Сергей Юрьевич Демьяхин
Игрушки создателя 2
Глава 6
"Получен новый уровень".
"Получен новый уровень".
"Получен новый уровень".
"Получен новый уровень…"
Несколько минут я тупо пялился в интерфейс и, потеряв последнюю надежду на сон, силился понять – а что, собственно говоря, происходит? Что это за аттракцион неслыханной щедрости? Может быть в раю, где растут всяческие полезные плюшки, произошёл прорыв, который и послужил причиной столь неожиданного звездопада? Новая загадка? Где же я так накосячил, что не успеваю уворачиваться от разного рода непонятного дерьма? С ног до головы уже и отмоюсь ли когда – одному Создателю известно. Хотя, может он и есть самый главный источник моих проблем. К чёрту "может" – это явно его игры. Всё никак, сука, не наиграется.
Однако на цифре 69 число уровней, наконец, застыло и я смог вздохнуть с облегчением. Только вот ясности всё равно не прибавилось, да и голова отказалась соображать, настойчиво клонясь на грудь и грозя заболеть без должного отдыха и заботы. Но хочешь, не хочешь, а выводы делать придётся в любом случае и чем быстрее я разберусь в происходящем безобразии, тем дольше проживу.
Делать нечего, надо опять лезть в характеристики.
"Аватар – человек-землянин, Протасов Александр Викторович, 35 лет, пол мужской, специальность вершитель правосудия, уровень 2, сила 250, особенности– энергон, заряд 10%.
Симбионт– человек– технецианин, Блок Кади Пирст, ??? лет, пол мужской, специальность вершитель правосудия, уровень 76, интеллект 1169".
Вот те раз! Интеллекта-то с какого лешего добавилось? Причём в строгом соответствии с количеством набранных за последний час уровней. А ведь начал я их набирать с… Чёрт, точно, четыре снятых поводка, четыре новых уровня, а потом пошло-поехало. Мать моя женщина, выходит, выключение из реальности поводыря Садри, чисто теоретически, могло поспособствовать тотальному обрушению системы контроля за внедрёнными в земную жизнь технецианами.
Если предположить, что вся эта конструкция была плотно завязана на способности первого советника, то с его исчезновением тысячи поводков принялись лопаться, словно мыльные пузыри и отпускать на волю всех, кто годами сидел у Гилтри на привязи. И теперь, отправляя на Землю новых рекрутов, он будет выписывать им билет в один конец. Если, конечно, желающие найдутся. Хотя, зная паскудный характер бывшего учителя, вряд ли кто-то будет предупреждён о том, что назад они уже не вернутся.
Значит, если рост уровней прекратился, то и поводков больше не осталось. Охренеть, вот это я наворотил. Впрочем, сознание Садри пока живо, но даже если бы я не законсервировал его в своей базе данных, то в части развала системы контроля дворца всё равно бы ничего не изменилось. Она, так уж вышло, была уже обречена в тот самый момент, когда я удалил поводок у самого Садри.
Только как быть теперь со столь лавинообразным ростом уровней? И дня не прошло с пресловутых условий возобновления состязания искр из разных миров, а я уже практически подошёл к, заявленному Создателем, порогу в сотню пунктов. Причём вообще не напрягаясь. Странно это всё. Если с такой же лёгкостью и все остальные будут скакать по ступенькам, то зачем нам ждать ещё целый год?
А может мне тупо повезло и подобный трюк, невольно проделанный с подачи сумасшедшего дурачка Гилтри, больше ни у кого не пройдёт? Наивно полагать, что другие участники будут сидеть без дела, но вдруг я просто, чисто случайно, нахватал главных козырей при самой раздаче и теперь могу расслабиться и годик пожить чисто в своё удовольствие?
Эх, как бы пригодилось сейчас умение следить за игровой статистикой. Надо было спросить у нашего досточтимого Фрагмента про такой немаловажный аспект, только тому до этого почему-то, как оказалось, не было никакого дела. И снова странность. Так долго ждать очередного этапа игры и, наспех проинструктировав кандидатов на победу, быстенько слиться, словно вообще потеряв интерес к происходящему.
Хотя, если принять во внимание то откровенное разочарование, что красной нитью проходила через всю речь нашего кукловода, то, возможно, стоило призадуматься и сделать один, правда, далеко неоднозначный, вывод.
