Никос Белов
Судьбой приказано спастись
Обрадовавшись, что этот непонятный для него разговор закончен, Кузьма с удовольствием сопроводил адвоката в свою «комнату». Наработанные годами навыки перемещения по деревьям помогли ему без труда забрался в дупло и скинуть оттуда верёвочную лестницу, которая помогла без особого труда и Кириллу последовать в дупло за хозяином. Осмотрев «учебный класс – комнату» внутри старого дуба, Кирилл был в восторге и оценил его по достоинству его внутреннюю отделку.
Наблюдая за ними, Валентин заметил:
– Они очень подходят друг другу. Так что ты, Свят, и вы, Ку Шанюан со своей супругой, должны быть спокойны за его, так сказать, «карьеру».
Святослав же был сейчас озабочен другим важным для него вопросом и мягко перебил друга:
– Валя, не обижайся, что не сразу вспомнил об этом, – виновато начал он. – После кончины Фёдора, в одной из кухонных жестяных банок я случайно нашёл какую-то бумагу. Это оказалось его завещание, в котором было написано, что охотничий домик после его смерти должен принадлежать тебе. Ещё при жизни он мне обмолвился однажды, что хотел бы, чтобы рядом с этим домиком были построены домики для нас с Кузьмой и гостей. Фёдор хотел, чтобы мы все жили рядом и ходили бы друг к другу в гости. Только строить их рядом опасно. Не дай бог пожар – дома мигом сгорят все сразу. Он также хотел, чтобы ты смог выкупить эту землю в собственность. Вообще, Валя, эту свою просьбу, он хотел тебе сказать, но…
– Я обязательно сделаю так, как он хотел, – заверил друга Валентин. – Попрошу Кирилла безотлагательно заняться оформлением всех документов на выкуп земли, а сам в это время начну заготавливать лес для постройки, – поделился он своими мыслями, а от присоединившегося к ним в ходе разговора Ку Шанюаня поступило следующее предложение:
– Мы живем на юге Китая, где всегда тепло, так что вы можете приезжать к нам и отдыхать в нашем большом доме сколько угодно. Когда же закончится срок моей службы, то я смогу приехать сюда надолго, чтобы с огромным желанием помочь вам со строительством.
– Приглашение принимается, – незамедлительно последовал ответ со стороны Святослава. – Со строительством домика разобрались, – подытожил он. – Надо ещё разобраться со «строительством» соединения двух сердец: Кузьма и Юля, чувствуется, созданы друг для друга, но здесь есть одно «но»… Здоровье Юли меня беспокоит, – с искренней тревогой в голосе сказал Святослав.
– Я попрошу Кирилла навестить в Москве моего боевого товарища – тот, как мне помниться, работал врачом и, к тому же, неплохо разбирается в народной медицине, – подумал вслух Валентин Николаевич. – Пусть он давно на пенсии, но до сих пор ещё никому и никогда не отказывался помочь. Насколько я знаю, он изобрел лекарство от рака в виде настойки ядовитого растения, которую надо принимать в строго определённых дозах и по расписанию. Этим лекарством он вылечил уже где-то около десятка человек. В числе вылеченных – и я.
А дело это было так. После войны мы с ним расстались сразу же, как услышали о победе. Я стал, к сожалению, зэком по жизни, а он – прекрасным врачом. Так вот, придумав своё «ядовитое» лекарство, он решил проверить его действие на безнадёжно больных заключенных, предложив принимать это лекарство и тем самым обрести надежду на выздоровление. Среди смельчаков, кто отважился тогда дать согласие на его предложение, был и я. И вот когда подошла моя очередь идти на осмотр к врачу, меня и ждал сюрприз. Вы не поверите, но этим доктором оказался мой фронтовой друг и он сделал всё возможное, чтобы поднять окончательно меня на ноги. И даже после полного моего выздоровления он всё равно постоянно писал мне и всегда интересовался моим здоровьем. Я думаю, он и девушку сможет вылечить.
