Оливия Вильденштейн
Звёздный свет
Глава 17
Найя
– Итак, как тебе удалось попасть к Данмору? – спросил Бун, когда я присела на скамейку на кухне, под которой лежало еще одно мое упавшее перо.
Ноа ушел, но Леви все еще был здесь, щелкая что-то на планшете, в его взъерошенных волосах торчали небесно-голубые наушники, из которых доносились гулкие басы.
– Я подписалась на девушку Адама, которая по электронке получила приглашение принять участие в миссии «Девушек Круга». Когда она рассказала об этом, ее сводный брат взбесился и поведал мне об этой сомнительной семье.
Бун нахмурился, его тощие почерневшие кончики пальцев застыли на боковых защелках пластикового контейнера.
– И тебе захотелось сблизиться с ними?
– Я хочу стать хранителем, Бун. Дело крупнее, чем я себе представляла, но, как говорится, все или ничего.
На его губах мелькнула улыбка.
– Сомневаюсь, что это относится к миссиям хранителей. – Он потянулся к ящику и достал что-то завернутое в промасленную ткань, которую он разворачивал с большой осторожностью, словно разрывая лист непропеченного слоеного теста. На фоне охристой ткани поблескивала пара жемчужных гвоздиков размером с лягушачьи глазки. Неужели Бун развернул не ту упаковку?
– Так в свободное от работы время ты ювелир?
– Это, – сказал он, взмахнув рукой, – мое последнее изобретение: декоративные устройства слежения.
Я посмотрела на него, потом на серьги.
– Ты шутишь? – Я зажала одну из них большим и указательным пальцами и поднесла к лицу, удивляясь тому, насколько она незаметна. – Потрясающе.
Леви оторвал взгляд от экрана, чтобы внимательно рассмотреть работу брата. Отсутствие удивления сказало мне, что он либо знал, чего ожидать, либо привык к подобному творчеству.
– Корпус из карбоната кальция… – Когда я склонила голову набок, Бун пояснил: – То, из чего делают жемчуг. В любом случае с помощью него встроенные маячки остаются невидимыми для самых высокотехнологичных детекторов.
– Ничего себе. – Я положила миниатюрный гаджет к его близнецу. Вместо того чтобы приземлиться рядом, он откатился в сторону.
На мой нахмуренный взгляд Бун пояснил:
– Магнитная сила, притягивающая их, позволяет им автономно подзаряжаться.
Бун достал смартфон из заднего кармана шорт и несколько раз нажал на экран, пока не появилась схема. Одна красная точка периодически мигала. Я решила, что это наше местоположение.
– Они огнестойкие и водонепроницаемые.
Я очень надеялась, что не окажусь в ситуации, где придется испытать их огнестойкость.
– И я не смогу случайно выключить их или что-то в этом роде?
– Нет. – Медово-карие глаза Буна остановились на моих мочках. – Готова примерить?
Я сняла тонкие кольца, которые вечно обнимали мои уши. Ama подарила их мне, когда Рейвен отвела меня проколоть мочки в честь появления моего сотого перышка. Лучшая подруга отпраздновала мое крошечное преображение, хотя оно ощущалось полноценным, праздничным мороженым, которое мы съели до последней сливочной капли на набережной Майами.
Убрав кольца в карман джинсов, я вставила жемчуг. Серьги казались тяжелыми и ощущались чужеродно на мочках.
– Вы сможете отследить меня во время полета из Лондона в Каракас?
Я все еще не могла поверить, что мне предстоит лететь на самолете. Разве не причудливо, насколько воодушевляла меня возможность добавить это к моему постоянно растущему списку человеческих впечатлений?
Бун кивнул брату, который все еще что-то печатал гибкими пальцами, как у пианиста.
– Леви будет следить за полетом в режиме реального времени. Если там что-то случится, он сумеет перенять управление самолетом и посадить его.
Мое сердце забилось быстрее при мысли о том, что что-то может произойти во время перелета.
