Натали Р.
Боги Черного круга
2. Встреча
Голубая «Нива» неслась по МКАД. Ветер срывал желтые и алые листья с придорожных кустов, швыряя в стекла. Машина свернула на шоссе, и Виталик заерзал на сиденье:
– Мы едем к тете Фае, да? И к Федьке? Я буду кататься на змее? Ур-ра!
«Нива» запрыгала по неровной почве, поднимаясь по холму уже без всякой дороги.
– Везет Федьке, – сказал Виталик. – Я тоже хочу жить в волшебном замке. Пусть даже похуже, чем Хешшираман.
– Ты это называешь Хешшираманом? – отозвалась мать. – Ты будешь жить в месте еще более сказочном и роскошном, чем этот Хешшираман.
Малыш удивленно распахнул глаза:
– Мой папа что, новый русский?
Вдали засияли мягкие контуры чудесного замка, такого нереального в подмосковном лесу, стремительно приблизились, затвердевая, приобретая вес и осязаемость. Хлопнув дверцей машины, Вита бросила короткий взгляд на одну из башен, возвышающуюся чуть поодаль. Опускавшиеся сумерки делали замок, утопающий в листве, таинственным и прекрасным, и лишь эта башня черным грозным ногтем проткнула темнеющее небо. Ее называли Бетреморогской башней, и заточено в ней было само Зло.
Вита передернула плечами. Это она была Тюремщицей Флифа Пожирателя Душ, черного бестелесного марева, скрытого стенами башни. Она, женщина на тридцатом году жизни, известный в мире биохимик, держательница акций нескольких фармацевтических комбинатов, производящих лекарства по разработанным ею методикам… Человек науки, человек материального мира – ее трудно было заподозрить в связи с колдунами и колдовскими таинствами. Но ее лучшей подругой была колдунья, а смыслом жизни – не дать уничтожить Вселенную ни абсолютному Злу, ни абсолютному Добру. Именно на нее, не чтущую ни черных, ни белых богов, тринадцать лет назад указали магические книги как на единственную, кому это по силам. Тогда она впервые познакомилась с Фаиратой Хешшкора и другими магами Черного Круга.
Виталик юркнул вслед за матерью в гостеприимно распахнувшиеся перед ней двери замка Хешшираман. Навстречу тут же выбежал хозяйский сынок Федор – пухлый трехлетка, он был младше Виталика на год, но выглядел по меньшей мере его ровесником. Он радостно заверещал:
– Виталь! Пошли играть с Аррххом в поезд!
Мальчишки убежали, а из залы величаво выплыла стройная маленькая женщина с волосами цвета бушующего пламени и бездонными зелеными глазами. Ее сопровождал темноволосый мужчина с коротко подстриженной бородкой и живым выражением лица.
– Витка! – рыжая колдунья чмокнула подругу в щеку. – С чем пожаловала?
Вита не торопилась отвечать. Она обняла Фаирату, затем Сашу, позволила увлечь себя в залу, усадить за стол и попотчевать ужином. Неторопливые, спокойно-торжественные ужины у Фаи нравились ей гораздо больше, чем роскошные приемы и фуршеты на конференциях. Электричества в замке не было, но стены сочились неярким светом, а на столе стоял подсвечник на три свечи с неземным ароматом. Пищу запивали тонкими винами, объедки исчезали с тарелок сами собой. Окно из прозрачного мозаичного стекла было распахнуто, и с ветерком задувало хохот и визг детей, оседлавших гигантского, черного с золотом, змея Аррхха, давно живущего в семье Фаи. Дети не боялись его, хотя он мог шутя проглотить «Ниву», притулившуюся у входа.
– Честно говоря, Файка, – произнесла Вита, поставив на стол опорожненный бокал и откинувшись на спинку кресла, – я приехала не к тебе.
– Да? – брови Фаираты изогнулись, и она покосилась на Сашу. – Неужели к моему мужу?
Вита сказала серьезно, не приняв предложенный подругой ироничный тон:
– Мне нужен Хешшкор. Вызови его.
Фаирата поперхнулась:
– Что, вот так взять и вызвать? И что я скажу ему? «На тебя хочет полюбоваться моя подружка»? Нет хуже, чем навлечь на себя гнев своего бога!
– Он нужен мне, – повторила Вита. – Сейчас.