После недолгой паузы, в течение которой Валентин что-то обдумывал, он добавил:
– Я попрошу его приехать к нам сюда – в тайгу – «в гости», если так можно выразиться. А погостив у нас и осмотрев Юлию, он, может в Москву на обследование её направить. Я думаю, он не откажет своему фронтовому другу в такой особой просьбе.
К этому времени вернулись Кирилл и Кузьма, ставшие уже настоящими друзьями несмотря на то, что были знакомы друг с другом ещё совсем непродолжительное время.
– Ну, адвокат, как тебе «учебный класс» и букварь Кузьмы из Уголовного кодекса? – с трудно скрываемой гордостью поинтересовался у Кирилла Святослав.
Кирилл, обняв за плечи Кузьму, с восхищением ответил:
– Я могу выразить своё восхищение одним словом: «Поразительно». Когда я оказался в учебном классе Кузьмы, я подумал, что человек может абсолютно в любых условиях обитания обеспечить себя разумным комфортом. Было бы желание, руки и голова на плечах. А кто не желает, тот лежит и ругает эти условия. Я благодарен вам, Святослав, что вы смогли создать Кузьме условия для его постоянного самосовершенствования, и думаю, что лучшего помощника мне не найти, – одобрительно заверил Кирилл Святослава и, немного погодя, добавил задумчиво: – А мне в дупле очень понравилось… Там мне стало даже тепло и уютно.
Слова Кирилла, сказанные им с радушием и пролившиеся бальзамом на душу Святослава, показались ему наивысшей похвалой его труда и стараний: значит, его идея по обустройству «класса» для сына с самого начала не была напрасной – труды не прошли даром и принесли свои плоды.
– И с этой веревочной лестницей хитро придумано. Снаружи вроде обыкновенный с виду дуб. И вот ловко взобравшийся в его дупло Кузьма буквально через мгновение выбрасывает мне оттуда лестницу и я, быстро оказавшись внутри дуба, понимаю, что этот дуб особый, так как в нём размещается учебный класс в особой школе. И этот «школьный класс» обустроен с изысканным вкусом. Видно, что вы, Святослав, потрудились с огромной любовью, – заметил Кирилл, а потом посмотрел на Кузьму и, удивлённо улыбаясь, спросил:
– Слушай, Кузьма, поделись опытом, как ты научился так ловко заскакивать на дерево? Ведь это, думается, не так-то легко.
В ответ Кузьма рассказал смешную историю:
– Этому я со страху научился, – не стал скрывать он. – Один раз, когда гулял по тайге с Кисой, мы на время разошлись, и я стал его искать. Потом я вдруг увидел несколько кабанов. Они стояли прямо напротив меня. От этого я испугался и в два счета оказался на дереве. Я там сидел, весь дрожал и думал, что мне делать. Потом, когда вспомнил о своём друге, стал звать Кису на помощь – стал рычать. Скоро он появился и подошёл к кабанам. Они смотрели то на меня, то на Кису. Наверное, думали: как не похожий на медведя зверь может кричать как медведь. Потом они постояли, развернулись и ушли. А Киса стоял и смотрел им вслед, а потом поднял голову, зарычал и животом стал громко дышать. Я понял, что он сказал мне: «Спускайся, друг, не бойся, я их прогнал». Я тоже стал рычать ему в ответ на его языке: «Ты вовремя пришёл, друг!» и сразу же спустился с дерева.
Кирилл удивлённо спросил:
– Как можно понимать язык медведя, да ещё и самому уметь разговаривать на медвежьем языке?
