Шиму Киа
Горе
–Оно вас приведет к тому психопату.
–Но ведь вы знаете, кто он,– мгновением появился его желтоватый оскал.
–Лишь видел.
–А Вайолетт?
–Ее я выручил от полиции. Не более.
–Но почему вы пришли второй раз? Когда в свое первое посещение Климент ясно дал понять, что вам здесь не место? Неужели тоже любопытство?– он довольно смотрел на меня.
–Обычное совпадение.
–Не думаю, что человек, любящий нагло смотреть в чужие окна мог бы случайно попасть в самое скрытое место этого города.
–Скрытое?
–Вы единственные, кто «случайно» попал в дом к Ньепсу. Остальные годами ждали приглашения и платили невероятные деньги, чтобы потомок знаменитого изобретателя сделал единственную фотографию.
–Я везучий человек.
–С этим спорить не буду.
Официант принес небольшой стакан светлого пива. Белая пенка лопалась у самого верха, а пузырьки газа по стенкам взбирались вверх. Мужчина поблагодарил сотрудника и начал медленно, тщательно пробуя каждый глоток, пить. Я же доел и собирался уходить подальше от этого неприятного незнакомца. Видя, как я встаю, мужчина вальяжно поднял на меня глаза и коротко спросил.
–Хотите я отведу вас снова туда?
Он хитро щурился, делая периодически небольшие глотки. Я смотрел на него и проклинал все его существо.
–Разумеется,– сквозь зубы процедил я.
Мужчина широко улыбнулся и в один глоток выпил весь стакан, громко стукнув им о стол и сверху положив деньги.
–Тогда вперед!– его морщинистые щеки довольно ухмылялись.
VI
Мужчина привел меня к тому самому месту, откуда и началось мое знакомство с главной тайной Пивоварни. Вход в непримечательный ларек. Я намеренно искал вывеску, гласящую о названии фотоателье, но над маленький чугунным навесом ничего не было. Это было невзрачное место без названия и адреса.
–На картах города нет этого здания,– стал объяснять мне незнакомец, который снял шапку и снова стал светить своей лысиной при входе в помещение.– Юридически этого здания не существует, хоть оно и стоит в центре города- настолько неприметны владения Ньепсов. Каждый, кто посещает этот дом, тут же забывает о его местоположении, если не посетит его три раза. Правда, магия?
Мужчина, улыбаясь, прошел мимо полок с фотопленками и, подойдя к лестнице, прислонил ухо к перилам.
–Его нет. Пойдем.
Тучное тело в мешковатой куртке, которая особенно громко шуршала в тишине здания, быстро спускалось по винтовой лестнице, заставляя ее дрожать и колебаться. Я следовал за ним, еле успевая за ногами проводника. Мы спустились в коридор с красной ковровой дорожкой. Мужчина уверенным шагом шел мимо многочисленных дверей, которых, как мне показалось, становилось все больше. Резко повернув в последнюю левую дверь, он поманил меня рукой. Я очутился в узком каменном проходе, похожим на подземные туннели в каком-нибудь замке. По бокам тускло горели факела. Пригнувшись, незнакомец эхом говорил мне:
–Каждый, кто носит имя Ньепса, приносит в этот дом новую комнату, отличную от другой. Кто-то строил невероятные помещения, наподобие библиотеки, а кто-то отличился лишь бассейном за непримечательной дверью. Но лишь один Климент не пополнил коллекцию дома новыми апартаментами. Вечные слуги семьи были в ужасе и шоке. Он однажды так и ответил своему уже погибшему отцу: «Я не собираюсь содержать этот дом!» Такое решение взбудоражило всех. Причиной такого наглого поведения преемника стала обыкновенная любовь не только к девушке, но и к мирной жизни. После смерти Артура Ньепса Климент получил в наследство все владения своей семьи, но никак о них не заботился. Сейчас этот дом в запустение. Многие слуги или освобождены, или добровольно, в память о былом величии Ньепсов, остались верно служить Клименту, который только и делает, что старается всех прогнать из своего дома.
–Что это была за любовь?– подземные туннели тянулись бесконечными извилинами. Шея затекала, а колени начинали болеть.
–Тетя Люсия. Ты ее наверняка уже видел.