Мы попросту стали неинтересны Создателю уже в самом начале и он тупо кинул свои некрасивые игрушки на произвол судьбы. Мол, выплывайте, как хотите, а я подожду другой, более качественной, партии товара. А если это так, то придётся выпутываться из столь безперспективной ситуации самостоятельно, без оглядки на высшие силы.
Так что расслабляться рано. Разочарование разочарованием, но вот придут ли к подобным выводам остальные, я знать, конечно же, не мог. Поэтому, с практически стопроцентной уверенностью, можно ожидать их решительных действий по отношению к другим соперникам. И ко мне, естественно. Значит надо работать и дальше над саморазвитием, поскольку, подарки судьбы, соответственные текущему моменту, могут больше не произойти вообще никогда.
Ну вот, опять сон как рукой сняло. Ладно, чего уж там, пора с небес на землю. Интересно, какие системы завязаны на остальных членов совета? А вдруг вся наша виртуальность была результатом использования их, скрытых пока от меня, способностей? Надо будет расспосить Галиендрис, да и Моуди, возможно, подкинет пару здравых мыслей, сам того не ведая, конечно.
Лободрот вёл машину по лесному бездорожью, Петюня сидел рядом с ним и хвастался своими подвигами, а Моуди в теле тунеядца Иванова вместе со мной скрючился на заднем кресле. Руки ему решили всё же не развязывать, хоть и задохлик, но осторожность превыше всего. Хотя, захоти он убежать, то я и ловить бы не стал его, пусть валит, Лободрот быстро найдёт этого счетовода. Зато, раз уж пошла такая пляска, беглец проверит суперспособности расы сверхлюдей в примитивном мире земных болот и оврагов. Помнится, фельдшер Кузьмич что-то про волков с кабанами говорил. Ох, сильно я сомневаюсь в успехе такого побега, тем более в исполнении бывшего бухгалтера-математика.
Хотя, если он, в своей обычной манере, сможет вдруг разжалобить голодное дикое зверьё печальной застенчивостью, тогда да – шанс выжить будет. Только зверю похрен на твою печаль, он тупо жрать хочет. Да и куда ему теперь бежать? Я и сам пока не сильно ориентируюсь в местной географии, а что уж говорить о безобидном ботане в столь неубедительном в плане выносливости и интеллекта, аватаре.
Хотя нет. Пусть поживёт пока, вдруг с его окончательной смертью ещё и машина, переправляющая сознания технециан, возьмёт и прикажет долго жить. Тогда связь с дворцом и миром ноль-пространства окончательно оборвётся, а мне ещё многое необходимо выяснить для собственной пользы.
Да, Моуди нельзя пока трогать, надо дать моему киберианскому другу задание взять его под охрану. Да и, чего греха таить, мне отчего-то даже жалко было этого вечного недотёпу, несмотря на все его крамольные мысли о расе сверхлюдей, за версту воняющие откровенным нацизмом. Авось удастся перевоспитать человека.
Тут мысли вернулись к моменту возвращения Лободрота.
Когда он подогнал трофейный автомобиль самой примитивной марки к нашему вынужденному лагерю, я заметил отсутствие тех двоих технециан, которых он увёл с собой и у меня на секунду даже закралось подозрение, что всё-таки они оказались плохими людьми, которых не жалко. Неужели отправил бедолаг к праотцам наш любитель кабачков и редиски?
Однако тот сразу же развеял все мои сомнения.
– Отпустил я их, – не дожидаясь моего осторожного вопроса, сразу же выдал он.
– Зачем?
– Ничего не понял, но когда мы шли к их автомобилю, оба вдруг начали вовсю прославлять твоё имя, упали мне в ноги и просили отпустить к семьям.
– Хрень какая-то, – пробормотал я и вдруг встрепенулся.
Поводок! Ведь они же должны были почувствовать отсутствие постоянного давления и контроля.
– Вот и я тоже не понял, только взял и отпустил. Они хорошие люди, хоть и из ваших. Давно здесь живут, приросли к Земле душой, что-ли. Как и я. Мне здесь нравится. А эти очень просили сказать тебе спасибо и не преживать по их поводу, больше ты их не увидишь.
