Николай Воронов
Апокалипсис в подъезде
Глава 9. Убийство
– Семёёён. – Радостный вопль Пончика вывел меня из дремоты, в которую я успел погрузиться.
– Молодой человек, это медицинский отсек, а не балаган. Ведите себя тише, иначе мне придется запретить вам посещения. – Выглянула из-за ширмы медсестра.
– Тоже мне мед отсек. Ну не библиотека же! – Как только скрылась медсестра, пробурчал мой друг. – Вот он – гроза диких, повелитель подземелий. Рад видеть тебя живым и даже относительно целым. Если честно, я уже и не чаял увидеть тебя живым. Особенно после того? как вернулась Тома и рассказала, что ты попал в лапы каннибалов. Такой переполох в «А» отряде поднялся! Дежурная смена вызвала подкрепление. Тебя едва ли не всем отрядом искали. Правда, через час или около того, туман вокруг дома сгустился, и спасательную миссию пришлось прервать. Отдельные личности тебя не только похоронить, но и помянуть успели.
– Весело. Ну, это на их совести. А вот чего я не ожидал, так это того, что мой единственный друг навестит меня только спустя трое суток, как я попал в больничку.
– Так, стоп. Для начала, на выходе из подвала тебя перехватили Вэшники и увели на допрос. Я полдня обхаживал начальство, задействовал все свои связи как в отряде, так и в окружении главы, чтобы вытащить тебя из застенок и отправить в мед-отсек. К слову сказать, все мои усилия оказались бесполезными. К Воеводину меня даже не пустили. Если бы не твой отец, который каким-то образом смог решить вопрос через главу, боюсь, тебя бы продержали еще очень долго.
Вот в этом я как раз и не сомневался. Пожалуй, единственное, что меня действительно удивило, так это то, что мой отец все же сумел вытащить меня из лап Вэшников. Пусть и через главу, но сам факт уже удивителен. Не смотря на всю мою ложь, что от диких мне удалось скрыться, Вэшники, или точнее стоящий за ними Воеводин, в мои истории не особо верил. Раз за разом меня допрашивали, задавая и чередуя одни и те же вопросы, формулируя их различным образом. Иногда вопросы комбинировали и перестраивали таким образом, чтобы я дал разные ответы на один и тот же вопрос. Не могу сказать, что был готов к подобному, но историю я придумал на должном уровне, с деталями и произошедшими событиями. Я старался максимально придерживаться правды, ведь любая ложь могла легко перекрыться показаниями Томы, которые, я не сомневался, девушка уже давала. Лишь самый конец истории я изменил, не затрагивая свое посещение бункера.
– Когда тебя все же отпустили и отправили к врачам, я хотел тебя навестить, но меня даже на порог не пустили. Охранители поставили у входа в палату двух бойцов, дав наказ никого не пускать. Даже из медицинского персонала допустили только хирурга и одну медсестру.
Видал я этих двоих бойцов. Оба служили в охране тринадцатого этажа и считались приближенными людьми самого Воеводина. Правда продлилось такое осадное положение ровно до того момента, как члены моего отряда решили навестить своего раненого товарища. Когда оба охранителя встали грудью, перекрывая проход, парни из отряда «А» немного возмутились подобному произволу. Оба охранника, как и подоспевшее им на помощь подкрепление пытались возмущаться, но… только получили лишнего.
Позже естественно разгорелся скандал. Избитые охранники требовали самого сурового наказания для бойцов анархистов, но подоспевшее к месту событий высокое начальство решило иначе. После этих событий охрану у дверей в мед-отсек сняли, разрешив доступ всем желающим. Правда, поговаривали, что при этом сам Воеводин устроил своим бойцам разнос, требуя поставить на место зарвавшихся анархистов.
– В общем, очень уж мне не хотелось влезать в разборки между твоим отрядом и охранителями. – Признался Пончик. – Да еще на меня навалилась куча работы. Скажу тебе по секрету, мы почти завершили проект по запуску воздушного шара. Большую часть оборудования установили, а то, чего не хватало или сумели заменить, или пересмотрели изначальные планы.