–Она готовила еду…
–Верно! Она занимается исключительно готовкой, так как прокормить одних только Пленок невероятно сложно, поэтому времени на содержание дома у нее нет.
–Кто такие Пленки?
–Те карапузы, в кровати одного из которых ты прятался.
–Это швейцары?
–Климент ненавидит швейцаров. Это обычные рабочие, которые из-за жадности нынешнего хозяина совсем перестали производить пленки для камеры и обленились. Хотя и в этом сейчас нет необходимости.
–То есть эти карапузы создают сами себя?
–Что? Нет-нет-нет! Мы называем карапузов Пленками, потому что они раньше создавали пленки для фотоаппарата. Настоящие имена- это буква из фамилии Ньепса и порядковый номер.
–Н-1?– в моей голове возник образ мальчика.
–Правильно!
–Разве это не детский труд?
–Им уже за сто лет. Они не стареют. Как и все мы…
Наступило молчание. Эти стены в тишине давили еще больше, мне становилось трудно дышать, конца не было видно за спиной сопровождающего, я срочно стал продолжать разговор.
–Убийца- это тоже слуга Ньепса?
–Да. Он был телохранителем Ньепсов. Однако Климент отправил его охранять свою племянницу, так как терпеть его не может.
–К чему такая ненависть?
–Его всегда недолюбливали. То ли из-за работы, которую он выполняет, то ли из-за его размытости?
–Размытости?
–Никто не может запомнить его внешность, только одежду, а имя и подавно никому неизвестно.
–Он никому не рассказывал о себе?
–Рассказывал. Видимо, не раз, но никто не запомнил. Никто из нас не способен отчетливо вспомнить что-нибудь о нем. Только Климент и племянница четко помнят его. Оттого он их и ценит.
–Почему же его никто не запоминает?
–Это одна из загадок дома Ньепсов. Правда, никто не стремится ее разгадать.
–Потому что никто не помнит?
–Именно.
Стал дуть сильный попутный ветер. Мы скоро выйдем. Мои затекшие шея и ноги из последних сил подталкивали впереди идущего. Осознание конца сделало ощущение боли чувствительнее.
–Вот мы и здесь!– сказал мужчина, когда его спина разогнулась, а я вслед за ним вышел в огромное… Нет, огромнейшее помещение, пещеру, похожую на дно какого-нибудь каньона, где ввысь устремляются многочисленные и величественные колонны, а сверху разрезает пыль, осевшую в воздухе, тусклые лучи света.
–Это…,– начал одушевленно я.
–Библиотека!– радостно подхватил спутник.
–Огромная…
–Она больше всего самого большого в мире. Здесь так много книг, что мне еще многое придется прочитать и записать, хотя я здесь уже два столетия.
–Это все книги…
–Это знания Земли. Вся ее культура и история в этих многочисленных столбах, на которых держится дом Ньепса.
–Откуда она здесь?
–Удивительная находка второго из Ньепсов, который обнаружил наполовину заполненную библиотеку. Он сразу же выкупил эту землю и построил дом. С каждым новым поколением хранилище пополнялось с геометрической прогрессией, но Климент и тут прервал многолетнюю династию.
–Настолько противен этот старик,– в голове появился образ хозяина дома, и все восхищение от библиотеки немного испортилось.
–Здесь все его не любят.
–Так почему вы еще служите ему?
–Клятва,– четко и как-то грозно произнес мужчина. Я посмотрел на него.
–Почему же вы не можете ее нарушить?
–Мы не в силах это сделать. Для нас клятва- святое дело. Ньепс подарил нам бессмертие, и мы стараемся отплатить сполна.
–И когда же ваша плата закончится?– в этот момент моя душа затрепетала. Я сделал что-то, что не стоило творить. Изменил мир- перемены будут страшными. Меня стали колоть в один миг тысячи ножей, но тут же все стихло.
Атан подошел к полке и взял книгу. Страницы быстро сменялись. Слуга Ньепса задумался, медитируя путем перелистывания листов книги.
Я снова обернулся на библиотеку. Огромные колонны, как ноги греческих титанов, спускались водопадами книг на холодную землю, покрытую пылью, грязью и бетоном. Наверху все было мутным из-за осевшего тумана, частицы которого парили и мешали лучам света проникать к нам. Возле полок были бра для факелов. Книги разной величины, цвета и толщины, как чешуя на коже дракона, покрывали столбы знаний.
