Павел Александрович Новиков
Полное собрание сочинений. Том 2
– Да понимаем мы всё, но не то вы что-то говорите, не…
– Да ничего вы не понимаете. Витаете где-то… Не там ищете ответы, истина – она ж близка.
– Нет, Владимир Николаевич, что ни говорите, а всё дело в эгоизме. Против самого себя идёшь…
– Эгоизм, эгоизм… Что ж вы к нему так привязались-то?
– Как вы к государству.
– Всё эгоистично; любое действие, любая мысль, только это можно понимать, а можно не понимать, но ведь, как известно, «Незнание закона не освобождает от ответственности». Да, эгоизм можно сдерживать, но…
– Вот именно, что можно, даже более того– это нужно.
– Да зачем хоть?
– «Ты должен исполнять долг ради него самого».
– Не, ну вы и сами-то не верите в эту категорию, так что не надо.
– Ну, хорошо, тогда хотя бы для того, чтобы мир не стал ещё хуже. Подавлять его нужно, и вы сами говорите, что это вполне возможно.
– Не переиначивайте, Пётр Дмитриевич.
– Я и не переиначиваю.
– Подавляться он может только как действие и только механизмами «Сверх-Я». Ни разумом, ни уж тем более какими-нибудь там обращениями к «своей сути» или верой его никогда не подавишь.
– Но ведь всё сходится: Люди не любят и…
– У меня тоже всё сходится.
– Я всё больше и больше убеждаюсь, что все беды от безверия. Вот, казалось бы, вы оба правы, ни одну из ваших точек зрения не опровергнешь, но ведь две противоположные истины не могут существовать, так ведь? Значит основы у вас не те, они ложны изначально, а что у ваших основ общего? Атеизм, а вот верили бы вы в Бога, все бы верили, тогда…
– Константин Станиславович, ну сколько ж можно? Человек– эгоистичное животное, произошедшее от обезьяны, когда ж вы и вам подобные с этим свыкнетесь?
– Я верю и…
– А Я нет, ну и что из этого? Ovemn de ove.
– Человек– частица Бога, он не может…
– Бог– следствие отказа от внутреннего, исконного мира, суть природной любви к Людям, к…
– Да где хоть вы видели эту любовь?
– Я…
– Всё что ни возьми, любые мечты, любые цели, любые действия, все они имеют смыслом становление себя выше других, это же дураку ясно!
– Да с чего вы взяли…
– Вы бы хоть раз по-нормальному проанализировали хотя бы один свой поступок, а уж потом говорили. Даже спорите вы сейчас со Мной не из-за какой-то там абсолютной истины, не из-за любви ко Мне, а просто ради того, чтобы доказать, навязать Мне свою точку зрения, то есть для того, чтобы стать выше Меня, чтобы Я оказался в вашей власти. Скажете, опять не так?
– Ну, как бы…
– Но так ведь?
– Ну, так.
– Тогда что вы мне вообще хотите доказать?
– Но это же частность, это…
– Частное – лишь проявление общего. Фундамент, суть всё равно одна, так что если вы признаете частность, вы обязаны признавать общее.
– Владимир Николаевич, это противоречит законам логики. Если небо голубое, то это не значит, что всё, что голубое– это небо.
– А Я ещё раз говорю: все проблемы в том, что творится сейчас в мире: уравниловка, нет настоящей власти, или практически невозможно её получить в рамках общепринятой системы ценностей.
– Да что хоть вы…
– Вот и ищут люди другие идеалы или, не имея на это сил, впадают в депрессию, вплоть до небезызвестного исхода.
– Человек– это же…
– Человек– скотина, он…
– Вы хоть раз подумайте, ради кого Человек…
– В Боге…
– Да затрепали вы уже своим богом!
– Пётр Дмитриевич, не нервничайте. Ну что поделать, если человек таков, каков он есть?
– Как вы говорите…
– Не веруете вы, оттого…
– Да в кого верить-то? В него? Кто он такой? Властолюбивая, эгоистичная, несправедливая сволочь; да он Человека любит не больше, чем я свой карандаш.
– Пётр Дмитриевич…
– Вы бы хоть раз в церковь сходили, хоть раз…
– К покойнику не ходят.
– Как вы можете…
– Да сколько ж можно?! Вы уже этим богом все уши прожужжали!
– Во-во, здесь вы правы.
