Олег Шовкуненко
Оружейник. Книга первая. Тест на выживание
– Толя, нам надо найти другой аккумулятор.
– Где ж его… – милиционер начал и осекся. Его взгляд остановился на экскаваторе, а затем медленно переполз на вилочный погрузчик. – Может, у них разживемся? Две машины и шансов в два раза больше.
– Шансы… – я криво усмехнулся, а затем указал на погрузчик. – У нас действительно имеются все шансы загробить наш единственный транспорт.
– Не понял, – удивился Нестеров.
– Это электромобиль. Потребляет киловатт десять, не меньше. Так что если в батарее осталось хотя бы половина заряда… всю проводку и стартер нахрен спалим.
– А если меньше, намного меньше, если как раз столько, сколько нам надо?
– Это придется проверить. Правда, пока не знаю как. – Я на секунду задумался. – И еще одно. Этот аккумулятор, он довольно объемный, мы его на нашу «ласточку» поставить не сможем. Завестись, если фарт будет, это да, ну а дальше…
– Не дай бог заглохнуть где-нибудь по пути, – закончил за меня майор.
– Вот именно, – подтвердил я. – Однако это проблема из будующего. О ней пока можно не думать. Сперва попробуем завестись.
Попробовать завестись. Это желание накрепко засело у меня в башке. Поэтому когда майор ушел, я как маньяк двинулся к дверям кабины. Мне действительно нетерпелось попробовать, прямо как ломка у наркомана или жажда у вампира. А вдруг произойдет чудо? Один поворот ключа, и двигатель пробудится. Вот тогда с ненавистной гнетущей и давящей неопределенностью будет покончено.
В кабину я забрался с невероятным трудом, но все же забрался. Отдышался пару минут, плюнул, дунул, неумело перекрестился, чего не сделаешь для лучшего воспламенения топлива, и дрожащими пальцами повернул ключ зажигания. За спиной послышался характерный стрекочущий звук. Музыка для любого автолюбителя. Правда, по первым же ее аккордам я все понял. Стартеру не хватает энергии. Крутанул пару раз и сдулся. Большего, мол, не просите, и так постарался.
Как говорится, что и требовалось доказать. Ожидание, что все будет легко, оказалось утопией. Для того чтобы этот стальной зверь зарычал… На этой мысли я осекся и весь похолодел. Твою мать, это что ж я, тупень этакий, творю!? Ведь получись у меня с мотором… Звук работающего двигателя разнесется далеко за пределы ангара. Кентавры его вмиг услышат. Страшно даже представить, что начнется тогда.
Выходит, завести мотор можно будет только в сумерки, непосредственно перед самым нашим стартом. Вот какой цирк-зоопарк получается. А что будет, если двигатель не запустится? На то, чтобы разобраться с неполадкой, времени не останется. Сумерки они ведь не резиновые. Через полтора часа наступит ночь, и призраки выйдут на охоту. Вспомнив о призраках, я вздрогнул. Спасения от этих чудовищ нет, от своих жертв они не оставляют ничего.
Нет, лучше отложить столь малоприятную перспективу на потом, отложить и представить несколько иное продолжение истории. Ладно, пусть мотор не запустился. Что дальше? А дальше наступит мрак. Ремонтировать погрузчик я все равно не смогу. Во-первых, темно, во-вторых, надо будет сидеть тихо как мыши, чтобы ненароком не привлечь внимание властителей ночи. Так что второй шанс нам представится лишь утром, если конечно доживем до этого самого утра. Ну, а если и утром прокол, тогда все… полная торба. Поселок снимется и уйдет. Догнать Крайчека у нас не будет ни малейшей возможности. Можно выцарапывать на ржавой стене ангара слова прощания, мастерить из проводов удавку и вешаться. Я где-то слышал, что такая смерть не так уж и мучительна, словно засыпаешь.
Сам того не желая, я покосился на катушки с электрическими проводами. Вон их сколько, выбирай какой пожелаешь. Вам, товарищ, потоньше или потолще? Чтобы перерезало горло или удавило мягко и нежно? А так же подумайте насчет цвета. Синенький будет хорошо идти к фингалу под глазом, а черненький великолепно гармонирует с цветом вашего единственного ботинка.
