Сдобные Булочки
Как карта ляжет
Обстоятельство последней встречи
Луна уже убежала в сторону устья реки, скрылась за правым утёсом обрыва. Лес по ту сторону серебристого потока чернел, уходя за линию горизонта. Температура по шкале ртутного столба опустилась ниже нулевой отметки. Ветер больше не колыхал травинки: те сковал иней.
Двое подвыпивших ликих сидели на поляне, вытянув ноги к пропасти, ступами упирались в камни. Дыхание разгорячённых разговором и алкоголем тел вырывалось облачками пара, будто собеседники раскуривали кальян.
Закончилась одна бутылка, почали следующую.
Рири поначалу сильно распалялась, выливала накопившееся хаотично, эмоционально. Феликс мало что улавливал из потока бессвязных ругательств, но спустя пару часов, когда лисица успокоилась, картина произошедшего собралась воедино. Мужчина даже стал понемногу отвечать девушке, гармонично подкидывая фразы в её монолог.
– Знаешь, произошедшее дерьмо ранит меня не так сильно, как осознание того, что не знай я всей правды, а главное – не брось он меня в Коткару, я бы до последнего часа своей жизни была бы ему верна. – Рири беззвучно посмеялась. Внешний вид двуликой и так оставлял желать лучшего, а вкупе с порой выскакивающими истеричными смешинками она походила на буйнопомешанную. Девушка запрокинула голову, присосалась к горлышку бутылки, опустошив несчастную насухо, продолжила мысль: – Ха, я ничтожная личность! Погладь меня по голове, да прикорми и я буду служить какому угодно благодетелю! Хоть психопату, хоть врагу всего живого! В лепёшку расшибусь, но услужу. Мерзко?
Проводив взглядом исчезнувшую с отчаянным бульканьем жидкость в стеклянной бутылке, Феликс пробормотал:
– Терпимо.
Как-то враз лишние эмоции отпустили лисицу, осталась только печаль. И чувство это, ничем не прикрытое, пропитало реплику девушки, да так, что треликому кольнуло сердце. Расставаться не хотелось, по крайней мере, сейчас это обстоятельство последней встречи тяжёлым грузом легло духу на плечи.
– Почему я не могу его отпустить?
Казалось, к её ресницам подступили слёзы. Первый раз Феликс увидел мягкую, ранимую сторону подопечной. Как странно, преданное доверие ломает её так, как не смогли враждебность, голод и страх. Подумал дух, изрёк:
– Это всё ловушка психики. Она нами крутит как хочет. Отношения в её понимании приравниваются к комфорту. Многого об этом не расскажу: времени нет. Если кратко, есть два способа забыть его. Первый: вспомни всё плохое связанное с ним, каждую мелочь, которая ранила тебя. Ответь сама себе на вопрос, где та точка невозврата, после которой ты отвернулась от него. Второй: обратись к специалисту. Не ухмыляйся, профессионал в этом вопросе поможет лучше меня. Третий…
– Из двух?
Ехидничает, значит, ей полегчало, – улыбнулся про себя слуга жрицы Смерти.
– Третий: клин клином. Этот способ мне не импонирует. Его желательно применять только после того, как разберёшься в самой себе, иначе будешь транслировать негативный опыт на будущее.
Старик пошарил во внутреннем кармане пальто, достал новую порцию, на сей раз вина, но даже не успел её откупорить, как та исчезла из сморщенной руки. Двуликая не обращала внимания на насупившееся лицо духа: знала, что у него в карманах целый арсенал мини-бара и от одной бутылки от него уж точно не убудет.
Первая подвернувшаяся под руку палка протолкнула пробку через горлышко внутрь. Пригубив ещё чуть-чуть, совершенно не разбирая вкуса, лисица перевела беседу в другое русло:
– Где ты был?
Дух открыл с щелчком баночку грушевого пива. Посмаковал букет вкуса. Прищурился, выглядывая что-то вдали. Когда Рири его о чём-либо спрашивала, он неизменно, к месту и без, напускал на себя спесь философа.
– Ездил проститься с дочерью.
– И как успехи? Наверное, уже морду твою забыла.
– Нет. Помнит. А вот я её с трудом…
– Папаня из тебя не ахти?
– Она постарела. Волосы совсем поседели, взгляд потускнел. Хотя кожа ещё молода.
