Светлана Пригорницкая
Когда плачут львы
Никита гипнотизировал взглядом яркое малиновое полотенце с разводами по краям и, дождавшись, когда Слава опустился в кресло, спросил:
–– Зачем Завалов его взял? Может подозревает что-то или не доверяет?
–– Не думаю, Никита, – громко отхлебнул шампанское Слава. – Если бы не доверял, то моя подпись там бы не стояла. Скорее всего ищет замену. Сергей Алексеевич ведь понимает, что официальный главбух должен быть кристально чистым. А если один раз отсидел, то второй раз посадить тебя, дело несложное.
Наташа рассеянно разглядывала заставленный грязной посудой стол. Хорошо, когда мужчины не привередливы: три корочки хлеба – молча съели, ни крошки не оставили, целый день на кухне простояла, и щи, и мясо «по-баварски» в пиве запекла, и по старинке, «оливье» – всё смели и, опять же, только крошки оставили.
Володя, поглаживая вылезший из-под ремня живот, с сожалением разглядывал бардак, оставленный после ужина. Некоторое время он искоса наблюдал за отрешённым лицом Наташи, догадываясь, что бардак – это последнее, что тревожит её в этот миг.
–– Наташ, – тихо позвал он. – Говори, что тебя напрягает. Чем раньше мы узнаем новости, тем больше времени у нас будет на отреагировать.
–– Честно говоря, – медленно повернулась Наташа, не отводя глаз от чёрной косточки маслины, плавающей в маленьком судочке, – ты последний из ребят, с кем я хотела обсудить новость.
–– Ну, спасибо, – обиженно надулся Володя.
–– Далматов вернулся, – Наташа подняла тяжёлый взгляд на мгновенно изменившееся лицо, сидящего напротив мужчины.
–– Откуда знаешь?
Стрелки на часах давно уже перескочили отметку одиннадцать, а со двора всё ещё раздавались пьяные завывания, празднующих юбилей, соседей. То, что веселье после одиннадцати перенесли на свежий воздух, раздражало Наташу. Окна спальни, которую они занимали, когда оставались ночевать у Никиты, выходили как раз на эту сторону. Закрыв форточку, она поплотнее задёрнула шторы. Несколько минут разглядывала расслабленное во сне лицо Славы. Глубокие складки вокруг тонких губ разгладились, возвращая ту доверчивость и наивность, которая покорила её много лет назад. Снова подойдя к окну, она прижалась лбом к тёплому стеклу. Весёлая компания в очередной раз пила на «посошок». Выйдя из комнаты, Наташа осторожно, чтобы не разбудить Славу, закрыла дверь.
Ребята сидели в тех же позах и, казалось, за время её отсутствия не произнесли ни слова. Наташа понимала, что информация, полученная вчера из случайного разговора с подругой, окажет эффект разорвавшейся гранаты. Особенно, для живущего в ожидании этого события, Володи.
–– У меня подруга есть, Лизка Берендеева. Муж её владеет риэлтерской конторой, совладелец одной из строительных компаний… Может ещё что-то, не знаю. В целом, неплохо мужик устроился. Вчера мы встречались с девчонками, и Лизка рассказывала, что вернулся друг детства её мужа, Виталька Далматов. Фамилия для нашего города не слишком распространённая, поэтому я заинтересовалась. Приехал Виталий Владимирович с неплохим капиталом и сразу к Завалову. Выкупил у него автозаправочную станцию. Сейчас идёт разговор об открытии автосалона. Но, главная новость, что набирает Далматов новый штат. И в этом штате ему не хватает секретаря. Я попросила Лизку замолвить словечко. Типа надоела прежняя работа, хочу новых впечатлений… Она пообещала рекомендовать меня на это место.
Никита поднял тяжёлый взгляд на Володю и по напряжённым костяшкам пальцев, понял какие бури переворачивают душу друга. Под тусклым светом бра Никита снова рассматривал раннюю седину Володи. Он понимал, что боль, гложущая изнутри все эти годы, не ушла, не стала меньше, просто Володя научился жить с этой болью, заковав сердце непробиваемым панцирем. Наташа поставила в посудомоечную машину грязные тарелки и, не прощаясь, прошла в спальню.