Обилие электропроводки послужило развитию, трансформации моей мысли. Нет, конечно не той, что касалась самоубийства. Я подумал, что строительная фирма, пожалуй, занималась не только возведением стен и укладкой бетона. В ее штате наверняка состояли и электрики. Так что вполне вероятно, что здесь, среди инструментов находятся и их причиндалы. Мне нужен тестер или хотя бы пробник.
Кому же еще было по плечу отыскать все эти сокровища, как не старому опытному сыскарю? Нестеров, который только что принес мне набор ключей и отверток, выслушал новое задание с тупой покорностью.
– Что ж, надо так надо, – он потряс головой, разгоняя усталость. – Пойду. А то чем дальше, тем тяжелее. Силы уходят как вода в песок. – Нестеров подцепил ведро с нашими прямо сказать мизерными запасами охлаждающей жидкости. – Заодно погляжу чем бы его наполнить, – пояснил он.
Может для поднятия морального духа стоило как-то ему ответить, сказать слова поддержки. Но у меня, честно говоря, на это уже не осталось сил. Я с тяжелым сердцем глядел в спину удаляющемуся милиционера. Тот шел как пьяный, тяжелой походкой на заплетающихся ногах. Но все же шел!
Ума не приложу, чтобы я без него делал, – подумал я и, наверное, уже в тысячный раз обложил себя последними словами за то, что вчера даже не попытался спасти Анатолия. Но может это удастся сделать сегодня? Я вытяну его, ну а заодно так уж и быть самого себя.
Перевалившись через край моторного отсека, я копался в двигателе, проверял и подчищал контакты, подтягивал ремни, укреплял патрубки. Короче, как только возможно пытался ублажить нашего железного друга. Только бы он ожил, заурчал своим хиленьким китайским голоском.
Сколько я так копошился, сказать трудно. От работы меня отвлекло бряцанье металла. Так металлическая ручка бьет по ободу ведра. А может так оно и есть? Я с трудом повернул голову. Первое, что я увидел, был Анатолий. Он сидел на полу, изнеможенно привалившись к колесу электропогрузчика. Рядом с ним стояло ведро… полное до краев. Внутри бралась пеной какая-то мутная белесая жидкость.
– Что это? – я не поверил своим глазам.
– Проявил находчивость и смекалку, – майор пошутил без тени улыбки на лице.
– Полагаешь, это можно залить в систему охлаждения?
– Основа водная, гарантирую. – Милиционер сделал паузу. Чтобы объяснить, ему потребовалось подкопить чуток сил. – У них тут краска имелась. Водоэмульсионка. Негодная. Видать сто раз замерзала и оттаивала. Расслоилась уже. Вот ту гамулу, что сверху образовалась, я и слил. Добавил кое-что лично от себя, вот и получилось целое ведро.
– Толя, ты молодец, – только и смог выдавить я из себя.
– Угу, – Нестеров поблагодарил усталым кивком. – Только ничего похожего на измерительные приоры я не нашел. Розетки, пакетники, щитки… этого добра полным-полно, а вот с приборами глухо.
Пока я переваривал эту, прямо скажем, дерьмовую новость, майор поинтересовался:
– А как у тебя дела?
– Сделал все, что мог.
– Выходит, осталось только залить эти помои и можно в путь?
– Почти верно.
– Почему почти?
– Сперва подготовим резервное электропитание. Нет у меня доверия к тому аккумулятору, что мы добыли в экскаваторе.
– Опять что-то придется искать? – милиционер болезненно наморщился.
– Два провода, чтобы соединить машины. Только толстые. И нож или кусачки, чтобы контакты зачистить.
– И все? Больше ничего не надо? Подумай хорошенько, чтобы я два раза не мотался.
– Все. Последнее задание.
– Ну, это несложно, – кряхтя, майор поднялся на ноги. – Провода вон они. Кусачки видел, когда ключи тебе искал. Так что через пару минут вернусь.
– Перед тем, как уйти, дотяни меня до машины. – Я кивнул в сторону электропогрузчика. – Начну с ним разбираться.
