Наталья Брониславовна Медведская
Незабудка
ГЛАВА 26
«Все-таки я молодец, что выбрала фармацевтическое отделение: учиться на два года меньше, чем на любом из других факультетов медицинского института. А главное – не надо переживать, как правильно поставить капельницу, сделать укол, определить диагноз. Таня становилась хладнокровной в критической ситуации, но в повседневной жизни оказалась не способна сделать укол, а тем более любой разрез на коже. Прокол вены вгонял её в состояние паники. В школе она любила химию и биологию. Когда на первом курсе началась биохимия и фармакология, она почувствовала себя в своей стихии. Ей нравилось буквально всё: практические и теоретические занятия. Главной мечтой Тани было создание лекарства с минимальными побочными эффектами.
Девочки, приходя из поликлиники, рассказывали о своих удачно поставленных диагнозах, совпадающих с лечащим врачом. Ира-маленькая собиралась специализироваться в области хирургии. Она с увлечением рассказывала об ампутации конечностей, удалении органов, удачных швах, заставляя бледнеть и зеленеть Таню. Её мутило от одних разговоров об этом.
– Зачем ты вообще пошла в медицинский институт? – спрашивала Кучер, видя, как коробит подругу от подробностей хирургических операций.
– Думала, я сильная.
– Ты сильная, но слишком жалостливая: боишься нанести даже маленький вред, – утешала Ира. – Лекарства тоже кто-то должен создавать, не всё можно отрезать, – засмеялась подруга. Она быстро переняла специфический юмор хирургов.
Аня собиралась стать педиатром. Рыжую девушку обожали буквально все дети. Она могла одним прикосновением успокоить плачущего ребенка. Как радар настраивалась на эмоции и боль малышей. Казалось, Огонек говорит на их языке и интуитивно понимает, как помочь крошечным больным. Первые три года медицинский институт давал общее для всех врачей образование, но уже к концу второго курса многие студенты знали, какую специализацию выбрать.
***
– Пахнет шоколадом, чувствуешь? – Лукьянов вдохнул воздух.
Они шли по городу-саду: вокруг цвели магнолии и множество ярких, ранее невиданных ими цветов. Город, в котором из всех предприятий была только кондитерская фабрика и большое количество санаториев, домов отдыха, пансионатов, и правда, пах шоколадом. Множество извилистых дорожек из цветного дикого камня пересекали его в разных направлениях. Здесь все ходили по дорожкам пешком, среди множества цветущих лиан и кустарников, любуясь экзотическими растениями.
– Я не буду пить эту воду. От неё разит тухлыми яйцами, – протестовала Таня, отталкивая Сашкину руку с кружкой.
– Закрой нос и быстро выпей. Запах исчезнет через две минуты, – уговаривал он.
– Потом этой гадостью будет пахнуть изо рта, – не сдавалась она.
– Будь хорошей девочкой, пей, это очень полезная минеральная вода. Можешь закусить этим, – Сашка протянул цветок магнолии.
Проснувшись, Василек долго ощущала запах магнолий в общежитской комнате. Интересно, существует ли на самом деле чудо-город, в котором она гуляла с Лукьяновым во сне.
Ответ на этот вопрос она получила неожиданно быстро.
В начале июля после экзаменов подруги смогли выделить три дня на экскурсию в Пятигорск. Девушки осмотрели домик Лермонтова, походили по музеям и решили на электричке съездить в Железноводск.
Сойдя с поезда, сразу ощутили необычный запах.
– Чем это так замечательно пахнет? – удивилась Ира-маленькая.
– Ванилью и шоколадом, – Таня сразу узнала аромат. – Так веет и от кондитерской фабрики, и от цветков магнолий, их здесь множество.
«Вот он город из её сна».
– Пойдемте, я покажу вам сказку.
Подруги переглянулись, они знали за ней эту странность: узнавать места, в которых она не бывала раньше.
Почти всё оказалось как в том сне. Цвели магнолии, порхали разноцветные бабочки. Дорожки из красивого камня петляли среди диковинных растений. От бюветов с минеральной водой несло также отвратительно, как она помнила: не было только Сашки.
– Тань, признайся честно, ты ясновидящая? – полюбопытствовала Аня.
