Павел Ан
Камень Трокентана. Книга 3
Глава 16
…Иногда необходимо действовать проще, слишком заумный стратег может перемудрить на ровном месте …
(Из книги “Войны былых времён”)
Назначив часовых и скомандовав отбой остальным солдатам, Борак подошел к Валенту, который сам уже было расположился на ночлег возле одного из костров. Учитывая то, что все происходящее было дерзкой вылазкой, у Валента не было даже привычных чиновнику столь высокого уровня шатра и прислуги, которая сама готовила ему вкусную еду, раздевала и даже отгоняла назойливых насекомых. Теперь же он был один, и при нём были лишь большая меховая подстилка и тёплое одеяло. Валент, конечно, мог бы попросить, да что там, даже приказать Бораку, чтобы тот отрядил ему в услужение кого-то из бывших в отряде солдат, но Валент не стал этого делать, хотя ему было явно некомфортно и непривычно делать всё самому. Но, видимо, он и вправду решил поиграть в воина на старости лет.
– Спасённые вами сегодня селяне вполне могут помочь вам в качестве прислуги, – обратился Борак, к ворочавшемуся на меховой подстилке чиновнику.
– Ну почему же спасённые мною, я скорее свидетель всего происходящего, а не участник, их спасли твои люди.
– Если бы вы не настояли на обыске деревни, то я не стал бы тратить на это время, и этих людей бы не спасли, так что своей жизнью они обязаны прежде всего вам.
Такой оборот разговора был неслучайным. Сам Борак ни за что не бросил бы спасённых в такой ситуации людей, но другое дело чиновник. Тогда в порыве затаившейся где-то глубоко в его душе человечности, он велел взять их собой, но теперь вполне мог и раздумать о своём решение и просто бросить этих людей в пустоши, как ненужных. А так эти люди могли рассчитывать выбраться к своим, хотя бы в качестве его временной прислуги. Да и приписать их спасение великодушию Валента, было бы весьма кстати для пользы дела.
– Ну что ты, какие теперь тут могут быть слуги. Все мы равно смотрим в лицо смерти, я тут как простой воин или даже как обычный человек. Все эти должности, связи, они остались где-то там за рекой, в далёких краях. Но если желаешь прислугу, бери этих людей себе хоть всех или кого-нибудь из них. Это тебе поощрение за сегодняшний непростой день.
– Я раздам этих людей своим отличившимся войнам, если ты не возражаешь, сам же я привык обходиться в походах без прислуги.
– Поступай, как считаешь нужным.
– С этим делом покончено, но я хотел бы узнать насчёт наступающего дня, может у тебя есть какие-то идеи, раз ты не спрашиваешь у меня о моих планах?
– Да, ты прав, нам надо обсудить завтрашний день. Просто я ещё не оправился от всего бывшего сегодня волнения, первый раз удалось поучаствовать в настоящем сражение, и я до сих пор под сильным впечатлением от пережитого. Итак, расскажи мне о твоих планах на завтрашний день.
– Я изложу тебе ход моих мыслей, а ты уж сам рассуди прав он или нет. Итак, если Белг и часть его людей смогли выжить после переправы, то для них оставалось лишь два пути. Первый путь – вернуться в наши земли, чтобы не быть съеденными орками. И второй путь, достойный безумия Белга, это продолжить своё путешествие к намеченной цели.
– Не торопись с оценкой, Борак, какой из двух путей более безумный не стал бы даже я судить, и более того скажу тебе, как высокопоставленный чиновник, я бы на его месте выбрал второй путь.
– Что же, не будем тогда исключать и его. В любом случае он не стал бы далеко удаляться от реки, значит если он и остался жив, то теперь следует двигаться вдоль реки или вверх или вниз по её течению.
– Твой ход мыслей весьма разумен.
– Раз так, мне видится разумным разделить отряд на две части, с тем чтобы отправиться вверх и вниз по течению реки.
– По сто человек в каждую сторону?
– Нет, двадцать тех, чья храбрость граничит с безумием вверх по течению реки и всех остальных вниз, включая нас с вами.
