Светлана Жмайлова
Добро пожаловать в новую эру
– Почему все на меня так пялятся?
Селинн отставила стакан, на котором остался яркий бордовый след её помады:
– Ты ведь новенькая. Это нормально.
Их прервал любезный голос Эвана:
– Сегодня я собрал вас тут, чтобы мы все познакомились с Кайсой в благоприятной обстановке. Я предлагаю всем по очереди рассказать о себе и отлично провести время.
Селинн прикрыла глаза и раздраженно выдохнула. Кай нервно улыбался с приподнятым бокалом. Килин наклонился к Таммелу и прошептал:
– У меня ощущение, что я в группе анонимных придурков.
Таммел сжал уголки губ, сдерживая смех, и ткнул его локтем в бок.
– Тебе не нужна анонимность.
Килин ткнул его в ответ и скрыл озорную улыбку.
Эван заметил копошение и обратился к ним:
– Что ж, Киллиан, может начнешь ты?
– Я не хочу участвовать в этой глупости! Может мне еще заполнить анкету?
Эван раздраженно размял переносицу пальцами и проворчал:
– Почему так сложно хоть один раз сделать как тебя просят?!
Киллиан недовольно нахмурился и выдал:
– Меня зовут Киллиан Лейв, мне двадцать лет, я здесь уже пару месяцев, работаю местным медиком.
Эван довольно кивал и Киллиан продолжил:
– Не успел закончить медицинский университет и вот сижу здесь с вами. Цвет моих глаз каре-зеленый, я люблю лабрадоров, обычно я бреюсь в воскресенье, но иногда могу и в среду, смотря какой случай…
– Киллиан! – прикрикнул Эван.
Селинн с Таммелом давились от сдерживаемого смеха и приглушенно кряхтели в ладони. Кайсе, как и Каю, стало некомфортно, и она начала запивать неловкость чем-то кислым и опьяняющим.
«А говорил, что не клоун», – она отметила в мыслях.
Словно поддерживая русло её мыслей, Эван продолжил:
– Еще её капризной назвал! Лучше сиди молча…
Теперь тихое хихиканье сменилось сдавленным возгласом Селинн и Таммела. Они драматично прижимали ладони ко рту и переводили взгляд с Килина на Кайсу. Кай неловко почесывал шею и рассматривал стены. Кайса лишь молча пялилась на Килина, удивлённо приподняв брови.
– Ты действительно вела себя капризно, я не буду за это извиняться, – он скрестил руки.
– Мы знакомы всего два дня, а ты уже осуждаешь меня.
– Я не осуждал, Эван попросил меня сделать оценку твоего состояния, я и сказал, что тебе действительно семнадцать лет в голове, ведь ты вела себя капризно.
– Я не капризная! Я шокирована, и ты это знаешь!
– Да, я ошибся. Прости, ладно? – признал он.
Кайса хмыкнула и перевела взгляд на Таммела. Тот глубоко вдохнул, набираясь уверенности, и начал:
– Я Таммел Трюгг. Мне двадцать один год, я здесь полтора месяца. Моей основной деятельностью являются тренировки, я неплохо знаю боевые искусства и владение оружием. В принципе это всё.
– Приятно познакомиться, Таммел, – улыбнулась Кайса.
– Значит, мы двигаемся по часовой стрелке? – отметила Селлин. – Хорошо. Меня зовут Селена Нилсин. Мне двадцать лет, я родом из Фоклостейна. Я хорошо управляю людьми, в этом заключается моя единственная задача здесь. И я не люблю зеленый цвет.
Киллиан благодарно ухмыльнулся. Кайса посмотрела на Кая. Тот, крутя в пальцах вилку, продолжил знакомство:
– Меня зовут Кай Фолкер. Мне двадцать пять лет. Мой отец известный в своих кругах кузнец. Он продолжил литейный бизнес, передающийся по наследству, я должен был его принять, но обстоятельства принесли меня сюда. Я кузнец, механик и нянька. А я вот люблю зеленый цвет. И бордовый.
Кайса проследила за лучом, исходящим от улыбки Кая, который врезался в отстраненную Селинн. Напускная отстраненность давала трещину, и луч отразился на Таммела, который ревностно настукивал беспокойный ритм по столу.