– Нет, но когда-нибудь я всё объясню, – сказала она и тут же поправилась. – Может быть…
***
После похода на бал в офицерский клуб Аня изменилась окончательно, вернее стала прежней, милой и доброй девушкой. Старая обида больше не довлела над ней. Огонек полюбила. Её чувство оказалось взаимным. Всё происходило стремительно. Через месяц после знакомства Сергей предложил девушке выйти за него замуж.
На свадьбе подруги Ира-маленькая поймала букет невесты, пыталась вручить его Тане, но та вернула его со словами:
– Нет уж, поймала, значит, букет твой. Быстрее выходи замуж, надоели вы мне. Пристрою вас – гора с плеч, – пошутила она.
– Эх, хотела сделать сюрприз, ну да ладно. Месяца через три я больше не буду Ирой Кучер. У меня будет красивая фамилия: мадам Ланская. – Она отвесила шутовской поклон и осталась довольна произведенным эффектом.
Подруги захлопали в ладоши.
Невеста решила сказать тост.
– Я хочу выпить за нашу Таню. Именно она способствовала тому, что я вышла замуж, а Кучер нашла будущего мужа. – Огонёк оглядела удивлённые лица гостей и продолжила речь: – С сумками, полными еды, она привела к нам Виктора. Торт ей подарил мой будущий муж Сергей. Только Ира-большая самостоятельно нашла себе спутника жизни, – засмеялась Аня. – Давайте поднимем бокалы за нашу Василёк, за её удачные походы в магазин.
Таня смотрела на них: на Иру-маленькую, на довольную Аню, держащую за руку своего капитана, на Иру-большую с мужем и маленькой дочкой – и была счастлива. Она подняла свой бокал, салютуя подругам.
ГЛАВА 27
Шел 1991 год. Останавливались фабрики и заводы, не выплачивались пенсии и зарплаты. Появилось множество рынков. Страна стала одним большим базаром. Колхозы и совхозы разваливались на фермерские хозяйства и бесхозные земли.
Институт лихорадило. Занятия продолжались, но чувствовалась растерянность старых профессоров и педагогов. Старшее поколение с ужасом наблюдало слом всех ценностей, которыми они гордились и жили. Студенты с легкостью, свойственной молодежи, следили за этим разрушением. Так несмышленые дети с любопытством любуются пожаром, не осознавая последствий.
Прекратилось финансирование лабораторий и научных центров. Появившиеся новые русские быстро сообразили, что рынок лекарств – золотая жила. Они стали закупать лекарства за рубежом. Зачем тратить деньги на разработку новых препаратов и платить за это ученым, если проще и дешевле перепродавать купленное.
Таня не представляла, куда она пойдет работать после окончания института. Оставалось надеяться, что за три оставшихся года учебы что-нибудь в стране изменится к лучшему.
Молодости несвойственно унывать – студенты и не унывали, тем более что впереди лето, каникулы.
«Съезжу к родителям, и если повезет, узнаю о Сашке», – решила она.
***
– Какой ты большой! – Таня обняла, фыркающего, как ёжик, мальчика. – Сколько тебе лет?
– Я не маленький. Мне три года, – заявил Ваня.
– Извини, но ты слегка загнул. Три тебе будет в конце февраля, а сейчас только сентябрь, – она сдержала смех, чтобы не обидеть брата.
– Ты привезла конфет?
– Забыла, но сейчас схожу в магазин и куплю. Зато я привезла машинки. – Взяв малыша за руку, повела показывать подарки.
Анна Ивановна наблюдала, как дочь играет с Ваней. Таня оторвалась от постройки дороги из картона для новых машин брата.
– Мам, я прогуляюсь по поселку, может встречу кого из одноклассников. – Таня взяла сумку. – Заодно в магазин схожу. Что тебе купить, братик? – спросила она Ваню.
– Большую шоколадку, – ответил брат.
Таня остановилась на пороге и скептически посмотрела на малыша. – А тебе не вредно?
– Нет. Мне и мама даёт конфеты, и папа даёт, – доложил малолетний интриган, вызвав бурю возмущений этим заявлением у Анны Ивановны. Оставив мать выяснять, когда это папа давал ему шоколадку, Таня вышла из комнаты.