– Да я и так не особо переживал. Но ладно, отпустил, так отпустил, не убивать же их, в самом деле.
– Конечно!– просиял Лободрот.– Кстати, я уже забрал… сэра Медарона, куда его определить?
– Хорошо, а то я уж и забыл про него опять. Определи-ка его… в багажник, не в салоне же везти.
– Хорошо, Александр.
Ох, и нравится же мне этакая исполнительность, главное, чтобы не пожалеть как-нибудь потом.
Петюня тоже был в ударе. И как же быстро выветривается алкоголь из его пустой башки, словно совсем не пил, однако, трясясь хилым задом на пассажирском кресле, не забывал то и дело зыркать по сторонам – явно в поисках новой бутылки.
– Прикинь, Саймон, – в десятый раз завёл он свою шарманку. – Я глаза открываю, думаю, это Александр Викторович меня за ноги тащит, да больно так, всю жопу отбил о каменюки. И затылок ещё. Но голова-то что – ей всё равно, у меня кость знаешь какая крепкая?
Только гляжу, а их двое, в темноте и не разобрать, подумал даже, что у меня в глазах двоится. Ну, думаю, опять чего натворил и начальник меня в ту могилу тащит, которую ты копал. Потом только вспомнил, что её обратно закопали, успокоился маленько. А эти как начали орать друг на друга, так я и дристанул, голоса-то чужие оказались. Один только знакомый был, Ставня.
– Кого? – спросил я, пропустив первые серии монолога. Занят был подсчётами неожиданно подкравшихся уровней.
– Так вон он – Ставень, – махнул тот рукой в сторону Моуди. – Как его там по настоящему? Чё-то не очень помню.
– Станислав Вениаминович, – подсказал я.
– Точно! – обрадовался Петюня. – Поэтому и Ставень – это вроде половина той херни, что окно закрывает. На здоровенную доску похожа. У нас-то с мамкой таких нету, а вот у богатеев всяких окна всегда такими закрыты, потому как бздят, что их ограбят. Да и и взять у нас нечего, нахрена нам эти ставни нужны?
– Очень интересно, – задумчиво произнёс Лободрот. – Только вот не помогут эти самые ставни, если кто реально захочет в дом попасть. Такие примитивные охранные системы годятся только от всякой мелочи и разного сброда. Есть десятки способов проникнуть в закрытое помещение, минуя окна. Хотя бы…
– Да подожди ты, Саймон! – Петюня аж затрясся от возбуждения, так не терпелось излить душу пареньку. – Я же ведь сразу понял, что это и не Ставень вовсе, тот сроду всякие там "спасибы", "извините" не знал. А что, с мозгами у меня полный порядок, я знаешь как всё соображаю. А Ставень вообще мужик прикольный и не жадный. Шутить только очень любил, пока…
– Что пока??
– Да была тут одна история.
– Опять история? – напрягся я в ожидании очередной местной байки.
– Ха-ха, я тогда искал чего выпи… Ну, в смысле шабашку какую-нибудь, денег заработать, мамке подарок , то-сё. Смотрю, Ставень нарисовался, где-то половину трёхлитровой банки чистого спирта раздобыл. Говорю, пойдём, знаю, мол, где по-тихому бухануть, чтобы не увидел никто.
– Так ты же вроде работу искал.
– Да какая уж тут работа, когда такое богатство привалило. А чё, ему одному много, а на двоих.– в самый раз. Раньше тут спиртзавод был, у бабок по подвалам много чего осталось, только у них не допросишься. Непонятно – и сами не пьют и другим не дают, жадюги. А у Ставня жена ох, какая злющая, он её боится, как огня, да в тот день уехала к матери в другую деревню. Вот он на радостях и решил расслабиться, заначка у него была, а я чё? Я завсегда помочь готов, тем более в таком-то деле.
– Кто бы сомневался, – хмыкнул я. – Только ты опять с темы сбился, Петюня. Или нам теперь до самого утра твои бредни слушать? Я спать хочу. Саймон, далеко ещё?
– Минут двадцать и мы на месте. Если бензина хватит.
– О, господи! Только не это.
