Николай Воронов
Апокалипсис в подъезде
Расширенными от ужаса глазами, я видел как существо все дальше просовывает в щель руку. Эта рука, с растопыренными пальцами, тянулась ко мне, сантиметр за сантиметром, приближаясь все ближе.
Карабин выпал из моих ослабевших пальцев. Да он был и бесполезен в этом деле. Если это не иллюзия, то можно было не сомневаться, что он не поможет. Мне конец, это смерть. Мгновенно пронеслось у меня в мозгу. Огонь, пришла другая мысль. Если эта тварь обитает в тумане, а туман можно разогнать с помощью пламени, то вполне вероятно, что и его можно одолеть огнем. Ведь от твари веяло холодом, а значит тепло…
Факел лежал на полу, всего в трех шагах от меня. Прямо у самого окна, из которого он выпал. Так близко и так далеко, ведь протянувшаяся в комнату рука полностью отсекла меня от спасительного огня. Оставалось только бежать сломя голову. Но ноги одеревенели и я не мог сделать даже малейшего шага.
– Семён. – Словно сквозь пелену до меня донесся голос.
В тот момент, когда на мое плечо легла рука, я едва не отключился от страха. Он пронесся сквозь все тело, от пальцев ног до самой макушки, пронизывая само естество ледяными иглами ужаса.
Вжууух!
Комнату вновь наполнили яркие всполохи пламени. Страхи отступили, сменившись привычным ощущением тепла. Схватившая меня за плечо Марина, развернула лицом к себе.
– Еп твою дивизию, парень, ты тут со страху не обделался?! – Удивленно распахнула глаза женщина. – У тебя со лба пот градом течет.
– Окно… Существо в окне. – Через силу разлепил губы я.
– Какое нах… существо?! Ты зачем факел погасил, идиот? Тебе же ясно было сказано на курсах, что при малейшей угрозе контакта с туманом, необходимо использовать огонь в любом количестве и при любом раскладе. Что в этом было непонятного? Дай догадаюсь, решил показать напарникам по смене, что круче тебя только яйца? Смотрите, мол, я заделал брешь в баррикаде, не используя открытого огня.
– Нет, я не гасл…
– Да-да конечно. Думаешь ты первый такой? Запомни, мудила, подобным опрометчивым поступком, ты ставишь под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь своих напарников и товарищей. Запомни это и никогда больше не поступай так!
– Ты не понимаешь. За окном было существо. Я чувствовал, что оно пришло за мной. Оно тянуло в комнату руку. Эта тварь потушила факел, и пыталась проникнуть в помещение. – Стал горячо возражать я.
– Существо? Через окно? Пойми, дятел, ты сталеросовый! Когда я вошла в комнаты, огонь был погашен, а в щель брезента проникал черный туман. Он же и воздействовал на твои мозги таким образом, чтобы ты видел галлюцинацию. Еще бы минута-другая, и ты бы мог окончательно и бесповоротно спятить!
– Это не была галлюцинация. Да, туман на меня воздействовал и я это ощущал. Но существо, что я видел, оно было реальным. Из плоти и крови.
– Уймись, друг. Зря я тебе рассказала все эти байки, что травили парни. – Тяжело вздохнула напарница. – Зато теперь ты знаешь, каково это ощутить на себе воздействие черного тумана, когда рядом нет открытого огня. Надеюсь, ты запомнишь этот урок на всю жизнь, и больше не повторишь этой ошибки.
Пока девушка зашивала тент и восстанавливала лист заграждения, прикручивая ее к стене, я, едва не прижимаясь к факелу, чтобы восстановить душевное равновесие, размышлял над происходящим. Я отчетливо помнил каждое мгновение, каждое свое ощущение. Я помнил эту тварь в деталях. Что бы ни говорила мне напарница, но в одном я был уверен на все сто – эта тварь, однозначно, была реальна, и она обязательно вернется, ведь ей был нужен именно я!