«Вот хитрая молодежь подрастает», – подумала она, направляясь со двора. Хорошее настроение брат ей обеспечил.
Родная улица показалась узкой и маленькой.
«Вот уж, действительно, в детстве деревья были большие».
– Васильева, ты? Глазам не верю! – услышала она знакомый голос.
Навстречу ей шагала по-прежнему красивая Лариса, но что-то в её улыбке, глазах было не так.
– Здравствуй. Решила родителей проведать? – вежливо поинтересовалась Таня, с удивлением заметив горькие складки у рта, припухшие глаза и нездоровую желтоватую кожу.
– У тебя есть немного времени, – решилась Ледовская на что-то. – Давай посидим в кафе, выпьем кофе.
– Я в магазин… – начала Таня.
– Пожалуйста, – попросила Лариса.
Это было не просто необычно для Ледовской просить – это было странно.
В полупустом кафе тихо играла музыка. Девушки молча, пили кофе. Наконец, Лариса, вздохнув, сказала:
– Прости меня за ту выходку с письмом. Это я виновата, что вы расстались с Лукьяновым.
Если бы в солнечный день грянул гром, Таня удивилась бы меньше.
– Ты поступила тогда некрасиво, но в том, что мы расстались, нет твоей вины. Если бы Сашка верил мне, и я была нужна ему, он не ушёл бы. Тогда Лукьянов не верил ни одной особе женского пола. Мне кажется: он просто не дорос до настоящих отношений. – Она сама не понимала, что говорит, но знала: это правда. – Нельзя людей заставить расстаться, если они сами этого не хотят.
Лариса слушала её задумчиво. Впервые Таня видела её неехидной и злой, а какой-то несчастной.
«Да что с ней такое происходит?»
– Васильева, я не знаю, что делать? Мне не хочется жить… – Лариса, некрасиво скривившись, заплакала.
– А ну, пойдем отсюда. – Таня обняла её за плечи и повела в парк напротив кафе.
– Полтора года назад, в мастерской я делала свою машину. Тогда и познакомилась с одним механиком. Не прошло и месяца, мы стали близки. – Лариса всхлипнула, давясь слезами. – Я не понимала, что полюбила его. Думала просто развлечение. Ну, какая любовь в восемнадцать лет! Студентка первокурсница. Вся жизнь впереди.
Говоря эти слова, она зарыдала безутешнее.
Таня достала из кармашка сумки носовой платок, дала его собеседнице. Ледовская вытерла слезы и с тоской в голосе продолжила:
– Сергей старше меня на шесть лет. У них на двоих с другом автомастерская. Окончив автодорожный техникум, они решили заняться небольшим бизнесом. Теперь это легально разрешили. Он живет над гаражом, а зарабатывает в месяц столько; сколько мне отец дает в неделю. Я решила: Сергей мне не пара. Пока всё не зашло слишком далеко, нужно бросить его. Я ещё училась в школе, когда дедушка познакомил меня с внуком своего друга. Что тебе объяснять – это другой уровень, другие деньги. У него своя квартира на весь этаж. Дом-дача с бассейном под Краснодаром. Мои институтские подруги от зависти локти кусали. В общем, в начале второго курса я вышла замуж за Эдуарда.
Вечеринки, клубы, всякие презентации – это заинтересовало на первое время. Не скрою, увлеклась, о такой красивой жизни когда-то я и мечтала. Забросила учёбу, мои экзамены стали оплачиваться. Поездки за рубеж для меня и Эдика его отец организовывал постоянно. Всё новое увлекательно. Родителей безденежье не коснулось. Они над всеми. Чиновники не потонули в реке перемен. Это особая закрытая каста. Но спустя шесть месяцев… каждый вечер мне хотелось напиться, чтобы не чувствовать прикосновений мужа. Я так и не смогла забыть Серёжу; то, что считала увлечением, оказалось серьёзнее. Стала чаще выпивать, тем более что мой милый супруг тоже уважал это дело. Кроме денег, тряпок и сплетен, говорить с ним было не о чём, и не хотелось. По-моему, он тоже возненавидел меня, как и я его. От постоянного раздражения спасал только алкоголь. Неделю назад я проснулась и увидела в зеркале жуткое, опухшее лицо. Поняла, что иду по стопам своей матушки, – горько посетовала Лариса. – Четыре месяца я пила почти каждый вечер.