***
С тех пор, как вернулся Далматов, в Володиной жизни начался новый виток. Словно выползший после долгой спячки медведь, он фонтанировал злыми идеями, мечтая как можно быстрее довести своего врага до мест, не столь отдалённых. Отчёты Наташи о деятельности «Видалтранса», Володя впитывал до последнего звука, стараясь одновременно быть и финансистом, и криминалистом, и просто Джеймсом Бондом.
В отличии от Володи, безоговорочно верящего в финальный салют, Никита и Слава не тешили себя иллюзиями, зная, что намечается сверхсложная задача. В понятие «Завалов», а следом за ним и «Далматов», входила целая система, собранная из крепких, десятилетиями проверенных специалистов, которые будут зубами перегрызать каждого, кто осмелится нарушить мир, приносящий им огромные доходы. Но теперь у их команды была полная информация и по деятельности машиностроительного завода Завалова и по фирме «Видалтранс» Далматова.
Как-то само собой получилось, что штаб команды обосновался в квартире Никиты. Может потому, что однокомнатная «берлога» Володи находилась на краю города, а в Пантелеевку каждый день ездить было неудобно, а может просто потому, что Никитина квартира располагала к умным мыслям. Пряча улыбку, Никита наблюдал, как каждый из друзей обустраивает в его квартире свой собственный уголок.
Столик в углу с компьютером и папками, степлер, скотч. Всё подписано, прошито, стопочка три сантиметра вперёд, три вправо и ни пылинки – это рабочее место Славы. Столик у дивана, заваленный всевозможными автомобильными журналами, кроссвордами и прочим хламом, принадлежал Володе. Ну а приткнувшийся на другом конце дивана ноутбук ждал Никиту.
Подсчитывая доходы будущих жертв, Слава нарисовал на экране компьютера жирную точку и, потянувшись так, что кости захрустели, прокомментировал:
–– У Завалова на сегодняшний день собралась такая внушительная сумма в «золотом запасе», что пришло время заняться ею вплотную.
Никита, писавший статью для очередного номера журнала, почесал кончик носа. То, что Завалов имеет незадекларированный золотой запас, спрятанный на затерянной в лесу партизанской базе, Слава рассказал давно. Уже несколько месяцев ребята отслеживали поступления, просчитывая, когда можно будет без риска для Славы, изъять накопления.
–– Что предлагаешь?
–– Где спрятана «заначка» Завалова, знаю я, сам Завалов и правая рука Сергея Алексеевича, Коля Неаполь. Это теоретически. Фактически же, спасибо дедушке Прохору Степановичу, бесконтрольный доступ к «золотому запасу Завалова» имею только я.
–– А Завалов и Неаполь?
Слава выдержал значительную паузу. Открыв холодильник, он достал бутылку воды. Затем нехотя пил, ожидая, кто же из ребят первый не выдержит. Но Никита и Володя, хорошо знакомые с характером друга, улыбались, терпеливо ожидая окончания спектакля. Выпив всю воду и не дождавшись реакции, Слава тяжело вздохнул и продолжил:
–– Даже когда мне было пятнадцать лет, возраст самый любознательный и без маразма, бабушке Рае пришлось раз пять показывать дорогу, пока я разобрался в лесном лабиринте. В то время, чтобы запомнить невидимые тропинки, я даже деревьям имена давал. Они мне стали, как родные. Так вот, когда мы первый раз несли на партизанскую базу вклады, а в то время это было всего несколько чемоданов денег, и Завалов, и Неаполь пытались сделать карту местности. Я не мешал, хотя было нелегко сдержать смех, разглядывая, как они, тупо глядя на компасы, пытались определить север-юг. Неаполь пошёл дальше и начал искать мох на деревьях, как будто это поможет ему отыскать дорогу. На обратном пути Неаполь пытался считать шаги, но уже через пол километра его познания в математике закончились. Потом ломались ветки, делались пометки на коре деревьев, в общем, всё, что в детстве нам продемонстрировал Гойко Митич, пошло в ход.