Глава 4. Жизнь в четырех стенах
Бетонный потолок. Обшарпанная, обвалившаяся по краям штукатурка, разрушенные карнизы и оборванные обои – обычная бетонная коробка, превратившаяся в тюрьму добровольного заточения для многих людей. Но тем не менее, она стала спасением для очень многих. Тем маяком надежды, что подарил людям возможность выжить даже в тех адских условиях, что сложились в мире на сегодняшний день.
Я переводил свой взгляд с потолка на стены, смотрел на металлические баррикады, перекрывающие окна и вновь возвращался к потолку. Чувство скуки не оставляло меня ни на секунду. Увы, но именно скука, была самым распространенным настроением среди подавляющего большинства жителей дома. Люди нашего века, привыкшие к средствам массовой информации, различным ток-шоу, блогерам и интересным видосикам, в один момент лишились всего, что приносило им радость и могло скрасить серые будни. В свою очередь это породило подавленные и апатичные настроения среди людей, которые попросту не могли придумать чем себя занять. Сплетни и слухи, ставшие бичом дома в первые годы, в последнее время почти сошли на нет. За годы, проведенные вместе, люди пообвыклись, притерлись друг к другу. Все знали буквально все о каждом, и с новым днем все сложнее было найти слух или сплетню, которую уже не обмусоливали по десятку раз.
Книги могли стать настоящим спасением от меланхолии, особенно, учитывая, что они были во многих квартирах. А на пятом этаже, у одной бабульки, нашли едва ли не целую библиотеку, в которой хранилось несколько тысяч интереснейших книг. Но тут внезапно в полный рост встала другая проблема: бумага, из которой были сделаны книги, являлась весьма ценным ресурсом. Когда власти стали выдавать на руки скучающим жителям книги, некоторые из наиболее недобросовестных людей стали аккуратно вырывать из книг страницы, используя их как топливо или в качестве самодельного фитиля. Увы, но подобное случалось далеко не один, и даже скорее не один десяток раз, так что после бесполезных споров и дебатов, было решено выдать книги лишь в ограниченном количестве в неделю и под личную ответственность берущего книгу жителя. Разумеется, при таком подходе и возможности воровства со стороны соседей, книги брали весьма неохотно.
Детям в таких условиях было легче. Несовершеннолетние не были связаны теми условиями, что создавались для взрослых. Для них не было запрета по передвижению между этажами, что позволяло молодым людям собираться небольшими компаниями на любом этаже дома. Кроме того, школьные занятия в классе все же скрашивали серые, похожие один на другой, дни.
Увы, для меня подобное времяпрепровождение закончилось в тот момент, когда мне исполнилось шестнадцать. Отряд «А» и смены на первом этаже словно вдыхали в меня новую жизнь, заставляя выбраться из той серой хмари, в которой мы все зависли. Проблема была лишь в одном. Как новичок, в работе отряда я был допущен лишь к сменам и дежурствам, которые проходили для меня лишь раз в четверо суток. Это было отличное время, но что делать в перерывах между дежурствами, я решительно не понимал. Другие бойцы отряда вовсю занимались различными задачами, выдаваемыми им руководством. Сопровождение бригад собирателей на крышу, помощь рабочим бригадам в местах повышенной опасности, рейды в пристройку, помощь ученым из отряда «Б» в тестировании новых теорий и изобретений. Я хотел войти в этот ритм, участвовать в чем-то большем, чем то, что я делал сейчас. Все что угодно, лишь бы не возвращаться на этот проклятый порванный матрас и не наблюдать часами проклятый, осточертевший до нервных колик, потолок.
– Семён, брат. Проснись и пой! – Раздался до омерзения жизнерадостный голос. – Такой прекрасный день на дворе. Погнали в футбол – на стадионе сыграем? Чё лежишь как неприкаянный?
– Пончик? Ты что тут делаешь? – Я вскочил с матраса.
– Ахаха! Не мог же я дать своему другу со скуки помереть?! И не Пончик, а Филипп Иванович. Попрошу обращаться ко мне уважительно!
