Сергей Юрьевич Демьяхин
Игрушки создателя 2
Это гадство когда-нибудь закончится? И как мне быть теперь с убийцей Горячева Геннадия Олеговича? Вершить правосудие самостоятельно, или предоставить это сомнительное удовольствие земным органам правопорядка? Только вот где они – эти органы? Единственный на всё село участковый инспектор, который, судя по всему, в ближайшее время может сам оказаться абсолютно недееспособным?
"…01:25; 01:24…"
Что там всё время тикает? Какое решение я должен принять по достижении нулевого…
"Внимание. Извлечь сознание объекта Горячев Геннадий Олегович. Да. Нет."
Да вот нахрен он мне сдался? Нет, конечно. Я и так уже наворотил будь здоров. Хотя и не только я – Гилтри, Галина, Медарон со своими гоблинами постарались добавить местной истории несколько захватывающих страниц.
"Внимание. Контроль сущности отменён. Сознание не извлечено."
Всё, нахрен этот поводок сраный, по крайней мере, до той поры, когда научусь грамотно манипулировать людьми. Как бы я ни хотел обратного, но без этих манипуляций всё же не обойтись.
Шпуня, надо отдать ему должное, погреб отыскал. Пока я шевелил извилинами, этот шустрый мужичок открыл, малоприметную в ночной темноте, крышку и, схватив за ноги убиенного им товарища, вознамерился, судя по всему, сбросить того внутрь. А что? Вполне себе здравая идея. Завалить потом обломками, да и свалить по-тихому. Кто этого покойника искать будет? А если и найдут, то, вероятно, нескоро.
Однако, у меня, в отличие от него, были несколько другие планы. Да и пакет с имуществом я этому пернатому убийце отдавать не собирался. Перебьётся. Поэтому, когда раздался глухой удар упавшего на дно погреба тела и Шпуня, облегчённо вздохнув, выпрямился, я просто-напросто слегка применил телекинез.
– Тяжёлый, падла, – только и успел проговорить тот, утирая пот с лица грязным рукавом.
Кусок кирпича припечатал его точно по затылку и мужичок, гыкнув напоследок, надломился всем телом и рухнул вниз следом за своей жертвой. Наконец воцарилась тишина и я смог покинуть своё укрытие.
Крышка погреба выглядела достаточно надёжной, а при закрытии так и вовсе слилась с тем, что ещё совсем недавно считалось полом кухни. Навалив всё, что попалось под руку и убедившись в надёжности сего охранного сооружения, я достал свой пакет из сундука и поспешно свалил в сторону уцелевших надворных построек.
Как ни странно, и трофейный автомобиль и баня с сараем практически не пострадали. Даже вонючий туалет, в котором я ещё утром насыщался земными знаниями, стоял на своём месте, хотя весь двор был завален строительным мусором и, сорванными с деревьев, ветками.
Где все? Я в недоумении постоял некоторое время, тупо тараща глаза в разные стороны, но видимость была никакая, поэтому что-либо обнаружить в этой темноте, оказалось попросту невозможно.
Тел нет, если верить Кузьмичу. А не верить не было никакого смысла, поскольку не высотка разрушилась, где под завалами можно было месяцами искать погребённых заживо, а вполне себе небольшой сельский дом, который разметало настолько, что даже вызывало удивление. Здесь просто-напросто негде было искать – всё и так на виду.
Отсюда снова возникал тот же самый вопрос – где те, кто в момент взрыва находился в доме? То есть Галина, Лободрот и Петюня со Светланой. Словно пресловутый Факи, вознеслись к небесам?
Я даже задрал голову и посмотрел на чёрное, затянутое облаками, небо, но ответа так и не дождался. Что происходит, Создатель? Опять твои фокусы?
Вновь накатила усталость и мне показалось, что ноги сейчас просто не выдержат тяжести тела и я упаду на землю. Кстати, я ведь с утра не ел ничего. Да и не пил, если не считать несколько глотков того жуткого пойла, которым меня угощал Петюня.
Насколько я помнил, в огороде, сразу за сарайчиком росло грушевое дерево. Интересно, я сойду за вора, если сорву несколько плодов, или, пользуясь правами гостя, пожру, наконец, на законных основаниях?
