Наталия Павловская
Истории для кино

Вся труппа понуро сидит в гостиничном номере. Самый тощий из актеров бормочет:

– Ничего не поделаешь…

– Вы что, собираетесь плясать под его дудку?! – возмущается Лёдя.

– А вы собираетесь идти на конфликт с полицией? Или у вас есть деньги на неустойку?

– У меня нет денег даже чтобы поужинать! Но издевательства терпеть я тоже не намерен!

– И что вы предлагаете?

Предложение Лёди простое: бежать отсюда куда глаза глядят. И попытаться обеспечить свое счастье своими силами.

Так и поступают. Под покровом ночи актеры брошенной труппы с нехитрыми пожитками выбираются через окно токмаковской гостиницы.

А в своей комнате издает трубный храп доктор Поляков.

По морю плывет небольшой пароход. На палубе собрались актеры-беглецы. Настроение у всех нервно-приподнятое. Актриса в забавных мелких кудряшках восклицает:

– Где же ты, ну где, славный город Никополь?

Тощий актер добавляет:

– И где твои славные жители – никополитанцы!

Лёдя ободряет коллег:

– В Никополе – культурная публика, мне еще Шпиглер говорил, а он это дело знает. Будем ставить серьезные пьесы. С Чеховым спишемся… А что, пусть Антон Палыч сочинит для нас пьесу!

Фантазии Лёди прерывает пожилая актриса:

– Но все-таки где вы взяли деньги на билеты?

– Сын капитана этой посудины очень любит читать, – уклончиво отвечает Лёдя.

– А-а, то-то я думаю: куда делись пачки ваши книг?

– Лёдя, вы теперь будете наш антрепренер? – щебечет актриса в кудряшках.

– Нет! – Лёдя загорается новой идеей: – У нас будет актерское товарищество! Хватит быть чьими-то марионетками! Будем вместе творить настоящее искусство!

– Искусство – это хорошо, – соглашается тощий актер. – Но на какие шиши? На что – аренда помещения, на что – декорации и костюмы? На что, наконец, кушать?

Лёдя молчит, не зная ответов на эти вопросы. Но за него вступается кудрявая:

– А никто вас не заставлял бежать! Играли бы себе у Полякова евнуха в гареме!

– Да нет, он прав, – грустнеет Лёдя.

К вечеру грусть охватывает и всех остальных. Они сидят в темноте на палубе, глядят на редкие огоньки берега.

– Вообще-то в «Балетомане» у меня была неплохая роль… С куплетами, – вздыхает еще недавно жизнерадостная «кудряшка».

– А куда провалился этот Лёдя? – интересуется тощий актер.

Лёдя никуда не провалился. Он вылетает на палубу – весь сияющий.

– Собирайтесь! За мной!

– Куда? – не понимает пожилая актриса.

– В первый класс!

– Да мы вроде тут неплохо устроились, – недоверчиво бормочет тощий.

– А там устроимся еще лучше!

Оказывается, шустрый Лёдя помотался по пароходу и договорился с капитаном сыграть спектакль для пассажиров первого класса. Если понравится, можно будет плавать по маршруту Никополь – Александровск и обратно. А на пристанях можно будет вывесить афиши: «Музыкальный пароход».

И вот в приличном салоне первого класса артисты дают концерт. Это, конечно, не Антон Павлович Чехов, но и не «Проказницы в гареме». Актеры поют известные арии из оперетт. Состоятельная малороссийская публика принимает их весьма доброжелательно.

К Лёде подходит классического вида купец – борода, поддевка, начищенные до блеска сапоги.

– Уважаемый! Вы, если я верно понимаю, руководитель этой труппы?

– Вы понимаете абсолютно верно, – подтверждает Лёдя.

– Тогда я имею до вас деловую пропозицию.

Лёдя выжидающе смотрит на купца. А тот оглядывается на худую некрасивую девушку, которая, по-детски приоткрыв рот, следит за представлением.

– Катюша, дочь моя, – поясняет купец. – Бедная сиротка – без матери растет… И так душевно любит театр! Вот, хотелось бы посоветоваться со знающим человеком на предмет наличия таланта.

