Оливия Вильденштейн
Звёздный свет
Вероятно, чтобы разрядить напряжение, Галина сказала:
– Хорошо, что в нашем пари мы не указали количество часов.
Бун снова застонал, усаживаясь за деревянный обеденный стол.
– Итак, какова твоя роль в группе, Бун? – спросила я. – Кроме мытья туалетов?
Галина хихикнула.
– Я мастерю всякие штуковины.
Верно. Ноа называл его умельцем.
– Так это ты снабдишь меня GPS?
– Я? – Он бросил взгляд в сторону Адама. – Эм… зачем?
Чернокрылый лидер команды поднес бутылку с водой к губам, но пить не стал.
– Найя не желает отказываться от миссии «Девушек Круга». Я предложил оказать ей немного технической поддержки, чтобы мы могли прилететь и спасти ее задницу, когда Данмор поймет, что она не та, за кого себя выдает.
Мои пальцы сдавили тарелку, которую мне подал Ноа. Обладай я сверхчеловеческой силой отца, керамика бы разбилась вдребезги. Не реагируй. Не реагируй.
Но я не сдержалась.
– Спасти мою задницу? Знаю, что ты считаешь меня слабой неоперенной, но я не нуждаюсь в спасении. Если это единственная причина, по которой ты предложил мне устройство слежения, то, полагаю, я зря потратила время. – Мои пальцы задрожали так сильно, что торт покачнулся.
Ноа шагнул ко мне и вложил в руку ложку, эффективно заслоняя Адама.
– Никто не считает тебя слабой. Слабак не подписался бы на полевую службу. А теперь попробуй мой десерт и скажи, что это лучший торт в истории шоколадных тортов.
Хотя аппетит у меня пропал, я отнесла тарелку к столу и села на скамейку напротив Буна, чьи каштановые волосы торчали во все стороны так же, как и края стола.
– Когда ты вылетаешь в Венесуэлу?
Я сунула ложку в горку тающего мороженого и покрутила ее, пытаясь унять свое раздражение, чтобы не выплеснуть его на других.
– В понедельник. Завтра мы отправляемся в поместье Данморов на окраине Лондона, чтобы они могли подготовить нас к гуманитарной миссии.
Галина опустилась рядом со мной, подтянув колено к груди.
– Звучит чертовски сомнительно.
– Устройство слежения, Бун. Принеси. – Адам оттолкнулся от кухонной стойки.
Бун вскочил на ноги. Боже. Как они терпят этого противного чернокрылого?
– Остальных девушек ты тоже снабдишь устройством слежения?
– Нет. – Адам примостился во главе стола, прокручивая крышку бутылки.
– Почему?
– Потому что у нас нет пятидесяти одного устройства слежения.
Бун замер между дверными косяками гаражной двери.
– Найя, у тебя уши проколоты?
Нахмурившись, я потрогала мочки.
– Да.
– Супер. – После этого странного вопроса он скрылся в гараже.
Когда я отломила кусочек торта, справа от меня раздалось негромкое шипение.
– Ты притащил ее сюда?
Ну и тебе привет, малыш.
– Разве ты не рад, что не принял мое пари, Леви? – Галина оперлась локтем на стол и подперла щеку раскрытой ладонью, глядя на вошедшего мальчишку с гривой взлохмаченных каштановых волос. – Твой брат теперь дежурный по туалетам.
Значит, Бун – брат этого парня… На несколько лет старше, как мне показалось.
– Это вся команда или есть кто-то еще?
– Вся. Я и четверо парней. – Галина вздохнула. – Напомни, почему ты не присоединяешься к нам?
– Потому что Адам боится моего отца.
Он фыркнул.
– Ни черта я не боюсь твоего отца. Просто не хочу, чтобы он вмешивался, ведь весь Элизиум знает, как он одержим своей драгоценной дочуркой.
Я взглянула на него.
– Заботлив. Не одержим.
– Суть, черт возьми, одна, наследница.