Да какая уже разница? Надо же хоть чем-то голову занять. Поскольку мозги отказываются уже выполнять свои функции, пусть хоть челюсти поработают. А заночую в бане, прямо на полу, сил больше нет сопротивляться тяжёлой сонливости.
Пошатываясь и шумно пыхтя, я пролез в огород через тайный Петюнин лаз и наощупь сорвал несколько груш прямо вместе с ветками. Правила санитарии? Уже неважно, мне надо просто набить желудок, кстати, влаги тоже перепало – плоды оказались очень сочными и сладкими. В другой раз я бы сполна насладился их вкусом и ароматом, но не сейчас.
Иду в баню. Спать. Подумаю обо всём завтра, если, конечно, меня кто-нибудь опять не разбудит. Надо забаррикадироваться изнутри, чтобы ни одна падла…
Скрипнув петлями, дверь послушно открылась и, пугливо согнувшись, я шагнул внутрь. Несмотря на общую усталость, вчерашний опыт с дверным косяком вовремя спохватился и включил инстинкт самосохранения, не дав в очередной раз набить шишку на лбу.
Электричество, естественно, было отключено, взрывом сорвало всю проводку, поэтому, во избежание возможных травм, я отказался от построения баррикады и просто улёгся там, где стоял, подсунув под голову пакет с вещами и документами. Пошло оно всё нахрен. До утра. Если тел нет, то остаётся ещё надежда на светлое будущее.
Я ещё немного повозился, устраиваясь поудобнее, кое-как дожевал последнюю грушу и шумно вздохнул. Простите, друзья мои, но сон есть сон, это вам не виртуальность, где я пытался спать и не мог. Здесь же всё с точностью до наоборот. Но какой же кайф! Глаза сами слиплись и я приготовился ко второму своему сказочному путешествию в царство Морфея.
За маленькими окошками, странным образом сохранившими стёкла невредимыми, шумели деревья, раскачиваемые ветром, жужжали твари-насекомые, но мне было уже всё равно. Только неясные шорохи прямо под половицами не давали расслабиться на все сто и провалиться в беспамятство. Всё, не надо обращать на них внимание, подумаешь…
– Долго мы ещё тут будем прятаться? Жрать охота. Я не курил сегодня вообще.
Голос Петюни прозвучал словно из подземелья, глухо и неожиданно.
"Сон", – решил я, встрепенувшись и снова принялся дремать. – "Всего лишь сон".
– Ещё немного, сынок. Надо просто потерпеть.
Галина? И она здесь?
– А чего ждать-то?
– Глие, ну правда, не видно же ничего. Дышать нечем и я замёрзла совсем.
– Держите куртку, Света.
– Ой, вы такой любезный, Саймон. Спасибо вам. Дайте я пожму вашу руку. Не вижу вас в темноте, где вы?
– Я, конечно многого не понимаю… и тоже не вижу почти, но руки мои чуть выше. Вот они.
– Какие сильные у вас руки. И вы сами такой сильный и… большой.
Лободрот? Светлана? Какой интересный сон. Главное, все живы.
– Светлана Игоревна, а возьми мою куртку тоже. Слышь, Саймон, ты к нашим бабам чего подкатываешь?
– Да я и не…
– Вот и нечего. А то у нас тут наклёвывалось, между прочим.
– Петя, прекрати.
– А чего, мамка? Я, может, с серьёзными намерениями. Это ещё Локи сейчас нету, а то бы он тоже сказал пару ласковых. И Александр Викторович тоже встрял бы в разборку. Знаешь, он крутой какой? Только пропал опять вот.
– А ты, Петя, мог бы свою куртку маме предложить. Ей, наверное, тоже холодно.
– Ладно, мамка, держи.
– Спасибо, что вспомнил.
– Да это не я, Светлана Игоревна всё. Так ты ж ведь и не просила.
– А самому догадаться?
– Да куда мне. Блин, мы тут всю ночь торчать будем? Или что сейчас? Не видно же нихрена.
– Петюня, да заткнитесь вы все наконец, дайте поспать! – заорал я и с горестным стоном перевернулся на другой бок.
Вот ведь черти, даже во сне от них покоя нет.