– Что же, я готов быть в числе тех двадцати безумцев.
Борак с нескрываемым удивлением посмотрел на чиновника. Верно, тот не до конца понимал, что он говорит. Он, который и лежать спокойно не может на меховой подстилке посреди пустоши, уже хочет идти на дело глупое и крайне опасное, на которое он, Борак, не стал бы отправлять по своей воле и одного человека, даже того, кто ему был бы неприятен, ну разве что Гнилуса. Да и теперь Борак хорошо понимал, что после всех событий, связанных с мятежом и убийством людей из правящих знатных родов, ему назад пути без Валента нет. Никто не поверит, что он не погубил Валента коварством в пустошах.
Борак принялся было отговаривать Валента, но тот вдруг решительно упёрся, точнее, просто пресек разговор в этом направлении на корню.
Пусть он де Борак назначает девятнадцать храбрецов на своё усмотрение, а он, Валент, будет двадцатым и разговор окончен. Утром Борак пусть сообщит ему о том, кто идёт с ним вверх по течению реки, теперь же время сна.
Бораку ничего не оставалось, как только уйти к костру, возле которого он решил расположиться на ночлег. Валент, конечно, не сказал ему прямо, чтобы он шел вместе с ним, но он не дурак и прекрасно понимает, что ему, Бораку, деваться некуда. И зачем ему всё это нужно? Придётся теперь страдать из-за чужой глупости, а ещё и подставлять людей. Борак думал над тем, кого бы ему взять с собой. В саму эту вылазку пошли неслучайные люди, и теперь ему было из кого выбрать. Можно было бы выбрать лучших из лучших, но не стоит же их теперь губить так глупо. Взять с собой старых друзей? Но их жалко. Просто хороших вояк? Их тоже жалко. Что же они ему, Бораку, сделали плохого тем, что долгие годы исправно служили под его началом, чтобы он теперь вёл их на верную смерть, да к тому же ради глупости?
Борак долго и напряжённо думал и, в конце концов, он понял, что в этом деле двое будут ничем не хуже двадцати. Если уж так, пусть едет со мной одним, если не трус. Только надо сказать ему об этом при всех, если хочет вести людей на убой, пусть сам выбирает кого, они, по крайней мере, будут знать, кому обязаны всем последующим, что с ними произойдёт. Приняв это решение, Борак устроился на ночлег и заснул.
Настало утро. Отряд, спешно позавтракав, собрал лагерь и, оседлав лошадей, выстроился в ожидание дальнейших указаний. Валент все это время молчал. По его сонному лицу было видно, что ему практически не удалось поспать, да и верно, он отлежал себе все бока и славно замёрз в эту ночь. Борак повернулся к солдатам и объявил им, что они должны направиться вниз по течению реки, вплоть до следующей переправы, где должны переправиться на противоположный берег. При этом они должны внимательно осматривать округу, ища следы отряда Белга. Помолчав немного, Борак добавил, что командовать отрядом теперь будет Имрак. Он же, Борак, отправится вверх по течению реки, где продолжит поиски отряда Белга, и если у кого-то есть желание, тот может составить ему в этом компанию.
Воцарилась тишина. Отряд состоял из опытных воинов, хорошо понимавших, что означает идти вверх по течению реки теперь, и чем это чревато, поэтому ни одного добровольца не нашлось, хотя большинство солдат к Бораку относились хорошо. Они бы не бросили его одного на верную смерть, но теперь каждый из них понял, что добровольцев принудительно назначат, Борак не останется один, а его самого на этот раз возможно пронесёт.
