Рацлава Зарецкая
Князь Немертвый
Глава 13
Удивительно, как меняется отношение к человеку, когда узнаешь о нем больше. На протяжении десяти лет я считала князя самым настоящим мерзавцем, злодеем и чудовищем, однако теперь, узнав его полностью, я полностью поменяла свое мнение о нем. Генрих был прав, рассказывая мне о князе: он добрый, заботливый и неравнодушный.
Чудовище? Ни в коем разе! Несмотря на свою нечеловеческую сущность, князь человечнее многих людей, что я знаю.
Злодей? Да я большая злодейка в сравнении с ним – столько гадостей наговорила ему.
Мерзавец? Ну-у-у, немного все же да – он ведь так долго не хотел посвящать меня в свои тайны.
И все же после ночи откровений, признаний и прощения наши с князем отношения стали совершенно иными. Мы будто бы представитель друг перед другом совершенно другими людьми, обновлёнными и готовыми начать все с начала.
Вот только я никак не могла понять, с какого начала. Наши отношения друг к другу кардинально изменились, но понять, кем мы друг другу теперь приходимся, я не могла. Спросить же у самого князя стеснялась.
К тому же, я не знала теперь, как мне его называть. По привычке окликнула «дядюшкой», и князь тут же скривился так, будто выпил прокисшего молока. Да и мне самой подобное обращение уже не нравилось – не считала я себя его племянницей, да и вовсе не хотела ею быть.
– Называй меня иначе, – сказал князь после нашего взаимного замешательства. – «Дядюшка» меня старит.
– И как же ты хочешь, чтобы я тебя называла? – поинтересовалась я.
– По имени, – пожал плечами князь.
–По имени… – пробормотала я и мысленно попробовала обратиться к князю по имени.
«Глеб, я пришла». «Глеб, идём ужинать».
Кошмар. Слишком уж фамильярно, я такого не вынесу.
«Глеб Владимирович, пойдём на прогулку?»
Ещё хуже! Я как будто его жена, да ещё и совсем немолодая.
– О чем задумалась? – поинтересовался князь, устав ждать моего ответа. – Имя моё забыла?
– Забудешь тут его, как же, – буркнула я.
– Тогда что молчала? Или неловко тебе? – князь, заметив моё смущение, развеселился.
Он вообще теперь много веселится и совсем себя не сдерживал. Интересно, когда вернутся все домочадцы, он станет более сдержанным? С одной стороны, я этого хотела – надоело краснеть и смущаться в его присутствии. Но с другой стороны…
– Вижу, что неловко, – улыбка князя стала ещё шире. Он вообще сейчас походил на кота, которому безнаказанно удалось съесть целую крынку сметаны.
– И вовсе не неловко! – выпалила я, чувствуя, как горят щеки.
– Тогда давай, назови меня по имени, – томно произнес князь, приблизившись ко мне почти вплотную.
Я нервно сглотнула. Хотела отступить, но сзади был сервант с хрустальной посудой.
– Т-ты слишком близко… – сдавленно пробормотала я, чувствуя приятный запах его кожи.
– Тебе противно? – выдохнул князь мне в ухо, отчего по моей спине пробежали мурашки.
Нет, мне не было противно. Мне было неловко, страшно и волнительно. А ещё я не могла оторвать взгляда от шеи князя, от его ключиц, которые были видны из-под не застегнутой до конца рубахи. И почему он вообще перестал выглядеть чопорно и опрятно? Решил, что раз я видела его воспоминания, то уже можно выглядеть не так прилично, как раньше?
Пока в моей голове роилась стая разных мыслей, князь терпеливо ждал. Близость его тела сводила меня с ума, и я решила прекратить эти чувственные горки, пока ещё способна рационально мыслить.
– В общем не буду я тебя никак называть! – воскликнула я, оттолкнув князя, который никак не ожидал от меня такого, и легко поддался. – И обращаться к тебе никак не буду!
Не дожидаясь его ответа, я заспешила к себе, на ходу приложив ладони к горячим щекам.
– А если тебе будет крайне необходимо меня позвать? – в след крикнул мне князь.
– Тогда обращусь к тебе, как раньше: «дядюшка», – не оборачиваясь, сказала я.
В спальне я на всякий случай закрыла за собой дверь и упала на постель. Мне понадобилось около получаса, чтобы полностью успокоиться.