Анатолий воткнул меня лицом в седушку водительского сиденья, а сам упал рядом на крышку аккумуляторного блока. Пока я стонал и боролся с болью в сломанных ребрах, он лежал неподвижно. На какой-то миг даже показалось, что пожилой милиционер умер. Сердце не выдержало напряжения, и мой компаньон, напарник, товарищ, друг расстался с жизнью. Вдруг стало так горько, одиноко и страшно, что я тут же забыл о себе.
– Толя? – я дотянулся до него и уцепился за грязный рукав милицейской рубашки.
– Сейчас… – простонал он в ответ. – Отдышусь хоть минутку.
– Да-да… Конечно… Отдохни, – я похлопал его по руке.
Наши физические возможности были на пределе. Чтобы просто пошевелиться, требовались невероятные усилия, мысли путались, а в глазах значительно потемнело. Предметы стали размытыми и тусклыми. Почему-то вдруг показалось, что все наши старания это напрасная, ничего не стоящая возня двух муравьев, которые пытаются сдвинуть с места танк, ненароком наехавший на их муравейник. Но раз это так, раз до крошечных мозгов насекомых дошел этот факт, то не лучше ли все бросить, упасть и расслабиться. Ведь тогда точно придет покой, наступит сладкое забвение. А все, что случится… это случится уже потом, когда-нибудь потом.
Из навалившейся полудремы меня вырвало движение. Нестеров со стоном, похожем на рык, поднялся. Шатаясь, он поплелся вдоль стеллажа с инструментами. Вот человек! Несгибаемый! Мне вдруг стало стыдно за себя. Слюнтяй! Тряпка! Нестеров почти на десять лет старше, ему тяжелее, а он держится. Значит, держись и ты.
Я уцепился за спинку водительского сидения и стал потихоньку подыматься. Это был лишь первый шаг. Дальше рука уцепилась за стойку кенгурятника, защищавшего кабину. Хорошо. Теперь я могу подтянуться и встать.
Боль была резкая и сильная. Я не выдержал и застонал. С полминуты пришлось недвижимо стоять, крепко обняв гладкую черную стойку. Но я уже стоял, и это было главное. Собираясь с силами для следующего рывка, я поднял голову вверх и несколько раз глубоко вдохнул.
В полуметре над моей головой виднелась зарешеченная крыша погрузчика, накрепко соединенная с тем самым стальным профилем, в который я вцепился. Но кроме решетки я видел что-то еще. Понадобилось несколько секунд, чтобы зрительный образ воспринялся скорчившимся от боли разумом. Когда наконец это произошло, я понял, что вижу зеркало заднего вида и фару. Зеркало меня не очень-то заинтересовало. Увидеть свою опухшую, измазанную в запекшейся крови физиономию радости мало. Зато вот фара… Двенадцативольтовая лампочка… В этом что-то есть. Мне потребовалось полное напряжение моего измочаленного серого вещества, чтобы понять – это он, пробник, который я искал!
Самостоятельно отвинтить фару я конечно же не мог. Высоко. Значит, придется ждать Анатолия. Где же он, черт побери? Ведь хвастался, что вернется через минуту. Вот и верь после этого ментам.
Просто стоять и ждать казалось расточительной тратой времени и сил. Да и в конце концов я попросил майора притащить меня сюда совсем не ради лампочки. Меня интересовал аккумулятор. Улучив момент, когда боль взяла передышку, а в сознании, как в облаках, появился крохотный просвет, я переполз поближе к блоку аккумуляторов. Сконцентрировал внимание на поиске замков защитного кожуха. Ага, вот они. С блеском выполненная нехитрая работа вдохновила, придала уверенность. Я все еще кое-что стою, кое-что могу. Через минуту крышка аккумуляторного блока полетела на пол.
– Ты что, сдурел?! – голос Нестерова прозвучал возле самого моего уха. – Услышат ведь!
– Виноват. Так получилось. – Я не стал сознаваться, что это совсем не досадный промах. По-другому у меня бы просто не вышло.
Нестеров укоризненно покачал головой, а затем протянул мне бухту проводов и кусачки.
– На вот, принес.
– Хорошо. А сейчас помоги… – я с трудом проглотил ставший поперек горла твердый и колючий, как кусок битого витринного стекла комок. – Помоги снять фару.