– Кто здесь? – раздался испуганный Петюнин голос. – Начальник, это ты? Живой? Я же говорил, он крутой.
– Саша, это ты?
– Да, это он, голос его. Ну всё, мне конец!
Я резко открыл глаза и сел, лихорадочно прислушиваясь.
– Так это что – не сон? Эй, здесь есть кто-нибудь, или у меня уже глюки начались?
– Мы тута! – завопил Петюня. – А почему конец, мамка?
– Отстань, Петя, не до тебя сейчас.
– А правда, Глие…
– Галина Андреевна!
– Ой, извини, но почему конец? Мне даже страшно стало. Хотя куда уж страшнее?
– Не бойтесь, Светлана, я смогу защитить вас.
– Спасибо, Саймон, вы настоящий мужчина.
– Эй, я тоже мущина…
Голоса шли из-под земли. Как такое возможно? Или я и в самом деле настолько переутомился, что мозги съехали набекрень и принялись выдавать желаемое за действительное? Ну-ка, проверю.
"Сопряжение. Идентификация…"
Ошибки не было. Система указала на то, что в зоне доступности и в самом деле находятся четыре активных абонента. Причём, все четверо – знакомые всё лица. Только как они выжили во время взрыва? И почему находятся ниже поверхности земли?
– Вы где? – спросил я и потёр руками виски.
Сна снова, как ни бывало. Неужели все живы-здоровы? А я ведь уже практически попрощался с ними. Глаза уже более-менее приспособились к ночному видению, так что я уже начал различать силуэты обстановки и принялся осматривать интерьер. Никакого намёка на чужое присутствие.
– Прячемся, – доложил Петюня.
– От кого?
– Не знаю, мамка говорит, пора менять точку. Хрен его знает, что это такое, но мамка зазря болтать не будет.
– Александр, наверху нет посторонних? – раздался голос Галины и я почему-то обрадовался даже ей, невзирая на все её прегрешения.
– Нет, я один.
– Тогда мы поднимаемся.
Не успел я что-либо ответить, как в метре от меня раздался громкий скрип и небольшой квадрат пола приподнялся и откинулся в сторону, открывая подземный проход. В этом доме везде погреба есть? Интересно, а в сортире тоже тайное убежище? Не хотел бы я там прятаться, вонь такая, что лучше сдаться в плен, чем задохнуться.
– Александр, Саша?
Конечно же первым показался Лободрот. Кого же ещё в разведку отправлять, как не профессионального убийцу?
– Я это. Мне кто-нибудь объяснит, что вообще происходит?
– Да я и сам толком ничего не понял.
– Лезь уже, Саймон! – разнылся Петюня, видимо подталкивая своего конкурента по любовной линии снизу. – Тут уже дышать нечем.
– Да-да, конечно. Я мигом.
Лободрот быстро выбрался наружу и принялся по очереди извлекать из подземелья остальных. Светлана дольше всех не отпускала его руку и мне всё стало понятно окончательно – попал ты, Саймон. Какой Петюня? Даже я тебе теперь не соперник, наша бабуля увидела, наконец, принца своей мечты. Вот только понятия о мужской красоте и доблести у неё несколько… специфические стали. Быстро же она переориентировалась на местные стандарты. Молодец, старушенция, ничего не скажешь.
Интересно только, что она скажет, если узнает вдруг, что Саймон наш в изначальном виде выглядел, скажем, несколько иначе? А кстати – как же он раньше выглядел? Надо будет потом расспросить.
Последней показалась Галина во всей своей красе. В темноте было плохо видно её лицо, но, похоже, что от моего удара не осталось и следа. Зато видно было, что она нервничает, знает, что я в курсе всех её художеств. И не потому, что читает мои мысли, я их от неё предусмотрительно заблокировал ещё утром, а потому как просто догадалась. Не зря же про свой скорый конец объявила. Посмотрим, что ты пропоёшь в своё оправдание, а я внимательно послушаю.
– Ну! – потребовал я, когда компания оказалась на поверхности и расселась кто куда.
Женская часть оккупировала табуретки, а мужская, за отсутствием больше таковых попросту примостилась на полу. Понятное дело, усталость брала своё, но мне теперь точно было необходимо выяснить всё, что случилось в то время, когда я отводил счастливчика Моуди, случайно воссоединившегося со своей, законной теперь, супругой.