– Ну, и в чём проблема? – не поняла её Таня. – Совершила ошибку, исправляй: ты молода, красива…
– Не только с замужеством я совершила ошибку: ни бухгалтером, ни экономистом быть не могу, с души воротит… – Скривилась Ледовская.
– Ты стала счастливей от того, что живёшь в огромной квартире, одеваешься у модельеров? Тебе принесли счастье, курорты, вечеринки, клубы? Нет. Тогда вернись мысленно в то время, когда действительно была счастлива, и подумай. Может тебе достаточно крыши над головой, простой еды и любимого рядом. Если достаточно, наплюй на мнение подруг, деда, отца – тебе жить. Это твоя жизнь. А вообще, Лариса, ты дизайнер и визажист от природы. Я очень удивилась, когда узнала, что ты поступила на экономическое отделение. Ты же терпеть не могла математику. Я завидовала твоему умению: увидеть, подчеркнуть самые лучшие черты во внешности человека – это твой талант. Ты счастливая.
– Счастливая… Я завидовала тебе и Женьке, даже Калитиной. Вас любили родители. Вы были для них особенные, а я ребёнок на час, игрушка. Меня показывали гостям, хвалились, а потом выпроваживали, чтобы не мешала развлекаться. Как-то на улице увидела: Анна Ивановна утешает тебя и целует разбитый локоть. Чуть не умерла от зависти.
Однажды я упросила отца взять меня с собой на хутор Буденный. Отец объезжал поля. Мы еле тащились вдоль свекловичного поля. Солнце палило, как сумасшедшее. Полеводческая бригада работала на прополке. Когда мы подъехали, как раз начался обед, и все пошли отдыхать в лесополосу. Отец осмотрел поле. Калитины пригласили нас с ними пообедать. Такой дружной, весёлой, любящей друг друга семьи я больше никогда не встречала. Позавидовала, а сама строила из себя принцессу.
– Лариса, ты давно выросла – забудь детские обиды. Можешь создать свою семью, такую, о которой мечтаешь, – уверила её Таня.
– Какие мы глупые были в школе! – Лариса вытерла снова набежавшие слезы. – Извини, что-то я расклеилась. Ты сама-то как?
– Как раз тот случай, когда битый небитого везёт. Ты можешь успеть, вернуться к своему Сережке, а я не знаю… – печально вздохнула Таня.
– Мне кажется, у тебя всё будет хорошо. От всей души желаю тебе счастья! – Лариса обняла её. – Опять плачу. Как думаешь Васильева – это возраст? – И лучезарно улыбнулась сквозь слезы.
Вернувшись в Краснодар, Лариса объявила мужу, что подает на развод. Забирает только свои вещи и ни на что не претендует. Пояснила: вернется в свою маленькую квартиру, купленную отцом. Эдуард, услышав, что жена при разводе не будет делить его богатства, от радости даже помог ей с переездом.
В два часа дня во двор автомастерской заехали синие жигули. Из машины вышла девушка в белом платье, безо всяких украшений, в туфлях на низком каблуке. Решительно откинув с лица светлые волосы, направилась к открытой двери гаража.
– Сережа здесь? – спросила она, увидев человека, лежащего под машиной.
На тележке из-под днища машины выкатился чумазый парень.
– Чего тебе? Мало нервы ему потрепала? Шла бы ты отсюда! – разозлился он, разглядев гостью.
– И я тебе рада, – улыбнулась Лариса. – Так, где же он?
– Скоро приедет. Поехал за запчастями.
Парень сплюнул и снова залез под машину.
Послышался звук мотора, во двор въехала белая «Волга». Лариса поспешила выйти из гаража.
Черноволосый, крепкий мужчина удивлённо смотрел на нее.
– Что ты тут делаешь? – поинтересовался он, вылезая из «Волги».
– Я подала на развод и ушла от мужа. Если ты не примешь меня, стану на колени посреди двора и буду стоять, пока не простишь. Я тебя очень люблю! – Лариса всхлипнула и действительно попыталась стать на колени.