– Это, – сглотнула я, – обнадеживает.
– Ничего не случится. – Бун одарил меня ободряющей улыбкой, но она не очень помогла. – Леви получил доступ к списку пассажиров. Сьюзен с Робби тоже поднимутся на борт.
Другими словами, Данмор не станет взрывать самолет, чтобы посеять хаос.
– Как думаете, что он планирует сделать с девушками?
Бун взглянул в сторону дверного проема. Я повернулась, но никого там не обнаружила.
– Адам считает, что Робби может попытаться организовать ситуацию с заложниками, чтобы отмыть деньги. Похитить девушек, а потом спасти их, заплатив солидный выкуп наличными. Умный способ перемещения финансов.
По моей коже пробежал холодок. Даже если девушки не пострадают физически, похищение оставит их с кучей психологических проблем, ведь Данмору придется сделать так, чтобы все выглядело и ощущалось по-настоящему.
Я прокрутила новые серьги.
– Если таков его план, надеюсь, что он будет держать нас вместе.
Бун облокотился на край стола, скрестив лодыжки.
– Он не станет организовывать пятьдесят разных похищений, это точно. Представь себе, какая морока.
– Резонная мысль.
– Что за мысль? – Мокрые волосы Адама намочили воротник его белой футболки.
– Бун рассказывал мне о твоей теории отмывания денег с помощью заложников. Он отметил, что нас всех, вероятно, похитит одна и та же организация и будет держать вместе. – Я отпустила высокотехнологичную серьгу. – Есть другие теории?
Адам обменялся долгим взглядом с Буном.
– Ты не захочешь их слышать.
– Вообще-то хочу.
Чернокрылый неоперенный поджал губы, но затем расслабил их, произнося слова, от которых кровь стыла в жилах:
– Проституция. Убийства. Тюремное заключение. Принудительная беременность.
Некоторые из его теорий объясняют, почему критерием Данмора были одинокие женщины старше восемнадцати лет.
– Как бы ему помогло использование их маток?
– Я просто перечисляю возможные варианты, Найя. По правде говоря, у нас нет ни малейшего представления о том, что планирует Данмор.
Бун пожал плечами.
– Насколько нам известно, вы действительно собираетесь строить дома для бедных.
– Может быть. – Но я в этом сомневалась. – Адам, мы еще не обсуждали это, но у тебя есть местный контакт? Кто-нибудь из венесуэльской полиции, кому я могу позвонить, если мне понадобится подкрепление?
Густые брови Буна взметнулись вверх.
– Контакт в венесуэльской полиции?
– Адам сказал, что вы работаете с правоохранительными органами людей.
– Правда?
– Если что-то пойдет не так, – Адам бросил на Буна взгляд, который заставил меня задуматься, не приукрасил ли он правду, потому что тот, похоже, не знал ни о каких отношениях с полицией, – я вытащу тебя. В венесуэльской полиции нет ни одного честного сотрудника.
– А как насчет ЦРУ? – Теперь почти уверилась, что Адам и его команда не работают с властями, и мне хотелось, чтобы он признался в обмане.
– Зачем тебе смертные, хрупкие людишки с огнестрельным оружием, когда у тебя есть я, Найя? – Адам обладал бесподобной манерой уклоняться от правды.
– А как же Дов? Он бы вмешался?
– Нет. Он доверяет это мне.
Полагаю, вмешательство ишима в дела неоперенных вызвало бы недоумение у жителей Элизиума. В конце концов, оценщики редко спускались в гильдии и еще реже покидали их пределы.
– Ты уже экипировал ее, Бун?
Умелец кивнул на жемчужины.
– Она во всеоружии.
Адам смахнул со лба влажную прядь.
– А что будет, если они заведут ее под землю или в место, окруженное глушителями?
– Трекеры смогут передавать сигнал на глубине до двадцати пяти сотен футов под землей. Что касается глушилок, то они им не помеха.
