Петр Сосновский
Я должен все исправить
Глава 18
Заседание показало Тихонову, что администрация о науке в институте, не думает. Вновь созданная фирма, нужна была ей лишь для того, чтобы избежать банкротства. Об этой фирме заботиться никто не собирался. Директор НИИ Станислав Васильевич, иногда попадавшийся Семену Владимировичу на пути, где-нибудь в коридоре института крупный угрюмый мужчина, с опущенным вниз взглядом всегда стремился быстро спрятаться за дверью своего кабинета. Юридически он уже имел возможность перепрофилировать НИИ. Однако не делал этого, возможно из-за того, что совсем недавно получил себе звание академика, хотя и не был даже кандидатом. Каким образом оно ему досталось, Тихонов узнал, когда однажды у него возникла проблема при публикации статьи. Он не хотел ее писать. Платили за них мало, а то и вообще денег он не видел – давали журнал. Написать статью настоял ученый секретарь:
– Вы знаете, Семен Владимирович, где она будет опубликована? В трудах академии. Вот так!
Тихонов написал статью, отдал. Прошло несколько месяцев, после чего Семена Владимировича вызвал к себе ученый секретарь. Он думал, что труды эти уже вышли, но, оказалось – нет. В трудах академии могли публиковаться академики или же членкоры, так как Семен Владимирович такого звания не имел, он должен был взять кого-нибудь в соавторы.
– Ну, нет уж! – сказал тогда Тихонов ученому секретарю. – Лучше я стану академиком. Скажите, что для этого нужно?
– Зачем тебе это, – принялся его отговаривать ученый секретарь, – ради какой-то статьи. Ведь за звание тебе придется платить.
За Станислава Васильевича и еще некоторых господ оплатил наш НИИ. Вот если бы вы не сидели над всякими там предложениями, не теряли зря время, а подсуетились, то также могли бы получить звание. Но теперь поезд ушел. Так что возьмите в соавторы, ну хотя бы…, – И ученый секретарь назвал фамилию академика, – я уже с ним разговаривал, он согласен.
– Не знаю! – сказал Семен Владимирович. – Вадим Исаакович, да он даже не прочитает мою статью. Проще ее выбросить. Развернувшись, Тихонов ушел, махнув на все рукой.
Скоро Вадим Исаакович, которого он не хотел брать к себе в соавторы стал директором вновь образованной фирмы. Как директор фирмы он решил дать статье ход. Ее опубликовали. Фамилия Семена Владимировича была первой, Вадима Исааковича второй.
Организация, которую возглавил Вадим Исаакович, кроме аббревиатуры института вобрала в себя и сокращение НИЦ, что означало научно-исследовательский центр. Эти буквы вошли в название новой фирмы.
Переход сотрудников в НИЦ состоялся довольно быстро. Правда, этому предшествовала длительная подготовительная работа.
Кто не захотел увольняться и писать заявление в новую фирму, тех отправили на биржу труда. Таких оказалось не много: трое или четверо человек – основная масса перешла работать к Вадиму Исааковичу, который в тоже время еще оставался и заместителем директора по науке в НИИ.
Директор НИИ Станислав Васильевич отгородился от своих сотрудников. Он теперь старался с НИЦа людей у себя не принимать.
Как-то Тихонов пошел к нему и был вынужден ретироваться:
– По всем вопросам только к своему директору. Я, для вас никто! – сказал он и поспешил его выпроводить. Благо кабинет другого начальника находился рядом, и Семен Владимирович прямиком пошел к Вадиму Исааковичу. Проблема, которая возникла у Тихонова, заключалась в том, что он не знал, как быть со старыми договорами, которые еще не утратили силу и были зарегистрированы на НИИ.
– Ничего страшного, – сказал Тихонову новый начальник, – договор старый, если он от института выполняйте и закрывайте его там же в НИИ, а вот все новые договора уже следует заключать на НИЦ. Далее…, – и Вадим Исаакович с удовольствием долго объяснял Семену Владимировичу его последующие шаги. Ушел Тихонов от директора с больной головой.
– Ну, как? – спросил у него один из сослуживцев – Валерий Николаевич. – Все по-старому, – ответил Тихонов. Где сидели, там и будем сидеть. Договора старые – это старые, а вот с новыми нам придется помучиться.
– Помучиться? – вопросительно посмотрел он на Семена Владимировича.