– А что с пилотом? Нашли, а главное, как он выживет в вашем воздушном шаре, окруженный туманом? – Скептически спросил я.
– Ааа! Это самое интересное! – Улыбнулся мой друг. – Уверяю тебя, мы все досконально просчитали. Сама конструкция корзины, позволяет защитить пилота от воздействия тумана. Кроме того, мы разработали и создали специальный костюм, который будет служить дополнительной защитой.
– А сам пилот, кто это будет?
– Эм, нууу, мы еще не нашли добровольца. – Немного потеряно ответил Пончик. – После того как Армейцев со своими бойцами ушли в туман и не вернулись, желающих повторить их подвиг, найти сложно.
Ну еще бы. Мало кто захочет отдавать свою жизнь, в угоду безумным идеям научников. Особенно если прошлые подобные испытания, закончились трагично.
– Уверен, в конце концов добровольца вы найдете. Больше чем смерти, люди боятся только одного – застрять в этом паршивом доме до самой смерти. – Утешил друга я.
– Да… Знаешь, пока ты тут лежал… В доме произошли некоторые перемены. – Несмело начал Пончик.
– Знаю. Великое переселение народов. Парни рассказали, что глава все же решился переселить со второго этажа всех жителей.
– Да уж. Такой шаг, мягко говоря, стал весьма спорным. Буквально на каждом этаже дома, начались волнения. Если раньше бунтовал в основном второй этаж и это удавалось гасить малыми силами, то сейчас волнения перекинулись на все этажи. Люди недовольны: то и дело вспыхивают стычки между местными жителями и переселенцами. Боюсь, вскоре будет большая беда.
– Я слышал, что еще и рацион питания изменили. Порции для неработающих уменьшили вдвое.
– Ага. Глава проинспектировал склад и кухню. Они наверху высчитали, что запасов еды с нынешними темпами потребления, хватит еще лет на семь-восемь. Видимо шишки посчитали, что мы застряли здесь на куда больший срок, так что глава выступил с обращением. Он призвал людей к стойкости и потребовал от каждого мужественно и достойно принять новое положение дел.
– Это закончится плохо. – Вздохнул я. – Люди и так измучены жизнью в четырех стенах, воздействием тумана, отсутствием личного пространства и хоть какой-то частной жизни. Отбери у них нормальную еду и вскоре полетят головы.
– Я тоже так думаю. Но главе виднее. Если честно, внутри нашего отряда царят весьма упаднические настроения. Все рассчитывают на план с воздушным шаром. Мы долго к этому готовились и многое предусмотрели. Однако, если это не сработает, я, если честно, даже и не знаю что делать дальше. Люди не просто измотаны, они опустошены до донышка морально. Если ситуация вскоре не изменится, все закончится хаосом, анархией и тотальной резней в доме.
Пончик замолчал, не став продолжать тему, но я хорошо знал, что он не договорил чего-то, что вертелось у него на языке. Недовольство людей, постоянные стычки и нехватка продовольствия ведут к бунтам и неподчинению власти. Пусть даже такой самопровозглашенной как эта, но тем не менее. Все это грозило тотальным переделом сфер влияния, началом войны за ресурсы. И потушить такие пожары властям будет ой как не просто.
– Ты, кстати, знал, что Тома подала прошение на перевод в отряд «Б»? – Внезапно сменил тему Пончик.
– Знаю, она сама мне об этом сказала, когда пришла навестить. Представь себе, я вполне поддерживаю такое ее решение. После всего, что с нами произошло, когда мы были буквально на волосок от смерти, не удивительно, что она пересмотрела свои взгляды.
– А сам? Не хочешь плюнуть на все и уйти в «Б» отряд? Я готов замолвить за тебя словечко перед Боробовым. Да и твой отец, уверен, уже давно придерживает для тебя теплое местечко в штабе. Ты ведь теперь офицер, нужно соответствовать.