– Он…
– Урод он! Он…
– Да как…
– Константин Станиславович, хоть вы не кричите.
– Виталий Андреевич…
– Что, правда начинает наружу пробиваться?
– Какая ещё…
– Такая!
– Вы…
– Пётр…
– Будь проклят…
– Пётр…
– Вы ж ни черта!..
– Хватит! Что вы разорались, как дети малые? Охота поорать – идите на улицу!
– Виталий Андреевич, что это вы? Молчали, молчали…
– Да ничего! Развели балаган тут. Я всё-таки заведующий этой кафедрой, и я не позволю…
– Абсурд, да? Проявле…
– Владимир Николаевич, если вы никому не даёте и слова сказать, это ещё не значит, что вы самый умный.
– А я-то что?
– И вы тоже, Пётр Дмитриевич…
14.04.03 21:07 – 21:14
– Это не новости, а просто вакханалия какая-то.
– А что поделать?
– Ужас. Смотреть страшно.
– Не смотри.
– Да-а, ну разве это Люди? Животные и те лучше.
– Угу.
– Хотя нет, всё-таки и их можно понять; они думают, что они борются, а на войне все средства хороши.
– Что это ты?
– Да так.
– Опять не в духе?
– Вроде того. Просто ужасаюсь, куда катится мир; во что превратились Люди.
– Ну так если нет ненормальной жизни, приходится придумывать себе идеи, цели…
– Что ты сказала?
– А что?
– Вот и Владимир Николаевич…
– Опять он?
– …так говорит. Ну или по крайней мере у вас есть что-то общее в фундаментах. Может, все так думают? Один я ищу какие-то там оправдания?
– Что-то я тебя не понимаю.
– Не обращай внимания.
– Не…
– Ведь получается… По идее, если в жизни отсутствует цель, то есть, если Человека не устраивает такая жизнь, он отказывается в той или иной степени от её средств и больше обращается к самому себе; ищет ответы по ту сторону сознания. А значит, он должен становиться добрее, ибо по ту сторону добро, а на самом деле… Человек опять же ищет цели в большей степени удовлетворяющие его естественным стремлениям, обычная же жизнь его перестаёт удовлетворять, но цели эти… Ненависть, власть, убийства… Выходит, тогда в своей сути Человек– человек?
– О чём хоть ты говоришь?
– Ир… Не сбивай.
– Ну, началось…
«Почему сейчас в мире столько насилия? Столько ненависти и злобы? Замкнутый круг? Чтобы жить, надо быть таким, отчего другой вынужден становиться ещё хуже. Так, или… Надо разобраться в этом механизме. Почему Человек перестаёт жить так, как живут все остальные? Потому что такая жизнь его не устраивает, это очевидно. При этом не имеет значения, почему так произошло: из-за обстоятельств, из-за воспитания, цели не нашёл… Важен сам факт: жизнь не устраивает. Что в таком случае делать? Само собой отказываешься от общепринятых целей и методов, в некоторой степени, конечно; совсем же отказаться нельзя, живёшь-то всё равно среди людей. Что теперь? Нужны другие цели, другие методы. Вернее даже не совсем другие, но как бы гипертрофированные, не стандартные. Где их взять, как усилить? Если не из мира, он же больше не «авторитет», то из себя, больше неоткуда. Только так. Пока что всё ясно, здесь уж точно никаких ошибок нет и…»
– Ты сериал смотреть…
– Ну, Ир!
– О-ой, замучил ты меня уже своей философией.
– Смотришь и смотри.
– Что-то ты какой-то нервный стал в последнее время.
– Отстань.
«Из себя. Так. Но почему-то все, ну или почти все, кого не устроили общепринятые цели, идеалы, методы… озлобляются и в лучшем случае просто принимают для себя какую-нибудь более или менее стандартную цель, но идут к ней, несмотря ни на что; по принципу «Все люди– средства». В худшем же, вообще становятся бандитами, террористами… Короче, суть в том, что Человек в любом случае озлобляется, но злость-то эта берётся из себя; к себе же обращаешься за помощью, к сути своей. Озлобляешься… Из себя… В сути… Значит по сути своей, в глубине, Человек– … Хм, неужели? Выходит так. Но это же перечёркивает всего Человека, это…»
– А ты…
– Да Ир!
– Не кричи.