Я не смог сдержать улыбки, пожимая руку своему другу. Пончик был высоким, русоволосым, восемнадцатилетним парнем. Его необъятное брюхо, двойной подбородок и толстые хомячьи щеки не раз становились предметом шуток среди наших сверстников. Несмотря на свой вес, и определенные комплексы по этому поводу, парень обладал отличным чувством юмора, веселым и беззаботным характером. Там, где появлялся Пончик, исчезала скука, и словно обдавало освежающим морским бризом, что придавало настроению позитивный лад.
– Щас, ага! Прям вот Иванович. Зазнался ты, толстяк! С тех пор как попал в «Б» отряд, ходишь важный, словно надутый индюк. Того и гляди, старых друзей забывать начнешь.
– Тебя забудешь, как же! Самой обсуждаемой сплетней среди моих коллег, новость о том, что в самый опасный и безбашенный отряд вступил некий молодой парень, только выпустившийся из школьного класса. Да и не кто-нибудь, а сын бывшего офицера этажа, а ныне старшего офицера штаба отряда «В»! И это вместо того, чтобы заслужено почивать на лаврах родственника столь значимой шишки и переехать на четырнадцатый этаж.
– Нафиг четырнадцатый. Мне и тут хорошо. А насчет отряда, это ты зря. Парни там собрались, что надо.
– Ага-ага. То надо. Все с отбитой напрочь кукухой. Я бы вот ни за какие коврижки на свете не стал патрулировать первый этаж, и уж тем более, уходить в рейды в долбанную пристройку. – Махнул рукой Пончик. – Ай, нафиг это все! Ты мне лучше расскажи, с какого рожна ты не переехал на верхний этаж вместе с родителями?! Я только сегодня видел там твою мать и отца. Думал, с тобой парой слов перекинуться, в конце концов, мы бы соседями стали. А мне тут говорят, мол остался мой друг жить в одиночку на восьмом.
– Не в одиночку. У меня соседи есть.
– Ты понял, о чем я, друг.
Сбить толстяка с темы было практически невозможно. Он как клещ вцеплялся в интересующие его факты, вытягивая из тебя информацию постепенно, словно грязную тряпицу из бензобака.
– Что мне там делать? С родителями я в лютых контрах, после того как присоединился к отряду. Отец ведь тогда связи поднял, чтобы впихнуть меня в охранители.
– А ты вместо этого решил идти своим путем. Похвально. Но глупо. Твой отец теперь действительно важная шишка в «В» отряде. Твой карьерный взлет был бы подобен двухступенчатой ракете, выходящей на околоземную орбиту. Стоило вместо этой сахарной жизни губить свою судьбу, роясь в магазинных помоях, да рискуя своей жизнью на постоянной основе?
– Стоило! – Твердо ответил я.
Глядя мне в глаза, Пончик вздохнул, махнув на меня рукой. Не смотря на разницу в два года, мы с ним считались действительно хорошими друзьями. Три года назад, когда парни из класса прижали толстяка к стене и решили проучить за слишком длинный язык, я был единственным, кто вмешался и встал на его защиту. Досталось мне тогда конечно крепко, но с тех пор я обрел верного друга. Даже сейчас, когда сам толстяк стал важной и влиятельной шишкой, он не забыл о нашей дружбе, всеми силами, стараясь оказать мне любую посильную помощь. Недавно я с удивлением узнал, что Пончик лоббировал перед своим начальством мое вступление в отряд «Б». Мол, не захочешь идти по стопам отца, я тут тебе тепленькое местечко выбил. Когда же он узнал, к какому отряду я присоединился, то лишь покрутил пальцем у виска. Дебилизм, мол, не лечится.
– Фигушки с тобой, друг. Поступай, как знаешь. Я ведь не за этим сюда пришел. Боробов мне поручил проверить электрическую проводку на шестом этаже и спуститься в караулку вашего отряда, отнести оборудование.
– Класс, что за оборудование и при чем тут я?
– Оборудование простое и древнее как задница мамонта. Обычная подъездная видеокамера для слежения за периметром.
– Да ладно? – Не поверил я. – Вы ее сами собрали?
