Светлана Рощина
Ночная кукушка
– Твоё дело попасть туда, а уже на месте будешь решать, как тебе продержаться, – продолжал настаивать отец.
– Но в том-то и дело, что я туда не попаду! Первый же врач, взглянув на меня, отправит обратно! Как ты не понимаешь?
– Но ты же не пробовала! А врачам можно сказать что угодно, главное, попасть на телепередачу, – не принимая в расчёт доводы разума, продолжал гнуть свою линию отец.
– Как же мне достучаться до тебя? – начинала я терять терпение. – Оттого что вы с мамой с утра до вечера проводите время в четырёх стенах, вам сложно оценить реальную жизнь! Поэтому ещё раз повторяю, что даже если каким-то чудом я смогу пройти медицинскую комиссию и остальные отборочные туры и попаду на передачу «Последний герой», то первым человеком, которого выкинут, буду я! И сделано это будет отнюдь не из мести или из вредности, а из жалости, потому что в первый же день пребывания там я получу такие солнечные ожоги, что моё дальнейшее пребывание там станет просто опасным!
– Тебе главное попасть туда, – продолжал настаивать отец, и в его голосе начинали слышаться радостные нотки от того, что я хотя бы гипотетически допустила возможность своего участия в этом телевизионном проекте. – Может быть, тебе и удастся выиграть три миллиона!
– Не удастся, – старалась я пресечь на корню энтузиазм отца. – Потому что я не буду там участвовать!
– Но ты должна попробовать!
– А почему бы тебе не предложить Лине поучаствовать в этом проекте? Она моложе меня, и со здоровьем у неё всё в порядке! – решила я отвести от себя стрелки.
– А причём здесь Линулинка? У Линулинки другие заботы! Ей нужно учиться. А ты вполне могла бы принять участие в «Последнем герое» и выиграть три миллиона рублей, – возвращая разговор в прежнее русло, отвечал отец.
– А у меня, конечно же, никаких забот нет! Ни семьи, ни работы, ничего! Я с лёгкостью могу всё это бросить и уехать на край света, чтобы искать приключений, которые однозначно закончатся плачевно для моего здоровья, – с сарказмом отвечала я.
– Я не пойму, тебе что, не нужны три миллиона рублей? – недовольный моими отказами, начинал злиться отец.
– Отчего же? Я бы не отказалась получить эти три миллиона. Но в данной ситуации это всё равно, что пытаться достать Луну с неба! Повторяю, для меня это невозможно! Поэтому я даже не буду тратить свои силы и время на то, чтобы пытаться попасть туда. У меня полно других, более насущных проблем, которые я должна решать, а не мечтать о каких-то гипотетических миллионах!
– Нет, ты должна пообещать мне, что позвонишь на телепередачу и начнёшь проходить отборочный тур, – не желая отступать от своих планов, категорически заявил отец.
– Я не буду тебе этого обещать, – отвечала я, завершая разговор.
После этой фразы я придумывала какую-нибудь отговорку, чтобы сбежать, но это была лишь временная передышка. Пока на наших телеэкранах сезон за сезоном выходил «Последний герой», родители пытались заставить меня пообещать им, что я направлю заявку на участие в этом телевизионном проекте. И хотя я всегда была послушной дочерью, и три миллиона рублей мне бы очень пригодились, я ни разу не попыталась оказаться среди «героев», потому что знала, что тратить понапрасну свои силы и время – глупая затея. Мне и так нужно успеть сделать слишком много, и я не могу растрачивать свою энергию на бесперспективные авантюры.
Однажды на улице я нашла в снегу золотое кольцо с надписью «Спаси и сохрани». Оно было большого размера и явно предназначалось для мужчины. И если бы мой муж не был убеждённым атеистом, я бы как примерная жена отдала бы это кольцо ему. Но я знала, что мой благоверный не только не будет его носить, но и постарается пропить при первом удобном случае. Поэтому я решила подарить это кольцо папе.