Князь определенно тревожил мои чувства, и мне надо было что-то с этим делать, потому что иначе… Что? Я в него влюблюсь? Кошмар какой…
Мне определённо нельзя влюбляться в князя, потому что… Почему? Какие причины? Он – не мой дядя, хоть я так и называла его целых десять лет. Так что я вполне могу…
Нет, о чем я вообще думаю?! Ничего я не могу! Узнала все его тайны, покраснела пару раз перед ним, и уже начала себе всякие нелепости надумывать.
Любовь, как же. Князю восемьсот лет, он столько всего пережил. Ему нужна такая же женщина, как он: сильная, мудрая, вечная.
С такими мыслями я пролежала до самого утра, не смыкая глаз. В восьмом часу лежать уже опротивело, и я поднялась с постели, умылась, причесалась и переоделась.
На тихой и безжизненной кухне съела хлеб с сыром и выпила чай. По выходным городская управа не работала, так что мне некуда было спешить. Чтобы хоть чем-то занять себя, я взяла роман, который уже не прятала, села у камина и принялась читать.
Однако не успела я прочесть и половину главы, как колокольчик на входной двери звякнул, оповещая о том, что вернулся кто-то из домочадцев.
Отложив роман, я кинулась в прихожую и, увидев Лиззи, радостно вскрикнула.
– Я думала, ты вернёшься только завтра!
Подруга поставила корзину на пол и улыбнулась.
– Подумала, что здесь я нужнее. Угадала?
– Ещё как! – закивала я и, подбежав к Лиззи, схватила её за руки. – Ты не представляешь, сколько всего произошло!
– Рассказывай же скорее.
Я открыла рот, чтобы поведать ей о наших с князем приключениях, но внезапно осознала, что Лиззи не посвящена в тайны вампиров, а значит, рассказать ей о произошедшем я никак не могу.
– Ох, ну-у, – протянула я, думая, что бы сказать. – Генрих без тебя с ума сходил! Так скучал, что князь его по делам отправил в Москву.
Интерес у Лиззи сразу угас. Она нахмурилась, сжала губы и, взяв корзину, прошла на кухню. Я последовала за ней.
– Почему ничего не говоришь?
– А что мне сказать на это?
– Ну, разве тебе не льстит его внимание к тебе?
– Вовсе нет. Он же совсем ещё мальчишка. Сколько ему? Семнадцать? Восемнадцать?
Лет триста как минимум, но ты не поверишь.
– Он старше, чем выглядит, – ответила я, не вдаваясь в подробности.
– Сомневаюсь, что ему тридцать пять или около того, – сказала Лиззи, вынимая из корзины баночки с вареньем, яйца свежие ягоды и овощи. – Не хочу связываться с мужчинами, которые младше меня.
– Он уже говорил тебе о своих чувствах? – Я села за стол и, стянув из вазочки печенье, принялась его грызть.
– Несколько раз, – Лиззи демонстративно закатила глаза к потолку. – И так помпезно, что я не верила ни одному его слову. Сразу видно, что он несерьёзен.
– А мне кажется, что в отношении тебя он очень даже серьёзен, – вспомнила я одно из воспоминаний князя, в котором Генрих жаловался ему на то, что никак не может забыть Лиззи, которая постоянно отказывает ему.
– Давай не будем это обсуждать, – немного раздраженно сказала Лиззи. – Я не планирую сближаться с этим… мужчиной.
– Разумеется, – кивнула я, досадуя, что начала разговор, который был неприятен Лиззи. – Больше ни слова о Генрихе.
– Спасибо.
Этим вечером князь не проявлял ко мне повышенного внимания, и я даже немного расслабилась, думая, что теперь, с возвращением Лиззи, он станет более сдержанным. Однако, как позже оказалось, у князя были важные дела, и времени смущать меня у него совершенно не было.
Вечером следующего дня вернулся Данияр. Князь встретил его и сразу же отправился в управу. После вечернего чая мы с Данияром устроились в уютной кухне за столом и стали играть в «Дурака». Лизи примостилась в углу на скамейке и монотонно вязала носок.
Время давно перевалило за полночь, а мне спать совсем не хотелось. Возбужденная азартом, я раз за разом пыталась выиграть у Данияра, но все мои попытки терпели поражение.
– Ты жульничаешь! – воскликнула я, когда нас счет стал 15:0.
– Вовсе нет, – спокойно ответил Данияр. – Ты просто слишком импульсивна и невнимательна.
– Неправда! – громко произнесла я.
– Правда. У тебя такое бывает. – От низкого бархатного голоса князя по моему телу пробежала россыпь мурашек.