Валент посмотрел на Борака недобрым взглядом, но потом устало, тяжело вздохнул. Ситуация, в которой он теперь оказался, была непростой. Он слишком легкомысленно отнёсся к разговору с Бораком. Не стоило быть столь категоричным, это ведь не столица, где каждый без промедления готов исполнить любое его слово. Он ведь сам сказал Бораку, что тут, в глубине занятых орками земель, перед лицом смерти они все равны несмотря на различия. И теперь, если он назначит солдат в отряд против их воли на столь опасное и трудное дело, нет гарантии, что это всё не выйдет ему боком, но и медлить было нельзя. Естественно, месть Белгу была лишь предлогом, а истинная цель была куда важнее и глубже для посвященного в кое-какие тайны Валента. Но теперь оказалось, что идти вперёд и не с кем, а идти назад нельзя, точнее можно, но это значит навсегда упустить тот самый единственный шанс, который выпадает в жизни только раз, похоронить вековую мечту знатных родов.
Наконец молчание было нарушено, и Валент заговорил.
Вижу, Борак, никто не хочет составить тебе компанию в твоём доблестном порыве. Ну что же, раз так, это сделаю я, а остальные пусть смотрят сами. Я-то хоть не прослыву трусом на старости лет.
Такой оборот речи был рассчитан на то, что кто-то из храбрецов в порыве эмоций вдруг выйдет и скажет: “Ну не трусливей же я слизняка-чиновника”. И такие храбрецы были, но пока Валент смотрел в сторону отряда и не видел, Борак сделал отмашку рукой, желая уберечь людей от неуместного порыва, и этот знак удержал желающих.
Пауза затянулась. Валент напряжённо смотрел на застывший перед ним в молчание отряд. Наконец он повернулся с недовольным лицом к Бораку.
– Помнится, вчера ты говорил мне о судьбе селян, чьё спасение ты приписывал моим скромным заслугам. Тогда ты предлагал их мне в качестве прислуги.
– Да, но ты же сам отдал этих людей в подарок солдатам.
– Разве? Нет, ты, верно, ослышался. Я сказал, что они обязаны солдатом жизнью и спасение от неминуемой смерти подарок от солдат для них, верно, ты невнимательно меня слушал.
– Вот мерзавец! – подумал Борак, понимая, к чему идёт разговор.
– Прошу простить мне мою оплошность, но как же ты желаешь поступить с этими изнеможенными, измученными людьми на которых у нас нет свободных лошадей и для которых нет тёплой одежды, да и воевать они не способны?
– Ну что ты, Борак, к чему вооружать измученных селян, когда у нас столько настоящих воинов? Мне нужна лишь прислуга, которая бы готовила мне еду и несла бы поклажу. Всё-таки я оказался недостаточно готов вершить в одиночку столь славные дела. Я возьму себе лишь одну девушку, ну а другие селяне могут быть свободны.
Он даже боится взять с собой юношу, жалкий слизняк, ну да, а вдруг они поменяются местами и господином станет не он, – подумал Борак.
– Как пожелаешь, почтенный Валент.
– А ты не желаешь взять себе прислугу, Борак?
– Не привык к прислуге в походе.
Валент криво ухмыльнулся, но делать было больше нечего. Отряд, получив письменный приказ Валента, который был гарантией того, что с ним не сделал ничего плохого, отправился вниз по течению реки. Их же теперь осталось только трое, да и у выбранной Валентом себе в прислугу девушки не было своей лошади, и она теперь стояла, держа в руках несколько мешков, с испугом и растерянностью смотря на двух стоящих перед ней всадников. Валент недовольно смотрел на девушку, теперь, когда всё пошло совсем не так как нужно, он был весьма раздражён. Да и не брать же ему к себе в седло обычную простолюдинку, слишком много чести для неё. Наконец, он раздражённо повернул лошадь и поскакал в сторону переправы у деревни Анат, чтобы оттуда продолжить путь вдоль берега вверх по течению реки. Девушка испуганно провожала его взглядом.
Борак тяжело вздохнул. Он подъехал к ней и, посадив к себе за спину, приказал крепко держаться, не бросать же теперь её одну в пустошах.
Борак догнал Валента, но не стал ехать с ним вровень, так как сам был чрезвычайно зол на него, из-за произошедшего, да и куда он, чиновник, без него-то теперь денется? Будет нужно, сам к нему прискачет, да что там прискачет, приползёт.
– Как тебя зовут? – обратился он к сидевшей у него за спиной девушке.
– Амелия, господин.