Лёдя изучает худосочную любительницу театра, скользит взглядом по толстенной золотой цепи с массивными золотыми часами на пузе купца и весомо заявляет, что даже невооруженным глазом он усматривает в дочери купца наличие таланта в полном присутствии.

Купец, разом потеряв всю важность, расплывается в счастливой улыбке и твердит, что уже давно это самое чуял, ну точно чуял, просто сердцем своим отеческим знал.

Так что, когда пароход причаливает в Никополе, на пристань артисты и купец с дочерью выходят уже одной дружной компанией.

Направляясь к пролетке, Лёдя строит творческие планы, предлагая Илье Сергеевичу – так зовут купца – попробовать Катюшу – так зовут его дочь – в характерном амплуа. Катюша робко возражает, что ей вообще-то ближе амплуа героини. И купец подтверждает, что им как-то героини поближе будут. Лёдя легко соглашается: можно Катюшу и в героини.

Подслушивающая все это краем уха актриса в кудряшках, почуяв конкуренцию, возмущенно стреляет глазками в Лёдю. Он примирительно ей подмигивает, незаметно для купца и дочери разводя руками.

И тут же сообщает Илье Сергеевичу, что для нового спектакля с его Катюшей потребуются декорации и костюмы. А финансы труппы пока не позволяют нести такие расходы. Так что, видимо, триумф Катюши на сцене придется отложить до той поры, когда дела театра будут в более блестящем состоянии…

Катюша хлопает глазками, капризно надувает губки и теребит отца за полу пиджака. Илья Сергеевич с понимающим вздохом достает бумажник-лопатник.

Купеческими ассигнациями Лёдя расплачивается с хозяином никопольского театра. За аренду, за обновление декораций, за масло для светильников. И даже щедро добавляет на чай обслуживающему персоналу.

Однако ушлого хозяина щедрость Лёди не особо впечатляет. Он, конечно, премного благодарен, однако напоминает, что этого хватит лишь на неделю. Лёдя самоуверенно улыбается и сообщает: за неделю будет столько аншлагов, что финансовый вопрос отпадет сам собой. Хозяин театра от всей души желает, чтобы слова Лёди попали непосредственно богу в уши. Но все же не скрывает, что ему это сомнительно.

Лёдя оскорблен сомнениями в творческих способностях его труппы. Хозяин успокаивает, что лично он, упаси господи, ничуть не сомневается, но нынче все господа артисты как сговорились: кроме Лёди, здесь еще два театра, цирк и гипнотизер с фокусником. Лёдя интересуется, сколько в Никополе жителей. Хозяин туманно сообщает, что жителей, конечно, больше, чем артистов. Но если честно – не намного.

После чего хозяин театра раскланивается и уходит. А Лёдя остается в некоторой задумчивости.

Труппа поджидает его в скверике у театра. Пожилая актриса волнуется: ну что, ну как? Лёдя с деланной бодростью заявляет, что достигнуто полное и абсолютное взаимопонимание.

Актеры облегчено и радостно шумят. Тощий оживленно потирает руки: значит, все отлично, значит, начинаем «Сонькиным»… Но Лёдя уклончиво сообщает, что для такого серьезного спектакля еще пока не время, надо сначала приручить публику, надо раз-другой… ну, может, еще третий… сыграть водевильчики, а уж потом мы им покажем… «Сонькина»!

В театре идет репетиция. Среди прочих актеров на сцене – юное дарование Катюша. Папа-купец восторженно наблюдает за дочерью из первого ряда. Ведет репетицию Лёдя:

– Катюша, представь: всю жизнь все мужчины сходят от тебя с ума! Одного твоего взгляда достаточно, чтобы толкнуть их на безрассудство! Короче, ты – настоящая героиня!

Катюша с видимым усилием пытается вообразить себе незнакомую ситуацию.

– И вот с этим ощущением ты поешь. Что-нибудь зажигательное… Ну, ну, маэстро!

Тапер барабанит на пианино оперетку. Катюша пытается петь. Это у нее выходит отчаянно фальшиво. Всех буквально перекашивает. Кроме купца, который, похоже, вжился в образ отца неотразимой и талантливой красавицы.