Спустя неделю ко мне подошёл Завалов и попросил снова отвезти его на базу. Я сразу и не понял зачем, пока он не начал кричать на весь лес: «Неаполь, отзовись!» Оказывается, два дня назад, Неаполь решил съездить к месту хранения, чтобы ещё раз, самостоятельно, пройти по прежнему пути. И вот уже третий день бродил по лесу в поиске дороги домой. Хорошо, что Завалов догадался снабдить его старой, доброй «антипотеряшкой». По этому визгу мы его и нашли. Деловые такие. Поставили ему на телефон программу поиска. Потом звонят, удивляются, почему не отвечает? Как будто в лесу сеть специально для них провели. В общем, когда нашли бедолагу, я даже расчувствовался. Представляешь, сидит под ёлочкой это горе луковое, увидел нас, аж взвыл от радости. Оно и понятно, без подготовки два дня в лесу провести. Как ещё крыша не поехала? После этого они не экспериментировали, все вклады вносились и выносились только в моём присутствии.
–– Слава, а почему Завалов все деньги не переведёт в банк?
Подойдя к столу, Никита сосредоточенно изучал финансовый отчёт завода. Переворачивая листы, испещрённые тонкими столбиками цифр, он изредка делал на полях пометки. Слава ещё раз попытался пройти к холодильнику, но Володя перекрыл путь. Рассматривая крупную фигуру друга, полностью закрывшую холодильник, Слава, сделал несколько выпадов, чтобы отвлечь внимание и, сам того не ожидая, оказался у Володи на плече. Поняв, что второй раз история с бесконечным ожиданием не пройдёт, Слава, швырнув в Володю карандаш, повернулся к брату.
–– Мне кажется, что он человек старой, совдеповской закалки. Нашим банкам не доверяет и тому есть резоны. А с зарубежными маетно. Компьютером он владеет слабо, ездить туда-сюда времени нет, а посвящать лишних людей в дела финансовые тоже опасно. Да и языкам господин Завалов не обучен, а переводчики – люди чужие, что говорят непонятно… В общем, сплошные проблемы. Определённую сумму, благодаря моим стараниям, он, конечно, вложил в банк, но некоторый капитал, так сказать, на домашние расходы, держит поближе.
–– Слава, давно интересовался, – нахмурив лоб, спросил Володя. – Как у вас работает эта система? Вы закапываете деньги? Или, как пираты, в сундуке держите?
–– Угадал, в сундуке. А сундук на дереве, а в сундуке заяц, а в зайце утка…
–– Никита, – задумчиво позвал друга Володя. – Это только мне показалось, что Славка сейчас кричал: побейте меня, ребята, побейте?
–– Тогда не задавай глупых вопросов. Там всё по последнему слову техники оборудовано. Таджиков, которые двери ставили, вели к базе с завязанными глазами. В общем, обхохочешься. Так что, даже если какой-нибудь суицидник найдёт вход в подземные лабиринты, то чтобы зайти, надо три двери открыть, а ключи есть только у Завалова. Во всяком случае он так думает. Но даже если двери откроют, не факт, что найдут сейф, ну а если найдут сейф, то код от сейфа знает только Завалов. Во всяком случае, он, опять же, так ошибается. Это раньше мы всё подряд туда несли, а сейчас только золотые слитки. Так что, валютные накопления мы в Швейцарии спрятали, теперь можно тем, что поближе заняться.
–– По-моему рановато. Завалов ещё слишком силён, связей у него много, и мы пока не настолько готовы, чтобы без проблем завершить это дело.
Слава не спеша подошёл к окну. Прижавшись лбом к стеклу, он долго рассматривал серый пейзаж. Вот уже и декабрь не за горами, а зимы как не было, так и нет. Иногда пробивающийся снежок, так и не смог полностью закрыть асфальт и, постоянно подавая надежды, таял, оставляя чёрную, неприятную грязь. Вздрогнув от созерцания зимнего холода, Слава быстро отвернулся и, опершись пятой точкой о горячую батарею, продолжил:
–– Для начала мне проще пересидеть годика три, а вы проследите, чтобы в бизнесе Завалова всё шло гладко. В том смысле, чтобы расходы совпадали с доходами, чтобы эти три года он смог протянуть, не заглядывая в «золотой запас». «Законсервировать», конечно, не лучший вариант, так как поступления пойдут в другую сторону, но, зато и изымать оттуда ничего не смогут. А из тюрьмы мне лучше не возвращаться. Куда я денусь это уже детали, можно «погибнуть» при попытке побега, или умереть от какой-нибудь заразы неизлечимой, или…
–– Никаких побегов, – тут же отреагировал Никита. – много свидетелей, никогда не знаешь, что просочится в массы, а рисковать в этом деле никак нельзя.