– Да! – сказал Тихонов, – заключать мы их должны на новую фирму, затем часть денег из него через еще один договор отдавать в НИИ, чтобы из нее после получить зарплату, ту которую нам институт задержал – не выплатил.
– Это выходит двойная бухгалтерия, – сказал, вклинившись в разговор Оловов, еще один из сослуживцев Тихонова.
– Да! – согласился Семен Владимирович.
Договоров и так было мало. Заключались они трудно. Заводы не хотели отдавать деньги на технологию, новое оборудование – словом все то, что разрабатывал когда-то институт. У них не было денег. В ходу было старое. Чтобы все это как-то двигалось, гудело и давало деньги на зарплату, делали просто-напросто ремонт. Важным было все то, что как-то продлевало жизнь механизмам, устройствам и машинам. Даже запасные части – новые и те покупались плохо.
На одном заводе, куда Семен Владимирович приехал предложить свои услуги, главный инженер рассказал ему довольно интересный случай.
– Наш директор, предприятие у нас государственное, поехал в министерство выбивать заказ на производство запчастей для каких-то важных металлоконструкций, ну что вы думаете, Семен Владимирович ему там сказали? – Он посмотрел на Тихонова. – Десять лет вы нам не были нужны и еще столько же не подходите. На эксплуатацию этих самых металлоконструкций из года в год выдается разрешение, согласно которому срок их работы продлевается. Изношенную деталь не выбрасывают, а ремонтируют и вновь ставят на место. Все уже прогнило. Пахнет тухлятиной. Казалось, бери да меняй на новое, но нет.
Из этих слов Тихонов сделал заключение, что усердствовать и давить на дирекцию предприятия не следует, договор вряд ли будет подписан. Если его и подпишут, то финансирования может не быть.
Отказ от программы, над которой Тихонов работал не один месяц, сильно ударил по вере в руководство НИИ. Работать Семену Владимировичу не хотелось ни в институте, ни во вновь созданном научно-исследовательском центре. Но ему не хотелось идти на биржу труда. Там предложить что-то толковое не могли.
– Права, сто раз права Елена Петровна, – думал Тихонов, – нужно, пока меня еще не выгоняют, искать работу.
Первым делом он побывал на своем заводе том, где когда-то работал вместе с Игорем Константиновичем.
Семен Владимирович себя вел культурно, не напрашивался. Вспомнив о прошлом, он столько выкатил новых предложений, что ему даже предложили должность. Правда, не ахти какую, но пойти работать можно было. Наверное, Тихонов и согласился бы. Но, покидая завод, он в его огромном коридоре столкнулся со своим бывшим коллегой – ехидным малым:
– Ну, что Сеня петух жареный клюнул в одно место прибежал устраиваться на завод? – спросил он.
– Да нет, даже не собирался. Вот сходил посмотреть на знакомые лица, – отпарировал Тихонов. Про себя подумал, – вот сволочь испортил мне все настроение, к тому же теперь каким бы не было трудным положение мне сюда ход закрыт.
– Ну, как твои дела, встретив его у дома, спросил Былинкин. – Институт твой сможет подняться?
– Нет, Игорь Константинович. Вообще-то я в нем сейчас уже и не работаю. Официально я числюсь в НИЦе. Толку от этой новой организации – никакой. Ездил на наш завод. Предложили мне должность начальника лаборатории, зарплата, конечно, не большая, чуть больше моей – однако не это важно, мне хотелось бы чувствовать себя нужным.
– Да! Это, я думаю то, чего мы все должны себе желать, – сказал Игорь Константинович.
– Есть, – сказал Семен Владимирович, еще одно место в запасе. Мне как-то товарищ предлагал, может устроить. Он работает главным технологом на большом заводе. Я у них внедрял свою технологию.
– Кто же это такой? – спросил Былинкин.
– Анатолий Иванович Соловьев, ты его не знаешь. Побывал недавно я и у него на заводе. После летних каникул они приступили к работе. Возможно, что я пойду к нему в помощники, заместителем. Правда, надежд ни каких. Место его заместителя лет несколько назад сократили, теперь работы немного прибавилось, он надеется его восстановить.
– Что ж это получается, – спросил друг, – сейчас по образу и подобию вузов заводы также уходят на каникулы. Вот жизнь. Раньше нас просили выйти поработать даже в выходные. Переплачивали лишь бы заинтересовать, а сейчас отчего-то устраивают каникулы.