«И все проблемы современного мира, получается, от того, что и сам мир, как говорил Владимир Николаевич, уже не может обеспечить достойной цели и Человек обращается за ней к себе самому, тем самым открывая исконно-присущие, суть основные, стремления, а это, получается, злость, ненависть, эгоизм… Если же «Сверх-Я», суть общество в самом себе, достаточно сильно, оно, несмотря на отсутствие цели и средств «из мира», не даёт основным стремлениям, то есть эгоизму, воле, выйти наружу, и Человек, так и не найдя в жизни своей задачи, вообще отказывается от таковой, вот вам и наркотики, и депрессии, и суицид… Просто некуда направить волю. Если же находится хоть какая-нибудь цель, то она достигается любой ценой, несмотря ни на что, ибо сдерживания больше не существует. А раз достойных целей всё меньше, Люди больше перенастраиваются на самих себя, ищут поддержки в себе самих, то есть становятся эгоистами, мизантропами…
Ну как же так? Неужели в основе своей Человек… Не может этого быть, это же Человек, хотя, что из этого? Нет, нет, нет, как-то… Но ведь Владимир Николаевич, да и Виталий Андреевич… Вот сволочи, совсем…»
– Чай будешь?
– Чего?
– Я пойду чаю заварю, ты будешь?
– Нет.
– А…
– Сказал же – нет!
– Ну как знаешь.
«Хотя, может, и Человек… Нет, это не выдерживает критики. А может, я просто как-то однобоко смотрю? Или…»
23.04.03 10:04 – 10:14
– …и что же делать?
– Ни-че-го
– Виталий Андреевич, вы в своём духе.
– Надо верить в Бога и….
– И?
– Как-то неуверенно вы, Константин Станиславович.
– Я…
– Может вы, наконец, перестали верить в эту муть?
– Владимир Николаевич, не ехидничайте, вы переоцениваете свою систему.
– А себя и надо переоценивать, иначе будешь не человеком, а рабом чужих стремлений. «Тем управляют, кто не может подчиняться самому себе».
– Чтобы быть Человеком, не надо быть ни рабом, ни господином, надо быть равным.
– Равенство… Эта сказочка ещё похлеще вашего «Человека» будет, пора бы уж и повзрослеть.
– У вас же у самого идеал– анархия, свобода, то есть тоже равенство.
– Это кто ж вам сказал, что анархия– это равенство?
– А разве не так?
– Если при анархии равенство и существует, то только в средствах и в возможностях, а уж кто и как всем этим будет пользоваться – это уж извините, здесь ни о каком равенстве и речи быть не может.
– А…
– А ваше равенство полнейший бред. «Равным равное, неравным неравное». Если не хватает сил быть выше, что ж, твои проблемы.
– В любви не может быть ни «выше», ни «ниже», любовь всех делает равными и именно поэтому…
– Да, если признавать существование этой вашей «любви», то равенство действительно существует, но вы же и сами понимаете…
– В любом случае Человек должен к этому стремиться; только так Он может спастись от того ужаса, что творится сейчас в мире.
– Спастись нельзя, даже бунт…
– Ну почему вы не веруете? Едино лишь вера в Господа может успокоить ваши души. Вы же сами страдаете от собственных мыслей.
– Константин Станиславович, в бога верит тот, кто не верит самому себе, и «успокоение» можно найти, только приняв себя таким, каков ты есть.
– Вы не человек, вы Дьявол.
– Это синонимы.
– Человек слишком слаб, чтобы быть дьяволом.
– Виталий Андреевич, с вашей бы философией, да в тыл врага… Через неделю все или с ума бы посходили, или повесились.
– Я просто смотрю правде в глаза и адекватно оцениваю человека и его возможности.
– Знаете, почему вы постоянно в состоянии…
– Почему?
– Потому что вы не верите, что вы бог. Все беды оттого, что люди не верят в свои силы.
– Было бы во что верить.
– Человек есть раб Божий, и потому сила его ничтожна; он никто, всё в руках…
– Если человек захочет, по-настоящему захочет и поверит, то и гора рухнет, и океан высохнет. Вот из-за таких, как вы, уважаемый наш Константин Станиславович, все и живут так, как живут.
– Живут… «Люди будут делать одно и то же, как ты не бейся».
– Да не в этом дело, Константин Станиславович, главное, что один Человек ни на что не способен.
