Натали Р.
Боги Черного круга
12. У Энтелены
Они вытащили из постели сонную Энтелену. Та с трудом оторвалась от расшитой подушки, села на кровати, подержалась за виски, мучительно медленно набросила розовый атласный халат поверх розовой же шелковой ночной рубашки, опрокинула в себя рюмку ядовито-зеленого непрозрачного эликсира и лишь после этого стала похожа на самоуверенную энергичную хозяйку Деадарга-3.
– Деадарган! Виталия, что случилось? С кем ты дралась? – она моментально наполнила еще одну рюмку и протянула Вите.
– С Миленион, будь она неладна, – проворчала Вита, пробуя эликсир. – Ну и гадость, Лена! Ты уверена, что я должна это выпить?
– Пей, будешь как новенькая. Ты в самом деле схлестнулась с богиней?
– Кажется, в последнее время я только и делаю, что цапаюсь то с богами, то с их посвященными, – пожала плечами Вита. – Похоже, это стало моим основным занятием в свободное время.
Скривившись, она залпом выпила содержимое рюмки. Несмотря на противный вкус, зелье оказалось превосходным: боль, грызущая ее, притупилась, и Вита почувствовала себя бодрой, словно открылось второе дыхание.
– Надеюсь, с Деадарганом ты еще не поцапалась? – как-то серьезно улыбнулась Энтелена и перевела взгляд на спутницу Виты. – Послушай, да это же Валента Миленион! Она твоя пленница?
Валя некультурно фыркнула.
– Она моя непутевая младшая сестра, – вздохнула Вита. – Я не удивлюсь, если Миленион специально выбрала ее себе в посвященные, чтобы мне досадить.
– Вот как… О, какое прелестное дитя! – Энтелена заулыбалась, увидев Катю, осмелившуюся высунуться у Виты из-за спины. На этот раз улыбка была искренней. – Это и есть твой сынок? Деадарган, что я несу: это же девочка!
Она ласково погладила девочку по светлой головке, и та, поняв, что здесь ее не собираются обижать, доверчиво ткнулась в ладонь колдуньи и расплакалась с облегчением.
– Это посвященная моего сына, – ответила Вита, глядя на Энтелену, с умилением утирающую сопливый носик полой своего роскошного халата. – Я оставлю ее тебе, Лена. Ты потеряла ребенка, она потеряла мать – думаю, вы поладите. А мне опять надо спешить.
Энтелена усадила Катю себе на колени и крепко обняла.
– Спасибо, – она подняла странно блеснувшие глаза. – Я ее сберегу любой ценой, можешь быть спокойна.
– Ну, прощай, – сказала Вита, поворачиваясь к сестре, чтобы дать ей дальнейшие указания по телепортации.
– Постой! Ты не хочешь переодеться, привести себя в порядок? – предложила хозяйка. – Извини, но ты похожа на сбитого аса, не один день продиравшегося сквозь джунгли по вражеской территории.
Вита подошла к большому зеркалу. Да, вид у нее был колоритный: потрепанная летная куртка с майорскими погонами, из-под нее торчат перепачканные щебнем форменные брюки, несколько раз подвернутые по причине неимоверной длины – Андрей Колосов отличался высоким ростом, на ногах идиотские мужские ботинки, на глазу – неопрятная повязка. Хоть сейчас в пираты записывайся, грустно усмехнулась Вита. Жаль, поздно – а ведь был в ее жизни шанс, да упустила.
– Благодарю, но, пожалуй, обойдусь, – проговорила она задумчиво. – По всей видимости, сегодня мне еще придется помахать клинком, и переодеваться ради этого в красивое платье нет смысла. А спортивные костюмы в твоем гардеробе отсутствуют, ведь верно?
Переоденусь в Хешширамане, подумала она, у Файки всегда найдутся лишние джинсы и какой-нибудь свитерок. Вот только почему-то не хотелось, чтобы Хешшкор увидел ее без глаза.
Вита сняла повязку, достала из-за пазухи зеркальце Миленион. Из глубины зазеркалья таращилась на нее угрюмая одноглазая физиономия с кровавым провалом на правой стороне лица. Она инстинктивно зажмурилась, чтобы не видеть своего жуткого отражения.
– Феноменально, – оторопело пробормотала Валя.