Я всегда считала, что найденные вещи приносят удачу. Так, перед вступительными экзаменами в ВУЗ я нашла в песке серёжку. Она не была ни золотой, ни серебряной. Она была просто очень красивой. Витиеватой формы с чёрными стразами. И я взяла её себе, отмыла от песка и на следующий день надела, и получила «пять», с первого экзамена поступив в Юридическую академию.
Я и потом одевала эту серёжку, но только в крайних случаях, когда мне нужна была помощь свыше. И всегда, когда серёжка была у меня в ухе, мне везло. Просто феноменально везло, словно с утра я выпила эликсир удачи. И до сих пор эта чудодейственная серёжка лежит у меня в отдельной шкатулке, хотя я уже давно не надевала её.
Но в то же время, если я могла вернуть пропажу владельцу, то непременно это делала. Например, пару раз я находила деньги (причём приличные суммы) в здании, где работала. Так потом я обходила все кабинеты и выясняла, кто их потерял, и оба раза находила счастливцев, которым эти деньги принадлежали, после чего возвращала найденную сумму безо всякого вознаграждения.
А однажды мой маленький сын нашёл на дороге сенсорный мобильный телефон, но я не позволила ему оставить эту вещь у себя. Я объяснила, что ребёнок, который потерял этот телефон, будет сильно переживать из-за своей потери, и в придачу ему достанется от родителей. Так что нельзя строить своё счастье на несчастье других. И проверив контакты, указанные в телефоне, я нашла номер мамы этого ребёнка и, созвонившись, вернула ей пропажу безо всякого вознаграждения.
Потом я объяснила сыну, что от добрых дел сердце становится больше и сильнее, поэтому он не должен сомневаться в правильности нашего с ним поступка. И сын согласился со мной, ни разу не упрекнув меня в том, что я забрала у него найденную вещь.
Но в тот зимний день, когда я нашла в снегу золотое кольцо, то подумала о том, что искать владельца этой вещи бессмысленно. Поэтому я решила оставить кольцо себе, чтобы потом отдать папе, которому удача явно не помешает. И во время ближайшей поездки к родителям я вручила ему этот подарок.
Папа обрадовался, поблагодарил меня, а я почувствовала, что сделала доброе дело. Но когда в следующий раз я приехала к родителям, то поинтересовалась, почему папа не носит подаренное мной кольцо.
– А мы сдали его в ломбард, – спокойным тоном ответила мать.
– Как? – изумилась я. – Это же был подарок!
– Нам понадобились деньги, – не меняя выражения лица, продолжила мама. – Ты же нам отдала это кольцо, вот мы и распорядились им так, как сочли нужным.
– Но я подарила это кольцо не вам двоим, а папе! Чтобы оно приносило ему удачу!
– Вот нам и повезло! Мы получили за него деньги и потратили так, как хотели, – не давая папе вставить ни слова, ответила мама.
Как же мне было обидно это слышать! Да если бы я знала, как родители распорядятся этим кольцом, то ни в жизнь бы им его не отдала! Пусть бы лежало у меня и ждало своего часа. Лучше бы я потом передала его сыну, когда тот стал бы взрослым! А в ломбард отнести это кольцо я могла и сама, если б захотела.
Хотя что, собственно, я удивляюсь? Разве родители не всегда пренебрежительно относились к моим подаркам, которые я делала им от всей души? Все презенты, которые я дарила маме, ждала незавидная участь. Если это была косметика, парфюм или кремы, то они просто ставились на полку, куда-нибудь с глаз подальше, а когда срок их годности истекал, то они благополучно выкидывались. А если это были какие-то вещи, то мама раздавала их всем, кто попросит, без малейших угрызений совести. И на мои искренние вопросы: «Зачем ты это сделала, ведь я же покупала это именно для тебя?», мама, пожимая плечами, отвечала:
– Ну и что?
