Павел Александрович Новиков
Полное собрание сочинений. Том 1
– Стой, сука! А ну гони бабки, пока мозги не вышиб! – закричал молодой человек, внезапно выскочивший из-за угла.
Они застыли, даже не зная, что сказать.
– Я кому сказал? – молодой человек достал нож и стал водить им у лица Василия.
– Но у нас нет денег, – промямлил Василий.
– Не гони! А то я не видел, как тебе сегодня целый день их совали.
– Но мы не берём денег, – Василий собрался и говорил уже спокойно. – Наша вера не позволяет нам брать деньги.
– Ты мне, падла, проповеди тут не читай! – ещё больше разозлился молодой человек. – Давай живо, пока кишки не выпустил!
– Мы не берём денег, – повторил Василий.
– Я сказал, бабки гони!
– Но у нас их нет.
– Ну, урод, ты меня довёл…
Молодой человек покрепче сжал нож и сделал уверенный шаг в сторону Василия. Василий попятился. Иван испуганно стоял в сторонке. В этот момент из этого же переулка выскочил другой мужчина и, крикнув «Нет!», неуклюже выбил нож из руки грабителя.
Грабитель тут же развернулся и со всей силы ударил мужчину, спасшего Василия, в лицо. Спаситель упал на асфальт. Грабитель пнул его ещё несколько раз и, прокричав Василию «Тебе повезло, козёл!», убежал восвояси.
Мужчина, который только что так самоотверженно спас Василия, скорчился и тихо стонал.
– Спасибо вам, – начал Василий. – Вы спасли мне жизнь. Я этого не забуду.
Мужчина по-прежнему валялся на асфальте и корчился.
– Встань, мой друг, и скажи, как тебя зовут.
Мужчина почувствовал, как почти сразу после этих слов боль ушла, но поборол в себе ненужные чувства и привстал.
– Меня… меня зовут Сергей, – он кашлянул и вытер рот. – Я сегодня услышал вашу проповедь и наконец-то понял, как действительно надо жить. До сего дня я лишь бесцельно давил свою душу, теперь я хочу освободить её, – Сергей посмотрел на Василия убеждающим взглядом.
Василий кивнул.
– Ты всё правильно понял.
Сергей встал на колени и обнял ноги Василия. Он заплакал.
– Не надо, не стоит.
– Спасибо, что вы открыли мне глаза.
Василий в первый раз видел, чтобы его речи так повлияли на человека.
– Встань, Сергей.
– Разрешите, разрешите…
– Чего ты хочешь? Чем я ещё могу тебе помочь?
– Разрешите мне…
– Что?
– Разрешите мне быть вашим учеником.
– Учеником?
– Да. Я хочу жить, понимаете? Жить.
– Но…
– Хотя бы месяц…
Василий задумался.
– Пожалуйста. Я теперь уже не смогу жить той же жизнью, какой жил раньше.
– Я…
– Эти же ничего не понимающие люди, дурацкая работа…
Василий, наконец, улыбнулся.
– Ну что ж, вы всё-таки спасли мне жизнь, должен же я хоть чем-то вас отблагодарить. Хоть ты уже и не молод, и я почему-то не могу понять твоей сущности, но так и быть, я разрешаю тебе пойти со мной.
– О, Василий, спасибо! – он ещё сильнее обнял ноги Василия. – Вы не разочаруетесь в своём решении.
– Вижу, что ты веришь в меня, а значит, веришь и в то, что за мной.
– Да, да!
– Я думаю, на тебя можно положиться. А теперь встань с колен, нам пора идти.
Сергей отпустил ноги Василия.
Иван и Василий отвернулись и пошли из города.
Сергей с загадочной улыбкой посмотрел на них и, бросив условленную сумму денег под дерево, зашагал следом.
Николай Александрович очнулся и медленно приоткрыл глаза. Около него стояла капельница, и рука была перевязана бинтами. Он вздохнул и попытался вспомнить, что с ним произошло. Сначала в сознании всплыл дождь, потом ванная, потом бритва… дальше ничего. Но Николай Александрович знал, что было и что-то ещё, а вот что – вспомнить никак не мог.
Он попытался открыть глаза.
– О Господи, ну наконец-то ты очнулся, – обрадовалась Татьяна и сжала здоровую руку Николая Александровича.