– И ты уверен, что датчики невозможно обнаружить?
– На сто процентов.
Адам провел кончиками пальцев по бедрам, обтянутым тренировочными брюками.
– Жаль, что мы не можем вживить их ей под кожу.
Боже. Насколько бесполезной он меня считал?
– Я их не потеряю. – Упершись локтем в стол, я подперла щеку кулаком. – А если они конфискуют жемчуг, то найду способ связаться с тобой. У кого самый простой номер телефона, который легко запомнить?
– Если их конфискуют, у тебя не будет времени связаться с нами, потому что негодяи будут знать, что ты работаешь против них, и…
– Жемчуг из Элизиума. – Бун вцепился в край стола. – Его нельзя сломать.
Адам перевел взгляд на друга.
– Дов дал их тебе?
Бун покачал головой.
– Я снял их с одного из ожерелий матери. Она не заметит. – Он оттолкнулся от стола и направился к холодильнику, затем схватил бутылку сока и разом выпил половину. – Эй, Леви! Скажи Адаму, сколько их у ama.
Леви вытащил один наушник.
– Наш отец дарит ей новое ожерелье на каждую годовщину, и сейчас они празднуют сто шестую. Она не заметит.
Адам скрестил руки на груди, вернув внимание ко мне.
– Я спрошу в последний раз, Найя: ты уверена, что хочешь внедриться в миссию «Девушек Круга»?
– Уверена.
Леви поднял глаза от своего экрана.
– Один клик – и ее не будет в списке.
Ее? Он же не мог говорить про меня?
Взгляд Адама переместился на Леви, затем на меня.
– Она сказала, что уверена, так что ничего не меняй.
Он имел в виду меня.
– Эй, Леви, может ты и получаешь приказы от Адама, но это мое задание. И мне решать.
Бун бросил пустую бутылку в мусорную корзину, где она звякнула о другие выброшенные стеклянные предметы.
– Леви. Ну же, брат, будь вежливым.
Леви расправил плечи, отчего они показались еще более узкими под растянутым хлопком.
– Она не часть команды.
– И ты тоже перестанешь ею быть, если будешь неуважительно относиться к Найе или к кому-либо еще, будь то хранитель или нет. – Тон Адама не допускал возражений. – Я серьезно, Леви. Извинись, или ты вылетишь.
Моргнув, я взглянула на Адама, будучи удивленной тем, что он готов пожертвовать товарищем по команде ради постороннего. Конечно, он устроил шоу, чтобы завоевать мое доверие.
Ворчливое «прости» наконец сорвалось с губ Леви.
– Смотри на нее, когда говоришь, – прорычал Адам, – и, черт возьми, отнесись к этому серьезно.
Глаза Леви вспыхнули сердитым голубым светом, когда он взглянул на меня поверх планшета.
– Прости, Найя. – В его голосе по-прежнему не чувствовалось сожаления.
Я кивнула в знак того, что услышала.
– Кто-нибудь из вас может вызвать мне такси, чтобы я сумела вернуться в гильдию?
Адам кивнул в сторону гаража.
– Я отвезу тебя. Иди к мотоциклу. Сейчас подойду.
Поблагодарив Буна за снаряжение для ушей, я встала и направилась в гараж, но тут вспомнила, что бросила свой бомбер на стойку для штанги.
– Забыла кое-что в спортзале.
Как только я переступила порог, мой взгляд упал на поролоновые маты. Сначала я не заметила своего сверкающего пера, и мой пульс ускорился. Если бы Адам поднял его, это означало бы, что он заинтересован в…
Но тут что-то блеснуло. И вовсе не оседающая пыль.
Я увидела свое перо.
И оно вполне отчетливо говорило, что парень не заботился о том, чтобы узнать меня получше.
Глава 18
Адам
Ангельский факт #28
Крылья не всегда используются для полетов.