– С отцом все сложно. – Отмахнулся я. – А на счет тебя, вроде как у вас с Боробовом вражда намечалась. Сам говорил, что в опалу к нему попал.
– Как попал, так и вернулся. На самом деле он мужик нормальный, просто малость вспыльчивый, но отходчивый. Я же вновь припал к обожаемой, облизываемой заднице, ну и все плюшки моего положения сразу же вернулись.
Пончик говорил с иронией, как бы подчеркивая свое отношение к ситуации. Тот кто плохо знал толстяка, мог бы предположить, что вся эта ситуация его неимоверно забавляет. Однако я знал, что в реальности мой друг попросту ненавидел подобное раболепие. В свое время даже в отряд «Б» он вступил, в надежде избежать чиноподченения, считая, что среди ученых и людей науки, подобной глупости быть не должно.
Просидев у меня в палате еще полчаса, Пончик внезапно вспомнил о каких-то чрезвычайно важных делах и, пообещав зайти еще, буквально пулей вылетел из палаты. Правда вечером моего друга я не дождался, зато пришедший на осмотр врач, пообещал выписать меня уже следующим утром. Чему я только обрадовался, так как лежать здесь мне наскучило еще в первый день. Кормили здесь конечно хоть на убой, но скука могла доконать сильнее любого ранения.
Когда следующим утром в палату вошли улыбающиеся Игорь с Кириллом, я был уже одет и готовился покинуть медицинские пенаты.
– Возвращение героя. – Хохотнул Игорь.
– Гроза диких и величайший офицер вновь в строю. – С улыбкой поддержал его Кирилл. – Ты в следующий раз нас с собой не забудь взять.
– Точно, с какого это клюва, вся слава и почести достаются тебе одному, а?
– Слава и почести? Ты явно меня с кем-то спутал. Все, что я получил, это полдня в кутузке и бесконечные допросы. Если слава и почести выглядят именно так, то избавьте меня от подобного. – Скептически поднял бровь я.
– Эх брат, да плевать на охранителей. Знал бы ты какие слухи о твоих похождениях пронеслись по этажам. Люди как и положено, разделились на два лагеря. Одни тебя едва ли не боготворят, считая, что ты едва ли не одной левой вынес целый отряд каннибалов. Разумеется, другие по госту считают тебя еда ли не сторонником диких, считая, будто тем удалось тебя захватить, обратив в сою веру.
– Веру?
– Эмм, ну они ведь каннибалы, вроде как сумасшедшая секта. По крайней мере, так говорят, верно? – Пожал плечами Кирилл.
Наконец, вещи были собраны, врач дал последние рекомендации, а медсестра сунула мне в ладонь горсть необходимых препаратов. На выходе из мед отсека нас уже ждала группа местных жителей, весьма недвусмысленно и грубо, пожелавших нам проваливать с их этажа и больше никогда здесь не появляться. Причем, было видно, что мы попросту попали в чужой замес.
В небольшом лифтовом предбаннике собрались, казалось, все жители этого этажа. Две группы людей стояли друг напротив друга, поливая своих визави отборной руганью. Причем, распределены они были совершенно не равномерно. В первой, той, что была ближе к нам, было значительно больше людей. Выкрикивая угрозы и размахивая руками, они рвались ко второй группе, явно желая перевести возникший конфликт в иную плоскость. Вторая, куда меньшая группа, отражала нападки не менее яростно. Женщины и мужчины, стоя плечом к плечу, были готовы принять наступающую на них толпу. Но самое интересное, что в глазах этих людей не было ни страха, ни азарта, лишь решимость, глубоко перемешанная с некой растерянностью и обреченностью.
Между обеими группами грудью встали шестеро охранителей с дубинками, они закрывали собой коридор, не позволяя толпе пролить кровь. Чего, несомненно, очень хотелось многочисленной толпе. То и дело от них раздавались крики, требуя от охраны убраться с дороги и позволить «честным людям» самим вершить закон и справедливость.
– Это еще что такое? – Удивленно спросил я, прижимаясь к стене.