–– Может во время возвращения домой?
–– Тоже не получится. Завалов обязательно пошлёт кого-нибудь, чтобы тебя встретили и довезли до дома в целости и сохранности. До тех пор, пока шеф не найдёт достойную замену, которая будет водить к тайнику и не задавать лишних вопросов, он пылинке на тебя сесть не даст. Но подумать над этим предложением можно.
Ребята переглянулись и решили ещё раз обговорить эту тему утром, на свежую голову. Слава, собирая бумаги и закрывая файлы компьютера, довольно покачивал головой. Зная своих друзей, он был стопроцентно уверен, что всю ночь Володя и Никита будут думать именно на эту тему и к утру правильное решение будет совместно принято.
Получив компромат о финансовых махинациях на машиностроительном заводе Сергея Завалова, работники налоговой в очередной раз посетили администрацию. В очередной раз были подняты все возможные документы, в очередной раз служители Фемиды раздражённо грызли ногти и, закипая от злости, «повесили» сроки главному бухгалтеру завода Вячеславу Мазуру и нескольким подчинённым. Завалов кусал губы, сдерживал гнев, но ничего изменить не смог.
***
Три года пролетели незаметно. Даже в колонии Слава не выпускал из вида все нюансы деятельности Завалова и Далматова. Наташа продолжала трудиться в приёмной у Виталия Владимировича, собирая по крупинкам сведения, которые шеф не доверял даже облачным хранителям информации. Далматов считал, что на любом «облаке» можно найти документ и только собственная голова не подведёт. А так как голова в последнее время была забита до предела, то записывал данные в амбарную книгу, как в старые добрые времена. Женщина скрывала саркастическую улыбку, наблюдая, как трепетно прячет Далматов «чёрную бухгалтерию».
День, когда возвращался из заключения Слава, был под стать настроению Наташи. Тоскливым, серым, словно тоже устал от ожидания. Поставив между тарелкой с тарталетками и хамоном бутылку дорогого вина, Наташа обвела взглядом стол. Вроде всё в порядке. Никита позвонил полчаса назад, сказал, что встретил Славу, едут домой… Всё хорошо. А душа неспокойна. Горячая волна снова залила сердце. В груди заломило. Скоро приедут Слава с Никитой, а торт до сих пор не готов.
Вернувшись на кухню, она взбила уже готовый крем. Коржи в этот раз получились неровные, постоянно ломались. Убрав лопатку, которой обмазывала коржи, Наташа опустилась на стул и положила голову на дрожащие руки. То ли состояние нервного ожидания, то ли три года, в течение которых она ни разу не затеяла выпечку, дали себя знать, но торт явно не получался. «Надо было купить или заказать» раздражённо подумала Наташа, вытирая выступившие слёзы.
Входная дверь хлопнула. Испуганно дёрнув рукой, Наташа уронила со стола венчик. Нет, не Слава. Такие тяжёлые шаги были только у Володи. Словно медведь протопал. У Никиты шаги чёткие, как на параде. И только у Славы шаги были «наивные». Наташа невольно улыбнулась, смакуя словосочетание. Именно «наивные». Мягкие. Как будто боялся нарушить чужой покой. Впрочем, разве только шаги.
Володя протопал на кухню. Оглядев маленькое пространство, он остановил взгляд на торте и восторженно закатил глаза.
–– Сказка, Натали, от одного вида дух захватывает,
Очередной поток слёз не заставил себя ждать. Тяжело вздохнув, Володя отправил кусочек сухого коржа в рот и сел рядом.
– Натуля, прекрати истерику. Через час вернутся Слава с Никитой, а ещё через пару месяцев будешь греть косточки на берегу Средиземного моря. Всё будет хорошо.