Вита открыла глаз и тут же поняла, что так поразило сестру. Ее лицо снова стало прежним. Хотя она продолжала видеть только левым глазом, правый выглядел как настоящий. Охваченная внезапным порывом озорства, она подошла к туалетному столику Энтелены и наложила на веки синие тени. Красота!
Вита засмеялась и продекламировала:
– Свет мой, зеркальце, скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
– Ты, ты, – сварливо отозвалось зеркальце голосом Миленион. – Кто ж, блин, еще?
На миг Вита, совершенно не ожидавшая ответа, застыла с разинутым ртом.
– Варежку захлопни, – посоветовало зеркало. – Еще милее будешь, в натуре.
Вита сунула говорящее зеркальце обратно за пазуху и, не выдержав, расхохоталась. Ну и подарочек сделала ей Миленион! Одни интонации чего стоят, а уж лексикон!
– Ладно, – отсмеявшись, сказала она. – Давай, Валя, гони в Хешшираман. Надо провентилировать обстановку.
13. Предупреждение
Над Хешшираманом занималось хмурое осеннее утро. Лил дождь, размывая грязь; солнце, не желая вылезать из-за низких туч, слегка подкрашивало их багровым. Валя, стоя в своих открытых туфельках по щиколотку в луже, аккурат посреди которой они появились из ниоткуда, покрутила головой, принюхалась, узнавая:
– Да это же Битцевский парк! Совсем рядом с домом, ха!
– Твой дом теперь – Милена, – безжалостно напомнила Вита, шагая к крыльцу.
Фаирата встретила их в дверях.
– Ба, Валента Миленион! Что-то у нас становится людно. Когда вы успели познакомиться, Витка? Ее же только что приняли в Черный Круг.
– А мы с рождения знакомы, – проскрипела Валя.
– С твоего рождения, – уточнила Вита. – Первые пять лет своей жизни я прекрасно обходилась без тебя. Фая, это недоразумение – моя младшая сестра. Знала бы я заранее, что благодаря этому чудовищу Миленион сможет обрести тело – удавила бы еще в колыбели. Но за все прошедшие годы я, к несчастью, к ней привязалась.
– Н-да, – неопределенно выразилась Фаирата. – Ну, пойдем скорее, Хешшкор совсем извелся. А кроме него, там еще кое-кто жаждет с тобой поболтать.
– Сперва переоденусь, – Вита изобразила характерный жест, отодвигающий все проблемы подальше.
Едва она, затянутая в голубые джинсы и в теплый васильковый свитер, с легкими кроссовками на ногах, появилась в дверях, как Хешшкор, привстав в кресле, впиявился в нее умоляющим взором.
– Катя у Энтелены, – поспешила она его успокоить. – А что у вас новенького?
Хешшкор мотнул головой в сторону стула. Вита наконец заметила, что на нем сидит Бэла – точнее, она была водружена на этот стул, связанная по рукам и ногам, и накрепко прикручена к спинке. Во рту ее торчала скомканная салфетка, благодаря чему Бэла не могла издать ни звука и лишь суматошно вращала глазами. Белый костюмчик был изрядно помят.
– Она опять за свое? – с тоской спросила Вита.
– Кто ее знает, – Фаирата подошла к ней, подергала за веревки, проверяя прочность пут. – Заявилась сюда, когда я спала. Клянется-божится, что хотела тебя о чем-то предупредить, но мы решили не рисковать.
Вита приблизилась к Бэле и вытащила кляп изо рта.
– Они мне не верят! – тотчас закричала она. – Клянусь, я говорю правду! Я пришла предупредить, у меня и в мыслях не было причинять вам вред, хотя Айанур приказала мне…
– Чего хотела от тебя Айанур?
– Она велела мне… велела найти тебя и сказать, что твой сын у меня, в Айфарете. Он действительно там.
– Помнится, его там не было.
– Раньше не было, а теперь она перенесла его туда! Но это ловушка. Она хочет, чтобы ты рванула в Айфарет очертя голову. Она будет поджидать тебя. Витка, она тебя убьет, – всхлипнула Бэла. – Я больше не могу, не хочу! Раньше я думала, что смогу перешагнуть через все, если таково желание Айанур, но… Если тебе дорога жизнь, не ходи туда!