В этот момент накал страстей видимо преодолел определенный лимит, так как многочисленная группа рванула вперед, стараясь задавить охранителей своей массой. В воздух взметнулись дубинки и кулаки. Красные капли крови брызнули на стены и упали на пол. В углы полетели выбитые ударами зубы. Толпа взвыла, но люди все же отступили, не горя желанием следующими потерять свои зубы.
– Местные не горят желанием принять у себя выходцев со второго. – Пояснил Игорь. – Привыкай, подобное плюс-минус, происходит сейчас на каждом этаже.
– Ага, обычно все ограничивается локальными потасовками или одиночными стычками, но иногда вспыхивают и подобные массовые замесы. – Добавил Кирилл. – На самом деле ситуация на этажах становится все хуже и хуже с каждым днем. Не уверен, что охранители смогут удержать ситуацию под контролем, если вспыхнет сразу и везде.
– Вновь подключат нас? – Мрачно поинтересовался я.
– Вот уж нет. – Отмахнулся Кирилл. – Максимов дал распоряжение не вмешиваться в происходящее. Если Воеводин и глава решили довести народ до точки кипения, то мы не собираемся участвовать в этом.
Вполне разумное решение со стороны главы нашего отряда. Вот только обезумевшая от ярости в вседозволенности толпа, не будет разбирать боец какого отряда стоит перед ней. Опьяненные от сиюминутной власти люди разорвут любого, кто оказался перед обезумевшей толпой.
Нам пришлось подождать еще полчаса, пока к охранителям не подоспело подкрепление, и они не смогли разогнать толпу, взяв этаж под контроль. Вот только расходившиеся по своим комнатам и спальным местам люди, бросали столь ненавистные взгляды на охранителей, что становилось понятно – глобальные проблемы не за горами.
Попрощавшись с товарищами на своем этаже, я показал пропуск охране. Внимательно изучив мои документы, словно эти охранники и не знали меня последние годы, они все же открыли двери, пропуская на этаж. Удивляться подобной подозрительности охранителей мне осталось не долго. Стоило только попасть на этаж, как все встало на свои места. Чувство грядущих неприятностей буквально витало в воздухе. Атмосфера на этаже царила самая пасмурная.
Проходя по лифтовому коридору, я то и дело слышал тихие перешептывания, однако, стоило мне поравняться с очередной парой говоривших, как люди немедленно замолкали, провожая меня подозрительными и даже враждебными взглядами. Несколько мужчин, стоящих в дверях, при моем приближении замерли, наблюдая за мной с каменными лицами. Стоило мне приблизиться, как один из них преградил мне дорогу. Он встал посреди прохода, развернув свои плечи, возвышаясь надо мной, словно скала.
– Слышь, Семён! Ты отстучи своим хозяевам наверх. Передай, что добрые люди не будут больше терпеть тот беспредел, что творится в доме.
– Хм, беспредел? – Спокойно поинтересовался я.
– Опа, а ты не охренел маленько?
– После того, как он в отряд вступил и стал получать плюшки, отбираемые у честного народа, он видимо вообразил себя бессмертным.
– Ага, голубая кровь. Его папаша – важная шишка наверху. Смердам стоит падать ниц при виде сиятельного вельможи!
– Если бы я хотел легкой жизни, то пошел бы к охранителям, под крылышко отца, а не рисковал бы своей жизнью с анархистами. – Резонно возразил я. – Вот только вам на это глубоко плевать. Видно, очень хочется кулаками помахать, а втроем против одного – это куда безопаснее, чем нарываться на охрану этажа.
– Ты уже нарвался, мудила! – Шагнул ко мне заводила.
Сунув руку за пояс, я нащупал ладонью рукоять ножа. После всего случившегося, безоружным по дому я не передвигался. К счастью, пустить его в ход возможности не представилось, так как в этот момент на мужчин налетели несколько женщин-соседок, с криками и руганью отгонявших драчунов.
– Уроды, парень от диких сбежал, чуть не погиб в подвалах, выжил в стоках, куда вы лезете?! Решили силу свою показать, так валите на первый этаж, покажите каннибалам свою силу, а не толпой на одного мальчика!