– Держи карман шире. Лежала на складе уже пару лет. Таких, кстати, там еще штучек пять есть.
– Погоди, так почему же ее раньше не использовали?
– Нуу, во-первых, использовали. Во-вторых, где брать электричество на ее постоянную работу? А в-третьих, мы планировали приспособить камеры под другие нужды. Хотели сконструировать нечто вроде радиоуправляемой машины, которую можно будет выпустить за пределы дома и, наконец, нормально оценить внешнюю обстановку.
– Что-то типа марсохода?
– Ага, отдаленно напоминающее. – Заржал толстяк. – Еще кое для чего камеры были нужны. Ну, в общем одна лишняя осталась. Так Боробов идею выдвинул – закрепить ее на шестом этаже, чтобы на главный вход смотрела, а ноутбук с изображением в караулке установить. Даже один из аккумуляторов под это дело выделили. Но только провода сети дома нужны. А фиг его знает, в каком они состоянии. Так что меня на это дело поставили, да сопровождение назначили. Я как услышал, что бойца из отряда «А» приставят, так попросил руководство тебя назначить. Надеюсь, не против?
– Шутишь? Да что угодно, лишь бы не лежать на этом проклятом матрасе!
– Ну, я так и подумал. У тебя, кстати, поесть не осталось? – Глянул Пончик на прикрытую тряпкой тарелку.
– Увы. Но за такое дело готов поделиться своим обедом. У меня как раз усиленный паек. Как, впрочем, и у тебя.
Пончик тяжело вздохнул, глядя полным надежды взглядом на пустую тарелку. Словно она по волшебству могла наполниться безвкусной, но сытной кашей. До обеда оставалось еще далеко, а зная пристрастия моего друга к пище, ему в этом постаппакалептичном мире приходилось едва ли не тяжелее всех.
Впрочем, кому-кому, а ему жаловаться на жизнь точно не приходится, пусть он этим постоянно и занимается. Устроился мой приятель весьма неплохо. Несмотря на свой веселый и беззаботный характер, он прекрасно понимал, что ему выжить в сложившемся мире будет в несколько раз труднее, чем другим. А для того, чтобы продолжать жизнь в относительном спокойствии и безопасности, нужно хорошо пристроиться. Еще со школы Пончик активно взялся за учебники. Нет, не за ту муть, которой нас старались учить в нынешних реалиях, он изучал старые учебники, сохранившиеся до катастрофы. Зарывавшись в библиотеку, он изучал любые, попадавшиеся под руку книги: физика, химия, биология, механика. Казалось, толстяк решил охватить неохвачиваемое, впихнув в свою голову как можно больше знаний по различным дисциплинам.
Примерно в то время Пончика заметил один из научников «Б» отряда. Молодой человек, столь жадно стремившийся к знаниям, привлек его внимание. Он же стал первым настоящим наставником моего друга. Систематизировав получаемые знания и направив своего юного падавана на правильный путь. Когда два года спустя Пончик покинул класс, получив сертификат с наивысшей оценкой, он немедленно получил приглашение от научного отряда на вступление. Не понадобилось даже собеседование, да и сам Пончик не колебался ни секунды. В результате он попал не просто в отряд рядовым научным сотрудником, он стал одним из двух личных помощников Боробова, воплощая в жизнь все безумные замыслы главного научника отряда. Подобная должность открыла перед Пончиком многие дери. Он получил такие связи и поддержку, которой завидовали многие в нашем доме.
– Ты глянь только, Семён. Как же сильно изменились этажи и жизнь людей за последние годы! Боже, какая разруха! А это ведь на восьмом. Боюсь даже представить, что творится на нижних уровнях.