Несмотря на отсутствие у стула спинки, я откинулась назад.
– Ты ведь понимаешь, что глупо называть меня наследницей, поскольку я не могу унаследовать титул отца?
Брови Адама сошлись над изумрудными глазами, превратив их в тени леса в сумерках.
– Я предлагаю вынести кандидатуру Найи на голосование. – Глаза Галины сверкнули, вторя ее многочисленным серьгам.
– Нет. – Адам сжал бутылку, и тонкий корпус хрустнул. – Не будет никакого голосования. Это моя команда, и Найя нам не подходит.
Галина взмахнула рукой.
– Еще это команда Дова, и он одобрил ее, помнишь?
– Но был ли у него настоящий выбор? – Адам взглянул на Ноа, который поморщился, закрепляя верх мешка с мукой зажимом.
– Она более квалифицированна, чем я, и все же ты взял меня в команду. – Сказал ли Ноа это, чтобы отвлечь внимание от своей чрезмерной болтливости?
Щеки Адама втянулись от раздраженного вздоха.
– Ты принес довольно много пользы.
Хотя он не добавил, что Найя этого не сделает, его мнение о моей ценности – или скорее ее отсутствии – прозвучало громко и ясно. В глазах Адама, единственное, что я могу сделать, – впутать в их дела своего отца.
Галина бросилась на мою защиту.
– Временами ты такой бестолковый, Адам.
Я подняла руку, чтобы остановить их пререкания.
– Не желаю, чтобы вы, ребята, ссорились. Тем более что я даже не хочу получить место в команде. – От резкого укола в лопатке моя ложка выскользнула из пальцев и громко звякнула о тарелку.
Шок пронзил меня, заставив резко выпрямить спину. Мои крылья расправились, вибрируя от резонирующей боли. Я дышала, пока электрический ток не перестал пульсировать в правой части тела.
Даже не глядя на пол, я поняла, что произошло.
Перо только что отцепилось от моего тела.
Я подумала о Рейвен, о том, как она была уверена, что они прилипли ко мне неестественным образом.
А потом задумалась об отце, о том, как он будет разочарован, если посмотрит мой счет. Ama тоже разозлится? Будучи неоперенной, она потеряла столько перьев, что я сомневалась, что разочарование станет ее главным чувством. Но ей точно будет любопытно узнать причину, и это будет стоить мне еще одного пера, поскольку я не могла проболтаться об Адаме и его команде хранителей.
Увлажнив губы кончиком языка, я подтянула крылья к спине и наконец взглянула на мерцающее на паркетном полу темное перо.
Теперь, когда боль утихла, утрата казалась значительной. Став вехой, которую я хотела не то чтобы отпраздновать, но точно отметить, потому что я наконец-то почувствовала себя нормальной.
Я подняла ложку.
– Никогда раньше не теряла перья. Даже не была уверена, что могу. – Отделив кусочек шоколадного торта с растаявшим мороженым, я поднесла его к губам.
Возможно, меня должно волновать то, что потеря пера раскрыла мою ложь и последующее отчаяние, связанное с желанием получить место в команде, но – как сказала бы ama – нет мне до этого никакого чертова дела, меня слишком поглотили другие эмоции.
Теперь еще и торт. А я-то думала, что потеряла аппетит…
– Он потрясающий, Ноа.
Розовокрылый истинный уставился на меня вместе с остальными.
– Что? – Я провела большим пальцем по губам, надеясь, что шоколад не размазался.
Взгляд Адама проследил за моим пальцем.
– Что значит, ты не была уверена, что сможешь потерять перья?
Ох. Я опустила руку обратно на стол и пожала плечами.
– Моя лучшая подруга уверена, что из-за особого цвета они неестественно прилипали к моим костям, поскольку все остальные теряют перья, а у меня до сегодняшнего дня не выпадало ни одного.
Галина подняла голову с ладони.
– Постой… это первое перо, которое ты потеряла?