– Кто бы мог подумать: даже духи не вечны!
– Как и наши Боги.
– Что?
– Они тоже когда-нибудь уйдут.
Немного погодя до лисицы дошёл смысл слов треликого:
– Ты умираешь?
Старик кивнул.
– Сердце скоро остановится.
– Страшно?
– Что именно?
– Предчувствовать свой конец?
– Я жил неприлично долго. Уж волосы моей дочурки седы. Любимая давно ушла к своей Богине, так зачем мне грустить о собственной смерти?
Молчание село между ними в воздухе. Сильный порыв ветра зашуршал мёрзлыми ветвями леса позади холма. Язык двуликой не желал лежать без дела: первая заглушила тишину болезненно-хриплым голосом:
– Кстати… Почему ты не ушёл служить Богине? Уж она бы продлила тебе срок…
– Да зачем мне это? – перебил девушку Феликс. – По началу гордость и глупость юности не позволяла идти по доброй воле в слуги божеству, предпочитал крутиться на земле. Потом меня скрутила госпожа.
– А, точно, ты как-то упоминал. Жена?
– Если бы. Мы так и не поженились.
Рири повернулась к старику, приподняла брови.
– То есть тысячи лет провели вместе, воспитали преемницу, но так и не связали себя узами?
Феликс махнул рукой, как будто отмахиваясь от каких-то постыдных воспоминаний:
– Мы слишком были похожи: оба горды, эгоистичны. Какие там условности и традиции? Каждый день ссоры, бурлили страсти! Как не поубивали друг друга – загадка…
– По тебе и не скажешь. Спокойный, рассудительный.
– Годы сточили мой темперамент. – Феликс посмотрел на несуществующие наручные часы. – Ну что ж, пора прощаться.
– Постой! – Рири придержала старика за край штанины. – Ты, ты о чём-нибудь жалеешь?
Мужчина посмотрел вниз, в глаза сидящей лисицы. Вздохнул.
– Да. Вернись я в прошлое, постарался бы почаще сглаживать конфликты, может быть, стал даже подкаблучником. В те года не мог сдержаться: она так забавно злилась!
Старик так и стоял, потому что лисица не отпускала штанину.
– Что-то ещё?
– Можно тебя проводить?
– Духи не оставляют трупа. Мы умираем в третей ипостаси.
– И всё же одному, как-то…
– Дитя, мы рождаемся и умираем в одиночестве.
– Ужасно. – Девушка нахмурилась, отпустила ткань брюк. Старик потрепал её по голове, пошёл вверх по склону. Сказал нараспев:
– Пришло время вновь напомнить ей о своей любви!
– Там… Там нас будут ждать?
– Не ведаю. Но она будет не она, если не поймает меня по ту сторону бытия. Ведь чертовка такая, ещё не всю плешь мне проела!
Больше старик не подавал голоса. Шаги не отзывались в тиши. Скрюченная спина скрылась за холмом. Девушка осталась одна. Первые круглые крохотные снежинки упали с синего неба. Но как это бывает обычно при такой форме кристалликов льда – через пару секунд снежинки посыпались со скоростью и плотностью хорошего ливня. Маленькие твёрдые шарики кололи кожу, застревали в застывших сосульками волосах; подпрыгивали, ударившись о белёсую траву. Небосвод затянуло тёмно-серым. Без ночного светила стало гораздо мрачнее.
– Своими двоими я точно не дойду…
Двуликая привстала, к штанинам прилипла примёрзшая трава. Девушка кое-как стянула с себя перепачканную, загрубевшую пижаму. Размяла затёкшие мышцы. Голое тело неприятно покалывали тысячи вездесущих ёжиков: холод, застоявшаяся кровь, десант снежинок.
Рири наклонилась к земле и тут в поле её зрения попал кожаный синий дипломат для документов, тот стоял неподалёку от того места, где сидел ранее треликий.
– Хм, всё с собой на тот свет не утащишь?
Без шепотка совести Рири щёлкнула замком дипломата. Внутри на стопках аккуратно перевязанных купюр высшего наминала лежал вырванный тетрадный лист. Ровный почерк передал последнее слово растворившегося дымкой духа:
«Доброго времени суток, Шельма! Пишу тебе прощальное письмо, так сказать, излагаю то, что не смог сказать при жизни.