Николай Александрович медленно повернул голову и увидел улыбающееся, заплаканное лицо Татьяны.
– Как я рад тебя видеть, – тоже улыбнулся Николай Александрович. – Кажется, я сделал большую глупость.
– Главное, что ты жив. Я так за тебя боялась.
– Всё позади, всё хорошо.
Татьяна стала гладить его руку.
– Когда я увидела тебя в ванной, я чуть было сама не умерла, а когда у тебя начался бред, я даже подумала, что ты сошёл с ума, – Татьяна нервно засмеялась. – Ну да ничего, врачи говорят, что всё будет хорошо.
– О каком бреде ты говоришь? – удивился Николай Александрович.
– Ты всё время, пока был без сознания, твердил, что должен отомстить, должен убить какого-то Василия, и что это тебе сказал сам апостол Пётр, – Татьяна опять засмеялась.
– Да-а, – усмехнулся Николай Александрович.
– А знаешь, как…
Николай Александрович напряг свою память, и тут его как током ударило. Он вспомнил своё видение с апостолом Петром, который сказал, кто убийца его сына и что ему теперь надо делать; теперь он вспомнил всё. Появилась непоколебимая уверенность. Затем он вспомнил вспышку света, какой-то тоннель, из которого его почему-то кто-то тащил, затем заплаканное лицо Татьяны… А потом снова провал, вплоть до этого момента.
Николай Александрович отвернулся и сделал серьёзное лицо.
– Это не бред.
– Что? – не расслышала Татьяна.
– Я действительно видел апостола Петра, и он сказал, что мне надо делать и как отомстить.
– Коля, ты меня пугаешь, – прошептала Татьяна. – Это же всего лишь сон, бред, ты же всё-таки был при смерти.
– Это был не сон, я в этом уверен.
– Коля…
– Я должен найти этого проклятого Василия, я должен отомстить за смерть нашего сына, – Николай Александрович вздохнул. – Можешь мне не верить, но я сделаю это.
– Но Юру всё равно уже не вернуть, – в голосе Татьяны появилась дрожь. – Да и кто такой этот Василий? Это же сон, и ничего более.
– Я его найду.
– Даже если он действительно существует, ещё одной смертью ты всё равно ничего не исправишь.
– Зато я успокоюсь. Месть священна, и она свершится.
– Убийство – это грех. Коля, умоляю тебя, выкинь эту мысль из головы, не надо…– она начала плакать.
– Иногда убийство это высочайшая обязанность любого нормального человека, – Николай Александрович был непреклонен.
В палату вошли врачи, и Татьяна, вытирая глаза помятым платком, собралась уходить, но Николай Александрович постарался крепче сжать её руку и с неумолимой решительностью в голосе прошептал:
– Таня, я клянусь Богом, я убью его, душа Юры должна успокоиться.
Татьяна ничего не ответила. Николай Александрович отпустил её руку, и она вышла из палаты.
– Я клянусь, – ещё раз прошептал он и тяжело вздохнул.
Снова город. Такой же, как и все предыдущие, как и те, что были до него, в котором живут такие же люди, и у которых у всех одинаковые проблемы.
Было почти уже совсем темно.
Василий, Иван и Сергей постучали в первый попавшийся дом. Им открыла старушка, которая что-то медленно и старательно пережёвывала. Она посмотрела на незваных гостей удивлённым взглядом.
– Ну, чего вам надо? – бабулька оказалась не очень-то приветливой.
Василий хотел, как обычно, сказать, что они просто путники, и им негде переночевать, но Сергей перебил его, едва Василий открыл рот.
Сергей сделал гордое лицо.
– Это сам Василий, – Сергей указал на него взглядом. – А мы его ученики.
Остальные молчали.
– Ой, батюшки!– сразу же обрадовалась бабулька. – Неужели это и есть тот самый Василий?! А такой молоденький, – старушка вновь улыбнулась и покачала головой. – Проходите, проходите.
Она пошире открыла дверь, и впустила их.
– Чувствуйте себя, как дома, сейчас будет ужин.
Старушка начала доставать еду.
– Не торопитесь, поесть мы всегда успеем.
– Небось, голодные с дороги-то? – любезно поинтересовалась старушка.
Василий хотел что-то сказать, но Сергей вновь перебил его.
– Да уж, поесть не мешало бы.
– А как вас звать-то? – не унимался Сергей.
