Ольга Васильевна Чемерская
Синеока, что делать?
– Мне нравится этот глубокий изумрудно-зелёный цвет! Берём зелёный! – откуда не возьмись появился Лавр, пристраиваясь на сиденье машины, и Синеока сдалась. Они и без того сильно задержались в салоне.
– Зелёный так зелёный! Будет мимикрировать, как берегини…
Цвет «хамелеон» красиво переливался с изумрудно-зелёного на красновато-рыжий…
Лиана
Лиана злилась, сама не понимая почему. Когда она ушла из Кедровой заимки, уже всё было кончено. Они с остатками лесавок, леших, житников и купалок какое-то время ютились на окраине распаханного поля, за границей магического круга. Только житнику соседство с полем нравилось, но без магии и русское поле стало не мило.
Спиленный тысячелетний кедр постепенно остывал, теряя силы и магию. Лесной народ Кедровой заимки пустился в бега. Они интуитивно определяли куда можно пойти и как далеко находится место силы. Болотник по кочкам добрался до владений берегинь и там осел. Кления с подружками, хоть и не сразу, тоже нашли себе новый дом. Но не все лесавки могли спокойно перейти в мир берегинь, да те бы всех и не приняли – слишком мало места. Кроме того, Лесавки селились в старых древесных стволах, настолько больших, чтобы укрыться и чувствовать себя уютно. А молодой сосновый лес, плотный и смолистый, плохо подходил для них. Кто-то из купалок поселился в Овсянке, на границе владений берегинь. Но Овсянка – речка маленькая. В Земляничном озёре тем же купалкам не хватало кислорода. Речная вода движется, вбирая много воздуха, а озёрная стоит колом, поэтому в Лисий Бор они не пошли.
Для многих дорога принесла гибель. Купалки и водянки пересыхали… Пересохшие волосы – это верная смерть. Говорят, купалка, промаявшись в поисках водоёма, могла выродиться в лохматку. Дичала купалка и характер у неё становился скверный. С лохматкой людям лучше не встречаться. Она тебе и полуденница, и полуночница в одном лице. Страхолюдина, одним словом!
А лесавка от плохой жизни превращалась в лесачиху. Что не менее страшно. Лиана не хотела себе такой судьбы. Уж лучше без магии вовсе. Шмель звал её на поиски нового дома, но Лиана чувствовала, что из этой затеи ничего не выйдет и решила уйти к людям… Они поссорились. Шмель умолял. Она ничего ни хотела слушать. Он падал ей в ноги, она одёргивала его и шла дальше и дальше…
– Шмель, если ты останешься здесь – погибнешь. Нам с тобой не по пути. Я устала! Я женщина! Я не могу быть без дома, тепла и уюта. Ты мне обеспечить всего этого не можешь. Пока, Шмель!
Ей повезло. Не успела Лиана выйти на трассу, как сразу увидела огни большой чёрной машины, которая на полной скорости неслась прямо на неё. Лиана зажмурилась, но не сошла с места. Машина остановилась, и перед ней появился крупный розовощёкий богатырь. Тот самый Кеша. Иннокентий Петрович.
Девушка хорошенькая, почти не одетая… стояла перед ним беззащитная, с милым наивным личиком и глазами, полными страха и одиночества. Она так и просила: «Забери меня отсюда. Пожалуйста!»
Кеша вернулся в машину, вынул из багажника большой белоснежный плед и, укрыв незнакомку, подтолкнул её внутрь. Он тоже был не в лучшем состоянии. Буквально полчаса назад на даче он поссорился с женой и нёсся на полной скорости в город с твёрдым желанием развестись. Когда он увидел на трассе девушку, сразу решил: она – его судьба. Он спасёт её, а она его от жуткой удушающей темноты неудачного брака. И подарит счастье.
Ничего, что ей около двадцати, а ему за сорок. Она наивная глупышка. Он прожжённый грешник. Она худенькая, как тростинка, а он… Если незнакомка пойдёт ему навстречу, то он примет новую жизнь безоговорочно. Он не извращенец. Не станет её удерживать рядом силой. Однажды его жизнь полетела под откос из-за того, что он добивался любви совсем не у той, с которой хотел бы прожить жизнь от начала и до конца. Позарился на картинку. Но часто мудрые мысли приходят только с годами.
