Светлана Евгеньевна Андреева
Мы назовём её Возмездие
Необходимо организовать вечеринку
Я вышла на смотровую палубу.
Такая радостно яркая, такая беззаботная крутилась эта загадочная планета у моих ног. Тюрьма. Да не может этого быть! Нет, эту уже слишком! Я чувствовала, что ещё немного и я снова сорвусь на слёзы. Почему всё так плохо? Почему всё становиться только хуже и сложнее? Я больше так не могу! Я больше не могу выносить это! Да у Поля просто депрессия! Как и у меня самой со всеми этими интригами помешавшегося на мести Генриха!
Полю просто здорово досталось от жизни, ему плохо, вот он и выдумывает разные кошмары. И я не могу больше это выносить! Все эти заумные выводы, все эти непонятные кошмарно депрессивные теории. Мне нужно, мне просто жизненно необходимо общаться с нормальными здоровыми людьми! Иначе я совсем загнусь.
Как же я скучаю по моим беззаботным друзьям бездельникам! С ними было так просто! И какими умными и высоко интеллектуальными казались мне тогда наши разговоры. Я ведь поэтому и хотела вырваться в большой мир. Потому что считала, что я слишком умна для нашей тихой планетки. Что я смогу быть более полезна человечеству, если вырвусь оттуда. А теперь я чувствую себя тупым неучем, да к тому же, Поль совсем меня в уныние вгоняет своими открытиями. Мало мне того как со мной Генрих обошёлся?
Как бы я хотела оказаться сейчас дома, встретиться с друзьями, пожаловаться им на мои злоключения. Просто проболтать до утра, или устроить танцевальный марафон. Или улететь в горы кататься на лыжах, устроить пикник и всю ночь проговорить с Димкой и Тромом о далеких звездных системах, об ожидающих нас открытиях! Совсем не таких открытиях, как у Поля! О радостных, о наполняющих тебя гордостью и удовлетворением открытиях.
Мне так нужно сейчас это! Моя нормальная привычная жизнь. Я так надеялась, что с приездом оперативников здесь начнется настоящая движуха! Вечеринки, совместный просмотр кинушек – простые человеческие радости от совместного времяпровождения. Как мне этого не хватает! Просто расслабиться с друзьями.
Я вовремя вспомнила о браслете. Так. Надо успокоиться пока не позвонил доктор.
Конечно, я могла бы попробовать расшевелить этих зануд. Для Поля, Надежды и доктора абсолютно нормально целыми днями не вылезать из своих лабораторий. Да и для Грейдо. И для капитана. А вот оперативники любят побездельничать. Но они и не пытаются организовать совместный отдых. Обычно, совместная работа в опасных условиях сближает людей. Они же вынужденны доверять друг другу свои жизни. Но с этой командой что – то не так. Оперативники словно терпят друг друга. Да они и, прямо скажем, оказались совсем не теми людьми, с которыми я мечтала встретиться. Похоже, нормальные люди сюда не допускаются!
Шальная идея организовать вечер отдыха для всех обитателей станции, покинула мою голову, едва успев в нее залететь. Но мне просто необходимо поговорить с кем – нибудь! Я не могу больше выносить этой безысходности! Что мне делать? Почему здесь нет связи с моими подружками?
И меня осенило – Грейдо! Вот нормальный и главное никогда не унывающий человек. Единственный на станции, способный заменить мне моих беззаботных друзей. И оперативники по данным компьютера уже на борту. А значит, я его не сильно отвлеку. Я набрала вызов.
– Грейдо, ты занят сейчас? – с надеждой спросила я.
– Э-э-э… Нет! – как обычно быстро ответил он и потом уточнил. – Совсем немного. Ты можешь присоединиться ко мне.
Я с облегчением вздохнула.
– И где ты?
– В ангаре планетарной техники.
– Разбираешь очередной вездеход в заводской упаковке?
– Уже собираю обратно.
– Ну и как? – я поправила волосы, и оценила свое отражение, уже представляя, как он отреагирует на мое появление. – Нашел лишнюю деталь?
Он почему – то ответил не сразу.
– Ты зря смеёшься. Вчера нашел прокол, который мог бы убить… Человека.
– Да я помню. Даже маленький лишний винтик может вдребезги разнести хорошо отлаженную команду. То есть, машину, – тут же поправила я сама себя, и противная слабость накатила на меня от осознания смысла этой оговорки.– Ладно, не буду тебя отвлекать.
