Рафаэль Ильшатович Рахимов
Крым. И я там был
За период службы столкнулся с двумя категориями лиц, конечно же, стоявшие по разные стороны баррикад. Первая сторона заявляла «идти служить надо». Аргумент один: «не служил – не мужик». Что в корне не правильно. Вторая сторона отрицала всяческое вмешательство военной атрибутики в жизнь гражданскую. Аргумент один: «год впустую». Что также не правильно. Потому что, в зависимости от тебя, ты сам имеешь хоть и небольшую возможность не менее грамотно использовать время, отпущенное тебе на период службы. Речь не о том, что ты вправе делать что хочешь, пока носишь военную форму. Нет, такого не точно не будет. Речь вот о чём. В свободное от военной рутины времени, можешь расставить приоритеты. Даже не можешь. Ты просто обязан это сделать. Сесть и подумать. А именно продумать ход дальнейших событий, которые зависят полностью от тебя. «Не служил – не мужик» абсолютное до мозга костей стереотипное мышление. Ты и так родился мужиком, а, следовательно, и вести себя должен соответственно. Мужское начало уже есть в тебе. Вопрос гендерной предрасположенности, не более. За период службы, лично мне довелось увидеть множество женщин в мужском обличии. И наоборот. ВС РФ не воспитывает мужчин. Никому нет до этого дела.
При огромном желании, за год можно многому научиться, что послужит тебе неплохим фундаментом будущих начинаний. Но здесь опять-таки работает схема «инициатива виляет инициатором». Тонкую гран видеть необходимо. По мимо бесполезной мышиной возни, так активно пропагандируемая в рядах современных ВС, имеет место быть пункт «промывание мозгов». Идея не замысловата. Тебе ни о чём думать не нужно, потому что, за тебя уже подумали. Всё, что требуется от тебя – тупое стадное подчинение. Маршируй строем, бегай строем. Даже на перекуры ходи строем. Отключай голову и к концу службы приедешь домой безжизненным. Отсюда и бытует мнение «год впустую». Наличие грамотно посаженой головы на плечах и руки, выпрямленные об забор – гарантия, что сможешь выплыть из любого дерьмеца, которое иногда случается. По мимо работ перманентного праздношатания, будни военные разбавлялись нарядами.
Наряды в ВС РФ, в сравнении с построениями – те же яйца. Только в профиль. Наряды, ровно, как и построения, в ВС РФ, взаимодополняющие шестерёнки. Основные звенья армейской системы. Внутренняя служба ВС РФ – сплошные наряды. В несение наряда заступают на сутки. Поэтому его обзывают «суточным». Говоря о них именно в таком ключе, необходимо отметить: есть наряды и откровенные моральные пытки.
Наряд по роте.
Два дневальных. Один дежурный по роте. Один ответственный. Одна тумбочка. Два ведра. Две швабры. Один веник. Один совок. И полная казарма дегенератов.
Перед заступлением, новая принимает наряд у старой смены. Проверка чистоты расположения. Отсутствие мусора и прочих косяков. Старая смена сдают по описи весь инвентарь, вместе с казармой всё тех же дегенератов. Заступлением в суточный наряд, считается временем полного принятия его у старой смены. В случае непринятия наряда и возникновение рамсов и прочих форс-мажоров, в бой вступают дежурные по роте. Начинается срач.
Смена дневальных происходит в соответствии с установленным временным графиком, по согласованию сторон, конечно же. При возникновении тёрок и прочих нюансов, последнее слово за дежурным. В идеале, самое подходящее время для дневального – ночное. После десяти и до раннего утра. Никого нет. Если дежурный и ответственный адекватные – можешь заниматься своими делами. Стоя на тумбе.
Разгар морального уничтожения начинается утром. В семь утра. С приходом старшины. Желательно, в понедельник. Как правило, по понедельникам у военных на повестке дня различные проверки и важные обходы. Начиная от местных, заканчивая министерскими. При проведении последних, из казармы выпинываются абсолютно все. Остаются минимум четыре человека. Старшина, дежурный по роте и дневальные. Два последних наводят казарменный марафет, дежурный, где-нибудь под шумок, щемит физиономию или шкерится, психованный старшина носится с криками «вашу мамашу, как меня утомило всё это», нарезая непонятные задачи дневальным.