Я кивнула.
Она покрутила серьгу в носу, косясь на мое перышко.
– Будешь его поднимать?
Я положила в рот еще один кусочек торта. Хотела ли я вновь пережить прошлое? Боясь, что это омрачит мое нынешнее спокойное состояние, я покачала головой.
Она согнулась, чтобы дотянуться до него.
– Можно мне?
– Нет, – рявкнул Адам.
Галина замерла.
– Перо принадлежит Найе, ей и решать.
Вена на виске Адама судорожно запульсировала. Очевидно, он не хотел, чтобы Галина подбирала мое перо, но почему? Может, боялся, что это нас сблизит и тем самым усилит ее желание взять меня в команду? Прикосновение к чужому перу сродни интимному опыту, не в сексуальном плане, а в психологическом, потому что ты касаешься чьей-то души.
И тут меня осенило, что можно использовать эту потерю в своих интересах.
– Вообще-то, я думаю, что это тебе стоит поднять его, Адам. Так мы немного решим проблему доверия, что будет полезно для совместной работы.
Он вздрогнул. Ага… Не ожидал, что я предложу ему место в первом ряду в моей душе.
Оправившись от удивления, он нахмурился и сделал шаг назад.
– Я не подбираю чужие перья, Найя. Кроме того, твое прошлое не повлияет на мое доверие. Только на восприятие твоих навыков. Так что если ты закончила с чаепитием…
– Закончила. – От раздражения тон моего голоса опустился на целую октаву. – Давай покончим с этим.
Я перекинула ноги через край скамейки, чтобы встать. Своими движениями я стараясь не задеть перо, хотя и знала, что не могла впитать воспоминания через подошвы ботинок. Схватив тарелку, я понесла ее к раковине, где вымыла ее так энергично, что пена летела во все стороны. Поставив темную керамику на сушилку, я повернулась.
– Здесь будем драться?
– В спортзале. – Адам кивнул в сторону двойных дверей, через которые ранее вошли Леви с Буном.
– Хочу на это посмотреть. – Галина встала, потирая ладони.
– Разве у тебя не назначено встреч, Галина? – спросил Адам. – С какой-нибудь подружкой детства. – Его слова звучали не вопросительно. Они напоминали элегантный отказ.
Галина взглянула на большие часы, висевшие над дверным проемом, и вздохнула.
– Черт. Я действительно хотела увидеть, как Адаму надерут зад. Ноа, запишешь для меня?
– Никакого видео. Никаких зрителей, – низким, но резким тоном сказал Адам.
Боялся ли он, что остальные потеряют к нему уважение, если он пропустит несколько ударов, или же не хотел свидетелей, потому что собирался использовать грязные приемы?
Глава 15
Адам
Ангельский факт #256
Зачастую ангелы ведут себя совсем не по-ангельски.
Галина задержалась в дверях гаража.
– Прощаемся или я еще застану тебя здесь?
Найя ласково улыбнулась Галине, подливая масла в огонь обожания, который шорим питала к дочери серафима.
– Думаю, все зависит от Буна.
– Он работает быстро, так что ее здесь уже не будет, – сказал я, бросив многозначительный взгляд на Галину, потому что Найю нельзя воспринимать как честного игрока. У нее в рукаве припрятан козырь.
– В таком случае было очень приятно познакомиться с тобой, Галина, и я искренне надеюсь, что мы еще встретимся. Либо здесь, либо в Венесуэле.
– Я тоже. Удачи, милая. – Полностью проигнорировав мое деликатное предупреждение, Галина подмигнула Найе и только потом ушла, бесшумно покачивая горстью разноцветных помпонов, прикрепленных к молнии ее кожаного рюкзака.
– Я могу взломать список и стереть ее имя. – Леви смотрел на меня со скамейки.
Мой взгляд метался между экраном его планшета и раковиной, где Ноа придвинулся к Найе, чтобы прошептать ей что-то на ухо.