И почему я надеялась, что к этому кольцу будет иное отношение? Может быть, потому что оно – золотое, да и надпись на нём такая символическая? Но, вероятно, тот факт, что этот подарок был получен из моих рук, перевесил все остальные аргументы, и, уверена, под влиянием мамы папа сдал эту вещь в ломбард, чтобы мама могла потратить эти деньги по своему усмотрению.
Ах, как это обидно! У меня сразу же пропало желание вообще делать им какие-либо подарки, если их ждала такая незавидная участь!
Мама всегда утверждала, что в детстве я никогда не болела, и поэтому у неё со мной не было никаких проблем. И действительно, в моей памяти совершенно отсутствуют сцены, когда я бы лежала в кровати, а мать поила меня лекарством с ложечки.
До семи лет моя медицинская карта была абсолютно чистой. В ней не было никаких записей о перенесённых заболеваниях. Именно поэтому, когда я стала взрослой, этот факт причинял мне много беспокойств. Ведь общеизвестно, что многие инфекционные заболевания легко переносятся детьми, но в то же время они приводят к тяжёлым последствиям, если ими заболевает взрослый человек.
И когда у меня самой появились дети, я с ужасом ждала, когда кто-нибудь из них вернётся домой из детского сада с ветрянкой. И когда заболела дочь, я приготовилась к худшему. Каждый день я осматривала своё тело в поисках очагов инфекции, но они не проявлялись. В итоге дочь переболела ветрянкой, а я даже не заразилась, что, с одной стороны, очень удивило меня, а с другой – обрадовало. И я объяснила себе это тем, что у меня сильный иммунитет, и потому я не заболела.
Но когда мой сын собрался поступать в детский сад, я снова начала беспокоиться. Если в первый раз по какой-то неведомой причине болезнь обошла меня стороной, то не факт, что мне повезёт во второй раз. Тем более что я стала старше, и запас моего здоровья заметно поубавился. И тогда я обратилась к детскому врачу и объяснила свою проблему.
– В этой ситуации, – сказала мне доктор, – я бы посоветовала сделать прививки. И Вам и Вашему сыну.
И я поступила именно так. Сделала в детской поликлинике прививку сыну и потом сама отправилась к врачу.
– А Вы уверены, что в детстве не болели ветрянкой? – поинтересовалась у меня врач, прежде чем выписывать направление на прививку.
– Конечно, уверена! Моя мама всегда утверждала, что я не болела никакими инфекционными заболеваниями! И в медицинской карте тоже нет никаких записей!
Но мои доводы врача не убедили.
– Я считаю, что сначала Вам стоит сдать анализы на наличие антител ветряной оспы. На всякий случай. А если результат будет отрицательным, то тогда сделаем Вам прививку.
Это предложение было разумным. И даже странно, что я сама не додумалась до этого. Но, как всегда, слова матери были для меня истиной, не подлежащей сомнению.
И вот на четвёртом десятке лет я направилась в медицинский центр, чтобы сдать необходимые анализы. И как вы думаете, что я увидела, получив результаты? То, что было очевидно с самого начала. В детстве я болела ветрянкой. Причём наличие в моём организме антител ветряной оспы было очень впечатляющим. И врач сказала мне, что такое количество антител в организме возможно только в результате перенесённого заболевания. Если бы у меня был врождённый иммунитет, то количество антител было бы гораздо меньше.
Получив на руки результаты анализов, я сразу же пожалела о прививке, сделанной сыну. Но больше всего меня поразил тот факт, что моя мать не знала, или точнее будет сказать, не желала знать о том, что её старшая дочь в детском возрасте на ногах перенесла ветрянку. Это же как нужно не любить собственного ребёнка, чтобы его, больного и с высокой температурой, гнать каждое утро в детский сад?
Да, чем дольше я живу и чем больше узнаю собственную мать, тем сильнее гаснут во мне всякие чувства к ней.
За что она так со мной?