Толстяк проходил из комнаты в коридор, вертя головой в разные стороны. Если судить по его лицу со стороны, можно было подумать, что он словно барин, случайно зашедший в халупу своих крепостных и теперь удивляющийся страшной нищете подневольных людей. Мол, как вы жить так можете, люди дорогие. Я ведь копеечки вам плачу, экономьте, откладывайте, сделайте себе ремонт этого убогого сарая. Так мог подумать любой, кто не знал толстяка. Да что говорить, если многие так и думали. Стоило только посмотреть, какими взглядами его провожали мои соседи, как тут же возникали серьезные опасения за жизнь моего друга. Я же прекрасно знал одно, Пончик был едва ли не единственным из членов своего отряда, кто пытался разработать способы помочь людям прямо сейчас. Не решить проблему глобально, чем занималось подавляющее число научников, а исправить главные бытовые проблемы, которые в данный конкретный момент нависли над нашим обществом.
– Ты почаще спускайся со своих хором на верхних уровнях, тогда и будешь в курсе последних событий в жизни народа. – Посоветовал я.
– Ну да, а время мне откуда на это взять? Я, брат, большую часть дня и ночи пропадаю в лаборатории или на складе. У нас много различных идей и наработок, которые в теории могут помочь нам понять, что произошло с окружающим пространством. Возможно, нам даже удастся если и не справиться с туманом, то хотя бы создать безопасную область вокруг дома.
– Это возможно?
– В теории. – Покивал толстяк. – На самом деле идеи подобного сейчас лишь на начальной стадии. Нам чудовищно не хватает ресурсов и рабочих рук для их реализации. Но если нам удастся задуманное… О боже! Да это будет первым шагом, который продемонстрирует, что человечество сможет выжить в этом новом мире. Ты только представь себе перспективы: мы, наконец, покинем этот проклятый дом и возможно даже сумеем связаться с другими выжившими.
– Мечтатели! – Хмыкнул я. – Впрочем, если вам удастся подобное, я буду первым, кто вас поддержит. А на счет связи. У меня уже давно назрел такой вопрос, вы пытались связаться по радиосвязи. Я мало что в этом понимаю. Но ведь можно настроиться на некую радиоволну и даже если не говорить, то хотя бы слушать, что проноситься в эфире.
– Хех. Сёма, ты решил, что один такой умный? Да радио – это первое, что пришло в голову парням нашего отдела. Еще в первые недели после катастрофы они собрали «на коленке» радиоприемник и пытались поймать чистоту в эфире.
– И что?
– Ничего. – Мрачно ответил толстяк. – Полное радиомолчание на всех частотах. Тишина полнейшая. На этот счет даже возникло множество теорий. Но, пожалуй, лишь две из них кажутся мне наиболее правдоподобными. Первая гласит, что мы находимся в некой эфирной яме и окружающий туман, отражает все проходящие радиоволны. Таким образом, мы не можем слышать, что вещают во внешнем мире. Вторая теория… Эх, в общем что мира вокруг больше нет. Нет ни мира, ни других остатков человечества.
– Очень надеюсь, что вторая теория не верна.
– Не поверишь, друг, я тоже очень на это надеюсь.
У ведущей на лестничный пролет двери, Пончик радостно поприветствовал Романа. Радостно улыбался, пожимая руку и поздравляя охранителя с повышением. Ведь именно Роман получил должность офицера этажа, после того как моего отца перевели на повышение в штаб отряда.
Со мной новоявленный офицер охранителей, поздоровался скупым кивком. В последнее время отношения между нами были натянутыми. Роман слишком уважал моего отца, считая его едва ли не своим наставником по службе. Мое же вступление в отряд «А», и отказ выполнить волю отца, он считал едва ли не как предательством. Так что я старался лишний раз не встречаться с ним. Иметь в недоброжелателях офицера этажа было, мягко говоря, не самой позитивной стороной моей жизни. Возможно, стоило бы подумать о переезде на другой этаж, но для меня покинуть квартиру, в которой я рос еще до катастрофы, было морально тяжело. Пусть я и имел право, как член отряда, выбрать жилое место на первых десяти этажах, по своему желанию.
– Не переживай, Ромка – нормальный пацан. Позлится немного и успокоится. Уж пакости делать он тебе точно не станет. – Подбадривал меня толстяк, когда мы уже спускались по лестнице.