Солнце медленно опускалось за крыши домов. Наташа сидела перед окном и не сводила взгляд с окутанного сумерками двора. Кровавые сцены аварии, в которую попала машина Никиты, сменялись сценами не менее кровавых разборок, устроенных людьми Завалова, и из глаз снова и снова катились слёзы. Поняв, что до приезда Славы успокоить Наташу не удастся, Володя молча сидел рядом, мысленно призывая друзей прибавить скорость. Наконец серая «Тойота» въехала во двор и Наташа, хрипло выдохнув, бросилась к лифту.
Яркая луна смотрела в незаштореные окна, отражаясь в глазах сидящих за столом мужчин. Похудевший и счастливый Слава с сожалением оглядел опустевшие тарелки и, наконец, обратил внимание на сидящих рядом ребят. Глаза Никиты рассеянно бродили по лицу брата, разглядывая появившиеся морщины. Ещё не глубокие, почти незаметные в темноте, но спрятавшие в себе всю боль последних лет. Молчание затягивалось, но не угнетало. Говорить о делах не хотелось. Было простое желание сидеть рядом и чувствовать, что родной человек в безопасности. Половицы скрипнули, нарушая идеальную тишину. Володя встал, помогая Наташе поставить на стол торт. Рассматривая сердечко из консервированных вишен на белом креме, Слава по-детски сморщил нос и по старой привычке закусил ноготь большого пальца. Чтобы скрыть сжавший горло спазм, он показательно отрезал большой кусок, положил его на свою тарелку и начал разговор.
–– Встретил меня племянник Неаполя. Хотел до села довезти, но я отказался. Придумал, что надо по магазинам пройтись, вещи новые купить. А он только рад был от меня отделаться. До центра подвёз, дверью хлопнул и в другую сторону свалил. Сколько ехали, таким неприязненным взглядом сверлил. Если б мог, из машины выбросил бы. Да, видать, дана была чёткая установка: довезти живым и непопорченным. Парень закончил университет, отработал положенный срок, дающий ему право претендовать на определённую вакансию при Завалове и, судя по поведению, прочно занял моё место. Осталось только дождаться, когда я поведу его к тайнику. Не знаю, какой трюк придумал этот проныра, будет ли это нить Ариадны или крошки Ханселя и Гретель, но выглядел он уверенно, разговаривая на эту тему. Я покашлял ему для затравки, рассказал, что плохо себя чувствую и договорились, что отложим путешествие на несколько дней. Согласился он легко, из чего я сделал вывод, что сейчас другие, не менее важные дела есть и поход в лес можно перенести до лучших времён. Наверное, это связано с активизацией Завалова в польском направлении?
Взяв вилку, Слава поддел огромный кусок торта и, отправив его в рот, восторженно закатил глаза. Глядя, как в уголке его губ повисло облачко крема, Наташа протянула руку, чтобы убрать, но так и застыла на полпути. Белый, пушистый комок настолько гармонично смотрелся на заросшей губе, что убирать его показалось Наташе то же самое, что испортить шедевр, созданный самой природой. Володя почесал затылок, пряча улыбку. Наверное, сейчас даже если бы таракан сел на нос Славке, Наташа и его сочла бы произведением искусства.
–– Да, – подтвердил Никита, – Завалов уже две недели не вылезает из Варшавы. По нашим сведениям, через месяц к переброске готовят три трала с военной техникой. Вот здесь его и возьмут.
–– Нельзя его брать через месяц, – высунув язык, Слава слизал крем и вытер губы. – Если сейчас сломать планы, Завалов занервничает и начнёт раньше времени делать глупости. Хотя и просто так тралы пропускать не стоит. А то подумает, что он бессмертный. Надо попугать, но не оставлять с голым задом, полным проблем. Допустим, пусть ребята возьмут только один трал. Этот убыток Завалов сможет пережить. Это возможно, Никита?
Все вопросительно повернулись к Никите. Обведя растерянным взглядом внимательные лица друзей, Никита только сейчас понял, что ребята давно уже обо всём догадываются. И как со Славой обсуждали финансовые вопросы, а с Володей организационные, так и вопросы поимки преступной организации обсуждают именно с ним, майором службы безопасности Никитой Викторовичем Вершининым.