– И ничего не бредни, – обиделся Петюня. – Лучше слушайте, что дальше было. Нарвал я груш, огурцов… Одолжил у соседей, короче, и пошли мы к заброшенной усадьбе, молодёжь там ещё по вечерам тусуется. Так тогда только день был, поэтому пришли мы туда вдвоём. Смотрим, идёт Галка-давалка.
– Кто?
– Ну, фея местная, за стакан любому даст, очень хорошая, добрая такая. Сама вроде тоже ничего, молодая совсем, но уже проспиртованная насквозь.
– Как ты?
– Нет. Побольше маленько. Короче, решил Ставень подшутить над ней, говорит, отвлеки её на минутку, я ей полстакана спирта налью, а потом нассу туда, пускай выпьет, а мы поржём.
– Фу, гадость! – скривился Лободрот и так посмотрел на Моуди, обернувшись на секунду, что того, вероятно, чуть удар не хватил.
– Это не я сделал! – возопил он. – Вы же должны понимать, правда?
– Не по адресу, Мо, – рассмеялся я. – Саймон у нас чело… век специфический, боюсь, что карма господина Иванова накроет тебя с головой. А ты как хотел? Ты теперь, раз уж на то пошло, в ответе за всё, что натворил твой носитель, хочешь ты этого, или нет.
– Но… ведь это неправильно? – робко возразил Моуди и насупился.
– А вот о том, что правильно, а что нет, мы потом спросим у другого господина. Если найдём его.
– У какого господина?
– Всему своё время, Мо. Всему своё время. Давай дальше, Петюня. Жги.
– Ну, короче, я ему говорю, мол, не надо, жалко ведь её, да ещё и из чего мы потом сами пить будем? А он мне – так из банки, из чего же ещё. Не из обоссанного стакана же. А ей мы, типа, в самый последний момент скажем, что в стакане, вот потеха-то будет.
– Ну а ты что?
– Да я чё? Поверил ему. Ладно, говорю, только… короче, в общем, подошёл я к Галке, пойдём, говорю, буханём и давать даже не надо.
– И что? Согласилась?
– Ха, когда ж она оказывалась? Пошла, как миленькая, а Ставень уже стакан ей тянет. Пей, говорит, до дна. А Галка взяла его, посмотрела и говорит: "Мальчики, да вы что? Это мне много." И – херак, половину назад в банку вылила.
– Ох! – всхлипнул я. – А остальное?
– А остальное выпила. Залпом. Даже не поморщилась. Я и предупредить её не успел, настолько охренел от этого. Полбанки спирта! Нихера себе – посмеялись. Только Ставень почему-то не смеялся.
– А ты?
– Да какой уж тут смех? Я, когда проблевался, решил свалить по-тихому. Ставень Галку метелил, орал, что она ему праздник испортила, а та и не поймёт никак – почему? К кулакам-то она девка привычная, отряхнулась и пошла себе. Вот не знаю, пил он потом из банки, или нет, врать не буду. А шутить перестал совсем.
– Так пил, или нет, Мо? – спросил я своего соседа. – Признавайся, пока шанс есть.
– Отстань, Кади! – выпалил тот. – Лучше руки развяжи, больно же.
– Потерпи, скоро я тебя освобожу. Поверь, это для твоей же безопасности.
– Да уж, конечно!
– Пропадёшь ты здесь, – вздохнул я. – Лучше слушай, что говорю и делай, как показываю. Возможно, поживёшь ещё.
– Я и не собираюсь умирать.
– Садри тоже не собирался.
– Я не дорассказал, – снова влез Петюня. – Когда понял, что эти тоже инопланетяне, притворился пьяным, типа сплю.
– Короче, вообще из образа не вышел. Ну-ну.
– Глаза прищурил, а эти суки наши, то есть Саймона, машины воруют. И меня запихнули на заднее сидение. Сначала лежал, не шевелился, а когда выждал момент, как вскочил, как заорал: "Караул, насилуют!" и как дёрнул за руль. Шоферюга от удивления его и выпустил, а машина съехала с дороги и всё вниз и вниз, пока в болото не закатилась. Ну я и дал дёру, эти придурки меня даже не связали, думали, что без сознания. А куда бежать-то? Темнота и болото. Знаете, сколько людей в нём сгинуло? И не сосчитать. Увидел дерево, да и залез.
– А вторая машина как там оказалась?