– Это еще зачем? – Я видел, как Анатолий покосился на привинченный к стойке фонарь.
– Делай, – прохрипел я. – Потом поймешь.
Сквозь серый туман, наполнявший глаза, я наблюдал как Анатолий копошится около стойки. Видать фару привинтили на совесть. Так что прежде, чем милиционер оповестил о своей победе, я пополнил свой лексикон несколькими крепкими выражениями явно уркаганского происхождения.
– Что делать с проводкой? Обрезать? – осведомился майор, демонстрируя мне фару, которая болталась на двух проводах.
– Попытайся вытянуть побольше. Только не оборви подсоединение к самой фаре.
Длина проводки, которую сумел высмыкнуть мой ассистент, оказалась сантиметров двадцать.
– Обрезай, – разрешил я. – Должно хватить.
– Теперь что? – Нестеров протянул мне фару.
Я оставил майору его добычу, предупредив, чтобы держал крепко и не уронил, иначе придется снимать вторую. Сам же, вооружившись кусачками, стал зачищать концы двух обрезанных проводов. Работа прямо скажу не шла. Пальцы одеревенели и не слушались совершенно. То я не мог перерезать изоляцию, то полностью откусывал кусочки кабеля.
– Давай-ка лучше я, – Анатолий забрал у меня инструменты и всучил фару. – Только держи крепко, иначе вторую сам будешь снимать.
Шутит что ли? Точно шутит. Я попытался изобразить на лице улыбку. Майор оценил ее тяжелым вздохом:
– Э-хе-хе, тебе бы отлежаться. Да и вколоть что-нибудь этакое, противовоспалительное. Похоже, лихорадка начинается.
– Работай, – прошипел я.
Когда на свет появились скрученные медные жилы двух проводов, я кивнул:
– Готово. Теперь молись, будем пробовать. Если перегорит, следовательно напряжение слишком велико, а значит одной проблемой больше.
– А не загорится?
– Тогда дело плохо. Тогда мы крепко влипли.
– Попробуем?
– Давай, – согласился я. – Чего тянуть.
– Держи фару, а я приложу провода, – предложил милиционер. – У меня руки меньше трясутся.
Я бы не сказал, что это была правда. Руки у Нестерова тоже ходили ходуном. И это, скорее всего, даже не от усталости, это от волнения. Когда же, наконец, Анатолию удалось прижать мягкие то и дело гнущиеся провода к обоим клемам, мы с замиранием сердца заметили, что фара мигнула. Всего на секунду мигнула, а затем погасла.
– Перегорела! – воскликнул я с досадой.
– Нет. Рука соскользнула, – успокоил Нестеров. – Сейчас приловчусь.
Анатолий справился, и всего через мгновение у меня в ладонях ровно и спокойно пылал яркий белый огонь. От него как-то сразу стало тепло и уютно, появилась надежда.
Надежда – хрупкая и ненадежная материя. Она вздрогнула и улетучилась, вспугнутая гулким ударом по металлу. Мы тут же обернулись на звук. Ворота. Гром пророкотал именно там. А чтобы мы в этом не посмели усомниться, снаружи пришло еще одно послание – серия новых разъяренных ударов.
– Черт, как же они…? – начал было я и осекся, угодив взглядом в окно над воротам.
Низкие серые облака были уже совсем не серыми. Они приобрели багровый, а кое-где и грязно-фиолетовый оттенок – краски угасающего дня. Цирк-зоопарк, вот оно как вышло! Получается, не в глазах у меня потемнело, а на улице. Мы прошляпили наступление сумерек и не учли, что свет в это время заметить проще простого.
Глава 12.
– Не повезло, – глядя на корчащиеся под ударами ворота, протянул Нестеров.
На этот раз было в его голосе что-то устало-равнодушное. Вот эти-то обреченные нотки и заставили меня взбеситься. И откуда только силы взялись? Цирк-зоопарк думаю, столько вытерпели, столько сделали, а теперь получается, что все зря, что все это был лишь способ приятного времяпровождения перед неминуемым концом, что-то типа покера в камере смертников. Ну уж нет! Я сдамся только когда почувствую зубы кентавров, вонзившиеся в мое тело. А впрочем нет, и тогда попробую изловчиться и застрять у твари в горле. Пусть подавится, пусть сдохнет так и не переживав полковника Ветрова.