Та хотела было опять возразить, но, встретив взгляд Виты, нерешительно кивнула:
– Ладно. Не знаю, зачем он тебе понадобился, но только не разносите мой замок по камешку, как в тот раз.
Первая встреча Хешшкора Всемогущего, бога Черного Круга, покровителя Фаираты, с ее независимой приятельницей началась не слишком гладко, и зрелище лежащего в руинах Хешширамана надолго запало в память колдуньи. Фаирата тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания; волосы взметнулись огнем – не зря ее прозвище звучало как Огненный Локон. Рука сжала золотой амулет в форме ракушки, извлеченный из выреза платья, и уста глубоким грудным голосом, совсем не похожим на обычный голосок Фаи, исторгли призыв:
– Приди, о Хешшкор!
Фаирата раскинула руки, затем воздела их к небу; чувствовалось, как незримые потоки энергии следуют за ее плавными движениями. Вита не впервые присутствовала при колдовстве, но невольно залюбовалась. Саша тихо млел, восхищенно созерцая свою супругу.
Внимание Виты переключилось на кресло у камина, где в прошлый раз материализовался Хешшкор. Но нынче он выбрал другое место – она поняла это, лишь когда мускулистая рука легла на ее плечо.
Вита медленно обернулась. Он опирался о спинку ее кресла – высокий мужчина в черном, с длинными вьющимися волосами цвета воронова крыла, с орлиным носом и волевым подбородком, – и смотрел на нее с прежними нежностью и любовью, словно и не прошло пяти лет. Впрочем, что пять лет для бессмертного? Краткий миг… Это для нее, казалось, минула эпоха.
Какая же я дура, подумала Вита. Ведь я могла давно это сделать.
Ей стало неловко оттого, что она вспомнила о возможности вызвать Хешшкора лишь затем, чтобы переложить на него родительские обязанности. Все эти пять лет она упорно старалась выкинуть его из сердца и вообще из памяти. Она даже не стала рассказывать Фае о том, чем на самом деле закончилось их с Хешшкором знакомство. Кретинка! Сколько же ты потеряла…
– О Всемогущий, – начала было Фаирата, но Хешшкор остановил ее жестом, глядя лишь на Виту.
– Пойдем отсюда, – первым сориентировался Саша. – Им надо побыть вдвоем.
Фаирата, увлекаемая Сашей за руку, оглянулась на своего бога и свою подругу, слившихся в поцелуе, изумленно покачала головой и выскользнула, бесшумно прикрыв дверь.
Хешшкор обнял Виту за плечи. Они стояли у окна и смотрели, как по усыпанному красно-желтым двору носятся дети.
– Он непохож на тебя, – сказала Вита. – Это и сбило меня с толку.
Хешшкор усмехнулся:
– Так и должно быть, детка. Я ведь не совсем материальное существо. Ты, наверное, помнишь ту фотографию…
Да, она помнила. Фото на память, на котором получилась лишь она одна, вместо Хешшкора зияла пустота. Может быть, поэтому она долгое время убеждала себя, что то был просто сон?
Хешшкор задернул темно-зеленую штору и опустился на диван, усадив Виту себе на колени.
– Гены у него только твои, детка. А вот дух… Он бессмертный, я в этом уверен. Его способности, и его так называемое отставание в развитии…
Вита невесело хмыкнула:
– Представляешь, мне предлагали сдать его в детдом для детей с физическими недостатками!
Лицо Хешшкора потемнело.
– Эти самоуверенные червяки, осмеливающиеся писать слово «человек» с большой буквы! – процедил он. – Им и в голову не приходит, что не все устроены так же, как они!
– Не кипятись, – примирительно промолвила Вита. – Все это в прошлом.
Он попытался взять себя в руки, но это удалось не сразу.
– Детство бессмертного, как правило, длится сотни лет… Могу держать пари, что на Земле иногда появлялись такие дети, а ваше проклятое общественное мнение провозглашало их уродами и запирало в больницах, больше похожих на тюрьму!
– Хешшкор, успокойся. Я бы никогда не отдала нашего сына в больницу. А теперь ты сам о нем позаботишься, так ведь?
– Конечно, – он смягчился. – С превеликим удовольствием. Ничего, эти, как они выражаются, физические недостатки скоро обернутся такими преимуществами, какие им и не снились! Через тысячу-другую лет мы с ним вдвоем таких дел наворотим, вот увидишь… – он осекся.