Растерявшиеся под натиском женщин, буяны отступали, получая по плечам удары сетчатой сумкой. Вся ситуация выглядела так забавно и комично, что с разных углов уже стали раздаваться смешки. Это окончательно подавило воинственные настроения и мужчины, чертыхаясь отступили в одну из квартир.
– Спасибо, Баб Мань. – Поблагодарил я соседку. – Куда бы я без вас!
– Да чего уж там, Сёмушка. Ты… прости старую, за то, что за котиком твоим не уследила. – Повинилась женщина. – Не знаю как такое могло произойти. Он просто лежал на подстилке, но стоило мне только отвернуться, он уже исчез. Охрана прочесала весь этаж, но найти куда девался кот не смогли. Да и соседи клянутся, что не трогали кота. Да и как, если все у всех на виду.
– Баб Мань, все нормально. О чем вам не стоит переживать так это о кошаке. Уверяю вас, с ним все нормально. – Улыбнулся женщине я. – Вы лучше скажите, часто здесь такое происходит?
– Эх, да в последние дни регулярно. Создается впечатление, словно высокие шишки вдруг разом с ума посходили. Сперва перетряхнули все наши вещи, отобрали у людей все, что даже отдаленно можно использовать как оружие. Конечно, мы возмутились подобному беспределу. Вот только глава отреагировал совсем неадекватно. Его охранители устроили на этажах самый настоящий террор. Урезали питание отменили многие пропуска, запретили жителям перемещаться даже между квартирами.
– Между квартирами? – Удивился я. – К чему такие драконовы законы? Да и меня вроде с пропусками не напрягали.
– А с чего тебя напрягать будут? Членов отрядов эти правила не касаются. Но уж можешь мне поверить, люди очень недовольны. Я ведь на кухне работаю, по этажам еду разношу, есть возможность словом перекинуться. Могу сказать, людей уже до полного отчаянья довели. Все происходящее сейчас – это еще цветочки, ягодки начнутся через пару дней, когда уже отчаявшиеся люди как следует оголодают.
Поблагодарив женщину, и распрощавшись с ней, я направился в противоположную сторону от своей квартиры. Вся эта ситуация очень дурно пахла. Но главное, я не мог взять в толк, зачем глава устраивает все эти показательные чистки? Допустим, можно было объяснить обыски сиюминутным страхом после покушения. Однако, все остальные действия весьма трудно было объяснить с логической точки зрения. Казалось, что Лимонтьев действительно спятил, отдавая безумные приказы. Вот только я был уверен, что это не так. Страх главы искусственно поддерживался Воеводиным, который и стоял за всем происходящим в доме. Чем сильнее страх главы, тем больше полномочий и власти перенимал глава охранителей. Вполне вероятно, что сам глава и не в курсе о происходящем на этажах. Ведь, насколько мне известно, с момента покушения он не покидал своей квартиры на верхнем этаже.
Весь вопрос в том, насколько окружение предано главе, и как сильно они процеживают сквозь цензуру преподносимую информацию. Если Воеводину удалось протянуть в окружении своих людей, то уже в ближайшие дни все может закончиться большой кровью. Вот только я до сих пор не мог взять в толк, зачем все это было Воеводину? Даже если допустить что таким образом он решил захватить власть на этажах, то как он в последствии ее собрался удержать? Все, буквально все жители, люто ненавидят главу и в особенности бойцов отрядов.
Желания ввязываться в происходящее у меня не было никакого. Очень хотелось просто вернуться на свое спальное место, закрыть глаза и отринув все страхи и сомнения, забиться блаженным сном. Вот только люди, затеявшие весь этот переворот, вряд ли оставят меня в покое. Особенно если Воеводин уверен, что мне известно об истинном положении дел с «дикими». В таком случае, можно быть уверенным, что однажды мне попросту будет не суждено проснуться.
