Сергей Николаевич Прокопьев
От Камбоджи до Камчатки оставляем отпечатки
– Придётся овощи оставить на тропе.
Мы отметили на карте место, где караван облегчился на картошку… Вскоре на карту попали два бидончика масла. Лёня растерял всё транспортируемое добро.
В девять вечера мы притопали на источники. Место уникальное. Мало того, что красота в долине Шумака обалденная, так ещё на крохотном пятачке в два квадратных километра более ста излияний минеральных источников! И все разные по содержанию микроэлементов. У каждого табличка о составе воды, тут же перечень заболеваний, при которых рекомендуется употреблять данную минералку. Натуральный дикий курорт, бальнеологическая лечебница. По когда-то заведённому неписаному правилу на левом берегу Шумака рядом с источниками располагались буряты, приехавшие подлечиться, на правом – зона проживания русских. Через Шумак мост на тросах проброшен. Можно в гости ходить…
Мы на русскую сторону пришли, там ряд избушек рубленых. Одна стояла свободной, туда мы с большим удовольствием завалились. Рюкзаки побросали. Кайф. Сараев, не снимая заплечную ношу (сил не осталось), упал на спину и как умер. А всё-таки молодец, дошёл.
– Гоше больше не наливать! – сказал Ропанов.
– И меньше! – не открывая глаз, промычал Гоша.
– О, жить будет! – констатировал медик Серёга Иванцов.
Сели мы ужинать, я ложку не успел до рта донести, заскакивают пять воинственно настроенных бурятов. С Лёней во главе и карабинами. Только что не скомандовали: «Руки вверх! Деньги на бочку!» Однако вместо «здрасьте» сразу перешли к теме финансов. Опять скандально всплыли злополучные якобы недополученные Лёней пять рублей. Да ещё добавились к ним картошка с маслом.
Наставляя на нас карабины, буряты потребовали немедленно всё вышеперечисленное отдать.
– Тогда пусть вернёт спирт, который вылакал! – указал завхоз Петя Альбинович на Лёню. – Заколебал с этими пятью рублями! Плащ-палатку забирайте, отдать не успели. Нам чужого не надо, но и своё не отдадим!
– Чьё бы оно ни было! – мрачно пошутил Ропанов и подвинул бурятам свой рюкзак: – Ищите! Может, где бидончик с маслом и завалялся!
Кое-как удалось успокоить гостей. Показали на карте, где лежат посеянные Лёней продукты, выставили мировую, выпили с ними по чуть-чуть спирта.
На Шумак тогда много народу приезжало. Из Москвы, Ленинграда, Украины… Одних на вертолёте забрасывали, других на лошадях доставляли, третьи своим ходом за здоровьем шли. Забывчивый Лёня вторую категорию обслуживал. В тот раз на Шумак он приехал, дабы вывезти на Большую землю трёх бурят, прошедших водолечение. Во время их транспортировки произошло ЧП. Думаю, не просто так лошадь под Лёней оступилась, когда он вёл караван с людьми через перевал, а в назидание – не пеняй на зеркало, коли сам дурень. Верный конь запнулся, упал. В результате дорожного происшествия Лёня получил открытый перелом ноги. При этом скакун даже не ушибся… Пятирублёвая жадность наездника обернулась гипсом в разгар туристического сезона…
Сделали мы первое кольцо, взяли перевалы Грозный, Ветреный. Славно поработали, перевалы жёсткие, мощные, есть что вспомнить. Вернулись на Шумак. Провели ревизию рюкзаков.
И, помня ощущение, когда идёшь и видишь из таёжной экзотики одни ботинки, пришли к выводу: перемудрили с провиантом, чересчур много взяли. Поиронизировали над Петей Альбиновичем, завхозом и страшным любителем поесть. При подготовке он настойчиво твердил: продуктов брать больше. Часть их оставили в избе на Шумаке, может, кому понадобятся.
– Мы ведь не лошади-тяжеловозы! – сказал Серёга Иванцов. – Это коняке по барабану, везёт воз и везёт, мы удовольствие получать пришли.
– Когда питаться нечем, – проворчал Альбинович, – я удовольствие не получаю! Как бы потом жалеть не пришлось! – и добавил народную мудрость: – Хлеб сам себя везёт.