Начну с материального – деньги принадлежат тебе. Кратко поясню как дело было: совершал я как-то вечерний рейд по точкам сбора стеклотары. Рядом остановился автомобиль, оттуда вышел модный парень, я бы даже назвал его смазливым, попросил он меня об услуге – присмотреть за одной особой. Не с целью следить и докладывать, а помочь, чтобы в беду какую не попала. Передал он мне этот чемодан. Я хотел отдать тебе деньги, когда у тебя появилась бы возможность покинуть Коткару и обустроиться на новом месте. Суммы вполне хватит, чтобы ты начала вести нормальную жизнь. Я очень рад, что у тебя всё наладилось так споро и без этих денег: с таким раскладом ты можешь вложить их во что-то большее чем крышу над головой.
Теперь поговорим о духовном. Присматривать за тобой мне было не в тягость. Даже если бы нашей встрече не посодействовал тот парень, а я сам нашёл тебя, моё отношение к тебе сложилось бы таким же. Общение с тобой доставляло мне удовольствие, твоё появление наполнило мои предсмертные года смыслом и юмором. Если до конца говорить без обиняков, Шельма, ты напоминала мне мою зазнобу: вы одинаково экспрессивны, но при этом сдержанны словно камень, когда понадобится. Наше с любимой дитя так и не подарило нам внуков, род жриц среди чёрных воронов прекратился. К чему я это веду? Ох, старческий склероз влез не к месту. Вспомнил! Так вот, если бы у нас была внучка, она наверняка была бы язвительной как моя жёнушка, предана как я и ранима как сама жизнь. Всё это порождение старческой сентиментальности я увидел в тебе!
Прости уж, что в проведённое вместе время воспринимал тебя за свою внучку, видел в тебе потомка моей дочери. Надеюсь, это тебя не обидит.
Знаешь, если бы мы встретили тебя раньше, когда ты была ребёнком, непременно забрали бы тебя из того кошмара!
Я вижу, хоть ты сама это отрицаешь: Шельма, ты добрая девочка. Я знаю, что ты на это скажешь… совесть и тело нечисто? Да, с этим не поспоришь, не запрячешь, но я завещаю, пусть даже эгоистично – живи. Не просто существуй и служи новой хозяйке, а именно живи!
Постепенно шрамы на твоей душе зарубцуются. Встретится ликий, которому сможешь довериться, тогда не забивай себе голову лишним! Люби и будь любима! Ну а если попадётся мудак, то я уж тут напрягу связи, подсуечусь и взобью яйца негодяю в омлет!
Теперь опять о насущном. Деньги твои. На них ты можешь пройти сеансы психолога или уехать куда подальше. Советую перебраться на острова духов. Моя дочь живёт на острове Лария. Она богатая, адекватная жрица Богини Смерти. Захочешь, даст тебе работу. Я рассказал ей о тебе.
Ну что ж, вроде всё написал, а и ещё один момент:
Улыбнись!
С пожеланиями наилучшего,
Слуга жрицы Богини Смерти, урождённый демоном-слугой Богини Смерти,Феликс Рене»
Все сидели на ушах в квартире Марриам
Из леса выбралась с трудом: даже с обострённым звериным зрением найти путь обратно в город доставило мне немало хлопот. Да и тяжёлый дипломат, который я тащила за ручку, зажав в пасти, бил меня по груди и передним лапам, что замедляло темп ходьбы.
Для меня так и осталось загадкой, каким таким образом я вышла прямиком к району, где находилась квартира Мари. При условии, что больница располагалась в противоположном районе на южной границе города, а берёзовая роща у северной и между этими точками на карте пролегало сто километров… а дошла я с кратковременными остановками примерно за час… Ладно, наверное, просто переутомилась, вот и мерещится всякое.
Ночь, холод, вторая ипостась и я в ней плетусь по припорошенным снегом тротуарам. Снег перестал сыпать, тучи исчезли, а Луна, словно наполированный титановый диск, отражающий лучи дневного светила, освещала всё чистым, ясным светом.
Остановилась, осмотрела многоэтажку. В квартире Мари горел свет. Вздохнув, прошла в здание. Вахтер храпел, уткнувшись лбом в стол своего поста. Поставив дипломат, носом нажала на кнопку, вызывая лифт. Бездушная коробка с весёлым дзыньк открыла свои двери. С таким же дзыньк и мягкой остановкой я поднялась на двадцатый этаж и вышла на площадку. А там…
А там какой-то хмырь вываливал из пакета на пол перед квартирой Мари распотрошённый труп животного. Кошка бездыханно развалилась, распространяя вокруг сладковатый запах подгнившей вязкой крови.