Семен Владимирович ушел, ему нужно было ехать на работу в свой НИИ, а Былинкин еще долго возмущался положением в стране. В одном кроссворде он вычитал довольно забавный вопрос: «Назовите африканскую страну в евроазиатском континенте». Долго думал – оказалась это Россия. Нам нужно работать, работать и работать, а мы, отчего-то устраиваем себе каникулы. Хорошо если бы так было на одном заводе, а ведь такая ситуация на многих заводах. Этот то еще хоть открылся, а сколько, уйдя на вынужденный отдых, просто-напросто развалились. Абсурд какой-то. Вот после этого и ищи работу.
Поиск места Семен Владимирович вел медленно. Обращался он к своим знакомым от случая к случаю. Все из-за того, что проблем у него хватало и в НИИ, для которого он в соответствии с договором закрывал очередной этап работ, и в НИЦе – которому требовались новые договора и конечно, дома.
Племяннику также нужно было внимание. Он привыкал к новому месту жительства, к новой обстановке и условиям. Семен Владимирович порой не раз замечал, что ему лучше, когда Григорий где-то задерживался. Аура, которую источал племянник, действовала на Семена Владимировича угнетающе, давила, вынуждала к каким-то не обдуманным поступкам. Но Тихонов крепился и старался держать себя в руках. Непонятное чувство вины довлело над ним, когда он смотрел в глаза Григория. Избавиться от него он не мог и оттого бездействовал. Былинкин, после поездки в родные места Тихонова, сказал однажды Семену Владимировичу, попробуй поговорить с парнем по душам. Может что-то проясниться. Он мне показался странным каким-то, но возможно это связано с тем, что его что-то мучает. Разберись, помоги парню.
Глава 19
Шло время. Разговор с Григорием Семен Владимирович переносил и переносил, выжидал. Неизвестно, чтобы произошло если бы он состоялся, но однажды Григорий, возвратившись из университета сам предложил выход, заявив прямо с порога:
–Дядя Сеня мне дают место в общежитии. Что делать?
Это было прекрасно. Но как быть, согласиться или же нет, Тихонов не знал. Сказал:
– Хорошо, – и замолчал. А что хорошо? Хорошо, переезжай, или же – хорошо, оставайся. Он понимал, что в двухкомнатной квартире, в которой они жили парню тяжело. Каждый имел свои интересы. Они порой не стыковались, и это вызывало раздражение. Григорию лучше находиться среди ребят таких же, как и он с одинаковыми целями и задачами. Есть возможность, в случае если пропустил лекцию взять конспекты у товарища. Он сам, как ни хорошо было у друга, едва только появилась возможность, перебрался в общежитие.
Семен Владимирович взглянул на Григория и понял, что племянник уже все обдумал и готов отправиться в общежитие. Сейчас он ждал от него лишь одного – согласия. И Семен Владимирович дал утвердительный ответ, а затем добавил:
– Я тебе помогу. Если трудно будет, что-то не получиться, возвращайся. Извини, за то, что было не так!
– Хорошо дядя Сеня! – улыбнувшись, сказал Григорий.
Общежитие находилось в том же районе и даже не далеко от дома Семена Владимировича, в пятнадцати минутах ходьбы.
Игорь Константинович одно время говорил Семену Владимировичу о том, что университет имеет свое жилье, но он тогда не придал его словам значения. Сейчас, согласившись на переезд Григория, он, размышляя, сожалел, что не узнал в подробностях, что оно собой представляет. Каковы там условия проживания.
Когда Григория не было дома, Семен Владимирович все-таки, хотя уже было и поздно: поезд ушел – поднялся к своему другу. Выслушав его, он успокоился.
Вещей у племянника было не много, так что переезд состоялся довольно быстро.
Под общежитие был занят большой девятиэтажный дом. Вид его, конечно, был не презентабельный, но жить можно. Оно было гостиничного типа. Номер, в который поселили Григория, имел две комнаты ванную и туалет. Кухня располагалась отдельно. При заселении Григория, Семен Владимирович как не пытался ее увидеть не смог. После он узнал у племянника, что ее этой самой кухни нет, оборудование – плиты давно уже пришли в негодность и поэтому студенты готовят себе пищу в комнатах, хотя это и не разрешено.
При заселении Семен Владимирович настоял на том, чтобы была сменена дверь, старая разбитая закрывалась плохо и ее, при желании легко можно было высадить. Дверь плотник сменил, не без помощи Семена Владимировича, но за нее пришлось заплатить. Заменен был и замок тоже за деньги.