– Что скажешь? Мне его стереть?
– Сначала мне нужно поговорить с ее сводным братом. Попробовать убедить…
– У Найи есть сводный брат? – спросил Леви.
Я оторвал взгляд от Ноа и Найи, продолжавших тихо болтать.
– Я говорил про Эмми.
– Ох. – Леви провел рукой по своим непослушным волосам. – Могу убрать и ее имя тоже. Но я имел в виду…
– Я понял, кого ты имел в виду. Дай сначала оценить, как она дерется. – Я поставил пустую бутылку из-под воды на стол и повысил голос. – Вы двое закончили тратить мое время?
Ноа искоса взглянул на меня, а затем сказал достаточно громко, чтобы я услышал.
– Он всегда напоминает ослиную задницу, когда волнуется.
Прежде чем Найя решила, что мое беспокойство связано с ней, я произнес:
– Сейчас я волнуюсь только о том, что кое-кто может загубить дело, на которое я потратил последние два года. Уничтожение преступных организаций, независимо от их размеров и масштабов, требует обучения, подготовки и самоотдачи. А не поедания сладостей и флирта. Это относится и к тебе, Ноа.
Друг попытался подорвать мой авторитет, демонстративно закатив глаза.
– Найя. В спортзал. Сейчас же.
Она прищурилась, подходя ближе.
– Ты понимаешь, что использование слова «пожалуйста» никак не умалит твое позерство.
Мое позерство. Я фыркнул, затем продолжил бороться с весельем, пока она шла впереди меня в спортзал. А также не сводил глаз с серебряных крыльев, вышитых на ее куртке.
Да что не так с ангелами, которые пытаются рекламировать свою сущность? Разве не достаточно просто знать об этом?
Найя остановилась так внезапно, что я врезался прямо в эти серебряные крылья.
И замер.
Даже не знаю почему. Это не настоящие крылья, а лишь вышитые нитками плоские копии.
Найя оглянулась через плечо. Наверное, мне следовало бы извиниться, хотя технически это она спровоцировала столкновение, но я все еще пытался осознать причину того, что превратился в статую.
Запустив пальцы в волосы, я обогнул ее и пулей помчался к матам.
– Мне снять обувь? – спросила она, стягивая с себя куртку и бросая ее на стойку для штанги.
– Без понятия, Найя. Если собираешься спрашивать Робби Данмора, стоит ли тебе разуться, то, конечно, снимай свою блестящую обувь.
– Ты такой… Такой…
Из ее невидимых крыльев вылетело перо. Должно быть, из позера я превратился в нечто более ужасное.
Сделав неглубокий вдох, Найя целую минуту смотрела на сверкающий черный пух, прежде чем закрыть глаза и зажмуриться так сильно, что по ее щеке скатилась бисеринка пота. Или это слеза?
Неужели я так сильно ее обидел?
– Ты плачешь?
– Я в порядке, – процедила она, явно подтверждая обратное. А может, с ней действительно все хорошо, раз она не потеряла ни перышка после того, как заявила об этом.
Найя подошла ко мне и пихнула двумя раскрытыми ладонями в грудь, заставив отшатнуться.
Кто-то жаждал крови.
Когда ее колено устремилось к той части меня, которую мне бы не хотелось повредить, я блокировал удар, затем развернул Найю и зажал в удушающем захвате, стараясь не раздавить ей гортань. Несмотря на все мои разговоры о том, что не стану ее щадить, я не собирался причинять девчонке вред.
Ее вена сильно вздулась под моим предплечьем, когда она повернула голову и укусила меня за ухо, не настолько сильно, чтобы пустить кровь, но достаточно, дабы напугать. В то же мгновение, как моя хватка ослабла, она опустила подбородок, просунула голову прямо сквозь слабую петлю рук и опустилась на корточки.
Не успел я полностью прийти в себя, как Найя, опершись на ладони, выставила ногу, сбивая меня на мат.
С довольным взглядом она поднялась с корточек.