Ликий в колпаке и чёрной маске с узкими прорезями для глаз развернулся на мелодию приехавшего лифта. Я же, сбросив денежную ношу, прыжком бросилась на, предположительно, одноликого, так как феромонов его не услышала.
Лиса рассвирепела не на шутку: разорвала рукав накидки-балахона, впилась клыками в штанину, пытавшегося сбежать ликого. Повалив его и прижав своей нелёгкой тушей, громко тявкала и старалась сорвать с лица маску. Одноликий выругался, ударил меня кулаком по голове, мощным толчком скинул с себя, кинулся к лифту. Слава моим длинным лапам: догнала мужчину единым порывом, вновь повалила. При падении беглец ударился головой о стену и затих. Может потерял сознание или притворился, но это уже меня не касалось, так как на шум вышли из квартиры благодетельница со своим братом, Макс и Леона. Они что собрались ночью на свингер пати? Бля, затуманенный алкоголем мозг не хочет мыслить здраво. Я рассмеялась, а лиса выразила это хриплым прерывистым тявканьем и вилянием хвоста.
Леона подбежала ко мне с разведёнными для объятий руками. Я прильнула к мягкости её тела, вертясь и елозя подставлялась под её поглаживания.
– Ри. Ри!
Посмотрела по сторонам. Макс стоял в прихожей, прищурившись, смотрел на меня.
– Что?
– Где тебя носило? Мы переполошили стольких ликих из-за твоего исчезновения.
– О-о-о, право, не стоило.
Леона всё продолжала гладить меня. Мари с Лешим занялись лежащим сектантом.
– И всё же могла предупредить об уходе из больницы.
– А что такое? Переживал?
Вслух Макс фыркнул, ментально же продолжил:
– Мне всё равно. Но Лео и Мари переполошили многих.
– Рири что-то говорит тебе? – Леона догадалась, судя по нашей со смазлёнышом игрой в гляделки.
– Да. Говорит, что ей безразличны ваши переживания. И вообще совесть её не мучает за безрассудное поведение.
– Рири! – Леона встряхнула меня, обняв ладонями за шею. – Как ты смеешь такое говорить! Да ты знаешь, как мы переживали о тебе?! Ты не одинока! В этом мире есть мы, которые заботятся о твоей бессовестной заднице! – В конце монолога подруга всхлипнула, белки её восхитительных глаз покраснели.
Ал поднял на руки тело вырубившегося сектанта, кивнул всем и зашёл в лифт, дверцы за ним закрылись. Мари поднялась с корточек, подтвердила слова белой волчицы:
– Рири, ты правда плохо поступила, сбежав из больницы: ранее потеряла много крови, тебе нужен покой и лечение. Даже если не думаешь о себе, твоя жизнь и самочувствие для нас не пустой звук. Может ты пока не воспринимаешь наше с Лешим отношение к тебе всерьёз, но мы с ним приняли тебя в нашу семью не в шутку и не в глупом мимолётном порыве помочь. Я не принимаю в семью кого попало. Ты действительно имеешь статус нашей сестры и, если пожелаешь, можешь вступить под нашу фамилию. Поэтому прошу тебя в будущем немного думай и о нас тоже: тебе плохо, хочешь выговориться или просто побегать по лесу – поставь нас в известность, а не пропадай в неизвестном направлении. Мы за друг друга в ответе, понимаешь?
От их выговора я немного растерялась и расчувствовалась. Лиса перестала вертеться, покаянно понурила морду.
– Заходите в квартиру. Поздно уже, сегодня переночуете у меня.
Белых зашли первыми, я же вернулась к дипломату и под изучающим взглядом благодетельницы затащила его в коридор.
Пока Лео помогала Мари стелить постельное бельё на свободные кровати, Макс прошёл со мной в ванную, навязчиво и бескомпромиссно решив помыть меня под душем. Конечно, я в ипостаси лисы и перевоплощаться пока не хотелось, но под предлогом того, что спать надо на кровати, а не на ковре, двуликий затащил меня в душевую кабинку.