– Ошибаетесь, Пётр Дмитриевич, только один он и может стать Человеком, «Человек ослабляет силу человека».
– Человек и должен жить среди людей и для людей.
– Да с чего вдруг Я буду жить ради своих средств? Я могу всё, Я– это всё.
– Да ничего вы не можете!
– Могу, и все могут, вот только никто в это не верит.
– И что же, по-вашему, это надо…
– Да! Надо поверить в себя, в свои силы и поставить всех на колени, ибо только этого все и хотят, вся разница только в том, кто хочет больше.
– Не все, Владимир Николаевич, далеко не все.
– Все!
– Это у вас мания величия или комплекс неполноценности, уж не знаю. Вот даже я…
– Да что вы?
– Не перебивайте, Владимир…
– Я уже говорил, хоть раз проанализируйте какой-нибудь, пусть даже самый благой, свой поступок, вот тогда…
– Я анализировал и…
– Да ни черта вы, значит, не анализировали, если продолжаете так думать.
– Да почему хоть?
– Смиритесь с тем, что всем, и вам в том числе, нужна только власть. Отбросьте весь этот бред совести и морали, поверьте в свои силы и заставьте этот мир…
– В какие ещё силы?
– Виталий Андреевич, с вашим настроением сегодня…
– Пётр Дмитриевич прав, человек…
– «Человек– это душонка, обременённая трупом». Если вы не верите в душу, то что может сделать труп?
– Всё!
– Что «всё»?
– Всё, на что только хватит смелости и веры.
– Ну и зачем тогда вообще нужна такая жизнь?
– Жизнь вообще не нужна.
– Виталий Андреевич…
– Жизнь нужна, чтобы жить, и ни для чего более. Я живу только здесь, только сейчас, и только для себя. Никакой другой жизни нет и быть не может, а значит, Я что хочу, то и делаю.
– Даже вы, судя по вашей философии, делаете далеко не то, что хотите.
– Человек не настолько силён…
– Какие же вы всё-таки пессимисты. Зачем вы вообще живёте?
– А вы зачем?
– Я?
– Да, вы.
– «Почему я здесь? А почему бы мне здесь не быть?».
– Мы имеем в виду, какой у вас смысл в жизни.
– Получить от неё максимум удовольствия, получить как можно больше власти.
– И вы довольны такой жизнью?
– Вполне. Я живу в согласии с собой, не выдумываю каких-то там идеалов и Я…
– Ясно, ясно. Вот получается, что вы, в принципе, счастливы.
– В принципе– да.
– Вы счастливы, но разве у вас так много власти? У вас ведь нет вообще никакой власти, разве что над каким-нибудь студентом, и то полгода.
– Моя власть…
– Ну?
– Говорите.
– Вы, и уступаете?
– Короче.
– Ну хорошо. Власти у вас нет, и вы, по существу, к ней и не стремитесь, ведь так?
– Нет.
– Неужели?
– Как же Я не стремлюсь? Я…
– Сказать вообще-то можно всё что угодно, а на самом деле… вы всего лишь преподаватель.
– Я…
– И вы говорите, что не признаёте существования Бога, но поносите Его, а как можно поносить то, чего нет? Значит, всё-таки веруете вы в Него, в Его существование, только Дьявол в вас слишком силён, не даёт он…
– Да какой ещё дьявол? Какая вера?
– Ладно, вера– это одно, а вот вся ваша система идёт не только вразрез с действительностью, но и с вами самим.
– Да я…
– Вы говорите, надо отказаться от морали, от совести ради себя самого, но вы не признаёте существования «Я», вы же…
– Виталий…
– …сами говорили, что в нас всё навязано, так для кого тогда вообще нужна эта власть?
– Виталий Андреевич, вы…
– И вы говорите, что Человек может всё, стоит только захотеть, но если вы так хотите власти, почему у вас её нет?
– Вы говорите о себе такое, что вами не является, а значит, не вы говорите это, но живущий в вас Дьявол; признайте его существование и…
– Дьявол…
– Именно.
– Что за бред?!
– Не кричите.
– Бог, бог… Я верю в бога, что может быть смешнее? Просто для того, чтобы оспорить его существование, его нужно как минимум называть, но это совсем не означает…
– Признайте, что главное для вас– это просто мыслить: изучать, анализировать, в общем, действовать, но это ведь далеко не власть.