Вдруг Атан хлопнул книгой.
–Когда умрет Климент,– эти слова эхом проходили сквозь туман.
–Вряд ли это случится скоро,– спокойно отвечал я, рассматривая корешки книг.
–Смертью мы не командуем. Когда надо, она придет.
–Тогда всех убийц надо оправдать,– мой черный юмор вызвал во мне все те же неприятные ощущения.
Мужчина затих.
–А нас посадить пожизненно,– тихий шепот дошел до меня. Я обернулся. Атан смотрел вверх, стуча кончиками пальцев по обложке.
,,Устроить бы здесь диванчики и брать по монетке за вход, тогда богатство польется рекой”,– эта мысль появилась неожиданно и не вовремя. Резкий дух дизайнера начал прикидывать расположение декоративных предметов по периметру библиотеки: куда поставить столики, как устроить освещение, где поставить стулья, где поместить ковры. Меня испугала такая перемена настроения в голове. Мужчина, наблюдая за мной, вдруг изменился с озабоченного лица на привычное хитрое.
–Нам пора выходить отсюда. Из-за разности давления и отсутствия чистого воздуха голова может затуманиться. Потом и сознание потерять можно.
Атан пошел обратно к двери, откуда мы вышли в эту библиотеку. Вдруг кто-то громко загоготал. С полок колонн взлетели силуэты огромных костлявых птиц.
–Это… кто?– я таращился на черные тени неизведанных существ, отходя назад. Каждый взмах крыльев приближался все ближе и ближе. Я чувствовал, как два зорких глаза смотрят прямо мне в сердце. Пролетая между колонн, птицы быстро, как шумные самолеты, спускались прямо к нам. Их длинные острые клювы довольно гоготали. Туман вокруг них волной разлетался по сторонам, оставляя расплывчатые профили их тела в воздухе. Некоторые книги с огромной высоты падали прямо на пол. За одной птицей появилась другая, а за ней- третья, и так все доросло до настоящей армады туманной библиотеки, которая с громким гоготом, как гром, стремилась нагнать нас. Атан вышел вперед.
–А-ну цыц!– еще громче цыкнул он, и птицы вмиг умолкли и остановились в воздухе, махая большими крыльями. Затем он обернулся ко мне и виновато улыбнулся.– Это естественные обитатели библиотеки, которые давно не видели здесь новых лиц. Они давно устали от меня. Ты им понравился сразу,– в тусклом свете промелькнуло его подмигивание.
–Здесь еще и своя экосистема…
–Тут много обитателей, только менее общительных. Эти сорванцы самые дружелюбные,– Атан подошел к одной из птиц и стал гладить ту по клюву.
–Может, это галлюцинация?– голос дрожал вместе с ногами.
–А какими ты их представляешь?
–Большими… Костлявыми…Страшными…
–Какого они цвета?
–Серые.
–Пойдем-ка наверх.
–Тогда какого они цвета?– голос надрывался, ноги еле держали.
–Ты все правильно сказал,– спокойно произнес мужчина.– Пойдем наверх.
Он взял меня за руку и стал выводить из библиотеки. Птицы позади нас досадно гоготали в унисон, тревожа тишину огромной пещеры. Шурша курткой, Атан вывел меня коридор и стал тяжело дышать. Его грудь быстро поднималась вверх и вниз.
–А ты… тяжелый…
Я упал на пол. Здесь был чистый и свежий воздух. Пахло еще чем-то очень вкусным. С трудом мне удалось встать на красный ковер. Отдышавшись, мужчина принюхался и быстро стал выводить меня из дома Ньепсов вверх по винтовой лестнице.
–Тебе пора идти. Люсия приготовила ужин для Пленок. Скоро нас снесет отсюда целая армия голодных великанов.
Мы быстро взбирались по лестнице, расшатывая ее. На улице мои легкий прорезал холодный воздух. Закрыв рот и нос рукой, я пытался отогреться.
–Беги домой,– приказал Атан.– Мы еще точно увидимся,– он улыбнулся.