– Борак, просто Борак. Не бойся, мы выберемся из этих пустошей, вернёмся в город, где всё спокойно и безопасно, ты сможешь уехать на восток в тихую провинцию и жить там себе свободным человеком.
– Но у меня же ничего и никого нет, – сказала девушка и заплакала.
– Везёт же тебе.
– Как же это везёт?
Но Борак не ответил. Был бы он один как перст и не согласился бы на эту глупую авантюру, а теперь лишь глупая смерть. Впрочем, Борак справедливо полагал, что упрямства чиновника не хватит надолго, и вскоре он сам прикажет повернуть обратно. Но Борак не знал истинной цели похода, и того что двигало Валентом, иначе он не был бы столь опрометчив.
Валент же теперь оставил все мысли о возвращении, он только пришпорил, как следует лошадь, чтобы скорее догнать тех, кого они искали, так как для него это была теперь единственная надежда. Всё или ничего!
Девушка, сидевшая за спиной у Борака, продолжала плакать, и тот подумал, что был слишком жесток к ней, говоря такие слова. Она была совсем молодой, ей было около четырнадцати лет, у Борака самого была дочь примерно её возраста.
– Не плач, – сказал он, обращаясь к девушке. – Если выберемся живыми из этой передряги, даю слово, я тебя не оставлю на произвол судьбы. Мы теперь с тобой вроде как товарищи по походу, у нас с тобой одно седло и общий стол, не думаю, что твой новый хозяин даст тебе хоть корку хлеба. Так что не переживай обо всём этом, лучше смотри в сторону пустошей, если что увидишь, сразу говори об этом. Я же буду смотреть в направлении берега.
Вскоре они приблизились к реке. Часть остова парома ещё дымилась на берегу возле переправы и о зоркий и внимательный глаз! Орки! Они переправились ночью на плотах, и теперь отрядом не менее сотни расположились на этом берегу, окружив сгоревший остов парома.
Уничтожение переправы людьми переполошило и отрезвило орочьих вождей. Они поняли, что каулен не простит им такую оплошность, когда вернётся, и теперь они лихорадочно пытались как-то исправить ситуацию и восстановить переправу.
Они забыли свои старые разногласия и склоки, и теперь к утру согнали в район переправы уже около пяти тысяч бойцов, переправив часть из них на другой берег, для охраны и наблюдением за округой. Сами же они принялись сооружать большие плоты, в лесу, невдалеке от деревни Анат, чтобы заменить ими сожженный паром.
Борак хоть скакал позади и в некотором удалении, но заметил орков первым, будь бы Валент один, он верно бы прискакал бы к ним прямо в руки. Борак пришпорил коня и, быстро догнал чиновника и, схватил его за руку. Тот не на шутку перепугался, подумав, что с ним решили расправиться.
– Орки на переправе, быстрее прячемся в холмах! – крикнул ему Борак и, повернув коня, понёсся прочь в каменные холмы.
Чиновник растерялся, он не поскакал тут же за Бораком, а просто остановился и стал вглядываться в место, где находилась переправ. Наконец и он заметил копошащихся у берега орков и, пришпорив коня, галопом поскакал вслед за Бораком, которому пришлось несколько притормозить, чтобы подождать его.
Они скакали среди каменных холмов на запад параллельно реке, всё же не приближаясь к её берегу. При этом они как никогда рисковали. Борак не сомневался, что орки патрулируют округу, и днём на открытой местности их непременно заметят, если уже заметили.
Наконец, он резко осадил коня и остановился.
– Слезаем, – сказал он своей спутнице и, быстро спрыгнув с коня, стащил её вниз.
Он принялся спешно скидывать все бывшие привязанными к коню сумки с вещами. К ним подскакал Валент и, остановившись, с недоумением смотрел на Борака, не понимая, что он делает.
– Почтенный Валент, не трать время зря и делай как я, если не хочешь на обед к оркам! – крикнул на него Борак.
Его очень раздражало то, что Валент делает всё медленно и не беспрекословно как надо бы.