– Но власть же…
– А если вы и хотите власти, то не можете.
– Я могу всё!
– Но почему же тогда…
– Вы до того всё прямо понимаете… Есть же разумные масштабы, есть…
– Какие ещё масштабы, Владимир Николаевич?
– Это только у вас никаких масштабов, хотя правильно, «Всё ложное не имеет границ».
– Как вы понимаете Библию, так и мы…
– Да какая на хрен библия?!
– Самая обычная.
– Вы прёте…
– Вы сами не такой…
– Бред!
– Бессмысленно верить…
– Виталий Андреевич, хоть вы заткнитесь.
– Чего?!
– Влади…
– Какие ж вы всё-таки бараны! Ну почему власть– это только абсолютная власть? Можно ведь иметь власть вообще только над женой и быть безумно счастливым, почему…
– Но это же…
– Да дайте вы мне хоть слово сказать!
– Как сами…
– Налетели, обрадовались…
– Не надо…
– Если вы ни хрена не понимаете, то и нечего доказывать. Вы же…
– Вы слишком много стали на себя брать, Владимир…
– Я беру столько, сколько Я хочу, а вы, если мозгов нет…
– Да вы…
23.04.03 15:18 – 15:23
«Придурки. Это надо же быть такими придурками! Человек, бог… как в средние века живут. Пора бы уже свыкнуться с тем, что есть человек. И всё-то у них так серьёзно, продуманно… Воистину: «Нет ничего более серьёзного, чем дурак». И этот тоже хорошо, наверное, по одиннадцать месяцев в году депрессия, а себе туда же. Ну и кто он после этого? Конечно, он будет во всём разочаровываться, он же ни во что не верит. Такие как он убили и древнюю Грецию, и философию, и человека. Такой бред несут и думают, что знают истину в последней инстанции. Как маленькие, честное слово. Да свыкнитесь вы с тем, что люди – средства, а бога нет; кто ты тогда? Тогда только ты имеешь значение, только твоя сила, твоя вера, твоя воля к власти.
Воля к власти… Ну ведь очевидно же… Хотя… Действительно, какая у Меня сейчас власть? Никакой. Даже этот Виталий Андреевич и тот поважнее меня будет, а на прошлой работе так и вовсе… Может Я и не к власти всю жизнь… Да что за чушь? Конечно же, к власти, к чему же ещё? Все мозги запудрили, сволочи. Я имею власть в научных кругах, в конце концов, Я имею определённую власть над этими… Я имею власть, и именно эту власть Я всегда и хотел, потому Я и счастлив; есть у Меня сейчас то, к чему Я стремился, да и не могло этого не быть, потому что Я верил. Да, Я не стал великим политиком или генералом, но Я, как минимум, принадлежу к интеллектуальной элите, а это уже немало, не так уж и много в эту элиту и входит. Пусть Моя власть скорее абстрактная, но это же тоже власть, по крайней мере, для Меня, а это главное, ибо на остальных Мне наплевать.
А эти… Ведь тоже имеют такую же власть, к такой же власти стремились, но однако ж упорно отрицают даже то, чего всю жизнь сами хотели. Константин Станиславович, ты ли жил только ради бога? И что ты для него сделал? Виталий Андреевич, проповедуешь смерть? Так почему же ты тогда ещё жив? Пётр Дмитриевич, ты всё ради людей, да? Ну и кого ты осчастливил, кому помог? Все же эгоисты, никто и ничего не делает так, как говорит, да и не могут они так делать, не могут так жить; не существует другой жизни. И мне они ещё будут доказывать, ради чего Я на самом деле живу! И этот, ха! Во мне дьявол сидит… Да, Я есть дьявол, но Я есть и бог, ибо Я– всё. В этом мире всё Моё, потому что нет никого другого равного Мне; Я хочу, чтобы всё было Моим, и Я верю, что будет. Но Я ведь для этого ничего не делаю, а значит… Да наплевать, что Я делаю, а что нет! Если Я этого не хочу делать, то никто и ничто не может Меня заставить, даже совесть, будь она неладна…
Стоп! Я же всегда так плохо относился к совести, но ведь совесть– это тоже часть Меня, так как же… Да что за чёрт? Совсем с толку сбили! Вот люди, сам не верят и другим не дают. Хотя… Да пошли они все!