Моя семейная жизнь с мужем была очень тяжёлой. Я жила в постоянных лишениях, испытывая ежедневные унижения и оскорбления от мужа и свекрови. И поэтому, чтобы не сойти с ума и не наложить на себя руки, я стала убегать в свои фантазии. Я стала писать, выплёскивая на бумагу всё, что было у меня на сердце. И ещё я старалась как можно чаще убегать из дому. Сначала одна, потом с детьми.
Когда денег было совсем мало, и наступали выходные, то я старалась на весь день уйти в парк или просто побродить где-нибудь по Москве: на Красной площади, на Патриарших прудах, на Воробьёвых горах. Благо, в нашей столице есть где побродить, и есть что посмотреть, даже не тратя при этом никаких денег.
Но за это время я сменила несколько мест работы, и мой доход увеличился. Поэтому я стала расширять круг своих поездок. Сначала экскурсии расширились до городов Подмосковья, затем близлежащих областей, а потом дошла очередь и до зарубежья. И это было самой прекрасной возможностью сбежать от реальности.
Что может быть лучше, чем уехать в какую-нибудь далёкую страну, где никто не знает русского языка, где ничто не напоминает о родном доме и о многочисленных проблемах, оставшихся в этом доме?
Кто-то тратит деньги на еду, кто-то на украшения, кто-то на приобретение автотранспорта, кто-то строит дачу, а я все свои деньги вкладывала в путешествия. Я готова была отказывать себе во всём, благо, к этому мне было не привыкать, только ради того, чтобы иметь возможность сбежать на некоторое время куда-нибудь подальше.
И сначала я, оставаясь примерной дочерью, честно сообщала родителям о своих путешествиях. Они слушали, радуясь привезённым подаркам, но это длилось недолго. Вскоре это стало новой причиной их недовольства мной и моим образом жизни.
– Тебе, наверное, деньги девать некуда? – возмущённо заявляла мать, когда я рассказала ей об очередной своей поездке в Прибалтику и вручила ей и папе привезённые гостинцы. – У нас с папой просто в голове не укладывается! Как ты можешь тратить такие огромные деньги на свои поездки? Это же всё равно, что выбрасывать деньги на ветер! И если ты не знаешь, куда потратить свою зарплату, отдавай её нам! Мы с папой найдём твоим деньгам лучшее применение!
Я растерялась. Каждый раз, рассказывая родителям об очередной поездке, я наивно думала, что они радуются за меня и за своих внуков, которые имеют возможность посмотреть мир, расширить свой кругозор, изучить иностранные языки, непосредственно пообщавшись с их носителями, но на самом деле эти люди просто завидовали нам. Завидовали тому, что я смогла пойти дальше их, что я не закрылась в собственном мирке, лелея свои комплексы, а смогла вырваться из замкнутого круга проблем, которые они долгие годы так тщательно создавали для меня! И теперь они думали лишь о том, чтобы лишить меня и этой радости, заставив тратить деньги на них и их нужды. Ну уж нет! Никто и никогда не лишит меня возможности путешествовать по миру! Если понадобиться, то я отправлюсь в путь пешком, имея лишь рюкзак за плечами! И никто меня не остановит!
– Знаешь, почему я трачу деньги на путешествия? – ответила я матери. – Потому что когда я приезжаю в новое место, то мне все улыбаются. Там меня никто не оскорбляет и не унижает, как здесь! Там я отдыхаю душой! Именно поэтому я готова оставлять там все деньги, какие у меня есть! А когда я приезжаю сюда вместе с подарками и деньгами, то всё равно слышу от вас с папой лишь оскорбления. И после это ты ещё спрашиваешь меня, почему я стала реже приезжать к вам, а чаще путешествовать?
Но даже этот ответ ничего не изменил в отношении ко мне родителей и в количестве их претензий в мой адрес. Поэтому я перестала им рассказывать о своих поездках и детей заставила молчать. Правда, это было несложно сделать, потому что родители никогда не интересовались моей жизнью и жизнью своих внуков. Они не задавали те вопросы, которые позволили бы моим детям проговориться. И лишь я продолжала думать о том, что мешало раньше или мешает сейчас моим родителям путешествовать? И я не имею в виду Центральную Африку или другие далёкие края, добраться до которых не так просто. Для этого нужно иметь определённое мужество и солидную денежную сумму. Существует же масса других возможностей бюджетного отдыха, для организации которого не нужно прилагать много усилий.