–– Сделаем, – прочистив горло прошептал он.
– Значит, можно начитать операцию «Туберкулёз»? – нервно грызя ноготь большого пальца, спросил Слава. – Только показываться в селе под именем Никиты Вершинина тебе, братишка, нельзя. Надо достать другой паспорт.
–– Никите надо обзавестись не фальшивым паспортом, а настоящим. Всё-таки операция не на один день рассчитана. Какие будут предложения? – засовывая в рот кусок торта, поинтересовался Володя.
–– Достать паспорт не проблема. Но при любой проверке есть шанс засыпаться. Идеальный вариант, жениться и взять фамилию жены. Паспорт выдадут чистый. Вопрос, где взять жену?
–– Женись на Ольге, – подсказала Наташа, собирая со стола грязную посуду. – И отправим её куда-нибудь за границу.
–– Зачем за границу? – не понял Володя. – Здесь она в безопасности.
–– Нет, – поддержал Наташу Никита. – На неё очень быстро выйдут. Начнут допрашивать. Зачем Ольге эти проблемы? Пусть уезжает. Чем дальше отсюда – тем спокойнее. Иначе просидит всю жизнь у Валеры на могиле.
На следующий день Слава вернулся в село, а через две недели Никита, заросший и похудевший, с документами на имя Олега Гереги, приехал в старый дом семьи Мазуров. Жители села безоговорочно поверили в болезнь Славы и не мешали компании готовиться к следующей фазе операции. Спасённый от издевательств отца-алкоголика Андрюша Налимов исправно носил Славе и Никите продукты. Всё шло своим чередом.
Темной весенней ночью Слава, Никита и Володя сели в старые «Жигули» и выехали в сторону леса. Через сутки всё те же «Жигули» притормозили у дома Славы. В подвал, со всеми предосторожностями, был опущен «золотой запас Завалова». «Три З», как прозвали его ребята.
Автобус, затормозив у остановки, облил жидкой грязью идущего по тропинке Никиту. Вышедшие женщины сочувственно качали головами и крестились, глядя вслед идущему. Никто его не останавливал, ни о чём не спрашивал. Казалось, все без слов догадались о постигшем его горе. Из-за поворота выскочил Андрюшка. Расстроенно сопя, он засунул ладошку в руку Никиты и пошёл рядом.
У сельсовета Никита долго вытирал грязную обувь, затем, стащив с головы шапку, переступил порог. Председатель тоже всё понял без слов. Налив в стакан водки, он заставил Никиту сделать несколько глотков. Проследив краем глаза, что посетитель отвернулся, председатель быстро опустил пустой стакан в мусорное ведро и приготовил дежурные слова.
Пряча опухшие от слёз глаза, Никита скупо сообщил, что Слава вчера потерял сознание и, не приходя в себя, умер. Приехавший из города врач, в сопровождении вечно подвыпившего местного фельдшера, во дворе подписал все необходимые документы, протёрли руки спиртом и уехал. Старушки у забора понимающе поджали губы, заметив сверкнувший в лучах заката яркий жёлтый платок с деньгами.
Тусклое солнце отражалось в грязных лужах. В сочное чавканье резиновых сапог вклинивались редкие всхлипывания повисших на заборах соседей. Не отваживаясь подойти к закрытому гробу, женщины издалека крестились, смахивали редкие слёзы и негромко переговаривались, вспоминая покойного. При всём том, что Слава не часто появлялся в селе, долгие отсидки и работа в городе отдалили его от местных жителей, но, как всегда, смерть сблизила людей.
Гроб с телом покойного несли Никита, Володя, надевший маску, закрывающую половину лица, отец Андрея и председатель. Налимов-старший и председатель от масок отказались. С грустными лицами мужчины рассовали по карманам несколько бутылок водки, засунули подмышку пакет с закуской и ушли на дезинфекцию. После похорон ребята вернулись в дом. Проследив, чтобы Володя плотно задёрнул сатиновые занавески, Слава вылез из подвала.