Необходимо было поговорить с отцом. Он не только находился на вершине иерархической лестницы, но и вращался в самых высоких кругах. Скорее всего он даже имел выход на главу, что могло бы упростить задачу. Но сперва, стоило закончить другое дело. Соваться наверх без доказательств – глупо и бесполезно. Что бы я не сказал, мое слово будет против слова главы отряда, и в перспективе, в лучшем случае меня попросту поднимут на смех. В худшем – там же и прирежут, чтобы не баламутил воду. Необходимо было раздобыть факты, и я знал лишь одного человека, способного эти самые факты мне сообщить. Если Роман действительно знал о готовящемся покушении, если он участвовал в этом, то есть неплохая вероятность заставить его говорить. Особенно, если наобещать ему с три короба.
Сам Роман обитал в дальней комнате угловой двушки. Пройдя по коридору, я нос к носу столкнулся с соседом и близким другом офицера этажа.
– Добрый день, дядь Валера. – Учтиво поздоровался я.
– О пострел, здоров. Как сам? – Расплылся в улыбке пожилой мужчина. – Ты к Ромке?
– К нему. Он у себя?
– А куда ему деться? Сегодня же выходной. Как залег вчера вечерком, так и спит, уже часов пятнадцать. Я будить уже хотел, но время стирки боюсь пропустить.
Уступив дорогу в ванную, я обогнул соседа и, пройдя по комнате между перегородок, подошел к дальней тканевой ширме, закрывающей угол комнаты с оконной баррикадой. Как я знал, Роман очень любил это место и после вступление в отряд, пожелал зарезервировать его за собой.
– Ром, это Семён, не спишь? – Ноль реакции. – Эм, я войду?
Ответа не последовало, так что я просто отодвинул ширму, заглядывая внутрь. Роман лежал на матрасе, сложив руки на груди. Казалось, он просто спит, если бы не длинный кухонный нож, торчащий у него из груди. Обильно вытекающая из раны кровь, уже успела подсохнуть. Она покрывала как сам матрас, так и часть стены, напротив тела. Одно можно было сказать абсолютно точно, Роман был мертв, причем уже давно.
…
Шаги и шорканье, бесконечные разговоры и шепотки, раздающиеся со всех сторон. Очень хотелось закрыться, укрывшись от всех окружающих звуков. Прикрыть голову подушкой, лишь бы не слышать происходящего вокруг. Бесконечные разговоры и шаги, звуки от которых невозможно было спрятаться и скрыться.
– Повторяю вам в последний раз, я понятия не имею, кто входил в ту квартиру, и кто убил вашего офицера. – Сквозь ткань подушки донесся до меня женский голос.
– По нашим данным, с восьми до десяти утра, вы с подругой находились в общем коридоре, зашивали матрасы и подшивали одежду. – Отвечал спокойный мужской голос. – Именно в это время, предполагаемый убийца и проник на этаж. Вы продолжаете утверждать, что ничего не видели?
– Скорее никого. – Немного истерично ответила собеседница. – Знаете ли, люди не сидят целыми днями на одном месте. Они постоянно перемещаются, общаются, ходят с места на место. Куда мне уследить за всеми7 Да и у меня работы было выше крыши.
– Значит, вы не видели никого постороннего на этаже?
– Да здесь постоянно слоняются посторонние. – Резко и зло ответила женщина. – Члены ремонтных бригад, ваши охранители, анархисты, гости с разрешением часто приходят к знакомым. Я в последний раз вам повторяю, ничего необычного я не видела.
Все эти допросы соседей продолжались уже сутки. Охранители пригнали на этаж всех своих дознавателей. Квартиры были заполнены патрулями Вэшников, выискивающие подозрительные предметы. На мой взгляд, мера явно излишняя, ведь кто бы ни убил Романа, он не будет ходить по этажу с окровавленным ножом в руке и чистосердечным признанием в кармане. Наоборот, пристающие к жителям патрули только усугубляли положение, вызывая ярость у жителей в то время, как атмосфера напряженности буквально витала в воздухе.