Девушка решила, что на сегодня достаточно напряженной атмосферы, и перевела внимание на себя:
– Меня зовут Кайса Грай. Мне двадцать лет, но на самом деле мне кажется, что мне все так же семнадцать. Я выросла на ферме в Роудс-Рей в скромной семье. У меня нет каких-либо особых навыков, я просто хороший садовод и умею играть на гитаре, – в конце она кивнула, показав, что пока что это все, что она позволит знать о себе.
Эван был доволен и хлопнул в ладоши:
– Что ж, вы справились, я рад.
– Но вы ничего не рассказали о себе, – отметила Кайса.
– Наше с тобой знакомство пройдет наедине. Есть вещи, которые обсуждаются лично.
Девушка понимающе кивнула. Остаток ужина прошел в молчании, каждый уткнулся в свою тарелку. Кайса почувствовала будто слабые толчки со всех сторон. Никто не прикасался к ней физически. Она чувствовала эмоции. Незаметные волны, уникальные, цветные, шумные. Она чувствовала недовольство Килина. Тоску Селинн. Напряжение Таммела. Неловкость Кая. Отчаяние Эванлина.
Взглянув на свои руки, она обнаружила что узоры теперь светятся тусклым огнем, создавая золотые нити. Она поспешно спрятала их под столом и посмотрела на руки Килина, сидящего напротив. Они выглядели совершенно обычно. Помимо ярких веснушек, их украшали татуировки-браслеты, которые легкими штрихами создавали паутинку от кистей и стремились вверх, заходя глубоко под рукава рубашки, которые раньше он держал всегда спущенными. Она подняла взгляд и увидела, что он также наблюдает за ней. Неожиданная незащищенность заставила его нервничать, и он нарочито опустил рукава. Кайса поспешно отвела взгляд и присоединилась к тихому пустому обсуждению Кая и Таммела. Селинн выглядела расстроенной и пьяной.
После ужина Кайса помогла ей дойти до её комнаты, и развернувшись, заметила Таммела, крадущегося в темноте.
– Не советую тебе туда заходить, – строго сказала она.
– Я хотел проверить, как она себя чувствует и только, – поднял он ладони.
– Она в порядке, ей просто нужно отдохнуть и протрезветь. Я думаю, она справится без тебя.
– Ты права. Не будем больше её тревожить.
Он кинул едва различимый в темноте взгляд на дверь, который Кайса прочувствовала на самом деле:
«Сокрушение», – подумала она.
И Таммел исчез, как послушный кот.
В своей комнате Кайса подперла дверь так, чтоб никто уже не мог прорваться.
«Хотя бы одно утро без неожиданных визитов», – решила Кайса.
Она всю ночь будет метаться в постели, видя кошмары о трех забытых годах её жизни, и не сможет проснуться и кричать, чтобы её вытащили. Но на утро она уже ничего не вспомнит. Сознание откладывает момент сокрушения.
Глава 8 Холод
Новое утро началось с выматывающих тренировок. Килин без остановки подтягивался, до этого изнурив себя долгими пробежками вокруг Комплекса «Ринд». Небольшой зал, называющийся соответственно тренировочной, вмещал небольшой спортивный комплекс в виде турников и несколько манекенов. Рыжие волосы, мокрые от пота, потемнели и прилипли ко лбу, несмотря на маленький хвостик, который ему удалось собрать. Его пыхтение привлекло внимание Таммела:
– Не могу спокойно позавтракать, ты слишком вызывающе пыхтишь на весь корпус, – поддразнил он.
– Надеюсь… Ты не слишком… Завелся, – проговорил с усилием Килин, останавливаясь перед каждым новым толчком вверх.
– Под тобой мерзкая потная лужица. Единственное, что можно завести – это машину и уехать, чтобы не видеть этот позор ежедневно.
Килин спрыгнул. Он тяжело дышал и скептично смотрел на помешавшее ему темноволосое ехидство.
– Что ты там сказал про позор? – скрестил он руки.
– Смысл твоих тренировок, если ты тощ как такса, – Таммел был явно доволен своим сравнением.
Килин с улыбкой посмотрел на него сверху вниз:
– Забавно, что у тебя короткие ножки, – он жестко потрепал его за щеку.
Таммел нервно вырвался и гневно на него посмотрел. Килин проигнорировал это и вернулся к подтягиванию. Брюнет моментально потерял интерес и гордо ушел.