Кузьма ещё больше засмеялся и стал увлечённо объяснять:
– Понимаешь, когда он так смотрит наверх, громко дышит со звуком и трясёт в это время свою тушу, подпрыгивая, то тогда я тоже начинаю делать, как он. Поднимаю голову и начинаю громко дышать, издавать звуки и трястись. Такой смех понятен только нам двоим. Я всегда стараюсь делать как он. Я разговаривать умею по-медвежьи. Для меня это очень легко. Любой его звук я запоминаю всегда как музыку, замечая при этом, какие делает он движения в это время лапой, головой и всем своим телом. Когда я начинаю делать за ним такие движения и такие же звуки, то замечаю, что он понимает меня и так же отвечает. Мне всегда нравилось долго за ним наблюдать и делать точно так же, как он, и много раз повторять. Потом все его звуки и движения стали приходить сами по себе, по привычке, так как я и он всегда находились рядом, и я привык делать всё почти так, как он это делал. Потом я стал понимать даже и его дыхание. Это для меня, как разговор молча. Когда мы лежим рядом и он начинает на меня тихо дышать, я от него сразу отхожу, потому что понимаю, что он хочет сказать мне: «Отстань, не мешай мне спать, а то расцарапаю». В общем, я его с полуслова понимаю.
Этот незатейливый рассказ Кузьмы, который он сопровождал порой комичными жестами и забавными звуками, заметно развеселил всех, за исключением Валентина Николаевича – улыбка едва тронула уголки его губ. Ему не было скучно – нет. Просто он был очень удивлён тем, с каким непринуждённым юмором парень всё это рассказывал. А ведь в то время, о котором он рассказывал, он был совсем ещё ребёнком, и тогда ему, наверняка, было не до смеха. В тайге даже взрослому-то находиться страшно, а уж ребёнку тем более. Слушая Кузьму, Валентин Николаевич невольно представлял себя на месте мальчика… Вот поэтому он и воспринял рассказ Кузьмы со всей серьёзностью и твёрдо решил, что должен сделать всё от него зависящее, чтобы парень был счастлив. А для этого, как минимум, нужно, чтобы Юлия непременно выздоровела. Ведь всем ясно без преувеличения, что эти двое – Кузьма и Юлия – просто созданы друг для друга. Подумав об этом, старик решил немедленно обратиться к Кириллу и попросить адвоката найти его фронтового друга и на словах передать от него – Валентина – огромную просьбу принять участие в судьбе этой девочки и помочь в её лечении.
Валентин сидел, сгорбив спину и нахмурившись. Он обдумывал, с чего начать разговор с Кириллом, но, молодой человек, как будто прочитав его мысли, сам подошёл к старику, облегчив тем самым его заботы. Почувствовав это, Валентин несколько напряжённо произнёс, не поворачивая головы:
– Кирилл, я хочу тебя кое о чём попросить…
– Валентин Николаевич! – как можно мягче проговорил молодой человек, заметив его волнение. – Любое дело, которым я занимаюсь – это своего рода практика для меня. Благодаря этому, я в своей профессии постоянно учусь. А помочь лично вам и всем здесь присутствующим – это, вдобавок ко всему, ещё и приятная практика. Так что любую вашу просьбу я готов выполнить с удвоенной энергией. Мне ещё дедушка говорил, что вы постоянно просите помочь кому-то и сами готовы всегда помогать – в этом вы для меня являетесь примером.
Но есть и ещё одна важная причина, по которой мне хочется не только помочь, но ещё при всех искренне пожать вам руку и с огромным уважением обнять вас. Вы единственный человек на моём веку, который удостоился высокой награды другого государства. Вас представили к награде уже давно, и, несмотря на то, что вы считались погибшим, награда вас всё-таки нашла.
После небольшой паузы Кирилл обратился уже ко всем присутствующим:
– Я думаю, что всем вам, наверное, будет интересно узнать о событиях, предшествовавших решению правительства Франции удостоить Валентина Николаевича столь высокой награды – героя Франции.