«Менделеев тоже будучи мужчиной в годах влюбился в девушку, которой не было и двадцати! Бросил жену и детей… Почему им, великим мира сего, можно, а ему, Кеше, нельзя?» – подумал он, захлопывая дверцу машины и с любопытством разглядывая свою неожиданную гостью через стекло.
Шмель видел издали, как Лиана села в машину к толстяку и умчалась навстречу рассвету, в далёкое далеко. Из глаза выкатилась слезинка и потекла по щеке, потерявшись в курчавой русой бороде лешего. Он знал наверняка – они больше никогда не увидятся…
***
– Кеша, ты сегодня на целый день? Мы так редко бываем вместе…
– Сегодня – да. А вот завтра… Не хочешь прокатиться со мной в лес?
– В лес?! – Лиана вздрогнула.
– Я же говорил, что меня назначили директором нового химкомбината? Представляешь, документация готова, проект, есть предварительные договоренности по оборудованию. И тут вышла заминка с землёй. Пустой участок леса, выделенный под строительство, вдруг ни с того ни с сего оказался чьей-то собственностью. Нужно съездить и посмотреть, вдруг получиться его выкупить у владельца. Мы проверяем, кому и как он попал в собственность. Но возможность выкупа нужно тоже предусмотреть. Надеюсь, земля обойдётся в копейки.
– А что там? Деревня, дача, фермерское хозяйство?
– Для дачи слишком уж шикарно. Больше тысячи гектар. Эко-деревня «Лисий Бор». На карте так и обозначено: «Лисий Бор». Но исключительно бор. Никакой эко-деревни. Наверняка пара-другая десятков идиотов живут «чистой жизнью», плетут корзины, ткут одежу из волокон конопли. Кушают травку-ягодку и молятся Сварогу Великому.
– Ни разу не слышала о таком. Поеду!
– За год ты впервые окажешься в лесу. Не страшно?
– Я ничего не помню. Надеюсь, что лес не вызовет отрицательных эмоций. Мне даже интересно побывать там снова.
– Лисий Бор в десяти километрах от того места, где я тебя подобрал. Это далеко. А ещё от трассы километра три по колдобинам. Выдержишь? Поселок расположен в самой глубине бора. Как раз в том месте, где должен был встать химзавод. Просто слов нет! Ну ладно, солнышко, мне ещё к детям заскочить нужно. Бывшая просила проводить их на автобус в лагерь. У неё в это время фитнес! Представляешь?..
– Ты такой хороший, – искренне порадовалась Лиана, помогая одеть мужу пиджак. Кроткая жена елей для сердца мужчины.
Кеша в самом деле был хорошим человеком. Ей повезло. И документы ей сделал, и медицинские процедуры оплатил. Лиана притворилась, что потеряла память. Вернее, сказала, что ничего не помнит. В том числе, как оказалась на трассе. В полиции сделали предположение, что девушка сбежала из подпольного притона. Одежда на ней была уж больно странная. Унизанная нитками речного жемчуга, ракушечником тонкая ткань, слегка прикрывающая тело, расшита золотом. Не из дешёвых.
– Богатых парней развлекали, поди… Хорошо, что она ничего не помнит. Врач её осмотрел. Сказал, никаких внешних повреждений, да и внутренних тоже нет. Повезло девчонке…
У Иннокентия даже полегчало на душе. Молоденькая. Жалко. В городе, кроме квартиры, в которой проживала жена с детьми, имелась ещё пара. Жилплощадь купили в приданое детям. Пусть двойняшкам ещё по девять, но кто знает… Мужики часто живут не долго. Нужно заранее позаботиться. Детей он не обидит и временно они с Лианой могли ютиться в небольшой дочкиной двушке. Он был очень тактичен. Заботился как отец. Лиане грех было на него жаловаться. Она благодарила богов, что встретился ей именно такой человек.
Пообжившись, она начала понимать, что вполне может претендовать на большее. Но не торопилась. На первое время Кеша ей подходил. Пусть старый, но и ей уже четыреста скоро стукнет. Лиана надеялась, что, став человеком, а это неминуемо случится, уже почти случилось, она сохранит молодость. Хоть эти двадцать пусть останутся в целости и сохранности. А там… Время покажет.