Селинн неслась ему навстречу и, остановившись, спросила:
– Ты не знаешь, у себя ли Эван?
– Нет, но Килин снова пошутил про мой рост, – недовольно поделился он.
– Не переживай, Тамми, в следующий раз я обломаю ему его бамбуковые палочки, – с улыбкой сказала она.
Таммел весело кивнул ей и пошел в сторону своей комнаты.
Селинн постучала в дверь, но ответа не последовало. Она прислонилась к холодному металлу двери лбом и вздохнула.
– Ты что-то хотела? – спросил Эван.
Девушка вскрикнула, не ожидая его появления за спиной.
– Да! Что б вы больше не подкрадывались!
– Выкладывай уже, – нетерпеливо ответил он.
Они прошли в кабинет, и Эван как обычно уселся и уткнулся в какие-то бумаги.
– Начались подвижки, – объявила Селинн.
Он тут же отвлекся и посмотрел на неё. Его глаза загорелись любопытством. Девушка продолжила:
– Она начала вспоминать мелкие детали. Как и с Киллианом, её память неполная, все так же обрывками. Воздействие маски слишком сильное, не думаю, что она когда-либо вспомнит каждую секунду, но мы можем надеяться на яркие события.
Эван сложил руки в замок и задумчиво прижал их к подбородку. Его брови нахмурились, и он спросил:
– Так и что в итоге вспомнилось?
– Я увидела тренировочный зал, очень просторный. У них, видимо, достаточно места для таких помещений, либо они слишком расточительны на пространство. Их там огромное количество, пока что я насчитала примерно дюжину на тренировках, после еще двадцать в коридорах, столько же на собраниях по мелким вопросам, и так далее и так далее. Их тысячи, Эван. И это только полгода её воспоминаний.
– Вы так много прошли?!
– Пока что она, видимо, на низшем звании как Килин. Дни слишком единообразные, сливаются в один длинный.
– Понятно, – он потупил взгляд. – Дела плохи. Я на самом деле не продвинулся даже на четверть. Мне нужно поговорить с ней и показать свиток, она – единственная связь с ними, Килин бесполезен в этом деле.
Селинн кивнула и спросила:
– Когда её направить сюда?
– Через час, мне нужно разобраться с новыми заметками.
Кайса шла по памяти и нашла столовую, в которой сидела одинокая фигура. Она узнала в ней Кая, молчаливо мешающего что-то ароматное в кружке. Присев к нему, она улыбнулась и сказала:
– Привет.
Он ответил мягкой улыбкой и вернул:
– Привет. Как тебе спалось?
– Я не помню, но чувствую себя лучше, чем в прошлые дни.
– Это здорово. Надеюсь, ты придешь в себя как можно скорее.
«Какой заботливый», – подумала Кайса.
– Да, я тоже, спасибо, – скромно ответила девушка.
Его широкие плечи расправились, и он покрутил шеей, разминая затекшие мышцы. Он отпил глоток и удовлетворённо выдохнул, прикрыв глаза.
– Теперь я точно в строю, – сказал он.
– Ты плохо спал?
– Мне часто снятся бредовые сны, иногда случается сонный паралич. Мы все здесь измотаны.
«И открытый», – подметила Кайса.
– Что ж, надеюсь, я скоро узнаю почему. Я даже не знаю ситуацию в мире, газет тут нет, – она попыталась выудить информацию.
– Да, скорее бы, – он кашлянул.
Он вскочил с кружкой и собирался поспешно уйти, но вспомнил о правилах столовой, развернулся, оставив её на столе.
«Рассеянный и неловкий», – заключила она.
Он уже выходил, но обернулся и прокричал, создав руками рупор:
– А ты сильная! Выкинула меня тогда через плечо! – и скрылся в коридоре.
Кайса улыбнулась. Теперь она помнила ту силу, что была дана маской. Она чувствовала себя слабее, чем тогда. Но сильнее, чем человек. Ей хотелось получить ответы на множество вопросов, и, казалось, что они надвигаются на неё волной. Интуиция не подвела – Селинн чуть ли не вбежала в столовую, остановившись в дверях:
– Вот ты где! Я обыскалась! Идем, Эванлин зовет тебя на разговор. Пора, – её глаза излучали серьёзность.