– Прасковья Ивановна.
– Ну, Прасковья Ивановна, вам очень повезло!
Василий косо посмотрел на Сергея и прошептал ему на ухо:
– Ты мой ученик всего двое суток, а ведёшь себя…
«Н-да, кажется, я переборщил, надо держать себя в руках…»
Сергей изменился в лице и принял виноватый вид.
– Простите меня, Василий, просто я в первый раз разговариваю с человеком, являясь вашим учеником. Я горжусь вами и хочу, чтобы и она гордилась, чтобы знала, кто находится сейчас рядом с ней.
– Не надо, чтобы мной гордились, а тем более восхищались, это убивает душу. Восхищение толпы убило ни одного великого человека. Гордость возносит, и не успеешь опомниться, как ты уже слишком далеко от людей, оставшихся где-то там внизу.
Прасковья Ивановна поставила на стол тарелки.
– Кстати, говорят, вы и вправду можете исцелять, а у меня страшный хандроз, не поможете, а?
Василий замялся, как-то неожиданно это было, и посмотрел на сгорбленную старушку.
– Но я вижу, вы не верующая, на вас нет креста.
– Ну и что? – искренне удивилась Прасковья Ивановна. – Я же не грехи прошу вас замолить, а вылечить меня.
– Но как же…
– Целители ж сейчас всякого лечат, хоть веришь ты, хоть не веришь.
– Почему же тогда вы к ним не идёте?
– Ходила, – грустно вздохнула Прасковья Ивановна. – Денег в три шкуры сдерут, а толку никакого. Может, хоть вы поможете?
– Но если вы не ходите в церковь, не веруете и вообще не думаете о душе, то зачем вам тогда тело?
– Ой, какие-то странные вы вещи говорите, честное слово. Как же так, ради души помирать, что ли?
– А ради чего тогда жить?
– Эта жизнь нам дана для тела, а душа после смерти сама разберётся, что ей делать. Я душу никогда не видела, так что же о ней тогда думать? – Прасковья Ивановна почесала нос. – Здесь мы живём телом и для тела, помяните мои слова.
– Откуда же вы это знаете?
– Вижу, как вокруг люди живут, так и я живу.
– Да какая разница, как живут люди?
– Люди – мерило жизни.
Прасковья Ивановна была по-своему умна.
– Ну, так вы мне поможете, или… нет?
Василий ещё раз взглянул на неё.
«И зачем я им нужен? Какой во мне смысл?..»
– Живите с миром.
Василий отвёл взгляд.
Прасковья Ивановна выпучила глаза и заохала.
– Ох, ох, ох, что делается-то! Всю боль прям как рукой сняло. Ой, хорошо-то как! – Прасковья Ивановна хлопнула в ладоши. – Вот спасибо-то вам! Век не забуду.
– Пустяки.
– Сейчас, подождите.
Она буквально выбежала из кухни и заскочила в свою комнату.
Послышалось, как открылась дверь шкафа, затем шебуршание вещей, и через минуту Прасковья Ивановна вновь вернулась на кухню.
– Вот! Это всё, что у меня осталось от пенсии, больше нет, уж не обессудьте.
– Ну, что вы.
– Возьмите, пожалуйста.
Она протянула деньги Василию, но он лишь покачал головой.
– Не надо.
– Нет, вы мне так помогли, вы не представляете.
– Нет.
– Нате, берите, – она отвернулась от Василия и вложила деньги в руку Сергею.
– Спасибо вам, – скромно улыбнулся Сергей и взял деньги.
– Сергей, что ты делаешь? – чуть не закричал Василий. – Отдай их немедленно. Нельзя брать деньги за работу, которая бесценна, а уж тем более, если ты её не делал.
– Но есть то мы что-то должны…
– Молчи! – вспылил Василий. – Ты ещё ничего не понимаешь, и только поэтому я тебя прощаю, но чтоб больше такого не повторялось!
– Я… я не знал, – Сергей снова сделал виноватый вид и с улыбкой отдал деньги обратно. – Я не знал, что нельзя брать деньги, даже если их нам предлагают.
– Теперь знай.
– Обещаю, больше этого не повторится.
«Всё оказалось гораздо сложнее, чем я думал. Но деньги около него крутятся хорошие, можно и помучиться. Главное, терпение».