Первое время она сидела дома. Изучала мир людей через экран телевизора, через вещи, одежду. Потом Кеша стал выводить её в мир. Водил по супермаркетам, называя походы шоппингом, в театр, на выставки, на приёмы… Познакомилась с соседкой, грубоватой, но очень весёлой девушкой. В городе ей начинало нравиться.
Шумно, это верно. Воздух в городе удушливый. Пища тяжёлая. Ела Лиана первое время ничтожно мало. «Клевала как птичка», говорил Кеша. Ну ничего. Приходилось привыкать ко всему. Люди живут, размножаются, и она сможет жить. Кеша обещал купить дачу за городом. Её, Кеша. Но пока он был слишком увлечен новым назначением. Зато, памятуя о даче, купил ей автомобиль. Потатчик. Он стремился удовлетворить все самые невероятные желания девушки. Благо их было немного и, мягко говоря, превосходили своей простотой пареную репу.
Из мира мелодрам она поняла, что люди могут быть разными. Чаще всего предают и обманывают красавчики. Любовь казалась таким прекрасным ориентиром, что хотелось броситься на поиски любимого тут же после просмотра сериала. Но страх предательства останавливал. А ещё рабство. Вдруг и правда существует рабство? Сексуальное рабство, про которое говорил тогда полицейский? «Пончик» её надежда и опора. Пока ей больше не на кого опереться. Услышав это милое словечко «пончик» из телевизора, она стала называть им Кешу. Попробовала и сами пончики… Они прибавили ей немало хлопот с килограммами. За год Лиана набрала два кило. Как она поняла, фигура лесавки была просто-таки образчиком красоты и совершенства. Стоило её сохранить, как реальный физический капитал. Лесные жители не все отличались красотой. Основная масса создавалась скорее пугать, чем радовать глаз, но стройность была дана им от природы.
Только Шмель… «Ах, этот Шмель! Как он мог быть таким аппетитным? Особенно вкусна была… его магия. А эта Синеока! Так он её назвал? Как она может так бессовестно транжирить то, что настолько ценно для меня!» – чуть не плача, топнула ножкой Лиана.
– Нужно непременно отыскать её место обитания. По манере держаться она сто процентов Владычица! Как мог Шмель так низко пасть, чтобы прислуживать ей? Ах да, он же теперь царь бога-а-тый! У него есть двор. На дворе кол. На колу мочала… Не начать ли всё с начала?..
На каком-то этапе своих размышлений Лиана вдруг решила вернуться в лес. Всё исправить! Вернуть Шмеля! Она уже сбросила шелковый халатик, тапочки, взялась натягивать юбку… и остановилась. Уйти и бросить всё? Вернуться в лес. В чужой лес и без магии? Кому она будет нужна там. Примет ли её Шмель?
– Что же это я? Я здесь потому, что не было никакого выхода…
Лиана не находила себе места. Поела борща, следом пончик. Включила телевизор и через час поняла: не помнит ничего из того, что показывали по телевизору.
Иннокентий
– С этой девкой, ты совсем забыл о детях! Она тебя словно околдовала. Ты уверена, что эта твоя Лиана не та самая библейская Лилит? Змея подколодная!
– Вот кто здесь Лилит ещё подумать нужно! Если бы не дети… Оленька, Вовка садитесь в машину. Ваша мама совсем уже все мозги подрастеряла.
– Да как ты… – чуть не задохнулась от возмущения Вера Павловна.
Психолог ей миллион раз повторял, что нельзя при детях нападать друг на друга. Это травмирует юные души и вносит окончательный разлад в отношения. Но Вера всякий раз просто не могла сдержаться. Муж ушёл от неё так неожиданно, что она до сих пор не могла поверить, понять и простить ему этот поступок. Они много раз ссорились из-за мелочей, но каждый раз после этого мирились, не доводя дело до разрыва.
Ссоры происходили чаще всего от неприятия мужем её мнения. Пусть даже «идиотского», но её! Быть мямлей и повторять за мужем всё слово в слово ей никак не хотелось. Пусть знает, что она личность! А то ишь, некоторые демонстрируют патриархальные замашки, начиная с детского возраста.