– Все нормально, – Вита положила ладонь на его предплечье. – Я не из тех, кого коробит срок жизни из двух цифр. Моих приключений и без того на три жизни хватило бы.
– А будет еще больше.
– Издеваешься?
– Да нет, я серьезно. Считай, что это предсказание. Ты же не можешь жить спокойно, иначе не покинула бы Хешшираман. У тебя такая аура, что заскучать не придется.
– Да-а, – протянула Вита. – В детстве грезила приключениями, вот и намечтала на свою заднюю часть… Сказать по правде, мне хочется немного поскучать. Заниматься научной работой, время от времени видеться с сыном…
– С сыном? – прищурился Хешшкор. – А со мной?
– Смотри, как бы я тебе не надоела, – поддела она его.
Он только скептически и чуть грустно покосился на нее. Вита догадалась, о чем он подумал. Как она может надоесть ему за жалкие два-три десятка лет, что им остались? Она была благодарна ему за то, что он промолчал.
Два силуэта – большой и маленький – растаяли в ночном воздухе. Вита задумчиво послала им воздушный поцелуй и присела на хвост Аррхха в том месте, где он был уже довольно тонок – размером с большое бревно.
Ты снова одна, Виталия Сама-по-Себе, услышала она безмолвный голос, не слышный больше никому. Тебе не одиноко?
Она погладила черную с золотистыми прожилками змеиную кожу под собой.
– Да нет. Пожалуй, я более счастлива, чем любая другая мать. Я, по крайней мере, твердо знаю, что с моим ребенком ничего не случится, и мне не придется его пережить, коротая старость у его могилы. Быть матерью бессмертного – просто удовольствие.
Ночь была безлунной, и лишь призрачный свет замка бледно освещал ковер из опавших листьев, шуршащих под слабыми дуновениями воздуха, да гибкое тело гигантского змея, развалившегося во дворе замка. Аррхх долго не отвечал, да Вите и не нужен был ответ. Она просто вдыхала суховатый воздух ранней осени – еще не пошли дожди, и не улетели еще птицы, и заморозки пока не трогали землю по ночам. Все дышало умиротворением и легкой – очень легкой – печалью.
Вдруг золотые искры чуть быстрее забегали по гладкой натянутой коже Аррхха, и прямо под черепом Виты возникли странные слова:
Смотря что ты считаешь удовольствием, Виталия-Мать-Бессмертного.
3. Сплетницы
– И ты представляешь, – взахлеб рассказывала Фаирата, – они с Хешшкором выставили нас из комнаты и… и… ну, ты можешь себе вообразить, чем они там занимались?
Элегантная темноволосая женщина в белом брючном костюме, непринужденно расположившаяся в кресле напротив с чашкой кофе в изящных руках, с улыбкой приподняла бровь.
– И это еще что, Бэла! У них, оказывается, уже есть ребенок! Да ты его знаешь, подруга, и не раз видела здесь. Хешшкор Всемогущий! У нее сын от моего бога!
Бэла резко переменила позу:
– Светлая Айанур! – впрочем, почти в тот же миг тревожная складка на лбу разгладилась, и Бэла вновь откинулась на спинку, воде бы безмятежно теребя платиновый медальончик. Хозяйка, находящаяся в плену своего эмоционального повествования, вряд ли заметила что-нибудь, а если и заметила, то с присущей людям самовлюбленностью отнесла на счет занимательности своего рассказа.
– Будь мой бог мужчиной, Фаирата, – лениво произнесла Бэла, – я бы не преминула его соблазнить. Не могу поверить, что у тебя не было возможности, дорогая, просто ты ее прошляпила.
– Хочешь верь, хочешь нет, – Фаирата вскочила и зашагала взад-вперед по зале, подметая и без того стерильный пол шлейфом длинного черного платья, – но мне и в голову не приходило ничего подобного! Я хотела от Хешшкора могущества, и только. А таким путем могущества у женщины не прибавится, скорее наоборот. Да и вообще он не слишком жаловал меня вниманием, годами не появлялся, не отвечая на мои мольбы о помощи. А когда явился, увидел Витку, и началось. Я думала, они поубивают все живое в радиусе ста километров и расколют землю пополам аккурат в районе Хешширамана… То есть, если бы ты при этом присутствовала, тоже не смогла бы предположить, что дело закончится горячей любовью!