Не знаю, что на меня нашло, но после осознания катастрофы и резкого перехода к состоянию облегчения от радости, вдруг проснулась непонятная злость, которую все присутствующие, судя по всему, тут же почувствовали и притихли. Даже Лободрот смущённо помалкивал, но к нему у меня и вопросов-то не было. Все вопросы к Галине. Как мне показалось, она сейчас единственная, кто мог что-либо внятно объяснить.
– Что случилось? – стараясь выглядеть спокойным, вновь спросил я.
– Протокол сработал, – отозвалась Галина.
– Что за протокол?
– А ты сам виноват! – неожиданно повысила она голос.
– Серьёзно? – удивился я. – И в чём же?
– А я тебе разве не рассказывала?
– Ты мне много чего рассказала, Глие.
– Галина Андреевна.
– Да пофиг. Не в этом дурацком имени дело.
– Оно не дурацкое. Ты многого не понимаешь, Кади.
– Александр.
– Какая разница! Нельзя было чужака в мой дом приводить. Это против правил игры.
– Чё за игра? – влез Петюня.
– Да, Глие… то есть, Галина, что за игра такая? – встрепенулась Светлана. – Ты ведь нам толком ничего и не рассказала там, в подвале.
– А что она вообще вам поведала? – спросил я. – Уверен, что ничего конкретного. Про себя, про меня, про Саймона с Петюней.
– Только то, что нам надо отсидеться, пока всё не уляжется.
– Что именно?
– Не знаю, – растерянно проговорила девушка. – Сказала только, что те люди, которые меня по голове ударили, вернулись. Или…
– Ага – или! А ты, Саймон, чего молчишь?
– Что говорить? – встрепенулся тот. – Я даже понять ничего толком не успел, как она закричала, чтобы все в подпол лезли. Наручники я сломал, которыми она была к трубе прикована, наверное, те злые люди и приковали. А что? Сказали лезть, я и полез. Петюню, правда, по всему дому искать пришлось, еле успел его в люк сбросить, да сам только спрыгнул, крышку закрыл, так и бомбануло.
– Я бутылку искал и сигареты, – начал оправдываться Петюня. – А чё такого? У меня этот, как его… стресс был. Так и не нашёл.
– А здесь как оказались?
– Под домом ход в баню есть, – отозвалась Галина. – Только вот теперь надо заново легенду придумывать, переезжать отсюда. Место засвечено. А Петя с Локи до сих пор живы и мне осталось совсем недолго. Больше нет бонусов.
– Как это понимать? – спросил я.
– Да так и понимай, – устало вздохнула Галина. – Чужой игрок оказался в моём доме. Медарон был в курсе того, что его искре нельзя переступать порог пристанища других ключей. Это незыблемое правило и я ума не приложу, как подобное могло вообще произойти.
– Саймон, ты знал об этом? – задал я вопрос Лободроту.
– Нет. Сер Медарон никогда ни о чём таком не упоминал.
– Гад! Сволочь! – Галина даже вскочила с табуретки, не в силах усидеть на одном месте и принялась метаться по невеликому пространству предбанника. – Он врал мне все эти годы! А я ведь так надеялась на его помощь. Сыновей ему отдала, дура! Поверила. Жертвы давно кончились, теперь любое происшествие – смерть. Я не могу родить новых детей, пока живы старые.
– Мамка, ты чего? – испуганно спросил Петюня и вдруг повернулся ко мне: – Начальник, так ты мне правду говорил? Но почему? За что так?
Ну надо же, а ещё на память жаловался. Жалко его, конечно, только слезами горю не поможешь, поскольку не успел я вырвать парнишку из цепких лап Медароновых мордоворотов, как мамка, недолго думая, тут же сдала его, точнее их с Локи, на заклание уже прихвостням Гилтри. Только вот зачем? Всё из-за искры? И как же он собирался её вытащить? Да, парень, не повезло тебе с мамкой, крепко не повезло. Но ничего, попробуем всё исправить. Как нибудь потом.
– Кстати, – Галина даже не заметила изменения поведения собственного сына. – А где сам Медарон?