– Плевать. – Отмахнулся я. – Пусть думает, что хочет. Это мой выбор и только мне за него отвечать. Ты лучше расскажи, Пончик, с какого буя тебе решили выделить охрану для путешествия на шестой этаж? Да еще из нашего отряда. Охранители перестали справляться со своей работой или в доме появилась группа ассасинов, охотящаяся за «великими умами»?
– Ой, подколол! Еще трусом меня назови! Нет, друг, ниндзя-убийцы, конечно, не появились. А вот толпа недовольных, желающих перемен и готовая в любой момент устроить смуту – это пожалуйста.
– Брось, люди бунтуют на втором, иногда на третьем этажах. Воздействие черного тумана, недостаток огня, хреновые условия жизни – и я бы на их месте не сидел сложа руки. Вот только все это происходит внизу, куда мы не идем.
– Ты просто всего не знаешь, Сёма. – Толстяк воровато огляделся, продолжив. – Проблемы есть на большинстве этажей. Люди устали. Устали от тесноты, недоедания, скуки, да много от чего. На самом деле ситуация в доме взрывоопасная. Недовольство может полыхнуть в любой момент, стоит только поднести спичку к этой вязанке дров. Боробов не хочет, чтобы его люди пострадали в этой возможной заварушке, вот и добился выделения мне охраны. Остальные члены отряда «Б» сейчас на двенадцатом этаже в штабе и лаборатории. Боробов запретил нам на ближайшую неделю спускаться ниже десятого этажа.
– Думаешь, я один тебя спасу, если толпа человек в двадцать решит порвать нас на сувениры?
– Я надеюсь на то, что ничего подобного не случится. Верю в человеческую порядочность, и что они не превратятся в стадо диких животных. К тому же, пока я буду занят проводкой, у тебя будет достаточно времени, чтобы понежится со своей прекрасной Тамарой. Как она там, кстати?
– Нормально. На следующей неделе экзамены на профпригодность и получение сертификата.
Толстяк засыпал меня вопросами о наших с Томой отношениях, но я лишь молчал и давал односложные ответы. Это безумно бесило Пончика. Пару лет назад он был в нее влюблен, но отступил, когда узнал, что между нами были отношения. С тех пор он не упускал случая выведать у меня тайны наших с ней взаимоотношений. Для меня же подобное вмешательства, даже со стороны лучшего друга, было той чертой, за которую я старался не заходить.
Ничего от меня не добившись, толстяк обижено замолчал. Остаток пути мы преодолели в гнетущем молчании. Меня подобный расклад полностью устраивал, так как у меня появилось время подумать, что ответить Томе, когда она станет задавать вопросы. Девушка все еще была обижена на меня за вступление в отряд «А», но хуже всего пришлось когда она узнала, что в напарники мне определили единственную женщину в отряде. С тех пор она со мной почти не разговаривала и попросила не спускаться к ней на этаж. Конечно, мотивировала он это тем, что ей необходимо подготовиться к экзамену, но я прекрасно знал, что она держит на меня обиду. Вот только как бы оправдаться перед ней я не знал.
Между тем охранители шестого этажа, проверив пропуска, открыли перед нами двери. Сама обстановка этого места мало чем отличалась от привычного мне расклада. Все те же матрасы на полу многочисленные люди с хмурыми лицами, занимающиеся своими делами. По стенам висели масляные лампы, дававшие слабый свет, от чего по стенам плясали в безудержном танце черные тени. Для меня, в сущности, это место ничем не отличалось от моего родного восьмого этажа, но я знал, что Тома люто ненавидела как сам этаж, так и своих соседей по комнате, с которыми у ее семьи были постоянные стычки. Пару раз мне даже приходилось просить своего отца повлиять на соседей моей подруги, используя свое служебное положение. Вот только особой пользы это не приносило и ссоры со скандалами, спустя время, вспыхивали с новой силой.