– Ну, не надо так бурлить, – Бэла оторвалась от созерцания медальона и потянулась, словно гибкая снежная кошка. – Секс и даже ребенок – это еще не обязательно любовь.
– Видела бы ты, как он на нее смотрел! – вихрь, поднятый шлейфом Фаираты в резком развороте, сдул сигаретный пепел прямо на ослепительно белую штанину гостьи, и та поморщилась. – Не сомневалась бы попусту. Проклятье! Я сама не знаю, почему бешусь. Добро бы мучилась от ревности – но нет, дело не в этом.
– Я тебе скажу, в чем дело, – усмехнулась Бэла. – Ты именно ревнуешь – без любви, но ревнуешь. Тебе обидно, что твои молитвы, твои жертвы, бессонные ночи над колдовскими книгами не могут заставить твоего бога уделить тебе пять минут личного времени, а посторонней бабе, даже не посвященной, он достается с потрохами, причем безо всяких усилий с ее стороны. Не хмурься, подруга, я неплохой психолог. Более того – на твоем месте я бы ломала не ножки бокалов, а те самые ножки, что привлекли внимание Хешшкора, да не разгневается он на меня за поминание его имени всуе…
Фаирата остановилась так внезапно, что шлейф залетел вперед и захлестнулся вокруг туфель.
– Нет, как это… – растерянно проговорила она. – Я так не могу.
– А я могу, что ли?
Слова Бэлы прозвучали неожиданно горько. Не успела рыжая колдунья подивиться странной интонации темноволосой, как со двора донеслось бурчанье мотора.
Волшебницы переглянулись.
– Легка на помине, – как-то нервно улыбнулась Бэла.
4. Пропажа
Вита хлопнула дверцей и, не потрудившись включить сигнализацию (ну-ка, кто рискнет угнать машину, припаркованную под самой стеной колдовского замка, находящегося в иной реальности?), взбежала по мокрым от первого октябрьского дождя ступенькам. В замке было по-особому тихо: отпрыск Фаи вместе со своим отцом отправились к бабушке. Быстрые шаги Виты, гулко звучащие в узком пространстве коридора, не помешали ей вычленить звуки голосов, раздававшиеся в столовой. Вечно Файка жрет, возникла досадная мысль. И не полнеет – еще досаднее.
Второй голос принадлежал Бэле Айанур, давней приятельнице Фаи. Обе колдуньи вместо того, чтобы приветливо пялиться на подругу, сосредоточенно разглядывали носки своих туфель. Вита в первый момент тоже машинально присмотрелась – туфли как туфли, не грязные, не исцарапанные, не остромодные. В общем, смотреть особо не на что.
Фаирата вдруг бросилась ей на шею:
– Витка, стерва! – в голосе ее слышались слезы. – За что я только тебя люблю? Ты украла мои драгоценности, сманила моего змея, разрушила мой замок, соблазнила моего бога…
Формально Фая была права. Синий перстень Тюремщика Флифа и волшебные серьги, носимые Витой, когда-то были фамильными сокровищами рыжей колдуньи, давным-давно утерянными. В свое первое появление в Хешширамане Вита случайно их раскопала, и теперь с этим ничего нельзя было поделать, потому что если попытаться отобрать драгоценности у их очередного владельца силой, они потеряли бы магические свойства на тринадцать лет, а на такую жертву Фаирата пойти не могла. Аррхх, который жил в семье Фаи с незапамятных времен и помогал потомственным колдуньям в их ремесле, узнав Виту, отдал ей свою преданность и с тех пор держал ее сторону во всех ее разногласиях с Фаей, к счастью, редких. И замок пять лет назад пришлось отстраивать с нуля, потому что из-за Виты его штурмовали. А о Хешшкоре что и говорить…
– Ну ладно, ладно, – Вита смущенно отстранилась, и вовремя: рукав пиджака уже начал намокать. – Что это на тебя нашло?
Не дожидаясь приглашения, она села к столу и наложила себе в тарелку тарталеток и пирожков. Ничего, от Файки не убудет: кухарили у нее, равно как и убирались, бесплотные духи, для которых труд был единственным способом отвлечься от неприкаянности существования, а посему не оплачивался и вообще не осознавался как услуга.
– Я, собственно, по делу, – утолив голод, сообщила Вита, отваливаясь от стола.