Правда, выйдя замуж, за Кешу, Вера, родила двойню и забыла в чём был основной смысл «борьбы за права женщин». От хорошей жизни она немножко располнела. И другая проблема завладела её разумом – она толстая. Жизнь превратилась в настоящую борьбу за фигуру, и Вера временами впадала в депрессию. Стала ворчливой, ревнивой без причины, часто устраивала скандалы на пустом месте, чем сильно доставала мужа.
– Вера, я ничего не хочу от тебя слышать! – затыкая уши, вопил Иннокентий, запихивая чемоданы в багажник. – Ты получила от нашего брака всё, что хотела: квартиру, машину, возможность не работать и целыми днями шататься по салонам. Поэтому помолчи, ради Бога! Ты даже не способна детей в лагерь отправить!
Дети слушали их перепалки, хмурясь. Они выросли в этой среде, и Вера признавала, что это очень плохо сказалось на их поведении. Они переняли у родителей стиль общения, и сейчас со стороны было видно, что подросли две их маленькие копии. Они постоянно спорили и ругались, пытаясь доминировать друг над другом.
Вера сжала губы:
– Вот бы случилось так, чтоб дети не попали в капкан собственных шаблонов. Как бы хотелось для них счастливого, волшебного, лучшего мира…
Она помахала детям рукой и пошла в дом. В душе поселилась тоска. Она уже чувствовала, что одиночество подступает к ней, сжимая горло в тиски.
– Нет! Не сдаваться! Иду в салон, потом на выставку и мастер-класс!
***
– Ну что, вы уже готовы веселиться? – Иннокентий обратился к двойняшкам, словно ничего не произошло. Вам ещё не надоело? Каждый год в один и тот же лагерь ездите.
– Не-а! Мы уже со всеми договорились. Друзья съедутся, будем тусить, – подпрыгивая на сиденье в предчувствии встречи, ответил Вовка. Один из двойняшек.
– Вы же каждый день с кем-то в сети, с кем-то на тренировках встречаетесь. И соскучились?
– Пап, тут же каждый день! И без всяких родителей!
– Тебе вообще удивляюсь! С пацанами круглосуточно, – обращаясь к дочке, сказал Иннокентий.
– Не вы ли меня на каратэ отдали? Не хотели париться с разными кружками. Вот теперь пожинайте плоды. Все девчонки на танцы или в художку. А я с парнями драться иду! Кстати, хочу с первого сентября в художку. Появилась идейка стать дизайнером одежды.
– Здорово! Главное раньше времени руки-ноги не переломать на соревнованиях. А то кисточки нечем держать будет.
– Переплюнь!
– А я хочу фотик! Профессиональный. Хочу фотографом стать. Фотать красивых девушек, еду и всё такое.
– А это ещё откуда? Что за бредовые идеи? Мой сын не может заниматься такой ерундой!
– Нормальные идеи. Знаешь, сколько хороший фотограф зарабатывает?
– Нет. Даже не интересовался никогда. И не хочу! В принципе время есть. Ещё что-нибудь в голову придёт. Я вот химик и не жалею! А в молодости тоже занимался фотографией.
– Нужно сокращать химию в жизни! Скоро от пластика откажемся, а там глядишь, и от всего остального! – скорчив умную рожицу, парировала Оля, сложив руки в узел на груди.
– Не думаю, что можно от всего отказаться. Ты моя Грета Тумберг. А шампуни? Чистящие средства, одежда?
– Одежда?
– Колготки у тебя нейлоновые. Пуховики из болоньи, поди? Голимая синтетика! А косметика? Да много чего! В лес пойди, всё что там есть, натуральное. А вот чего нет… того и не будет без химии!
– Наверняка есть какая-то альтернатива! – отмахнулась Оля.
– Никакой! Единственная альтернатива: вернуться назад! В Средневековье!
– Очень познавательно, папочка! Понимаю, почему тебя тянет в Средневековье!
– И почему?
– Там было разрешено многоженство!
– Во всём есть свои положительные и отрицательные стороны! – свернул беседу Иннокентий и всю оставшуюся часть пути молчал. Высадив детей на большой площади перед театром, он поехал искать парковочное место. Автобусы для перевозки детей уже стояли, но посадку ещё не объявили.