– Ну что ж! – не сдается Лёдя. – Катюша, у вас… м-м… необычный тембр голоса… вам на первых порах не очень даются высокие ноты. С вокалом передохнем и попробуем танец… Маэстро!

Тапер играет канкан. Обнаруживается, что с танцем у Катюши не лучше, чем с пением. А пожалуй – даже хуже.

Актеры язвительно перешептываются, что девушке медведь на ухо наступил, и на ногу – тоже, да и физиономию не пожалел.

Лёдя в муках созерцает танцевальный экзерсис Катюши.

– Стоп! Я придумал! Эта роль не может раскрыть всех граней вашего таланта. Нужны кардинальные изменения. Значит, так… Вы – героиня, но вас похитили в детстве цыгане. А теперь вы вновь оказалась в своем доме, но инкогнито… Комическая горничная!

– Как – горничная? – волнуется Катюша. – Я же героиня!

– Именно! В душе вы – героиня, но до поры до времени этого никто не знает…

– Совсем никто?

– Никто, кроме зрителей. Им-то известен наш замысел.

Катюша облегченно улыбается папе. Папа ободрительно машет ей в ответ.

Актриса в кудряшках интересуется ангельским голоском:

– А кто в таком случае будет играть настоящую героиню?

Лёдя грозно обещает кудряшке:

– А настоящую героиню… если у нее будет слишком много текста… мы убьем в конце первого акта!

Папа Катюши уважительно замечает режиссеру:

– Ох, и нервная у вас работа! Наша, купецкая, полегче будет…

Вечером артисты ужинают в ресторане. Во главе стола – Илья Сергеевич и разряженная в пух и прах Катюша.

– Угощайтесь, господа, угощайтесь! – предлагает хлебосольный купец. – Все оплачено! Но уж и вас прошу не отказать в любезности – поднять тост за грядущий успех моей дочери!

Актеры с удовольствием выпивают, но уверенности в грядущем успехе Катюши на их лицах не наблюдается. Лёдя привычно сглаживает неловкость момента театральными байками:

– Наш антрепренер Шпиглер был, конечно, скупердяй и зануда, но за словом в карман не лез. Как-то он сказал начинающему автору: «Не могу допустить, чтобы в моем театре звучали бранные выражения!» Автор удивляется: «Так ведь в моей пьесе их и нет». А Шпиглер: «В пьесе-то нет, но зрители выскажут их после представления вашей пьесы!»

Артисты смеются. А купец напрягается:

– Полагаю, этот пассаж не относится на счет Катюши?

– Ни в коем случае! – Лёдя осушает рюмку. – Будущее Катюши светло и прекрасно!

– Верю! – расслабляется купец. – Думаю, она попала в надежные руки.

– Да уж, надежней рук вам не найти! – уверяет Лёдя, закусывая грибочками.

– А то, знаете, я возил ее на просмотр в Киев. Так там бедной девочке сказали, что есть две причины, которые мешают ей стать балериной.

– Какие?

– Ее ноги – правая и левая.

– Остряки! Циники! – возмущается Лёдя. – Слепцы! Не смогли разглядеть истинный талант!

Катюша и папа влюбленно таращатся на Лёдю.

– Я вам так благодарен за участие в судьбе дочери!

– Кстати, о благодарности, – подхватывает Лёдя. – Был такой случай: одна прима намекнула своему поклоннику, что ей не хватает средств… ну вы понимаете?

– Понимаем, как не понять.

– Так вот, на следующий день она получает от него чек на сто рублей и записку: «Тысяча комплиментов вашему таланту!». Знаете, как она ему ответила?

– Откуда ж нам знать.

– Она ответила запиской: «Благодарю сердечно, но я предпочла бы всего сто комплиментов, а чек – на тысячу рублей!»

Катюша хихикает, сообразительный папа лезет в карман за бумажником.

Лёдя блаженно откидывается на стуле, обводит взглядом ресторан, и взгляд его останавливается на прекрасной девушке в розовом платье за столиком в углу. Она сидит в компании молодых людей, не такой шумной, как команда Лёди.

Красавица замечает взгляд Лёди, он широко и призывно улыбается ей, но она отвечает ему холодным равнодушием.