Жалеть-то мы, ой как потом жалели…
В этом походе нам ещё раз «повезло» на незапланированного попутчика. Один другого краше. Следующим стал медведь. Лёня хоть рюкзаки подвёз, а этот навязался на нашу голову без всякой пользы. Что уж мы ему так приглянулись? Баламут какой-то. Так мы его и прозвали – Баламут Потапыч. Это сейчас писать весело, только вы не поленитесь, сходите в зоопарк. На картине Шишкина «Медведи в сосновом лесу» мишки миляги из себя, их погладить хочется. В зоопарке стоит вообразить встречу с этаким симпатягой на тропе, не по себе делается – у него один коготь сантиметров пять. Да при нём гора мышц лохматая. Представляете, как этим коготком царапнуть можно?.. Или встанет в клетке на задние лапы… Туша о-го-го! Поэтому, разбивая вечером лагерь, колотили мы камнем в сковородку, кричали, шумели, гремели. Баламута Потапыча наши громкие старания не убеждали в факте его нежелательного соседства с палаткой. Найдёт себе кедр поблизости, расковыряет ложе и завалится на ночлег. Вы, дескать, ночуйте в своих спальниках, а мне привычнее на земельке. Честно доложу, не очень-то расслабишься в палатке после дневной пахоты, когда голову мысль точит: а ведь эта зубасто-клыкастая морда рядом почивает. Вдруг у Баламута Потапыча откроется бессонница, и надумает он лечить её поздним ужином. Шутки шутками, а топор, ножи под рукой держали.
– Ребята, – блеснул таёжной эрудицией Гоша Сараев, – знаете, какое самое надёжное средство против медведя? Схватить его за мошонку и сжать со всей мочи. Болевой шок парализует зверюгу, и тогда делай с ним что хошь! Так действуют ханты-медвежатники.
– А если Баламут Потапыч на самом деле Потаповна? – поинтересовался Игорь Ропанов. – За что тогда хватать прикажешь?
Как ханты ловят голыми руками медведей женского пола, Гоша не знал.
– Ты сначала, Гоша, сходи и загляни Потапычу под колёса, – посоветовал Серёга, – чтоб мы точно знали, хватать или ножом орудовать в борьбе за существование.
– Ножом в глаз надо бить, – снова блеснул эрудицией Гоша, – иначе ему твой кишкорез как слону дробина.
– Но сначала, – Петя Альбинович тоже включился в разработку методики обороны от медведей, – надо попросить: «Баламут Потапыч, убери, пожалуйста, передние лапки за спину, вдруг ненароком зацепишь, когда я тебе в глазик ножичком тыкать буду».
Баламут Потапыч шёл параллельным курсом четыре дня. Утром встаём на тропу, и он в пределах видимости топает. Шуганём, убежит. Вроде тихо, ну, думаешь, наконец-то отвязался. С полчаса пройдёт… Да что ты будешь с ним делать – снова треск сучьев. Опять зверюга приставучий догнал.
Но на перевал Эхе Гол не пошёл, отстал.
– Медведь, медведь, а не дурак, – прокомментировал Игорь Ропанов позицию Потапыча, – сообразительная скотина! В отличие от нас не захотел мордоваться.
Перевал ли испугал мишку или погода – она вверху совсем испортилась. Снег повалил. И стали мы выбиваться из графика. Думали, нагоним, когда по берегу Китоя пойдём. Однако на деле получился капкан… С нами сыграло злую (нет – злейшую) шутку описание, которое составили наши братья по разуму, оснащённому неподъёмными рюкзаками, коллеги-пешеходники, ранее одолевшие этот маршрут. В описании чёрным по белому накатали: «Китой идти левым берегом и никак не правым». Действительно, тропа сначала была натоптанной, конкретной. Резво по ней двинули, никакие Потапычи повышенным вниманием не одолевали. Бравенько шагаем. И стали нам попадаться ручьи, впадающие в Китой, причём свое-образного характера: правый берег – конкретная стенка, а левый – пологий. Спускаться по стенке – не карабкаться вверх: основную верёвку привязываем, к узлу вспомогаловку, на ручей сбрасываемся, вспомогаловкой узел сдёргиваем, верёвки в рюкзак и двигаемся до следующего ручья.
Хорошо идём, но вдруг упираемся в ручей с двумя глухими стенками. Тупик. Вперёд мы пройти не можем, но и обратной дороги нет, так как, если мы поворачиваем, то начинается сплошной альпинизм, иначе не пройти стенки, с которых мы сбрасывались. Надо бить крючья, тогда как мы, как говорил выше, для облегчения ноши рюкзачной крючья не взяли. Особенно напирал на это Петя Альбинович: «Лучше харчей поболе взять». В результате и с харчами пролетели, и с крючьями. Да были бы они – разве дошло до голода? Потоптались день в раздумье… Но думай не думай – взад пятки не пойдёшь. Приняли решение: свалиться к Китою и попробовать переправиться на другой берег. Мы шли по полке над самым Китоем. Внизу тянулась метров на триста песчаная коса, на неё и сбросились. Посмотрели и ещё больше пригорюнились и запечалились. Было хорошо, стало ещё горше. Китой метров шестьдесят шириной и прёт во всю мощь. Посредине реки стоит бугор воды, сразу за косой начинаются пороги – Мотькины щёки. Щёчки у Мотьки персиковыми не назовёшь. Ситуация безрадостная: здесь бугор – не переплыть, там пороги – вообще ловить нечего.