– Я должна, – мягко сказала Вита, разрезая веревки, стягивающие колдунью. – Я пойду туда и спасу своего сына, но не очертя голову, а хорошо подготовившись. Пожиратель Душ здесь? – повернулась она к Фаирате.
– Да, – та поежилась. – Мы чуть умом не тронулись, когда его сбросили на парашютах почти что нам на головы. Хорошо, что он был еще застывшим!
– Отлично, берем его с собой. Хешшкор, – Вита обратилась к бессмертному, – пойдем вместе.
– Рад бы, да не могу, – он с болью в голосе развел руками. – Ты помнишь о телеграмме?
– Выбрось ее на помойку, – махнула рукой Вита. – Айанур блефовала, до Кати она так и не добралась.
– Я узнала, кто перехватил девчонку, – снова подала голос Бэла. – Это Миленион! – она украдкой покосилась на Валенту, но та и в ус не подула, и Бэла продолжила. – Она сегодня заявилась к нам в Айфарет, и они с Айанур разговаривали. Миленион почему-то думала, что у тебя дочь, а не сын, но Айанур ей объяснила, что к чему. Тогда Миленион начала рвать на себе волосы и кричать: «Я же спокойно могла убить эту соплячку!» Не знаю, что она имела в виду…
– Зато я знаю, – перебила Вита. – О чем они еще говорили?
– Айанур сказала Миленион, что твой сын у нее и что ты, вероятно, скоро за ним заявишься. И если Миленион желает, Айанур готова уступить ей право убить тебя любым понравившимся ей способом. Это я цитирую, – на всякий случай пояснила Бэла, чувствуя, что формулировки не слишком по вкусу присутствующим. – Но Миленион отказалась. Странно, она жаждет твоей смерти, но почему-то предпочитает, чтобы об этом позаботился кто-нибудь другой. Она хотела быть уверена, что Айанур тебя убьет, пыталась взять с нее обещание, но та подняла ее на смех. Я, говорит, имею еще больше оснований желать гибели Виталии, чем ты; я бы хотела покончить и с ее сыном и вытравить всякую память о ней, но он, увы, бессмертен, а его посвященная ускользнула…
Интересно, какие это основания у Айанур для ненависти ко мне, подумала Вита. Я с ней незнакома и даже посвященных ее не трогала. Насколько мне известно, у нее всего одна посвященная – Бэла, и до сих пор мы всегда ладили. С чего Айанур на меня взъелась?
Пол под ногами дрогнул, с потолка посыпались куски штукатурки. Вита встрепенулась, ища источник опасности.
Хешшкор сжал побелевшие кулаки, не давая гневу выплеснуться разрушительной волной.
– Ну, стерва, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ну, тварь! Вытравить память, а? Ну, Айанур, сегодня твой последний день!
Бэла прикрыла рот ладонью, пугливо поглядывая на Хешшкора. Тот решительно вскочил с кресла, отбросив его к стене, провел руками вдоль своего тела, проверяя арсенал и броню. Глаза его горели нехорошим огнем.
Вита поняла, что он в боевой готовности, и встала рядом с ним.
– Бэла, спасибо за предупреждение. Не взыщи, но тебе придется посидеть тут. Фая, останься с ней.
– В Айфарет? – почти утвердительно произнес Хешшкор.
– В Айфарет, – кивнула Вита. – И Флифа берем.
Они обнялись и исчезли в сверкающем облаке, словно пара легендарных кудесников-воителей – мать и отец, готовые перевернуть всю Вселенную вверх дном ради своего ребенка.
– А я-то? – растерянно вопросила у пространства Валента.
– Ты торчи здесь и стереги Бэлу, – моментально сориентировалась Фаирата. – А у меня есть дела поважнее. Например, помочь этой милой паре, – и она тоже растаяла.
– Вот это да! – воскликнула Валента с претензией к мироустройству. – Все, значит, поперлись на дело, а мы должны скучать в чужом замке? Бэла, тебе ведь все равно, где я буду тебя стеречь – тут или в Айфарете?
– Сказать по правде, мне не все равно, – Бэла улыбнулась уголками губ. – Я бы предпочла находиться в Айфарете.
Хешшираман опустел.
14. Разборки в Айфарете
Хешшкор и Вита возникли из пустоты прямо на ступенях Айфаретской цитадели.
– Барьера нет, – отметила Вита. – Что ж, если это ловушка, так и должно быть.