Иннокентий поставил машину и подошёл к детям. Они уже весело галдели в компании друзей. Оглянувшись, он увидел женщину с выбившимися из высокого хвоста волосами. Она заполошно бегала среди детей, собирая путёвки, медкарты и справки. Считая детей по головам.
– Извините, вы здесь главная? – спросил Иннокентий Петрович.
– Да. А что?
– Когда отправление? Я сильно тороплюсь.
– Когда у меня сойдутся списки. Опоздавших ждём ещё полчаса и едем. Все такие не собранные. Слава Богу, что это последний год!
– Почему последний?
– Нам сообщили, конфиденциально, конечно, что в следующем году лагерь закроют. Недалеко планируется строительство химкомбината. И мы входим в зону отчуждения.
– Да? Интересно, кто это вам сообщил. Ещё мы даже не в курсе, получится что из всей этой затеи или нет, – добавил он тихо и встал недалеко от детей.
***
– Лианочка, ты готова? Мы уже сильно опаздываем.
– Да. Я готова. Как тебе? – Лиана вытянулась по струнке перед Кешей в новом брючном костюме сафари и кроссовках. Он тоже оделся по-походному. В костюм для рыбалки. И выглядел похожим на Шойгу в «поле». Он особенно часто появлялся на экране, когда Кеша включал телевизор.
– Просто блеск! – прокомментировал он её прелестную фигуру, обтянутую широким поясом. – В путь! Нас будет сопровождать ещё несколько человек в форме. Не пугайся. И машина полицейского сопровождения. Кто знает, что за банда там обитает. По документам Лисий Бор принадлежит дочке одного бандюгана. Якобы он приобрел его ещё в 90-е. Известный в те годы авторитет. Ну и видимо в этом бардаке, я говорю про 90-е годы, и вышло так, что о собственности на землю мы узнали не сразу. Погуляем там. Разнюхаем обстановку. Может быть там никого и нет давно! Ха-ха. Обкурились конопли и скурвились! Хиппи…
– Скурвились?
– Или того хуже! – добавил он, не разъясняя. И захлопнул дверь.
Длинной кавалькадой машины тянулись вдоль трассы, как огромный чёрный питон. Приделай ему крылья и один в один – мифический дракон. Лиана смотрела в боковое окно и сердце клокотало от нарастающей тревоги. Где-то в Лисьем Бору находился ещё один магический узел. Там магию хранила слюдяная пещера с крупными вкраплениями горного хрусталя, скрытая в скалистом холме посреди соснового бора.
Лиана переживала: сможет ли найти его. Она удалила магическую печать, и теперь только тонкие корешки, обрывки, магические нити, ещё сохранившиеся в теле, давали о себе знать. Не более. Даже если будет возможность вернуться, такой, как прежде, она уже не станет никогда. Не слышали ещё в мире фей, чтоб кто-то возвращался после удаления магической печати.
Через час кавалькада съехала с трассы в лес. Теперь двигаться приходилось по просеке. Песчаная почва представляла собой дорогу только метров сто. Потом корни и ухабы превратили её медвежью тропу. Но по внешнему виду можно было сказать, что по ней периодически кто-то ездил.
– Ей Богу, если и жил здесь кто-то, то теперь вряд ли.
– Иннокентий Петрович! Вы уверены, что мы не ошиблись дорогой? – крикнул из следующего за ними автомобиля сопровождающий.
– Если судить по карте, то да! Видите, следы от шин? Недавно тут прошёл большегруз. Кто-то этой дорогой пользуется. Однозначно.
– Я чувствую себя Туром Хейрдалом в этой глуши! – крикнул кто-то ещё. Его голос заглушал шум двигателей.
– Когда я работал в стройотряде, мы однажды попали на строительство узкоколейки, – кричал в окно Иннокентий. – Так нам вот так же приходилось продираться через тайгу. Было огромное желание повернуть назад! Ха-ха! Подальше от комаров и поближе к людям! Ещё то себе приключение!
Через двадцать минут сосны расступились, и кавалькада из автомашин остановилась у въезда в деревню. Иннокентий вышел из машины первым. Следом за ним потянулись остальные, осматривая деревню в приоткрытые ворота. Ворота из плотно подогнанных толстых жердей у въезда поставили недавно. Так берегины упражнялись в плотницком деле. Конструкция ворот плавала, как хлипкая лодочка на воде, когда ворота открывались и закрывались. Казалось, что жить им недолго, но магия делала их похожими на стены острога, не меньше. На одной из створок ворот красовалась строгая табличка: «Частная собственность. Вход запрещен».