Заметив заинтересованные взгляды, устремившиеся в его сторону, и услышав одобрительные возгласы по этому поводу, Кирилл начал подробное и неторопливое повествование об этих событиях:
– Однажды мой дед, возглавлявший Российский Союз ветеранов Великой Отечественной войны, на праздновании дня победы встретился с одним французским генералом, – начал рассказывать Кирилл. – Когда мой дедушка в разговоре с ним случайно упомянул имя Валентина Николаевича, француз с сожалением сказал, что он очень признателен ему за всё и очень хочет найти родных погибшего, чтобы рассказать им о его подвиге. Услышав такое признание генерала, дедушка удивлённо усмехнулся: «Ай, да, Валя, ай, да, молодец! Наш пострел, везде поспел!» Генерал, хотя и неплохо знал русский язык, недопонял эту поговорку и начал горячо убеждать его, что никакой стрельбы тогда, когда они с Валентином убежали из немецкого лагеря Дахау, неподалеку от города Мюнхена, не было. С волнением вспоминая побег из плена, он сказал, что от ран и голода тогда сильно ослаб и не мог даже стоять на ногах как следует, а Валентин нёс его на себе. Он подчеркнул, что побег был осуществлен во время долгой переправы из одного лагеря в другой. Небольшой отрезок того длинного пути пролегал вдоль одного болота. У края дороги, по которой их вели, Валентин, по словам генерала, заметил впереди небольшую яму, заполненную водой с грязью, которую все пленные старались обходить, чтобы туда не упасть. Валентин же, наоборот, решил специально залезть в эту жижу, прихватив с собой и генерала, надеясь таким образом спрятаться, а потом убежать.
Продолжая вспоминать об этом случае, генерал призадумался, промакнув носовым платком глаза, и добавил: «У меня воздуха совсем не хватало дышать, но он силой заставил меня погрузиться в эту грязную воду и силой удерживал меня там. Потом он высунулся, осмотрелся и помог мне в свою очередь выбираться, повторяя: «Спокойно… Спокойно…» Хорошо, что в это время на улице был сильный туман, и нас не было видно. Нам удалось уползти очень далеко и переждать день, а ночью он взвалил меня к себе на спину и долго тащил. Добравшись до какого-то леса, мы очень долго бродили по нему, не зная в какую сторону идти, чтоб не нарваться на немцев. Только через сутки мы оказались у границы Франции и наткнулись на местных жителей. Они оказались, к счастью, хорошими людьми, которые позаботились и выходили нас. После этого побега мы плечом к плечу сражались во французском партизанском отряде».
Здесь французский генерал ненадолго задумался, а потом продолжил: «Он воевал по-русски – всегда храбро! После смерти командира отряда, его возглавил я, а Валентин стал одним из лучших моих помощников. Шел 1944 год. Армия Сопротивления была тогда на подъёме. Тогда-то в одном из боёв с немцами Валентин неожиданно исчез. Может быть, Валентин погиб, а, может – опять попал в плен. Как ни старался я хоть что-либо о нём узнать… но…тщетны были все мои поиски. Я до сих пор не могу себе простить, что не уберёг своего заместителя и потерял такого друга и бойца. Ведь ему я обязан жизнью! Я его звал не Валя, а на французский манер – Вали, – вспоминал генерал. – После одного из последних боёв при открытии Второго фронта, я обнаружил Валентина в списках погибших, но мне в это до сих пор трудно верится, ведь тело убитого так и не найдено».
Тогда мой дедушка, выслушав генерала до конца, успокоил его: «Тот, о ком вы только что говорили – мой друг, и вы скоро его увидите. Видите ли, ваш Вали однажды рассказал мне, что в последние дни войны, когда армии союзников уже воевали по соседству, в одном из боёв он увидел русских солдат и, не раздумывая, бросился к своим. В том бою принимала участие как раз та танковая дивизия, в составе которой Валентин воевал ещё в самом начале войны. Командир дивизии был наслышан о его храбрости и отваге ещё в начале войны, и лично представлял его к награде не один раз. Может быть, именно благодаря этому, Валентину и удалось избежать расследования о том, как он попал в плен и как там уцелел, не говоря уже о том, как он попал в армию Сопротивления. В общем, его не стали тревожить в этом вопросе, и он снова, как и прежде, был в строю среди своих».
– Так что, Валентин Николаевич, придется вам вместе со мной в Москву лететь, – сказал Кирилл, закончив рассказ. – Там и встретитесь со своим боевым товарищем. А сейчас, я думаю, такой случай надо обмыть.