Ну пешеходный же переход, какого чёрта никто не останавливается?
Ну неужели так трудно просто поверить в свои силы? Тогда ведь все эти системы будут казаться такими бессмысленными… Ты же можешь всё, только от твоей веры зависит, ты будешь стоять на коленях, или перед тобой будут стоять. А эти идиоты… Да, таких баранов ещё поискать надо. И они мне же ещё…
Хоть бы одна сволочь остановилась…»
27.04.03 11:38 – 11:49
– …и что же?
– Ни-че-го.
– Виталий Андреевич, не обижайтесь, конечно, но с таким видом, как у вас, лучше дома лежать.
– Я должен работать.
– Работать ещё не значит исследовать.
– В философии это синонимы.
– Виталий Андреевич, я всегда говорил, что философия– это не совсем наука, по большей части это искусство; путь, если угодно.
– Куда? К этому…
– Виталий Андреевич…
– Уж извините, но вот из-за таких как вы, Константин Станиславович или вы, Пётр Дмитриевич, философию и стали считать не иначе как мозгоблудством, а логику за словарный понос.
– А я-то что?
– «Человек», «Человек», вы же совершенно не смотрите на его бытие.
– Как это я…
– А вы посмотрите, что он вытворяет, и главное, что он хочет вытворять.
– Я смотрел и…
– Если бы вы действительно смотрели, вряд ли вы тогда ещё придерживались бы своей точки зрения.
– Да, это тот редкий случай, когда Виталий Андреевич прав.
– Редкий…
– Я…
– Размыкать любое сущее следует, прежде всего, придерживаясь фактов, а не сказок, а вы…
– Ну и что вы наизучали со своими «фактами»? Вы можете ответить на такие вопросы как: «что» есть Человек, «зачем» Он живёт, «почему» Он так живёт, «что делать»…
– Я-то могу.
– Ну-у, это… Я могу не хуже.
– Пётр Дмитриевич, я хотя бы придерживаюсь научных методов исследования, а это уже что-то. Как бы вам ни нравился Хайдеггер, но согласитесь, что например тот же Фихте, по части методологии, к нему и близко не стоял.
– И что в этом хорошего?
– Ничего себе…
– Всё гениальное – просто, и если Хайдеггер выдумывал совершенно ненужные термины и умными словами создавал видимость «науки», то это ещё далеко не означает, что он понимал всё лучше, а тем более – правильнее.
– Да и те же схоласты или патристики, разве они в большинстве своём…
– Вот все они и убили философию.
– Философию убили такие как вы, рационалисты и лингвистические аналитики; не для того она была…
– А для чего же ещё? Изучать человека и его бытие– это по определению изучать, а не…
– Так чего же вы наизучали-то? К чему все ваши методы? Вот за всё это время вы, со всеми своими методами и научным подходом, далеко ушли от нас?
– Да.
– Неужели?
– Я многое переоценил, пересмотрел каждый пункт в своей системе, а вы?
– Что мы?
– Вы ничего не сделали, и знаете, почему?
– И почему же?
– Потому что я не боюсь менять надстройки, у меня прочный фундамент.
– Позвольте, Виталий Андреевич, у меня тоже…
– Бог? Константин Станиславович, теология– это наука, которая вообще не имеет объекта изучения, какой ещё у вас может быть фундамент?
– С вашими-то взглядами…
– А чем плохи мои взгляды?
– Всем.
– Они хотя бы не противоречат действительности и опираются на реальные факты.
– Ваши взгляды и реальные факты?
– Верная методология и факты, только этим должен оперировать философ, а не вдаваться в сплошную трансценденцию и метафизику, построенную на одних предположениях и допущениях.
– Верная методология… Это вроде сделать из эмпирического ощущения совести вывод, что существует «Я»?
– Не утрируйте.
– А я и не утрирую. И это, по-вашему, никаких допущений и предположений?
– А что же здесь такого, что…
– Да, теоретически, никаких, а на самом деле… Кто сказал, что совесть призывает?
– Вы же сами раньше говорили…
– Речь о вас. Призывает? Ладно, допустим. Кто сказал, что она призывает именно к самости? Допустим. Кто вообще сказал, что это «Я» существует? Возьмём, как a priori. И это верная методология?
– «Я» существует, оно…
– Такое ощущение, что вы уже и сами не знаете, существует оно или нет.