– Так они потом стали отношения выяснять, я и понял – те просто сзади ехали и тупо свернули за передней, а когда очухались, поздно уже было. Теперь их только трактором вытаскивать. А он сгорел.
– Не надо было с огнём шалить.
Ох, Пётр Алексеевич, разрушителем ты стал задолго до обретения искры и специальности. Этот монстр жил внутри, похоже на то, с самого твоего рождения.
– Так кто же знал, что так выйдет, – вздохнул Петюня печально. Просто я хотел Локи показать, как мы тут живём. А он когда появится?
– Соскучился?
– Да есть маленько. Мы же только-только познакомились. А теперь…
Всё, похоже выдохся наш рупор местного фольклора. Приуныл. Да и неудивительно, это мне их двоих было с избытком, но их кровное родство всё же давало о себе знать. Ведь практически с первых мгновений оба почувствовали некую необъяснимую тягу друг к другу. Братья всё-таки, причём родные по матери.
Мда, надо будет что-нибудь со всем этим делать, а то совсем захиреют парнишки в одиночестве. Вот приспичило ж тебя придумать такую извращённую пытку, Создатель. Хотя, кто сказал, что создаётся только благо? Ад ведь тоже кто-то создал.
"Внимание. Обнаружена возможность использования подпрограммы пространственного контроля из закрытой базы данных. Файл: Садри. Осуществляется попытка изоляции данной подпрограммы и выделения её в отдельный файл.
Ожидание…
Ожидание…
Ожидание…
Внимание. Файл успешно создан. Наименование: Поводок.
Копирование…
Копирование успешно завершено.
Внимание. В связи с невозможностью существования двух копий одновременно, выберите одно из двух действий:
Удалить копию. Файл: Поводок.
Удалить оригинал. Файл: Садри."
Это что – сон? Я не заметил, как заснул, пока слушал Петюнин трёп? С усилием потерев лицо ладонями, я пихнул приунывшего парнишку в плечо:
– Эй, Пётр Алексеевич!
– Да-да, – тут же приосанился тот, мгновенно забывая о горе и печали.
– Ущипни меня. Так ведь у вас принято делать, чтобы проверить, спит человек, или нет?
– Можно ещё водой облить, или по щеке ударить. Это если шила нету…
– Не надо шила и воды, просто ущипни.
– Да запросто.
– А-а-а!– тут же заорал я, чем заставил беднягу Моуди забиться как можно дальше в угол, а Лободрот даже сбросил скорость, поскольку машина принялась вилять по дороге. – Не сплю, значит. Обязательно было так сильно?
– Я мущина основательный, – гордо заявил Петюня. – Если что и делаю, то от всей души.
– Спасибо тебе.
– Да я что. Я завсегда…
Удалить копию? Да вот хрен вам! Такая плюшка нужна самому. Уникальная подпрограмма! Получается, что теперь способность Садри перейдёт ко мне? Только вот значит ли это, что поводки, только что сброшенные с натруженных шей внедренцев, снова восстановятся? Ну, заодно и проверим.
Удалить оригинал. Файл: Садри. Жму.
"Удаление оригинала подпрограммы завершено. Произвести тестирование новой подпрограммы? Да. Нет."
А вот с этим спешить не буду, не надо никуда торопиться. Стоит выждать некоторое время и обдумать всё как следует. Ох и злой сейчас, наверное, Гилтри. Просто в бешенстве старикан, я думаю.
Недолго думая, я нажал: "Нет". Надо ещё разобраться в принципе действия нового умения. Усмехнувшись про себя, я вдруг подумал, что таким вот незамысловатым образом, если повезёт, конечно, вполне себе возможно прикарманить способности и всех остальных советников. Ведь если разобраться, то именно они, то есть, все мы – двенадцать ближайших сподручных способствовали становлению виртуальной империи Гилтри. И ведь за небольшими исключениями, вроде того же Моуди, никто особыми талантами, как мне казалось, не блистал. Я, как бы к кому ни относился, всегда недоумевал, по какому принципу старик отобрал всех нас из миллионов желающих стать учениками "великого" учёного?
Теперь всё стало всё более-менее ясно, однако непонятно было одно – получается, что из двенадцати особо одарённых детей искра оказалась только у меня. Почему так? Есть ли здесь связь? Опять сплошные вопросы.