– Да я не против. Приходи.
Я отключила вызов.
Меня подбросили им как лишний винтик. Что бы я вдребезги разнесла работу и так с трудом собранной и в ходе нескольких подготовительных курсов слаженной работы этой команды.
Неотправленное письмо
Я едва успела добежать до своей каюты чтобы не расплакаться в общественном месте, и, растирая слёзы, бросилась писать письмо.
«Тромушка, миленький! Как мне плохо здесь! Я не выдержу здесь ещё целых две недели. Я не выдержу этого! Я так хочу сбежать отсюда, но как? Помоги мне, Тромушка! Помоги мне!»
И я разрыдалась.
– Дара, с вами всё в порядке? – ожидаемо прозвучал голос доктора.
– Ы-ы-ы-ы, – вырвалось у меня сквозь рыдания, – Да дайте же мне побыть одной! Проклятый браслет!
Я в истерике пыталась содрать его с себя, потом сообразила и выключила связь, что бы доктор не слышал меня.
И только вволю выплакавшись и немного успокоившись, я позвонила доктору.
– Простите меня, – всхлипнула я. – Я нагрубила вам. Со мной уже всё в порядке.
– Прислать вам успокоительное?
– Нет. Не стоит. Уже всё хорошо. Мне просто необходимо было выплакаться.
– Хорошо. Отдыхайте, Дара.
Я успела услышать, как он вздохнул: «бедная девочка, кто её сюда…» прежде чем он отключил связь. Хороший он человек. Он ведь мог насильно прислать мне санитарного дройда. Или даже вколоть успокоительное, которым заряжен мой браслет. Я подписала согласие на эти меры вместе с договором. Но он дал мне выплакаться. Сама виновата. Я подписала согласие на всё это. Не читая.
Я взглянула на неотправленное письмо Трому. И стерла его.
День двенадцатый
Надежда меня не оставила
– Привет, Поль! Как работа по расшифровке? Добил последние неясности?
– Нет еще, – добродушно улыбнулся Поль, – продолжаю биться над ней.
– Ты никогда не сдаёшься?
– Пока у меня есть хоть малейший шанс добиться успеха, – улыбнулся он, – я не сдамся.
– И даже разочарование тебя не останавливает?
– Ну, пока надежда меня не оставила, – мечтательно улыбнулся Поль.
– Надежда!?! – Самсон буквально взорвался от возмущения. – Ты сморчок даже думать о ней не смей!
– Стойте! – я бросилась наперерез озверело наступающему на Поля гиганту. – Да он же не про Надю! Самсон, что вы?
– Что вы! Надежда достойна самого лучшего, как вы могли подумать, что я… – растерянно начал оправдываться Поль.
– Вот именно! Она достойна меня! – погрозил здоровенным кулаком Самсон. – И даже смотреть не думай в её сторону!
Только очень вовремя появившийся капитан заставил громилу мигом присмиреть.
– Что здесь происходит?
– Обсуждаем детали завтрашнего спуска, – сквозь зубы выдавил Самсон и, свирепо сверкнув глазами, вошёл в столовую.
Капитан посмотрел на меня, потом на Самсона, и по его взгляду я поняла, что доктор мои опасения ему передал.
Я вздохнула с облегчением.
– Вы очень добрый человек, не представляю, как вам удалось остаться таким, – искренне призналась я, садясь рядом с Полем завтракать. – Это такую силу надо иметь, что бы всякие Самсоны не вынудили озлобиться.
– Я слишком маленький, злоба во мне не помещается, – отшутился Поль.
– Это потому что добро занимает в вас всё пространство, – признала я.
Кажется, капитан улыбнулся.
В зеркале не увидеть вселенную
– Ты собираешься спускаться на планету? – я всё же немного завидовала, что ему открыто разрешение…, нет, что ему хватает смелости и мужества спускаться на эту опасную планету.
– Да, конечно, – улыбнулся мне Поль.
– Но ты же уже разгадал её тайну.
– Тайну? Нет, это просто назначение, ради которой, планету восстановили, – покачал головой Поль, не отвлекаясь от работы. – А тайн у планеты ещё предостаточно. Например, каким образом удалось скреплять столь огромные и разнородные по составу куски этим составом. Он не плавится, не изменяет свойств при воздействии температур и реагентов. Но его же использовали как клей. И самое главное, мы не знаем причин заражения.