Валентин внимательно посмотрел на молодого человека, улыбнулся сквозь выступившие слёзы и, оглядев всех собравшихся, согласился:
– Заметано! Святослав, где там водка? Неси сюда, да и закуску, смотри, не забудь. Мы обмывать этот французский орден сейчас же начнём. Хотя заранее этого не делают, но ради встречи с хорошими людьми мы это правило немного нарушим.
Святослав вошёл в домик, но неожиданно быстро и осторожно вышел обратно на крылечко и замахал мужчинам рукой, приглашая всех зайти в дом. Стараясь не шуметь, все тихонько вошли в дом и заулыбались, увидев, как на кровати мило спали, обнявшись, Юля и Юй Лоу. Девушка буквально приткнулась к груди китаянки, словно к родной матери. Посмотрев на эту идиллию, все так же осторожно вышли обратно на улицу. Чуть задержался только Кузьма: он решил прихватить с собой гитару.
– Наши дамы обо всём уже давно договорились, – пошутил Валентин.
Мужчины, приготовив на скорую руку закуски, уселись за стол. Выпили, закусили. После такой приятной трапезы, взяв гитару в руки, Кузьма стал осторожно наигрывать мелодию песни «День Победы», которую часто при встречах пели Святослав и Фёдор. Эта красивая, трогающая душу мелодия медленно пронизывала не только сердца присутствующих, но и близлежащую тишину тайги.
Закрыв глаза, Валентин слушал и радовался – радовался своему вкладу в Великую по значимости своей Победу и тому, что все его близкие смогли с честью пройти все испытания, что приготовила им судьба, получив в награду крепкую дружбу между собой и уважение. Победа – есть не только на войне победа. Победа – это та радость, которая его окружала; единство тех людей, кто был ему дорог. Он был рад, что дожил до времени, когда может без сомнения сказать: «Я – счастливый человек и мне большего не надо; главное, чтобы были счастливы те, кто мне дорог».
– Спасибо, парень, – тихо сказал Валентин, дослушав до конца мелодию, и с улыбкой подмигнул, повернув вверх, в знак одобрения им хорошего исполнения мелодии, большой палец руки.
Слушая песню, Святослав подумал, расчувствовавшись, что надо жить сегодняшним днём, нисколько не сожалея о прошлом. Ему вспомнилась мать. После душевных переживаний о совершённых в жизни ошибках, он стал забывать обиду, нанесённую ему матерью. Остатки дней он хотел провести рядом с ней. Будет ли она жить здесь – в тайге, или он уедет жить к ней – это совсем теперь неважно, главное –как можно дольше побыть рядом с ней.
Как часто мы начинаем ценить человека и дорожить им, когда его уже нет в живых. Как жалеем тогда, что не понимали раньше того, что всегда надо дорожить тем, что близкие твои рядом с тобой. От этих мыслей Святослав почувствовал себя вдруг очень одиноким. Почему-то именно сейчас ему захотелось увидеть мать, чтобы не расставаться с ней уже никогда.
А Валентин размечтался, как он обязательно отстроит здесь домик – и даже не один, а несколько. Тогда, наверное, с удовольствием будет приезжать в гости внучка – на каникулы или когда захочет увидеться с ним, со своим дедом. Ку Шанюан строил планы на будущее, представляя, как Ку Цзыма приедет к себе на Родину – в Китай: встретится там со своими родными, побывает на могилах своих бабушек и дедушек, а потом и вообще будет с огромным желанием очень часто бывать на своей Родине.
Кирилл же, сидя в задумчивости, просто радовался тому, что у его любимого дедушки есть друзья, которые теперь и ему становятся близкими людьми и которым хочется помогать с особым желанием.