– Ты спятил? Зачем же нам расседлывать лошадей, орки ведь поймают нас без них.
– Снимай вещи! – крикнул Борак девушке, которая сама была не на шутку перепугана, но она, по крайней мере, его беспрекословно слушалась.
Борак же подбежал к сидящему на лошади Валенту и стащил его из седла на землю, после чего спешно стал снимать поклажу с его лошади. Выбрав из его вещей только самое необходимое (оставив при этом мешок с доспехами пристёгнутым к лошади), он кинул эти мешки, в лежащего на земле и ошарашено смотревшего на него Валента.
Чего на меня уставился!? Живо вставай и бери мешки!
Неожиданно это подействовало на Валента, и он, взяв мешки, быстро встал, смотря, что будет дальше. А дальше Борак напугал расседланных лошадей, и те ускакали прочь в сторону пустошей.
– За мной живо! – скомандовал Борак, и они побежали что было силы в сторону ближайшей россыпи камней. Бежать было недалеко, но Валента надолго не хватило, он почти сразу задохнулся от бега и, споткнувшись, упал растянувшись на земле.
Борак выругался, он крикнул девушке чтобы она продолжала бежать к камням, а сам вернулся к Валенту, поднял его за ворот одежды на ноги и, дав под зад пинка, рявкнул на него. Тот страшно перепугался, но припустил бежать, куда ему было сказано. Они достигли россыпи камней и залегли среди них.
Борак приказал всем смотреть внимательно за округой, каждому в свою сторону. Валент всё не мог отдышаться после такого бега, и ничего ему, Бораку, не говорил по поводу случившегося, испугано глядя в указанном ему направлении. Да и все вопросы у него отпали сами собой, когда вскоре он увидел небольшую группу орков-бегунов, быстро идущую мимо них на северо-запад. Он не на шутку перепугался, но орки шли не за ними. Вскоре, они все услышали звук орочьего рожка, потом ещё один и ещё.
Это было ужасное мгновение, даже видавший виды Борак не на шутку испугался. Он был уверен, что их заметили и теперь им конец. Но оказалось, что орки заметили не их, а оставленных ими лошадей, которые хоть и были напуганы Боракам, но не ускакали далеко, а вернулись в поисках своих хозяев и теперь остановились неподалёку от того места где их расседлали. Борак видел, как их окружили, набежавшие с округи орки-бегуны, и убили, закидав дротиками. Затем они разделали туши лошадей и разобрали оставшиеся в бывших при них мешках вещи.
После этого, орки переговорив о чём-то между собой, разошлись в разные стороны по округе.
– Вот нам везёт, ещё немного и мы напоролись бы на их патруль, – сказал Борак своим насмерть перепуганным спутникам. – Надеюсь, теперь ты, многоуважаемый Валент, осознал на сколь сложный и опасный путь ты решил встать? И не держи на меня обиды за грубость, я не со зла, а для пользы дела.
– Ну что ты, Борак, я не в обиде на тебя, но неужели мы бы не смогли ускакать от пеших орков на лошадях?
– Разве почтенный Валент забыл о том, как он ещё вчера гнался в лесу за таким же маленьким орком и не смог догнать его на лошади? Да я и сам бы наврятли смог бы догнать такого орка. Эти маленькие орки-бегуны бегут как лошади и крайне выносливы, они бы гнались за нами, пока не загнали бы лошадей, да ещё бы дали сигнал всей округе, и живыми мы бы точно не ушли.
Валент тяжело вздохнул и крепко задумался. Не успели они преодолеть и малую часть пути, как остались одни без лошадей, посреди каменной пустоши, кишмя-кишащей орками. Он, Борак и сопливая девчонка прячутся между камней, дрожа от страха. И как же он, Валент, сможет теперь догнать Белга и как-то принудить его рассказать о том, где находится то самое место, куда он мечтает попасть? Ведь теперь весь путь надо будет проделать пешком, и это ему, человеку, который вообще пешком ходить и отвык.