Он стоял в дверях, прислонившись плечом к косяку, и с интересом смотрел на нас с Данияром.
– Он наверняка жульничает, – пожаловалась я ему, стараясь не смотреть в бездонные ониксовые глаза.
– Он просто просчитывает твои ходы, – князь отлепился от косяка и подошел ко мне. – Тебе тоже надо так делать. А еще запоминать карты, которые вышли из игры.
– Это сложно, – пробормотала я, глядя на то, как Данияр ловко мешает колоду карт.
– Вовсе нет. Раздавай, – скомандовал Данияру князь и, чуть подвинув меня вперед, уселся на мою табуретку.
Кухонные табуретки были добротными и широкими, на них запросто могло поместится два человека, но тогда им бы пришлось сидеть вплотную и чувствовать не только дыхание друг друга, но еще и сердцебиение.
Князь тесно прижался к моей спине своей грудью, и я отчетливо чувствовала, как спокойно бьется его сердце. Он вытянул руки вперед – так, будто бы обнимал меня, – и собрал розданные Данияром карты.
– У тебя хорошие карты, – шепнул мне на ухо князь, отчего я снова вся покрылась мурашками. – Не спеши сразу избавляться от козырей, но и не береги их до самого конца, а то можешь остаться с целым скопом хороших карт. Запоминай, чем он ходит, каких мастей у него в избытке, а какие в дефиците.
Его указания напомнили мне момент на балу в день моего рождения, когда князь учил меня вальсу со свечой. Он так же тесно прижимался ко мне и так же горячо шептал мне на ухо.
Господи, да какая тут стратегия?! У меня мозги плавятся от его близости!
Краем глаза заметив, что спицы в руках Лиззи перестали двигаться, я посмотрела на подругу и поймала ее неодобрительный взгляд. Выходка князя ей явно не нравилась, как и то, что я его не осадила. Жалостливо посмотрев на подругу, я вернулась к картам в руках князя, которые он незамедлительно передал мне.
– Кинь ему шестерку. И вторую шестерку тоже… А теперь девятку. Молодец, – князь все так же на ухо продолжал давать мне указания.
Его губы почти касались моей кожи, я чувствовала его прохладное дыхание, и мое тело остро реагировало на это. Князь наверняка видел, как по моей коже пробегают мурашки всякий раз, как он шепчет что-то мне на ухо.
Я думала, что хуже уже быть не может, но внезапно я оплошала, и вместо валета червей кинула валета козырной масти.
– Карте место! – ухмыльнулся Данияр, поняв мою ошибку.
Князь недовольно прорычал и вдруг укусил меня за шею – слегка, даже и следа не останется, но от этого действия все мое тело бросило в жар, а сердце будто бы пропустило удар.
– Достаточно! – резко объявила я, отложив карты в сторону. Терпеть эти эмоциональные качели больше не было сил. – Я устала и хочу спать.
– Сладких снов, – как ни в чем не бывало произнес князь, вставая с табуретки и освобождая мне путь.
Выйдя из-за стола, я стрельнула взглядом в его строну. Вид у него был вполне довольный.
– Доброй ночи, – пожелала я всем и поспешила в свою спальню.
Спать мне, разумеется, не хотелось. Сердце стучало так быстро и громко, что его биение отдавалось в ушах. Не успела я поразмыслить над тем, что произошло на кухне, как в дверь осторожно постучали.
– Софья, это я, – произнёс князь низким голосом. – Ты действительно хочешь спать?
Сказал так, будто бы не поверил мне. Нет, ну он точно умеет читать мысли!
– Действительно хочу! – крикнула я ему в ответ.
– Если вдруг не действительно хочешь, то жду тебя в саду за домом.
Я не слышала шагов князя, но была уверена, что он сразу же ушел. В небольшой садик за нашим домом, где Лиззи выращивала розы и тюльпаны. Но я ведь не сказала ему, что приду. Зачем он туда пошел?
Фыркнув, я села на постель. По-хорошему мне надо было принять ванну и лечь спать, но я медлила. Спать совершенно не хотелось. К тому же любопытство, которое пробудил во мне князь своей фразой про сад, не давала мне покоя.
Он определенно хотел что-то мне сказать. Что-то, что не хотел говорить при посторонних. Интересно, что это?
Поразмыслив еще немного, я вскочила с кровати и решительно направилась в сад. Быстро узнаю, что хочет князь, и вернусь к себе!