Вероятно, и тайга в этот момент думала о чём-то своём. В доказательство этому по лесу неожиданно прошелестел чуть слышный ветерок, принеся с собой приглушённые звуки лесной жизни на фоне скрипа деревьев долгожителей, перезвонов птичьего пения и громких голосов крупных обитателей тайги. Вскоре средь этих разнообразных звуков тайги раздался громкий треск падающего дерева. Это растревожило сразу птиц и зверей, отчего поднялся громкий гвалт. Всё кругом ожило. Дыхание тайги, словно маятник жизни, может неожиданно, без всякой жалости, поглотить человеческую судьбу, а может сжалиться и предоставить человеку шанс жить дальше – всё зависит от самого человека…
Эпилог
Валентин Николаевич приехал вскоре в Москву. Здесь наконец состоялась его встреча с французским генералом, за спасение которого он и был представлен к высокой награде. Расчувствовавшись, генерал обнял его, повторяя: «Вали… Вали… Ты живой, мой дорогой друг!» Повидался он, конечно, и с дедом Кирилла. По военной традиции они выпили по сто грамм «боевых» и проговорили до самого утра. Повидав фронтового друга-врача, встреча с которым и была главной целью поездки, Валентин Николаевич рассказал ему о болезни Юлии и тот пообещал помочь ей. Уже через две недели Юлия была в столице и проходила обследование в одной из лучших клиник страны. Лечением девушки занялись ученики доктора-фронтовика по личной его просьбе. Контролируя процесс лечения, он и сам принимал в нём активное участие, используя, конечно, и свой способ лечения настойкой ядовитого растения, при помощи которого вылечил когда-то и Валентина.
Кузьма часто навещал Юлю, и с каждой их встречей она становилась для него всё дороже. Живя с родителями на территории Посольства Китая в Москве, благодаря своей маме он начал с огромным старанием обучаться китайскому языку. Обладая хорошей памятью и идеальным музыкальным слухом, он с лёгкостью запоминал слова и даже целые фразы. Вскоре его знаний китайского было вполне достаточно, чтобы уметь поддержать разговор на бытовом уровне
Как-то раз Кузьма, улыбнувшись, сказал своей маме: «Мама, я знаю русский язык, знаю медвежий язык, а теперь знаю немного и свой родной китайский язык, которому ты меня учишь. За это я буду тебя учить языку, на котором я разговариваю с моим другом». В ответ его мама задорно засмеялась своим красивым звонким смехом: «Как это интересно! Я с удовольствием буду у тебя учиться. Ведь и я скоро буду жить в тайге рядом с твоим другом медведем, с кем надо будет уметь говорить на его языке».
Забегая вперед, хочется рассказать и ещё об одном интересном случае обучения особенностям международного понимания языков. Когда Ку Шанюан ушёл на заслуженный отдых, он приехал в тайгу и с удовольствием стал помогать Святославу по хозяйству. Однажды, во время их совместной работы, посол, нечаянно ударив себя молотком по пальцу, что-то очень громко и быстро выговорил на китайском языке. Святослав, услышав эту тираду, удивлённо на него посмотрел и, засмеявшись, заметил: «Как это у тебя здорово получилось». Посол в ответ тоже рассмеялся и сказал: «Это у нас так ругаются по-китайски. Хочешь, и тебя этому научу?» Святослав в ответ обрадовался: «Ещё как хочу на китайском материться! Представляешь, как будет хорошо: устал на русском ругаться, перешёл на китайский. Вот будет мне завидовать Валентин Николаевич. Если захочет, то я и его научу». Но посол вежливо поправил его: «Наши ругательства – это не ваш русский мат, а всего лишь громкое выражение отрицательных эмоций в словесном эквиваленте». Святослав воскликнул в ответ: «Какая разница, что другой! Главное, на китайском языке. А то, что без мата ваша ругань, так это мне нравится. Я ведь пошутил, конечно, сказав, что умею ругаться на русском. Я не только не ругаюсь, но и не люблю, когда при мне этим слишком увлекаются. И другим советую, как говориться, не тратить впустую время на ругань».
Ку Шанюан, приняв этот совет в свой адрес, смущённо заметил, что сейчас именно тот редкий случай, когда не возбраняется на самом деле таким образом выразить свои эмоции и расшифровал то, что выговорил недавно после удара молотком по пальцу. «В переводе на русский язык с нашего, китайского, это означает приблизительно следующее: «О, чёрт, чтоб ты истоптал язык свой клыками своими, и сдох чтоб, и не появлялся больше перед очами моими», – поэтично произнёс он.