Например, родители всегда мечтали отправиться в какой-нибудь речной круиз. Так в чём проблема? В нашей стране очень развита система данного вида отдыха. На любое количество дней и на любой кошелёк. Просто нужно приехать в офис, выбрать подходящий маршрут и оплатить его. А можно сделать это через Интернет, что ещё проще. И если бы у родителей реально не было денег на такую поездку, то я бы, не задумываясь, их им дала. Но я прекрасно знаю, что они могут себе это позволить. Но, как и раньше, они предпочитают тратить свои деньги на младшую дочь и на очередное благоустройство дома, в котором живут. Что ж, это их выбор. Они желают тратить свои деньги так, как им вздумается, но почему-то меня они хотят лишить этого права. Где справедливость?
Кроме того, в органах социального обеспечения пенсионерам предоставляют бесплатные путёвки в различные санатории и дома отдыха, в том числе и на море. Для этого нужно просто написать заявление. Но родители настолько обленились и настолько погрязли в своих обидах на вселенскую несправедливость, что не в состоянии сделать даже этого. Я много раз советовала маме с папой обратиться в органы социального обеспечения за путёвкой, но они всегда находят какие-то отговорки, чтобы туда не ходить. Наверное, только для того, чтобы снова и снова продолжать упрекать меня в неблагодарности и в нежелании отдавать им свои честно заработанные деньги. Только спрашивается, почему я, мать двоих детей, должна лишать себя и своих ненаглядных чад возможности хоть ненадолго вырваться из границ обыденного? Возможности отвлечься от этой нескончаемой рутины рабочих и учебных будней, в которых нет никого просвета, ни радости, а лишь один сплошной мозговой и физический штурм? Любому человеку нужно отвлекаться, радоваться, иначе можно сломаться и сойти с ума. Но, полагаю, мои родители отвлекаются и радуются лишь тогда, когда им удаётся в очередной раз унизить и оскорбить меня. Наверное, именно тогда, втоптав меня с головой в грязь, они могут возвыситься в своих собственных глазах. Вероятно, другого пути почувствовать себя покорителями мира у них просто нет.
О следующем случае из моей жизни я вообще не хотела бы ни писать, ни вспоминать, но именно он является наиболее показательным в моих отношениях с родителями. А скорее, в их отношении ко мне. Поэтому я постараюсь собраться с духом, вооружившись стопкой носовых платков и успокоительным, чтобы последовательно изложить то, как всё это было на самом деле, не пропуская никаких, даже самых болезненных подробностей.
Тогда я ещё сидела в декрете со своим маленьким сыном и считала копейки от зарплаты до зарплаты мужа, который изо всех сил старался спрятать от меня половину зарабатываемых денег, чтобы потом беспрепятственно их пропить.
Наступило лето. Сыну был год и десять месяцев. И мама позвонила мне, чтобы предложить приехать в деревню. После смерти бабушки родители оформили её дом в Рязанской области на своё имя, выкупив его (не без моей финансовой помощи) у остальных наследников. После чего переехали туда жить, оставив любимой Линулинке-золотулинке городскую трёхкомнатную квартиру. Вместе с машиной, гаражом и дачей в пригороде.
– Светка, что тебе делать в Москве с детьми? – говорила мне мама по телефону. – Здесь у нас свежий воздух, огород, овощи с грядки. Где ты в Москве всё это найдёшь? А детям нужны витамины! Собирайся и приезжай на всё лето. Хоть отдохнёшь здесь, сил наберёшься.
Но я прекрасно понимала, что отдых, в понимании моих родителей, это ежедневная работа на огороде и по дому. И на самом деле их лестное приглашение означает лишь то, что им нужны ещё одни рабочие руки, но всё равно решила согласиться, потому что детям действительно нужны свежий воздух и витамины. Как, впрочем, и мне.