Меньшая по площади комната была уже заселена. В ней жили два парня. Они учились на старших курсах. Семен Владимирович познакомился с ними. Ребята оказались хорошими. Григорий после с ними даже сдружился.
Вместе с Григорием на заселение были направлены еще два студента однокурсника. Одного из них племянник знал. Он учился в его группе. Парень был не один с матерью. Она помогла ребятам прибраться в комнате, привести ее в божеский вид.
Без Григория стало скучно. Но он словно чувствуя это, часто бывал в доме Семена Владимировича. Правда, уже как гость. Елена Петровна, встречая его, пыталась накормить чем-нибудь вкусненьким. Парень любил выпечку, и поэтому жена Семена Владимировича каждые выходные ставила тесто для булочек и пирожков.
В доме у Тихоновых была хорошая библиотека. Время от времени Григорий брал книги. Однако как заметил Семен Владимирович литература, которую читал племянник, была научной.
Однажды Григорий не удержался и похвастался своему дяде, что он устроился на работу. Семен Владимирович не понимал, зачем ему это было нужно. Мать Григория Людмила высылала парню почти все пособие, выдаваемое ей по случаю потери мужа. К тому же племянник получал стипендию и еще материальную помощь, как житель зоны, подвергшейся радиационному заражению. Денег парню должно было хватать. Подрабатывать не стоило. Это могло плохо отразиться на учебе.
Семен Владимирович вначале ничего не сказал против. Он хотел узнать точно, какую работу племянник должен будет выполнять. Курсы, по совершению продаж, которые тот, не посоветовавшись ни с кем, окончил, мало о чем, ему говорили. Семен Владимирович посчитал их просто одним из способов изъятия денег.
Но Григорий так страстно говорил, что убедил Семена Владимировича, и он согласился:
– Ладно, трудись!
Для себя решил, что если работа у него будет, отнимет много времени, то племянника нужно от нее освободить, любым путем.
Григорий должен был продавать косметику. Ее он хотел распространять непосредственно в стенах университета девчонкам своего же курса.
– Деньги мне, – сказал он Семену Владимировичу, – обещают приличные. Если я сумею еще кого-нибудь привлечь в фирму, то мне будет идти за них надбавка. Моя директорша себе уже купила и телевизор, и видеомагнитофон, и музыкальный центр. Глядишь в скором времени я смогу обходиться без помощи матери. Деньги ей тоже нужны.
На самом деле все оказалось иначе. Косметика была дорогой. Продать в университете ее студенткам было сложно. Племяннику пришлось мотаться по городу, посещая всевозможные заведения, в которых могли работать женщины и предлагать им свой товар, при этом умело нахваливая его. Время он тратил много, но особого дохода не было. Однако парень старался. Как он радовался, когда ему удалось к концу года немного накопить рублей и обменять их на доллары. На хранение Григорий отдал их Семену Владимировичу. Отправившись на Новый год домой, племянник забрал деньги. Наверное, хотел похвалиться, показать их матери, бабушке, дедушке, своему крестному.
Вернувшись в университет, Григорий начал сдавать экзамены. Сессия у него проходила тяжело. Если бы он занимался, а не отдавал свободное время беготне по городу, в надежде как можно больше продать товара, то возможно оценки могли быть лучше. Справившись о результатах своего племянника у Игоря Константиновича, Семен Владимирович успокоился. Его слова:
– Для начала и так сгодиться. Не ругай парня. Сам понимаешь новая обстановка. Я думаю, курс он закончить успешно.
Так и получилось. Следующую сессию Григорий окончил на пятерки и четверки. Семен Владимирович взглянул в его зачетку и остался доволен. Однако дело косметикой не закончилось. Мать у Григория была бухгалтером. Она работала в магазине. То, что было не понятно ее сыну, и во что не удосужился вникнуть Семен Владимирович, стало ясно ей, когда она достаточно скрупулезно рассчитала все его продажи. Прибыль оказалась ничтожно малой и не стоила тех сил, тем более затраченного времени.
Однако Григорий не оставлял желания найти способ заработать деньги. Он, видя тысячи всевозможных объявлений, которыми пестрели все остановки городского транспорта, искал.
– Да! – говорил он при встречах Семену Владимировичу, – в Москве столько возможностей разбогатеть, было бы время.