– Ищи Хешшвитала, – сказал бессмертный. – С Айанур я сам разберусь.
Воздух вокруг него начал электризоваться; Вита невольно отодвинулась. Хешшкор шагнул вперед и воззвал громовым голосом:
– Айанур!
Сейчас он был как никогда похож на грозного бога. Но Вите было не до любования. Она юркнула внутрь мимо него и побежала по одному из коридоров.
– Хешшкор? – послышался мелодичный грудной голос, в нем сквозило замешательство. Айанур явно не ожидала появления Хешшкора. Она была готова к расправе со смертной, но не к разборкам с ровней себе. – Что ты тут делаешь?
Вместо ответа позади сверкнула вспышка, запахло озоном. Раздался вопль – Вита так и не поняла, кто из них кричал, голос потонул в грохоте, каменные плиты под ногами заходили ходуном. Молнии ударяли снова и снова, стены крошились. Вита забеспокоилась: как бы Виталика не завалило камнями. Пусть никакой обвал не может угрожать его жизни, но боль бессмертные чувствуют в полной мере.
– Витка! – Фаирата возникла буквально за спиной. – Чем тебе помочь?
– Ищи Виталика, – Вита махнула в сторону ближайшего ответвления, даже не отругав колдунью за то, что бросила свой пост. Успеется.
Фаирата понятливо кивнула и скрылась в полумраке коридора. А чуть впереди Виты замаячили два призрачных силуэта. Когда Вита подбежала к ним, сияние погасло, и стало видно, что это Бэла и Валента.
– Что, уже дерутся? – деловито осведомилась Валента, обозревая трясущиеся стены.
– Без тебя начали, представляешь? – съязвила Вита. – Так, Валька – дуй за Фаей, прикрывай ей спину, и без взбрыков, ясно? Бэла! Раз уж явилась, быстро показывай все тайники: где в твоем замке можно спрятать ребенка?
– Айанур меня в порошок сотрет, – обреченно вздохнула Бэла. – Пошли, поищем в подвалах.
Они обшарили весь замок вдоль и поперек, сверху донизу – ничего. Только пыль, осыпающаяся штукатурка, змеящиеся трещины в перекрытиях, непрерывный грохот и сильная озоновая вонь, сквозь которую уже пробивался запах дыма.
– Что они делают с моим замком? – причитала Бэла. – Если с Айанур что-нибудь случится, пускай Хешшкор здесь все ремонтирует!
– А что с ней может случиться? Сильно повредит свое драгоценное тело? Ничего, подождешь, пока новое состряпает.
– Знаешь, – Бэла взглянула на Виту в упор, – возможно, я чего-то недопонимаю, но, по-моему, она считает, что тебе под силу ее убить. Насовсем.
– Было бы очень приятно, – уронила Вита. – Но если твоя очаровательная госпожа отдаст концы, ремонт тебе не понадобится. Замки только для магов, подруга.
Бэла закусила губу.
Айанур с Хешшкором стояли друг напротив дружки прямо в холле у входа. Оба были обожжены и изранены – живого места не найти, они едва держались на ногах, руки дрожали, слетающие с пальцев молнии все больше бледнели, но никто не желал сдаться.
– Ты, куда ты дела моего ребенка? – заорала Вита.
В глазах Айанур, красивой рослой женщины с роскошными золотистыми волосами, зажглось злорадство, абсолютно не вяжущееся с ее обликом.
– Вот ты и клюнула на сыр, глупая мышка, – усмехнулась она обожженным ртом, – и угодила в мышеловку!
Она простерла руки к Вите, и с них сорвались электрические разряды. Вита рванула из-под ног резиновый коврик, заслонилась им; резина задымилась. Айанур ударила снова.
Она рассчитывала покончить с возомнившей о себе смертной с одного раза и вернуться к поединку с Хешшкором. Но противница оказалась на удивление ловка.
– Бэла, что ты стоишь? – крикнула она. – Оглуши ее!
Бэла подняла на нее бледное от отчаяния лицо.
– Не стану, – прошептала она твердо, несмотря на явный страх. – Она моя подруга.