Смочил мою бурую шерсть, нанёс шампунь, вспенил его и затем смыл. В этом нехитром процессе Макс не затыкался ни на минуту. Видимо, выполнял план по нудности: да как я безответственно поступила, сбежав, да и зачем вообще в ту ночь сбила его с ног, да кто меня просил его защищать. Устав от потока его болтовни, напала в ответ, сменив тему разговора:
– Когда кому-то мстишь, делай это до конца. К чему полумеры?
– Ты о чём вообще?
– Феликс Рене умер.
– Как? Почему?
– Быстро. От старости. Зачем ты его попросил помочь мне?
– Не выдумывай нелепицу. Я его ни о чём таком не просил.
– Врёшь ты так же, как и управляешь во главе совета директоров – без слёз не взглянешь.
– Я не вру!
– Тогда откуда ты знаешь о скитавшемся по помойкам Феликсе? Только не сочиняй, что ты встретился и разговорился с бомжом совершенно случайно. Да и в дипломат деньги явно ты укладывал своими руками: на купюрах остался след твоих феромонов. Слабый, но расслышать хвою можно.
– Ну да, это я ему отдал! И что с того?
– Макс, больше так не делай. Врагов нужно добивать сразу, а не проявлять сострадание к ним в последний момент.
– Раз такая умная, так просвети, как я должен был поступить!?
Посмотрела на него сквозь потоки тёплой душевой воды.
– Убить. Разумеется, врагов надо убивать.
Смазлёныш, гневно пыхтя, выключил воду, набросил мне на голову полотенце. Промакивая воду с шерсти, продолжил ментально бубнить:
– Моя стая тебе не Иблис! Мы не убийцы! Только вы считаете нужным так жестоко и безумно поступать!
– Вы? Макс, я уже принадлежу Вишне.
– Принадлежишь? Хватит воспринимать себя за вещь!
– Не ругайся. Этот глагол идеально подходит.
– При чём здесь слово? Мне не нравится, как ты себя ставишь!
– Что?
– Принадлежу, благодетельница, хозяин, хозяйка! Что за ужас? Времена рабства канули в лету после войны между видами ликих. Никто никому больше не принадлежит!
– Закончил?
– Нет! Мне есть что сказать!
– Закончил вытирать? Я спать хочу.
Сердито пылая щеками и пыхтя, Макс поднял меня и отнёс в спальню. Зачем? Не понятно. Я бы, и сама на своих четырёх дошла.
Заворачивая меня в одеяло, волк бросил последнее:
– Чтобы утром перевоплотилась в первую ипостась. Не хочу завтракать за столом со зверем.
Быстро развернулся и ретировался в гостиную.
И что на него нашло? Волнуется, что я останусь в теле лисы? На кой обо мне заботится? Не заслуживаю я такого отношения…
По мохнатой морде поползли слёзы. Откуда ни возьмись на кровать прыгнула Лепёшка. Кошка вытерла своей плоской мордочкой прозрачные солёные капли, прилегла мне к груди и свернулась в кральку.
Ладно. Сегодня, так и быть, позволю с собой спать, но завтра, чтобы не видела тебя на своей постели!
О чашках чая и коробках
Пока Ал с Марриам были в командировке, я каждый день моталась в домик поливать цветочки. Сильно удивилась, увидев те самые цветы, которые подарила Алу на наше очередное не свидание: те до сих пор стояли в горшке с землёй свежие и, кажется, даже немного подросли…
Неделька без треликого красавчика выдалась тоскливой и только Рири с братиком разбавляли моё одиночество. Казалось, всё должно было наладиться, когда Ал вернулся, но в реале… всё стало только хуже…
Когда Рири после своей ночной пробежки отказалась возвращаться в больницу и осталась на домашнем лечении, я пошла в очередной раз с ней посоветоваться.
Дверь мне открыла собирающаяся на работу Марриам. Чёрная волчица помяла меня в долгих объятиях, затем выбежала из квартиры. Смотря женщине в след, меня не покидало чувство, что моё тельце чрезмерно увлечённо тискали… ладно, все мы разные, мало ли что в её голове тараканы курят… тем более тараканы из группировки Кара Чия…
– Ты там в пол вросла, что ли? – крикнула мне недовольная чем-то Рири.