Ночной сад освещала полная луна. Монотонно стрекотали кузнечики в траве. Где-то вдалеке ухала сова.
Князь стоял у красных роз спиной ко мне. Услышав мои шаги, он резко обернулся и ухмыльнулся.
– Я знал, что ты придешь.
– Говори быстрее, что хотел. Я правда устала, – соврала я и демонстративно зевнула, прикрыв рот ладонью.
Ухмылка князя сделалась шире. Он шагнул ближе ко мне – так, что я смогла различить блики луны в его темных, как ночь, глазах. Мое успокоившееся было сердце вновь затрепетало. Я хотела отвести от князя взор, но не смогла этого сделать – его бездонные глаза притягивали мой взгляд, словно магниты.
– Завтра вечером я уезжаю в Москву по делам, – начал князь бархатным голосом, который словно обволакивал меня шелковым покрывалом.
– Что-то случилось? – насторожилась я.
– Старый друг нуждается в моей помощи. Я отправил к нему Генриха, но он не смог ничего сделать. Требуется мое личное присутствие.
– Это опасно?
– Нисколько, – ухмылка князя превратилась в ласковую улыбку. – Меня не будет около двух недель, и я хотел бы попросить тебя кое-что сделать.
– Все, что угодно! – не раздумывая выпалила я.
Князь удивленно охнул.
– Прямо-таки все?
Мои щеки загорелись от смущения. Я отвела взгляд в сторону, на дивные розы, и пробормотала:
– В пределах разумного.
– Боже, Софья, ты такая милая! – произнес князь и тихо рассмеялся. – Если будешь продолжать так себя вести, то я не удержусь и…
– И что? – я посмотрела в его глаза, и это стало моей ошибкой, потому что больше я отвести взгляд не смогла. Попала в ловушку темных ониксов, которые смотрели на меня со смесью восторга, обожания и желания.
– И обниму тебя или поцелую…
От этих его слов не только мои щеки, но и наверняка все лицо стало пунцовым. Смущение достигло пика, но я все никак не могла отвести взгляда от князя – таким сильным был излучаемый им магнетизм.
– Отчасти поэтому я и уезжаю, – продолжил он. – Не хочу сорваться и напугать тебя. Хочу, чтобы ты сама все обдумала и решила…
– Решила что? – едва слышно пролепетала я.
– Хочешь ли быть моей женщиной… – Князь нервно сглотнул и продолжил: – С дня твоего рождения, когда я увидел тебя в том голубом платье, я вдруг понял, что ты выросла и из девочки превратилась в красивую молодую женщину. Когда ты привела в наш дом Берестова, я думал, что взорвусь от кипящей внутри меня ревности. – Князь опустил взгляд и тоскливо посмотрел на мои ладони. Он явно хотел коснуться их, сжать с своих, но не хотел пугать меня. – Когда ко мне пришел берестов с вестью о том, что тебя похитили оборотни, я ощутил, будто пол подо мной провалился. Наверное, именно в тот момент я окончательно понял, что не вынесу, если с тобой что-то случится. И что я… люблю тебя.
Дима несколько раз говорил мне о своей любви, но тогда я испытывала лишь удивление, а затем легкое удовольствием. Сейчас же от волнения у меня задрожали руки, а сердце забилось как ненормальное. Все мысли разом исчезли, и лишь последняя фраза князя витала в голове и щебетала, словно райская птичка.
Люблю тебя. Люблю тебя.
Князь поднял на меня взгляд, полный надежды и страха одновременно. Он ждал моего ответа, но меня настолько переполняли чувства, что я не могла и слова произнести.
– Это кольцо принадлежало моей матери, византийской царевне Анне. – Князь крутил в бледных изящных пальцах медное колечко. Немного грубоватое, но маленькое и аккуратное. – Она подарила его мне перед смертью и велела отдать той, с кем я захочу прожить всю оставшуюся жизнь.
Я затаила дыхание, глядя на столь ценное кольцо в его руках.
– У тебя будет две недели, – продолжил князь. – Если ты решишь принять мои чувства, то просто надень это кольцо. – Он осторожно взял мою ладонь и вложил в нее кольцо. Я крепко сжала кулак, чтобы не потерять его. – Ну а если решишь не принимать, то просто не надевай его. Возвращать не нужно, оно твое по праву. Потому что я полностью уверен в своих чувствах. Ты – та единственная, с кем я хочу быть.