Сергей подхватил её и прижал к себе.
– Красавицам не пристало стоять в грязи.
– Без тебя я никто. – Лариса не верила своему счастью. Он дал ей ещё один шанс.
***
Таня в задумчивости шла по улице, находясь под впечатлением от встречи с Ларисой.
«Она завидовала нам, принцесса оказалась несчастной девочкой. Кто бы мог подумать».
Навстречу ей шустро топала крохотная малышка, за ней спешил отец.
– Яна, не выбегай на дорогу, остановись сейчас же!
Таня ловко поймала бегущую кроху, та подняла на неё глаза-вишенки. Кучерявые волосы упали девочке на лоб.
Спасибо, что поймали. Она такая разбойница! – Мужчина оторвал взгляд от дочки и посмотрел на девушку.
– Таня?
– Олег? – она смотрела на стоящего перед ней молодого мужчину.
Он забрал у неё брыкающуюся дочку. Поднял на руки и звонко чмокнул в пухлую щечку. Глаза его светились от счастья. Малышка прижалась к отцу и обняла за шею.
– Ты в гости к родным? Как дела? – поинтересовался Олег.
– В гости. У меня все хорошо. – Таня улыбнулась. Они с дочкой представляли собой забавное зрелище. – Очень на тебя похожа.
– Все так говорят, и я горжусь этим, как дурачок, – Олег подкинул дочку вверх, она весело взвизгнула. – А ты вышла замуж?
– У всех это первым вопросом, – усмехнулась Таня. – Успею, мне ведь только пошел двадцатый год.
Глаза мужчины сузились. Он хотел что-то спросить, но потом передумал.
Тогда тем далеким летом, он помог ей справиться с отчаяньем.
– Долго ещё ты будешь ловить нашу хулиганку? Еда на столе стынет. – Из двора вышла симпатичная молодая женщина. Она с любопытством посмотрела на Таню.
– Уже идем. – Олег снова подкинул дочку, получил в ответ крик восторга. – Пока, удачи тебе.
– И тебе тоже…
За обедом Анна Ивановна рассказала всё, что знала об одноклассниках дочери.
Маша Ковалева растит сына, живут очень дружно. Свекровь не нахвалится на такую невестку. Сестры-двойняшки Сарычевы уехали с родителями в Германию. Чернов получил свою первую роль в сериале. Лукьянов служит где-то на Кавказе, так рассказывала его мать. Женя собирается замуж за Лешу.
Вечером Таня лежала в своей прежней детской спальне и напряженно думала. Нужно что-то решать. Разве я живу?
Вдруг в полной тишине ночи прозвучал ответ. Она так и не поняла: на яву или полусне. Может, успела задремать.
«Жди. Придет и твое время».
ГЛАВА 28
«Баганис Айрум» прочитала Таня название села на указательном знаке. Село расположилось в ложбине между двух высоких гор, поросших деревьями и густым кустарником. Ночью прошёл дождь. Листья растений, умытые водой, стали ярко-зелёными. Откуда-то со стороны возвышенности послышались сначала редкие, одиночные выстрелы, потом они слились в сплошную канонаду. Таня вздрогнула и посмотрела в сторону села. На подступах к нему залегли люди в пятнистых комбинезонах. В секунду она оказалась неподалеку. Один из них обернулся и посмотрел прямо на неё. Таня сразу узнала эти синие глаза, сейчас обведенные чёрными кругами усталости. Скулы заострились, сухие губы обветрились.
«Как он изменился, стал совсем мужчиной», – подумала она.
Решила подойти ближе и попытаться привлечь его внимание. Помахала рукой и громко позвала по имени, но он не замечал. Это расстроило её. Фонтанчиками взметнувшегося песка отметилось попадание автоматной очереди рядом с Лукьяновым. Таня охнула и шагнула вперед.
«Спаси и сохрани, отведи от него пули».
Она проснулась. Сердце бешено колотилось в груди. Значит, Сашка воюет. Села на кровати, влажные простыни прилипли к телу. Слёзы заструились из глаз. Смахнула влагу со щёк.
«Господи, спаси его! Я не смогу жить, если не будет Сашки на земле».