– Никогда, слышишь? Никогда и ничего не решай за меня, – Василий посмотрел на Сергея ледяным взглядом и отвернулся.
Только Иван весь вечер сегодня молчал, он первый раз видел Василия разозлённым.
Пётр зашёл в кабинет, расправил бороду, поправил шляпу и сел за свой стол.
– Ну, как там наш убийца?
– Свято верит, даже ни капли сомнения.
– Это радует.
– Молодец, хорошо постарался.
– Спасибо.
– Я думаю, с ним проблем не будет.
– В график вложится?
– Должен.
– Ну, вот и хорошо.
Павел дочитал какие-то бумаги и отложил их в сторону.
– А ты видел, как вчера вёл себя наш Василий?
– Н-да, как-то не очень хорошо. Чувствовалась в нём какая-то злость.
Павел кивнул.
– Злость – это тёмное чувство, а на альбиносе не должно быть чёрных пятен. Этот Сергей обладает очень сильной отрицательной энергией, как бы он не подпортил нам Василия.
– Да уж.
– Ты кстати видел этого Сергея?
– Конечно.
– Ну и как?
– На редкость мерзкий тип. Как только Василий не видит этого?
– Есть такие люди. Уж что-что, а талант у Сергея есть. Вопрос лишь в том, может ли он серьёзно повлиять на Василия.
– Василий обладает огромной положительной энергией, Сергей отрицательной, борьба стихий.
– Но я думаю, Василий достаточно силён, чтобы противостоять ему.
– Да. Иуда был посильнее этого Сергея, а Иисусу хоть бы что.
– Времена другие, неоткуда брать подпитку, сейчас мир может только высасывать силы.
– Луч света можно найти даже в кромешной тьме, главное верить в него.
– Это точно, главное верить.
– Я думаю, Василий на продастся, а вчерашний инцидент – это всего лишь мимолётная вспышка гнева, которая ничего не значит.
– Да, с каждым бывает.
– Вот именно. Пока ничего страшного не произошло, посмотрим, что будет дальше.
– Посмотрим.
Глава 5
Две недели пролетели незаметно.
Василий шёл по обледеневшей дороге, грустно опустив голову, и что-то иногда бурчал себе под нос. Позади него шли Сергей и Иван, которые активно о чём-то спорили. Наконец Василию надоел этот давящий на уши гул.
– О чём спор? Если вы оба ученики одного человека, значит, вы единое целое и у вас не должно быть никаких разногласий.
– Сейчас мы спорим по поводу того, что уже практически наступила зима, – наблюдательно заметил Сергей.
– Ну и что?
– А мы всё ходим пешком и постоянно мёрзнем.
– И что же ты предлагаешь?
– И вот я подумал, почему бы нам не купить машину?
Василий недоуменно посмотрел на Сергея.
– Машину?
– А я говорю, что обычная ходьба из города в город занимает много времени, поэтому мы можем много думать, и нас ничто не отвлекает от всестороннего и адекватного восприятия мира, – высказал свою точку зрения Иван.
– Да, ты прав. Плюс ещё у меня появляется время на восстановление затраченных сил.
– Но если бы у нас была машина, – парировал Сергей. – Мы бы меньше уставали физически, и у нас бы было больше сил на духовное развитие. К тому же, если бы у нас была машина, мы смогли бы гораздо быстрее перемещаться из города в город, тем самым неся нашу веру большему количеству людей.
Василий задумался.
– И ты тоже в принципе прав.
– Вот видите.
– Но что касается физической усталости, то её можно легко побороть обычной силой воли, а что касается большего количества людей, так дело не в количестве, а в качестве. Если бросить десять семян на поверхность земли, то ни одно из них не прорастет, а если закопать хотя бы одно, то оно в своё время даст плоды.
– Но ведь даже Иисус иногда ездил на ослах и не считал это зазорным, так почему же мы всё время пешком, да пешком? Почему мы отказываемся, даже когда нас хотят подбросить?
– Сколько людей не останавливалось, они все знали, кто мы такие, поэтому под предлогом подвезти, они хотели что-то получить для себя, то есть если бы я согласился, я тем самым взял бы плату за чудо, а это может ещё и не конец, но уже очень близко к нему. Сейчас ничего не делается безвозмездно.
– Неужели люди действительно такие плохие, как вы говорите? – даже удивился Иван. – Хоть что-то же может быть сделано не ради себя, а только ради других.