После того как я отвез Найю в гильдию, то сразу же отправился навестить родителей в Вене. Только apa, вечная сова, не спал. Я сидел с ним в кафетерии, пока он пытался накормить меня тортом, его любимым средством от всех болезней, будь то сердечные, душевные или телесные.
С тех пор как я сказал отцам, что порвал с Эмми, они решили, что мой повышенный уровень стресса и плохое настроение являются побочными эффектами разрыва. И я определенно переживал из-за одной девушки, но вовсе не из-за Эмми.
Я раздумывал над тем, чтобы рассказать отцу правду. Признание помешало бы Найе оказаться в постели с Робби Данмором, но в конечном итоге это обрекло бы на гибель и нас с Довом, а я слишком эгоистичен, чтобы пролить свет на наши запретные дела.
Я покрутил вилку.
– Не волнуйся. Мое взбалмошное сердце быстро исцелится, apa.
В ответ на мою шутку он улыбнулся и покачал головой.
Прежде чем он решил попытаться разобраться в том, что пошло не так в моих отношениях, – а apa не любил ничего сильнее сердечных дел – я рассказал о своем нынешнем грешнике-паразите. Выбранное мной определение заставило его улыбку увянуть и вызвало тихо сформулированную просьбу относиться к людям с состраданием.
– Некоторые не заслуживают сострадания, apa.
– Все заслуживают сострадания.
– Даже Тройки?
На долгое мгновение он замолчал.
– Зависит от их грехов. Но да, Адам, даже они.
– А как насчет нефилимов?
Он сглотнул, подняв взгляд на фреску, украшающую потолок. Ее нарисовал мужчина, который отказался от своих крыльев, потому что Элизиум не послушал его просьбы растить детей в стране ангелов до церемонии обретения ими костей крыльев.
Переведя взгляд на меня, apa пробормотал:
– Отсутствие крыльев не говорит об отсутствии сердца.
Мой отец сострадателен до мозга костей. Оба отца таковы, но apa из тех людей, кто прощал еще до того, как обидчик начинал извиняться.
Мы поболтали о Ноа и его миссии, затем о двух недавних вознесенных нашей гильдии. Когда я встал, чтобы уйти, apa затронул тему моих потерянных перьев.
Я пришел подготовленным.
– Если Сераф Ашер отменит правило об использовании ругательств, я стану еще вот на столько – я поднял руки вверх, ладонями друг к другу, но на довольно приличном расстоянии – ближе к бессмертию.
– Adamleh, – вздохнул apa. – Человеческие языки очень богаты, а твой разум изобилует воображением.
Другими словами: прояви творческий подход.
Провожая меня обратно через поток, он добавил:
– Когда в следующий раз увидишь Селесту, попроси у нее несколько советов. Она невероятно красочно ругается.
При упоминании матери Найи у меня участился пульс, потому что еще одним талантом Селесты было разбавлять непрозрачность наших умов так же, как она разбавляла свои краски. Эта женщина могла видеть вас насквозь, если вы не проявляли осторожность. Я надеялся, что Найя научилась защищать свой разум, иначе мы все окажемся в беде.
Несмотря на то что мне не удалось сбросить заботы с плеч, после встречи с отцом я почувствовал себя на удивление легче. Но эта легкость улетучилась, как только я вышел из здания гильдии Чикаго и мне на плечи вновь навалились и дело Фелисити Голд, и предстоящее задание Найи.
Я мчался на байке по улицам, залитым закатным солнцем, и мое настроение мрачнело вместе с небом. К тому времени, как я добрался до нашего дома, во мне не осталось ни намека на легкость.
Найя провела с моей командой всего час, но я почему-то мог представить, как она стоит возле груды обломков Буна, обменивается шутками с Ноа, дарит Галине те самые улыбки, от которых ее узкий подбородок становится еще более изящным, и как обвивает свои женственные изгибы блестящими крыльями. Каким-то образом я чувствовал ее запах. Я поднял воротник футболки и понюхал его. И я продолжал это делать, даже когда вошел на кухню.