Я побежал домой, все еще тяжело дыша
VII
Открыв дверь, я надеялся, что меня кто-нибудь встретить у порога с предложением пойти в дом Ньепса. Моя комната все еще была окутана запахом медикаментов, которые остались от болезни. Первым делом, зайдя в мою квартиру, вы заметите странное решение расположить кровать чуть ли не прямо у входа, если быть точнее, то слева от двери. Таким образом, проявлялся коридорчик, который вел к столу напротив входа и окну, находящемуся за рабочим местом. Слева уходила дверь на кухню. Она представляла из себя самую обычную кухню одинокого человека: два стула, 3 тарелки, большая часть из которых всегда лежит грязными в раковине, черная, словно полная угля, печка, под нею же духовка, а затем маленький старый холодильник, давно уже не хранящий в себе никаких продуктов. На холодильнике лежит пачка кофе, а на столе, рядом со столовыми приборами, никогда не находившимися на законном месте- в ящике под ними- расположились уже использованные пакетики зеленого чая. Обеденный стол пустой. На стене одиноко тикают часы. В углу- узкая дверь в санузел. Приходится вечно обегать дом, чтобы попасть в уборную или, по совместительству, ванную. С собой я никогда не ношу много вещей, а если те и имеются, то всегда безобразно валяются на рабочем столе возле окна. Среди всего хлама особенное место, которое отделяет все остальные вещи, имеет большая кожаная тетрадь и ручка, прислонившаяся рядом. Если бы не мои порывы бережливости, то в доме, кроме ручки и тетрадки больше ничего бы не было.
Обыкновенно я иду есть в местные заведения, в которых еда стоит дешево, а пиво чуть ли не бесплатно раздают. Моя улица представляет собой сплошную прямую, бесконечно уходящую вдаль. Она, как и все остальные семь проспектов, соединяются центральной площадью- главной неалкогольной достопримечательностью Пивоварни. Иногда по улицам можно увидеть общественный транспорт, точнее, два старых автобуса, которые отдыхают в последние три дня недели, поэтому у местных жителей никогда не болеют ноги, а бегущий куда-то человек- это и вовсе обыденность, которую в другом городе приняли бы за излишнюю суетность. Но Пивоварня не может быть суетной. Самый мирный уголок мира не знал о каких-либо потрясениях, но недавнее массовое убийство написало свой абзац в летописи городка. Люди вокруг вдруг вышли из вечного пьянства, попали в реальность и не могли понять, что же случилось с их жизнью, потому что существование с вечерней кружкой пива и без нее почти никак не отличается. На первый взгляд не отличается. Когда у тебя в голове есть мысль о том, что вечером тебя ждет приятное вознаграждение в виде душистой и свежей, светлой и нефильтрованной кружки пива, то мозг автоматически начинает расслабляться, и день приносит больше радости, даже несмотря на возможные неудачи, потому что тот самый желанный момент в любом случае придет. Если же эту награду отнять, то вмиг все проблемы ощущаются куда острее, любая оплошность тяжелее бьет в ребра, хотя раньше это ощущалось, как небольшой шлепок. Одно условие делает реальность приятнее, стоит его убрать- все. Жизнь.
Все жители Пивоварни были счастливыми. Хмурый день ощущался, как летний, а плохое событие забывалось в алкоголе. Все хорошо было в этом городе, пока не погибло свыше ста человек.
Сто человек, а вечное смирение города сошло на нет. Никакие войны не могли сломить жизнерадостного духа пивных граждан, а один неизвестный убийца навек поменял привычный лад горожан. И нельзя точно сказать, почему все так резко поменялось. Возможно, дело в заметном опустении. Если вчера в это время, как обычно, плелся уже знакомый тебе незнакомец на работу, то сегодня он был похоронен среди остальных таких же случайных бедолаг, и это ощущается невероятно странно. Ты потерял деталь, которая сделала из одинакового пейзажа эффект дежавю. Обычный человек стал для тебя винтиком, без которого ты чувствуешь себя неуютно и одиноко. В этом неосознанном чувстве единства прохожих и заключается единство всего человечества.