– Заливай! – вскричал я.
– Что? – Нестеров вздрогнул и уставился на меня, как будто видел в первый раз в жизни.
– Заливай воду в аккумулятор, – повторил я как можно четче, чтобы до него дошло. – Быстрее!
– Знаешь, сколько их там, снаружи? – милиционер ткнул пальцем в сторону ворот. – В жизни не прорваться!
Как будто желая подтвердить его слова, с улицы раздался длинный многоголосый рев, а вслед за ним по воротам что-то проскребло. Было совершенно ясно, что по металлу прошелся другой металл.
– Сумерки! – напомнил я. – Скоро наступят сумерки. Мы… вернее ангар может и продержаться.
Похоже эта мысль реанимировала майора. Он вернулся в мир живых, в мир бойцов, готовых сражаться до последнего.
Пока Анатолий наполнял охлаждающую систему, я остервенело сдирал изоляцию с проводов, подключал их к клеммам аккумулятора. Пару раз меня довольно ощутимо долбануло током. Я даже порадовался этому. Живой, сукин сын. Кусается. Может и движок крутанет.
– Порядок. Залил. Хватило. – Дребезжание отброшенного в сторону ведра подтвердило слова майора.
– Хорошо! Осталось подключиться к погрузчику.
Мои слова заглушил грохот удара и звон разлетающегося в дребезги стекла. Подняв голову, я с ужасом увидел как в окошко под потолком просунулись две тонкие хватательные лапы, а вслед за ними и круглая, оскалившаяся зубастой пастью морда кентавра. Два переливающих мутным желтым светом фасеточных глаза тут же уставились на нас.
Чудовище пронзительно завизжало. Наверняка это был первый в истории случай, когда человек понял речь кентавра, и этим человеком был я. «Они здесь!» – крик твари словно раскаленным железом прошелся по моему сознанию. Все! Кентавры знали, что мы внутри. Они отыскали лазейку в нашей обороне. Оцепенев от страха, я наблюдал как зверь протискивается в оконный проем. Вот уже вся передняя часть его туловища извивается под ржавой аркой покатого потолка. Когда он просунет свои мощные кривые лапы… Однако, у твари этот номер все никак не получался. Мощная стальная рама оказалась слишком узка. Застряв в ней, будто в петле мастерски накинутого лассо, кентавр неуклюже барахтался и ревел во всю глотку.
– Ах ты, сучий потрох! – Нестеров с криком кинулся на врага.
– Толя, нет!
Я испугался за майора. Мне показалось, что он спятил и теперь кинулся навстречу неминуемой смерти. Но остановить… Эх, если бы я мог его остановить!
На полпути к своему врагу Нестеров наклонился и что-то поднял с пола. В полумраке склада я плохо видел что именно. Похоже длинная палка или труба, или что-то еще более тонкое. Милиционер поднял свое оружие, выставил впереди себя и с диким криком, словно средневековый копейщик, ударил в чешуйчатое брюхо. Удар получился отменный. Сила человека, помноженная на скорость разгона, позволила пробить тело твари насквозь. Я видел, как окровавленный металлический стержень блеснул у кентавра за спиной.
– Вот так тебе, гнида! – прогорланил майор, показывая подыхающей твари средний палец. – Будешь знать Нестерова.
Окажись ситуация хоть чуточку попроще, я наверное еще долго бы сидел с выпученными от удивления глазами. Ну, прямо как в кино! Один-единственный удар и зло повержено. Правда, далеко не все зло, а лишь его крошечная, сотая или даже тысячная часть. Остальная злоба и ненависть она вон там… бушует, беснуется всего за какими-то тремя миллиметрами ржавого металла.
– Толя, помогай! – завопил я, вспоминая о реальности. Завопил и, крепко зажав в руке два оголенных провода, пополз к желтой машине с черным, словно обмазанным засохшей кровью кентавров, ковшом. Так оно и будет. Я свято поклялся себе в этом.
Нестеров подхватил меня уже у самых колес погрузчика. Помог стать на ноги.
– Синий к плюсу, черный к минусу, – прохрипел я. – Живее!