Глядя на парня, Семен Владимирович видел его недоуменный взгляд: казалось, племянник спрашивал у дяди, отчего он не богатый.
Что мог ответить ему Семен Владимирович? То, что не в деньгах – счастье. Но это лозунг людей его поколения. Сейчас все виделось иначе.
Однако в целях воспитания он, все-таки не удержавшись, спросил у Григория:
– А зачем тебе много денег?
– А кто вам сказал, что мне нужно много денег? – вопросом на вопрос ответил племянник. – И потом мне тех, что я получаю из дома, стипендии и материальной помощи хватает. Просто я не могу тратить их еще на что-то другое. Они мне дадены, чтобы я мог заплатить за общежитие, купить тетради, книги, те, которые не могу взять в библиотеке, ну и конечно на еду. Не могу же я питаться чистым воздухом.
Племянник в вопросе траты денег оказался довольно рассудительным человеком. Семен Владимирович был доволен. Боязнь того, что он неправильно их расходует, и поэтому испытывает трудности, не подтверждалась. К тому же племянник не был алчным к деньгам.
«Конечно, – думал Семен Владимирович, – парень молод, и он должен хоть иногда посещать театры, дискотеки, а сидя все свободное время над книгами можно и закиснуть».
Однако киснуть Григорий не собирался. После первого неудавшегося мероприятия что-то заработать он ни с кем не посоветовавшись, взял в долг деньги у директора по продаже косметики и пошел на курсы подготовки барменов. О том, что он успешно окончил курсы и сдал экзамены пройдя стажировку в престижном ресторане города, Семен Владимирович узнал только после получения племянником удостоверения. Фирма обязалась согласно условиям договора устроить его на работу. Предложения Григорию направлялись, но они парня не устраивали: для работы нужно было пропускать занятия в университете. Отработать долг Григорию так и не удалось.
Семен Владимирович был вынужден помочь парню. Он обещал во чтобы то ни стало вернуть деньги.
Слово свое Григорий сдержал. Правда, это произошло позднее. Помог ему однокурсник, товарищ с которым племянник жил в одной комнате. Он каждое лето работал на мясоперерабатывающем комбинате на фасовке. Устраивал его какой-то родственник. После переговоров с ним однокурсник взял с собой на работу и Григория.
Глава 20
Деньги, которые возвратил Григорий Тихонову, оказались очень кстати. Положение у Семена Владимировича было шатким. У него никак не получалось обеспечить себя зарплатой. Для этого нужно было заключить один или несколько договоров с предприятиями на определенную сумму.
С утра, появившись на рабочем месте Тихонов, садился за телефон и обзванивал заводы в надежде найти работу.
– Алло. Здравствуйте, – начинал он говорить в трубку. – Это завод? Не скажите, у вас есть термический цех?
Нет, а отделение или же участок?
Если что-то из этого перечня было, Тихонов узнавал информацию о заводе и выезжал на место. Там Семен Владимирович знакомился с нужными ему людьми, рассказывал им о своей разработке. Основное внимание Тихонов уделял выгоде, которую может получить предприятие при внедрении, разработанной им технологии. Далее он, если его предложением были заинтересованы, заводил речь о стоимости работ и о сроках их выполнения.
Клиентов Семен Владимирович мог найти, умело описывая свое детище, правда, для этого он специально стремился оказаться не в заводоуправлении, а в цехе, в котором собирался внедрить свою технологию. Шум, работающего оборудования помогал ему. Умело, варьируя, не только скоростью подачи информации, но и громкостью, он невольно заставлял людей наклоняться к нему, порой переспрашивать. Со стороны если в беседе участвовал вместе со свитой большой начальник, работа Семена Владимировича выглядела важной. Особенно, когда подчиненные этого большого начальника видели, как их шеф кивал головой. Хотя этот кивок мог означать что угодно.
Такое поведение Тихонова позволяло после в процессе оформления договора без труда получать все необходимые визы, чтобы затем в итоге без всяких проблем его подписать.
С ним хотели работать во многих организациях. Договоров он оформил и отправил на предприятия предостаточно, но толку от них не было. Они лежали где-то на полках у высшего руководства предприятий и пылились. Все заключалось в том, что организации не имели денег.
Умение Тихонова объяснять важность разработки однажды вынудила одного главного инженера крупного предприятия в ответ на предложение подписать контракт, без обиняков сказать:
– Зачем договор. Я предлагаю вам устроиться к нам временно по трудовому соглашению. Вы будете у нас появляться, ну скажем через день. Вам так удобно? Сделаете работу, и мы вам за нее оплатим.