Это была одна из главных причин, почему Тома с таким рвением старалась сдать свой экзамен с наивысшей оценкой в сертификате. Девушка страстно желала навсегда покинуть это место, перебравшись на верхние этажи. Ее родители подобной возможности не имели, ведь отец Томы был членом бригады добытчиков, а мать выходила на смены по кухне. Должности конечно нужные, но преференций в виде свободного выбора места жительства, как у членов отрядов, они не имели.
– Проверка электро сетей? – Удивленно прочитал охранитель. – Да на кой они вам, электричества все равно нет?
Толстяк промолчал, тыкая пальцем в подписанный главой его отряда приказ. Местный охранник, выругавшись, пообещал доложить о подобной глупости наверх, но разрешение пройти дал. Напоследок пообещал выкинуть нас с этажа, если мы вздумаем штробить стены в квартирах.
– Хрен я позволю вам устраивать всякое на моей территории. И плевать от кого у вас там приказ. Я подчиняюсь Воеводину и штабу своего отряда. Так что советую не сильно борзеть на моем этаже!
– Совсем уже охренели эти охранники. В последнее время крутят пальцами и указывают каждому на свое главенство, словно они короли этого дома! – Пожаловался мне толстяк. – Не удивительно, что недовольство среди людей растет едва ли не на всех уровнях. «В»-шники всем успели насолить.
Отвечать я не стал, так как офицер провожал нас подозрительным взглядом и вполне мог услышать наш разговор. А мне, в отличие от Пончика, частенько приходилось бывать на шестом уровне и ссориться с местным начальником охраны было не с руки.
– Забей, Пончик. Ты лучше объясни, за каким лядом, тебе понадобилась проводка дома? Я думал, что камеру запитают с помощью генератора.
Остановившись, толстяк наклонился ко мне и тихо сказал.
– К камере это отношения не имеет. Проводку на этажах мы проверяем для одного интересного эксперимента. Не могу разглашать детали, но если удастся, то мы сможем обеспечить этажи светом. На час-два в сутки, но признай, уже это будет невероятным достижением.
– Еще бы! – Искренне восхитился я.
– А камера это так, побочный продукт. Просто Боробов решил сделать два дела разом. Ну, раз уж я на этот этаж и так спускаюсь.
Пройдя во внедренный коридор, Пончик первым делом направился к ящику со счетчиками электричества. Извинившись перед местными и попросив немного места, он отверткой открыл ящики, принявшись копаться в давно уже неработающей проводке.
– Я тут минут на тридцать завис. – Сообщил мне друг. – Так что двигай к Томе, в компании время пролетит быстрее.
– А ты справишься тут без меня? Как же так, такой ценный кадр и без охраны остается! – Хохотнул я.
Толстяк пробурчал в мой адрес нечто нелицеприятное и, отвернувшись, занялся своим делом. Вот уж кого действительно сложно отвлечь от работы: когда Пончик занят делом, оторвать его достаточно сложно. Насколько я знал, за подобную черту характера его особо ценил Боробов, принимавший себе в помощники лишь самых талантливых и въедливых сотрудников.
– Кричи если что. Прибегу спасу.
– Вали уже, спасатель хренов.
Квартира Томы, в которой она жила с родителями еще до катастрофы, была крохотной однушкой. Вход в квартиру был единственным, чей проем был пуст. Раньше здесь стояла дверь, перегораживающая вход в квартиру, но так как она единственная на этаже, да и в целом доме была деревянная, ее сняли и, разобрав на дрова, перенесли на склад. Я, конечно, знал что родители моей подруги были людьми не богатыми, но в современном веке использовать деревянную входную дверь, это совсем уж никуда не годилось.
– Куда прешь? – Внезапно на моем пути вырос мужчина.
– Достопримечательности осматриваю. Вот думаю квартирку прикупить в вашем доме. Не проконсультируете меня в отношении местных цен?
– Каких нахрен цен? Слышь, иди погуляй, пока я тебя пинками отсюда не вышиб.
– А силенок на это хватит?