Движение под потолком мигом привлекло наше внимание. Убитый кентавр стал раскачиваться и дергаться. Его явно пытались вытащить назад, однако торчавший в туше кусок арматуры работал как надежный стопор. В результате чего трупп твари застрял в окне, надежно закупорив его.
Любуясь этой картиной, Анатолий осклабился:
– Сегодня у меня не самый плохой день. Многое получается. Надеюсь получится и сейчас.
Не долго думая, он подпихнул провода под клеммы, прикрепленные к старому негодному аккумулятору.
– Так пойдет?
– Нормально.
– Что теперь?
– Теперь в кабину.
– Вдвоем не поместимся, – милиционер произнес это, когда уже тащил меня вдоль борта.
– Это раньше не поместились бы, а сейчас поместимся.
Глядя на ходящие ходуном ворота, слыша доносящиеся из-за них истошные вопли, мне и впрямь захотелось поскорее оказаться внутри забранной в решетку кабины. Пусть это укрытие и не столь надежно как стены ангара, но если разъяренная орда ворвется внутрь, это будет лучше, чем ничего.
– Ты первый, – когда мы добрались до двери, я указал взглядом на кресло оператора.
– А если придется поправлять клеммы или еще что?
Быть может я и задумался бы над этим вопросом, но именно в этот момент послышался лязг металла и внутрь ангара проник новый луч света. Оглянувшись, я увидел, что верхняя петля на одной из створок оборвалась. Ворота не вывалились только лишь благодаря приваренной изнутри защиты. Они конечно еще немного продержатся, но… Нижнюю петлю постигла участь верхней. Теперь створка колыхалась как лист на осеннем ветру. Вокруг нее образовались широкие щели, в которые тут же просунулись обрезки труб и куски толстых стальных профилей.
– В машину! – завопил я и, собрав последние силы, толкнул Анатолия внутрь.
Майор упал на кресло, а я, не долго думая, плюхнулся ему на руки. Кабина оказалась столь мала, что два взрослых человека ощущали себя в ней сардинами плотно набитыми в консервную банку. По крайней мере, я почувствовал себя именно так, особенно как только захлопнул дверь. Я еще ведь надо умудриться ворочать рычагами и жать на педали.
Около минуты я пытался приноровиться. В конце концов мне это удалось. Не очень удобно, но что поделаешь, выбирать не приходится. Вдруг я почувствовал, что Нестеров протягивает вокруг нас ремень безопасности.
– Ты что, сдурел, я и так едва дышу! – протестующе завопил я.
– Потерпишь, – милиционер с упрямством продолжал свое занятие.
– Убери!
Фиксатор щелкнул в тот самый момент, когда изувеченная створка ворот наконец не выдержала и с лязгом вывалилась наружу. Вот тут мне стало уже не до ремня. Затаив дыхание, я следил как только что упавший лист железа отползает в сторону, открывая вход в ангар. С этого момента нашей защитой стала лишь покрытое тонкой стальной решеткой стекло кабины, которое кентавр выломает если не с первого, то уж точно со второго удара. И самое обидное – полная, абсолютная беспомощность. Все, что можно предпринять, так это строить страшные рожи в окошко.
Прозрение пришло в тот самый миг, когда мой взгляд упал на черный зубастый ковш. Чем не оружие? Если двигатель запустится, то погрузчик, пожалуй, сможет отправить на тот свет кое-кого из банды мерзких многоногих каннибалов. А вот, кстати, и они. Легки на помине. Я с ненавистью поглядел на авангард штурмовой группы – двух тварей вооруженных метровыми обрезками стальных труб. Они медленно и осторожно просунули головы внутрь ангара.
Рука сама собой ухватилась за ключ зажигания.
– Ни пуха! – крикнул Нестеров.
– К черту, – и я повернул ключ.
Сухое вибрирующее сипение стартера прозвучало для меня как чарующая музыка. Есть! Получилось! Теперь бы добавить пару более мощных свирепо рокочущих аккордов.
Прежде, чем выключить зажигание, я ждал целых пять секунд. Ничего. Мотор так и не завелся.