–– Как прошло? – нервно вздрогнув всем телом, спросил он. – Я тут поседел, пока всё закончилось. Боялся, что заподозрят подвох. Я-то вешу меньше, чем «золотой запас». Гроб, по-моему, слишком тяжёлый получился.
Володя, старательно отряхнул запылённую во время «похорон» обувь, внимательно осмотрел в окно окрестности села. Весело подмигнув Славе, он достал из кармана пачку дорогих сигарет. Прикурив, беззаботно пожал плечами:
–– Нормально прошло. Никита всплакнул, рассказал, как ты мучился перед смертью, похудел, усох… Впрочем, этим товарищам было по барабану вес гроба. Они несли его, подгоняемые мыслью, что через десять-пятнадцать минут получат заслуженное вознаграждение. Всё остальное прошло мимо них.
После псевдопохорон дни полетели однообразно. Никита ждал реакции Завалова на смерть своего экономиста. Время шло и складывалось впечатление, что печальное сообщение не внесло никаких корректив в активную деятельность завода. Новый сотрудник справлялся с бухгалтерией и, так как форс-мажорных ситуаций не случалось, необходимости в дополнительных деньгах не возникало. Наташа приносила оригиналы документов, разоблачающие махинации Далматова и всё чаще хмурилась.
Никита вышел из ванной, вытирая на ходу мокрые волосы. Всё было здорово в Пантелееке, но отсутствие душа стало для него проблемой. Володя уже не первый раз предлагал поставить в огороде деревянную кабинку, но Никита считал, что его образ безработного пошатнётся. Всё-таки, даже самая маленькая постройка требовала денег, которых не могло быть у Гереги. Разглядывая розовое махровое полотенце, Никита не сдержал улыбку. После того, как Наташа со Славой поселились в его квартире, здесь всё изменилось. За пару недель современные жалюзи дополнили светлые шторки на окнах, на кухне появились яркие резиновые прихватки, расписные доски. Теперь, приезжая в собственную квартиру, Никита чувствовал себя здесь всё более неуютно.
Выхватив из рук Никиты мокрое полотенце, Наташа бросила его в корзину для грязного белья и, воткнув в розетку шнур, включила фен. Никита скептически посмотрел на электроприбор, вообще-то он предпочитал, чтобы волосы сохли сами, но ничего не сказал. Обдавая горячим воздухом бороду, он наблюдал, как изменилась Наташа. Казалось, жизнь в городе раскрепостила женщину, выпустила наружу собиравшуюся много лет энергию. В такие моменты он даже завидовал Славе.
Пробежав в комнату с горкой тарелок, Наташа переступила через ноги сидевших на диване Володи и Славы и негромко бросила:
–– У Далматова сегодня посетитель был. Я бы его определила, как интересный.
–– В каком смысле? – мгновенно напрягся Володя.
–– В том смысле, что, когда он вошёл, в кабинете резко завоняло.
–– Виталий Владимирович так громко испугался?
–– Ну о децибелах не скажу. Не пианистка. А вот то, что испугался – это точно. Ещё бы не испугаться, когда вошли три таких амбала, что у меня в приёмной потемнело. Вам имя Колыма ни о чём не говорит?
–– Неужели навестил друга, бродяга? – не сдержался Никита и резко выключил фен. – И о чём разговаривали?
–– Ну вот сейчас они тебе с секретаршей вопросы обсуждать будут, – засмеялась Наташа. – Но, кода я кофе заносила, услышала фамилию Завалова. А после ухода «друга и Ко», Далматов попросил меня отправить документацию по нашим тралам и общую информацию по ремонтной мастерской вот на этот адресок. – Наташа бросила на стол бумажку с электронным адресом. – Поинтересовалась я, куда ушли документы. Оказалось, в чудный уральский город – Уфу.
–– Уфа, Уфа, У-фа-фа, – задумчиво промурлыкал себе под нос Никита. – Интересные дела творятся в башкирском королевстве. Кажется, гадюшник начинает разрастаться. Просто так Колыма не навестит. А раз ребятки ушли, оставив Далматова с ушами и с остальными частями тела, значит договорились. Мелькала фамилия Завалова, говоришь. Круто берёт Колыма. Бизнес и у Завалова и у Далматова схожий. Разве что по масштабам не сравнить. Но масштабы можно и перемасштабить. Подвинуть Завалова Колыме по силам. А вот, что останется после этого от Далматова? Вопрос.