Мягкое кресло без звука приняло тренированное тело, ловко скрытое от подозрительных глаз изящным серо-голубым костюмом с обманчиво легкомысленной кружевной отделкой и донельзя женственной длинной юбкой, в которой имелся глубокий разрез, дабы, не тратя время на переодевание, со всем возможным удобством засветить ногой в чью-нибудь челюсть. Таились в этом костюме и другие сюрпризы.
– Что за дело? – язвительно осведомилась Фаирата, пришедшая в себя, пока Вита насыщалась. – Небось, Хешшкора вызвать?
– Дался вам этот Хешшкор, – дернула плечом Вита. – Все гораздо прозаичнее. Я тут делаю заказик для Энтелены Деадаргана, кое-какой препарат синтезирую, должна была к шабашу успеть. Ну и не успеваю. Сначала семинары с зарубежными учеными, а теперь выясняется, что сегодня вечером я должна вылететь на проклятую конференцию по биологически активным веществам…
– По потенциальным колдовским зельям? – заинтересованно переспросила Бэла.
– Можно сказать и так, – Вита махнула рукой. – Это неважно. А важно то, что придется Энтелене подождать. Вот и передайте ей.
– Насколько я знаю эту деваху, – покачала головой Фаирата, – она будет весьма недовольна и поднимет вопрос о неустойке.
– Как поднимет, так и снимет. Господи, – при этом обращении, вырвавшемся у Виты, Бэла иронично сощурилась, – ну почему маги такие склочные люди?
– Это профессиональное, – ответила Бэла. – Тихоня может быть молящимся посвященным, но колдующим – никогда.
– Как бы то ни было, – заключила Вита, – Энтелена должна понимать, что она мне не нужна, а вот я ей… Эй, что такое?
Последнюю фразу они выкрикнули хором. Посреди залы, прямо в воздухе, появилась рваная дыра, зияющая чернотой. Она быстро расширялась, словно кто-то кромсал саму ткань мироздания зубами и когтями, и из нее хлестала непроглядная тьма. Доли секунды не прошло, а Вита уже стояла в позиции, удобной для обороны, и в одной ее руке сверкал клинок, извлеченный в мгновение ока из складок юбки, а на другой горело синим светом кольцо – перстень Тюремщика был готов к встрече с Тьмой… Вот только, несмотря на зловещее зрелище, по спине не пробегал холодок, характерный для близости Пожирателя Душ, горло не сдавливало безотчетным ужасом перед абсолютным Небытием. Сердитое блистание кольца поблекло, и камень снова стал почти обыкновенным сапфиром, только очень крупным. Вита расслабилась, но оружие не убрала. Кроме Флифа на свете есть много неприятностей помельче.
Огромная клякса Тьмы, извергнутая дырой в Ничто, стянулась в человеческую фигуру, подернулась рябью и стала плотью и одеждой. С четверенек поднялся неестественно бледный Хешшкор, его шатало.
– У вас свидание? – неуверенно хихикнула Фаирата.
Ей чуть не досталась затрещина, и спасло достоинство хозяйки лишь то, что Вита обеспокоенно уставилась на Хешшкора, а не на нее. Вита, хоть и не была волшебницей, хорошо знала, что бессмертному не так-то просто пройти в обычный подлунный мир. Как правило, для безболезненного явления требуется определенный ритуал вызова. И если уж кто-то грубо вламывается из другого пространства, рискуя серьезно нарушить целостность стенок, разграничивающих Вселенную, для этого должны найтись весьма неординарные причины. И любовное свидание уж всяко в круг подобных причин не входит.
– Что? – выкрикнула она, шестым чувством понимая, что ее мечтам о спокойной, беспроблемной жизни настал крах. – Что случилось?
Хешшкор Всемогущий был явно не в себе. Сейчас он скорее походил на перепуганного человечишку, чем на бога. Руки его тряслись, глаза безумно бегали туда-сюда, и ответить он смог только с третьей попытки:
– В… Х… Хешшвитал.
Таково было, по мнению Хешшкора, «истинное» имя Виталика.
– Проклятье, изъясняйся толковее! Что он натворил?
– Он… он… – бог глубоко вдохнул и как в омут бросился: – Пропал!
– Кретин! – заорала Вита. – Как я могла доверить свое дитя такому раздолбаю?
Фаирата в ужасе отодвинулась в уголок – видимо, ожидала грома и молний. Но Хешшкор лишь сгорбился еще сильнее.