– К сожалению, не может. Все хотят получить плату, хотя бы уважение.
– А разве это так уж много, хотеть, что бы тебя просто уважали и оценили твой поступок?
– Один раз немного, два раза немного, а потом гордыня, как и любое зло, засасывает без остатка и через некоторое время ты хочешь уже не просто признания своих заслуг, а лести, преклонения, восхищения, а в этом нет ничего хорошего, поэтому лучше и не начинать, от греха подальше.
– Но вы…
– Вот почему я и не хочу никакой машины.
– Не понимаю.
– «Имеющий уши слышать – да услышит».
– Но морозы-то уже начались, – не хотел сдаваться Сергей.
– Потерпим.
– Этак мы вообще замёрзнем насмерть, тут уж терпи, не терпи.
– Нет, – голос Василия дрогнул, но остался таким же непреклонным.
Василий поёжился от холода и ускорил шаг, остальные тоже.
Николай Александрович уже неделю как выписался из больницы. Всё это время он думал, что ему делать, как найти Василия и как его убить. После долгих размышлений он наконец пришёл к оптимальному, на его взгляд, решению, коим он и решил поделиться с Татьяной.
– Я понял, что буду делать, – начал Николай Александрович.
– И что же? – как-то обречёно спросила Татьяна.
– Я найму частного детектива, чтобы он нашёл мне этого Василия, а вот убью я его лично.
Татьяна только вздохнула.
– Но частный детектив стоит очень дорого, а твоя фирма и так вот-вот обанкротится. Ты бы лучше потратил эти деньги на развитие своего дела, а не на какого-то там мифического Василия.
– Деньги, фирма! – вспылил Николай Александрович. – Что дороже, хлеб или честь?
– Не кричи.
– Да, если я не вложу эти деньги в свою компанию, то спасти её может только чудо, но справедливость дороже всего на этом свете, а уж тем более какой-то полуразвалившейся фирмы.
– Мне нет ещё и сорока, мы можем завести ребёнка и начать жизнь сначала.
– А это забыть?
– Прошлого всё равно уже не вернуть, а для жизни нужны деньги.
– Знаешь, что я понял? – Николай Александрович сделал паузу. – Деньги – это всего лишь средство для существования. Жить нужно не для средства, а для цели. Если жить ради средства, а средства тратить снова на жизнь, то получается замкнутый круг и жизнь теряет всякий смысл, а я обрёл смысл жизни.
– Убить человека – это не смысл жизни, – покачала головой Татьяна. – Это очень плохая и неблагодарная цель.
– Уж в любом случае лучше денег.
– Когда ты достигнешь этой цели, вот тогда жизнь действительно потеряет смысл. Смысл жизни не должен быть достижимым, – заключила Татьяна.
Николай Александрович несколько секунд молча смотрел в потолок.
– Только сейчас я понял, что нельзя ни в коем случае слушать людей. Нужно жить независимо ни от кого. Самому себе поставить цель и идти к ней, несмотря ни на что.
– Человек не может жить сам по себе и ни от кого не зависеть. Хочешь – не хочешь, а будешь слушать чужие мнения и в зависимости от них менять и мысли, и планы, и цели.
– Тань, тебя не переубедишь, ты упёртая, как баран, – снова вспылил Николай Александрович. – Короче, я уже всё решил, и ничто и никто не собьёт меня с намеченного пути, помяни моё слово.
Татьяна за эту неделю поняла, что спорить с Николаем бесполезно и поэтому замолчала.
– Завтра же я найму детектива, сколько бы мне это ни стоило. Деньги теряют смысл, когда речь идёт о справедливости.
– Делай, что хочешь, – вздохнула Татьяна. – Мне уже всё равно.
– А ты, кстати, не знаешь, когда у Василия день рождения? – как бы между делом спросил Сергей.
– По-моему где-то через пару недель, а зачем тебе?
– Как-то не очень хорошо он ко мне относится, нужно бы ему подарок какой-нибудь сделать.
– Ну не знаю. Он, помнится, говорил, что всякие там подарки хоть к чему-то да обязывают, поэтому дарить – значит подчинять.
Сергей улыбнулся и покачал головой.
– Ну, это ты, Вань, конечно, загнул. Подарок – это знак уважения и преданности человеку, а если ты предан, то желание подчинить отпадает само собой.