– Успокоился?
Воздух застрял где-то глубоко внутри меня:
– Нет.
Найя уставилась на меня большими, непостижимо темными глазами.
– Я только что сбила тебя с ног. Что еще тебе нужно? Чтобы я тебя вырубила?
– Даже если вырубишь, я не успокоюсь.
– Почему?
Я повторил ее движения за вычетом покусывания ушей. Колени Найи подкосились, и она ударилась спиной о мат.
Прежде чем она смогла перевернуться, я оседлал ее бедра и прижал запястья к полу.
– Потому что ты собираешься лечь в постель с Робби Данмором, Найя, а не со случайным нариком или любителем игрищ с ножом.
Найя стала извиваться, ее футболка натянулась на груди и задралась, обнажив кусочек кожи. Эта девушка настоящая загадка – сильная и нежная, дикая и спокойная. Прежде чем она успела заметить цепную реакцию, которую ее движения вызвали в моем теле, я вскочил на ноги и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Она так долго раздумывала, что я начал опускать ладонь, но затем Найя вложила свою руку в мою, принимая помощь.
Уже собирался высвободить пальцы, но она зажала мои фаланги и вывернула запястье, другой рукой потянувшись к паху, хватая меня за яйца.
Я застыл, не зная, двигаться мне или оставаться неподвижным.
Ее пальцы сжались, захватив все внимание моего члена. Да и мозга тоже, если уж на то пошло.
Найя приблизила губы к моему уху, ее сладкое дыхание согрело еще влажную мочку, и прошептала голосом оператора сексуальных услуг по телефону:
– Если я окажусь в постели с Робби Данмором, Адам, можешь не сомневаться, тотчас оторву ему эту часть тела.
Ее угроза и хватка должны были удерживать мое внимание, и все же кровь забурлила от едва сдерживаемого ужаса перед образом, который она только что подкинула моему воображению, – того, как она соблазняет Робби Данмора.
Прищурившись, я взглянул на пульсирующие точки ее зрачков, на решительно сжатую челюсть, которая каким-то образом сохраняла мягкость на фоне ярости.
– Нет особого смысла отрывать гениталии мертвецу. Если не планируешь покончить с этим… – Она могла интерпретировать мои слова по своему усмотрению. – Отпусти. Меня.
Ее пальцы лишь сильнее сжали мой пах и руку.
– Хочешь драться грязно, Найя? Отлично. Давай драться грязно.
Глава 16
Найя
«Нет особого смысла отрывать гениталии мертвецу».
Что это вообще значит?
Прежде чем я успела спросить, Адам перехватил мои запястья и завел за спину, а затем прижался ко мне вплотную, заставив меня попятиться. Он держал так крепко и столь быстро двигался, что я была уверена: вот-вот впечатает меня в зеркало, которое тянулось от пола до потолка.
Я приготовилась к удару. Хотя моя спина уперлась в стену, столкновение вышло мягче, чем я ожидала. Полагаю, Адам не хотел платить за ремонт, а замена зеркала вылилась бы в круглую сумму.
Насколько смогла, я вывернула шею назад.
– Теперь мы закончили?
– Я пытаюсь помочь тебе, Найя, а не выбесить. Почему, во имя Абаддона, ты так злишься?
– Потому что ты обращаешься со мной как со слабачкой и постоянно напоминаешь, что я помеха.
– Я просто пытаюсь выявить твои сильные и слабые стороны. – Голос Адама ласкал слух. – Узнать, подходишь ли ты для этой работы.
– Только вот выбор за мной, а не за тобой. – Я попыталась отпихнуть его, но лишилась рычагов воздействия. – Мне надоело доказывать тебе свою правоту. – Разозлившись, я прорычала: – Отпусти меня, Адам.
– Заставь меня. Заставь отпустить.
Я перекатилась на носках и врезалась лбом ему в челюсть.