Мое сердце разрывалось от его слов. Мне отчаянно хотелось кинуться на шею князя, крепко обнять его и сказать, что никуда уезжать не надо. Однако мои ноги будто бы приросли к земле, а горло словно бы потеряло способность говорить. И причиной моего замешательства был груз на моих плечах, который я сама на себя и взвалила.
Прежде чем дать князю ответ, я должна порвать с Димой. Он должен лично от меня узнать, что я не хочу выходить за него замуж, и что не испытываю к нему тех же чувств, что к князю.
Так и не дождавшись от меня никаких слов, князь тяжело вздохнул и покинул сад. Я же еще долго стояла под луной, глядя на пышные бутоны разноцветных роз, чей запах ночью был особенно сильным.
***
С Димой я встретилась на следующий же день после его работы. Он пребывал в приподнятом настроении, и мне было жаль портить его. Перед разговором мы выпили чаю и съели по пирожному, затем немного прогулялись и, когда уже начало темнеть, я решила, что тянуть больше нельзя. Если успею, то смогу застать князя и тогда, может быть, ему не надо будет уезжать так скоро и так надолго.
– Дима, я хочу сказать тебе кое-что важное, – собравшись с духом произнесла я.
– Что же? – с улыбкой спросил Дима, и мое сердце дрогнуло от жалости к нему.
Он не заслуживал меня, такую лживую, непостоянную, не умеющую сразу понять свои чувства. Без меня ему будет только лучше.
– Я… – Как же сложно произнести всего несколько фраз?! – Я…
Дима терпеливо ждал, с интересом глядя на меня. Такой добрый, ласковый и невинный. Боже, какая я злая! А еще на князя наговаривала…
Зажмурившись, я скороговоркой выпалила:
– Я не хочу выходить за тебя замуж, потому что не испытываю к тебе того же, что ты ко мне!
Замолчав, я осторожно приоткрыла глаза и посмотрел на Диму. Улыбка сошла с его лица, в глазах застыли грусть и озадаченность.
– Эт-то… – начал было он, немного заикаясь от волнения, – не обаятельно… Не об-бязательно, чтобы ты ч-чувствовала то же, что и я. С годами чувства могут измениться, ок-крепнуть. Я не обижусь, если ты…
– Нет, Дим, – прервала его я, не в силах слушать этот лепет. – Мне есть, с чем сравнивать. До недавнего времени я не понимала, что испытываю к нему, но теперь осознала. Тебя я люблю как брата, а в нем вижу мужчину. Я хочу быть с ним до своего последнего вдоха…
Я не назвала имя, но Дима меня понял. Выражение его лица ожесточилось. Он схватил меня за запястье и крепко сжал его.
– Он поиграет с тобой, как с игрушкой, и бросит! А в худшем случае станет питаться тобой. Вампир не может быть с человеком, это противоречит их природе!
– Он любит меня! – воскликнула я, вырывая запястье из рук Димы.
– Он только притворяется, что любит! Чудовища не могут испытывать такие чувства, как любовь.
– Он не чудовище, – прошипела я, с обидой глядя на Диму, который в одночасье стал пугать меня так же, как некогда пугал князь. – И он умеет любить всем сердцем! Я знаю о его чувствах! Я знаю его всего, потому что видела его воспоминания.
Сказав это, я невольно схватилась за запястье, где остался тоненький шрам и едва заметные следы от клыков князя. Дима бросил взгляд на мое запястье и ошарашенно произнес:
– Ты давала этому чудовищу свою кровь?
– Он умирал! У меня не было иного выбора…
– Ну и пусть бы умер! Одним кровопийцей меньше, – злобно произнес Дима.
– Я люблю его! – крикнула я, наконец-то признав очевидное. Вот только не перед тем человеком, который должен был это услышать. Однако слово – не воробей…
Дима вдруг посмотрел на меня как на прокаженную. Пошатнулся и сделал неуверенный шаг назад.
– Какая же ты глупая… и жестокая, – прошептал он, не сводя с меня взгляда, который пробирал до костей.
– Дим, прости меня… – пробормотала я, сделав шаг к нему.
Однако он уже решительнее отступил на два. Я замерла, поняв, что он не захочет, чтобы я приближалась к нему.
Развернувшись, Дима быстро зашагал вверх по улице, оставив меня в полном смятении чувств. О том, чтобы спешить домой и увидеть князя перед отъездом, я уже не думала.