– Ну, я бы не сказал.
– Зато я сказал бы.
– Нет, ты не понял. Допустим, ты даришь какой-то подарок, может быть, ты кроме уважения больше ничего и не хочешь показать, но принимающий этот подарок, особенно если он ему понравился, в любом случае будет чувствовать себя обязанным, а значит зависимым.
– Но я не хочу никакой благодарности, просто из приличия. Он же поймёт, что я это сделал без всякой задней мысли, и все обязательства отпадут сами собой.
Иван пожал плечами.
– Не знаю.
– Почему?
– По-моему, всё равно Василий подарок не примет.
– Это смотря какой подарок.
– Да хоть какой. Василий принципиальный человек, не примет и всё тут, если, конечно, его принципы не изменились, а они не изменились. Дело не в подарке, а во внимании, если ты прочитаешь ему какой-нибудь тобой сочинённый стих, он будет рад гораздо больше, чем если бы ты подарил ему виллу.
– Не то ты всё говоришь, ценность подарка прямо пропорциональна его стоимости.
– Ну, с этим я, конечно, не согласен.
– Стих можно написать за несколько минут, причём совершенно бесплатно и цена такого подарка, соответственно, тоже равна нулю, а вот если подарок дорогой… Всё в этом мире исчисляется деньгами, даже чувства.
– То есть, по-твоему, такое чувство, как счастье, можно купить?
– Да ну тебя, дурацкая у тебя привычка всё переиначивать и переводить в высшие материи. Проще надо быть, проще.
– Как ты? Быть таким же приземлённым?
– Ну, невозможно с тобой по– нормальному разговаривать.
Сергей обиделся и пошёл к Василию.
Когда Василий в очередной раз читал проповедь, Сергей, сославшись на то, что ему нехорошо, решил прогуляться по городу.
Дошёл он до ближайшего телефона в одном небольшом кафе.
Он набрал номер любимого Седым бара.
– Алло,– послышался приветливый женский голос.
– Приветик.
– О-о, Серж! Привет. Как жизнь?
– Нормально.
– Чего звонишь?
– Позови-ка там Седого.
– А на кой он тебе нужен, вы же теперь вроде как раздельно?
– Очень, очень надо.
– Ладно, сейчас посмотрю.
Через минуту послышался голос уже слегка подвыпившего Седого.
– Алло.
– Здорово, Седой!
– О, Серж, какими судьбами?
– Деньги мне нужны, срочно.
– Деньги?
– Хотя бы пару штук баксов.
– Ну, ни хрена себе! О тебе больше месяца ни слуху, ни духу, и тут на тебе, дай две штуки.
– Верну в два раза больше.
– Где ж ты столько заработаешь-то? Или тебе сам Бог одолжит? – засмеялся Седой.
– Седой, заткнись, я не шучу.
– Чё, проблемы какие?
– Ну, можно и так сказать. Этот целитель хренов и правда таковым оказался. Он действительно может одним движением руки поставить на ноги последнего калеку.
– Неужели?
– Честно говоря, мне первую неделю с ним даже как-то не по себе было, думал с ума сойду, но сейчас всё в порядке, переборол себя.
– Круто.
– Одна вот только проблема, слишком уж он духовен и нереалистичен. Обычную жизнь не любит, верит в то, что можно исправить людей, дурак, одним словом.
– Ясно.
– Денег вообще не признаёт, а ты знаешь, какие вокруг него деньги крутятся?
– Какие?
– За неделю можно заработать столько же, сколько мы с тобой заработали за все те два месяца. Он каждый день исцеляет десятками, и каждый хоть по паре сотен да норовит сунуть.
– А он?
– А он, сволочь, не берёт и всё тут.
– Ты прям как умирающий от жажды посреди океана.
– Ага.
– Как ты только живёшь там.
– Я за всё это время и пяти штук рубликов не заработал, мало с кем наедине удаётся остаться, а если Васька заметит, сразу прогонит.
– Но всё же, на хрена тебе нужны эти две штуки?
– Растлить я его хочу, нормального человека хочу из него сделать. Такие деньги упускать!.. Подарю ему немного радости земной жизнедеятельности, хватит в облаках летать.
– Ну, если он такой святой, то он твой подарок в жизнь не возьмёт.