С корзинами и без по деревне шныряли юные амазонки. Некоторые из них остановились и тоже внимательно вглядывались в приезжих.
Лиля, сидя в кресле качалке на веранде, увидела вереницу машин ещё издалека и сразу бросилась в дом, где Синеока с Шмелем увлеченно музицировали. Шмель демонстрировал возможности свирели, а Синеока – губной гармошки.
– Синеока! Приехали!
Та сразу все поняла, хотя Лиля и не сказала кто приехал. Собралась. Тело стало прямым и жестким, взгляд – непримиримым и властным. Она направилась к гостям.
– Добрый день. Что привело вас в нашу деревню, господа? – спросила Синеока, выйдя за ворота.
Иннокентий подошел к Синеоке уверенным шагом, но вдруг смутился, встретившись с ней взглядом.
– Мммм, ааа.
– Мир всяк входящему! – прервала мычание Синеока. – Мы рады вам, но… мы живём уединённо и не любим, когда нас беспокоят по пустякам.
– Я директор… будущего химкомбината. Государство выделило нам… это место под строительство сверхсовременного комплекса по производству…
– Государство выделило вам нашу землю? Лисий Бор?
– С каких это пор право частной собственности так легко оспаривается? – добавила выросшая словно из-под земли Лилия.
Сердце прыгало в её девичьей груди, как дикая лань. Она поражалась Синеоке, столь невозмутимой и уверенной в себе. Владычица… кому, если не ей, управлять сердцами и умами не магиков.
– Когда мы получали документы, никакого эко-поселения ещё в помине не существовало! Так ээээ, называется ваша деревня? Всё это… – он обвел рукой поселение. – Точно не новодел?
– Хотите взглянуть?
– Да. Хотелось бы…
Шмель стоял на широком крыльце-веранде, наблюдая за сценой у ворот, когда увидел Лиану.
Та вышла из машины и, неуверенным шагом ступая на землю берегинь, встала за спиной мужа, сверля взглядом Синеоку. Потом обвела взором больших черешневых глаз округу и увидела его.
Шмель дёрнулся, собираясь бежать, но понял, что поздно. Да и смысла особого нет. Лиана должна была понять: он был рано или поздно обязан бы примкнуть к магическому сообществу. Этому или какому-то другому… То, что она предпочла людей, отдалило их. И только от неё теперь зависело, будет она в числе друзей или станет врагом. Потерять магию тоже, что потерять честь. Честь, как и магию, вернуть практически невозможно, а потерявший честь, как правило, зол на весь мир. Он может пожелать остальным такой же участи…
Делегация прошла на территорию эко-поселения, и Синеока сразу предложила провести для гостей экскурсию.
– Наша деревня действительно придерживается законов природы. Никакой химии, только натуральные продукты. Поддерживаем здоровый образ жизни…
– А какой религии придерживаются поселяне? – спросил кто-то из делегации, подозревая общину в сектантстве.
– Никакой. Мы дети природы.
– А на какие средства существует поселение?
– Мой отец оставил приличное состояние, и я, как владелица имения, несу основное бремя расходов, к тому же мы производим и продаём немало для самообеспечения.
– И что же это? – ухмыльнулся один из полицейских, глядя на голые ноги поселянок. Обувь пока не приобретали. Не было особой необходимости.
– У нас большая плантация клубники и малины. Продаётся не хуже ягоды с юга. У нас здесь олений питомник. А это панты. В озере много рыбы. Мы её культивируем. Можно посидеть, половить. Платно. Выращиваем жемчуг. Вот этот, – Синеока подняла волной груду жемчужных нитей на шее. – Шикарно, не правда ли? Кроме того, излишки ягоды мы сушим вот здесь. И добавляем в травяные сборы. Заготавливаем Иван-чай. Вы любите Иван-чай? Мы готовим его по особому рецепту. Покупайте чай марки «Лисий Бор», не пожалеете! Занимаемся поставкой лечебных сборов в аптеки города и области…
Синеока запнулась, пытаясь вспомнить вызубренный текст, накиданный Лилей буквально накануне.