Я вышел поесть в первом попавшемся мне ресторане. Улицы были наполнены чувством тоски и печали, которое никак нельзя было здесь встретить. Переезжая в Пивоварню, я знал, что меня бесконечно будут вдохновлять эти обыденность и туманность окружающего мира, но блаженство города разрезала молния горя и траура. Это меня волновало. Я снова стал ощущать себя не в том месте. Раньше окна таили в себе уют и радость, сейчас- тревогу и непонимание. И все равно, вглядываясь в эти стекла, я чувствовал знакомое ощущение, которое никак не мог вспомнить. Тротуарные плитки уже не ставили меня в воображаемую ситуацию жизни и смерти. Во мне вдруг исчезла фантазия. Появилась романтика, от которой я вечно пытаюсь избавиться. Это меня раздражало. Это меня бесило.
Впервые за долгое время я шел, опустив голову вниз. Сначала мой взгляд проникал в чужие дома через стекла окон, но мне это надоело. Мысли в голове путались, небо тоже, как на зло, тяготило меня своими кучерявыми тучами, выстроившимися рядам небольшими холмиками, сквозь которые кое-как пробивались лучи света. В таком рассеянном состоянии я увидел первую столовую, в которую и собирался зайти…
Но не увидел женщину, неожиданно вышедшую из узкого перехода. Наши тела столкнулись, и сумка, которая была у нее в руках, полетела на землю, не пытаясь удержать содержимое внутри.
–Извините…,– рассеянно ответил я, выходя из запутанного клубка дум.
–Это вы меня простите,– послышался озабоченный и мягкий голос пострадавшей.
–Давайте я вам помогу,– мне нужно было отвлечься, и кто-то свыше решил снизойти и помочь мне, за что я ему бесконечно благодарен.
–Ох, спасибо вам большое!
Собрав все продукты в сумку, я отдал хозяйке ее вещь.
–Еще раз спасибо вам!– обеспокоенно заговорила женщина. Она была немолода, но на ее лице еще сохранились черты былой молодости, которая таила в себе острые скулы и мягкие губы с невысоким лбом. Ей можно было дать не больше тридцати пяти лет, однако эти уставшие глаза сразу старели собеседницу на десяток годов. В ее хрупком и, кажется, постоянно дрожавшем теле осталась привычка грациозно подавать руку в знак благодарности. В отличие от высокомерных дам, имеющих такую же привычку, в действиях этой женщины были робость и искренность, которые преображали уже немолодую барышню в милую и добрую мадам.
–Не стоит благодарности,– мне показались черты лица незнакомки до боли знакомыми.– Может, мне вас довести до дома?
–Ох, что вы! Что будет, если мой муж нас увидит?– она озабоченно и печально опустила взгляд.
–Мы ему все объясним.
–Но он вспыльчивый и может сотворить много дурного…
–Не беспокойтесь, мне все равно в вашу сторону.
–Правда?– она немного подняла голову.– Если нам по пути…,– сомнение выразилось на ее лице. Когда она стала поднимать глаза, я понял, что меня ждет отказ, поэтому решил взять инициативу на себя, только чтобы вновь не оставаться наедине с этим мысленным клубком.
–Не стоит ждать!
Я повел ее вперед, взяв бережно под локоть. Видя, что спутница покорно последовала за мной, я опустил ее руку. Только сейчас до меня дошло, что мне безумно повезло: если бы этой даме нужно было идти совсем в другую сторону, то проблемы ждали бы меня. Но мы шли. Вокруг царил тот же траур, однако теперь меня не захватывали тяжелые мысли, не имеющие никакого смысла. Я был рад, что моя собеседница не задалась вопросом, откуда я знаю, в каком направлении она живет. Тогда пришлось бы срочно придумывать какую-нибудь ерунду, чтобы оправдать себя.
–У вас кто-нибудь из знакомых погиб?– этот бестактный вопрос сразу пристыдил меня, но, на мое удивление, женщина спокойно на него отвечала.
–Слава богу нет. Но у наших соседей сын умер.
–Вы были на похоронах?
–Конечно! Было так грустно… Многих из наших знакомых постигло такое горе! А, извините за такой вопрос, у вас кто-нибудь…ну…
–Нет,– подхватил я.– Я здесь живу один и переехал недавно, так что никаких знакомых или родственников у меня здесь нет.
–Почему же вы переехали сюда?
–Хотел спокойствия и уединения.
–Разве вы не за алкоголем?
–Я уже давно не пью,– отвечал я, немного умиляясь простоте мадам.