– Скоро узнаешь, дорогая, – ухмыльнулся я. – Только вот вряд ли обрадуешься такой встрече.
– Почему это? Хотя, сейчас это неважно. Мне с тобой надо поговорить с глазу на глаз. Прямо сейчас.
– Ты читаешь мои мысли, – ухмыльнулся я и поднялся на ноги. – Ну пошли, поговорим.
Глава 8
Я примерно представлял, чего от меня хотела эта старая продуманка Галиендрис, только вот и мне от неё крайне необходимо было получить как можно больше информации, касающейся последних событий. Пора навёрстывать упущенное, пробелы в элементарных понятиях о том, что было, что будет и что мне делать, своей актуальностью давили на плечи почище рюкзака, набитого кирпичами.
Дав указание оставшимся в бане сидеть как мыши, мы вышли во двор, вернее, в то, что от него осталось. Луна, зияющая в прорехе чёрных, ночных облаков, да тусклый свет фонаря освещали развалины, рисуя картину, мрачную до безысходности. Наворотили мы дел, ничего не скажешь. И это Лайе называла экспансией? Чистой воды уничтожение всего живого.
Пока мы пробирались в огород, я вдруг подумал о том, что ни за что не должен допустить продолжение переноса из Автократии Гилтри и порабощение местного населения. Пусть ценой миллионов жертв своих бывших сограждан. Они и так уже мертвы, если рассуждать строго технически. Цифровой разум уже подзажился на белом свете, пора и честь знать. Лишить жизни других, отнять близких у их семей, принести горе в этот мир – да кто вы такие, чтобы решать судьбу человечества? Возомнили себя богами? Ну так и живите себе на небесах!
Вот только не мы одни такие, ещё пять параллельных миров отравляют своим присутствием земное мироздание. Словно потусторонняя зараза, длинными и грязными метастазами, проникает всё глубже и глубже. Охренеть, Создатель, у тебя замысел! И игры твои не игры вовсе, а форменный садизм. Ладно, ты подожди маленько, как сказал бы Петюня, я вот соберусь с силами, высплюсь и засыплю тебе перца в задницу, а заодно всем тем, кого ты выбрал для подобных экспериментов. Если, конечно, не сольюсь к этому времени.
Значит надо постараться не слиться, а сделать всё возможное и невозможное для победы светлых сил. Я ведь светлый? Думаю – да. И команду стоит подобрать себе под стать. Лободрот, Светлана, Петюня, плюс трое моих приютских друзей в загашнике – не так уж и мало, если подумать. Правда, для того, чтобы активировать их сознания, придётся использовать кого-то из землян, но тут уж ничего не поделаешь. Лободрот поможет в этом – у него нюх на плохих людей. На тех, кого не жалко.
Надо уничтожить машину Гилтри, только до этого следует извлечь по-максимуму всю пользу из самого факта её существования. Дабы потом не сожалеть о содеянном, ведь назад будет уже ничего не вернуть.
Мир, в котором я жил последние несколько веков, должен остаться в прошлом, это я понял со всей ответственностью. Выживание засчёт паразитизма – удел простейших организмов, люди же при всём своём несовершенстве, несколько отличаются от глистов.
Я мог ещё очень долго рассуждать о судьбах и превратностях, если бы не Галина, которая завела меня чуть ли не на край их огорода. Так что я даже удивился, когда, оглянувшись, увидел, что до их забора уже метров сто пятьдесят, если не больше.
– Куда мы идём? – спросил я, останавливаясь. – Может, уже достаточно далеко?
– Просто то, что я хочу сказать тебе, никто не должен знать.
Галина с испуганным видом оглянулась по сторонам и потянула меня за рукав.
– Пойдём вон к тем кустам, там никто не увидит и не услышит.
– У тебя паранойя, Глие, – возразил я, отмахнувшись от системы с уже известными предложениями о противостоянии внешнему воздействию. – Ты уже с ума сходишь от страха, это видно невооружённым взглядом даже в темноте.
– Хорошо, – чуть помедлив, согласно кивнула она. – Кади, мне нужна твоя помощь.
– Хм, интересно, какая?