После небольшой паузы Святослав, нерешительно зашевелив плечами, оценил перевод: «Как-то слишком уж это звучит интеллигентно и как-то не по-русски выходит, но всё равно очень по-философски». «Возможно…» – согласился посол и неожиданно предложил Святославу: «Я хочу сказать, что иногда можно, как ты говоришь, добавлять к этому и ругань с этаким русским акцентом, например, так: «Да пошел ты… тра-та-та-та-та-та, и дальше прочее… тра-та-та-та-та, как на вашем русском приблизительно звучит». Ку Шанюан всё это произнёс с таким артистизмом и такой живой и смешной мимикой, что Святослав не выдержал и, схватившись за живот, захохотал во весь голос. Видя такую реакцию Святослава, посол, весело улыбнувшись, продолжил: «А ещё я могу тебя научить на китайском анекдоты рассказывать. Они у нас очень смешные и очень по-русски выразительные. И там тоже есть тра-та-та-та-та-та-та». Выслушав посла, Святослав, буквально взявшись двумя руками за живот, на этот раз стал уже гомерически хохотать. Глядя на него, посол тоже валился с ног от хохота. И вот уже оба, схватившись за животы, покатывались от хохота и, словно дети, повторяли наперебой: «Тра-та-та-та-та-та-та».
Таким образом, обладая огромным чувством юмора, они быстро нашли общий язык. И теперь всегда, когда Святослав в ходе их совместной работы по хозяйству повторял за послом анекдоты и «философскую» ругань, посол одобрительно смеялся и повторял: «Здоровски… Здоровски…».
Находясь а тайге с ранней весны и до глубокой осени, Валентин Николаевич, Святослав и примкнувший к ним Егор активно занимались строительством. Кирилл на основании завещания Фёдора смог оформить купчую на землю и на ней теперь можно было построить сразу несколько домиков. На период зимы они опять покидали тайгу. Медведь после зимней спячки был благодарен людям за то, что те не забывали его и радовался, что не остаётся надолго один.
Зимовать Святослав отправлялся к матери – в свой родной с детства дом. В один из вечеров он предложил ей никогда не расставаться. Она не раздумывая приняла предложение Святослава, радуясь тому, что сын по-прежнему любит её. Святославу было очень приятно, что его мама снова рядом после стольких лет разлуки и рада этому. А ещё Святослав был рад тому, что Валентин и его мама – друзья с детства – теперь снова рядом, а их дружба переросла в привязанность друг другу, отчего они словно помолодели.
Иногда на недельку-другую к Святославу в гости в его родной дом приезжали Юлия и Кузьма. Заглядывали сюда также и Валентина с Егором. На весну была назначена их свадьба, которую планировалось провести сначала в городе, а потом уже в тайге. На эту торжественную церемонию была приглашена и журналистка – Галина Михайловна, неоценимо много сделавшая для Святослава и его сына. Она с удовольствием приняла это приглашение и с того момента Святослав и Галина Михайловна стали близкими друзьями. Эти два сильных, с несгибаемым стержнем внутри, человека, оставались по-прежнему трепетно-стеснительными, когда дело касалось их личной жизни. Подтверждением этому является их откровенный разговор, после которого они решили, наконец, соединить свои судьбы, и который, думается, достоин внимания читателей…
– Извините, но я чувствую себя неловко, примкнув к вашему узкому кругу близких и знакомых, – начала разговор Галина Михайловна, нерешительно подойдя к Святославу.
– Считайте, что с этого момента вы тоже наш близкий человек. Хотя, если честно признаться, я всегда вас считал, а особенно после ваше помощи Кузьме, очень близким человеком. Как будто я давно уже вас знаю, – смущённо признался Святослав.