Кайса ждала этого. Волна приближалась. Скоро её захлестнет.
Она следовала по пятам, не решаясь обгонять Селинн, не смотря на свое безудержное любопытство. Серая, металлическая и угрожающая дверь отделяла её от правды. Раз – стук. Два – скрип. Три – приветствие. Четыре – приватность. Пять – странный взгляд.
Эванлин восседал полубоком за своим массивным столом, словно сумасшедший король, посреди своих заметок. Исписанные тетради были разбросаны на краях стола и на полу, смотря корешками в разные стороны. За простеньким шкафом виднелась передвижная доска, накрытая засаленным брезентом. Пыль покрыла все пустые участки. Только одинокая рамка с чьим-то портретом блестела и выставляла напоказ озабоченность и тоску хозяина. Это была вовсе не комната. Прикрыв пол-лица замком из кистей, Эван долго молчал и заставлял Кайсу припрыгивать от нетерпения. Наконец, он подал голос:
– Я думаю, ты уже сама о многом догадываешься.
Кайса свела брови и подумала:
«Дурацкие игры. О чем я могу догадываться, живя посреди глухого леса несколько дней?»
– Нет? – заметил он. – Хорошо, тогда я начну. Месяца три-четыре назад я приобрел интересный документ. Продавец заверил, что я найду множество ответов на вопросы, которые и не мог задать. Я исследователь, ученый, историк. Я бился над этим документом несколько недель. Ирония в том, что я понятия не имею что в нем написано – каждое слово на разных языках, и каждое мгновение они сменяют друг друга, не давая перевести. Эта несуразица отняла достаточно времени, я был готов забросить это, но не смог остановиться. Он завладел моим разумом, я начал вести полное исследование, кидаясь за каждой ниткой, каждое экспертное мнение. Я начал различать некоторые слова, и, сложив их, я обнаружил завораживающее предложение: «Кровавый рассвет грядет. Беги.»
Кайса тяжело сглотнула, можно было списать этот монолог на бред, но Эван выглядел слишком серьезно, словно посвящал её в тайны мироздания. Может быть, так и было?
Мужчина, которому было примерно двадцать восемь лет, выглядел намного старше. Начинающие седеть волосы, уставший взгляд, морщины от частой хмурости. Его внешний вид отражал столкновение с теми событиями, которые он далее изложил:
– После этого сообщения я поднял семью на уши, я испугался. Я чувствовал, что осталось немного времени, дом словно пытался выплюнуть нас. Так и случилось – они настигли нас слишком быстро. В дом вломились несколько существ, пытаясь прикончить меня и моих детей. Мы смогли отбиться. Не без потерь, – его голос сквозил отчаянием и злостью.
Горло Кайсы засаднило, словно там застрял комок стекловаты. Она чувствовала его боль, кисти зудели от потоков его горя. Кайса крепко сжимала их за спиной.
– Моя старшая дочь, Стейна, была похищена ими.
– Альянс… – констатировала она.
– Асури, – продолжил он. – Нам удалось оглушить одного. Догадайся, кто это?
Сложить дважды два было просто. Было непросто это полностью осознать.
– Киллиан, – тупо ответила она.
Мужчина одобрительно кивнул.
– Он практически не принес нам никакой информации. Мы узнали, что у них есть что-то вроде статусов или каст. Ты уже сама об этом знаешь. Селинн назвала это званием. У Киллиана оно было низшим, он был простым исполнителем, который выполнял поручение.
Девушка напряглась, ей не понравилось русло, в которое неумолимо вгонял её Эван, словно зажимая её как мышку в углу.
– Твое поручение, Кайса.
Её глаза удивленно расширились:
– С чего вы взяли, что это я? Я вспомнила всего полгода из трех.
– Интуиция. Ты заявилась сюда, словно мать убитых драконов. Разъяренная и дикая. Да и одежда у тебя отличалась, твоя брошь выглядит приличнее, чем у Килина, – он достал украшение из ящика и показал ей. – Я знал, что ты придешь, как видишь, интуиция не подвела.
– Я не потреплю пустых обвинений! – гаркнула она.
– Кайса, ты не заложница, я не судья, и наказывать тебя никто не будет.
Девушка глубоко и часто дышала. Ей было противна мысль, что она могла быть настолько безжалостной, пустой. Марионеткой. Больше не хотелось верить в происходящее.