Я отмерла от раздумий, прошла в гостиную. По телевизору крутился какой-то бессмысленный сериал. Подруга лежала на диване, закидывала в рот миндаль из бумажного кулёчка. В её ногах улеглась Лепёшка. Кошка кусала пальцы ног Рири, но та даже не отбивалась, будто не чувствовала боли или ей настолько насрать на дырки в пальцах?
Я вскрикнула, округлив ротик и положив ладони на свои упругие щёчки:
– О Бог Жизни!
Рири будто с ленцой спросила:
– Чего орёшь?
Указала на подругу пальцем.
– Акт каннибализма! Медленно-о-о положи орешки на пол! Без резки-и-их движений!
– У тебя осеннее обострение?
– Конечно же нет! Я по жизни глупая, а не сезонами.
– Чего пришла?
– Двинься. – Подруга перекатилась к спинке дивана, Лепёшка, не выпуская пальцев из пасти, переместилась следом. – Убавь телек.
Рири зыркнула на меня глазами с красноватыми белками, под которыми вырисовывались серые тени. Да и в остальном лиса выглядела не очень: растянутые на коленях спортивки, пучок из сальных волос на макушке…
Я сделала нечестный ход:
– В следующей серии Мирош убьёт любовницу брата своего друга, а Лазария отравит жену Мироша, тем временем дворецкий…
Рири вдавила как-то агрессивно кнопку Выкл. в пульт. Телевизор погас. В рот залетела очередная пара ядер миндаля. Я ахнула.
– Леона… не будь сволочью… говори по делу… у меня Лепёшка ещё не кормлена… некогда с тобой сантименты разводить…
– Чего разводить?
– Демагогию.
– А? – постучала кулачком по своей пустой черепной коробке, – проще, любезная, проще. – Сказала, хлопая пушистыми ресничками.
Рири посмотрела на меня каким-то странным взглядом… отложила упаковку орешков на журнальный стол. Резким движением она вскинула и брыкнула облюбованной кошкой ногой… Лепёшка, пролетев над столиком, влетела в раскрытые стеклянные двери кухни, проскользив на брюхе по паркету… чёрно-белый плоскомордый снаряд доскользил до миски.
– Ах! – невольно вырвалось у меня.
Подруга села, сгорбившись, оперлась локтями на широко расставленные ноги. Она тихо проговорила:
– Иногда мне кажется, что ты просто великолепная актриса… если бы у тебя ещё был мотив пудрить мне мозги… хотя мотив…
– Рири! – я хлопнула лису по спине. Подруга влетела в столик.
– Какого хер…
– Хватит тут помирать!
Рири развернулась, сидя на полу, прищурилась.
– Да! Хватит помирать!
Подруга вздохнула, потерев своё лицо ладонями.
– Леона, прости, но мне не до твоих концертов. Говори по делу. Помогу чем смогу.
Лиса протянула назад руку, взяла баночку пива, запрокинула голову, на её язык капнуло три капли. Отклячив нижнюю губу, двуликая попыхтела, от этого слипшиеся в сосульки пряди чёлки колыхнулись будто от ветра.
– По делу? – Рири щёлкнула пальцами перед моим носом, я отвлеклась от чёлки. – Ал меня игнорирует.
– Вы два долбаносика. Почему не можете поговорить с друг другом на прямую? А не посредством тупого телефона. Затрахали уже мои и Мари уши…
– Да не получается! Он меня избегает!
– Как именно?
– Перевоплощается в третью ипостась и улетает дымком.
– Тогда поймай его.
– Чего? Как?
– Знаю один способ. Дух знакомый поведал мне, как треликого убить можно.
Подруга встала, поплелась на кухню. Я пошла за ней.
– Зачем убивать? Тебе приходилось такое когда-то проворачивать?
– Я никогда, по крайней мере, самолично не убивала. Нет, не приходилось. Мной двигало чистое любопытство, вот и поинтересовалась. – Лиса открыла холодильник, выругалась: – ебать меня семеро, закончилось, в магазин теперь чесать…
Она достала кастрюлю, налила в тарелку нечто серое и ужасно вонючее. Молча разогрела это в микроволновке, вылила парашу в миску Лепёшки. Кошка, обнюхав массу чего-то непонятного, принялась кушать. Пока я боролась со рвотными позывами, Рири спокойно прошаркала до панорамного окна, открыла одну из створок настежь. Прохладный ветер ворвался на кухню, мои глаза перестало разъедать от вони.