Я посмотрела на увлечённо работающего Поля. Как такое может быть? Да он просто не может помещаться в таком маленьком тельце! Такой объем знаний, такая безграничная фантазия, такая работоспособность, такой необъятный потенциал и всё это материализуется в таком крошечном объёме тела? Он же на самом деле огромный но заперт в этом крошечном тельце. Да это же противоречит законам уплотнения энергий. Он просто не может существовать, но вот он, передо мной. Невероятный человек. Поль просто ходячее исключение из всех возможных и невозможных правил и законов.
– Это единственная причина, по которой мы не можем запустить программу освоения этой планеты?
– Освоить, – вздохнул Поль. – Освоить – это значит переделать планету под себя.
– Ну да. Разве не так мы расширяем наши поселения?
Поль искоса хитро улыбнулся.
– Ты правда не знаешь?
– О чем?
– Мы договариваемся с планетами о праве жить на них.
Я с минуту оценивала его мимику в надежде понять – шутит ли он.
– У нас соглашения с большинством населенных нами планет, – загадочно улыбаясь, пояснил Поль. – Есть люди со способностями вступать в контакт с сознанием планет. Именно через них мы и договариваемся.
– Ты разыгрываешь меня!
– Ни сколечки, – покачал головой Поль. – Это правда. Я даже как то встречал одного из них. Еще в детстве. Он прилетал поговорить со спутником, на котором мы жили.
– То есть, есть человек, который разговаривает с планетами как с людьми? Можно ли мол мы на тебе поживем? И планета кивает «да, пожалуйста, только не мусорьте».
– Ну… что-то близкое к этому, – засмеялся он.
Ну, конечно, он шутит. Нет, я, конечно, знаю что планеты живые существа, обладающие собственным сознанием. Но… Нет, переговоры между людьми и планетами это уже слишком.
– Поль, как получилось, что ты такой? – наконец, я собралась с силами и задала вопрос, ради которого пришла. – Ведь при нашем уровне медицины… Прости, конечно, что я опять затрагиваю эту тему, но…
– Я понимаю, – улыбнулся Поль, и даже в том, что он с такой лёгкостью готов говорить о своём уродстве, было что-то пугающее. – Это несчастный случай. Просто неудачное стечение обстоятельств. Мама попала под сильное облучение на последних месяцах беременности. А когда смогли оказать ей помощь, полноценного в физическом смысле человека из меня уже сделать не могли.
– И нет никакой возможности помочь тебе сейчас?
Он отрицательно покачал головой.
– Моей маме, конечно, предлагали помощь и разные варианты, куда меня можно устроить. Но она оставила всё как есть. Не смотря на то, что она не отказалась от меня. И, наверно, это погубило её жизнь.
– Ты же всю жизнь с этим сталкиваешься такими как Самсон и всё равно смог вырасти прекрасным добрым человеком. Не замкнулся, не озлобился.
– Это заслуга моей матери. Она увезла меня на спутник, и я почти не общался со сверстниками. Но я очень много читал, в том числе и сказок. И участвовал в конкурсах, исследованиях. Когда мне в первый раз пришлось столкнуться с реакцией на меня сокурсников, я уже был наделён неким подобием заслуженного уважения. И это значительно смягчило ситуацию для меня. Это заслуга моей матери.
Он наклонил голову, привычным жестов откидывая назад упавшую на лоб прядь волос.
– А можно я напишу о тебе сказку?
– Не надо, прошу, – смутился он. – У нас и так слишком много печальных сказок. Сказки должны быть радостными.
– Тогда я напишу сказку о твоей маме.
Я по его глазам увидела, что ему понравилась эта идея. Он не сказал, что согласен, он сказал:
– Её звали Мария.
– Какое легендарное имя.
– Знаешь, моя мама часто говорила мне, что в зеркале можно увидеть лишь маленький якорь, которым огромная как вселенная душа зацепилась за материальный мир. Она всегда говорила мне, что люди – это на самом деле огромные вселенные, разные, яркие и неповторимые. И на время жизни у этих вселенных есть возможность поделиться своими сокровищами друг с другом. А зеркала – это охранная система, которая не пропускает в эти вселенные тех, кого люди решают не впускать в себя. Когда тебе не интересен какой-то человек, ты видишь не его вселенную, ты видишь своё отражение в его зеркале.