– В любом случае, мы скоро узнаем всю правду. Я не держу на тебя зла, я знаю, что вы были не в себе. В этом суть и сила Альянса – там нет людей. И ты не должна себя винить, помни об этом.
– Я так понимаю, что вы хотите от меня информации? – спросила она в лоб.
– Да. Я просто хочу найти дочь.
– Я тоже хочу знать. Например, что с моими руками?
– Я думаю, тебе лучше обсудить это с Килином, я мало что понимаю в ваших каналах.
«Каналы?» – приметила она.
– Есть ли еще такие как мы? Здесь, в Ринде? – спросила Кайса.
– К сожалению, нет. Мы не можем вести прямую охоту на вас, в то время как вы вели активную охоту на нас. У Альянса больше ресурсов, здесь всего лишь скромный комплекс, который я смог организовать за два месяца. После похищения дочери ты единственная Асури, которая явилась. Они почему-то затихли. Ты что-то знаешь об этом?
Блондинка отрицательно мотнула головой и потупила взгляд, стараясь вспомнить хоть что-то. Но головная боль её остановила, и она вернула внимание к его голосу:
– Знаешь, что удивительно? – заинтриговал он. – Твоя фамилия переводится как «Рассвет».
– Я думаю, это притянуто за уши. Я не имею никакого отношения к какому-то там «Кровавому Рассвету».
– В любом случае, это не все. Но я не могу дать тебе больше, пока ты не примешь решение.
– Остаться или…? – спросила она.
– Надеюсь, что остаться, – ушел он от ответа.
Девушка хмыкнула. Она подумала:
«У меня, видимо, нет выбора. Мне нужно вернуться домой».
– У меня есть условие. Я хочу сначала вспомнить всё, чтобы принять решение.
– Как тебе угодно. Но советую успеть до завтра. Я не намерен больше ждать.
Она кивнула и удалилась.
Снаружи не удалось обнаружить Селинн, пришлось блуждать в её поисках. Кайса заглядывала в каждую приоткрытую дверь и заметила Кая, занимающегося какими-то заметками. Здесь были высокие окна, открытые нараспашку, впускающие холодный ветер с улицы. Приближалась зима и приносила за собой еще большее уныние. Кайса присела рядом и спросила:
– Неужели ты не мерзнешь?
– У меня горячее сердце, – улыбнулся он.
Девушка заглянула в небольшой потрепанный блокнотик и обнаружила наброски меча. Слегка изогнутая сталь, заключенная в роскошную рукоять, на конце которой свисали кисточки.
– Никогда не видела ничего подобного. Выглядит потрясающе, – удивилась она.
– Мне это приснилось. Я тоже никогда не видел подобного оружия, но почему-то уверен, что оно идеально. Легкое, опасное, изящное. Жаль, я не смогу его здесь выковать.
– Было бы здорово увидеть его вживую. Может подвернется возможность? – подбодрила она.
– Будем надеяться.
Его лицо излучало нежность и мягкость. Он вызывал ощущение надежности и верности. Улыбчивый и добрый, но в глазах – поселившаяся тоска.
– У тебя все хорошо? – поинтересовалась Кайса.
– Я просто скучаю по семье, – коротко пояснил он.
– А где они сейчас?
– Остались в моем родном поместье. С ними все в порядке, если ты об этом.
– Я рада, – улыбнулась она. – Можно я задам личный вопрос?
– Только если я задам его и тебе, – он шутливо толкнул её в бок.
– Мне нечего скрывать, – Кайса пожала плечами.
Кай сложил блокнот во внутренний карман вместе с заточенным карандашом. Потирая испачканные черные пальцы о джинсовую ткань, он обратил на неё взгляд, полный внимания. Она вздохнула и повернулась к нему всем корпусом, подобрав одну ногу под себя.
– Почему ты здесь?
– Конкретнее? – склонил он голову.
– Почему ты участвуешь во всем этом? Почему помогаешь Эвану? Ты кажешься хорошим человеком, а Эван…
Он рассмеялся, схватившись за колено. Девушка автоматически улыбнулась и ждала пояснения такой реакции.
– Эван действительно заноза в заднице, но он хороший человек. Ты сама теперь понимаешь, почему он такой.