– Сколько людей проживает в деревне? – осматривая один из домиков изнутри, поинтересовался Иннокентий Петрович.
– Около двухсот.
– Дети?
– Детей у нас немного. Как правило, девушки здесь живут незамужние. Но… десять-пятнадцать, пожалуй, наберётся.
– Старики? – спросила пожилая женщина.
– Нет. В лесу, без всякой цивилизации, пожилым людям жить сложновато. Ни тебе телевизора, ни Интернета…
– Неужели совсем ни у кого нет телефонов и Интернета? – впервые задала вопрос Лиана.
– Есть у меня. У Шмеля. Колос Шмель занимается менеджментом. Есть у Лилии. Она живёт в городе и бывает у нас наездами, являясь неким связующим звеном между миром и деревней. Кстати, она дизайнер, фотограф. Мы мечтаем предоставить красоты деревни для модных фотосессий. Вот, пишем бизнес-план. В Лисьем Бору очень богатая флора и фауна. Животные ничего не боятся. Вот, посмотрите!
На окраине паслись олени, рядом, как ни в чём не бывало, щипала травку семья кроликов.
– А нужно и волка предоставим, и медведя…
– Для таких фотосессий нужно получить разрешение. Опасные животные должны содержаться в клетках! – резко ответил один из присутствующих, и Синеока поняла, что переборщила.
Неожиданно прямо перед ними распахнулся омут для телепортаций, и оттуда верхом на оленях выпрыгнули четыре всадницы, трубя в серебряные рожки.
– Ээээто как?
– Это… – Синеока навела на гостей чары и вереница чиновников замерла.
– Ха-х! Ха-ха-ха-ха! – из ниоткуда послышался заливистый смех, и Синеока завертела головой. Из толпы грузных мужчин показалась Лиана. Удивительным образом на неё чары не подействовали. Собственно, это её и рассмешило. Обрадовало!
– Мы встречались. Так? – сказала Синеока.
– Да, в автосалоне. Около недели назад. Я Лиана. Шмель про меня вам ничего не рассказывал?
– Лиана… Почему вы ушли к людям?
– Неуместный вопрос. А вот что за цирк вы здесь устроили! Жемчужная ферма! Панты! Производство клубники… Фотосессии! Я записываюсь! Давно мечтала о фотосессии. Вот в этих жемчугах! С оленем и кроликами. Нет! Передумала! С волчком! С сереньким волчком. Он не укусит за бочок?
– Лиана! – одернул её, подошедший Шмель.
– Шмель. Милый Шмель. Ты же за меня замолвишь словечко?
– Не паясничай!
– Что ты, Шмель. Мы, конечно же, примем Лиану. Она нам как сестра… – сказала Синеока без иронии.
– Я не имею с вами ничего общего!
– Ты же не поддалась моим чарам. Значит, всё ещё чародейка.
– Ещё немного… и последние крохи… Я человек. Человек – царь природы! – немного истерично закончила она.
– Боюсь, что скоро человеку и царствовать-то будет не над чем…
– До этого момента пройдёт ни одна сотня лет. Меня к тому времени уже не будет.
– Так считают только человеки… – грустно усмехнулся Шмель. – Почему люди ведут себя как временщики?
– Потому что они и есть временщики, – ответила Синеока. – Люди оторваны от природы. Их век короток. Они не смотрят дальше своего носа. Не будем об этом…
Владычица щёлкнула пальцами, и чиновники ожили.
– Ааааа… вы не хотите продать Лисий Бор? – помедлив, задал вопрос Иннокентий Петрович.
– У вас есть лишние пятьдесят миллиардов?
– Никакая земля не стоит таких денег!
– А моя стоит!
– А вы не планируете сдавать домики на выходные? – высунулся из толпы неприметный, но очень милый мужичок.
– Хотите провести чудесные выходные с детьми? Вот моя визитка. Я вам помогу. Наверняка у нас найдётся для вас местечко.
Спустя час делегация села на машины и укатила прочь из леса. Иннокентий, прощаясь, многозначительно посмотрел на Синеоку и обещал тщательно проверить все документы на собственность.
– Наверняка где-то напортачили. А если нет, то мы найдём лазейку,– пробурчал он себе под нос.