Он знал, что предлагать. Такой способ проведения работ без оформления контракта позволял заводу сэкономить кругленькую сумму.
Трудности с зарплатой толкали Семена Владимировича даже на такой путь получения денег лишь бы не слышать упреки в семье.
Зарплата не только Тихонова, но и многих других сотрудников, которые не были задействованы в работе, была снижена до минимума. Хватало только на проезд, на все остальное не оставалось. И то, чтобы ее получить Тихонову приходилось идти в лабораторию к Алексею Алексеевичу, невысокого роста замасленному от работы мужчине.
Стаж у Алексея Алексеевича – начальника лаборатории в институте был не велик. Одно время он работал на том же заводе, что и Семен Владимирович. После его взяли в министерство. Когда, Алексей Алексеевич попал под сокращение, ему предложили ряд организаций, куда он мог устроиться. Тихонов, увидев Алексея Алексеевича в стенах своего института, помог ему сделать выбор. Порой, встречаясь с ним, Семен Владимирович говорил:
– Ты уж меня прости, не ругай. Кто знал, что так будет.
– Да брось ты мучить себя. Я ведь сам согласился, сам и виноват. А потом, если хорошенько проанализировать, то и те другие места, где я мог бы работать, не очень уж хороши. Выходит, куда не кинь всюду клин.
Алексей Алексеевич не раз выручал Тихонова и не только его, но и других таких же горемык как он. Порой, когда с деньгами была проблема, Семен Владимирович работал не только для зарплаты. Начальник лаборатории по окончании работы давал наличкой: совал Тихонову в руку пакетик. Говорил спасибо и тихо уходил. Деньги не приходилось ждать месяцами, как это было в институте, или же в научно-исследовательском центре.
С работой в лаборатории то было густо, то пусто. Обычно Алексей Алексеевич один договор оформлял официально, а вот все остальные работы составляли халтуру. Такое положение дел было приемлемым, так как это позволяло снижать цену, что привлекало клиентов. Оборудование в институте было приличное, заказы выполнялись качественно.
Для месячной зарплаты хватало двух-трех смен. Для этого Тихонову пришлось вспомнить то время, когда он работал на заводе. На время он вновь становился рабочим, забыв о своих званиях. Работа заключалась в том, чтобы уложить детали, привезенные заказчиком в поддоны, затем загрузить их в печь, выдержать при высокой температуре и быстро охладить в баке с маслом.
Еще совсем недавно Семен Владимирович прохаживался у печей, смотрел за обработкой своих образцов или деталей согласно выданной начальнику лаборатории экспериментальной технологии, а теперь вот сам выполнял его требования.
С момента, когда Семен Владимирович был вынужден написать заявление об уходе из института и после другое с просьбой о принятии его в научно-исследовательский центр прошел не один год. За это время Тихонов, кем только не поработал и на каких только условиях. Работы он не боялся. Однако все чем он не занимался, было временным. Семен Владимирович хотел другого. Он готов был уйти из так называемого научно-исследовательского центра. Но места не было.
Анатолий Иванович, главный технолог, который его приглашал как-то к себе на работу, когда Семен Владимирович не удержался и спросил у него:
– Ну и когда же мне можно уволится? – ответил просто: – Я вам позвоню.
Но звонить он видно и не собирался.
Однажды, когда Тихонов где-то во второй половине дня вернулся с завода на рабочее место, его сослуживец Валерий Николаевич представил ему улыбчивого крупного мужчину.
– Вас ждут Семен Владимирович! – сказал товарищ.
Тихонов подал руку.
– Я как вы уже слышали Семен Владимирович!
– А я Шестерев Николай Григорьевич! – сказал гость.
– Очень приятно, – ответил Тихонов и показал гостю на стул. – Сейчас я вскипячу воду, мы попьем чаю и заодно поговорим. – Предложение Николаю Григорьевичу понравилось, и он согласился.
Во время чаепития гость сказал:
– Я из института. Он входит в число тех организаций, которые создали под громким названием: «Академия» – общественную организацию. Я, Семен Владимирович в ее трудах прочитал вашу статью. Она заинтересовала меня. Вадим Иссакиевич ваш директор, я уже побывал у него, направил к вам. Проблема у меня простая для вас. Я, надеюсь, вы мне поможете, – и гость объяснил, что ему требуется.