Таня подошла к окну. Серый рассвет проникал сквозь тюлевые шторы. Хмурое утро вставало над сонным поселком. Небо затянули чёрные тучи. Они скреблись брюшинами, набухшими дождём, по кустам на косогоре.
Таня стала верить своим сновидениям, убедившись, что места, в которых она побывала во сне, существуют на самом деле. Она не находила себе места. Никогда ещё не снился ей такой страшный реальный сон.
«Где сейчас могут воевать наши солдаты? Где находится селение Баганис Айрум?»
Во время завтрака спросила отца:
– Пап, я в последнее время не смотрю новости. Наша армия участвует сейчас в каком-нибудь военном конфликте?
– В нашей стране или за рубежом? – уточнил отец и удивлённо посмотрел на дочь.
– В нашей стране.
– Ну ты даешь! Третий год по телевизору только и говорят о Карабахском конфликте. На какой планете вы, молодые, живете?
– Рядом с вами, – усмехнулась Таня. – Слушать по телевизору перепалку престарелых маразматиков неинтересно. Раньше они звали в коммунизм, а теперь, как перевертыши, все стали демократами. Противно!
– Тут я с тобой согласен. Так быстро менять убеждения могут только предатели, – поморщился Антон Сергеевич. – Меня тоже воротит от кремлевских рож.
– Пап, где твой дорожный атлас?
Антон Сергеевич мечтал когда-нибудь с женой отправиться в путешествие по стране. Ежегодно он планировал новый маршрут, для этого приобрёл подробный дорожный атлас автомобильных дорог.
Таня быстро нашла Карабахскую Автономную область. С селом оказалось сложнее. Она уже решила, что ошиблась в своих предположениях, но тут её взгляд уперся в маленькую точку на карте. На границе Азербайджана и Армении расположилось несколько поселений и среди них – Баганис Айрум. Она еле выдержала, ожидая очередного выпуска новостей. Сначала диктор долго и нудно рассказывал о заседании в парламенте. А потом, как гром среди ясного неба, прозвучало:
– Армянская национальная гвардия подвергла обстрелу азербайджанские селения Верхняя Аскипару20, Баганис Айрум, Нижняя Аскипару и Гушчу Айрум с применением минометов, гранатометов и ракет типа «земля-земля». Боевые армянские отряды развернули наступательные операции по освобождению депортированных ранее азербайджанцами сел. Военные действия начались во всем Нагорном Карабахе.
Таня с ужасом слушала диктора – это походило на сводку с фронта. Да, так оно и было. На Кавказе шла война, гибли люди.
Она нашла отца во дворе. Тот прилаживал корзинку из лёгкого металла к крепким веревкам. Антон Сергеевич мастерил сыну качели. Когда-то на похожих качелях качалась и она, только её висели на березе, стоящей на улице.
– Пап, объясни, что происходит? Почему армяне воюют с азербайджанцами?
– Ты увлеклась вдруг политикой, – поразился он. – Скажи, что помнишь из истории?
– Нагорный Карабах уже столетие не могут поделить между собой армяне и азербайджанцы, – припомнила Таня.
– Вот ты и ответила на свой вопрос. Страна разваливается на куски, власть ослабела, республики вспомнили давние обиды. Армения хочет включить Карабах в свой состав, а азербайджанцы не хотят отдавать такой большой кусок территории. Смотрела по карте? Область расположена между двумя этими странами. Когда двое дерутся, третий не должен вмешиваться, а то ему навешают с двух сторон. Нашим ребятам там очень тяжело. Хорошо бы их вывели из этого пекла.
Таня удивилась:
– Пап, а почему не поделить пополам и не нужно тогда воевать?
– Все не так просто. Армянские и азербайджанские села не расположены по разные стороны. Нужно устраивать великое переселение большого количества людей. Кто на это добровольно согласится? Без ошибок и обид и в этом случае не обойдётся. У нас была одна страна, и раньше случались конфликты, но решения тогда принимались быстро. Недовольство убивали в зародыше. А теперь бывшим друзьям Москва не указ. Проще говоря, нас больше не уважают и не слушают. Скорее всего, армян на азербайджанцев и наоборот кто-то науськал. Тем более народ там горячий. Всегда есть те, кто ловит рыбку в мутной воде, кому не выгоден мир. Одни торгуют оружием, другим нужна власть, третьи проделывают свои тёмные делишки. Первую кровь пролили бандиты-экстремисты. Дальше пожар легко раздувался. А ещё не забывай: на Кавказе другие нравы, там до сих пор существует кровная месть. Начать легко, а остановить трудно.