–Как так?– она искренне удивлялась.– Вы просто нарушаете законы этого города. Вы никогда не пробовали здешнего пива?
–Никогда,– улыбнулся я.
–Боже мой!– женщина чуть не всплеснула руками, но вспомнила про сумку.– Что ж вы тогда находите в этом городе?
–Много всего,– мне вспомнились последние приключения.
–Вы странный.
–На странных мир держится.
–Как именно?
–Вы пользуетесь воображением?
–Да,– озадаченно ответила собеседница.
–Это странные его придумали.
–Как же они придумали то, чего не существует.
–Так же, как человек придумал все. До него- это была Земля с животными. После него- все.
–Вы сумасшедший человек,– она засмеялась.
–Для любого другого города я абсолютно нормальный.
–Но для Пивоварни нет!
–Все относительно,– произнес я словами великого ученого.
–Вы еще и физик?
–А вы знакомы с этой наукой?
–Я работала в одном пивном доме, выводила новые сорта и участвовала в создание новых машин по изготовлению этого продукта,– стыдливо и тихо произнесла собеседница.
–Такой талант! Почему же вы не продолжаете свое дело?
–Сперва свадьба, потом дочка.
–Семья…,– почему-то это навлекло меня на мысли о жизненных преградах. Снова путаница.
–Без этого никуда,– на ее лице появилась печальная улыбка.
–И вы счастливы?
–Очень,– солгала она.
Мы подошли к тому самому дому, где я впервые увидел Вайолетт.
–Вот и мой дом.
–Вот как?– я поднял голову. Окно было закрыто.
–Спасибо вам большое, что проводили меня!– женщина поставила сумку на землю и стала признательно жать мне руку.
–Не стоит.
Вдруг дверь открылась и оттуда выглянул мужчина с грозными глазами. На нем была рубашка в синюю полоску и строгие брюки. Некогда красивый и строгий стан его немного ожирел, но не потерял былой привлекательности. Он громко рявкнул.
–Лилия! Вот и ты!– мужчина взглянул на меня и немного нахмурился.– А это кто?
–Это…,– начала робко женщина, нервно хватая сумку и боязливо подходя к мужу.
–Я случайно столкнулся с вашей женой и решил в знак извинения проводить ее до дома. Мне все равно надо было идти в ту же сторону,– старательно вежливо я проговорил эти слова.
–Ах, вот как,– задумался хозяин и изменился в лице.– Что ж! А не хотите ли зайти к нам на чай?
–Коломан,– мадам удивленно на него посмотрела.
–Я не против,– приветливо улыбнулся.
–Чудесно! Просим в гости!– громко засмеялся мужчина и растворил двери.
Я поднялся по лестнице, пройдя мимо озадаченной Лилии. Стоило мне ступить за порог, как тут же явно в нос ударил четкий запах каких-то духов, который озадачил меня. Вещи в доме словно дополнение к запаху: аккуратные, декоративные, кукольные. В декоре преобладал белый цвет, который сочетался с мягкими оттенками различных красок. Мебель была недешевая, изящная и какая-то мраморная. Сразу было видно, что семья небедная. Вокруг царило ощущение неправдоподобности и наигранности. Окружение будто бы компенсирует свое несчастье красивыми вещами, прикрывается богатством, скрывая где-то в глубине дома беспорядок, в котором находится вся правда. Аромат помещения только подтверждал догадки.
В этом доме живет Вайолетт? Сначала я не поверил, что девочка, угрожавшая мне дулом пистолета, может быть такой же «ненастоящей», как и место ее обитание. Однако в голове возник еще раз образ знакомой барышни, только теперь особое внимание уделялось гардеробу. На ней были розовая пышная юбка ниже колен, белоснежный свитер с длинными рукавами, в которых прятались руки с пистолетом и ножом, длинные шерстяные гетры с высокими ботинками. Весь образ ее, как частичка паззла, подходил дому, в котором она жила. Эта неестественность и картинная ложь передались и ей, но чем-то она отличается. С ней что-то не так… Как бы похоже она не одевалась, Вайолетт не будет частью этого дома, девочка будет выделятся даже среди самых сверкающих и пышных декораций, потому что в ее душе… Есть отличительная особенность…
–Вот сюда, прошу!– учтиво подвинул мне стул муж Лилии.