– А Лина когда к вам приедет? – спросила я, чтобы заранее уточнить график нашего пребывания в деревне.
Зная о безграничном обожании родителей Линулинки-золотулинки, я понимала, что стоит только ей ступить на порог их дома, как я и мои дети сразу же превратимся в изгоев.
– Линулинка в этом году к нам не приедет. Её мужу этим летом разрешили взять лишь две недели отпуска. Остальное он будет догуливать зимой. Поэтому Линулинка решила в этот раз поехать в другую деревню к родителям мужа, потому что там нужно помочь перекрыть крышу в доме. Так что всё лето ты будешь отдыхать одна! Весь наш дом будет в твоём распоряжении.
Слова матери мы всегда слушаем сердцем, а не разумом. Не анализируя, не подвергая критике. Мы принимаем речи матери за истину, за аксиому, не нуждающуюся в подтверждениях, всего лишь по одной причине: считается, что родная мать всегда желает добра и счастья своему ребёнку. Но, к величайшему сожалению, мой жизненный опыт доказывает обратное.
Услышав приглашение мамы, я обрадовалась и поверила ей. Поверила, потому что хотела верить. Хотела надеяться, что родители действительно хотят видеть меня, потому что соскучились. Хотят пообщаться с внуками хотя бы потому, что на это лето у Лины, которая к этому времени успела снова выйти замуж и родить дочь, другие планы, и поэтому они вспомнили обо мне. Но меня и этот расклад устраивал. Поэтому я собрала большой дорожный чемодан, накупила родителям гостинцев, а также продуктов (чай, кофе, различные консервы, тушёнку, макароны, даже замороженную курицу, которую уложила в сумку-холодильник), взяла оставшиеся деньги и поехала с детьми в деревню.
С автобуса нас встретил папа, а мама приготовила ужин, и целый вечер я провела словно в сказке про счастливую семью. Мама и папа вежливо беседовали со мной, интересуясь нашими новостями, и на какое-то время я подумала, что наконец-то всё изменилось в лучшую сторону. Родители стали относиться ко мне с уважением, и большего я и желать не смела. Но уже утром всё изменилось.
Просыпаюсь я всегда очень рано. Также как и родители. Поэтому, когда я вышла из дома в туалет, который, как и в любой деревне, располагался за домом, то услышала слова отца, обращённые ко мне:
– Здорова же ты спать, Светка! Хватит бока отлёживать, пора приниматься за работу!
И мне указали на огромный таз с грязным бельём, который требовалось выстирать до завтрака.
Спорить было бесполезно, да я и ожидала нечто подобное, потому, не говоря ни слова, я взяла ведро и стала набирать из шланга воду.
– Ты зачем это воду в ведро наливаешь? – сразу же напустилась на меня мать.
– Чтобы согреть её! Вы же сами велели мне выстирать бельё, – ответила я.
– А зачем воду для этого греть? Мы, к твоему сведению, за газ деньги платим! А пенсия у нас не резиновая, – сразу же одёрнула меня мать. – Будешь стирать в холодной воде! Наливай из шланга прямо в таз, а ведро неси на место!
– Но бельё же не отстирается в холодной воде! – возразила я.
– А ты лучше стирай, чтобы отстиралось! – ответила мать.
В итоге я перелила воду из ведра в таз, после чего отнесла ведро обратно в кладовую.
– А где стиральный порошок? – затем спросила я у матери.
Нехотя она вручила мне пачку дешёвого порошка со словами:
– В следующий раз сама будешь покупать!
Слышать это было, мягко говоря, странно, потому что родители поручили мне стирать их бельё. В этом тазу не было даже моего нового платка. Так что мне и так предстояло бесплатно работать на них, а они ещё и требовали, чтобы я использовала для работы свои подручные материалы.