Когда я плакал от обид, она подводила меня к зеркалу и говорила: «ты видишь, какой ты огромный на самом деле? Тогда почему ты веришь такому же отражению в чужих глазах? Разве вселенная того человека открылась для того чтобы принять твою вселенную?»
– Ты точно целая вселенная, – кивнула я и догадалась. – Мама приучила тебя осознавать себя как вселенную! Вот почему ты находишь решения за границами изученного! У тебя нет границ! Ты вселенная!
– Мы все вселенные, Дара. Ты тоже. И Самсон.
– И ты с уважением относишься ко всем, потому что они тоже огромные неизученные вселенные?
– Да.
– Знаешь, думаю, в философию твоей мамы стоит внести поправки, – печально улыбнулась я. – Некоторые люди слишком ограничены, что бы быть вселенными.
– В каком зеркале ты это увидела? – с улыбкой спросил он.
Сирена
Сирена взвыла буквально парализовав мою волю. Я даже пошевелиться не могла. Замерла столбом, оглохнув и ослепнув от этого нескончаемого протяжного натужного, заполнившего собой всё пространство, сигнала. Этот вой выдавил весь воздух из каюты, и дышать стало так тяжело, что я поняла, что теряю сознание. Сигнал тревоги всё ещё пробивался ко мне, но словно сквозь толщу воды. А потом я услышала где-то рядом быстрый тревожный шёпот: «Ну, пожалуйста, нет, нет, пожалуйста, нет, нет, пожалуйста…»
Ещё через секунду я поняла, что это мой шёпот. Это я сама умоляю сирену замолкнуть, в надежде услышать знакомый голос Грейдо с чем-то вроде «извините, я случайно». Но сирена не замолкала. Я, наконец, пришла в себя. Это сигнал тревоги. Что-то случилось. Что-то серьёзное. Я встала и заставила себя идти к залу управления. Ноги подкашивались, словно вой сирены как мощный встречный ветер мешал идти вперёд. Как далеко, оказывается, от моей каюты до зала управления. Закрыто. Ну, конечно, зал управления закрыт. Я стояла, не зная, что мне делать. Меня била дрожь, мне было страшно. Сирена всё гудела и гудела, нескончаемо, целую вечность. Не оставляя никакого шанса на то, что это ошибка. Я уже ненавидела этот мучительный звук, но и боялась, что она сейчас замолчит. Потому что тогда я узнаю, что случилось. Я мне страшно было узнать это. Потому что это что-то очень плохое. Непоправимое.
Почему они молчат? Ведь должны же хоть что-то говорить по общей связи? Почему они молчат!?! Я же не включила общую связь! Я занесла руку над коммуникатором и замерла, заметив, как дрожат мои руки. Я замерла в нерешительности. Не знать, не понимать, что сейчас происходит, так страшно, так мучительно страшно. Но включить и узнать – это тоже страшно. А вдруг, случилось что-то такое, что я не смогу перенести. Что-то ужасное. Хотя, оно ведь уже случилось. Иначе, не ревела бы тревога. Великий космос! Как же мне страшно!
И до боли закусив губу и зажмурив глаза, я, наконец, переключила связь. Встревоженные голоса ворвались в пугающую пустоту неизвестности.
– Я не слышу тебя! Грейдо, да выключи ты её! – прозвучал голос капитана.
Сирена замолкла.
– Доктор, вы уверены?
– Да, он заражён, – отозвался дрожащий голос доктора по громкой связи, – я сожалею, но показания… Простите.
– Понял, – отозвался капитан. – Доктор, готовьте бокс!
– Жомола, нет! – воскликнул Грейдо, – Отойди от него!
Они отключили общую связь, очевидно, перейдя на личную. В повисшей тишине стало ещё страшнее.
Заражён. Заражён. Кто-то заражён. Как это? Но это ведь… неправильно. Не должно было такого случиться. Заражён. Кто?
– Нет, стыкуйся ко второму, – непонятно кому сообщил по общей связи Грейдо.
Дрожа от напряжения, я стала считать. Значит, не Жомола, не капитан, не Грейдо, не доктор… кто? Кто? Ну, назовите ещё хоть одно имя.
– Я на месте, готова, жду, – отозвалась по общей Надежда.
Не Надежда… – продолжила подсчёт я.