– Хорошо! – согласился Тихонов и продолжил. – Мы как с вами будем работать, договор заключим? Хотя эта работа не большая. Так себе.
– Нет, ну что вы. Я за нее лучше оплачу наличными.
Далее, обговорив требования и стоимость работы, принялись рассуждать о трудностях, которые сейчас испытывают научные учреждения. Семен Владимирович вкратце описал обстановку у себя на работе, а Николай Григорьевич коснулся своего института.
– Я, сейчас вообще-то только числюсь в институте, – сказал он. – А на полную – работаю в одном малом предприятии.
– Присосавшемся к монстру, – перебил его шутливо Семен Владимирович.
– Да нет! Это, как вы выразились, монстр пытается высосать все соки из нас. Конечно, раньше, чего греха таить, можно было что-то брать из института, но сейчас положение – хоть уходи. Мы уже подыскиваем другое место. – И Шестерев принялся описывать положение малого предприятия.
– Да, вам не позавидуешь! Я думал все иначе. Ну, понятно пока сам не окунешься в это самое…
– Вот-вот, Семен Владимирович! – сказал Шестерев, поднялся со стула прошелся по большой, с огромными окнами комнате, посмотрел с высоты вниз. Во дворе института стояло большое количество импортных автомобилей.
– Да, красавцы! – сказал Николай Григорьевич.
– Это вы про машины. Да, хороши, но – не наши. Сынок, Станислава Васильевича, нашего директора ими занимается. Другой сынок – компьютеры продает. У нас, когда акционирование института проходило, директор всю свою родню принял на работу.
– Это зачем же? – спросил Шестерев.
– Как зачем? Чтобы заполучить побольше акций. Здесь у нас такое творилось? Вы не знаете, у вас ведь институт остался государственным.
– Да. Да. У нас такого не было. Однако и мы стараемся от вас не отстать. Наш директор также, как и ваш академик, в совершенстве освоил профессию «парикмахера» и неплохо умеет стричь. Да еще как стрижет, любой позавидует.
Институт государственный и институт, являющийся акционерным обществом, между собой не сильно разнились. Государство бросило что тот, что другой. В одном ему все принадлежало, в другом оно имело контрольный пакет. Ни Шестерев, ни Тихонов, ни его товарищи, сидевшие рядом не понимали, как такое могло случиться.
Семен Владимирович много труда отдал своему институту и в итоге оказался не удел. Все его звания и регалии ничего не стоили. Раньше он был упрямым заводилой. В соседнем отделе, благодаря ему защитились друзья и товарищи: Виктор Алексеевич Оловов, Валерий Николаевич Глушев, Беатриса Викторовна Ермакова. Он также был обязан им. Свою докторскую диссертацию Семен Владимирович сделал, опираясь на результаты их работ. Кроме азарта взять намеченную высоту, он и его товарищи тогда получили и хорошую надбавку к зарплате.
Наука ценилась. Сейчас положение было совершенно другим. Однажды к Семену Владимировичу в институт в командировку приехал его хороший знакомый из Нижнего Новгорода. Он работал на крупном предприятии. Когда речь зашла о значимости научных разработок он, с горькой усмешкой, не удержавшись, сказал:
– Я ведь кандидат наук. Получаю надбавку к окладу за звание. Но вы не думайте, что она солидная. Инфляция изменила цены на все жизненно необходимые товары в тысячи раз, а моя надбавка какой была раньше, такой осталась и сегодня. Вот так!
Мужчинам было легче защищаться. Не то, что женщинам. Это Семен Владимирович знал по опыту Ермаковой. Не раз Беатриса Викторовна пыталась убежать из института домой:
– Семен Владимирович, дома дети одни остались, как я могу сидеть здесь над микроскопом, рассматривать какие-то картинки, – говорила она.
– Сиди! – командовал Тихонов, – еще поработай хотя бы минут тридцать и тогда уходи.
И она сидела. Но за то, как была после рада.
– Знаете Семен Владимирович у меня теперь зарплата больше, чем у мужа. Он мне говорит: «Ты моя кормилица», – и она засмеялась.
Шестерев своим визитом взбаламутил всех. Он ушел, но ни Виктор Алексеевич, ни Валерий Николаевич, ни Беатриса Викторовна уже не смогли работать. Сидящие рядом их товарищи также, как и они, долго разговаривали о трудностях бытия.