Гнев вскипел в Айанур, затмевая рассудок кровавой пеленой. В этот момент она забыла обо всем, кроме двух дерзких смертных, выскочки Виталии и предательницы Бэлы, забыла даже о контроле над защитой. Хешшкор не преминул воспользоваться этим. Волна жара накатила на златовласую богиню со спины, она захлебнулась горячим воздухом, но, даже падая, успела выстрелить молниями еще несколько раз.
Вита мигом подлетела к корчащемуся на полу обгоревшему телу. Человек с такими поражениями умер бы немедленно, но Айанур была бессмертной. Судя по всему, она испытывала чудовищную боль, и тем не менее подняла руку, у ногтей которой уже опять формировались голубые зародыши молний.
– Не советую меня убивать, Айанур! – рявкнула Вита. – За мной идет Флиф, а перстень Тюремщика ты не снимешь с убитой так, чтобы он не потерял свои свойства на тринадцать лет.
Айанур вдруг мстительно захохотала:
– Флиф? Вот так сюрприз! Мне не следовало огорчаться, что я не могу уничтожить твоего сына – Пожиратель Душ сделает это за меня! До него он доберется в первую очередь!
– Я, кажется, знаю, что она имеет в виду, – Бэла осторожно тронула Виту за плечо. – Маленькую будку во дворе. Если так, твои дела плохи. Там зачарованный замок, который не открыть никому, кроме наложившего чары. Но Тому, Кто Глотает Души, и не потребуется отпирать дверь…
– Никому не открыть! – презрительно фыркнула Вита, обдавая Айанур ледяным взглядом, и, выпростав из-под свитера крохотный золотой ключик, кинула его Бэле. – Ткни замок мизинцем, и откроется как миленький.
Бэла подхватила ключик и метнулась через холл к дверям. Айанур проводила неверную посвященную убийственным взглядом исподлобья. Смех ее перешел в сухой кашель.
– Гаси свои молнии, Айанур, – Вита посмотрела на нее сверху вниз, поигрывая мечом, – не то я отрублю тебе пальцы!
Бессмертная охнула.
– Тебе очень больно, правда? Думаю, ты этого вполне заслуживаешь, но я могла бы немного облегчить твои муки, – Вита достала из заднего кармана джинсов небольшую плоскую бутылочку с эликсиром Энтелены. – Объясни, зачем ты это сделала? Я тебя вижу впервые, чем я могла тебе навредить?
– Ты… – выплюнула Айанур кривящимся от боли ртом. – Ты мне всю жизнь поломала! Ты увела моего мужчину, заставила его забыть сотни счастливых лет и смотреть на меня как на печальную ошибку молодости… Он исчез прямо с моего ложа, не попрощавшись, и не вернулся! Чем ты его приворожила, худосочная одноглазая немочь? Лучше бы ты не рождалась на свет!
Вита не сразу поняла, о чем говорит Айанур, потом перевела взгляд на Хешшкора, и в голове будто щелкнул переключатель. Мать родная! Эта могущественная богиня исходила ядовитой слюной от ревности, как последняя идиотка! Все это было так нелепо, что Вита, бросив ей фляжку с эликсиром, против воли расхохоталась, держась за живот и истерически подвывая.
– Не вижу ничего смешного, – прошипела Айанур, спровоцировав новый приступ неудержимого хохота.
– Ты, конечно, красива, – выговорила Вита сквозь смех, – но глупа, как курица. Зачем тебе понадобилось меня убивать? Я и так очень скоро умру, и ты снова сумеешь занять место в сердце любимого. У тебя-то в запасе вечность!
– Вот уж это вряд ли, – сумрачно проговорил Хешшкор, сплюнув сгусток крови и подойдя ближе. – После того, что она натворила, я с ней рядом и загорать не лягу, не говоря обо всем остальном. Она держит моего ребенка в железной конуре и мечтает его уничтожить, подумать только! И ты всерьез надеешься, что я прощу тебе такое? Да никогда в жизни, даже через миллион лет! Я бы сам тебя убил, если б мог. Детка, – он повернулся к Вите, – только ты сможешь это сделать.
– Нет! – лицо Айанур исказилось в испуге.
– Убей ее, милая, – глухо повторил Хешшкор. – У меня, к сожалению, не получится.
– А у меня получится? – Вита припомнила невразумительное сообщение Бэлы. – Как это? Она же бессмертна.