Всё говорило, даже кричало в пользу того, что его единственный шанс, тот самый, который бывает только раз в жизни упущен, и теперь ему осталось лишь пробираться к своим, что будет теперь очень нелегко, так что нет совершенно никаких гарантий на спасение. Валенту было до слёз обидно, что всё вышло именно так, но делать теперь было нечего, он вполне может разделить участь своей лошади. Хотя, что теперь толку? Он уже немолод, ещё двадцать, может тридцать лет и он итак разделит её участь, а так, так есть шанс, и не надо сдаваться, надо идти дальше и будь, что будет.
Мы продолжим наш путь на запад вдоль реки, несмотря на эту неприятность, только подождем ночи.
Борак был ошарашен этим, уж от кого, а от Валента он не ожидал таких слов. Нет, тут не в Белге дело, что-то там другое, да и Белг тоже верно не зря пустился в эту авантюру, что-то есть во всём этом, но что? Хотя, пока Валент упрямится, выхода у него нет. Ну что же, подождём ночи.
Глава 17
…Воюя с орками, необходимо иметь при войске медика сведущего в различных ядах, так как этот беспринципный противник не упускает случая применить их…
(Из книги “Войны былых времён”)
Итак, свобода была достигнута, но она принесла с собой только новые опасности. Алорон и Винилин были теперь полностью свободны в своих действиях, оказавшись при этом среди переполненного орками леса. Если большой отряд всадников мог с успехом перемещаться по этой местности, не опасаясь мелких групп снующего по округе врага, то для двух одиноких путников, даже если бы они бы были могучими и опытными воителями сложно было бы придумать что-то худшее, так что спасти могли только смекалка и удача.
Они поставили перед собой амбициозную цель – настигнуть отряд, который увёз с собой гномов. Именно так, они вдвоём пешие должны были догнать большой конный отряд и как-то отбить у этого отряда своих друзей. Задача недостижимая и совершенно несоизмеримая с их силами.
Но была и другая цель. Пробраться до назначенного места встречи с Антелин и если они действительно смогут её найти тогда уже, объединив силы, отправиться на поиски гномов.
Поразмыслив, они решили, что добиться последнего у них куда больше шансов. Однако теперь было необходимо придумать безопасный способ перемещения по лесу. Летать они не умели, плыть по реке, даже если бы им удалось к ней выйти, они не могли. От орков-бегунов, если те вдруг наткнуться на них, им не сбежать и не отбиться. Да и Алорон с её больной ногой, не смогла бы теперь проделать длинный путь. Оставалось лишь выбираться отсюда вновь в земли людей, только на этот раз быть крайне осторожными и больше не попадаться в заключение.
Всю ночь они просидели на дереве, не сомкнув глаз, так как в лесу под собой, постоянно слышали звуки издаваемые снующими возле лагеря людей орками, которые готовились предпринять нападение на близлежащий лагерь людей. Орки весьма торопились, но действия их были беспорядочны, в них было много шума и суеты, но весьма мало толку.
Наступило утро, но женщины так и остались сидеть на дереве, так как увидели, что крупный отряд орков расположился поблизости от них. Таким образом они сидели на дереве, пока по звуку боевых рогов поняли, что началось сражение.
Тогда, пользуясь случаем, они быстро слезли с дерева и, стараясь перемещаться среди зарослей кустарника и молодых деревьев, устремились прочь от лагеря, держа путь на восток. Так они бежали довольно долго, насколько это позволяла больная нога Алорон. Наконец, достаточно удалившись прочь, они залегли в кустах в пролеске, в месте из которого была видна идущая в город дорога.
Там они устроили наблюдательный пункт. Нога Алорон вновь сильно разболелась от вынужденного продолжительного бега, и ей нужен был отдых. Было решено подождать наступления темноты и продолжить свой путь на восток уже в более спокойном темпе. Пролежали они в своём укрытие до самого вечера, пока неожиданно не заметили идущий по дороге людской обоз.