– Убей моих детей. Хотя бы Локи. Или Петюню. А лучше обоих. На что они тебе? Ты ведь их и не знаешь совсем.
Чего? Я, конечно подозревал нечто подобное, но столь откровенной наглости точно не ожидал.
– Зачем мне это? – спросил я, стараясь не сорваться.
Рано буянить, у меня на неё есть ещё свои планы. Надо бы собраться с силами и не натворить, как всегда, дел, сгоряча. А то с меня станется. Выслушаю пока что, а свершить правосудие всегда успеется.
– Это мне нужно! – затараторила она, пытаясь разжалобить своим затравленным взглядом. – Понимаешь, я ведь не виновата, что сыновья уцелели. Им по двадцать пять уже, такое в первый раз, раньше все умирали до восемнадцати, мне как раз хватало на жизнь. Медарону проще, как и всем остальным мужикам – им сколько хочешь можно баб обрюхатить. А мне только со своих бонусы шли.
– Ага, а теперь вот кончились.
– Ты представляешь, какая трагедия? – закивала она с удвоенной силой, я даже испугался, что её голова оторвётся и улетит в грядки.
– Представляю.
– Правда? – обрадовалась она и снова вцепилась мне в руку, словно боялась, что я развернусь и уйду, оставив её со своими тараканами наедине.
– Кривда, – как можно беспечнее отозвался я. – Только вопрос тот же самый – зачем мне это? Что тебе нужно, я уже и так понял.
– А что ты хочешь взамен?
Торговаться начала? Это хорошо. Есть у меня к тебе, Галина Андреевна, несколько животрепещущих вопросов.
– Ну… я не знаю, – задумчиво протянул я. – Ты ведь не была со мной искренной, верить тебе нельзя, поэтому, что бы ты мне не рассказала, информация эта ценности, скорее всего, представлять не будет никакой.
– Я всё расскажу! – страстно зашептала она и снова оглянулась по сторонам.
Чёрт, это, кажется, заразно, поскольку я и сам принялся озираться, не подслушивает ли нас кто.
– Что именно?
– Всё, что знаю. Ты спрашивай, только пообещай, что поможешь.
– Хорошо, – согласился я, выдёргивая руку из её цепких лапок. – Обещаю, что если твои слова меня удовлетворят, Петюня утром не проснётся.
– А Локи?
– И Локи, чтоб тебя!
– Поклянись, для меня это очень важно. Ведь от этого моя жизнь зависит, ты же должен понимать.
Вот ведь сука! И это мать, называется. Убить своих детей и ради чего? Чтобы хоть немного продлить своё жалкое существование.
– А может тебе ещё кровью расписаться? – разозлился я. – Или тебе одного обещания недостаточно? Не нравится – я пошёл.
– Стой, Кади! – вновь вцепилась она в меня с ужасом в голосе. – Достаточно обещания. Ладно. Только не уходи.
– Точно?
– Да! Да! Тем более слово уже сказано, правила есть правила.
Слово сказано? Что это означает? Не то ли, что лучше помалкивать? Что есть в этой игре некие ключевые моменты, которые чётко делят происходящее на "до" и "после"? И что существуют правила, которые в любом случае нарушить не получится?
Ладно, разберусь по ходу действия, а пока – тётка вроде дошла до нужной кондиции. Хотя, столько лет сплошного притворства превратили эту женщину в самое настоящее чудовище. Не врать она просто не может и все её заверения не стоят и ломаного гроша. Так что придётся её россказни просеивать через сито и пытаться выудить хоть что-то действительно достойное рассмотрения.
Только что там со сказанным словом и правилами? Неожиданно я вдруг осознал всю непоправимость своего согласия и внутренне похолодел, аж трясануло не по-детски. Я что – приговорил пацанов? Или она снова соврала? Попробуй теперь разберись. Ладно, подумаю об этом позже, а пока…
– Хорошо, – сказал я и уселся прямо на влажную землю. – Вопрос первый – как Гилтри узнал про искру твоего сына?
– От меня, – тут же отозвалась она и, слегка поёжившись, присела на корточки.
Тоже мне, чистюля. Или боиться простыть и заболеть? Ну да, болеть ей сейчас никак нельзя, вдруг помрёт?