Кстати, а что там с Моуди? Ведь в отличие от остальных, пока что мне недоступных, бывших товарищей, этот гений математики и расчётов сейчас, как бы это сказать… в полном моём распоряжении. Я с огромным трудом попытался унять тот азарт, который вдруг охватил мою уставшую от раздумий и бессоницы, голову, но, чёрт возьми, стоило поразмыслить об этом. На досуге.
– Мо! – взглянул я на соседа и тот почему-то ужался в размерах ещё сильнее.
– Кади, что ты задумал? – испуганно спросил он.
– С чего ты решил?
– У тебя сейчас глаза сверкнули, мне даже страшно стало.
– Не бойся, Мо, это просто лунный отблеск.
Только вот не Луна была тому виной. Скрытая способность Садри накидывать поводок на окружающих впервые проявилась во мне. Но к чему эта иллюминация? Что вообще за навык такой? Не сменится ли моя специальность на поводыря? Мне категорически не хотелось расставаться со своим вершителем правосудия. Есть в этой профессии нечто благородное, в отличие от…
Звучит словно приговор. Получается, что тот, на кого накинут поводок, становится послушной слепой и немой марионеткой. В руках негодяя это может быть совсем уж страшным оружием. Говорят, чтобы понять истинную природу человека, надо дать ему власть.
Попробовать что-ли? Нет, рано ещё, да и сил уже не осталось, надо бы наскоро перекусить, да в койку. Да и, честно говоря, страшновато стало. А с Моуди мы завтра поговорим. Или потом, когда вернусь из города, планов своих я отменять отнюдь не собирался.
Хотя, если разобраться, зачем мне вообще искать Елену, Санькову супругу? Лишний раз светиться перед посторонними людьми, рисковать раскрытием истинной личности. Не думаю, что местные люди вообще подозревают о существовании инопланетного разума в своих дружных рядах, но чем чёрт не шутит? Вдруг найдётся дотошный и достаточно сумасшедший исследователь-учёный, который сможет разглядеть во вполне обычном человеке постороннюю сущность?
Однако, несмотря на все свои опасения, я всё же ясно понимал, что мне будет гораздо проще вести свою игру, не прячась по закоулкам, боясь любого внезапного шороха, а продолжить развитие персонажа на вполне себе легальных позициях. Иначе, кто-нибудь более расторопный и лихой, решит однажды, что круче и сильнее и попытается стереть меня в порошок. А в таком виде от меня не будет уже никакого толка.
За окном мелькнул и пропал указатель с надписью: "Ходорковичи". Ну хоть что-то радует, правильной дорогой едем, товарищи. Показались первые деревенские дома, улицы, утопающие в зелени, освещаемые редкими столбовыми фонарями. Зрелище, к которому я ещё нескоро привыкну.
– Почти у цели, – сказал Лободрот и вырулил на неприметную, скрытую густыми кустами, дорогу.
– Как ты вообще ориентируешься на этой местности? – удивился я. – Не видно же ничего.
– Ну, – протянул тот, задумавшись. – Я, если уже где-нибудь побывал, то уже никогда дорогу не забуду.
– Значит, ты и утром с Медароном здесь был?
– Да, сидел в машине.
– Слышал, о чём они с Галиендрис разговаривали?
– Нет. Сэр Медарон не любил, чтобы я присутствовал при переговорах.
– Почему это?
– Да мне, в принципе, и не интересно было. Каждый раз, когда я случайно подслушивал его, кончалось всё нехорошо.
– Понятно. Наказывал тебя?
– Да. Усиленная прокачка навыков в силе, выносливости, поиске и убийстве.
– Сочувствую, – задумчиво произнёс я, мысленно отметив, что в тёмное время суток деревня казалась будто вымершей, лишь светящиеся окна домов выдавали присутствие жизни.
За всё время, пока мы крались по узкой колее на своём непрезентабельном драндулете, я увидел только единственного человека, попавшегося нам навстречу. Женщина в лёгкой куртке и злым лицом неожиданно впилась взглядом в наш автомобиль. Что ей так не понравилось, ума не приложу?