При виде обоза у Винилин спонтанно родилась идея, как воспользоваться этим случаем в своих интересах. Они стали сопровождать обоз, идя по лесу вдоль дороги, пока не наступила полная темнота. Когда это случилось, они вышли из леса и аккуратно подошли к обозу сбоку, там, где было меньше всадников сопровождения. Пользуясь темнотой, они незаметно прокрались к одной из крытых повозок и, зайдя сзади, залезли вовнутрь.
В повозке оказались раненные солдаты, многие из которых были в весьма тяжёлом состояние. Женщины тихонько уселись в свободной части повозки и замерли, опасаясь разговаривать друг с другом. Но вокруг них был слышен лишь скрип оси телеги и стоны кого-то из раненых.
Так они просидели какое-то время, пока Винилин не достала из-за пазухи маленький кусочек светящегося кристалла и не осветила тусклым светом внутренности телеги.
– Ты что делаешь? – зашептала ей перепугавшаяся не на шутку Алорон.
– Да успокойся ты, эти все тяжёлые. Хочу посмотреть, как их тут перевязали местные врачи.
Винилин принялась осматривать раны ближайшего к ней солдата, который лежал совсем без движения, так что не было понятно, был ли он ещё жив или уже помер. Потом Винилин осмотрела ещё нескольких солдат.
Да уж, относятся как к скоту, раны то и не обработаны толком, и перевязаны кое-как, у них тут, похоже, вообще нет медиков. Тебя же Алорон учили в твоей школе, как надо делать перевязку?
– Да. Тётя уделяла этому слишком много внимания. Заставляла меня ходить в больницу, показывала примеры разных болезней и ран, заставляла делать перевязки, хоть это всё было и очень неприятно.
– Так ты должна этому быть только рада, дурёха. Антелин, вот кто хорошо умеет перевязывать и обрабатывать раны, её бы сюда, ей бы тут цены не было в этом войске. Я была бы весьма рада, если бы она меня вот так вот по-родственному научила чему-то из врачебного искусства.
– Научила, но что теперь от этого проку, у меня ведь ничего с собой нет. Ни воды, ни трав, ни прижиганий, ни мазей.
– В таком-то походе, и ничего до сих пор у тебя с собой нет, раззява. А если бы меня ранили, чего бы ты делала? Сказала бы, что ничего не взяла с собой, очень бы мне это помогло.
– Я что-нибудь сделала бы, наверное.
– Ну так покажи, что ты можешь. Я в отличие от тебя всегда ношу мази, травы нужные при ранах, меня девятнадцать раз ранили различным образом за мою жизнь, и видишь, до сих пор жива и даже бегаю. Потому что есть лекарства и хорошая перевязка. На вот мешочек, посмотри, что там и что можно сделать для этого бедняги.
Алорон развязала мешочек, в котором были маленькие пучки различных трав, флакончики с мазями и жидкостями. Несмотря на полумрак, она узнала эти травы и мази без подсказки. Антелин действительно хорошо научила её врачебному искусству.
Алорон сняла старые повязки с лежащего рядом солдата, которые представляли собой просто грязные тряпки из грубой ткани, и было не удивительно, что необработанные раны под ними уже воспалились и начали гнить.
– Тут вода нужна, рану не промыли даже, – сказала Алорон.
– Вода тут в кувшине, – вдруг сказал чей-то хриплый голос пожилого человека из тёмного угла телеги.
Винилин тут же направила в ту сторону кристалл и осветила им уже бывшего в летах солдата, который всё это время тихо сидел в углу телеги возле кувшина. Винилин присмотрелась к нему и увидела, что он вовсе не был ранен.
– А ты что же местный врач? – спросила она его недовольным голосом.
– Да какой уж там врач. Врачи у нас вольнонаёмные все были, да с нами не пошли, как про нашествие орков прознали. Вот меня и поставили смотреть за ранеными, а я уж как смог перевязал.
– Плохо перевязал, – сказала Алорон, которая хоть и не на шутку перепугалась, что их обнаружили, но пережитые за последние месяцы события сильно изменили её, так что теперь она не стала молчать от страха.
– А я-то вас узнал, вы кухарки из третьей роты. Все уж думали, что орки вас утащили.