Лёдя подзывает официанта, кивает на компанию в углу.

– Это кто такие?

– Театр оперетты, – сообщает официант.

– А-а, конкуренты! А эта, в розовом, кто?

– Елена Ленская. Ихняя прима, любимица публики.

В глазах Лёди вспыхивает охотничий блеск. Заметив это, официант предупреждает:

– Весьма неприступная особа!

– Ну, это мы проверим… Подай-ка мне лучшего шампанского!

Лёдины артисты следят за развитием событий в предвкушении развлечения. Официант приносит шампанское. Лёдя с бутылкой подходит к столику Оперетты, бесцеремонно придвигает стул и усаживается рядом с Ленской.

– Добрый вечер, коллеги! Слыхали новый анекдот?

Красавица Ленская коротко отрезает:

– Не слыхали. И не имеем желания услышать.

Но от Лёди не так-то просто отделаться.

– А что так? У вас плохо с юмором?

– У нас с юмором хорошо. А у вас, видимо, плохо.

– Но вы же еще ничего не слышали…

– О, достаточно вас увидеть!

Компания Елены смеется. Товарищи Лёди скисают. Но сам он не сдается:

– А вы приходите завтра в наш театр – и увидите и услышите…

– Завтра я имею счастье играть в своем театре.

Лёдя язвительно усмехается:

– Для кого? Вся публика будет у нас.

Елена легко парирует:

– Это публика от уехавшего цирка. А все интеллигентные зрители будут у нас.

Смуглому крепышу по другую сторону от Ленской надоела перепалка, он привстает из-за столика.

– Леночка, может, пора мне потолковать с этим…

Всегда готовый к драке Лёдя оживляется:

– Конечно, пора, давай потолкуем!

Но Елена останавливает крепыша:

– Не надо, Петя, я сама разберусь…

– Да, Петюня, не лишай даму удовольствия! – мгновенно переключается Лёдя. – Она же не в силах расстаться со мной, она же в меня влюбилась!

Компании за обоими столикам затихают в ожидании хода Елены.

И красавица делает свой ход с презрительной величественностью королевы:

– Влюбиться в клоуна? Это так глупо, что даже не смешно!

Посрамленный Лёдя плетется на свое место. Но в упрямом желании оставить за собой последнее слово возвращается и водружает на столик конкурентов шампанское:

– Выпейте за здоровье клоуна!

На сцене Театра оперетты дают «Елену Прекрасную». И прекрасная Елена Ленская поет:

 
Будь ты рабыня иль царица,
Будь ты Юпитера жена,
Но если женщине не спится,
Причина этому одна —
Случайно сказанное слово,
Случайный жест, случайный взгляд,
И мы о том мечтать готовы,
Чего нам боги не велят…
 

На галерке спектакль смотрит Лёдя. Поначалу взгляд его довольно скептичен и даже насмешлив. Но голос Елены так чист, нежен и трогателен, что Лёдя невольно теряет скепсис и заслушивается ее пением.

 
Нет, не уйти
Нам от зова судьбы
Пусть даже честь потерять, потерять суждено,
Желаний наших
Мы только рабы —
Как ни крепись, устоять, устоять не дано!
 

Вся публика восторженно аплодирует примадонне. Но никто не хлопает так пламенно, как Лёдя, – он чуть не сваливается с галерки.

Неизвестно, снилась Лёде в эту ночь Елена или не снилась. Но на рассвете в гостиничный номер Лёди кто-то настойчиво стучит. Лёдя с трудом просыпается и стонет:

– О-о, кого несет в такую рань!

Из-за двери слышится приглушенный голос купца Ильи Сергеевича:

– Леонид Осипович! Ради бога, мне срочно, очень срочно!

Лёдя сползает с кровати, нащупывает на тумбочке графин с водой, жадно пьет из горла на ходу, двигаясь с полузакрытыми глазами к двери, открывает ее, и глаза его распахиваются на полную катушку. Перед ним стоит Илья Сергеевич – без бороды, без жилетки с золотыми часами, в простом кафтане и даже в лаптях.

– Что с вами?!