– Нет такого святого, который не хотел бы стать Христом, и Васька не исключение.
– Это ты к чему?
– Короче, вера верою, а отмороженная задница к Богу не приблизит. Он может и святой, но холодовые рецепторы у него никто не удалял, да и желудок тоже, понимаешь?
– Понял.
– Ну, так что?
Седой задумался.
– Ладно, надыбаю я тебе деньжат, говори куда переслать.
Сергей назвал город.
– Всё будет, не боись.
– Смотри мне теперь, не подведи.
– Будут тебе деньги, будут, но отдашь пять штук.
– Ладно, ладно, отдам.
– Ну, всё, пошёл я, а то пиво стынет.
– Угу, бывай
– До скорого. Не пропадай надолго.
– До скорого.
Сергей положил трубку и, расплатившись с официантом, поспешил к Василию.
Николай Александрович, как обычно в это время, сидел на работе и читал различного рода бумаги, иногда делая какие-то заметки в ежедневнике. От работы его отвлёк телефонный звонок.
Николай Александрович снял трубку.
– Да.
– Николай Александрович? – раздался грубый мужской голос
– Да.
– Здравствуйте. Узнаёте?
– Да.
– Хорошо.
– Как продвигается дело?
– Я собрал информацию по интересующему вас вопросу. Можете прийти в любое удобное для вас время, и я вам подробно всё расскажу.
– Уже еду.
Николай Александрович положил трубку и быстренько оделся.
Через полчаса он уже зашёл в кабинет нанятого им детектива и, поздоровавшись, сел напротив него.
– Ну что же, Григорий Алексеевич, говорите, что нашли.
Григорий Алексеевич, а именно так звали детектива, достал небольшую папку с бумагами и медленно открыл её.
– Нашёл я его.
– Ну и как он из себя?
– Вы говорили, что этот самый Василий мошенник, и что он только и делает, что обманывает доверчивых людей, затаскивая их в свою секту.
– Именно.
– Так вот, я поездил по городам, поспрашивал людей и выяснил, что действительно существует такой Василий, которого все именуют не иначе, как мессией и который, мол, исцеляет буквально одним словом.
– Вы его видели?
– Да.
Григорий Алексеевич достал его фотографию и протянул её Николаю Александровичу.
Николай Александрович с интересом посмотрел в лицо Василия.
– А вы уверены, что это именно он?
– Да, уверен, – чётко ответил Григорий Алексеевич.
Лицо Николая Александровича сразу приняло злой и сосредоточенный вид.
– Расскажите мне о нём поподробнее.
Григорий Алексеевич кивнул.
– Итак, Василий Иванович Кузнецов, одна тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения. Юридически проживает с матерью, но дома не появлялся уже больше полугода… Кстати, люди говорят, что он действительно может исцелять и предсказывать судьбу.
– Обычный шарлатан, – усмехнулся Николай Александрович.
– Я тоже так думаю.
– Продолжайте.
– Ну, так вот, люди не жалуются, а некоторые так и вовсе превозносят его.
– Да уж, молодец…
– Последнее время в одном городе больше двух дней он не задерживался. Где он был ранее двух месяцев назад, честно говоря, не знаю, может быть здесь-то он и промышлял, а как погорел, так и решил двинуться в путь.
Есть у него и двое соучастников: Сергей и Иван, фамилий я их, к сожалению, разузнать не смог. Иван, судя по всему, новенький в их компании, так как ведёт себя скромно и всё время с почтением поглядывает на Василия. А вот Сергей наоборот, иногда даже усмехается во время чтения Василием проповедей, за его спиной, конечно. И ещё, отношения между Сергеем и Иваном не очень-то хорошие, но Василий не лезет в их споры, как будто он стоит выше них, хотя я не видел, чтобы он на кого-нибудь из них повысил голос. Короче, сразу видно, что Василий у них пахан, а Сергей с Иваном шестёрки; Сергей – шестёрка себе на уме, такому палец в рот не клади, а Иван – просто сама скромность и учтивость. Описание поведения Василия прилагается, – Григорий Алексеевич захлопнул папку и протянул ей Николаю Александровичу.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Вот чек.
– Угу.
Николай Александрович взял папку и собрался уходить.
Григорий Алексеевич положил чек в верхний ящик стола и удобно развалился в кресле.
– Если не секрет, а зачем вам это нужно?