И вот в ледяной воде я, как могла, тёрла жирную и грязную родительскую одежду, используя при этом плохонький стиральный порошок. Мне пришлось чуть ли ни в кровь стереть кожу на руках, чтобы хоть немного смыть грязь с их белья.
А когда я вылила мыльную воду и стала набирать чистую, мать снова одёрнула меня.
– Полоскать будешь только раз! Вода у нас тоже платная. А то ты здесь в своё удовольствие полоскаться будешь, а мы потом с отцом из долгов до конца жизни не вылезем!
– Но одного раза мало! Сама видишь, сколько белья! Тут, как минимум, раза три полоскать нужно, – принялась я объяснять матери.
– Если нальёшь воду в таз больше одного раза, платить за это будешь сама! Это у вас в Москве зарплаты огромные, вот ты и привыкла разбрасываться деньгами! А нам тут с отцом каждую копейку считать приходится! – со злостью рыкнула на меня мать.
Я не стала спорить. Но когда я прополоскала одежду один раз, то ощутила, что порошок совершенно не смылся. Поэтому, когда никого рядом не было, я налила ещё воды в таз. Хотя и этого было мало, но, по крайней мере, так было уже лучше. Потом я развесила бельё на верёвке во дворе и пошла в дом проведать детей. К тому времени они уже проснулись, что неудивительно, так как стирка заняла у меня приблизительно час. Затем мы пошли на кухню завтракать.
Мама напекла блинчиков на сыворотке. Молоко она пила только сама, либо использовала для творога, который тоже ела сама. Ну а отходы производства можно было использовать на корм нам. Даже несмотря на то, что я была кормящей матерью, я всё ещё не имела права на молочные продукты. Но я была рада и тому. Мы поели блинов с прошлогодним вишнёвым вареньем, после чего я хотела немного погулять с детьми.
– Светка, – снова обратилась ко мне мать. – Раз вы идёте гулять, то купите в магазине бутылку подсолнечного масла и хлеб, а потом зайдите на почту и возьмите сегодняшнюю газету для папы.
Я думала, что мама даст мне денег на эти покупки, но не тут-то было! Вероятно, она полагала, что мы должны оплачивать своё проживание в их доме не только работой, но и дополнительными денежными средствами.
И, собрав детей, я отправилась на прогулку по деревне. Я старалась бродить как можно дольше, потому что мне совершенно не хотелось возвращаться к родителям. Я знала, что мой приход ознаменует собой новый объём работы, которую предстоит сделать. Но гулять здесь было совершенно негде.
Мы с детьми несколько раз прошли вдоль всей деревни и обратно, и всё равно это заняло у нас меньше двух часов.
Вернувшись в дом, я отдала маме покупки, но услышала в ответ лишь упрёки.
– Папа другую газету хотел почитать!
– Но она была всего одна! Других там просто не было!
– А нужно было попросить! Это приезжим они всегда предлагают одну газету, а для своих у них всегда припасено что-то поинтереснее! – недовольным тоном пробурчала мать. – Ничего тебе поручить нельзя!
– Но откуда я должна была это знать? Ты же меня не предупредила!
– А самой спросить трудно? – снова попрекнула меня мать.
Вот так всегда! Делаешь, что велено, и всё равно остаёшься виноватой. Прямо как в детстве.
На обед был суп, который сварила мама, а затем у родителей был традиционный послеобеденный отдых. Сколько себя помню, родители всегда ложились спать после обеда. Причём всегда в мою постель. Но в доме бабушки комнат было больше, поэтому мама с папой легли отдыхать в свою кровать. Я же, воспользовавшись временной передышкой, посвятила это время детям. Мы побродили по огороду, поиграли, почитали книжки. А потом родители проснулись, и мне предстоял новый фронт работы. Нужно было собирать с грядок огурцы на продажу. Эта работа заняла ещё пару часов, а затем нужно было готовить ужин. И для этого папа достал из подпола ведро прошлогодней картошки.
– Может, стоит выкопать молодую? – осторожно спросила я.