– Не говори ей! – взмолилась Айанур. – Не говори, пожалуйста! Ради нашей былой любви…
– Это была не любовь, – жестоко отрезал Хешшкор. – Видишь ли, детка, убить кого-то из нас в самом деле почти невозможно. Почти, – подчеркнул он.
– Замолчи! – завизжала Айанур.
Молнии, тлеющие на кончиках ее пальцев, еще не погасли. Обезумев от ужаса, она выпустила их в грудь расслабившемуся Хешшкору. Он стоял совсем рядом, промахнуться было невозможно.
– Сволочь! – Вита с силой пнула лежащую ногой, отчего та застонала, и бросилась к Хешшкору.
Ее опередила Фаирата, вынырнувшая из коридора и мгновенно оценившая ситуацию. Она подхватила падающее тело и осторожно опустила его на пол. Хешшкор успел прикрыть руками левую сторону груди, и обугленные кисти цеплялись за обрывки одежды.
– Хешшкор Всемогущий! – судорожно всхлипнула колдунья, поддерживая его голову.
Сгоревшие ладони защитили сердце, и тело еще жило, но при дыхании на губах выступала розовая пена. Вита грубо вырвала у Айанур бутылочку, влила несколько глотков эликсира Хешшкору в рот.
– Проклятье, – прохрипел он, давясь питьем и кровью. – Мои руки… Я не смогу исцелить себя…
– Скажи, что мне делать, – Вита решительно взялась за меч. – Я убью гадину, если только это и впрямь в моих силах!
Айанур зарыдала.
– Лишь тот, кто дал бессмертному жизнь, может отнять ее у другого бессмертного, – с трудом выговорил Хешшкор. – Ему необходимо для этого оружие, освященное бессмертным. На твоем мече, – голос его становился все тише и тише, – лежит печать одного из богов Света…
Меч предков, подаренный ей китайским пиратом Дэном Ши! Оружие, выкованное на заре истории в тибетских горах!
Вита шагнула к съежившейся Айанур, замахиваясь сверкающим клинком.
– Мама!
В дверях появилась Бэла, держащая за руку живого и невредимого Виталика. Он подбежал к Вите. Она отпустила меч и радостно подхватила его, закружив.
– Сыночек! С тобой все хорошо?
– Все в порядке, мамочка, – Виталик зарылся лицом в теплый уютный мамин свитер. – Эта тетка с желтыми волосами говорила мне какие-то глупости. Будто она, а не ты, моя настоящая мама. Но я люблю только тебя! А она на меня рассердилась и сказала, что я никогда тебя не увижу. Я так и знал, что она врет! Ой, мамочка, а что у тебя с глазиком?
Неужели чертово зеркало не работает, забеспокоилась Вита. Вот и Айанур назвала ее одноглазой! Не иначе, проклятая Миленион подсунула брак!
– Бэла, – позвала Вита колдунью, тихо плачущую рядом с Айанур. – С моим лицом что-то не так?
Она смахнула слезы и недоуменно воззрилась на Виту:
– Да нет, все на месте…
– Бессмертных не обмануть таким примитивным колдовством, – Хешшкор вымученно улыбнулся половинкой рта. – Я старался не подавать виду…
– Ой, папа! – Виталик соскочил с рук матери. – Папочка! Тетя Фая, что с ним?
Фаирата не могла говорить – в горле стоял комок. Хешшкор был в гораздо худшем состоянии, чем Айанур, над которой проливала слезы Бэла.
Виталик встал на коленки, незамедлительно выпачкавшись в луже запекшейся крови, накрыл своими маленькими ладошками страшные облезлые костяки, оставшиеся от рук Хешшкора. И тут произошло чудо. Под детскими ручонками вдруг возникла живая упругая кожа, под которой заиграли жилы.
– Спасибо, сынок, – шепнул Хешшкор. – Не трать больше силу, у тебя ее пока немного.
Он аккуратно отстранил Виталика и провел возрожденными руками вдоль своих ран. Они начали постепенно затягиваться – довольно медленно, слишком уж он был измотан. Дыры в одежде тоже принялись зарастать будто сами собой.
– Хешшвитал, – Айанур моляще протянула к мальчику свои вспухшие ладони. – Помоги и мне.
Виталик отвернулся:
– Ты плохая.
– Вряд ли тебе потребуется лечение, Айанур, – Вита вспомнила о своем намерении убить ее.