– Секрет.
Николай Александрович закрыл за собой дверь.
Прошло ещё две недели, но мало что изменилось. Разве что Сергей в последнее время стал куда-то частенько пропадать, впрочем, никто не придавал этому особого значения.
Василий и Иван возвращались с проповеди, потирая замёрзшие руки, была уже зима, а одеты они были, мягко говоря, не по сезону. Сергей одиноко стоял у старой полувысохшей берёзы и с радушной улыбкой смотрел на них.
– Почему ты не был сегодня с нами? – ровным и ничего не выдающим голосом спросил Василий.
Сергей виновато опустил голову.
– Я подумал, что толку от меня всё равно нет.
– Толк нужен не им, – заметил Василий. – А тебе. Ты должен слушать и учиться.
– Ещё раз простите, – Сергей слегка замялся. – Я узнал, что у вас сегодня день рождения и решил сделать вам небольшой подарок.
– Ты же знаешь, я не принимаю подарков.
– Но от этого подарка вы не сможете отказаться. Я купил вам этот скромненький автомобиль, – Сергей указал пальцем на стоящую невдалеке машину. – Холодно уже всё-таки, да и какая разница, пешком ходить, или ездить? Вы-то каким были, таким и останетесь.
– Но ты же знаешь, что я не приемлю этого. И вообще, откуда у тебя такие деньги?
– Я продал свою квартиру. Она мне всё равно больше не нужна.
Василий не знал, что сказать. И подарки он вроде бы как не принимает, но Сергей вон на какие жертвы пошёл, лишь бы он чувствовал себя комфортно.
– Спасибо конечно, но не стоило этого делать, мне этого не надо.
– Но я продал всё, что у меня было, я так хотел сделать вам приятное, а вы так жестоко отвергаете мой подарок, – расстроился Сергей и опустил глаза.
Нависло тяжёлое молчание.
Иван захотел что-то сказать, но Василий выразительно посмотрел на него и не дал открыть рот.
– Можешь не говорить, я уже всё понял. Да, я вижу, что вы всё время уставшие, нет у вас, к сожалению, той силы, которая нужна, чтобы оторваться от земли, ни у кого нет.
– Просто мы…
– Отчасти я вас понимаю, так уж устроен обычный человек, – Василий вздохнул и посмотрел на их вопрошающие лица. – Бог с вами, всё равно от этого ничего не изменится, – он повернулся к Сергею. – Сергей, спасибо за подарок.
– Я знал, что вы нас поймёте, – обрадовался Сергей.
Иван не заметил подвоха, поэтому очень даже обрадовался тому факту, что им теперь не придётся мёрзнуть и спать в стогах сена под мокрым, липким снегом.
– Спасибо, учитель, мы и в самом деле очень устаём, – улыбнулся Иван.
«Все мы люди, все устают, и я тоже устаю, но я же терплю…» – подумал Василий, но говорить этого не стал.
– Только я не умею водить.
– Ничего страшного, я умею.
Сергей открыл дверцу Василию.
Василий сел.
«И нет тут ничего сложного. Всё грешно в этом мире, даже святость».
– Николай Александрович, к вам пришёл какой-то человек, который говорит, что у него к вам есть очень важное дело, – скороговоркой сказала секретарша и выразительно на него посмотрела.
Николай Александрович сидел, откинувшись на спинку кресла, и с какой-то нехорошей улыбкой о чём-то упоённо размышлял.
– Николай Александрович… – ещё раз повторила секретарша.
– Скажи, что я занят и никого не могу принять.
– Но, по-моему, это очень важный человек.
– Мне сейчас не до важных людей.
– Но это может помочь вашей компании, ведь…
Николай Александрович не дал продолжить.
– У меня сейчас другие проблемы.
– Но это же ваша фирма.
– К чёрту эту фирму, есть дела и поважнее денег.
Тут на пороге появился тот самый важный человек.
– Извините, но если уж вы деловой человек, то и должны заниматься делом.
Николай Александрович оторвал голову от подголовника и внимательно посмотрел на незваного гостя.
– Я к вам по делу, – продолжал незнакомец. – У меня к вам есть предложение, от которого, я думаю, вы, в связи с тяжёлым положением вашей компании, не сможете отказаться.
Николай Александрович положил голову на руку и даже не попытался сделать заинтересованный вид.