– Я-то знаю.
– Да? Где? Как возникло? В конце концов, как себя проявляет? Совесть не в счёт.
– Почему не в счёт?
– На эту тему мы уже говорили.
– Говорили – ещё не значит «поняли».
– Бросьте, вы и сами теперь всё прекрасно понимаете.
– Ну хорошо. Почему же человек всегда хочет быть особенным? Почему он копается именно в себе, ища ответы на какие-то вопросы? Почему не среди людей? Почему, когда не находишь себе места от осознания собственной ничтожности, только отказавшись от всего и придя к себе, успокаиваешься?
– Ну…
– Не знаете.
– Потому что в нас Бог, и даже не признавая этого, всё равно можно найти хотя бы его проявления. Именно поэтому человек ищет ответы в себе, ведь подсознательно он всё равно Его чувствует; именно поэтому, став согласным с Ним, пусть и всего лишь в виде непонятного ощущения, человек обретает покой. Только Бог…
– Какие же глупости вы говорите.
– Пётр Дмитриевич, если у вас нет ответа, надо хотя бы уважать чужой.
– Ну уж извините. А вы, Виталий Андреевич, так и не ответили на первый вопрос.
– На какой?
– «Я».
– Я чувствую, но я не могу…
– И это такой метод, да? «Что-то чувствую, назову-ка я это «Я».
– «Я»– это далеко не все категории экзистенц-философии, так что не надо…
– А остальное разве лучше? Совесть– уже ясно; абсурд– обычная депрессия, только овеянная выдумками и самоубеждением в оные; экзистенция– вообще непонятно что.
– Ну, это если только вам непонятная.
– Я прекрасно понимаю, что это, как категорию, но как некое сущее я считаю это бессмысленным, а следовательно, и непонятным понятием.
– Но весь же анализ…
– Какой ещё анализ, Виталий Андреевич? Этот ваш анализ ни на чём же не строится; это и у Константина Станиславовича анализ не хуже, и…
– Пётр Дмитриевич, как будто у вас…
– Не, Пётр Дмитриевич всё верно говорит, относительно ваших взглядов на феномен исследования и на философию в целом; это действительно всё пустое и ни к чему не приводящее.
– Но как же…
– Вы можете разомкнуть нам экзистенцию?
– Экзистенцию невозможно разомкнуть в принципе.
– Как категорию.
– …
– А разомкнуть «Я»?
– Ну-у…
– Тоже нет. Доказать, что абсурд коренится не в самом сознании?
– …
– Совесть? Опять нет. И где же здесь неоспоримые преимущества ваших подходов к изучению и вашей системы?
– А.
– Конечно, так отмахнуться может каждый, но это далеко не означает…
27.04.03 19:41 – 19:47
«Какое же я всё-таки ничтожество. Даже ответить ничего не смог, только и хватило ума, что рукой махнуть. Идиот. И эти тоже хороши, особенно Пётр Дмитриевич, тоже мне филантроп. Хотя, что они? Я сам во всём виноват; всегда виноват только я. Ну что на это можно было возразить? «Научный подход, научный подход…», ну и к чему я с ним подошёл? К этому бреду? Что я доказал? Абсолютно ведь ничего. Всю жизнь я что-то читал, разрабатывал, варьировал методологию, и что? Зачем? Чтобы вот так…
И чего я ещё хотел? Что ещё может хотеть такое ничто, как я? Какой из меня философ? А тем более онтолог или феноменолог. На чём строится вся моя система? На абстракции, суть «Я», на совести, которую я понимал всегда только эмпирически… Интересно, всем говорю про научный подход, а сам… Как я подошёл к совести? Я её проанализировал с других точек зрения? Так… если только наметил. И кто меня после этого будет слушать? Я же противен самому себе, что я могу требовать от других? Одни слова, пустые слова, а на деле… На деле – маразматичный старикашка, сам не понимающий, почему он ещё здесь, и что он делает, а главное: зачем? Ради чего? Для чего я вообще жил? Для этого? Для того чтобы я в один «прекрасный» день разочаровался во всём, чего я всю жизнь придерживался?