–– И ещё одна новость. Скорее всего меня скоро уволят. У Далматова завелась юная Маша, которая не двузначно намекает мне на «подвинуться».
–– Так это же чудесно, – обрадовался Никита. – Судя по развивающимся событиям, надо вытаскивать тебя оттуда как можно быстрее. Собранного компромата хватит на пожизненное с посмертным и больше рисковать мы не можем. Предлагаю совместить приятное с полезным. Увольняйся, сделаем вам загранпаспорта и в Испанию, к Ольге. Пару лет там пересидите, а потом будет видно.
Сидевшие на диване ребята замолчали, дружно опустив головы. Слава расстроенно сопел, думая о предстоящем путешествии.
–– С нами-то всё ясно, а вот что будешь делать ты и Володя? – не поднимая глаз, пробормотал Слава.
Никита лёгким пружинистым шагом прошёл из одного конца комнаты в другой. Столкнувшись с небольшой пальмой, примостившейся под подоконником, он бросил угрожающий взгляд на Славу. Брат виновато сжался, одновременно указывая пальцем на суетившуюся у стола Наташу. Никита задумчиво приценился к горшку. Килограмм пятнадцать, не меньше. Вот как могла миниатюрная женщина тащить на себе это чудо из цветочного ларька. А то, что притащила именно она, Никита не сомневался. Ларёк находится метрах в двухстах от дома, значит экономная Наташа даже такси не взяла. Всё-таки не зря слово Россия женского рода. Умом, что женщину, что Россию не понять.
–– Пока на свободе Завалов и Далматов, я не могу уехать отсюда. Слишком большую сумму мы сняли с Завалова, так что искать её будут до победного конца. Мне надо держать руку на пульсе, если вдруг кто-то задумает сделать эксгумацию «тела» Славы. Работа по налаживанию связей с Польшей идёт по плану, деньги на выполнение этого заказа Завалов найдёт. Но заказ небольшой, экспериментальный, особых затрат не потребует. А вот через год, когда по мнению Сергея Алексеевича, он сможет взять из швейцарского банка всю сумму, которую он положил четыре года назад, и пойдёт основной конвой.
Обойдя огромный горшок с пальмой, Никита прижался лбом к стеклу. Пыльный городской пейзаж вызвал отторжение. Совсем недавно под окнами дома в Пантелеевке отцвела вишня. Поднимаясь утром с кровати, он подходил к окну, чтобы увидеть зелёно-белое облако в серой дымке утреннего тумана. Этот простенький вид заряжал его энергией на целый день. Казалось бы, пятьдесят километров отделяют, а словно два разных мира. За спиной раздался металлический звон. Обернувшись, Никита понял, что за столом ждут только его.
Спустя два месяца, перенеся несколько пластических операций, супруги Игорь и Ульяна Дорошенко пересекли границу и уехали устраиваться на новом месте. Слава в самолёте грустно вздыхал и расстроенно жевал чипсы, конфетки и всё, что предлагали крупные белокожие проводницы компании «Люфтганза». Наташа же, не скрывала восторг от путешествия. Выехав первый раз за окрестности родной области, она по полной программе наслаждалась новыми впечатлениями.
Никита, приютив у себя Андрюшку, ходил по сёлам, помогал во время ритуальных обрядов и ждал. Уже не раз до него доходили слухи, что в лесу встречали людей, кто-то говорил с миноискателями, кто-то упоминал ещё какую-то технику. Никита никогда не комментировал и не вступал в разговоры на эту тему, хотя лучше других знал, что ищут «грибники». Когда в дом постучали неизвестные, он встретил гостей предельно сконцентрированным, хотя таблетку, растворённую в водке, не заметил. Пожалуй, если бы не своевременная помощь Андрюхи, выпытали бы у него тайну «Славиной могилы». Выкинув из дома бандитов, Никита сделал сам себе устное замечание и стал ждать следующего хода.