Держась за правый бок, в котором вдруг что-то закололо, я медленно побрела к дому. Когда я вернулась, князя уже не было. Игнорируя вопросы Лиззи о том, голодна ли я и как прошло свидание с Димой, я поднялась к себе и закрыла дверь на замок.
На письменном столе одиноко лежало кольцо, пожаренное князем. Надевать его сейчас совсем не хотелось. Расставание с Димой оказалось куда болезненней, чем я себе представляла. Оставалось надеяться, что я приду в себя за две недели, и без всяких сожалений смогу надеть кольцо на безымянный палец правой руки.
Уснула я быстро, – видимо, сказалось душевное потрясение, – и проснулась тоже быстро. Слышались приглушенные гласа, топот ног и чей-то стон. Почувствовав неладное, я выскочила из постели, накинула халат и вышла из спальни.
Почему—то взгляд сразу же упал на пол, где прямо перед дверью в мою спальню алела небольшая лужица крови.
Похолодев от ужаса, я проследовала к следующей лужица, а затем к нескольким каплям, которые остались напротив гостевой спальни. Дверь была слегка приоткрыта, и из нее слышались голоса.
– Прижимай крепче, чтобы остановить кровь, – сказал Данияр.
– Да держу я! – отозвался Генрих.
Я распахнула дверь и влетела в спальню. На постели с закрытыми глазами лежал Дима. Его белая рубашка пропиталась кровью, а шею Генрих зажимал такой же красной от крови тряпкой.
– Что случилось? – хриплым от волнения голосом спросила я, не в силах оторвать взгляда от жуткого зрелища.
Данияр и Генрих одновременно повернулись в мою сторону.
– Этот идиот пошел патрулировать улицы в одиночку! – давя на рану Димы, раздраженно сказал Генрих. – И на него напал вампир.
– Тот самый? – дрожа всем телом, спросил я.
– Скорее всего.
– Его спас серебряный крестик, – спокойно пояснил Данияр, капаясь в медицинской сумке. – Ожег отвлек вампира, и Диме удалось сбежать.
– А потом этот везунчик столкнулся с толпой пьяных студентов, и вампир побоялся нападать на всех них, – добавил Генрих. – наш бом был поблизости, поэтому он тут и оказался.
– Он выживет? – спросила я, глядя на Данияра, который достал хирургические инструменты.
– Я сделаю все, что могу, – ответил воевода князя.
– Если будет умирать, обратим, – буднично произнес Генрих. – Не переживай за своего жениха.
Переубеждать его в том, что Дима больше не мой жених, я не стала. Время для этого было совсем не подходящее.
– Чем я могу помочь? – спросила я.
– Принеси таз с теплой водой, чистую тряпку и крепкий алкоголь, – перечислил Данияр.
Мы провозились с Димой до самого полудня. Лиззи, которой я сказала, что Дима после моего отказа нарвался ночью на драку и его сильно ранили, тоже активно помогала. На всякий случай я зашторила окна во всем доме, чтобы на Генриха и Данияра не попал губительный солнечный свет.
– Рана промыта, зашита и обработана, – заключил Данияр, вытирая руки чистой тряпкой. – Будем дежурить около него по очереди. Если заметите ухудшение, – воевода обратился к нам с Лиззи, – зовите меня или Генриха.
Я поняла, что тогда произойдет. Один из них обратит Диму в вампира. Но согласится ли он на такое? Вера он был так зол на князя, называл его монстром и чудовищем. Сможет ли он жить жизнью вампира?
Первой осталась дежурить Лиззи. Мы же с мужчинами отправились спать, однако сон ко мне не шел – слишком много выпало на меня потрясений за короткое время.
Когда стемнело, я вылезла из постели и отправилась на кухню за водой. В доме было пугающе тихо, поэтому, когда во входную дверь постучали, я вздрогнула и разлила воду в стакане.
В утомленном сознании мелькнула радостная мысль, что это вернулся князь, поэтому я, не посмотрев в глазок, открыла входную дверь и застыла в удивлении.
На пороге стоял вовсе не князь, но мужчина, который был очень на него похож: те же черные волосы, брови вразлет, темные глаза. Правда, лицо было чуть шире, и губы тоньше. Нос с горбинкой, подбородок выдающийся. Ростом мужчина был чуть ниже князя, а телосложение имел весьма сильное, будто постоянно учувствовал в кулачных боях.
– Добрый вечер, прекрасная барышня, – пропел мужчина, довольно улыбаясь. – Меня зовут Борис Владимирович. Я приехал навестить своего младшего брата Глеба.