Болтовня и смех стихли при моем появлении, а брови ребят взлетели вверх. Я отпустил хлопок и направился к месту, которое они для меня освободили. Громкий плейлист, который Бун включил, эхом отражался от моего раскалывающегося черепа.
Меня редко одолевали головные боли, но экспедиция «Девушек круга» настораживала и до Найи. Теперь же…
Теперь…
Я подыскивал слово, чтобы выразить, насколько чертовски тревожным стало это дело. На миг у меня появилась мысль запереть Найю здесь против ее воли, но так я бы только спровоцировал ее отца покинуть кварцевые стены, и, хотя мне все равно, если бы он застал Найю врасплох в середине миссии, все же не хотелось, чтобы архангел появился в нашем штабе.
Я положил большую порцию вегетарианской лазаньи, приготовленной Ноа, на тарелку.
– Как прошла встреча с другом Фелисити?
– Информативно. – Галина соскребла застывший сливочный соус и слизнула его с вилки. – Я узнала, что Фелисити была Старшей.
Я ждал, пока Галина добавит хоть слово. Когда она этого не сделала, я спросил:
– Что значит «Старшей»?
– «Старшая» – сокращение от «Старшая Сестра». Такая школьная программа наставничества, в рамках которой старшие дети помогают младшим. Так вот, она помогала этой девочке с трудностями в обучении. – Галина положила телефон рядом с моей тарелкой, затем увеличила изображение темнокожего подростка с короткой стрижкой и майкой с надписью «Справедливость для Фелисити». Девочка стояла перед унылым сетчатым забором, обнимая фотографию Фелисити в рамке.
Я прокрутил страницу до надписи: «Каллиопа Андервуд, 15 лет, восемь лет спустя после того, как ее Старшая Сестра покончила с собой». Фотография сделана четыре года назад, сразу после того, как один из парней, изнасиловавших Фелисити, получил условно-досрочное освобождение.
– Этот парень еще жив, – сказал Леви. – Но взгляните сюда.
Он пододвинул ко мне планшет. На экране высветилась фотография шести парней, закинувших руки друг другу на плечи и стоящих перед домом студенческого братства. Я проверил фотографию светловолосого качка, названного в статье Галины, и, конечно, нашел его на снимке Леви.
Кожу начало покалывать. Несмотря на то что пятнадцатилетняя Каллиопа была юной, в ней уже чувствовалось что-то свирепое. Сейчас ей девятнадцать. Возможно, она учится в колледже.
– Есть ли у нас адрес Каллиопы Андервуд?
– Она живет со своим дедушкой, бывшим тренером по физкультуре. И угадайте: где он преподавал? – Галина повернулась на скамейке и села, скрестив ноги. От волнения у нее подкашивались колени. – В том же колледже, где учились эти шестеро.
Покалывание усилилось, пока живот не стал таким же твердым, как кулак, зажавший вилку. Я обвел взглядом стол.
– Он – тот, кого мы ищем.
– Или… – протянула Галина. – Она.
– Или они работают в команде. – Ноа поднес к губам бутылку пива, сделал глоток, затем опустил ее. – Это прощальный подарок от моей любимой чернокрылой неоперенной?
– А?
– Синяк, который у тебя вот… – Галина прижала кончик пальца к моему подбородку, пробуждая тупую боль, которую я приписал сжатой челюсти, – …здесь.
Я резко дернул головой.
– Обязательно тыкать пальцем мне в лицо? – пробормотал я.
– Сложно устоять, – ухмыльнулась Галина. – Кстати, ты не передумал насчет пера?
– Какого пера?
– Того, что у тебя под задницей. – Она перевела взгляд на тени под скамейкой.
Точно. Перо. Первое, которое потеряла строгая неоперенная. Первое из двух.
– Избавься от него.