А моя система? Она же действительно совершенно беспочвенна; она же строится на сплошных абстракциях и эмпирике. Я же всегда занимался одной болтовнёй, причём сам не понимая, о чём говорю. Вернее нет, понимал, конечно, но вдумывался ли? Да откуда у меня столько ума, чтобы вдуматься? Я же идиот, идиот в прямом смысле этого слова; я никто и ничто. Господи, если ты есть, сжалься, убей меня.
А может, я всё преувеличиваю? Может, не так уж всё и плохо в моей жалкой системке? Может, это я просто, под действием такого состояния, перестал её чувствовать? Нет, самооправдание. Ясно же, что совесть– это далеко не то, что я под ней всегда понимал; «Я», если разобраться, вообще категория, взятая у настоящих философов, экзистенция… Я хоть сам-то могу объяснить эту категорию не на уровне абстракций и метафизики? Нет, не могу, я не настолько умён. Я же всю «свою» систему спёр. Я брал оттуда кусок, отсюда и вот… Что, вот? Ничего. Совершеннейший, абсолютный ноль. Хотя, какой философ, такая и система.
Нет, это я уже тоже скорее нагоняю на себя тоску, чем реально смотрю на факты. Надо бы, конечно, во всём разобраться. Системы бессмертны, если вовремя вносить в них коррективы. В этом, кстати, главная ошибка христианства, да и вообще всех религий… Хм, о чём это я? Да, дожился, даже строй мысли не могу выдержать, какие уж тут могут быть коррективы? Нет, безусловно, можно всё доработать, но… не хочу. Не могу я сейчас. Да и зачем? К чему всё это? Ну доработаю я её, а дальше-то что? Какой смысл? Никакого, совершенно никакого. Да и не было никогда в этом смысла, я всю жизнь занимался бессмыслицей, и зачем мне тогда нужна такая жизнь? Абсурд. На всё наплевать, не хочу ничего делать, всё потеряло смысл. Неужели вот для этого я и родился? Неужели человек существует только для таких вот дурацких занятий? Противно жить в чужом мире. А был ли у меня хоть когда-нибудь свой мир? Нет, не был. Всё «Я», «Я», а я хоть раз чувствовал его? Обрёл я его? До чего я дошёл со своим «думаньем о смерти»? Только до того, кто я есть на самом деле. Вернее даже «кто»– это громко сказано, скорее «что». До чего отвратительная штука жизнь; она существует только для того, чтобы мы все поняли, что мы её недостойны. Нет, не обобщая, я не достоин. Да и кто я такой, чтобы жить? Нытик, жалкая пародия философа, ничтожество, неудачник…
Почему я ещё живу? Что меня здесь держит? Ведь никто и ничто. Вот стоит у меня на тумбочку упаковка снотворных… Это хорошие снотворные, почему они ещё стоят? Страх? Нет, мне уже наплевать, я уже скорее привык жить. Вот уж действительно «Человек привыкает жить задолго до того, как привыкает мыслить». Надоело; эта жизнь у меня уже поперёк глотки стоит. Противно. Вот взять эту упаковку, полстакана воды и… Свобода, только «Я», спокойствие, а следовательно, и счастье. Нечего мне здесь больше делать. Какая радость искать смысл в бессмыслице? Никакой, и я убедился в этом на собственном опыте, ценой стольких лет, стольких надежд, стольких разочарований… Нет больше моих сил, да и не нужны они; я хочу, чтобы стало тихо. Раз и всё. Пустота… У такого неудачника, как я, один выход; большего я и не заслуживаю. «Жив тот, кто сам себе полезен», а я бесполезен, я уже не живу, я…»
4.05.03 11:55 – 12:03
– …и зачем?
– Просто так.
– Просто так, Виталий Андреевич, даже прыщ не вскочит.
– Мы философы, это наша работа.
– Виталий Андреевич, работать можно у станка, философией же надо жить.
– Пётр Дмитриевич, жили бы вы философией, только о бытии и думали бы, вряд ли вы тогда придерживались своей системы.
– Это почему же, Владимир Николаевич?
– Такая система, как у вас, может существовать, если только в неё совершенно не вдумываться.
– А у вас, значит, система самая что ни на есть истинная?
– Да.
– Вы так думаете, потому что и не вы это, но Дьявол и…
– Ну опять!
– Константин Станиславович, вы говорите…
– Я говорю истину.
– Ха!
– Владимир Николаевич, лично мне сдаётся, что вы некогда очень сильно разочаровались в каком-то Человеке и…