Купец мощным животом заталкивает Лёдю в номер, запирает за собою дверь, прислушивается к тому, что происходит в коридоре и лишь после всего этого падает в кресло:

– Я разорен!

Лёдя тоже шлепается в кресло:

– Как… разорен?

– Окончательно и до нитки! – горестно поясняет Илья Сергеевич.

– Нет, это… это просто водевиль какой-то… Не может быть!

– Может. Колебания цен, нечистые на руку партнеры, козни конкурентов… Все обрушилось вмиг… Вот до какого непотребства дошел!

Купец с болью комкает рукой голый выбритый подбородок.

– Вынужден срочным порядком покинуть город…

– Но у нас аренда проплачена только до завтра!

Илья Сергеевич разводит руками:

– Увы, ничем не в силах помочь. Более того, наношу вам еще урон…

Лёдя, уже готовый к самому худшему, спрашивает не без дрожи в голосе:

– Какой… урон?

– Я Катюшу отправляю к тетке в Полтаву. Лишаю ваш театр большого таланта…

Лёдя вздыхает с облегчением, но удерживается от того, чтобы сообщить несчастному отцу правду об этом таланте, и опускает голову в знак большой скорби.

Купец достает из кармана конверт:

– Не смею более мешать. А это вам – прощальный привет…

Илья Сергеевич вручает Лёде конверт и покидает номер. Лёдя с нетерпеливой надеждой вскрывает конверт и достает из него фотокарточку. Заглядывает в конверт и даже трясет его – не застряли ли там деньги? Но ничего, кроме фотографии, не обнаруживает.

На фото изображена несостоявшаяся звезда никопольского театра, а на обратной стороне – надпись: «Не забывай меня и жди, ведь наше счастье впереди! Навеки ваша Катюша».

И вновь труппа пребывает в полном унынии. Лёдя шагает взад-вперед по сцене, думая свою нелегкую думу. Кудрявая артистка не выдерживает напряжения и всхлипывает:

– Что же нам, бедным-бедненьким, делать!

Все шикают на нее, чтоб не мешала титанической работе ума Лёди. А он вдруг останавливается, как вкопанный. И долго молчит. Теперь не выдерживает пожилая актриса:

– Ну же? Ну?

– Есть! – сообщает Лёдя. – Есть один убойный номер!

Афиша у театра гласит аршинными буквами:

ВПЕРВЫЕ В НИКОПОЛЕ!

ПРОЕЗДОМ ИЗ РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО!

МУЗЫКАЛЬНЫЙ НЕГР ДЖОН ДЖОНСОН ИЗ БРАЗИЛИИ!

В зале аншлаг. Ведущий объявляет:

– Дамы и господа! Музыкальный негр Джон Джонсон со своим любимым переводчиком!

Появляются вымазанный черной краской Лёдя и тощий артист. Лёдя кланяется и голосит:

– Гуд бай! Оревуар! Ауфвидерзейн! Ариведерчи!

Тощий артист «переводит»:

– Негр Джон Джонсон сказал: «Здравствуйте!»

Зал смеется. Тощий обращается к Лёде:

– А не скажет ли нам негр Джон Джонсон, долог ли был его путь к нам?

Лёдя отвечает:

– Бердичев, Жмеринка, Крыжополь!

Тощий переводит:

– Негр Джон Джонсон прибыл к нам из Монте-Карло через Монтевидео прямо из Рио-де-Жанейро!

Зал хохочет. Диалог «негра» с «переводчиком» набирает силу.

– А не даст ли нам негр Джон Джонсон несколько ответов на наши вопросы?

– Рахат-лукум сильвупле как дам по морде!

– Уважаемый негр Джон любезно согласился дать нам любой ответ.

Ну и так далее – Лёдя несет абракадабру, а тощий ее «переводит». Публика в полном восторге. Да еще Лёдя играет на банджо и выдает негритянский танчик.

После номера он убегает за кулисы, прислушивается с довольной улыбкой к аплодисментам зала и делает шаг, чтобы снова выйти на поклон. Но путь ему преграждает полицейский.

– Господин негр Джон Джонсон! Дозвольте взглянуть ваши документы.

– А что документы? Документы в порядке!