– Ишь, чего выдумала! А эту кто доедать будет? – строго спросила мать.
И мне пришлось чистить старую картошку, которая была мелкой и дряблой. Когда бабушка была жива, она такой картошкой кормила поросят, а когда перестала держать свиней, то просто выкидывала. Я думаю, что и родители вряд ли сами ели такую картошку. Наверняка приберегли её для меня. И я предприняла вторую попытку изменить наш рацион.
– Мама, я же привезла макароны и тушёнку. Давай я лучше их приготовлю!
– Нет, – не позволила мне прикоснуться к привезённым продуктам мать. – Их мы ещё успеем съесть. А пока чисти картошку!
Деваться было некуда, и я почистила эту плохонькую картошку, помыла огурцы с огорода, что и составило наш ужин.
А потом, к моему величайшему изумлению, мама стала щедро набирать воду в вёдра и греть её, а папа стал переливать эту воду в бак, стоящий на душе.
Душ в деревне, как и туалет, располагался в отдельном помещении во дворе. Это была деревянная кабинка, в потолок которой вкручена душевая лейка с краном. А вода поступала из бака, стоящего на душевой кабинке. А к баку подобраться можно было лишь по приставной лестнице. Так что подобное физическое упражнение было сложно осуществить одному. Поэтому папа поднимался по лестнице, мама подавала ему ведро с водой, чтобы потом перелить в бак.
Увидев подобные манипуляции со стороны родителей, я наивно подумала, что сейчас нас всех ожидают водные процедуры перед сном. Но как бы не так! Сначала в душ сходил папа, сбросив грязную одежду в таз, что означало для меня новую работу на завтрашнее утро, затем в душ пошла мама, точно также бросив грязную одежду в таз. А когда мама вышла из душа, я спросила её:
– А нам тоже можно помыться?
– Что это ты выдумала? Мыться будешь у себя в Москве, а здесь у нас воды мало. Только для нас с папой, – вытирая голову полотенцем, ответила она. – И вообще, раньше мы на речке мылись и ни о каком душе не мечтали!
– Да как же я по такой жаре с маленьким ребёнком на речку пойду? У меня же сердце остановится! Да и река сейчас так загрязнена, что в ней не то, что мыться, в неё заходить страшно! – в сердцах ответила я.
– Вечно ты всем недовольна, – бросила в ответ мать, заходя в дом.
И я поняла, что мы здесь лишний раз и подмыться не сможем. Правда, на такой случай я привезла с собой упаковку влажных салфеток, ну да разве они спасут нас троих, когда нам по такой жаре и умыться-то не всегда можно?
Поэтому перед сном мы протёрлись влажными салфетками, хотя это совершенно не спасло положения, потому что я чувствовала, как мои ноги остались липкими от пота. И хорошо ещё, что мой сын уже начал ходить на горшок, и его не нужно было подмывать несколько раз на дню после каждого испражнения. Потому что в противном случае мне даже сложно представить, как бы мы справлялись, так как наших влажных салфеток хватило бы в лучшем случае на пару дней.
А с походами на речку была отдельная история. Даже в детстве бабушка не отпускала нас (детей) на речку одних, без взрослых, потому что идти нужно было почти три километра. И если в сторону реки нужно было идти по горе вниз, то обратно требовалось подниматься в гору. К тому же достаточно крутую. И, конечно же, мой маленький сын сам бы при всём желании не смог ножками на неё подняться. Поэтому мне пришлось бы нести его на руках. А на улице, между прочим, днём температура поднималась до сорока градусов! Я и так очень тяжело переношу жару и стараюсь днём во время солнцепёка никуда не выходить, а тут ещё мать предлагала мне лезть в гору с ребёнком на руках! А ведь ни она, ни папа составить нам компанию не собирались! Поэтому я решила отложить свои визиты на речку до лучших времён. И вся солёная от выступившего пота легла спать, надеясь, что новый день будет лучше предыдущего. Но он был практически полной копией первого.