– Куда он делся? – требовательно вопросила Вита. – Как он исчез?
– Я… я не знаю, – бессмертный, страшно сказать, чуть не плакал.
– Как это не знаешь? Разве он был не при тебе?
Хешшкор молчал, опустив голову. Вита во внезапной догадке сгребла его за ворот черной рубахи:
– Ты оставил его без присмотра, да?
– Ну… – Хешшкор попытался оправдаться. – Он же все-таки бессмертный. Я хочу сказать, что с ним может такого произойти? Эй! – он подскочил и снова вынужденно бухнулся в кресло. – Убери меч! Слышишь?
– Что с ним может произойти? – тихо, почти ласково переспросила Вита, крутя острым кончиком клинка в непосредственной близости от его горла. – С бессмертным может произойти многое, дорогой. Хочешь, проверим?
И что ты на него напустилась, прорезался вдруг внутренний голос. Ты сама недавно брякнула Аррхху почти то же самое. И если кто здесь не дубина, то не ты, ох, не ты, а змей.
– Ладно, – она неловко сунула меч в ножны. – Твои предположения?
Хешшкор пощупал горло и с облегчением вытер пот со лба.
– Так ведь можно довести до инфаркта мое бренное тело, – укоризненно заметил он. – И как ты тогда будешь со мной общаться? Ты же не моя посвященная, и я не могу услышать тебя из… из тех мест, где бестелесно пребываю.
– Я спрашиваю о твоих предположениях, – повторила Вита. – Он мог пойти прогуляться в соседнее измерение?
– Да что ты, – невесело усмехнулся Хешшкор. – Я и сам-то с таким трудом прорываюсь, а уж ребенок…
– Может быть, он прячется где-нибудь в твоем Хешширамане и пищит там от радости, представляя, как мы переполошились?
– Исключено, – хмуро качнул головой бессмертный. – В Хешширамане от меня ни одна травинка не укроется, не говоря опять-таки о ребенке.
– Иными словами, там его нет и сам он оттуда уйти не мог?
– Получается так.
У Виты заныло сердце.
– В Хешширамане случаются стихийные бедствия? – уточнила она на всякий случай. – Необъяснимые явления?
Хешшкор отрицательно покачал головой.
– Тогда остается одна возможность: кто-то забрал его оттуда. Очень похоже на киднэппинг, милый.
– На что?
– Хешшкор Всезнающий, – ядовито прошипела Вита. – Похищение детей, вот что.
– Но зачем?
– У нас тут, если ты не в курсе, дети богачей или влиятельных людей всегда в потенциальной опасности. Чуть отвернешься, как всякое отребье их захватывает и шантажирует родителей: давайте бабки или что-нибудь в этом роде, а не то укокошим ваше драгоценное дитятко… А ты можешь представить себе кого-то более могущественного и влиятельного, чем бог?
Бог раздумывал.
– Не понимаю, – признался он. – Не понимаю двух моментов. Во-первых, никакому отребью ко мне в Хешшираман не попасть. Во-вторых, не представляю себе, как меня можно шантажировать, используя Хешшвитала. Убить его невозможно, да и развоплотить сложновато… – он неожиданно замолчал, зрачки его расширились, лицо исказила гримаса. – Да как же я сразу не допер?! Это не отребье, это много хуже. Кто-то из наших! Они-то все прекрасно знают, как развоплотить бессмертного!
Он встал и отшвырнул кресло прочь.
– Ну, только дайте мне узнать, кто это сделал! Так, – он посмотрел на Виту. – Я исчезаю и попробую разобраться. А вы, – он взглянул и на Фаирату, – берегите его посвященных. Много у него посвященных?
– Посвященных? – удивилась Вита. – О чем ты говоришь, я до сих пор и не знала, что они ему требуются!
– Конечно, требуются, он ведь бессмертный. Он не мог бы существовать в этом мире без поддержки посвященных. Ну?
Вита потерянно развела руками.
– Я точно знаю, мы никого ему не посвящали.
– Возможно, это произошло спонтанно. Подумай. Может быть, кто-то, родившийся одновременно с ним?
– Э… Ну, есть тут одна Катя, он не только в один день, но и в одном роддоме с ней родился. И носится с ней как с писаной торбой: Катенька то, Катенька сё… Ты полагаешь?..
– Хватай эту Катю и глаз с нее не спускай. Все, мне пора.