– О, вон наш дом! – завопил наконец Петюня, тыча пальцем в уже знакомое строение, скрытое невысоким заборчиком. – Свет горит, значит, мамка не спит ещё. Хоть пожрём по-человечески. Жалко только выпить ничего нету.
– Ну слава всем богам во всех мирах! – совершенно искренне и с облегчением выдохнул я. – Неужели добрались? Даже не верится.
– А кто такой Медарон? – робко подал голос Моуди, до сих пор хранивший молчание. – Местный, или…
– Или, – повернулся я к нему. – Я тебя потом с ним познакомлю. Уверен, тебе понравится. Головастый мужик, прямо как ты.
– Послушай, Кади, я возможно, многого не понимаю,– не унимался тот. – Может ты всё же объяснишь мне, куда мы приехали и зачем. Ведь я на Земле всего несколько часов, Автор только перед самой отправкой вызвал меня к себе в покои. Это огромная честь, я не ожидал от него такого, перепугался очень. Хотя и обрадовался. Даже не знаю, чего больше было – радости или испуга, ведь ты его знаешь.
– Даже лучше, чем ты думаешь, Мо, – хмыкнул я. – Поверь мне, здесь всё гораздо сложнее и запутаннее, чем нам всем казалось.
– О чём ты?
– Давай не сегодня, – зевнул я.– Ты, кстати, спать не хочешь? Есть, пить.
– Не знаю. Возможно. Только мне страшно и я перестал что либо понимать.
– Сейчас поймёшь.
Не знаю, что ещё больше напугало бывшего советника в моём голосе, но он тут же заткнулся. Видимо, снова Александр прорезался. Ненавязчиво, практически незаметно он всё чаще стал проявляться помимо моей воли, надо придумать план противодействия его тайным чертам характера. Иначе сознание, не дай бог, криминализируется настолько, что я из вершителя превращусь в банального решалу. Чего, естественно, очень не хотелось.
– Приехали! – снова влез Петюня и первым вывалился из машины. – Пойду, мамку обрадую, заждалась уж поди. Ох, ругаться щас будет, жуть.
– Что дальше, Александр? – спросил Лободрот и покосился на вновь притихшего Моуди.
– Надо загнать машину во двор, лишнее внимание нам ни к чему.
– Я всё сделаю. – Лободрот открыл свою дверцу, ступил на влажную после дождя траву и с наслаждением выпрямился. – Стой, Петюня!
Парнишка, который уже было хотел прошмыгнуть в калитку, резко остановился.
– Чего?
– Надо ворота открыть.
– Надо – открывай.
– Ничего не понимаю, – сказал Лободрот. – Ты на меня всё ещё в обиде? Я же вроде извинился.
– Ага, а башка у меня до сих пор болит.
– Пить надо меньше. А лучше сок пить. Морковный там, или тыквенный. Тогда и голова болеть не будет.
– Ага, дурак я что-ли, всякую отраву лакать?
Петюня скрылся за калиткой, но, спустя несколько секунд, грохотнув засовом, раскрыл скрипящие противным металлическим визгом, ворота, настежь.
– Вот. Я не злопамятный, помни мою доброту.
– Обязательно запомню, – улыбнулся Лободрот, отчего Петюня вдруг резко исчез в темноте двора.
Да уж, улыбка Саймона могла придать ускорение кому угодно, видел я уже его способности. Моуди и безо всяких улыбок до сих пор трясся от страха после всего одного мимолётного взгляда. Вероятно, Лободрот отнёс его к нехорошим людям и заочно приписал к врагам землян. Кстати, странное радение за людей. Разве такое возможно, ведь раса воинов, тем более, отнюдь не принадлежащая к роду человеческому, в принципе не может испытывать к местным аборигенам никаких тёплых чувств?
А сведу-ка я его со Светланой, пусть выудит у моего нового знакомого всю подноготную истории репторов и Киберии. Это по её части, любит она всякие мифы и традиции. Одна слава Фаланге чего стоит. Мне же предстоит заняться делами более прозаичными, но необходимыми для достижения хоть минимального успеха в игре, столь стремительно превращающуюся в бестолковый и, нахрен никому не нужный, фарс.
– Моуди, выходи давай, – велел я перепуганному советнику, но тот и не вздумал пошевелиться, лишь ещё сильнее втянул в голову в плечи.
