже зная, что он поступил подло.
– Что ж, на другой ответ я и не рассчитывала. – Лера поднялась и вновь взглянула на часы. С минуту на минуту вернется Лия. Не хотелось здесь с ней столкнуться и выслушивать очередные угрозы.
– Ну подожди, есть же масса других способов…
– Да? Каких?
– Можно же обвинить во всем Лию, пусть она отвечает! Против нее я готова выступить!
– То есть вы предлагаете просто переложить ответственность за это преступление на Амелию? А Илья пусть выйдет сухим из воды, будто и не участвовал во всем этом? Словно не отнимал у меня ребенка? Я правильно понимаю?
Невольно сжала руки в кулаки и почувствовала, как от ярости по телу прошла судорога.
– Илья, на минуточку, отец Лешеньки, – спокойно заявила Кира Андреевна, наконец задышав полной грудью. – Он никак не может отнять то, что и так его.
– Но он отнял! Отнял у сына родную мать! Кусок сердца у меня вырвал! Это, по-вашему, ничего не значит?
– Лерочка, дорогая, – залебезила свекровь и положила руку на ее плечо, – ну попал он под чужое влияние. Бывает. Я с ним еще раз поговорю. И буду говорить до тех пор, пока до него не дойдет, что он поступил неправильно.
– Неправильно? Только и всего? – прищурилась Лера и раздраженно повела плечом, сбросив ненавистную руку. – Вы путаете понятия «неправильно» и «подло». То, что сделал Илья, никак нельзя оправдать. Просто невозможно! Они оба должны за это ответить. С вашей помощью или без нее!