С другой стороны, наконец, допрашивали не меня, так что даже в этой отвратительной ситуации можно было найти свои плюсы. Я даже скривился от столь неуместной иронии, пришедшей мне в голову. Романа убили, а значит единственный свидетель, и человек, который потенциально мог пролить свет на происходящие в доме события, был потерян. Я, откровенно говоря, был растерян, не зная, что делать дальше. Идти к отцу, и выдвигать какие-либо обвинения против Воеводина без веских доказательств, было делом бессмысленным. Если же оставить все на самотек, постаравшись абстрагироваться от происходящего, боюсь, следующим покойником с воткнутым в сердце ножом окажусь я.
– Семёёён! – Раздавшийся крик заставил меня подскочить с постели, больно ударившись головой об подоконник.
Не видя ничего от боли, вытирая брызнувшие из глаз слезы, я отдернул ширму, выбираясь из своей импровизированной комнаты. У входа меня встречала улыбающаяся белоснежной улыбкой миниатюрная блондинка. Уткнувшись плечом в стену и подбоченившись, она наблюдала как я, неловко спотыкаясь, выбирался из своего жилища.
– Не успел выбраться из больнички и вновь вляпался в неприятности? – С иронией заметила бывшая напарница. – Тебя вообще можно оставить одного, без присмотра?
– Приятно услышать столь лестный отзыв от женщины, сбежавшей из той самой больнички, не до конца оправившись от ножевых ранений. Осталась бы в палате ты на пару дней, я бы не сходил там с ума от тоски.
– Да уж. Слышала, тебя как следует прессовали дознаватели. Когда я узнала об этом, побежала к Максимову. Ты только представь, наш глава в мягкой форме послал меня разбираться самостоятельно. Мол, он не хочет, чтобы наш отряд влезал в политические дрязги.
– Политические дрязги?
– Во-во, и я удивилась. К счастью, остальные наши товарищи еще не успели проникнуться «политическими мотивами» и пришли на помощь, когда это было действительно нужно. Ладно, это все полемика, собирайся.
– Что-то случилось? Наша смена только завтра вечером.
– Случилось. – Улыбка увяла на губах женщины. – Сегодня ночью одна из наших групп вышла в рейд. Подробностей не знаю, но в разгар сбора необходимого оборудования вернулся черный туман. Он неожиданно быстро заполнил помещения. К счастью, в этот момент вся группа была в безопасном убежище и смогла дополнительно заблокировать перегородки.
– Понимаю. – Кивнул я.
Безопасное место, о котором говорила Марина, было обычным коридором, соединяющим несколько складов и полускладских помещений. Наш отряд использовал этот коридор как некую базу отдыха, как раз на подобные случаи. Там были предусмотрены запасы продовольствия и топлива, на случай если подобная «осада» затянется.
– Понимает он, да я сама не до конца понимаю, что происходит. Обычно в подобных обстоятельствах группа сама возвращается после подтверждения безопасности пути. Туман такой интенсивности, да еще черный туман, редко держится дольше трех-четырех часов.
– Сколько они там уже? – Я быстро ухватил суть проблемы.
– Девятый час. – Вздохнула Марина. – Максимов собирает спасательную команду в караулке. Идем.
Заглянув за ширму, я извлек из-под матраса пачку обезболивающих, выписанных мне врачом. Закинув в рот сразу две таблетки, я направился за напарницей. Травмы и растяжения так просто не проходят, и, не смотря на активную помощь врачей, пичкавших меня всевозможными лекарствами, тело все еще ломило, а многочисленные ушибы и гематомы не давали ни на секунду расслабиться, напоминая о себе ноющей болью.
Не смотря на, мягко сказать, паскудное состояние, против предстоящей операции и своего в ней участия я не возражал. В руководстве отряда прекрасно все знали и раз уж вызвали на подмогу все доступные силы, значит ситуация складывалась действительно сложная и критически не хватало людей.