– Откуда ты знаешь, что мы уже поговорили? – удивилась она.
– Ну, ты бы не задавала такой вопрос. Да и у тебя на лице написано, – хохотнул он и стукнул её по плечу.
Девушка скептично зыркнула на него и не сдержала улыбку.
– Я бы посмотрела на тебя, будь ты на моём месте!
– Несомненно!
– Но все же? – подвела она. – Ты здесь, твоя семья там. Почему?
– Потому что я чувствую, что нужен своему другу. Я должен помочь ему вернуть дочь, вернуть ему спокойствие. Однажды он сделал многое для моей семьи. Отец без колебаний отпустил меня.
– Это чувство долга? – уточнила она.
Он мягко улыбнулся и посмотрел куда-то в пол, задумавшись.
– Определенно нет.
«Их связывает нечто больше», – осознала она.
– Теперь мой вопрос.
– Удиви меня, – весело бросила Кайса.
– А где твоя семья?
Сердце налилось тяжестью от чувства вины. Озорной огонек в глазах тут же потух. Она совсем забылась здесь, с новым другом, а реальность снова ударила под дых.
«Удивил», – саркастично заметила она.
– Моя семья… Я не знаю, – растерялась она. – Прошло ведь три года. Я надеюсь только, что они живы. Я бы хотела их навестить.
Он посмотрел на нее самым грустным взглядом, от которого расплакался бы даже камень. Кайсу тронули столь сильные переживания почти что незнакомого человека. Он крепко сжал её плечо и сказал:
– С ними точно всё в порядке. Иначе быть не может.
Она вспомнила далекие языки пламени, захватывающие её комнату. Горло сжал запах дыма, глаза заблестели. Она положила свою ладонь поверх его и сжала в ответ.
– Конечно, – коротко согласилась Кайса.
– О чем вы тут воркуете? – раздался ехидный голос позади. Таммел.
Ребята вскочили от неожиданности, будто их застукали за кражей или убийством щенков. Они неловко переглянулись, и девушка подала голос первая:
– О тебе, конечно же, – она недовольно скрестила руки.
– Можем вместе обсудить мое великолепие как-нибудь потом, но есть дела поважнее. Кай, нам пора на тренировку, сегодня пятый корпус уступил зал нам.
– А Килин не идет? – осмотрелся Кай.
– Он свое отработал утром, у парня, кажется, проблемы с перевозбуждением.
– А что за корпуса? – вмешалась Кайса.
– Группы, такие как мы. Каждый корпус занимает свое крыло.
– А в каком корпусе я?
– Пока ни в каком, – многозначительно отрезал Таммел.
Она понимающе кивнула. Парни удалялись, и она услышала возглас Кая:
– Посмотри на этот набросок. Мы обязательно должны найти кузницу!
Кайса улыбнулась. Ей нравился Кай. Он притягивал своей открытостью, мягкостью. Приятное впечатление играло вокруг него яркой аурой.
«Кстати, о неприятном впечатлении», – подумала она.
Блуждая по длинным коридорам, Кайса встречала небольшие компании, но стеснялась обратиться к ним. Ей нужно было найти комнату, в которой она получит новую порцию ответов, наверняка, язвительных и скудных. Представление о количестве людей, обитающих здесь, привело её, словно по освещенной дорожке, куда нужно. Она уткнулась в дверь, за которой сидел нужный человек. Она это чувствовала. По привычке рука поднялась постучать, но тут же подумалось:
«А вот и бумеранг» и влетела, словно фурия.
– Долго ты топталась, – сказал Килин, даже не обернувшись.
– Ну да, ты узнал меня, как же…
«Бумеранг не удался», – грустно заключила она.
– В любом случае, признай, что это неприятно, – скрестила она руки.
– Ты ввалилась сюда ради этого? – лукавая улыбка сверкнула, когда он слегка повернул голову в её сторону.
Светлая комната, полная различными растениями, создавала атмосферу свежести и уюта – книги с потертыми корешками, выглядывающие из-под незастеленной мятой кровати, комод, на котором расположились знакомые ей баночки, а над ним изящное, не подходящее зеркало, будто украденное из сокровищницы. У окна за столом сидел сгорбленный юноша, хаотично выводящий узоры на бумаге. Он выпрямился, повернувшись к ней в пол-оборота и продолжил:
– Какая ты злопамятная.