– Доктор, до стыковки восемь секунд, семь, шесть, пять… – начал отсчет Грейдо, – четыре…
– Нет, сначала забери Поля, – расслышала я голос капитана через отсчёт Грейдо. – Он…
– …два, один, есть! – Грейдо отключил связь
Не Поль. Забери Поля – это же просто поднять его на борт, живым и невредимым, правда? Это же не Поль? Ну, пожалуйста! Кто остался? Самсон, Федор, бабуля. Забери Поля. Ну, скажите же вы, наконец! Я медленно сползла по стене на пол рядом с закрытыми дверями зала управления. Они все заняты сейчас спасением чьей-то жизни, а я сижу здесь на полу, и ничего не знаю. И боюсь узнать. Ужасно боюсь. И мне так страшно здесь одной. Словно прямо сейчас эта зараза может подкрасться ко мне, и я тоже могу заразиться, и никто даже не узнает. Они не заметят этого, потому что заняты. Я посмотрела на браслет. Никаких лишних сигналов. Было невозможно тихо, невыносимо тихо. И когда второй раз взвыла сирена, я даже вздохнула с облегчением. Мне даже в голову не пришло, что это уже другой сигнал тревоги.
– Доктор, ответьте, – крикнул капитан. – Грейдо, да отключи это!
Сирена смолкла.
– Он мёртв, капитан, – вместо доктора ответила Надежда.
И сердце мое сорвалось и ухнуло в ледяную бездну. Что-то случилось… Доктор. Доктор мёртв?
– Да, капитан, – дрожащим голосом неожиданно отозвался Пабло, – он мёртв.
Я облегчённо вздохнула, но тут же зарыла себе рот ладонями. Кто-то другой. Мёртв.
– Готовьте второй бокс, – распорядился капитан. – Гларизель, возвращайтесь вниз. Подстрахуете Жомоло.
Мертв?!? Мертв? Кто? Я вжалась в стену. Почему второй бокс? О, необъятный космос! Так их двое! Кто-то заражён и кто-то мёртв. Двое. Двое! Какой ужас! Вот почему второй раз сработала сирена. Двое!
– Я не могу, он на обрыве стоит, – дрожащим голосом сообщил доктор.
– Понял, – отозвался капитан. – Тогда, ждём когда Гларизель…
– …я его не вижу… – расслышала я искажённый голос Самсона на заднем плане.
– …и Жомол подстрахуют его от падения. Я дам сигнал.
Они опять отключились. И я опять осталась в тишине, наедине с моими страхами, догадками и пропитанной ужасом бурной фантазией.
Не Самсон. Так, бабуле спускаться, значит, не она. Она на борту станции. Она привезла кого-то в первый бокс. Остались только… Поль и Фёдор. Кто-то мёртв. О, необъятный космос! Кто-то заражён. Это же всё не правда? Этого же не может происходить на самом деле?
Время тянулось невозможно долго. Но моё сердце теперь стучало так громко, что от тишины и следа не осталось.
– Наденька, можете мне помочь? – прорезался сквозь густую тишину голос доктора.
Они пользуются персональной связью. По общей говорят, только когда это касается нескольких человек. И в итоге, я сижу здесь на полу и гадаю по обрывкам их фраз. И это всё какой-то тяжёлый страшный сон, а я всё не могу проснуться. Этого же не может происходить на самом деле? Не может. Ведь всё было хорошо. Кроме меня самой. Кроме меня самой здесь всё было хорошо. Почти всё.
– Доктор, до стыковки семь секунд, – начал отсчет Грейдо, – шесть, пять…
Это всё как повторяющийся дурной сон. Точно сон. Ведь это уже было. Он уже считал так. Это всё не на самом деле.
– четыре, три…
Дверь зала распахнулась, и капитан быстро вышел, едва кинув на меня взгляд, поспешил к медицинским блокам.
Я быстро перекатилась по полу, и едва успела заползти в закрывающуюся за ним дверь зала управления.
Грейдо объясняет что случилось
– …два, один, есть, – досчитал Грейдо и тут же переключился на другую линию связи. – …Тоха, там вообще ничего не понятно. Он просто упал, а потом встал. Подожди минуту.
– Надежда, до стыковки шесть секунд, – начал отсчет Грейдо, – пять, держись только, три, две, одна, есть.
– …и доктор сразу объявляет, что это заражение, – продолжил объяснять кому-то Грейдо. – А он то встанет, то сядет и не отвечает. А потом заметили, что связь на шлеме выключена. Сказали – он включил. Но доктор говорит, что всё. Заражён.