Патрули охранителей пропускали нас без всяких вопросов. Их больше интересовали проверки личных вещей жителей. На моих глазах двое охранителей выворачивали матрасы, шарили по карманам курток и штанов, вытряхивая на пол нехитрые пожитки. Сами владельцы стояли чуть в стороне, с мрачными лицами наблюдая за происходящим. В коридоре, где происходили обыски, царила атмосфера напряженности. Жители молчали, лишь их глаза, обращенные к бойцам, сверкали дикой ненавистью.
– Все это закончится очень плохо. – С нотками сожаления протянула Марина.
– Люди подавлены. – Кивнул я.
– Нет, не подавлены. В них потихоньку зреет ненависть. Ты не видел и не слышал того, что знаю я. Жители буквально на каждом этаже уже готовы руками и зубами рвать на части Вэшников. Изначальные планы, когда глава и командиры отрядов создавали систему, полетели псу под хвост. Создается впечатление, будто эти люди попросту забыли, зачем они создали именно такую систему. Они почувствовали власть и теперь не хотят упустить даже малую ее толику, безбожно злоупотребляя ею.
– Страшно слышать подобное от тебя.
– Страшно будет, когда массы людей в едином порыве начнут кромсать всех, кто связан с главой. В этот печальный миг, разгоряченным от жажды крови людям, будет глубоко плевать, поддерживали ли мы главу, вмешивались в политику или нет. Нас всех порвут на клочки вместе с Вэшниками и всеми теми, кто поддерживал нынешнего главу.
Марина замолчала, так как в этот момент, спускаясь по лестнице, мы проходили очередной патруль охранителей.
– Удачи вам, ребятки, надеюсь, вы сможете вытащить парней. – Улыбнувшись, пожелал один из них, открывая дверь.
– Ничего себе. – Не удержался от удивленного вздоха я.
Обычно первый этаж старались избегать как огня. Ремонтники отказывались спускаться и проверять баррикады лично, из-за чего бойцам «А» отряда приходилось латать их самостоятельно. Врачи и работники кухни не заходили дальше лестничного пролета. Сейчас же, в предбаннике, собралось не менее двух десятков человек: врачи, ремонтники, караульная смена, даже несколько охранителей затесались. В открытой двери караульного помещения, я увидел Максимова, вместе с несколькими офицерами штаба, склонившегося над столом, с разложенной на нем картой пристройки.
– Долго же вы добирались. Собрание офицеров уже закончилось. – Встретил нас на пороге Игорь. – Нашей группе поставили задачу добраться до осажденных и эвакуировать их на безопасную территорию. Группы Кактусова и Гришина будут нас прикрывать.
– Почему именно нас бросают в самое пекло? Мы – единственная группа, где после ухода Томы, недобор по составу.
– Просто мы единственные, у кого уже был опыт подобных операций. – Сказал подошедший Кирилл. – Год назад одна группа так же оказалась отрезанной. Правда тогда связь с ними все же была.
– Они так и не ответили по рации? – Хмуро спросила Марина.
– Нет. Полное радиомолчание. Вначале они еще докладывали обстановку, но часа три назад связь полностью оборвалась. Начальство считает, что у них повреждено устройство. Туман уже отошел, и даже теоретически он уже не может блокировать сигнал.
Между тем, на этаже началось шевеление. Люди бросали свои дела и собирались перед входом в караулку, откуда только что вышел Максимов с офицерами штаба. Судя по хмурым лицам, ситуация им не нравилась едва ли не больше, чем нам.
– Дамы и господа! – Начал командир отряда. – Прошло уже более девяти часов с момента блокировки наших товарищей в пристройке. В данный момент мы не располагаем сведениями об их состоянии. Связь с группой полностью потеряна, и нами было принято решение отправить спасательную миссию, чтобы вытащить наших парней оттуда. Все вы прекрасно понимаете, как опасна сложившаяся ситуация. Поэтому я прошу всех приложить максимум усилий для поддержки наших людей.
– Группы спасения, приготовиться к выходу! – Вышел вперед начальник штаба. – Приготовить амуницию и оружие! Медицинскому персоналу приготовиться к приему раненых, ремонтным бригадам быть готовыми к экстренному возведению и ремонту баррикад! Десять минут на подготовку!