Кайса закатила глаза. Оценив обстановку, она сказала:
– А ты вписываешься сюда, неожиданно.
– Благодарю, – колко ответил он.
«А почему мы вообще язвим друг другу?», – задумалась она.
– Эванлин посвятил меня в общие детали, но направил к тебе за ответом о каналах, – она подошла к его столу.
Он развалился на стуле, чуть отклонившись, и вздохнул.
– Ты же понимаешь, что я не всеведущ?
– Явно понимаешь больше меня. Пока что.
Она уселась на стол, чуть задев его альбом. Килин недовольно отодвинул его и кинул на неё возмущенный взгляд.
– Ладно, – он встал и вылил в раковину мутную от красок воду.
Кайса разглядывала его рисунок. Высокие кроны худых сосен, мутное небо и красное солнце, пробивающееся через облака, покрытые нервными штрихами. В некоторых местах расплывались мокрые пятна, сбежавшие с кисточки. Килин убрал рисунок на подоконник, чтоб он высох, и отзеркалил её положение рук, скрестив их.
– Каналы – это пути, через которые высвобождается энергия, создаваемая нами. Подарок, оставленный напоследок, – уныло пояснил он.
– Энергия? – переспросила Кайса.
– Что-то типа осязаемой материи, продолжение тебя.
– Ничего не понимаю… – расстроилась она.
– Смотри.
Килин закатил рукава и проявилась знакомая ей паутинка.
– Это можно скрыть? – удивилась она.
– Тебе нужно больше практики и времени, – пояснил он.
Затем паутинка загорелась, словно под кожей равномерно разливалась лава, наполняя каждый канал один за другим. Кайса почувствовала, как высвобождается его энергия, выходя из кистей через пальцы. Тонкие золотые нити наслаивались друг на друга, и создавали неровные кляксы. Она потянулась к ним. Резкий толчок насылаемой тревоги заставил кляксы превратиться в острые крупные зубья с характерным звуком: разрезая воздух будто бы самым острым клинком. Капля крови с подушечки пальца скатилась и пропала в половицах. Его руки стали оружием и это её завораживало.
– Я тоже так могу? – восторженно спросила она, зажав пораненный палец.
– Не знаю.
Он спокойно отнесся к этому. Выстроенные границы нельзя нарушать, её рана – её ответственность, и она это понимала. Они были практически не знакомы, обменивались язвительными комментариями, но Кайса всегда уважала чужие границы. Кроме случая, произошедшего десять минут назад, когда она ворвалась в его комнату.
– Ты научишь меня чему-нибудь подобному?
– Я не могу тебя научить чему-либо, это твоя энергия. Как ей управлять знаешь только ты. Она уникальна, уникальны каналы. Посмотри, у тебя прямые нити, тянущиеся до середины ладони. Здесь, видимо, эпицентр.
Он нажал на точку, которая слабо мигала и разрасталась несколькими каналами к кистям. Её пальцы рефлекторно подогнулись под давлением, и Килин убрал руку. Сосредоточенная Кайса очарованно разглядывала рисунок, не замечая жесткие золотые пряди, лезущие в лицо.
– Меня это пугало первое время, – признался Килин.
Кайса обратила на него горящие зеленые глаза и ответила:
– Мне нравится. Я чувствую себя уникальной, – честно ответила она.
Он лишь хмыкнул и отстранился в свои мысли:
«И почему мы язвим друг другу?»
– Ладно, я могу пояснить тебе некоторые вещи. Помнишь, как я наполнял тебя спокойствием?
Она кивнула.
– Каким-то образом эта энергия может влиять на эмоции других людей. В таком случае она становится нематериальной, похожа будто бы на волны, я не знаю…
Он вновь поднял ладонь, высвободив небольшой поток, снова появились кляксы.
– А теперь, мне нужно представить любую эмоцию. Предлагай, – он с лукавой улыбкой обратился к ней.
– Возмущение, – предложила Кайса.
Он поджал губы и отрицательно качнул головой.
– Конкретнее. Лучше вызывать более яркие, сильные эмоции, они не должны смешиваться с другими. Так сказать – базовые.
– Поняла. Тогда, гнев? – неуверенно ответила она.