– Настолько ужасно? – спросила подруга.
– От одного только запаха у меня вытекли глаза…
– Это ты ещё не пробовала.
– Мне кажется или ты этим нечто гордишься?
Рири не ответила на вопрос, посмотрела на кошку.
– А Лепёшке нравится.
– Ты просто не оставила ей выбора…
– Коробка.
– Что?
– Духа можно убить, только когда он в третей ипостаси. Перекинувшись в дымок, они хоть и шустры, но на деле беззащитны. Надо лишь перекрыть им пути побега. Они могут просочиться и через замочную скважину, но если в хорошей плотной коробке нет щелей…
– Не понимаю…
– Духа можно загнать обманом или силой в сосуд или нечто плотно закрывающееся. Без пищи кто угодно ласты склеит.
– Загнать?
– Огнём. Огонь – их смерть. Думаешь, как в своё время одноликие победили духов, что те аж на острова сбежали?
– Но я не хочу его убивать!
Рири потёрла переносицу.
– Когда он перекинется в дым, накрой его коробкой. Придави, так сказать, к полу. Только не садись на неё сверху, есть риск, что ты заживо раздавишь Ала. Просто придерживай коробку руками. Так у него не будет возможности улететь и перекинуться в человека: не будет места для манёвра. Таким образом, у тебя будет время всё ему высказать, правда, ответить он сможет только после перевоплощения в человека.
– Всё так просто?
– Что тебе показалось простым? Думаешь получится застать Ала врасплох?
– Тогда зачем ты мне это рассказала?
– Что б тебя, блять запутать. Мне ж делать нехуй. Сижу на жопе ровно, деградирую у телека.
Я стояла, активно размышляя, Рири прошла мимо меня. Я пошла за ней.
– Ты куда?
– В магазин. Выпивка закончилась.
– Разве тебе уже можно пить алкоголь? Доктор разрешил?
– Доктор ушёл в жопу.
– Сам?
– Нет. Я его проводила.
Дальше Рири молча накинула на плечи куртку, надела на голые ступни кеды.
– Ты замёрзнешь.
– От этого не сдохну.
– Если слишком долго мёрзнуть, то кровь застынет в венах, и ты умрёшь.
– Леона. Магазин отсюда. В минуте ходьбы. При всём желании. Я не успею околеть.
Мы вышли из квартиры, Рири провернула ключ в замочной скважине. В лифте подруга заговорила вновь:
– Говори уже. Хватит с ноги на ногу переминаться.
– Вы были с ним очень близки?
Подруга нахмурилась.
– Ты о ком спрашиваешь?
– О твоём брате, – уточнила: – о главе Иблиса.
Лиса сглотнула, мышцы её шеи напряглась, кулаки сжались.
– Так близки, что тебе и не снилось.
– Сильнее чем я с Максиком?
– Наши отношения нельзя сравнивать. Моя связь с Демоном иного рода.
– Не понимаю… Но ты же его очень любила? Вон даже к нам приехала. Почему тогда он тебя предал?..
– Иногда так случается.
– Как так?
– Рождаются такие вот больные ублюдки наподобие меня и Демона.
– Не говори так! Ты хорошая!
Лифт остановился, мы вышли. На улице пахло снегом, однако небо было голубым, без единого облачка. Рири неожиданно обняла меня, взлохматила мои кудри.
– Твоя невинная простата препарирует меня без наркоза.
– Что?
– Ничего. Так, мысли вслух. Прости что взъелась на тебя сегодня. Настроение поганое не настраивает меня на дружеский лад.
– Ты на меня злилась? Не заметила…
– Да кто бы сомневался. – Рири усмехнулась. – Ладно, удачи тебе с Алом.
– Угу. И тебе!
Я села на мотоцикл. Впереди меня ждали основательные приготовления к следующей осаде несговорчивого духа.
* * *
Два дня не высовывалась, морально и физически готовилась к атаке на кипарисового духа. Деньки пролетели незаметно. Поймав волю в кулак, надела новый из светлого джинса комбинезон, надела под него белую футболку и галстук бабочку. По дороге купила большой букет красных роз, и помчалась в офис к своему суженому.