– Я никуда не пойду! – выпалил он. – Отпусти меня, Кади! Верни обратно во дворец, прошу тебя.
– Да как же я тебя верну? – удивился я настолько, что, скрючившись, застыл в дверном проёме автомобиля. – Всё, лавочка закрыта, это было твоё последнее путешествие, Мо. Назад, как бы я сам этого ни хотел, дороги нет.
– Но почему? Должен же быть способ. Пусть Автор накинет на меня новый поводок, я согласен вечно сидеть в своих аппартаментах, лишь бы не видеть этого реального мира. Мне здесь не нравится. Тут воняет, я замёрз, внутри постоянно болит. Тут сыро и грязно, руки онемели, а ты не хочешь мне помочь.
– Что, некомфортно завоёвывать чужой мир, да, господин сверхчеловек? – поинтересовался я. – А сколько пафоса было в твоих словах совсем недавно. Напомнить? И я ведь слышал их не только от тебя, весь наш старый, умерший мир пропитался этой заразой.
– Не надо мне ничего, – продолжал канючить тот. – Только верни меня назад, я никому не скажу, что ты убил Садри.
Я успел уже выбраться наружу, переглянуться с садящимся за руль, Лободротом, как последние слова Моуди заставили меня вновь засунуть голову внутрь салона.
– Что ты сказал?
– Он плохой человек, Александр.
– Подожди, Саймон. Тут у нас, оказывается, кое-кто всё неправильно понял.
Моуди явно уже был на грани истерики. Да что ж мы за раса такая? Века комфорта превратили нас кого в сумасшедшего, а кого в трусливого слизня. Из всех сородичей, встреченных мной за два дня на этой планете, пока ещё ни один не смог вызвать во мне хоть сколько-нибудь положительных эмоций. Сплошной негатив. Захватчики, мать вашу! Кого вы собрались захватывать?
Даже Моуди, печальный, старательный очкарик, на мой взгляд, отличающийся от остальных большей человечностью, ступив своей сверхногой на Землю, в один момент превратился в обыкновенного плаксивого хлюпика, которого и старая местная бабка уроет в два счёта.
– Но я же видел, как ты ударил его, – попытался тот оправдаться. – А потом делал с ним… всякое. И он больше не очнулся.
– И ты подумал, что это я убил его?
– А кто? Ты же… кулаком… а меня куда теперь? Тоже убьёшь? Кто этот страшный человек? Я видел, как он нас связывал, потом сказал, что зарежет ножом, если мы будем кричать. Садри только очнулся тогда. И этот парень, которого мы похитили, ведь он тоже убил того человека. Я даже имени его не успел узнать, пока он жив был. Кири. Кири его звали, только он уже умер, когда я узнал это.Что за планета такая? Я за несколько часов увидел столько мёртвых, сколько не видел никогда. Тут кругом одни убийцы. Отпустите меня, пожалуйста!
И вот тут он заревел во весь голос, словно ребёнок. Фу, какая мерзость! Размазывая слёзы по лицу, одиннадцатый советник самого Автора миров, всем своим видом пытался вызвать у меня жалость. Да и не только у меня. Хотя добился только злости и раздражения. Лободрот тоже недовольно поморщился, однако вслух свои мысли высказать, скорее всего, постеснялся.
– А знаешь что, Мо? – спросил я бывшего друга.
– Что?
– А я, пожалуй, отпущу тебя.
– Куда?
– На все четыре стороны.
– И не убьёшь?
Да что ты заладил одно и то же? Нахрен ты мне сдался? У меня своих дел невпроворот, чтобы ещё заниматься твоим утешением. Иди отсюда. Саймон.
– Да.
– Развяжи ему руки и пусть катится ко всем чертям.
– Сделаю. Я, конечно, ничего не понял, но доверяю тебе. Хотя вряд ли стоит отпускать такого свидетеля, – всё-таки решился высказаться он.
– Но тех двоих ты отпустил.
– Они были хорошие люди, а этот…
– Я понял уже.
– Хорошо, сейчас сделаю.
Лободрот снова выбрался из слишком тесного для него, салона, обошёл машину и рывком выдернул трясущегося Моуди наружу. В другой руке у него блеснуло лезвие ножа.