– Есть ли смысл спрашивать, как ты сама об этом узнала? Ну, о том, что Петюня наш вдруг ни с того, ни с сего тоже заветным огоньком обзавёлся?
– Так…
– Ладно, можешь не говорить, опять это пресловутое свойство ключа. Снова сон?
– Да. Петя всё-таки мой сын. Вот мне и объявили, что он теперь седьмой истинный игрок, я даже представить себе не могла, что такое возможно.
– Получается, раньше подобного не было?
– Когда – раньше? Что ты имеешь в виду?
Вот так, значит? А статисты-то, оказывается не в курсе, что этот раунд не единственный. Вернее, Галина пока не в курсе, поскольку остальные участники наверняка уже доложили своим кураторам об реальном положении дел. Так что все уже в теме, кроме, естественно, Медарона, но тому сейчас вообще не до этого.
– Ничего. Неважно.
– Ладно. И поскольку Петя местный, то ему ни ключа, ни проводника не полагается. Вот я сразу Автору и сообщила об этом. Он и предложил его вытянуть во дворец. Но как именно, объснить не удосужился, да я и не настаивала.
– Значит, у вас есть связь, – даже не спросил я, а констатировал факт.
– Конечно. Помнишь, Кеша тебе про маяк говорил? Якобы перед первой волной Автор отправил на Землю некое средство коммуникации?
– Припоминаю. Я тогда ещё посмеялся.
– И зря. Между ключом и проводником всегда существует нерушимая двусторонняя связь. Что-то вроде моста. Я перенеслась сюда первой, вот он и выдумал для остальных объяснение про межпространственный маяк.
– Значит, маяк – это ты.
– Конечно, кто же ещё? Сама процедура переноса невозможна без связи ключа и проводника. Это, кстати, говорит в пользу моего, как можно более длительного существования. Если кто либо из нас двоих погибнет, всё – считай, те, кто к этому времени останется внутри нуль-пространства, окажутся запертыми там до скончания веков. А поскольку Автор не может умереть, то эта печальная участь ждёт только меня. Теперь ты понимаешь всю важность моей миссии?
О как завернула. Смерть Петюни, оказывается, послужит благом для всего человечества. Знала бы ты, старая сволочь, что я хочу добиться как раз обратного, не пела бы свои грустные песенки. Хорошо, что она перестала мои мысли читать, иначе этого разговора точно бы не получилось. Вовремя я подстраховался.
– Теперь мне понятно, – спокойно ответил я. – Могла бы и сразу всё рассказать.
– Да я всё и рассказала бы, – горячо зашептала она. – Нет, правда. Ты спрашивай, у тебя ведь много вопросов накопилось.
– Значит, Гилтри прислал сюда своих людей, чтобы похитить искру?
– О, Петя мне всё в красках расписал. Язык у него, что помело. Жаль, не получилось. А так бы и тебе напрягаться не пришлось. Зачем вы им помешали? Автор в бешенстве, вопил, как умалишённый, про лопнувший поводок, я почти ничего не поняла, только последний раз он так орал, когда ты прислал ему посылку в виде невменяемой Лайе. Сегодня ты снова помешал его планам.
– Кто же знал, что люди на благо Технеции стараются?
– Да-а, – протянула она, слегка приободрившись. – Но ведь всё ещё можно изменить. А как бы всё удачно сложилось, если б эта затея удалась. Автор обещал Локи в небытие отправить, сразу бонусы бы появились. Теперь ты сам должен исправить то, что натворил.
Хм, она меня ещё и упрекает? Я виноват, видите ли, в том, что не позволил сыночков угробить. Сама-то себя слышит вообще? Твою ж мать, а может я всё-таки сплю и мне эта гадость просто снится? Ведь не может такого происходить на самом деле. Безумие, чистой воды безумие.
И ведь даже не поинтересовалась у Гилтри по поводу исчезнувших поводков, а вместе с ними сотен, сорвавшихся с цепи, перенесённых. Трудно представить, что такая прожжёная интриганка, да и не в теме. Разве что только страх за собственную шкуру совсем лишил её разума и Галине просто плевать на то, что происходит во дворце?