–Благодарю вас,– стол был без скатерти, тоже белый, изящный и грациозный. На нем расположились узкие бокалы, через которых мир искажался в иллюзии стекол.
–Как же к вам обращаться?– присаживаясь напротив меня, произнес хозяин дома.
–Мистер Ридл,– на лице наигранная улыбка.
–Мистер Ридл, значит. Приятно познакомиться! Меня можете называть Коломан,– он протянул через стол руку. Я пожал ее. Собеседник быстро ее потряс и обратно убрал к бокалу.
–Хотите чего-нибудь выпить?– он уже повернулся к жене, которая стояла позади, все еще непонимающе глядя на мужа.
–Спасибо, но я не пью.
–Даже пива,– глаза у того округлились не меньше, чем у жены.
–Даже пива,– улыбнулся я.
–А чаю?
–Чаю… Думаю, можно.
–Чудесно!– он радостно обратился к Лилии.– Лилия, завари-ка нам чаю.
–Хорошо…,– мадам повернулась к полкам с различными кухонными нуждами и стала искать чай.
–В каком пивном доме вы работаете, мистер Ридл?
–Ни на каком.
–Тогда что вы тут делаете?
–Живу.
–И ничего не делаете?
–Почему же ничего? Я писатель.
–Писатель?– мужчина вскинул брови.
–Да.
–Тогда задам предыдущий вопрос. Что вы тут делаете?
–Не поверите, но Пивоварня меня вдохновляет.
–Это скучнейшее место?– ошеломленно произнес мужчина.
–Да,– улыбнулся я.
–Советую вам уехать отсюда, потому что ваш талант вы быстро пропьете.
–И куда же мне уехать?
–Ну, например, в какую-нибудь деревню. У нас в стране такие восхитительные деревни! А природа… Красота!
–Вы не городской?
–Нет, все детство провел в провинции, до сих пор люблю с семьей выезжать на отдых.
–Это чудесно, однако думаю, Пивоварня мне подойдет куда больше.
–Что ж,– тот вздохнул,– поэту про вдохновение сложно что-то рассказывать. Ему виднее.
–Точно. Рад, что вы благоразумен.
–С моей работой я просто не могу быть не благоразумным,– мужчина гордо поднял грудь.
–Неужели вы важная личность?
–Еще какая. Я директор пяти крупных пивных домов. Думаю, вы это и сами заметили,– он самодовольно позволил мне полюбоваться тем, что я и так давно заметил.
–Впечатляет. Можно вас спросить?
–Конечно.
–О чем вы мечтаете?– собеседник вмиг стал озабоченным.
–Мечтаю? Разумеется, о счастье семьи.
–Благородно. Не ожидал такого от директора пяти крупных пивных домов.
–Вы на что-то намекаете?– он начинал хмуриться.
–Ничуть. Просто мне интересны мечты людей. Сам-то я уже добился всего, чего хотел, остается только жадно искать чужие цели, чтобы приметить что-нибудь себе.
–Ох, вот оно что,– Коломан расслабился и вернул доброжелательный вид.
Все это время позади стояла Лилия, держа чайник в руках. Она боялась подавать голос, смотрела выжидающе на мужа, и в ее взгляде было удивление. Когда собеседник, наконец, уследил за моими глазами, он повернулся телом назад.
–Вот и чай! Наливай его скорее, гость уже заждался.
Лилия аккуратно подошла ко мне и налила в бокал чаю. Затем отошла на свое привычное место и, опираясь об стол, продолжала внимательно слушать наш разговор.
–Вы все наливаете в бокалы?– с интересом спросил я, крутя бокал в руках.
–Больше у нас никаких емкостей для напитков нет. Да и чай мы, если честно, пьем редко.
–Дайте угадаю, по утрам- шампанское, в обед- пиво, на ужин- вино?
–Почти,– улыбнулся Коломан.– По утрам у нас вино, а на ужин шампанское.
–У вас же есть ребенок?
–Да, дочка.
–Ей уже можно пить?
–Разумеется, нет. Но это Пивоварня, здесь дети с младенчества начинают употреблять алкоголь.
–Интересная привычка.
–Скорее обычай. Алкоголь- символ этого города.