– О! – радуется полицейский. – Так господин негр разумеет по-русски и без переводчика!

Лёдя, подгоняемый аплодисментами из зала, нетерпеливо рвется на выход, но полицейского ему не обойти.

– А заграничный паспорт у вас имеется?

– Имеется! Все имеется!

Лёдя хочет утереть взмокший лоб и стаскивает перчатку – под ней белая рука. Полицейский опять радуется:

– Ай-яй-яй, зачем обманывать честную публику? Какой же вы негр из Бразилии?

– А я… я имел в виду, что я проживаю в гостинице «Бразилия», – находится Лёдя.

– В нашем городе нет никакой «Бразилии».

– А в Большом Токмаке есть.

– Ага! Не вы ли это сбежали без оплаты из упомянутой гостиницы в Большом Токмаке, подбив к неповиновению и прочих артистов?

– Нет, это не я!

Аплодисменты в зале продолжают бушевать. Лёдя тоскливо мнется на месте, всей душой стремясь к публике. И полицейский смягчается:

– Ну, идите, господин… негр! Там моя теща с моими детишками, они весьма одобряют…

Лёдя спешит на сцену, но полицейский придерживает его:

– Однако чтобы завтра же ноги вашей не было в моем городе!

После спектакля Лёдя, даже не смыв толком негритянский грим, плетется по площади в гостинцу. Навстречу ему фланирует красавица Ленская в нарядном платье.

А между ними на площади стоит пролетка, в которую полицейский подсаживает свое семейство – худосочную тещу и двух ангелочков-детишек. Пролетка уезжает. Полицейский направляется по своим делам. Лёдя бросается к нему в последней надежде.

– Войдите в нашу ситуацию! Куда мы поедем в разгар сезона? Где найдем помещение?

– А вы оставайтесь, у меня для вас найдется хорошее помещение, – ухмыляется полицейский и, меняясь в лице, рявкает: – Тюрьма!

Он разворачивается и уходит. Лёдя уныло торчит на месте. Наблюдавшая эту сцену Ленская подходит к нему:

– Добрый вечер!

Лёдя, несмотря на печаль момента, тут же начинает ерничать:

– А-а, неприступная принцесса! Для вас этот вечер – действительно добрый. Радуйтесь: мы уезжаем и не будем оскорблять вас клоунским соседством!

Елена не поддается на провокацию и говорит мягко:

– Я все слышала.

– А что вы слышали? – не унимается Лёдя. – Может быть, вы слышали, что я сдался? Не слышали и никогда не услышите! Да меня уже в трех городах ждут!

Елена иронично смотрит на хорохорящегося Лёдю. Он осекается под ее взглядом. И вдруг говорит устало:

– А давайте шампанского выпьем. На прощанье. Идемте в ресторан…

Елена улыбается:

– Кто вас пустит в ресторан в таком виде?

Лёдя, спохватившись, стирает грим с лица:

– А, ну да – негр из Бразилии… Ничего, я умоюсь! Вы со мной? – Он протягивает ей руку.

Она, чуть поколебавшись, протягивает свою:

– С вами!

Так, держась за руки, они и выбегают к морю на пустынный пляж. Лёдя смывает грим и плещет на Елену водой. Девушка сначала уворачивается от брызг, а потом входит в азарт и тоже начинает брызгаться, позабыв про свое нарядное платье.

Потом она кружевным платочком утирает его лицо. Они идут по пляжу. Лёдя, как всегда пламенно жестикулируя, что-то рассказывает, Елена смеется. Их руки время от времени невольно встречаются, их плечи соприкасаются, их глаза все чаще находят друг друга… И по этим глазам уже все ясно без слов. Как в песне, которую однажды споет и будет петь долгие годы на «бис» Леонид Утесов:

 
Скажите девушки подружке вашей,
Что я ночей не сплю, о ней мечтая,
Что всех красавиц она милей и краше.
Я сам хотел признаться ей,
Но слов я не нашел.
Очей прекрасных огонь я обожаю,
Скажите, что иного я счастья не желаю,
Что нежной страстью, как цепью, к ней прикован,
Что без нее в душе моей тревоги не унять!