* * *
Там были все: Мари, Ал, какая-то баба, а-а-а это, наверное, та самая Любочка из-за которой сыр-бор приключился, остальной серый офисный планктон. Троица стояла в начале между рядами компьютерных столов и что-то вещала внимательным сотрудникам. Подождала, пока они наговорятся, и пошла в наступление. Театрально прокашлялась, обращая на себя внимание.
– Всем доброго денёчка и сладкого вечерочка, клерки! – обворожительно улыбнулась во всю ширину своих остреньких зубов. Подошла к молчавшему, видимо, поражённому моей невъебенной красотой, Алу. Опустилась на одно колено и протянула букет, хе-хе в лучших традициях как отец учил: пришла, увидела, связала. – Зазноба души моей, давай встречаться!
– Прекращай этот цирк, я тебе уже всё сказал. – Треликий снял очки, одна непослушная прядь отделилась из зачёсанных в хвост волос и упала на лоб.
– Да ты в основном молчал! А что ты там мне говорил, то хрень полная! Знаю, умру раньше тебя, ну и пусть, подумаешь! Ты с этим справишься, ты вон какой сильный!
– Выступление закончила? Вставай.
Ал наклонился и протянул руку.
– Когда помру, кремируй меня. – Не сдавалась и не вставала с колена.
– Вставай…
– Нет. Ответь согласием на моё предложение. – Все на нас пялились, а как иначе! Тут же такое интересное бесплатное шоу с замом босса в главной роли. – Буду любить тебя до последнего вздоха! Вот! Теперь всё сказала.
Он наклонился ко мне, присел на корточки, очки покоились в его руке.
– Я твёрдо уверена в своём решении. Люблю тебя! – Только договорила, как меня подхватили под мышки и закинули на плечо. – Пиздец тут высоко, – почувствовала, как Ал развернулся и мы пошли по коридору, упёрлась одной рукой ему в поясницу, приподняла голову и помахала букетом планктону, сидящему с открытыми ртами. Нас провожали осоловевшими глазами.
Притащили меня в кабинет. Длинный стол посередине буквой Т, вдоль стен декоративные деревья, стены и пол сделаны под тёмно-коричневое дерево. Стильненько, но мрачновато.
Ал посадил меня в кресло в зоне для кофе-брейка, сел в кресло напротив.
– М-м-м… чем займёмся?
– Поговорим.
– Ура-а-а! А ты случайно опять сбежать не хочешь? Если надумаешь, предупреди, я за коробкой сбегаю. В машине её забыла, растя-я-япа.
– Коробка?
– Да не вникай. Это Рири ролевушку предложила.
– Ролевушку?
Уперев руки в боки, отчитала:
– Ал, повторение моих фраз нельзя назвать нормальным разговором.
Дух склонил голову, произнёс:
– Прошу прощения.
Махнув рукой, ответила:
– Да не парься! Я сама по жизни столько туплю, что все постоянно интересуются, как это я умудрилась свой бизнесик построить.
Ал нацепил очки, сцепил пальцы в замок.
– Пожалуй, я могу начать.
– Настроился?
Ал кивнул и начал изъясняться:
– Решив встречаться со мной, ты многого себя лишаешь. Я никогда не смогу тебе дать того, что сможет дать двуликий.
– Ты о чём вообще?
– О детях. Мы не сможем завести совместное потомство. Виды ликих не могут смешать свою кровь…
Я подняла ладони в знаке стоп.
– Стопэ, милейший. Я сейчас не догоняю… – отбросив игривость, уточнила: – ты хочешь завести наследников? Напластать кучу маленьких духов? – Тут я отвела взгляд в сторону, почесала пальцем щёку. Взгрустнув, продолжила: – ситуация, однако… тогда нам реально не по пути, я же не смогу от тебя родить…
– Я не нуждаюсь в треликих наследниках. После себя я оставлю лес.
Ответ Ала сбил мой мыслительный процесс. Захныкав, пожаловалась:
– А-а-а, перегруз мозга… ты хочешь детей?
Треликий безэмоционально произнёс:
– Нет.
В голове моей мозг охуевал от логической цепочки нашей беседы. На ответ Ала громко заявила:
– Так и я не хочу!
Ал замер.
– Почему не хочешь? Просто ты молода, со временем…
Перебила его:
– И со временем их не захочу! Эта тема подгузников, ночных недосыпов, переходных возрастов и непоняток между поколениями вообще не для меня!
Ал продолжил говорить бред, однако уже не таким уверенным тоном:
