Нока Соул
Пушиночка
– Лизелитт увели где-то пятнадцать минут назад… И с ней ушли еще несколько других фуррят, я успела увидеть. Нас уводят из темноты небольшими группами. Если зажегся свет, от которого все проснулись, то это значит, что скоро придет еще один из них, чтобы забрать новых. Нас так и хотели всех разделить, чтобы не получилось, что кто-то убежит или поднимет бунт.
Я кивнула спаниельке, закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы опять достучаться до Неизвестности.
«Куда увели фуррят?» – твердила я мысленно свой вопрос, пока голос не ответил.
«Да убивать их повели, что непонятного?!» – с раздражением закричала на меня Тень. – «Какая же ты глупая бываешь! Наивный маленький фурренок, неужели ты не не видишь?.. Нет, ты не хочешь видеть! Не хочешь видеть правду среди своих домыслов! Бесполезно пытаться сбежать! Вы все равно все превратитесь в Туман, глупые! Откуда бы он там брался, по-вашему, если бы цветастых просто убирали?! Вам не спастись от нас, все бесполезно! Вы сами скоро умрете!»
– Понятно… – пробормотала я, как током пораженная.
– Косси, что происходит? Ты что-то придумала? – встревожено, но с какой-то надеждой спросила Мила.
– Я знаю, куда деваются все фуррята вроде нас… У нас нет времени! Нужно бежать, и как можно скорее! Каждая минута на счету! Пока еще не слишком поздно!
Милисента серьезно кивнула и убежала куда-то. Я уже поняла, что она обладает крайне застенчивым характером, так что реально восхитилась, когда она начала кричать на взволнованных фуррят и сгонять их обратно в одну толпу. Когда все собрались, она вернулась в начало, чтобы подсказывать дорогу, и я вновь взяла слово.
– Вы готовы?! Давайте сейчас все вместе! Нам нужно выбить вот эту дверь! Мила будет нашим штурманом! Она будет говорить, куда нам бежать, так что все слушайте! Давайте… Сейчас!
Орава пестрых немытых и поцарапанных фуррят огромной волной накатилась на дверь, заставив ту затрещать.
– Тяжелая! Крепкая попалась! Давай еще! Навались! – слышались со всех сторон голоса. – Еще! Вперед!
Еще пара попыток – и вот мы уже высыпали в коридор бесконечным разноцветным океаном, который стремительно заполонял своим спектром весь невозможно длинный и, к счастью, широкий коридор, даже не планируя останавливаться. Нас было так невероятно много… Но я вдруг поняла, что у нас по-настоящему уже начинает получаться. Мы только что сплотились, чтобы преодолеть первую преграду, и другие обратились ко мне за безмолвным советом, слушая меня не оттого, что я какая-то другая, превосходящая их качествами. Напротив, они все сейчас доверились мне как раз потому, что я было точно такой же обычной и доступной, приземленной. Они все понимали меня. Они выбрали меня сами.
– Вперед! Все вперед! – высоко и пронзительно закричала Мила, и мы понеслись во весь опор, пробивая собой все, что приходилось, в своем бесновато-хаотичном озорном порыве к солнцу.
Краем глаза я, слегка притормозив среди бегущих, которые устремлялись за направляющей их Милой, успела увидеть, что Вуд хромает где-то позади. Лисица плотно прикрыла ставшую от нашего натиска кривой и явно поврежденной дверь, стараясь поддержать иллюзию того, что все в порядке в их устройстве, и пошла за нами, стараясь держаться подальше от освещенных каким-то оранжевым светом участков из-за невозможности дать отпор в экстренной ситуации. Я обернулась назад и помахала ей лапой, со всей искренностью закричав:
– Спасибо Вам! Спасибо Вам бесконечно от всех нас!
Пусть теперь она и не могла улыбаться, я видела, как засияли улыбкой ее синие глаза. Она поняла, что я хотела сказать. Что хотела вложить в эту фразу. Она осознала истинный и всеобъемлющий смысл короткой ограниченной реплики, в которой были мое сожаление, моя просьба простить нас за нашу ветреность и стремительную неоправданность, моя беспредельная благодарность за все, что только делала для нас эта лисица. Моя?.. Нет, это уже все общее. Все наше, цветное и жизнерадостное.
Мы бежали по какому-то странному зданию. Все коридоры, в которых Мила петляла, ни на секунду не задумываясь, были освещены неярким красновато-рыжим светом, сильно искажавшим все остальные оттенки. Из-за этого освещения болели глаза, но я могла радоваться, что мы хотя бы видим, куда мы бежим, а не двигаемся наугад в темноте, как и в той комнате, куда нас загнали в начале. Панельные стены коридоров местами были приоткрыты из-за треснувшего покрытия; тонкие плитки какого-то материала со сколотыми углами были небрежно прислонены к местам, откуда они отломились. Приходилось постоянно спотыкаться и внимательно смотреть под лапы, потому что довольно часто на полу попадались натянутые и перепутанные толстые провода, изоляция которых местами была нарушена. Иногда из-под поврежденных панелей на стенах вылетали серые облака чего-то среднего между дымом и паром, а также огненные искры, но мы скоро перестали пугаться их и их специфичного треска. Меня очень удивило то, что в здании не было ни одного окна. Вместо окон встречались целые стены, отведенные на вентиляцию, из которых выглядывали грязные вентиляционные шахты. Несмотря на это, дышалось довольно тяжело, воздух словно бы давил с такой же силой, с какой давили до невозможности низкие потолки. Шум пропеллеров из системы очистки нервировал даже больше, чем полное отсутствие всякого присутствия со стороны черных призраков и их приспешников… Все одно – Чистильщиков, как назвала их Неизвестность.
– Направо! – крикнула Мила, и мы очутились на лестнице.
Странный уровень здания, на которым мы вбежали, миновав порог, отделяющий одну секцию от другой, вообще состоял из одних только ступенек и железно-сетчатых пролетов с кривыми ржавыми перилами, что отдавали неестественным холодом даже притом, что было довольно тепло… В какой-то мере душно.
– Это последний подъем! – сообщила Милисента, и мы оказались в очередном коридоре, в количестве и последовательности каких я уже успела окончательно запутаться.
Тут напротив нас замаячило маленькое окошко, и мы, забыв про усталость и страх, бросились к солнечному свету за нашей проводницей. Увидев через стекло колышущуюся на уровне глаз траву и поверхность земли, на которой она росла, я, наконец, нашла объяснение этому гулу, этой духоте и этим странным предчувствиям и ощущениям: все это время мы были под землей! Нас утащили в один из таких же туннелей, в которые провалился один из близнецов тогда, когда мы сбежали впервые. Наверное, все эти ходы как раз и сводились сюда, в единственную точку, благодаря которой они и могли функционировать. Значит ли это то, что котаны тоже где-то здесь?..
– Не так быстро! – вдруг пронесся по коридору, увеличившись эхом, чей-то оглушительный крик.
Пролет, на котором мы стояли, тянулся вправо и влево так далеко, что мы не могли видеть его конца, где-то плавно поворачивая. Мы сбились в одну кучу, пытаясь определить явный источник угрозы. Я чувствовала скрытую панику остальных, но могла сказать точно: никто из них не собирается указать на меня лапой и покорно следовать за ними. Никто из присутствующих не жалел, что решил идти со мной. Я видела, как старшие фуррята придвигаются к младшим и пытаются закрыть их лапами. Все мы как одна большая семья… Особенно теперь. Я сделала шаг вперед и пригляделась к мнимому концу коридора. Там моргала с хрустом одна из оранжевых лампочек. Что-то знакомое… Какое-то знакомое ощущение опасности… Я прищурилась сильнее, и она тут же погасла. За моей спиной раздался короткий вскрик множества голосов, наполненных неподдельным ужасом. Черная дымка резко выпорхнула из другой половины коридора, поразила всех фуррят, что стояли на шаг позади, заставив на миг застыть как ледяные статуи, и тут же исчезла вместе с ними.
Я обернулась. На опустевшем пролете стоял один из них. Настоящий. Безликий. Его темный плащ слегка трепетал, как от легкого ветра, которого не могло быть под землей. Я с неприкрытой ненавистью уставилась на призрака и оскалилась.
«Мы не ошиблись, когда почуяли в тебе избранную, » – проскрипела железная маска. В целом, ее голос был похож на зов Тени, только здесь было эхо лязгающего металла и шипение, и в этом едва ли возможно было угадать слова.
– Я не покорюсь вам! Никогда! – закричала я и начала мысленно просить помощи у Тумана.
«Ты так же смела, как и глупа, » – зашипел призрак, медленно приближаясь ко мне. – «Тебе не стать частью Тумана. Он не поможет тебе теперь…»
Один из них плавно достал длинный кинжал с обтянутой тканью рукоятью из-под плаща, похожего на призрачные лохмотья, и отыскал две более удобные точки опоры для своих невидимых лап, готовясь к бою.
«Нам остается только одно: избавиться от тебя худшим способом. Ты не уйдешь живой сегодня…»
Я закричала как от нестерпимой боли, хотя призрак еще даже не подошел ко мне. Я не боялась погибнуть. Это просто была боль… Горькое разочарование оттого, что я не справилась… в миллионный раз… Я взяла на свою совесть жизни остальных… Я обещала уберечь их! Я обещала, что нас не тронут… что нам поможет сам Туман, что все будет хорошо… За что?!.. За что мы должны умирать?! Почему?!.. Не надо!..
Позади железной маски вдруг мелькнуло какое-то движение, и я на долю секунды увидела Клариссу, оттолкнувшуюся от пола для броска. Это последнее, что от нее осталось. И хотя она уже стала делаться какой-то прозрачной, будто бы и сама делаясь призраком… когда уже ее глаза засветились Белым Светом, прощаясь за ее душу с миром… Она не выдержит больше… Она как сосредоточение последней упрямой энергии… Луч света в темноте… Это все, что она успеет, после чего независимо от успеха упадет мертво и никогда не встанет… И хотя я поняла все это в тот единственный миг, когда увидела у нее такой же кинжал… в тот единственный миг, когда мне еще было позволено судьбой увидеть ее на прощание…
– Нет! – завизжала я, но было поздно: призрак одним легким движением развернулся так, будто бы всегда знал, что лисица за его спиной, и невесомо взмахом ударил лисицу, попытавшуюся согнать его и спасти меня снова, лезвием.
Вуд согнулась и безжизненно упала на пол, зажимая лапой рану, из которой побежала кровь. Прошло какое-то мгновение, и она уже перестала дышать…
– Нет! Нет!.. Нет! Это неправда! Неправда! – я ощутила, что горячие слезы сбегают по моим щекам, но не могла подойти к той, что бессмысленно отдала за меня жизнь, хотя и я погибну через пару минут…
Один из них вновь повернулся ко мне, направив на меня окровавленный нож, и поманил меня лапой… А по тому ветру, который отчего-то гулял по этому бесконечному как миг пред смертью ближнего коридору совершенно свободно, полетела ко мне маленькая памятная фотокарточка… Я слышала в приюте, Кларисса всегда носила ее с собой…
Я осталась совсем одна против всего этого мира, готового раздавить меня уже теперь… Все в прошлом…
Глава 21. Надежда и вера
– Ты точно знаешь, что делаешь? У меня такое ощущение, что мы ходим кругами… – Лайм покрутил головой, но, как следовало ожидать, Туман даже не думал расходиться на этот раз.
– Поддерживаю, – встряла Трисс. – Ты вообще на что ориентируешься, Летти? Это какая-то хитрость?
– Нет, я просто иду в случайном направлении, – бесцветно и безучастно отозвалась Дримлап. – Что нам остается делать? Вы разве знаете, куда они утаскивают фуррят?
– Знали, но только до недавнего времени. Как видишь, у их плана все-таки было запланировано продолжение, – Холидей бросил недовольный взгляд на Лайт и о чем-то задумался.
– То есть, вы все сейчас хотите сказать, что нашим ответным планом будет бездействие? Мы просто будем бесцельно слоняться по Лесу и наивно надеяться, что нам когда-нибудь повезет? Вы издеваетесь что ли?! – Трисс резко остановилась и повысила голос, чем заставила лишь некоторых из привыкшего к таким выступлениям отряда оглянуться. – Дорогая Дримлап, ты сейчас на что намекаешь? Ты нас всех за дураков держишь?! Ты сама сказала, что нельзя сидеть без дела, что надо срочно всех кругом спасать, повела нас зачем-то к границе Тумана, а теперь заявляешь о том, что отказываешься от своего плана, которого в принципе никогда не существовало?! Ты столько всего наговорила, даже вон Лайма за пояс заткнула, а теперь лапы опускаешь?! Все издеваются? Или только ты?!
– Посмотрела бы я на тебя, когда ты бы потеряла что-то дорогое. Заметь, даже не «кого-то», ведь у тебя же нет никого родного, кого ты могла бы ценить, – Равенна угрожающе ощерила клыки и зарычала, ясно давая понять, что лучше не подходить к Летти сейчас, и что данный разговор окончен. – Пока ты…
– Тявкаешь ты хорошо, Софтер, но делу это ни на миг не поможет, сколько бы ты не сотрясала воздух, – ответила вместо зайчихи Кэтрин, и в ее голосе послышалось что-то не читаемое, но явно недоброе. – …Как мы уже убедились.
– Закрой пасть, тебя это не касается. С тобой разговор отдельный, – волчица прищурила полыхнувшие языками огня глаза.
– И ты меня называла скандалисткой после этого? Послушай себя со стороны, раз уж позиционируешь себя той самой идеальной подружкой! Ведешь себя как фурренок малый!
– Я еще не переходила на личности, Кэтрин. Мы не говорили обо мне или о тебе. Что ты хочешь показать сейчас своим умением повторять слова? Я не хочу продолжать все это. Тебе завершать, коли ты начала. Ты не умеешь признавать своих ошибок, и этим ты сейчас неправа.
– Я не вижу никакого смысла в этом споре, если позволишь. Я лишь пыталась выразить свое участие. Очевидно, для тебя неприемлемы другие точки зрения, отличные от твоей.
– Я уважаю любую высказанную точку зрения. Твою в том числе. Не нужно сейчас переиначивать мои слова против меня и думать, что я побегу извиняться или оправдываться. Не повторяй своих промахов. Не приравнивай меня к себе, Кэтрин. Я не ты, чтобы тебе отвечать за меня.
– Да вы можете, наконец, заткнуться?! – заорала Трисс, все же заставив их затихнуть. – В какие дебри вас унесло?! Мы разбираемся сейчас с другими земными проблемами! Закончим с этим делом – ругайтесь, сколько вам влезет! Осуждайте свою мораль где-нибудь в другом месте! Но называя себя друзьями Летиции, вы должны, по-моему, хоть капельку уважать и ее!
– Спасибо, Трисс, – тихо сказала Летти. – Но и они тоже правы.
– В чем же? Ради бога! Что это за бред?! Что за фурреночий сад они тут устроили?! Какой идиотизм!
– Только в том, что я действительно виновата: я бессмысленно водила всех кругами, глупо надеясь на то, что нам опять повезет. Мне нужно было поступить иначе. Раздавая всем вокруг свои советы, я сама сотворила ровно то же самое. Не имеет смысла и значения, хотела ли я сделать лучше, прислушиваясь к сердцу, а не к разуму.
– Допустим, и что с того? Нам надо немедленно возвращаться к актуальному вопросу. Твоя правда: пока мы тут выясняем отношения, кто-то погибает в их лапах. Есть еще надежда, что мы сумеем помочь тому, кто сейчас, может быть, кричит: «спаси, помоги!». Не отчаивайся раньше времени, что-нибудь придумаем. По крайней мере эти, – Лайт повысила голос и обвела лапой тех фурри из команды Холидея, которые просто ходили за любым, кто брался вести их куда-нибудь, не сильно беспокоясь о том, что они делают. – Могли бы предложить какое-нибудь решение, а не просто таскаться за нами… сколько нас?.. трое, да еще двое… За нами пятерыми, ожидая, когда мы наконец прикажем делать что-нибудь другое!
Где-то сбоку внезапно раздалось тихое шуршание, и одна из туманных стен расступилась, как и тогда. По толпе фурри прошло движение, и ближайшие к дыму ряды поспешно отступили назад, заставляя всех остальных сильно потесниться на неширокой лужайке. Из дымки выделилось маленькое облачко тумана, которое проплыло по воздуху прямо туда, где стояла Летти, и начало менять форму.
– Туман, помоги нам! Туман… Туман, спаси нас! Туман… спаси нас… – прошептал какой-то далекий приглушенный голос, и облачко превратилось в маленького фурренка.
Силуэт белой фигурки расплывался клубами дыма и собирался обратно, создавая эффект призрака для этого маленького видения. Фурренок поднял мордочку, уставился на Летти двумя огоньками, служившими ему глазами, и подплыл ближе к собаке. Несмотря на всю загадочность этого необъяснимого для всех известных наук явления, оно было лишено какого-то леденящего ужаса; вместо этого привидение излучало какое-то уютное спокойствие. Маленький призрак осторожно взял собаку за лапу и потянул за собой, свободной конечностью указывая вперед. Там, буквально в двух шагах, от этого места уже успел сформироваться туманный коридор: четкая тропа убегала далеко вперед теряясь где-то в глубинах таинственной лесной чащи. Фурренок опять потянул и позвал Дримлап, и собака послушно пошла за фигуркой. Светлый призрак указал на проход, а затем взлетел вверх и растворился. Летиция обернулась и решительно проговорила:
– Вот теперь да. Ты права, Трисс, ты прав, Лайм. Вы все правы. Теперь я знаю, куда нам идти.
Вереница фурри вступила в лабиринт и двинулась по единственной дороге. Как только последний из присутствующих прошел за черту, стена вновь сомкнулась, и на отряд налетел порыв ветра небывалой силы. Прохладные потоки мчались вперед, подталкивая идущих в спины, и словно бы шептали: «Скорее! Скорее!», вынуждая перейти на бег, что агенты и сделали. Летиция неслась впереди всех, и то и дело замечала белые фигурки, что выглядывали из стен и махали ей лапками. Во всем этом было что-то инопланетное, и Дримлап немедленно призналась бы себе, что все это лишь сказочный сон, если бы не знала, что находится в Тумане, и не чувствовала бы это так точно.
Косси все это время неустанно повторяла ту истину, к которой никто не хотел прислушиваться… Но все это время она не лгала: оказалось, что Мраморный Лес – это всего лишь совершенно другой мир, который однако вряд ли мог бы стать источником того апокалипсиса, какой происходил в действительности в настоящий момент. Всего лишь другой мир, который или живет по собственным правилам, или же подчиняется только кому-то одному… Кому-то, кого он избрал своим повелителем. Видимо, этой «избранной» и впрямь оказалась Косси Голд? Ведь кто, если не она, может так точно определить дорогу, найти выход или услышать какую-то подсказку? Когда Дримлап встретилась с ней, она не просто почуяла в ней родную душу и настроила какую-то странную связь, которая прямо сейчас позволила ей призвать светлого проводника. Нет, в этом маленьком фурренке с розовой шерстью и доверчивыми глазами было что-то большее. Это была какая-то магия… Какая-то сила. Не та, какая помогает физически работать и делает тебя видным в толпе других, нет… Это была какая-то могущественная магическая сила, которая, вопреки всем утверждениям здравомыслящих, существовала точно так же неотъемлемо реально, как мог существовать в воздухе кислород. Ее просто невозможно было отрицать или отвергать: она словно бы за такое короткое время сжилась с Дримлап в одно целое, став составной частью ее как живущего создания. Летти была почти уверена, что Мраморный Лес дал что-то Косси. И что-то после этого она передала лично ей, Летиции. Отдала так легко часть самой себя, доверившись… А если бы собака оказалась на стороне черных призраков? Можно ли представить, что стало бы с другими, попади эта магия в неправильные лапы?..
Косси пожертвовала своей жизненной энергией ради почти незнакомой фурри… И как будто бы все сразу встало на свои места: та же магия прямо сейчас вернулась, обвилась вокруг собаки яркими мистическими лентами, раскрыла крылья у нее за спиной. Эта магическая сила стала чем-то вроде оберега и для Дримлап, и для Голд, и была единой для них. А потому именно сейчас, когда Летти бежала вперед, зная, что она идет спасать Косси, что непременно спасет ее, внутри нее вновь зазвучала какая-то музыка. Музыка, которая наполнила жизнь смыслом, вернула какую-то счастливую решимость, вернула прежнюю бешеную энергию огня и солнца, что всегда жила в собаке и что приносила столько хлопот не только в детстве, и отогнала прочь оцепенение и страх. Вкус Истины. Все таково, каким ему стоило бы быть, верно?..
Казалось, что и Туман вокруг стал вдруг белоснежным из грязно-серого. Дримлап обернулась еще раз и увидела парящего над бегущими фурри светлого проводника. И на нем тоже были едва заметные цветовые отблески, вмиг сделавшие его серебристым и волшебным.
«Я буду верить в эту магию, » – мысленно сказала Летиция, дав себе обещание, что нельзя нарушить. – «И я не потеряю веру в эту магию. Не все потеряно, и я всегда могу вернуться к тому, что случилось, и исправить это… Обещаю тебе, Косси. Мы победим черных призраков. Я спасу тебя, во что бы то ни стало… Чего бы мне это ни стоило, я спасу тебя! Держись!»
Глава 22. Свет и Тьма
Я до последнего не хотела верить, что это опять происходит, и опять со мной. Какой там раз я уже попадаю в ту самую ситуацию, когда нахожусь на самом краю? Но можно ли и дальше притворяться, что живешь в фантазийном мире, когда у твоего горла держат холодный нож? Они не хотели сразу убивать меня. Они хотят сначала поиграть. Я уверена, что и Клариссу ждало бы подобное, если бы она осталась жива.
Сейчас я стою на каком-то возвышении. Один из них держит нож на моем горле, а внизу стоят фуррята. Все. Если они и убьют меня сейчас, то только на глазах у всех. Все уже слышали обо мне и котанах, так что каждый из тех, кто видит меня сейчас, понимает, что происходит. Понимает, что это их месть за мое сопротивление. За тот случай, когда я едва не убила одного из них своим желанием жить. За то, что сделали котаны… Я была уверена, что они что-нибудь да сотворили, пока меня не было – они от нашего еще знакомства просто не могли жить на свете иначе… Думаю, в какой-то мере я даже рада, что я сейчас стою здесь одна. Может, они оставили в покое моих друзей? Если это так, то я выдержу и эту пытку. Отвечу за все сама. Жаль, что я, наверное, уже не успею узнать… Ледяное лезвие холодит кожу; я понимаю, что они ощущают мой естественный страх. Им это всегда нравилось. Единственной моей лазейкой сейчас являются мои воспоминания. Я практически не помню ничего из прошлого. С того момента, как меня отослали из дому, и начинаются мои яркие жизненные мгновения. Я словно бы заново начала жить, когда мое существование полностью изменилось за один день. Словно бы наконец-то начала дышать, когда для меня возникла постоянная необходимость оглядываться и куда-то бежать. Может, я и есть такая? Может, и я просто не могу по-другому жить? Может, и я зависима от постоянного движения и просто не смогу существовать, если меня заставят когда-нибудь остановиться и остаться, дав все необходимое, на том месте, где я буду в абсолютной безопасности? Может и так. Но знаете… Все это не было зря… И я горжусь тем, что не сдалась тогда. Горжусь тем, что продолжала бороться с ними, что так и не поддалась этой темной губительной магии. Пусть делают то, что хотят. Они все равно не получат тех страданий, что обычно добавляют им сил, даже если скинут меня отсюда уже мертвой. Я совсем другая, и они не смогут мной воспользоваться и теперь.
Я подняла голову и выпрямилась, сильнее чувствуя нож на шее. Я не сломлена. Пусть все это видят. Если не я, то кто-то другой сможет возглавить фуррят, и они повторят то, что я пыталась сделать. Я помогу и подскажу, что бы со мной не сделалось, и тогда все будут свободны. Я знаю это. И мне, и им давно не столько лет, сколько написано внешне природой на мордочке… Может, и я существую уже давно, но мало только в этом теле? Я же слышала, что шептал мне Туман, когда я бродила по его лабиринтам. Я не сразу овладела способностью слышать, но в конце-концов мы все же поняли друг друга. Почему сейчас не может быть иначе?..
Подземное помещение внезапно наполнилось черным дымом. Настолько густым и черным, что я не выдержала и зажмурилась. Когда открыла глаза, передо мной стоял силуэт Неизвестности. Я сразу его узнала. Я теперь хорошо знаю эту Тень. Следовало, наверное, все-таки предостеречь Милу. Может, она выживет и выведет остальных? Надо было поведать ей о том, как бывает коварна эта самая Неизвестность. Она и мне сначала показалась довольно-таки нейтральной. Она почти одурачила меня, и я с трудом выявила в ней это зло и эту тьму раньше, чем она окончательно меня околдовала, лишая возможности мыслить отдельно… Дымный силуэт протянул ко мне лапу и положил ее на мой подбородок, приподнял мою голову и заглянул в глаза. Я знала, что эта Тень будет огромна… Это ведь мы сами растим ее всем нашим злом. Ненавидим друг друга. Тех, кто живет рядом. Тех, кто живет далеко. Всех живых и неживых. Мы сами проклинаем всех и вся, желаем неудач. Пусть иногда даже неосознанно или про себя… Но Тень все равно растет, постепенно обращаясь Тьмой. Той, которой невозможно легко враз может застлать чернотой весь мир и все существование… Тень есть за каждым, и это природный факт. Ее можно увидеть в любое время года, лишь бы было солнце…
Передо мной моя Тень. Она явно выше меня. Я ожидала этого. Я и так многое перенесла в Тумане и за его пределами. Трехметровое существо смотрит на меня пустыми провалами глазниц через позолоченную маску. Такую же, как у них, но гораздо более красивую. Сложно отвести глаза от сияющей золотой пластины, и я сразу понимаю это. Где-то в глубине души я знала, что подобный миг настанет. Это заведомо проигранная битва. Я не смогу сражаться сама с собой, и я не смогу убить себя. Я бессильна здесь. Знаю я – знает и Тьма. Неизвестность смотрит на меня, смотрит пристально, не отводя пустого взгляда, в котором я без сомнения угадываю торжество. Ее торжество. Ее триумф. Ее хищный кровожадный оскал, что легко может поглотить меня… Но я знаю и еще кое-что: ей точно так же, как и мне, больно смотреть на меня. Я для нее – пронзительный луч ослепительного света, что разъедает ее тьму и гонит прочь. Она знает, что этот свет сильнее ее. Иначе не могло быть, так устроен наш мир… Я понимаю, что горю ярче, чем она. Этот свет я чувствую в себе довольно давно. Думаю, он разгорелся впервые, когда я узнала, что такое дружба, ведь мне не было дано узнать, что такое любовь. Хотя, смотря какая… Свет сделался ярче, когда я повела за собой фуррят, сделался ярче, когда котаны убежали следом за мной… Знаете, у меня все еще есть мой шанс, он все еще со мной. А Тьма все еще смотрит на меня, она вся сконцентрирована прямо здесь. Это тот самый момент, когда должно свершиться главному перелому…
– Ты не можешь сражаться со мной! – шипит Тьма. – Ты…
– Я знаю. Знаю, – мне так спокойно, что я забываю про свою близкую гибель. Один из них склоняет голову, выражая подчинение Тени Неизвестности, и отступает назад, выпуская меня из смертельных объятий. – Я знаю все о тебе. Знаю, кто ты. Знаю, зачем ты здесь. Знаю, зачем я здесь. Я не собираюсь биться с тобой.
Тьма беснуется в двух шагах от меня: она кружит, меняет очертания, не может стоять на месте, шипит, пытаясь устрашать. Я не двигаюсь, лишь сгибаю лапы в локтях и развожу в стороны. Знаю, что она не посмеет ударить меня. Слабо улыбаюсь.
– Ты не можешь биться, но можешь примкнуть ко мне. Ты можешь свободно властвовать над всеми, кто останется сегодня отбросами. Мы, хотя и имеем связь с тобой, все же не твои порождения, которые ты могла бы контролировать окончательно. Но ты можешь стать частью нас. Ты, избранная…
– Я знаю. Ты думаешь, что это — то, к чему я стремилась все долгое время своего сопротивления? Думаешь, я не знала ни о тебе, ни о том, что ты станешь говорить? Думаешь, я все это время строила планы, чтобы одной оставаться у верхушки? Пойми, я знаю все твои ходы, ведь я – часть тебя. Но тебе никогда не сделать меня своей копией. Ты знаешь, что Свет испокон веков сильнее. Что каждый рождается со своим Знаком Солнца, а скрывают его темными чарами лишь те, кто недостаточно силен, чтобы справиться и дать отпор тому, что душит и обжигает этот Знак, – я уверена в своих словах как никогда раньше. Моя борьба многому меня научила. Я не слушаю, что говорю; слова сами льются от сердца. – Ты знаешь, что Жизнь всегда несправедлива к тем, кто хочет чего-то большего. И в Жизни Свет так редко побеждает… Только я – не Жизнь. Я не за себя борюсь отчасти, поймешь ли ты?
– Подумай, для тебя ли судьба страдателя?! Это клеймо, эти беды! Примкни ко мне! Я сумею уберечь тебя! Я дам тебе власть! Я наделю тебя бесконечными…
– Отчего, скажи мне, в тебе говорит эта Тьма? Отчего ты теряешься в себе и мне? Да я и так часть тебя. Я знаю, кто ты.
– Ты лжешь мне! Взгляни только: твой Свет! Он жжет не только тебя саму, но и тех, кто находится вокруг тебя! Взгляни: ты выжигаешь до пустыни свой собственный мир!
– В моем мире достаточно магии, чтобы возродить эту пустыню столько раз, сколько тебе не снилось. И это место может засиять красками во много раз ярче. Мы все вместе, поэтому мы восстановим его. Мы – одна большая семья!
– Затемни свой свет! Прочь! Ты губишь себя же, пытаясь уничтожить меня! Ты не сможешь продолжать жить без меня! Не сможет ни одно разумное существо!
– Ты знаешь, что я не уничтожу тебя. Я знаю, что никто из нас не совершенен. Я повзрослею и узнаю, что такое величайшие силы мира: любовь, верность, доброта… Я лишь слишком рано пересеклась с тобой. Твои слуги взрастили тебя, и это не пройдет для меня бесследно. Но ты знаешь, что я не перестану гореть, особенно сейчас. Я буду дальше жить рядом с тобой, и мы вновь встретимся тогда, когда я буду к этому готова. Наш мир как огромный лабиринт Тумана: достаточно в нем троп, чтобы было достаточно судьбоносных встреч.
– Ты не знаешь, в чем пытаешься убедить себя! Реши, кого ты хочешь убить раньше! Смотри на меня! Смотри, я так маняще сияю! Я – само совершенство! Я – та призма, что отражает для тебя все существующие цвета! Ты можешь прикоснуться ко мне, ведь я действительно реальна! Я с тобой! Я…
– Ты все еще мираж, пока я на самом начале своего пути, длиною в жизнь. Если я прикоснусь, то ты исчезнешь навсегда. На моих тропах достаточно места, чтобы ты могла идти рядом. Ты не должна сдаваться мне, а я не сдамся тебе. Нам нужно выделить друг другу место и просто жить рядом. Без света не бывает тени, а пока мы не увидим тень, мы даже не обратим внимания на свет. Такова наша действительность. Она порой непостижима. Я дам тебе достаточно времени и попрошу у тебя того же. Сегодня не наступит тот миг, когда настанет конец, и мы действительно сойдемся в поединке на последнем перекрестке дорог. Мраморный Лес наградил меня силами, чтобы я смогла понять это.
Я медленно подошла к своей Тени и протянула к ней лапу. Она, как хищный зверь, затаившийся для атаки, являющейся на самом деле защитой, так же медленно согнулась и опустила ко мне мордочку в золотой маске. Посмотрела на меня острыми угловатыми чертами с изящным разрезом глаз и послушно закрыла их, ложась на землю как домашний милый зверь. Я осторожно, чтобы не ранить Тьму, взялась за сияющую пластину и сдвинула маску в сторону, беря ее в лапы. Теневые клубы взметнулись вверх и растянулись в разные стороны, подобно полотну, превращаясь в пустую деревянную раму. Они тут же начали обращаться тучами и слетаться сюда по велению какой-то величественной силы.