– Всё это, конечно, очень познавательно и интересно, – произнёс я, пристально глядя в её сверкающие глаза. – Но мне не даёт покоя то, как отбирались те двенадцать приближённых учеников, которые впоследствии стали советниками. Если про себя мне всё более-менее понятно, то с остальными как? Ведь если призадуматься, то никто из нас особыми талантами не блистал. Способности были, конечно, я и сам добился многого. Но неужели среди миллиардов населения Технеции не нашлось более умных и талантливых претендентов? Что-то здесь не сходится и я никак не могу понять – что?
Галина вымученно улыбнулась, а мне вот было не до смеха и шуток. Я зверски устал, в животе уже вовсю урчало, жажда и голод давали о себе знать со страшной силой. Сна мне сегодня, похоже , не видать, как собственных ушей, так хоть бы пожрать чего нибудь. Съеденные груши не в счёт, какая в них польза?
– Ну так как? – поторопил её я. – Будем и дальше в молчанку играть?
– Кади…
– Александр. Меня теперь так зовут.
– Да, конечно…
Видно было, что тётка нервничает. Выложить сразу все козыри ради призрачной надежды на мою помощь – вещь сама по себе стрёмная. Вдруг я взбрыкну и откажусь от того, что обещал? А что? Я же ведь не клялся на крови, договоров не подписывал, кто знает, что у меня на уме? Её мысли читались даже без сканирования мозга – это же тот самый Кади Пирст, бунтарь и защитник угнетённых, можно ли ему доверять?
Так Медарону-то поверила. И я был почти на сто процентов убеждён в том, что долго она раздумывать не будет. Загнанная в угол, страстно желающая и дальше портить воздух своим существованием – что ей ещё остаётся? Получается – я её последняя и единственная возможность на выживание.
– Ну так что, Галина Андреевна? Или рассказывай, или я пошёл спать. Глаза просто слипаются.
– Свойство ключа, – проговорила она тихо.
– Ты опять? – вспылил я. – На этот раз твоё объяснение не сработает. И при чём здесь вообще ключ?
– Как я уже говорила, у нас с Автором были разные инструкции. Моё дело – искра. Его – создание локации для перекачки необходимого количества сознаний. Переходный мир, нуль-пространство, названий много, а суть одна.
– И что?
– Я не владею всей полнотой информации, Автор неохотно делился ею со мной, но всё же кое-что я у него выяснила.
Она снова запнулась, оглядываясь, а я же вдруг замер и не стал её поторапливать, боясь вспугнуть. Сейчас, кажется, должно было прозвучать нечто такое, что многое объяснит в этом запутанном деле и даст мне возможность более трезво взглянуть на совсем уж непонятные вещи.
– Вас было двенадцать. Двенадцать потенциальных обладателей, – наконец продолжила она и я весь превратился в слух. – И только от меня зависело, кому из вас достанется искра. Ты просто был ближе всех, Кади. Именно я дала тебе этот дар Создателя.
Вот так поворот! Ну нихрена ж себе! А ведь не зря я подозревал здесь нечто неестественное, выбивающееся из нормального положения вещей, но чтоб такое! Как же – дар она мне дала. Даже здесь выбрала более лёгкую цель, ту, что поближе и попроще. Удружила, так удружила. Угораздило же меня попасть в этот долбаный водоворот. Значит, именно из-за Глие я не видел нормального детства, подвергался изуверским испытаниям и страдал.
Интересно, а остальные одиннадцать "счастливчиков" тоже в экспериментах участвовали, или как?
– Так получается, у других тоже есть способности, скрытые от всех? – спросил я.
– Конечно, но только искра даёт истинное развитие. Остальные просто носители. Автор тут же взял их в оборот.
– Но для чего?
– Если верить его словам, то все вы являлись исходным материалом для построения переходной локации.
– Как это?
– Ну ты и сам понимать должен, что я не всё знаю. Только Автор в курсе тех указаний, которые получал лично от…
– Я понял. Медитации.
– Да. Появление искры, двух пар шестёрок запускало механизм уничтожения нашего мира. Мы уже тогда знали, что Технеция обречена.
– Что за шестёрки?
– Всё просто. Основные носители способностей и их дублирующий состав. Выжить могли не все, но повезло. Хотя Автор очень старался успеть использовать вас по-максимуму.