– Находясь со всеми вместе здесь, мне захотелось вдруг написать новую статью о вашей необычной жизни в продолжение уже опубликованной когда-то и нашедшей неподдельный интерес наших читателей, а также написать и о тех, кто вас окружает. Очень надеюсь, что вы поможете мне в этом и позволите узнать через интервью о вашей настоящей жизни в тайге и вне её пределов, – объяснила журналистка.
Внимательно её выслушав, Святослав скромно ответил:
– Вряд ли мы заслуживаем этого… А если же вы собираетесь писать о тайге, то для этого надо здесь пожить, чтоб хоть немного её прочувствовать.
Она опустила голову, а потом еле слышно произнесла:
– Моя работа позволит здесь жить… Если, конечно… – Галина Михайловна на секунду замолчала, сделав глубокий вдох, чтобы немного унять волнение, но Святослав, догадавшись, чем завершится начатая ею фраза, в нетерпении уточнил:
– Вы этого очень хотите?
– Да, очень… – запинаясь, ответила журналистка.
Возникла долгая пауза, после которой она, видя задумчивый взгляд Святослава, добавила:
– Если, конечно, вы сами лично этого хотите.
– А как вы сами думаете – хочу я этого или нет?
– По вашему взгляду… я вижу…
– Я тоже вижу то, что вы видите… – еле слышно прошептал он чуть смелее, подойдя на этот раз близко к ней. – Но был в моей жизни случай, после которого я очень опасаюсь…
– Такая ситуация мне очень знакома… – сказала она и вдруг, неожиданно для него, нежно коснулась его руки.
На это откровение Святослав не отдёрнул свою руку, а после паузы признался:
– Мы сегодня с друзьями много говорили… о вас. Они сказали, что вы… особая женщина.
– А вы тоже так думаете? – немного улыбнувшись, спросила она.
В ответ Святослав сказал, сделав перед решающими словами глубокий вдох:
– Мы с ними всегда одинаково думаем. Поэтому искренне прошу вас… ко мне… И будте как у себя дома…
Кузьма вместе с Юлией часто навещали бабу Наталью, которая всегда была очень рада молодым гостям. В дальнейшем они также очень часто будут приезжать сюда.
Весной в тайге состоялась их – Юлии и Кузьмы – свадьба. Знакомый священник Кирилла, специально доставленный по такому случаю в тайгу, провёл обряд венчания. На торжество были приглашены также Сан Саныч и его племянник – Всеволод. Молодые вместе с гостями побывали на том печальном месте, где когда-то случилась авиакатастрофа, чтобы возложить цветы на трагически памятном месте, а также под тем деревом, которое чудесным образом спасло Кузьму от гибели.
После этого памятного события, молодожёны вместе с родителями Кузьмы поехали на его родину – в Китай. Многочисленная родня Ку Шанюана и Юй Лоу были рады встретиться с ними, а особенно с вновь воскресшим Кузьмой, которого назвали везунчиком. Впоследствии он каждое лето навещал своих родных.
Обучение юридическому делу Кузьма совмещал параллельно с применением приобретённых знаний на практике, и первые успехи на этом поприще, благодаря, конечно же, поддержке и помощи Кирилла, не заставили себя долго ждать. Работая с таким наставником, Кузьма за счёт своей старательности и природной смекалке смог многое понять в адвокатской практике и его навыки стремительно развивались.
Чтобы у Кузьмы была возможность жить как в тайге, так и в Москве, Валентин и Святослав наведывались периодически в пещеру Никиты и доставали очередную часть сокровищ. В городе они обменивали их на деньги, которые отдавали Кириллу и Кузьме. На вопросы, откуда берутся эти деньги, они постоянно отнекивались шуткой, мол, Бог милостив и не жалеет на добрые дела свои накоплений. Лишь спустя годы Святослав откроет секрет клада, взяв обещание хранить его тайну и оказывать помощь любым людям без исключения. Кузьма и Кирилл поклялись помогать всем, независимо от места проживания и национальности.
О людях, оказавшихся в беде и нуждающихся в помощи, Кирилл и Кузьма узнавали из СМИ. Финансовая помощь всегда была анонимной, а передавались деньги в основном через доверенных лиц.