Таня сорвала маргаритку, покрутила цветок в руке.
– В Карабахе находится русская армия?
Антон Сергеевич проверил крепление качелей и внимательно посмотрел на дочь.
– Конечно. Пытается помирить воюющие стороны. Я даже знаю какая: 4-я общевойсковая армия. Говорили в новостях, – пояснил он. Закрепив корзину, он толкнул качели. Они мягко взлетели вверх. – Пойду, порадую Ваньку.
Мысли у Тани разбегались, как тараканы при включенном свете.
«А почему бы не спросить тетю Соню, где служит её сын?»
Таня посмотрела в низкое небо, закрытое тучами. Дождь так и не собрался, день стоял пасмурный, настороженный. Послышались весёлые голоса. Отец нёс Ваньку на плечах. Усадил сына в корзину и раскачал его. Мальчик завизжал от восторга.
– Пап, мне нужно уйти по делу, я скоро вернусь, – сообщила Таня
Тети Сони дома не оказалось. Таня нашла её в больнице. Женщина с любопытством посмотрела на нее.
– Здравствуйте. Вы меня помните?
– Танюш, прошло два года, а не двадцать лет. Ты не настолько изменилась, – дружелюбно улыбнулась она.
– Вы могли бы сказать мне, где служит Саша?
– Конечно. Нет никакого секрета. В Рязани. В 137-м парашютно-десантном полку21, выучила, наконец, – похвасталась она. – Ему до дембеля осталось семьдесят дней. Сашка календарик выслал, – объяснила тетя Соня.
– Дайте, пожалуйста, его адрес. Может, напишу. – Таня покраснела.
Тётя Соня продиктовала адрес.
Покидая больницу, Таня чувствовала, что она долго смотрела ей вслед.
Сашка не в Карабахе, он находится в Рязани. Нужно успокоиться: иногда ведь сны просто иллюзии. Противное сердце не хотело соглашаться с рассудком. Оно болело.
***
«От недосыпания едет крыша», – подумал Сашка.
В разгар боя чуть в стороне от себя он увидел слегка размытый образ Тани. От удивления Лукьянов задержался, разглядывая ее. Он не понимал, что происходит. В эту секунду автоматная очередь ударила по тому месту, где он должен был находиться. Сашка остановился взглянуть, на привидевшуюся ему девушку и остался жив. В лицо брызнула каменная крошка из выбоин на камне. Впереди взрыхлило песок и чахлую траву.
«Неужели задремал прямо среди бела дня, да ещё на ходу?», встревожился он.
Таня снилась ему ночами, но днём пригрезилась впервые. Дневное напряжение давало о себе знать, в последнее время любимая снилась реже. Лукьянов проваливался в сон без сновидений, а утром казалось, что не отдохнул вовсе.
В октябре 1989 его забрали в армию. На распределительном пункте Краснодара он узнал, что отправится в Рязань, его физическая подготовка оказалась достаточной для службы в десантных войсках. Сашка попал в разведывательный взвод. Следующие полгода запомнились изнурительными тренировками. Иногда ему казалось: он не выдержит напряжения. А потом произошёл перелом, у него всё стало получаться. Лукьянов научился отлично стрелять, неслышно двигаться, бесшумно голыми руками убивать противника и незаметно маскироваться. В июле 1990 года их взвод перебросили в Карабах. Там находилась 4-я Общевойсковая армия. Солдаты внутренних войск проводили проверку паспортного режима и забирали у населения оружие. Взвод выполнял другие приказы: приходило сообщение о скоплении боевиков, и его бросали на их уничтожение и защиту поселений.
Это была непонятная война. Русских солдат ненавидели обе стороны. Азербайджанцы обвиняли их в помощи армянам. Приводили примеры жестокости армянских боевиков. Показывали сожжённые дома в азербайджанском селе Айрум.