– А почему Самсона за ним послали? – я узнала голос Антона.
– Так говорю же, Жомола перемкнуло, а бабуля Фёдора привезла.
– Ясно, – простонал Антон. – Держи меня в курсе, ладно?
– Конечно, держись Тоха.
– Спасибо, Грейдо.
Повелитель зондов откинулся назад, закрыв лицо руками, и стон его перешёл в звериный рёв отчаяния. А потом он заметил меня.
– Дара?
– Что случилось? Хоть ты скажи мне, – взмолилась я.
– Федор заразился, – устало вздохнул Грейдо. – Не понимаю как! Он только что шутил и вдруг упал на землю и давай с себя шлем срывать. А Жомол как последний придурок… Самсон ему чуть шею не сломал. Короче, Фёдору парализатор вкололи и бабуля подняла его на борт.
Капитан дал приказ срочно всем подниматься. Всё, миссия окончена. Готовимся к эвакуации. А тут вообще чертовщина какая-то началась! Самсон полетел Поля забрать и… Ничего не понимаю. Стена рухнула. Короче, Самсон тоже заражён. А Поль… мертв. Раздавлен камнями.
Грейдо договорил и закрыл глаза.
Мы оба молчали. Я пыталась осознать всё, что он сообщил мне. Как-то это всё было не правильно. Всего пару часов назад всё было хорошо, а теперь… Поль мёртв. Федор и Самсон заражены. Миссия провалена. Поль мёртв. Как это мёртв? Но, это же не справедливо! Только не он! Он такой хороший. И ему там много бед выпало. А как же право на счастье? Это так несправедливо!
Раздался резкий сигнал вызова. Грейдо очнулся и бросился к пульту.
– Подтверждаю. Принял, – кратко ответил он и переключился на персональную связь. – Капитан, до прихода эвакуатора шестнадцать часов сорок минут.
– Спасибо Грейдо.
– Проклятье! – Грейдо одёрнул руки от панели управления.
– Что случилось?
– Протокол эвакуации включился, – вздохнул Грейдо. – Нам блокируют управление.
– Зачем?
– Положено. Вдруг мы все заражены и абсолютно невменяемы. Управлять станцией будет автоматика. Всё. И от связи с большой вселенной нас отрезали, что бы не натворили чего.
– Что теперь делать?
– Вещи паковать. И ждать. Проклятье! – не выдержал Грейдо, – Я так любил эту работу! Проклятье!
Он треснул кулаком по пульту, закрыл лицо ладонями и тихо застонал.
– Поль, ну почему? Почему? Я же всё проверил. Почему? Поль… Прости меня, прости, я же всё проверил. Не могла она отказать! Не могла!
– Кто?
– Установка контроля контура. Я перепроверил её. Я же всё перепроверил, – Грейдо стонал как раненый зверь. – Что это за сбой был? Не могло его быть! Почему поле сбойнуло?
Он вывел на экран какие-то графики и внимательно вгляделся в них.
– Ничего. Не малейшего колебания. Никаких причин! Всё ровно работает и вдруг поле рухнуло. Почему? Нет никаких причин! Почему поле рухнуло? Я не понимаю! Не понимаю!!!
– Я думала, это я буду причиной провала миссии, – призналась я.
– Ты? – он резко развернулся ко мне. – Почему?
– Ну… меня же для этого прислали.
Грейдо смотрел мне прямо в глаза.
– Я не знала, честно. Генрих просто просчитал меня, что я гарантированный хаос и подкинул меня капитану. Как бомбу подложил.
– Ты не виновата, – прошептал Грейдо. – Ты так не думай. Мало ли кто что говорит. Ты не виновата. Ты же видишь, тут и так всё непредсказуемо сыпется. Даже не думай винить себя!
– До прихода эвакуатора шестнадцать часов тридцать минут, – перебил его вежливый голос автоматики.
– О, нет! – хором простонали мы оба.
– Да, она будет это сообщать каждые полчаса, чтоб её! – подтвердил мои опасения Грейдо.
– Дара, – он посмотрел на меня и, вздохнув, с сожалением произнёс: – тебе нельзя здесь находиться. Прости.
– Мне очень страшно одной, – призналась я. – Но я понимаю…
Я кивнула ему и быстро вышла, не давая ему возможности ради меня опять нарушить правила, и снова получить выговор.