На наше счастье твари у входа не заметили или не обратили внимание на звук стартера. Наверное, это потому, что все заглушало грохотание металлической створки ворот, которую оттягивали прочь. Секундная глухота кентавров вселила новую надежду. У меня появилось время, чтобы попробовать еще раз. Итак…
– Заводись, зараза!
Погрузчик словно испугался моего вопля. Он вздрогнул. На смену стрекотанию стартера пришел громкий рокот мотора. Густой выхлоп добавил в палитру сумерек новые черные мазки.
– Да! – Нестеров радостно завопил, вцепился мне в плечи и стал трясти, словно призывая очнуться и радоваться вместе с ним.
Я радовался. Ох как радовался. Сцепив зубы и до боли сжимая рычаги. Кто-то там на небесах видать сжалился надо мной. Как древнему викингу перед смертью вкладывали в руку меч, так и мне, полковнику бронетанковых войск, дают возможность умереть за рычагами машины, пусть и не боевой. Хотя, почему не боевой?! В руках Максима Ветрова любая машина будет нести смерть его врагам.
Я заставил себя выждать несколько напряженных бесконечно долгих секунд. Когда двигатель разработался и прогрелся, я снял машину с тормоза, поднял ковш и рванул погрузчик по направлению к двери.
Я видел, как среагировали кентавры. Сперва они застыли, а затем инстинктивно попятились.
– Ага, сдрейфили сволочи! Сейчас я вам устрою цирк-зоопарк! Сейчас вы у меня попляшете!
Я тут же врубил фары. Два ослепительно белых луча ударили из полумрака ангара. От их света у меня самого перед глазами заплясали радужные зайчики, а что уж там говорить о кентаврах. Твари, похоже, и так плохо понимали, что за страшилище пробудилось вдруг у них под боком, а теперь оно еще и ухитрилось отобрать у них зрение.
– Страшно! – продолжал вопить я, – Сейчас вам будет по-настоящему страшно!
Именно под этот мой вой три тонны металла въехали в первого из кентавров, того, кто осмелился дальше всех углубиться на нашу территорию. Передняя кромка ковша, ощетинившаяся острыми стальными зубами, ударила ему прямо в грудь. За ревом моторов я не услышал хруста переломившегося хребта, но что так оно и вышло понял сразу. Верхняя часть тела твари оказалась в ковше, а нижнюю с бессильно повисшими лапами я поволок по земле впереди своей маленькой, но как оказалось свирепой машины.
Вторую тварь я при кончил метра через три. Кентавр пытался удрать, но погрузчик оказался быстрее. Он налетел на зверя сзади, подминая под себя сперва хвост, затем задние лапы и туловище. Три тонны веса это не шутка. Три тонны не выдержит никакая спина. Когда снизу что-то лопнуло и машина стала оседать, я понял что оказался прав. Вторая зверюга отправилась в ад.
Эта победа едва не стала для нас поражением. Колесный мини-погрузчик он же не танк. Машина предназначена для ровных поверхностей. А тут нас угораздило оказаться на куче мягкого подвижного мяса. Не мудрено, что погрузчик стал заваливаться на бок.
– Падаем! – завопил Нестеров.
– Сам знаю, – прорычал я, переключаясь на задний ход.
Успел. Погрузчик нащупал колесами пол до того, как угол стал критическим. Этот инцидент слегка отрезвил меня. Заставил ярость и чрезмерный боевой пыл потесниться, уступить место разуму. Что дальше? Как следует действовать теперь?
Наружу высовываться нельзя. Там кентавры увидят, с кем имеют дело, осмелеют и накинутся со всех сторон. Я буду один против десятков если не сотен. Тогда остается лишь один вариант – не высовываться и защищать ворота. Столько, сколько смогу. Уже настоящие сумерки. И, черт побери, зверей должны, просто обязаны позвать!
Погрузчик остановился всего в паре метров от ворот. Два метра это много. Это слишком большая щель. Если твари ринутся всей гурьбой, я не смогу ее закрыть. Да и прибраться тут надо, расчистить, так сказать, поле боя. Я опустил ковш и словно мусор стал выгребать из ангара тела поверженных врагов. Затормозил лишь когда передние колеса наехали на бетонный порог. Хотя высовываться было опасно, но я сознательно пошел на этот риск. Хотелось осмотреться, оценить степень угрозы. И я ее оценил… так оценил, что чуть не помер от разрыва сердца.