Я сдвинул рукой край куртки, демонстрируя жетон принадлежности к отряду. Подобный поворот немного выбил мужчину из равновесия, ведь по законам никто, кроме охранителей этажа не мог чинить препятствия бойцам нашего отряда. Так что я толкнул мужчину плечом, проходя внутрь квартиры. Что здесь происходило, понять было не трудно, как и то, что мужик на входе должен был подать сигнал в случае, если заявятся охранители. Видать ситуация с соседями у родителей Томы зашла в сосем уже неконтролируемое пике.
– Я последний раз тебя предупреждаю, дура ты безмозглая, забирай свое барахло и вали в свой сра…й угол. Ты и твой еб…й муженк, совсем оху…и, если решили, что мы и дальше будем это терпеть.
Громкие мужские голоса и ругань, я услышал, еще только подходя к двери. Очередная заварушка семьи Томы с соседями, вот только в этот раз отца девушки видимо на месте не оказалось, а ретивые жители квартиры решили раз и навсегда отомстить за старые обиды.
– Отвали нахрен от моей матери, придурок!
Зайдя в комнату, я увидел как моя подруга, с красным от гнева лицом, наступает на здорового мужика. Если бы не серьезность ситуации, это выглядело бы комично. Миниатюрная девица, едва за метр шестьдесят, со злющим лицом и яростью в глазах, уперев руки в боки наступает на мужчину выше ее на три головы, да и тяжелее раза в два так точно. За спиной Томы стояла ее мать, пытавшаяся вмешаться в происходящее, но ее так сильно трясло от страха, что она буквально не могла сделать ни шагу.
Между тем, трое мужчин, оттеснили Тому с ее матерью в угол, зажав таким образом, чтобы те не могли выбраться из этого импровизированного захвата. А тем временем, две женщины средних лет хватали вещи семьи моей подруги и бесцеремонно скидывали их в угол комнаты.
Сразу после катастрофы, когда в доме оказалось большое количество спасшихся людей, возникла проблема размещения такой оравы. В первые дни, когда еще не были сформированы ни отряды, ни рабочие бригады, в доме царил самый настоящий хаос. Глава подъезда старался навести хотя бы видимость порядка. Именно тогда многие жители пускали в свои дома людей, распределяя их на свободные места. О будущем мало кто думал, ведь никто не понимал, что происходит, а главное чего ожидать в дальнейшем. Семья Томы, как и прочие, пустила в свой дом спасшихся, выделив им место. Они отгородили половину своей комнаты, пустив туда несколько семей. Вот только время шло и до каждого начинало доходить, что все это может затянуться на очень долгий срок. Именно тогда и начались первые недовольства со стороны вынужденных квартирантов. Делить полкомнаты в несколько семей, ютиться на крошечном клочке, когда рядом буквально за ширмой, семья хозяина квартиры, вольготно расположилась, отрезав себе здоровенный кусок жилплощади.
Изначальные просьбы разделить участки квартиры поровну между всеми семьями, встречали железные аргументы отца Томы, заявляющего, что вообще-то это его квартира. Отряд «В», как и глава подъезда, самоустранились от этой проблемы, так что дальше пошли угрозы, скандалы, мелкие и крупные пакости. Соседи старались любыми способами отвоевать у хозяев картеры свободное пространство.
– Да скидывайте все это барахло к стене, что вы церемонитесь, жалко им вещички попортить, они нас не жалели. – Крикнула еще одна женщина, входя в комнату. – А ты кто такой? Погоди, ты же к этой девке шастаешь.
В этот миг в квартире воцарилось полное молчание. Все повернули головы в мою сторону. Вот только мне до них дела не было. Я смотрел исключительно на лицо соей подруги. На ее щеке, наливался здоровенный синяк. Красные заплаканные глаза, растрепанные волосы и помятая одежда. Видно эти женщины тоже решили вступить в бой и оттаскали мою подругу за волосы.
– Слых, пи…к вышел нах…й отсюдова. – Повернулся ко мне самый здоровый из соседей.
– Не лезь в это дело, парень. Ничего мы им не сделаем. Просто пытаемся восстановить справедливость. – Миролюбиво поднял руки другой мужчина.