Теперь, когда Виталик был в безопасности, и Хешшкор цел и невредим, она не чувствовала прежней ярости. Но дело должно быть доделано. С этой мыслью она подняла меч.
– Не надо, – пискнула Айанур, зажмурившись и пытаясь заслониться руками. – Нет!.. Я не хочу умирать, я не могу умереть вот так, навсегда… Зачем он сказал? – она заплакала тихонько и беззащитно, как скулящий щенок. Сейчас в ней не осталось ничего от гордой величественной богини.
Вита попыталась представить, каково смотреть в глаза смерти тому, кто привык считать, что такое никогда с ним не произойдет. Вместо вечности впереди – миг ослепительной боли, а затем тьма и небытие; и ничего не успето за века, прожитые неторопливо и в полной уверенности, что за сегодня всегда последует завтра… Для людей смерть – неизбежный финал, конец пути, а для бессмертных – наверное, катастрофа, крушение мира.
– Боишься? – спросила она.
Айанур приоткрыла глаза, переполненные запредельным ужасом.
– Я стану… частицей Тьмы, – голос ее срывался. – Черной точкой, ничего не ощущающей, не осознающей, – губы едва шевелились, немея от страха, и слова были еле слышны. – Кляксой пустоты, из которой мы рождены и в которой живем, даже не замечая ее… Возможно, когда-нибудь из нее родится другая душа… но это буду не я! Моя память, мысли, чувства – все исчезнет, растворится в безразличной Тьме… А, может быть, сотрется и сама память обо мне, о том, что я была когда-то?.. Пожалуйста, – она попыталась подползти, глаза ее были мокры, – оставь мне жизнь!
– Не слушай ее, – встрял Хешшкор. – Убей!
– Я никогда больше не встану у тебя на дороге, – пролепетала Айанур. – Я не буду пытаться вернуть Хешшкора, ничего не предприму против твоего сына… Требуй, чего хочешь, я все тебе дам…
Рука Виты задрожала. Ей не нравилось, что богиня так унижается. Было в этом нечто неправильное, противоестественное.
– Ты слишком сильно боишься, – сказала Вита. – Страх смерти сводит тебя с ума, заставляет совершать дурацкие поступки. Ты ведь хотела прикончить меня не только из мести. Ты боялась, что однажды я приду к тебе, чтобы разделаться с бывшей подружкой своего парня. И ты думала, что если тебе удастся уничтожить моего ребенка, я перестану быть женщиной, давшей жизнь бессмертному, и не смогу тебя убить. Вот только нет у меня кретинской привычки убивать чьих бы то ни было любовниц – ни бывших, ни, если на то пошло, настоящих. Ты могла бы подумать об этом, если бы страх не затмил тебе разум.
– Могу я поговорить с тобой, Вита? – Бэла деликатно тронула ее за рукав. Лицо ее было белее савана, еще бледнее, чем у Айанур. – Тебе не обязательно убивать ее этим мечом. Если желаешь, я… я отрекусь от нее, и она развоплотится.
Было заметно, что подобное предложение трудно далось Бэле. Вита посмотрела ей в глаза и покачала головой.
– Ничего не выйдет, Бэла. Отрекайся, не отрекайся – вы с Айанур связаны не только формальной клятвой, и слова мало что изменят. Я, в отличие от тебя, аховый психолог, но и я вижу, что ваша связь – на эмоциональном уровне, на уровне сердца. Иначе бы ты отреклась давно – еще когда она приказала тебе похитить Катю.
– Ну… – Бэла потупилась. – Тогда перережь мне горло, и дело с концом. Полвека раньше, полвека позже, мне-то все равно умирать… А у нее появится возможность когда-нибудь в будущем найти себе нового посвященного.
Вита с лязгом швырнула клинок обратно в ножны:
– Ну тебя к чертям, Бэла! Что ты такое говоришь? Забирай свою описавшуюся от ужаса богиню, и постарайтесь обе не попадаться мне на глаза как можно дольше!
– Не совершай ошибку, детка, – предупредил Хешшкор. – Убей ее! Кто убьет бессмертного, сам может стать бессмертным, это твой шанс!
– Да на кой оно мне, ваше хваленое бессмертие? – устало отмахнулась Вита, направляясь к выходу. – У меня и так есть все, что нужно для счастья.