Кентавров было больше сотни. Они отступили всего метров на десять. Полукруг диаметром десять метров, а за ним кишащее море: головы, лапы, хвосты, колья, дубины, копья. Все это вот-вот было готово ринуться в атаку. Что я мог противопоставить им? Разве что свой грозный вид. Руководствуясь принципом «Понты дороже денег», я поднял ковш повыше. Метра четыре. Вот какой я теперь огромный, бойтесь меня! Ага, пробирает? А как вам вот это? Я включил установленный на крыше проблесковый маячок. Когда огромный оранжевый глаз стал бешено зыркать по сторонам, осаждавшая нас армия тут же шарахнулась назад.
Наблюдавший за всей этой сценой, Нестеров нервно захохотал:
– Интересно, сколько еще можно протянуть на этих твоих трюках?
– Да трюки то уже и закончились, – признался я. – Разве что еще могу порычать.
– Не надо, – остановил меня милиционер. – Они этот звук знают.
– Что ж, тогда спрячемся в норку и будем свирепо ремыгать оттуда глазами.
Я тут же сдал назад в спасительную темноту ангара.
– Толя, а ведь уже темнеет. Где сигнал? Почему их не зовут?
– Черт его знает, – прошипел милиционер. – Сам уже психую. Ведь если они не уйдут, тогда…
Движение около входа в ангар заставило Нестерова замолчать. Там будто зарождался настоящий ураган, который начал сдувать, уносить прочь проклятых шестиногов. Сперва исчезли те, что находились сзади. Они не участвовали в штурме ворот, их не пугало рычание невиданного огнедышащего чудовища, а посему какой-то там личной злобы или ненависти эти твари не испытывали. Легко пришли, а когда потребовалось, то и легко ушли. Совсем другое дело кентавры, находившиеся в первой линии. Похоже, я прикончил кого-то из их приятелей или может даже родственников. Поэтому, даже не смотря на зов, они оставались на месте, а кое-кто даже решил сунуться внутрь ангара.
Естественно, я не мог этого позволить. Чудовище должно наводить ужас и убивать, иначе оно никакое не чудовище, а так… огородное пугало. На максимальной скорости я ринулся вперед. Фары и маячок не включал специально, чтобы не спугнуть дичь. Расчет оказался верным. Застывший в дверном проеме шестилапый силуэт я ударил ковшом в бок и отбросил шагов на пять. Тварь оказалась живучей. Она не подохла, а волоча две перебитые лапы стала отступать к своим сородичам. У меня чесались руки высунуться и добить ее, но делать этого я, конечно же, не стал. Хватит и этой демонстрации. Каждый, кто сунется ко мне, будет жестоко покаран. Для лучшего всасывания этой истины я свирепо сверкнул фарами и отполз назад в кромешную тьму своей норы.
Поданный мной урок не прошел даром. Решимости и желания поквитаться у наших врагов поубавилось. Причем поубавилось настолько, что до их мозгов наконец дошел зов, сигнал об эвакуации, поданный… Кем? Я когда-нибудь обязательно это узнаю.
Наблюдая за бегством кентавров, Нестеров облегченно вздохнул:
– Фух, слава богу. Кажись, от зверья мы избавились.
– Зверье, но раненного своего забрали, – протянул я задумчиво.
– А может они его потом сожрут, как тех, возле магазина?
– Все может быть, – я вяло пожал плечами. – Кстати, Толя, спасибо за ремень. Без него бы расшибся о стекло.
– Всегда пожалуйста.
Я не видел лица милиционера, но почувствовал, что тот улыбнулся.
– А ты тяжелый, Максим. Ноги мне все отсидел. Уж и не чувствую их совсем.
– Хочешь пересесть в ковш? – пришло мое время улыбнуться.
– Нет уж. Лучше здесь потерплю.
– Я почему-то так и думал, что ты откажешься.
Мы занимали себя всякой несущественной болтовней выжидая тот момент, когда можно будет тронуться в путь. Хотя, по правде говоря, как его определить? Не поезд все-таки. Расписания, где бы можно было глянуть время отправления, просто не существовало.