– Неверные собаки сожгли семью с маленьким ребенком живьём. И добрую половину жителей оставили без крыши, – горячился бородатый азербайджанец.
В другой раз о зверствах азербайджанцев рассказывали бывшие жители Кировабада и Нахичевани, которых выгнали из своих домов, и они стали беженцами.
В воздухе Карабаха физически ощущался кислый, металлический привкус боли и ненависти. Русская армия стояла между воюющих сторон, ненавидимая обеими и вынужденная сдерживать обе стороны.
Лукьянову казалось, что они безуспешно пытаются остановить не обезумевших людей, а не управляемую свору зверей. Иногда солдаты сами превращались в дикарей, которыми руководил только один инстинкт – выживания. Взвод чаще бросали на помощь азербайджанцам, для которых русские являлись иноверцами. Постепенно приходило понимание: их используют в чужой кровавой игре. Бывало и наоборот приходилось защищать армянские села от нападения отрядов азербайджанских боевиков.
От безумия войны Сашку спасали сны о Тане. Письма от матери и сестры приходили редко. Они не знали, где он на самом деле находится.
В конце декабря 1990 года взвод вернулся в Рязань. Солдаты получили передышку до середины весны следующего года.
– Двадцать четвертого апреля 1991 года в ответ на блокаду Чайкенда22 и Мартунашена армянские вооруженные отряды обстреляли село Шуша23 ракетами типа «Алазань». Разрушены дома, убиты мирные жители, – сухо прочел сводку командир разведвзвода гвардии лейтенант Аксенов. – Мы направлены в Карабах в числе других воинских формирований для участия в операции «Кольцо». Будет осуществляться разоружение и выселение армянского населения из НКАо24.
Тридцатого апреля десантники прибыли в Нагорный Карабах. Приказы не обсуждаются, но даже он, простой солдат, понимал: огонь, заливая бензином, не потушить. С апреля по июнь выселили из Карабаха жителей двадцати четырёх армянских сел. Люди покидали дома, где они родились, где выросли их дети, похоронены их близкие, проклиная власть и ни в чем не повинных солдат.
В казарму десантники возвращались хмурые и, вымывшись, падали без сил. Три месяца напряжения вымотали всех. Не верилось, что где-то люди спокойно ходят по улицам, смеются.
В последнее время у Тани всё валилось из рук.
Сегодня утром, рассматривая себя в зеркало, она искала изменения во внешности. Нет, не изменилась. А ей показалось, что на лице отражается вся душевная маета. За завтраком Таня заметила, что отец сильно похудел.
– Пап, ты в порядке?
– Проблемы замучили. На нашу строительную бригаду наехали какие-то уроды, а доблестная милиция ловит только алкашей на улицах, – сердито сказал отец.
– Ты справишься? – заволновалась она.
– Уже справились. Предложили им поработать с нами в бригаде. Они отказались. Их бригадир, представляешь, у этих урок начальник тоже называется бригадиром, как я, – засмеялся он, – оказался вменяемым и приказал оставить нас в покое.
Ванечка, подрастая, становился похожим на отца: такой же голубоглазый, светловолосый и спокойный. Брат успел за полгода вырасти на десять сантиметров и миниатюрной Тане доставал макушкой до бедра.
– Ты надолго приехала? – подавая обед, поинтересовалась Анна Ивановна.
– Послезавтра уеду. Каникулы заканчиваются. Папа отвезёт меня на поезд. – Таня с удовольствием ела вкусный грибной суп, посматривая на брата. Малыш намазал хлеб толстым слоем горчицы. – Ты это съешь? – спросила она брата.
– Он вырабатывает силу воли, – хмыкнула мать.
Ваня нахмурился, подняв глаза на сестру.
Антон Сергеевич с любовью глянул на сына.
– Это я виноват. Сказал, что настоящие мужчины должны есть лук и чеснок. Про горчицу ничего не говорил, а он решил: её тоже нужно кушать.
– Всем привет! – На пороге комнаты стояли Женька и Маша Петрова, бывшая Калитина.
Таня бросилась обнимать их. Болотина радостно приветствовала всех. Ванечке достались самые горячие поцелуи, от которых он отбивался, как мог. Девушек пригласили к столу.