Хоть и не сломала Адаму ни одной кости, моя атака ослабила его хватку на моих запястьях. Еще никогда я не боролась с такой агрессией, ни против офанимов, занимающихся боевыми искусствами, ни против человеческих мастеров с черными поясами, которых находила, чтобы освоить больше приемов.
Адам потер покрасневшую кожу, сверкнув глазами. В них плескалось удивление. Возможно, презрение. Но точно не восхищение. Когда он так и не отступил, я обошла его.
Вытянув руку, Адам обхватил меня за талию, крутанул назад, пока я не столкнулась с зеркалом, а затем прижался ко мне, обездвижив, как муху.
– Ты только начала проявлять свою силу.
– Я приехала в Чикаго, потому что ты обещал мне помочь, а не для того, чтобы меня оценивали и запугивали. – Мое рваное дыхание затуманило посеребренное стекло под щекой. – До сих пор ты не научил меня ничему, кроме того, что я не какая-то диковинная новая порода неоперенных с приклеенными перьями.
Я покачала головой, бесполезно скользя щекой по зеркалу. Хватка Адама не ослабла, но его тело стало жутко неподвижным.
– Как получилось, что ты никогда не теряла ни одного пера?
– Я активно стараюсь ни о ком не думать плохо, даже о грешниках, и уклоняюсь от правды, но никогда не лгу. Можешь уже отпустить?
На этот раз Адам послушался. И даже сделал шаг назад, пока я поворачивалась, закипая от ярости.
Его губы долгое время оставались сомкнутыми, прежде чем он пробормотал:
– Надеюсь, ты готова расстаться с бо́льшим количеством перьев, потому что тебе придется лгать и прибегать к незаконным методам в качестве хранителя.
– Как я уже говорила, я впереди всех неоперенных по количеству заработанных перьев, так что не считаю это проблемой.
– Как бы ты ни делала вид, что тебе плевать на свои крылья, уверен, твой отец иного мнения. Что будешь делать, когда он спросит, почему ты линяешь? Что ты ему скажешь?
– Скажу, что пытаюсь спасти людей. И пока ты не предположил обратное, я не сдам тебя и твою команду.
Адам прищурился одним глазом, будто не верил мне.
– Почему ты думаешь, что он будет против? Ama считает, что хранители должны существовать, и мой отец согласен. Я слышала, как они обсуждали этот вопрос.
– Если он считает, что хранители нужны, то почему не поднял этот вопрос на Совете Семи?
– Потому что все еще добивается ратификации других законов. – Мое дыхание наконец-то выровнялось. – Он считает, что, если сразу внести слишком много изменений, это приведет к обратному результату.
Хотя взгляд Адама оставался напряженным, линия его плеч немного расслабилась.
– Если твой отец такой сторонник хранителей, почему пытаешься примкнуть к нам за его спиной?
Я затянула хвост.
– Потому что он считает, что хранителями должны быть только вознесенные.
Скрип половиц и негромкие шаги привлекли мое внимание к дверному проему.
Бун заглянул внутрь, склонив голову набок.
– Я закончил. А вы?
– Мы тоже. – Я прошла по черным поролоновым матам, не обращая внимания на упавшее перо. Его вид больше не причинял мне боли, но все равно тревожно наблюдать, как часть меня лежит там, не принося пользы.
– Твое перо, Найя.
Остановившись, я бросила взгляд через плечо.
– А что с ним?
– Разве не собираешься его поднять?
Я постучала пальцем по виску.
– Я помню каждого грешника, которому помогла.
Временами я даже вспоминала тех, кому не помогала.
Грешников, которые существовали только в моем воображении.
Я спрашивала Миру, могут ли мои странные и яркие сны быть предвидениями. Усмехнувшись, она сказала, что предвидений не существует. Ирония в словах сверхъестественного существа, но кто я такая, чтобы сомневаться в том, кто существует со времен эпохи Возрождения?
Я указала на перо.
– Подними его. Может, оно убедит тебя, что я не так уж бесполезна.