– Кухарка я, а она врач, только вот вам врач не нужен был, вот и записали её тоже в кухарку.
– Как же, врач-то нам позарез нужен, но такая молодая девушка может ли быть хорошими врачом? Что-то с трудом верится.
– Да, ну так смотри, как она обработает рану. Алорон покажи ему.
– Пододвиньте сюда кувшин с водой, дайте чем зачерпнуть и посвети мне, – сказала Алорон старому солдату.
Она промыла рану, как её учила это делать Антелин. Раненый заворочался и застонал от прикосновения к ране. После этого Алорон открыла один из флакончиков с мазью и обмазала им кожу вокруг. После она открыла другой флакончик и аккуратно капнула из него на саму рану отваром тёмного цвета. Солдат вскрикнул от боли.
– Мне нужна чистая ткань для перевязки, – вновь обратилась Алорон к старому солдату.
– Для перевязки есть ткань, вот тут в мешке.
– Такая грязная ткань для перевязки не годится.
– Ну, какая была ту и взяли, врачи то всё с собой носят, а я что есть, то и использую.
Алорон отрезала от ткани небольшой кусочек, смочила его из флакона и накрыла им рану. После этого она перевязала её.
– Ух, как хорошо ты завязала, прямо приятно смотреть, точно вижу теперь что ты врач. Хорошо же, что ты здесь, столько раненых теперь и в обозе, и в городе, да там не только от ран от простуды лечить некому, сбежали-то из города все врачи. Я доложу о тебе начальнику конвоя, пусть посмотрит, врач нам ой как позарез нужен.
– Докладывай, – сказала Винилин.
Солдат покинул повозку и побежал вперёд вдоль обоза.
– Они нас теперь, наверное, схватят, – сказала взволнованно Алорон.
– Хотели бы, давно схватили, ладно, давай посмотрим, может что-то из этого, да и получится.
Они проехали ещё какое-то время, потом повозка вдруг остановилась. В неё залез старый солдат, а вслед за ним человек средних лет в дорогих доспехах офицера. У него в руках был факел, которым он осветил внутренности повозки, вглядываясь в лица сидящих здесь женщин.
– Вот всё как я вам и говорил, смотрите, как рану то перевязала, видно опытная доктор и флакончики у неё с мазями есть и травы какие-то, всё как у врача.
Офицер внимательно посмотрел на рану, на пузырьки, на травы и на самих женщин.
– Вы ведь к нам кухарками нанимались? – сказал он громким, звонким голосом. – Врач, удивительное дело, такая молодая и врач. Где же тебя научили этому ремеслу?
– Моя тётя практикующий доктор, и она обучала меня врачебному искусству. Она говорила, что женщина при помощи врачебного дела может принести наибольшую пользу обществу.
– Вот как, ну тогда выходите, чего вам тут сидеть.
Они вылезли из повозки, которая была теперь полностью окружена солдатами. При этом женщины благоразумно оставили в тени телеги, бывшие при них луки и стрелы.
– Пойдёмте, пересядете пока в повозку в передней части обоза, у меня приказ не останавливаться, да и тут со мной чиновник, который торопится в город и уже рвёт и мечет, идёмте. Они прошли вдоль обоза вперёд. Навстречу им подскакал небольшой человек в чёрной одежде и с чёрными кучерявыми волосами.
– Почему вы медлите! – крикнул он сопровождавшему женщин офицеру.
– Уже отправляемся, господин Гнилус, ответил ему офицер. – Дамы, прошу вас в эту повозку.
Он помог женщинам забраться вовнутрь, сам же оседлал стоящего поблизости коня и скомандовал обозу продолжать движение. Обоз тут же тронулся, продолжив медленно двигаться по дороге.
Внутри повозки, среди нескольких висевших под брезентовым навесом светильников, женщины увидели сидящих офицера и несколько солдат.
– Я Дугрим, – представился офицер. – Работал с врачами, сопровождавшими нашу часть. Ну, знаете, иногда бывает там необходима мужская сила, что-то отрезать или кого-то подержать, когда режут.