– Угу, – он глубоко вдохнул, зажмурив глаза, и тихо проговорил: – Нужно нащупать его в голове, представить будто он реальный, но не допускать его проявления в тебе, ведь его нужно направить наружу. Ты почувствуешь тепло, проходящее по венам, сосудам, находящее каналы, каналы доводят их до кончиков пальцев и после энергия выходит.
Он направил пальцы на неё, и Кайса тут же почувствовала прилив чистой злости, сердце быстро забилось, собирая вокруг себя негативные чувства.
– Но ты не можешь к ней прикоснуться, придать ей форму. Это длинный невесомый поток, а ты проводник.
Девушка понимала, что он не хотел злить её намеренно, это был всего лишь показательный пример. То, что она просила. Но как ей сейчас хотелось вцепиться в него и свернуть шею! Килин прочитал это в её глазах и сразу же высвободил волну спокойствия. Кайса почувствовала, как оно выбивает это едкое чувство, буквально сквозь сердце, и наполняет его умиротворением. Освободившаяся легкая грудь наполнилась воздухом и ритм пришел в норму.
– Это было… Необычно, – призналась она.
– Я практиковался на ребятах.
– Ого, – удивилась она – Они так легко согласились?
– Конечно нет, – ухмыльнулся он.
Кайса посмотрела на него с презрением.
– Ты чуть не вынесла мне дверь, – довольно проговорил он.
– Ты же не будешь припоминать мне это всю жизнь?
– Всю жизнь вряд ли, – отрезал он.
– Играть с эмоциями других людей не хорошо, – она упрекнула Килина.
– Я вообще-то пошутил, – Килин улыбнулся.
Девушка закатила глаза. Её раздражало его вызывающее поведение. Бесконечный обмен язвительностью высасывал силы и портил настроение. Она решила, что бесполезно продолжать этот дурацкий разговор, и развернулась чтобы выйти.
– Я тебя расстроил? – бросил он в след.
– Нет, я просто хочу направить энергию в полезное русло, – устало ответила Кайса не останавливаясь.
Киллиан промолчал и вернулся к работе над рисунком. Свежая комната наполнилась привычным холодом.
***
На балконе последнего этажа сидела темноволосая девушка. Держа в руках тетрадь в кожаном переплете, она увлеченно делала в ней записи. Селинн укуталась в мешковатый свитер, от которого электризовались волосы. Она постоянно приглаживала их, впитывая руками электричество, и, собрав плотные густые волосы, засунула их под воротник.
– Тебе идут короткие волосы, – отметил Кай.
Она заметила его не сразу. Желая уединиться, она все же была рада его компании. Грудь внезапно сдавило волнение, и непослушная прядка выскочила из-под воротника. Она не знала, куда деть руки, потому оставила их на тетради, крепко сжав ее.
– Да, знаю, – холодно ответила она.
Кай тепло улыбнулся. Он стремился растопить сердце каждого на своем пути. Он любил людей, а люди любили его. Когда в этом уравнении возникала ошибка, он стремился сделать все, чтобы её исправить.
– Что ты здесь делаешь? – её губы еле сдерживали ползущие вверх уголки.
Он сел рядом и посмотрел на тлеющий горизонт.
– Хотел проветриться.
– Из всех пяти этажей ты выбрал этот? – намекнула она.
– Хотел проветриться с тобой, – признался Кай.
Она скрыла предательскую улыбку за той самой непослушной прядкой. Глаза радостно зажмурились, зубы впились в нижнюю губу. Хотелось завизжать.
– Прости, если я сказал что-то не то.
Селинн резко повернулась к нему лицом и затараторила:
– Нет-нет! Я рада, что ты пришел. Сегодня красивый закат.
Он тут же повернулся его снова оценить, будто бы после её слов он мог измениться и стать еще красивее. И она подумала:
“Черт! Хорошо, что сейчас темнеет, я точно красная, как монашка в кабаке”.
У него был мягкий профиль, легкая щетина и серые глаза, в которых отражался самый красивый закат на свете. Для неё.
– Скажи, у тебя все хорошо? – грустно спросил он.
Она впилась глазами в его щеку.
– Да, а почему ты спрашиваешь?
– Ты стала такой холодной со мной, меня это беспокоит, – честно ответил он.
– Разве? Я не чувствую, что что-то изменилось, – соврала Селинн.