Поспать в таком наряде, как показывает практика, удаётся частично или не удаётся совсем. Речь о времени сна, не входящий в уставной сон несения наряда. По уставу дневальные спят четыре часа. Оставшееся время ишачат по хозяйству, летая по казарме. В плане сна, мы с парнями, проворачивали не замысловатые схемы. Ибо оставшиеся двадцать часов выматывали так, что дальнейших шести часов сна попросту не хватало на нормальное восстановление. А впереди новый день.
Один дневальный на тумбе. Дневальный свободной смены – давит харю в кубрике. При этом второй так же был на чеку, и случае захода старшины в кубарь, имитировал бурное и увлекательное уставное натягивание одеял кроватей и поправление тумбочек. Главное – отсутствие начальства и прочих аморальных персонажей. Если дежурный или старшина интересуются, где второе тело, отвечаешь там-то или там-то. Говорит позвать, подаёшь команду. Дверь в кубаре мы держали приоткрытой. Со временем сон становился настолько чутким, что просыпались даже от скрипа кровати, на которой щемились.
По прибытию в расположение комбрига/комдива, дневальный с рукой у черепа, по стойке кастрированного вьентконговца, громко, как в последний раз, подаёт команду «сми-и-ирн-о-о». Обычно, после этой команды, мощно и равномерно пронёсшаяся по всей казарме, все находящиеся в ней персонажи, мигом втягивают языки в попки. Прапора контрабасы выпрыгивают из окон. Дневальный свободной смены в пятьдесят седьмой раз намывает полы, ловя пыль ртом, и добывает уран. Словарный понос, доносившийся из каптёрки и ленкомнаты, иссекает. Люди, находящиеся в этот момент где-то в поле зрения поданной команды, встают с рукой у черепа по стойке. Проходившие мимо, застывают как восковые фигуры, с серьёзной миной, быстро прикладывая руку к черепушке. Наступает идиллия. Армейская идиллия. После чего, комбриг/комдив, ухмыльнувшись, осмотрев тебя на предмет дневального, так же с рукой у черепа, громыхает «вольно». Дневальный дублирует последнюю команду и расслабляет булки. Комбрига уже заранее встречает комбат или начштаба, и полным отчётом кто он такой по жизни и как зовут пса его тёщи. По прибытию в расположение комбата, цикл повторяется.
В случае отсутствия комбата, по прибытию в расположение его замов, также подаётся «смирно». Дело в том, что этих замов – целая туева хуча. У нас их было трое. Пришёл начштаба, но комбата нет – «смирно». Пришёл зампотех, но начштаба нет – «смирно». Ушёл начштаба, но зампотех в казарме, и припёрся комбат – «смирно». Воинское приветствие отдаётся вне зависимости от того, есть комбат/начштаба/зампотех или нет. Оно отдаётся всем военнослужащим, всегда и везде. Согласно уставу и армейской этике. Дневальному, постоянно мониторя их передвижения, нужно знать, кто и где находится. Где был сегодня комбат в 7.05 и ходил ли начштаба сегодня какать в обед, когда зампотех ходил покурить и какая сегодня погода в Дагестане. И не путать команды, подаваемые офицерам в происходящем круговороте суточного бытия. Если лажаешь не в первой – повторенье мать её, ученье. Залетаешь на вторые сутки.
По прибытию в расположение сержантов и прапоров, подаётся «дежурный по роте, на выход». Прапора, после этой команды, пафосно ранняя «аста-а-авить» бредут дальше, узнавая, есть ли офицеры в казарме. Если команда не подаётся или подаётся тихо/безрадостно/уныло/поздно/рано – съедают мозг начисто.
Данный наряд подпадает под категорию «моральная пытка».
Наряд по парку.