Галина спрыгнула со скамейки и присела. Прежде чем я успел спросить, с чего бы пылесосу быть под кухонным столом, ее взгляд стал пустым. Я оттолкнулся от стола и схватил ее за запястье, но к тому времени, как отдернул его, перо уже рассыпалось в сверкающую пыль.
– Ох, чертов Абаддон, Галина, я имел в виду использовать пылесос.
Несколько секунд спустя она моргнула, выходя из транса.
– Ты не упомянул о способе.
Она встала, хрустнув спиной.
– Наш агент под прикрытием – очень милое создание. Хочешь знать, что…
– Нет.
Общие воспоминания создают связь, а я и так связан с достаточным количеством неоперенных. Кроме того, мне не хотелось еще одного напоминания о миловидности девушки, потому что она могла только навредить, а мой разум уже и так придумывал способы, которыми Робби Данмор собирался расколоть душу Найи, как орех, и дать ее незапятнанному свету просочиться наружу.
Раздраженный отсутствием контроля над ситуацией, я вскочил со скамейки и открыл дверцу морозильника, затем схватил бутылку «Грей гус» и отнес ее на стол. Я наполнил водкой свой пустой стакан для воды.
– Чувак, – сказал Бун. – Это повредит твоим крыльям.
– Я что, выгляжу так, будто мне есть до этого дело? – проворчал я в свой стакан с вязкой жидкостью.
Ноа посмотрел на меня с беспокойством.
– Не смей добавлять свои нотации.
Он глубоко вздохнул, встал и взял тарелку, затем поставил ее на пустые блюда Галины и Леви.
– Надеюсь, водка исправит твое настроение.
Пока напиток распространял огонь в груди, медленно, но неуклонно гася трещащие нервы, я набросился на лазанью. Остальные снова начали болтать о деле Фелисити. После того как мы договорились встретиться с Каллиопой и ее дедушкой на рассвете, я отключил и их, и музыку, погрузившись в свои мысли.
Одно дело почти завершено. Осталось более напряженное.
Я прокручивал в голове все сценарии того, что могло случиться с «Девушками Круга». И каждый из них вызывал новую волну ярости. После двух порций лазаньи и новой стопки водки моя кровь закипела, а крылья лишились пера. Я встал так резко, что скамейка покатилась назад, чуть не сбив Галину с ног.
– Куда ты собрался? – Чтобы устоять, она ухватилась за стол и уперлась босыми ногами в землю.
– Прокатиться.
Водка не помогла исправить настроение. Может, еще один глоток свежего воздуха пойдет на пользу. Позитивное мышление в деле.
Единственное, что могло бы успокоить мои нервы, – звонок Найи с новостью о том, что она отказывается от участия.
Сев на байк, я вытащил телефон из кармана тренировочных штанов и открыл ее контактную информацию, которую Леви прислал, когда я ждал ее возвращения из Jardin Japonais несколько часов назад.
Казалось, что прошли дни.
Недели.
Я нажал на ее номер телефона и открыл пустое сообщение. Затем уставился на цифровую клавиатуру, пока буквы не начали расплываться.
Я напечатал:
Не делай этого. Тебе причинят боль.
Потом стер сообщение и напечатал новое:
Я надену серьги на Эмми, и мы сможем контролировать ситуацию дистанционно.
Затем стер и это, потому что: да какого черта происходит?
Я собирался позволить играть с огнем своей бывшей девушке, но не Найе? Это к Эмми мне стоило мчаться и просить отказаться от поездки. Она всего лишь человек, смертная. Готов поспорить, что ее почти не пришлось бы уговаривать. Второй шанс на отношения со мной, возможно, даже помог бы.
Мои барабанные перепонки затрещали при воспоминании о ее голосе, а кожа зудела при мыслях о прикосновении. Какой же я все-таки идиот.
В конце концов я напечатал:
Это мой номер. Сохрани.
Я убрал телефон, вцепился в ручки байка, чтобы завести его, и помчался по тихому пригородному району к залитому лунным светом озеру.