–И несмотря на это, Пивоварня- одно из самых культурных и тихих мест, где я бывал.
–Такая вот аномалия. Для многих жить в вечном алкоголе- мечта, а для нас- обыкновенная жизнь.
–Быть может, это Рай.
–Точно!– мужчина достал из кармана небольшую фляжку и вылил содержимое в свой бокал.– Это обычное пиво,– пояснил он.
–Вот оно как. Чай тоже с пивом?
–Мы не такие извращенцы,– засмеялся Коломан. С каждым вздохом у него поднимались плечи и грудь.
Я немного отпил. Крепкий и горький чай. Не люблю горькое, оно тут же портит весь настрой. Особенно на работу. Меня больше мотивирует сладкое, и несмотря на то, что я заядлый сладкоежка, пока сахарного диабета у меня никакого не наблюдается. Хозяин жадно выпил весь бокал и с громким выдохом поставил сосуд на стол.
Вдруг послышался телефонный звонок. Мужчина снова замешкался и достал из кармана дорогой и стильный смартфон.
–Простите, по работе звонят,– оправдывался он, вставая с места.– Мне придется вас покинуть, а вы можете поговорить с моей женой. Приятно было с вами познакомиться,– Коломан кивнул и вышел из дома.
После довольно громкого звонка, тишина стала еще тише. Я смотрел на бокал с чаем, а Лилия, не зная, что делать, мяла руки и крутила чайник. В три глотка я опустошил свой бокал и обратился к хозяйке.
–Как зовут вашу дочку?
–Вайолетт,– ответила робко она.
–Красивое имя,– я не удивился и стал крутить стеклянный бокал в руках.
–Простите… моего мужа,– женщина присела напротив. Я взглянул на нее. В ее глазах был стыд, удивление и непонимание.– Я не ожидала такого поведения от него. Обычно он не любит гостей. Особенно мужчин… Но в этот раз он был радушен, и вы ему даже понравились. Однако все равно простите его. С ним бывает такое, когда настроение хорошее.
–Ничего страшного. Вы и он прекрасная семья. А можно взглянуть на комнату вашей дочки?
–Комнату дочки?– она сразу поменялась в лице. Тут же в глазах появились первые волны недоверия.– Зачем?
–Я встретил ее после той катастрофы на площади. Тогда полицейские осматривали периметр, и она была там живой. Я чудом тогда выжил. Меня тоже привели к, видимо, детективу, где мы и встретились. Затем я сказал, что Вайолетт- моя сестра, и нас отпустили.
–Вот оно что…,– она явна не цеплялась за те вещи, на которые обратил бы внимание обыкновенный человек. Хозяйка думала о чем-то другом, немного отдаленном от событий на площади, и в ее глазах была какая-то огненная туманность.– Спасибо вам большое. Вот так совпадение!
–Мир состоит из подобных случайностей.
–Да, да, вы правы,– Лилия явно обдумывала будущее.
–Я могу посмотреть на комнату вашей дочери?
–Да, да, конечно.
–Благодарю вас. Я быстро и тут же уйду.
Ответа я не получил.
Лилия осталась сидеть в раздумьях на кухне, а я тихо и осторожно поднялся по крутой лестнице. Наверху оказались три двери. Заглянув в одну из них, я увидел высокую и мягкую кровать, покрытую узорчатым покрывалом, книжные полки, которые в интересном дизайнерском стиле охватывали всю стену. Многочисленные книги стояли на белых деревянных подставках. Рядом с окном- письменный стол, убранный и аккуратный, на котором гордо восседают две миниатюрные статуи Адама и Евы. Плюшевые игрушки рядом с подушками. Типичная комната девочки, полная розовых и нежных тонов. Она была уютной. Но меня интересовало другое.
Я подошел к окну с широким подоконником, на котором удобно сидеть, открыл его и выглянул вниз. Там я стоял… Оттуда я видел ее… Тут она меня не замечала, печально глядела вдаль, рядом с ней было запотевшее окно, по которому вниз падали капли дождя. Если бы она тогда посмотрела вниз, то увидела жалкого маленького человека, безобразно смотревшего на нее, и это определенно ее напугало. Поэтому даже хорошо, что только один я глядел на ее задумчивое лицо. Один я…