Четыре дневальных. Один дежурный по парку. Полный парк боевой техники. Начиная от скрипящих УАЗов, заканчивая танками и БТРами. Расположение парка от в/ч примерно полтора-два километра. С одной стороны, такое расстояние поначалу радовало. Но на каждые приёмы пищи проходишь, а иногда и несёшься как сайгак, что бы в твою тарелку перепало хоть что-нибудь, четыре километра. Состояния прилипшего желудка к твоему позвоночнику, в ожидании пребывающей смены после завтрака/обеда. На самом-то деле – грех жаловаться. Ты в целых двух километрах от непонятного тебе аморального кипиша. Мы, сразу поняв, что наряд по парку, почти рассос, пытались попадать на него как можно чаще. Желательно по несколько раз в неделю. Новая смена также принимает наряд у старой смены. Сдача уборочного инвентаря и обход с проверкой наличия всех слепков на боевой технике и на воротах каждого отдельно взятого батальона/батарее/роты/взвода, по всему периметру парка.
Дежурными по парку заступали прапора, старшие прапора и офицеры. С первыми нам всё было понятно сразу. Со вторыми пришлось сложнее. В целом, попадались адекватные и понимающие офицеры. Из других подразделений. Большим исключением из практики был наш зампотех батальона. Левая рука, нога и яйцо нашего комбата. К нам его занесло при плановой ротации между материком и Богом забытыми местами, вроде нашей бригады. По национальности – чуваш. Переведён из Калининграда. Впервые майора мы увидели на учениях. Тогда он представлялся вполне нормальным и адекватным. Но в тихом омуте – зампотехи водятся. Открылся ларчик только по прибытию в ППД. Майор Заличкин (ударение на «а»).
Особенно нас впирал своеобразный походняк майора. Руки, будто лишённые сухожилий, размахивались в разные стороны. При ходьбе мне всегда казалось, что он выходит на влётку и вот-вот улетит от нас к ебени матери. Выражение лица майора было исконно славянским. Как и его отборный мат. По его словам и гомясятским анекдотам, перманентно выслушивающие на очередном построении, где постоянно фигурировали жопы, письки и голые мужики, а главной кульминацией всех историй было изречение, мол «нет лучше влагалища, чем очко товарища», свой путь молодого офицера он начал еще при товарище Брежневе. Нормально и спокойно майор разговаривать уже не мог. Провода потихоньку замыкали. Поэтому всегда, везде и на всех орал. Из-за походки и расшатанной ЦНС, был справедливо прозван Каличкином.
Заступая с ним в наряд, мы всегда молились, что бы время шло нескончаемо быстро. Задачами и любимыми занятиями в нарядах зампотеха строились только на одном – озадачить дневальных. Подметать, собирать бычки, убирать коровьи какахи, добывать плутоний. Неважно чем – главное чем-то занять. Задачи были такими же тупорылыми, как неуместные шутки про говномесов и прочую заднеприводную хрень. «Озадачить» понималось нами в значении «сильно задолбать»
С заступлением в наряд, а это, как правило, происходило около семи вечера, товарищ майор по пути в парк, толсто намекал – нам кранты. Далее, по прибытию в парк, мы, как можно скорее, пытались рассосредоточиться по всему периметру парка. Чем дальше – тем лучше. Находится в комнате отдыха дневальных, можно было только ко времени заслуженного, уставного сна. Тщательно и основательно отымев предыдущего паркового дежурного, проверив всю документацию и пересчитав всех высохших тараканов на подоконнике, он принимался за нас.
Каличкин доставал Устав, и пока двое стоят у ворот, делая доклады по рациям, каждые пять минут, откуда въезжает и выезжает боевая техника, затрахивал дневальных свободной смены до пены у рта, обязанностями несения наряда в парке. Пока обеими сменами не были полностью рассказаны, пересказаны и усвоены обязанности парковых дневальных, отбиваться было запрещено. Пока первая смена заучивает, он пьёт сладкий чай, несвязно матерясь в рацию, крича на вторую смену. Ребята дубеют на улице. Пока первая не отстреляется, вторая не рыпается. Кислотный дождь, снег, ураган, цунами, НЛО, яростное нападение спидозных медведей, украинские диверсанты – не имеет значения.
Вселенские приколы майора начинались рано под утро. В пять утра. Каличкин заходил в нашу конуру, включал свет и орал: